Текст книги "Ловушка для пиратов, или Ожившая планета"

Автор книги: Энн Маккефри

Соавторы: Элизабет Энн Скарборо
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Сперва Шинид поблагодарила кролика. А потом обратилась к охотнику:

– А вы не подумали, почему мы так делаем? Мы давным-давно поняли, что животные приходят сюда только потому, что мы благодарны за их самопожертвование. Но если мы плюнем на вежливость, то здесь не будет ни кроликов, ни лосей, ни карибу, ни медведей, ни птицы. И как бы мы ни запасались овощами за короткое лето, мяса нам не видать. Как и морской живности.

– Постойте, вы же живете здесь всего лет двести, – перебил её де Пью.

– Да, сударь, – заговорил Шимус. – Но наши предки на Земле когда-то так и поступили. Они перестали прислушиваться к животным. И знаете, что получилось? Животные отвернулись от них, по крайней мере никогда и близко не подходили к человеку. За исключением полярных медведей. – Шимус невесело улыбнулся. – Те никогда не трогают людей. И если вы, ребята, столкнетесь с белым мишкой, ради вашего же блага советую быть с ним повежливей. А то остальные могут и передумать, и людям придется туго.

– Теперь ты, Шимус, – сказала Шинид. Когда он ободрал шкурки и разрезал мясо на куски, Шинид сказала, что пора двигаться обратно.

– А как насчет остальных маленьких друзей, которым не терпится умереть? – поинтересовался де Пью.

– В Килкуле живем не мы одни, – ответил Лайэм.

Через два часа они добрались до овального озера с водой прозрачной, как хрусталь, на поверхности которого цвели водяные лилии. Кудряши забеспокоились.

– Тише, парень! – воскликнул Клотворти, прижимаясь к шее животного и пытаясь таким образом его успокоить.

– Дарби – самка, – возразил Лайэм.

– Тогда девчушка. Что это с ней?

– Они хотят искупаться, – сказала Шинид, соскакивая со своей лошади. – И если вы не хотите окунуться, вам лучше слезть и снять сбрую. Это касается всех.

Лайэм и Шимус уже спешились и теперь снимали седла и уздечки.

Минк и Муни, которые шли пешком, решили составить лошадям компанию. Ночной заморозок не успел охладить воздух. После снегопада день был солнечным и теплым, а озеро, как многие водоемы Сурса, наполнялось из горячих источников.

Шинид тоже устала и взмокла. Она ведь никогда не была такой раздражительной, просто она выбилась из сил, пытаясь доказать этим чужедальним недоумкам всю значительность межвидовых отношений на Сурсе. Из песен и саг она знала, как это было на Земле, которую покинули её пращуры. Там животные не отличались от неодушевленных предметов, там земля была лишь тем, по чему они ходили – и все! Может, все дело в том, что Сурс – живая планета, потому и отношения между теми, кто охотится, и теми, на кого охотятся, здесь превратились в некий особенный ритуал. Наверное, на Земле было не так. Может, в любых иных мирах все было совсем по-другому…

Древние песни и сказания, составленные предками её предков, которые позже стали восприниматься лишь как забавные байки, называли животных братьями и сестрами людей – совсем как на Сурсе. И давным-давно звери разговаривали с человеком даже ещё охотнее, чем сейчас. Возможно, эта новая дурацкая секта в чем-то права. И нужно согласиться с их мнением, что любая живая тварь достойна восхищения и поклонения. Ведь на Сурсе его обитатели попросту поддерживали натуральный обмен. Но как можно проникнуться почтением к таким типам, как эти тупоголовые идиоты?

Она разделась, подошла к берегу озера и окунула в воду руки, потом голову. Там она открыла глаза и увидела колышущиеся стебли водяных лилий. Копыта лошадей подняли облако ила со дна, но потом животные выбрались на глубокую воду, а пловцами они были преотличнейшими. Ил улегся, и Шинид увидела лошадиные ноги, уплывающие на глубину. А потом, словно сговорившись, все шестеро кудряшей нырнули.

Корни лилий были для лошадей изысканным лакомством, и Шинид ощутила их радость, когда они прикрыли носы, опустили внешние веки и устремились ко дну. Животные принялись лакомиться корнями лилий, в то время как их пушистые хвосты развевались позади, словно русалочьи волосы. Когда они ухватывали корешки, то отталкивались передними копытами от дна и выныривали обратно на поверхность, чтобы пережевать свою добычу.

Люди тоже все позалезали в теплую воду. Наплававшись, Шинид выбралась на берег, вытерлась и оделась. За ней из воды вышел Шимус, а чуть погодя и Лайэм. Кудряши продолжали нырять.

– Похоже, эти ребятки разрезвились пуще кудряшей, – заметил Шимус, глядя, как охотники плещутся в воде, брызгаются друг на друга и пытаются ухватить лошадиные хвосты.

Один из них возился со стеблями лилий, стараясь нарвать букет. Подлизывается, решила Шинид, уловив его озорные взгляды в её сторону.

– У них наверняка болят ноги, – сказал Лайэм. – И они уже поняли, что стоит выйти на берег, как мы опять двинемся в путь.

– Ах, Шинид, ты строгий наставник, – усмехнулся Шимус.

– Возможно, – ответила женщина. – Но экзамены сдавать не мне, а им. Разве не так?

– Я всегда считал, что это просто, – заметил Лайэм. – Нужно только выслушать, что от тебя хотят, сделать это, а об остальном позаботятся экзаменаторы. Вот и все, делов-то. Но похоже, что эти парни думают иначе.

Шимус свистнул своему кудряшу. Этот свист услышали остальные животные и поспешили на берег. Охотники либо ничего не заметили, либо сделали вид, что не замечают.

– Так, Шинид, мы уже достаточно повозились с ними, – сказал Шимус и подмигнул. – Ружей у них нет, потому особого вреда они принести не могут. Я предлагаю забрать наших кудряшей и предоставить гостей самим себе.

Шинид подмигнула ему в ответ.

– Отличная мысль! Может, если мы не будем стоять у них над душой, они скорее разберутся, что тут к чему.

Глава 8

Клодах оглядела четверых людей, закутанных в белые одежды, и покачала головой.

– Понятия не имею, на что надеялся Шон, посылая вас ко мне. Я живу одна, но боюсь, что места у меня маловато.

– Клодах, пожалуйста, – взмолилась сестра Огненная Гора. – Мы не хотим вас стеснять. Но мы слыхали, что Благодать проявляет себя в каких-то особых пещерах, в которых тепло от горячей крови по планеты. И для нас ничего не может быть лучше, чем позволение остановиться именно там.

Остальные радостно закивали, но Клодах снова покачала головой.

– Пещеры не приспособлены под жилье. Там ещё можно укрыться от непогоды, да и звери часто там селятся. Но не люди.

– Прошу прощения за свое невежество, Клодах, но почему? – спросил брат Сланец. Клодах пожала плечами.

– В пещерах мы почти напрямую общаемся с планетой. Представьте дом, где кто-то живет, а вы приходите туда самовольно, располагаетесь и ведете свои разговоры. Разве это вежливо? Или вообразите, что кто-то устроил ночлег у вас во рту.

Сестра Агат заморгала.

– О, как она мудра! Нам сказали, что вы мудрая женщина, и это действительно так. Не правда ли, братья и сестры?

– Правда. Но, может, по крайней мере, вы представите нас планете?

Клодах снова пожала плечами.

– Вы и так стоите на ней. Я не вижу причины вам отказывать. Но дело в том, что одни лэтчки у нас уже прошли, а следующие будут не раньше Снежного танца. А это делать лучше всего на лэтчки. Но раз у нас такие перемены, то, возможно, что мы устроим посиделки раньше времени.

– И как скоро? – поинтересовался брат Сланец.

– Месяца через два-три. Пока неясно.

– О-о, – разочарованно протянула Огненная Гора. – Нам это не подходит.

– Почему же?

– Мы намеревались приехать сюда, поклониться и вернуться в широкий мир уже в следующем месяце.

– Гм-м. Если вы уедете так скоро, вы и настоящей зимы не застанете.

– Увы, – кивнул брат Сланец. – Говорят, что температура воздуха падает здесь до пятидесяти градусов ниже нуля, а я слишком слаб здоровьем, чтобы выдержать такой холод.

– Ну, да ладно, – решительно вмешалась сестра Гора. – Вы, Клодах, по всей видимости, выступаете кем-то вроде верховной служительницы Благодати. Но я действительно не понимаю, почему нам нужно ждать до каких-то лэтчки. Брат Гранит говорил, что для причастия вполне достаточно отыскать пещеру и войти в неё в сопровождении одного из таких служителей, как вы. Нам больше ничего и не надо.

– Хорошо, – сдалась Клодах. – Только я никакая не служительница. Думаю, что мы отправимся туда сегодня вечером и там заночуем.

– Чудесно! – возликовал брат Сланец. – Остался последний вопрос: какие пожертвования принимает Благодать?

* * *

Де Пью первым заметил, что чего-то не хватает.

– Проклятье!

Он ударил по воде.

– Чего это ты? – удивился Клотворти, вытряхивая воду из уха.

– Великая Белая Охотница и её пособники завели нас черт знает куда и оставили без лошадей!

– А ведь правда, – сказал Минк. – Надеюсь, хоть одежду она нам оставила? Мое зимнее манто от Гарольда, я выписывал его с Нила-Два, и стоит оно целое состояние. – Последнюю фразу он бросил через плечо, спешно выбираясь к берегу. – Уф! Все в порядке, ребята! Наши шмотки на месте.

– Класс! – заключил Эрсол. – Значит, мы не скоро отбросим копыта от холода.

В это время на висящее низко солнце нашло темное облачко, а по глади озера прошла рябь, захлестнув ноги Эрсола, который прыгал по острым прибрежным камням.

Минк первым натянул одежду. Он пригляделся к дальнему концу озера и радостно закричал, показывая туда рукой.

– Она забрала не всех лошадей! Смотрите, вон пасется одна!

– Кто поймает, тот и едет верхом! – объявил Клотворти, срываясь с места. На свою беду, он плохо зашнуровал ботинки, а потому запутался и рухнул ничком в ракушки, насквозь промочив водонепроницаемую парку и заляпав грязью всю физиономию.

Эрсол, как более искушенный охотник, осторожно двинулся в нужную сторону, пригибаясь к кустам и прячась за искривленными стволами редких деревьев.

– Я её вижу, – прошептал он остальным и прыгнул вперед. Клотворти успел подняться, сжимая лук и стрелы. Минк держал в руках копьецо. Муни сжимал зубами рукоять кинжала, оставив руки свободными на случай, если лошадь придется ловить. Де Пью даже ухитрился закинуть колчан за плечо и проверить натяжение тетивы на луке, прежде чем следовать за товарищами. А ещё он небрежно засунул тушку кролика в один из бесчисленных карманов своей охотничьей куртки.

Казалось, что кудряш вовсе не против поимки, он спокойно стоял и пил из озера. Когда Эрсол был совсем рядом, зверь поднял голову и посмотрел на него.

– Господи боже, вы только гляньте! – заорал пораженный Эрсол.

Голову кудряша венчал сияющий рог. Испуганное криком животное отскочило на безопасное расстояние, не сводя с человека мигающих глаз.

– Да это же единорог! – крикнул Эрсол остальным.

– Чего ты пялишься, стреляй! – простонал де Пью, подбегая поближе и натягивая свой лук. – Ставлю свой годовой оклад, что эта зверюга вовсе не собирается складывать лапки и ждать смерти.

– Нам никто не по-ве-рит! – промолвил Минк.

– Конечно, если мы не привезем обратно его голову, – ответил де Пью и пустил стрелу в полет.

Стрела просвистела совсем рядом со спиной зверя, который пустился вскачь. Минку показалось, что единорог вовсе не испугался, а словно вспомнил о каком-то важном деле.

– Мимо! – досадливо воскликнул Эрсол и тоже выстрелил.

Они были далеко не дураками и вскоре сообразили, что удача повернулась к ним спиной, а потому погоню прекратили.

Вдоволь наругавшись и намахавшись руками, охотники вернулись к тому месту, где оставалась их одежда и дохлые кролики, которых оставила им Шинид.

Там их ждал новый сюрприз. Сюрприз предстал в виде огромной рыжей кошки с тонким хвостом и пышной кисточкой на конце, которая нагло доела последнего кролика и теперь облизывалась. За спиной этого кошмара пасся кудряш. Минк даже подумал, что эти две твари, как нарочно, объединились против их охотничьей компании.

Минк совсем уже было намерился броситься вперед с оружием наперевес, но де Пью неожиданно принял командование на себя и заставил всех замереть, прижав указательный палец к губам.

Кошка что-то мурлыкнула лошадке, и оба зверя быстро исчезли в лесу. Де Пью поманил своих товарищей пальцем.

Охотники покрались вслед за удивительными созданиями настолько бесшумно, насколько могли двигаться пять мужчин, не привычных к скрипящей траве Сурса. Они постарались окружить зверюг, которые, казалось, не замечали чужаков.

– Да здесь край непуганых идиотов, – прошептал Эрсол. – Они понятия не имеют, что такое охота.

Де Пью снова махнул рукой, и пятеро охотников с разных сторон бросились к животным. На этот раз пущенная Эрсолом стрела выхватила клок шерсти из гривы кудряша, который подскочил и пустился вскачь. Кошка понеслась за ним, правда, сделала она это, словно играя. Охотники побежали следом.

Внезапно кудряш споткнулся, его грудь нависла над Минком. И тот понял, что пора пускать в ход копье. Сейчас – или никогда! Но кошка, удачно увернувшись от кинжала Муни, прыгнула перед Минком, выбив копье у него из рук.

Оставшись с голыми руками, Минк, долго не раздумывая, прыгнул на кошку. Практически одновременно с остальными четырьмя охотниками. Шерсть кошки скользнула между его пальцев, а его ноги, как и ноги его спутников, приземлились на странно неровную почву и соскользнули в глубокую темную яму.

Кто-то свалился прямо на него. Минк забарахтался и взглянул наверх. Он увидел кошачью и лошадиную морды, которые откровенно скалились, глядя на него и его товарищей сверху вниз. Пожалуй, даже как-то слишком по-человечески. Он мог поклясться, что на этих звериных рожах отражалось настоящее удовлетворение.

– По-моему, я сломал челюсть, – промычал Муни. По крайней мере, Минку показалось, что Муни промычал именно это. Потому что его слова заглушили отчетливые звуки смеха, доносящие отовсюду.

* * *

Отослав Шимуса и Лайэма к остальным ловушкам, Шинид повела отдохнувших кудряшей к тому месту, где они оставили этих чечако. К этому времени пошел снег и быстро накрыл берег озера и окрестности. Она даже потеряла нужное место, поскольку там не оказалось ни одежды, ни оружия, ни кроличьих тушек.

– Я же точно оставила их где-то здесь, – проворчала Шинид, спешиваясь и выискивая хоть малейший след, по которому она могла бы отыскать незадачливых охотников. Разгребя снег, она обнаружила следы, ведущие в лес, и один след, ведущий обратно к озеру. Это были отпечатки лап большого не кота-охотника. Шинид принялась звать чужаков по именам, но никто не ответил. Наконец, отчаявшись разобраться в сломанных заснеженных кустах, она решила найти Шимуса и Лайэма и послать Шимуса в Килкул за подмогой, пока они с Лайэмом как лучшие следопыты из их троицы будут искать пропавших.

* * *

Клодах начала понимать, почему религиозные объединения иногда называют стадом, а по-умному «паствой». Толпа, шествующая за ней к горячим источникам, двигалась покорно и бездумно и шумела, как стадо овец.

Они настояли на том, чтобы идти к источникам босыми, хотя Клодах и предупредила, что вход в пещеру охраняют от непрошеных гостей колючие ежевичные кусты. Эта проклятая ежевика расползалась повсюду, превращаясь в гигантские заросли, хотя её подрезали все, кто более-менее постоянно наведывался в пещеры. Она была настоящим бедствием, её выжигали, вытравливали, но возле горячих источников с ней бороться было практически бесполезно. Просто нужно знать, как обминать её.

Клодах знала. Но эти чертовы новички упрямо потребовали вести их прямо через заросли, и бедной Клодах пришлось повозиться, прежде чем она повытаскивала их из кустов. К счастью, она прихватила с собой мазь от порезов, и маленькая бутылочка тут же пошла по кругу.

Затем эти сумасшедшие решили простереться ниц перед входом и вползти в пещеру подобно червям, но Клодах объяснила, что единственный вход находится за водопадом, так что им скорее придется нырять. И добавила, что планете совершенно безразлично, каким образом посетители войдут в пещеру.

Все же они упали на пол самой пещеры и принялись целовать камни.

Постучав лбом об пол раз шесть или семь, сестра Огненная Гора воздела руки и воскликнула:

– Дай нам совет, о Благодать!

Все, что они услыхали, было эхо, повторяющее не последнее слово, а окончание слова «совет», постепенно переходящее в «Нет, нет, нет…».

– Скажи, что мы должны сделать? Каким образом мы можем посвятить наши ничтожные жизни служению Тебе? Как нам исправить вред, нанесенный Тебе человечеством? Как нам, недостойным, воплотить все это, к вящей Твоей славе? Как нам доказать Тебе нашу готовность исполнять Твою волю?

– Как? – повторили остальные служители. – Скажи нам, как?

Клодах вздохнула. По её мнению, для начала им следовало бы заткнуться. Даже если планета и пожелала бы говорить с ними сегодня (что вряд ли), едва ли она могла вставить хотя бы слово за всю эту тираду.

Через некоторое время они перестали блажить. Клодах чуть не уснула.

Она встряхнулась и равнодушно спросила:

– Закончили?

Но тотчас же брат Глина снова брякнулся на колени и взревел дурным голосом:

– Алилуйя! Я слышу голоса!

– Что? Где? – запричитала сестра Агат. – A почему разговаривают только с тобой? А мы? Что планета сказала тебе?

– Она сказала: «Болван, они колючие».

– А-а, – протянула Клодах, перешагнула через молящихся и выскользнула из пещеры, увернувшись от падающих струй водопада.

Порция Портер-Пендерграсс и Билл Гатри запутались в ежевичных зарослях, которые исполосовали их колючками до неузнаваемости.

Клодах вынула из кармана фартука бутылочку с мазью, пробралась к несчастным и попыталась было им помочь.

– Не трогайте меня! – завопила Порция. – Гатри, что вы за человек? Уберите от меня эту.., эту ведьму! Отстаньте!

– А я думала, что вы приехали, чтобы поговорить со мной, – искренне удивилась Клодах. – Шон сказал, что вы сами этого хотели.

– Не обращайте на неё внимания, мадам, – ответил Билл Гатри. – У неё просто истерика. К тому же она принимает транквилизаторы собственной фирмы – тяжелый случай, согласен. Я собирался поговорить с вами о фармацевтических особенностях некоторых препаратов, которые производятся на вашей чудесной планете, но Порция настояла, что нам проще сразу взять образцы. К несчастью, вышло так, что образцы сами взяли нас.

– Да, похоже на то, – согласилась Клодах. – Мадам, если вы сейчас встанете и отцепите ветку, приставшую сзади к вашей одежде, то будете совершенно свободны. Да и снег начинается. Наша ежевика съеживается, когда идет снег. Идемте к источнику, там вы вымоетесь и промоете ваши царапины. Кажется, некоторые из них довольно глубокие.

Единственным легкодоступным местом, где Порция и Гатри могли обмыться и зализать раны вне досягаемости зловредных ежевичных колючек, была сама пещера. «Каменное стадо», как нарекла про себя Клодах братство в белых хламидах, радостно предавалось «богослужению», как они сами считали.

– Так какие образцы вам понадобились? – спросила Клодах Порцию Портер-Пендерграсс, чтобы отвлечь последнюю от возможных неприятных ощущений из-за накладываемой мази.

– Для начала эту штуку, которой вы нас мажете, – ответила Порция. Ее лицо и руки представляли собой сплошную рану, а одна колючка едва не задела левый глаз. Все это страшно не понравилось Клодах.

– Хорошо, милая, – согласилась Клодах тоном, которым она разговаривала с детьми, осторожно промывая самый глубокий порез на ноге. – Я отдам вам все, что останется. Тем более что вам придется смазывать ранки ещё раз, чтобы они полностью зажили.

– А я? – испуганно спросил Билл.

– И вы, – ответила Клодах, потрепав его по колену. – Наберитесь терпения и будьте мужественным, пока я не закончу с девушкой. Вам я наскребу баночку, чтобы вы могли захватить её с собой.

– И то лекарство от кашля, которым вы вылечили Янабу Мэддок? – спросила Порция.

– Зачем? Вы кашляете?

– Ага, – сказала та и натужно кашлянула.

– И я! – тотчас отозвался Билл Гатри.

– И то снадобье, которым вы опрыскиваете ваши кусты, что они вырастают такими огромными, – самым смиренным голоском пропела Порция.

Неизвестно, что бы она попросила еще, если бы в этот момент между Клодах и двумя ежевичными жертвами не появилась сестра Агат.

– Не слушайте эти лживые речи, матушка Клодах! – начала она.

– Я ведь уже сказала, что никакая я вам не мать!

– Клодах, она совершенно права, – вмешался брат Сланец. Он взял её за плечи и попытался оттащить прочь от представителей фармацевтических компаний. – Эти люди хотят воспользоваться Благодатью. Им бы разложить на части чудеса планеты, а потом синтезировать их в лабораториях ради собственной наживы.

– Они противники Благодати! – завопила сестра Огненная Гора.

– Успокойтесь, – поморщилась Клодах.

– Вы не должны… – начала сестра Агат.

– Да они сумасшедшие! – заявил Билл Гатри и оттолкнул брата Сланца.

Но тут всех пришибло раскатистое эхо рассерженного крика Клодах, которое наполнило всю пещеру: «Тихо! Гмхо!Тихо! Тихо! Хо! Хо…»

– Она говорит! – прошептала сестра Гора, прижимая руки к груди.

– Да это просто эхо, идиотка! – зарычала Порция Портер-Пендерграсс.

«Тихо, идиотка!» – сразу же отозвалось эхо. Все умолкли, пораженные.

Наконец Клодах сказала:

– Прекратите ссориться и драться. Не будьте дураками. Что до вас, – она кивнула «каменному стаду», – то планета имеет такое отношение к Творцу, как и вы сами. Она часть творения… Интергал отчасти помог ей стать такой, какая она есть, хотя он просто разбудил её, а не создал.

– Но откуда вы это знаете, Клодах? – спросила сестра Агат. – Вы простая смертная, хотя и посвященная…

– Знаю, потому что планета сама сказала мне об этом! – парировала Клодах. – И если вы хотите, чтобы она заговорила с вами, то вам придется сперва избавиться от ваших завиральных теорий, чтобы вы могли услышать её. Это касается и вас, – обернулась она к Порции и Биллу. – Вы получите все лекарства, какие вам необходимы.

– Они будут анализировать! – простонала сестра Агат.

– Они будут синтезировать! – провыл брат Сланец.

– И что? – спросила Клодах. – Если больным нужны лекарства, а этим фирмам удастся создать что-нибудь похожее на наши снадобья, от этого всем будет только лучше.

– Вы не понимаете, – заныла сестра Огненная Гора. – Мы знаем, как оно бывало на других планетах! Наших собственных планетах! Мы же сами участвовали в разорении миров, да простит нас Благодать, прежде чем осознали истину и увидели свет. Брат Сланец был геологом и работал на межгалактическую компанию, а я своими руками создала растения, которые способны были всасывать соли ценных руд. Даже когда я поняла свою ошибку, я не смогла разубедить своих хозяев. Они стремились только к разрушению. О, поверьте мне, Клодах, я сама видела, как это бывает. Мы все видели. Они построят здесь фабрики и отравят всю воду, заглушат голос Благ.., планеты, истребят растения и выкопают все минералы!

– Это будет совсем малюсенькая фабрика, – хитро сощурился Билл, показывая большим пальцем дюйм указательного, чтобы продемонстрировать, насколько мала будет эта фабрика.

– И если мы срежем все зрелые растения, они ведь вырастут вновь, разве не так? Мы называем их возобновляемыми ресурсами, Клодах, – закончила Порция так, словно она уговаривала какого-то придурка надеть шубу перед выходом в зимнюю пургу. – Они же растут.

– Как и ваша кожа, – покачала головой Клодах. – Но если ежевика сдерет всю вашу кожу до костей, едва ли та вырастет заново. По крайней мере, не так быстро, чтобы вы остались живы. Сурс как человек, как вы или я. Вы сдерете ему кожу, и он снова станет таким, как прежде – не мертвым, но и не проснувшимся.

– Но разве вы не видите, что люди, настоящие люди гибнут без лекарств, которые можно создать на основе трав Сурса. Пожалейте их…

Словно в подтверждение этих слов ожило пещерное эхо: «Помогите! Помогите! На помощь!»