Текст книги "Корабль-партнёр"

Автор книги: Энн Маккефри

Соавторы: Маргарет Болл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Какие еще вопросы?

Байнес пожал плечами:

– Всякие. Обо всем. Как нам нравится наша работа. Как мы с ней справляемся. Сколько комнат в этом роскошном большом здании и что вообще здесь происходит, кроме ухода за бедными больными стариками вроде нее. Вроде как она хочет получить работу в таком чистом месте и рассчитывает, что мы замолвим за нее словечко.

– Не вижу в этом ничего плохого.

– Да, но… – Байнес переступил с ноги на ногу и умолк.

Мосс подхватил его рассказ:

– В прошлую пятницу она каталась по своей кровати, уверяя, что у нее ужасные нервные боли где-то в левой ноге, которой у нее больше нет, доктор, и никаких неполадок со связями протеза, я дважды их проверил. Она не могла пойти на оздоровительную прогулку вместе с другими пьяницами, поэтому я оставил ее, а мы повели всех остальных гулять в парк. Только вот мне пришлось вернуться раньше, потому что «блаженный» старина Чарли свалился с болями в груди и я пошел взять гравитубу, чтобы доставить его обратно. И обнаружил старуху на полу возле комнаты персонала. Она утверждала, что пыталась разработать свой протез, но не смогла и потому упала.

– Вполне может быть правдой, – сказала Альфа.

– Да, но… комната персонала была отперта. Клянусь, доктор, я запер ее как обычно, но в тот раз она оказалась открытой.

Несколько долгих секунд Альфа изучала покрытое потом лицо Мосса. Он мог попытаться скрыть собственную небрежность: тот факт, что он оставил дверь в комнату персонала незапертой, а пациентку – одну в отделении. Но в этом случае он прежде всего вообще не стал бы говорить Альфе об этом инциденте. И стал бы рисковать навлечь на себя гнев доктора, только если бы боялся чего-то худшего – например, что возникнет угроза положению Альфы в клинике, из-за чего Мосс лишится источника седуктрона-Б4.

– Поместите их обоих в отдельную палату, – приказала Альфа.

– В бесплатном крыле таких палат нет, – мрачно возразил Байнес.

Мосс закатил глаза.

– Боже, дай мне сил, – взмолился он. – Доктор знает это, Байнес. Забудь о переводе Вариана Александера в бесплатное крыло. Мы должны перевести Квалию Бентон в отдельную палату в платном крыле и не беспокоиться о том факте, что Помощь Ветеранам не заплатит: я не думаю, что эта старушенция протянет достаточно долго, чтобы ввести нас в расходы. Верно, доктор?

Он заговорщицки улыбнулся Альфе, но та не ответила на его улыбку.

– Бентон – случай интересный, – нейтрально произнесла Альфа. – Я хочу сама исследовать эти неполадки с протезом. Все неучтенные расходы будут списаны на счет экспериментальной лаборатории. И я хочу, чтобы вы тем временем присматривали за посетителем по имени Брайли. Он здесь, предположительно, для того, чтобы сопровождать того пилота, однако проводит слишком много времени, болтая с людьми в общественных помещениях.

Брайли может не представлять непосредственной угрозы, однако не будет вреда в том, чтобы Байнес и Мосс присматривали за ним. Что касается двух других, то Альфа не намеревалась возлагать миссию по избавлению ее от проблем на эту пару наркоманов, один из которых слишком туп, а второй из кожи вон лезет, чтобы завоевать ее расположение. И к тому же она не желала, чтобы само их существование, если дело дойдет до самого худшего, превратилось в прямую улику против нее.

Возможно, Квалия Бентон – не более чем старая алкоголичка, которая просто не может не совать свой нос в дела других людей; или же она может оказаться чем-то большим. В первом случае она ни для кого не будет особой потерей; во втором от нее следует избавиться немедленно. Что же касается Валдена Аллена Хопкирка – Альфа терпеть не могла зря терять такие потенциально полезные орудия, каким был Хопкирк, особенно после всех трудов, затраченных на то, чтобы все это время держать его слегка одурманенным и одновременно пригодным к использованию. Однако она гордилась своей способностью смотреть в лицо фактам и вовремя списывать потери со счетов. Что-то неожиданно в Саммерлендской клинике оказалось слишком много людей, задающих слишком много вопросов.

Альфа отпустила Байнеса и Мосса и направилась обратно в свое личное хранилище, дабы подготовить все необходимое.

– Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сама, – пробормотала она, готовя две стимнакладки, каждая из которых была заряжена большой дозой седуктрона-Б4.

Женщина, которую здесь называли Квалия Бентон, поняла, что что-то не так, когда два санитара, постоянно сопровождавшие доктора бинт Герца-Фонг, явились и сообщили, что ей, пациенту Бентон, назначен перевод в платное отделение клиники. Она уже была готова действовать и уже потянулась к протезу левой голени, адреналин, бурлящий в крови, позволял отмечать малейшее движение, мельчайшее изменение интонаций в голосе санитаров.

И ничего не произошло.

– Вас кладут в отдельную палату, – произнес детина по фамилии Байнес.

– А кто заплатит? – спросила Квалия Бентон пронзительным, дрожащим голосом, вполне уместным для старой перечницы, чьи нервы были постоянно на взводе от желания опрокинуть рюмку-другую.

– Доктор заинтересовалась вашим случаем, – пояснил невысокий темноволосый тип по имени Мосс. – Она хочет провести какие-то специальные тесты. За счет клиники, если Помощь Ветеранам не оплатит их. Вы можете попасть в следующий выпуск журнала «Медицинские исследования».

– Я польщена, – вежливо отозвалась Квалия Бентон. Она позволила санитарам перенести ее в кресло на колесах и за все время пути по длинным тихим коридорам Саммерлендской клиники молчала, рассматривая бесчисленные отражения себя самой и санитаров в полированных плитках пола, стен и потолка; она следила за всеми движениями, готовая в любую долю секунды начать действовать.

«Это случится не в коридоре. Они приступят, когда я буду в палате одна», – сказала себе Квалия. А если они ожидают, что она будет рассчитывать именно на это, и намерены застать ее врасплох в одном из этих длинных пустынных переходов? Она не смела расслабиться ни на миг.

Даже когда санитары вкатили ее кресло в палату с двумя кроватями – та из кроватей, что стояла ближе к окну, была занята, – женщина не ослабила внимание.

– Эй, вы же сказали, что меня переведут в отдельную палату! – прохныкала она. Квалия Бентон вполне могла хныкать; более того, она должна быть подозрительной и недоверчивой, как большинство тех, кого насильно избавляют от зависимости; у них развивается состояние, близкое к паранойе. Видит бог, сыграть это было совсем нетрудно.

– Это все равно что отдельная палата, – заверил Мосс. – Он вас не побеспокоит. Ведь так, Вариан?

Пациент на кровати у окна по очереди кивал и мотал головой, улыбаясь бессмысленной, слюнявой улыбкой, от которой по спине женщины пробежал холодок. «Наркоман, „блаженный“… Или хуже того… если может быть хуже. И они поддерживают его в этом состоянии, вместо того чтобы попытаться убрать зависимость. Это преступление!»

Квалия Бентон, хроническая алкоголичка, скатившаяся настолько, что уже не в состоянии заботиться о собственных протезах и искусственных органах, была равнодушна к проблемам других людей. Она ничего не сказала.

Санитары помогли ей перебраться на свободную кровать.

– Ну, вот и все, – весело произнес темноволосый тип и прихлопнул к ее плечу стимнакладку. Квалия дернулась, но не смогла избежать контакта впрыскивающей поверхности с кожей. – Просто чтобы вы немного расслабились перед анализами, – пояснил санитар.

– Не хочу расслабляться, – пробормотала женщина. Замедленность ее речи была естественной. Квалия неожиданно обнаружила, что ей трудно думать. Что-то проникало в ее кровь, что-то мягкое, как облако, и теплое, как солнечный свет, и уносило ее на Острова Блаженства… блаженство… «блажен»! Вот что это было!

Человек на соседней койке – действительно ли он наркоман или его точно так же одурманили наркотиком? Глупо, глупо было не ожидать этого. Как только санитары застали ее за тем, что она не лежит в своей постели, а шныряет там, где ей нечего было делать, она должна была понять, что время ее пребывания в этой клинике на исходе.

Женщина собрала всю свою волю для сопротивления действию наркотика. И не только волю. Вот что значит недооценить старую пьянчугу, которой не хватает даже здравого смысла позаботиться о собственных искусственных органах: доктор Герца-Фонг, очевидно, не провела серьезную проверку этих снабженных гиперчипами органов. «Блажен» погружал организм в забытье, но через час или два все будет в порядке.

Однако дадут ли ей, Квалии, этот час? Узнать это никак невозможно; оставалось только смотреть и ждать, да и то без должной эффективности. Жесткая больничная подушка под головой кажется мягкой, как денебианский пуховой туф. Левая рука женщины все еще касалась протеза, но она едва могла ощутить пальцами твердую гладкость пермакожи. «Блажен» соткал пушистое облако разноцветных иллюзий между нею и реальностью.

«Доктор хочет провести какие-то тесты…» Это действительно означало только то, что сказано? Конечно, нет. Такая важная персона, как доктор Герца-Фонг, помощник директора Саммерлендской клиники, не будет утруждаться ради того, чтобы доказать, что старая алкоголичка страдает фантомными болями. Здесь кроется нечто гораздо большее.

Уже изрядно за полдень Сев заметил, что одни и те же два санитара все время прохаживаются по посетительским холлам клиники. Они составляли примечательную пару – один грузный, с синим от постоянного бритья подбородком, ходил вперевалочку, второй – шустрый, аккуратный, с прилизанными черными волосами – нервно семенил и оглядывался по сторонам. И они куда естественнее смотрелись бы в портовом баре, чем в роскошной клинике.

Сев вспомнил, что он должен был смутиться, увидев их. Это раздражало. Престарелая вдова какой-то шишки из ЦДС, с которой он беседовал, только что упомянула о пациенте по имени Вариан Александер, наркомане-«блаженном». Это могло быть имя, данное в клинике Валдену Аллену Хопкирку, а информация о том, что Александера только что перевели в отдельную палату, подтверждала эту теорию. Сев готов был вернуться к Нансии и проверить все записи касательно этого Александера, и ему была ненавистна мысль о том, что он должен делать вид, будто боится этих двух мерзавцев.

– Ты не должен связываться с ними, – проинструктировала его Нансия, когда Сев вполголоса пожаловался ей через комм-клипсу. – Они просто мелочь. Возвращайся и присмотри за Калебом. Я пошлю Фористера, чтобы он позаботился о Хопкирке.

– А кто будет охранять Фассу? – невинным тоном поинтересовался Сев.

Нансия ответила ему треском статического электричества, привлекшим внимание двух других посетителей. С сомнением посмотрев на искусственный капеллианский папоротник рядом с Севом, они перешли на другой конец комнаты и уселись подальше от этого странного, сурового молодого человека и не менее странного говорящего растения.

– Ты привлекаешь внимание, – прошипел Сев. – Позволь, я сам справлюсь с этим, как смогу.

– Не вини меня, если снова окажешься в экосборнике, – проворчала Нансия на тон ниже. – И не жди, что я пошлю Фористера вытаскивать тебя из неприятностей. В конце концов, как ты сам отметил, кто-то должен остаться охранять Фассу.

– Мне не нужно, – громко и отчетливо произнес Сев, – чтобы меня вытаскивали из неприятностей.

Другие посетители зашептались между собой, кто-то хихикнул. Сев почувствовал, что краснеет. Рядом с ним материализовались двое – один грузный и неуклюжий, другой мелкий и шустрый.

– Снова забыл свои лекарства, сынок? – спросил коротышка добрым, заботливым тоном и повернулся к другим посетителям, находившимся в помещении. – Извините за беспокойство. Он слышит голоса. Нужно усилить терапи… а-а!

Сев впечатал кулак в подбородок коротышки и повернулся лицом к рослому санитару. На макушку Брайли опустилась рука, напоминающая твердостью и тяжестью булыжник. Комната завертелась вокруг. Старая леди закричала. Сев увидел в занесенной руке санитара что-то острое. «Следовало предположить. Опасность всегда там, куда не смотришь». Рука опустилась во второй раз, словно падающий метеорит, мощная и неумолимая. И когда Сев отпрянул прочь, игла вонзилась в плоть – тихо, как шепоток, и мягко, как сон.

Услышав шум схватки в посетительской комнате, Альфа проскользнула в отдельную палату, отведенную для Хопкирка и старой проныры. Черт побери этих Байнеса и Мосса! Неужели они не могли справиться даже с такой простой задачей, как слежка, чтобы при этом не ввязаться в драку? Должно быть, «блажен» содержит какой-то компонент, невосстановимо убивающий мозговые клетки.

Ладно, по крайней мере, это происшествие в приемном покое отвлечет внимание всех вокруг, и никто не заметит действий Альфы. Не то чтобы она намеревалась пробыть в этой палате настолько долго, чтобы это переросло в какие бы то ни было проблемы. Хопкирк улыбался своей обычной, слюняво-дружелюбной улыбкой, а пьяница Бентон лежала, одурманенная «блаженом». Лучше сначала заняться ею; Альфа знала, что Хопкирк слишком напичкан наркотиками, чтобы доставить какие-либо неприятности.

Закатывая рукав больничной рубашки старухи, чтобы приложить стимнакладку, Альфа гадала, действительно ли Квалия Бентон что-то вынюхивала или же бедной алкоголичке просто не повезло оказаться в ненужном месте в ненужное время. Не то чтобы из этого проистекала какая-то разница. Теперь старушенция никому ничего не скажет.

Стимнакладка коснулась холодной, твердой плоти. Мини-иглы щелкнули, но не погрузились в кожу. Альфа ощутила холодок нехорошего предчувствия. «Что-то тут не так. Что-то сильно не так».

Темные глаза Квалии Бентон были широко открыты и с интересом взирали на Альфу.

– Протез правой руки очень похож на настоящую руку, – весело произнесла старуха, – однако пластикожу иглы не протыкают. А теперь… о нет, дорогая. Я этого не позволю. Действительно не позволю.

Откуда-то из-под одеяла Бентон извлекла уродливый, тупоносый игольник. «Откуда это у нее? На старой мерзавке не было ничего, кроме больничной рубашки».

– Что бы ни было в этой стимнакладке, – уведомила Квалия Бентон все тем же веселым тоном, – теперь заряд потрачен. Но внутри должно остаться достаточно лекарства для анализа в лаборатории на Центральном. Пожалуйста, не пытайся ее выкинуть. Я хочу положить ее в пакет для улик, чтобы представить суду.

– Суд, – прохрипела Альфа. – Пакет для улик. – Она отступила на шаг, холодея от ужаса, в то время как ее неудавшаяся жертва спустила с кровати одну настоящую ногу и один пермасплавовый протез, одернула рубашку и достала из-под подушки пластиковый пакет.

– Просто брось это сюда, дорогуша, и не делай резких движений. Ты ведь не хочешь напугать бедную старую женщину с больными нервами? Этот игольник поставлен на широкое распыление и заряжен параядом. Я действительно не хочу парализовать тебя, – задумчиво добавила Квалия, – но при необходимости…

Сделав еще два шага назад, Альфа оказалась у двери. Упав на пол, она выкатилась в коридор, мгновенно оказавшись вне досягаемости выстрела из игольника.

– Байнес! Мосс! – пронзительно крикнула девушка. – 32-А, пациент вышел из-под контроля. Код Зет, приступайте!

В коридоре послышался быстрый топот ног, и Альфа прикрыла глаза от мгновенного облегчения. Должно быть, это топает Байнес. Пусть эта старая чокнутая шпионка потратит заряд своего игольника на санитаров, а потом Альфа переместит ее в отделение для тех, кто предназначен в расход. Доктор мысленно пообещала этой суке целую серию долгих и мучительных экспериментов – пусть только останется безоружной!

– Стоять! – приказала старуха голосом, слишком ясным для ее преклонного возраста. – Я законно назначенный представитель Внутреннего Следственного Управления Центральных Миров. Нападение на меня является преступлением и карается законом. Вы арестованы.

– Черта с два, – возразил голос, явно не принадлежащий увальню Байнесу. Альфа подняла взгляд и увидела этого типа по фамилии Брайли – того самого, о котором должны были позаботиться Байнес и Мосс. – Это я здесь представитель Центральных Миров, и это выарестованы. Что вы сделали с моим свидетелем?

– Тем, что на соседней койке? – впервые в голосе старухи Бентон послышалась нотка неуверенности. – Он вам не будет ничем полезен. Слишком «блаженный», чтобы помнить хотя бы собственное имя. Но если он вам нужен, забирайте его. Я полагаю, она собиралась убить его следующим, после того, как разберется со мной.

– Убить? Вас? – Голос Брайли звучал не менее сконфуженно.

Скорчившись на полу, Альфа видела, как Бентон наклонилась и провела пальцами по боковой стороне протеза ноги. В протезе открылась щель, и старуха извлекла оттуда тонкую голографическую полоску, переливающуюся радугой в свете коридорных плафонов. «Так вот где она прятала игольник…»

– Генерал Микайя Квестар-Бенн, – представилась женщина. Теперь она стояла прямо, не горбясь и не сгибая ногу, и уже не казалась такой маленькой и беспомощной, как прежде. – Тайное задание из Центра, проверка подозрительно высокого уровня смертности в бесплатном отделении Саммерлендской клиники. Мой коллега Фористер Амонтильядо-и-Мэдок должен находиться где-то поблизости; он может подтвердить мою личность. А вы кто?

– Севарейд Брайли-Соренсен, временно уполномочен для расследования мошенничества в строительной компании на Бахати. – Он смотрел на Альфу снизу вверх, и она видела, как поблескивают его синие глаза – словно у кота, нашедшего в темном переулке что-то чрезвычайно вкусное. – Думаю, расследуемые нами дела могут быть связаны. Я явился сюда, чтобы забрать Валдена Аллена Хопкирка, свидетеля по делу о преступном проникновении в Сеть, совершенном одним из друзей девушки по фамилии дель Парма. Очевидно, эта «леди» – также одна из той же шайки. Она прятала свидетеля и – судя по тому, что вы сказали, – держала его под воздействием наркотиков, чтобы никто не мог его допросить. Вы полагаете, она намеревалась его убить?

– Нам придется подождать, пока не будет готов анализ остатков препарата, содержавшегося в той стимнакладке, которая у нее в руках, – спокойно указала генерал Квестар-Бенн. – Однако я не думаю, что она просто намеревалась ввести обычные лекарства. К счастью, она приложила стимнакладку к протезу моей правой руки. Полагаю, она считала меня слишком одурманенной, чтобы заметить это воздействие: один из тех мерзавцев, которых она использует как санитаров, примерно час назад вколол мне «блажен» или что-то в этом роде.

Альфа медленно распрямилась и поднялась на ноги. Если она проиграла, то нужно делать это с достоинством. Она была на полголовы выше Сева Брайли, и это в какой-то мере позволяло ей смотреть на него сверху вниз.

– Так ты робот? – спросила она. – Никто не может сопротивляться воздействию седук… «блажена», – поправилась она на полуслове. Нет причин выдавать какую бы то ни было информацию.

Генерал Квестар-Бенн хмыкнула.

– Нет, девочка моя, я зашла еще не так далеко, как Железный Дровосек. Может быть, клапаны моего сердца и укреплены гиперчипами, но само сердце все еще настоящее – в отличие, похоже, от твоего. А вот печень и почки у меня искусственные, и в прошлом году я снабдила их новым гиперчипом с системой фильтрации крови, так что теперь я могу наблюдать за состоянием внутренних протезированных органов. Если бы ты явилась сразу после того, как меня одурманили, у меня были бы проблемы. Но часа оказалось более чем достаточно, чтобы отфильтровать наркотик из крови.

Альфа хмуро посмотрела на нее и Брайли.

– А что насчет тебя? – обратилась она к мужчине. – Ты выглядишь как человек, но я полагаю, что ты тоже кибернетическая подделка.

– Я человек, – спокойно ответил Брайли. – Но у меня хорошая реакция, и во время войны я обучился капеллианской борьбе. Твой громила споткнулся о собственную ногу – с небольшой помощью – и прихлопнул к себе стимнакладку, которой намеревался уколоть меня. Я не знаю, что в ней было, быть может, ты мне скажешь, выживет ли он после этого? Что же касается мелкого, то он ударился об одну из этих здоровенных керамических кадок, которыми украшен холл. Когда он очнется, у него будет адски болеть голова, однако он будет в достаточно хорошей форме, чтобы дать против тебя показания.

– А вот и нет, – фыркнула Альфа. – Ты знаешь отнюдь не так много, как тебе кажется! Этот человек подсел на… один препарат, который вам неоткуда взять. И если ему не вколоть следующую дозу, он умрет в мучениях меньше чем через неделю!

Брайли поднял бровь.

– Тогда, – бодро произнес Сев, – нам следует записать его показания на инфокристалл, прежде чем он скончается, не так ли? Спасибо за предупреждение!