Текст книги "Корабль, который вернулся"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Да, на планете есть хищники. Больше того, наш Внутренний Круг не располагает оружием и не охотится. Они вегетарианцы. – И он снова широко ухмыльнулся Хельве.

– Вот, стало быть, каков здешний органический материал? – с утрированным простодушием продолжала предложенную игру Хельва.

– Это именно тот девственный органический материал, который обожают кольнари, – ответил Ниал, потирая руки и усмехаясь неприличному намеку, вложенному в его слова.

Хельва пропустила намек мимо ушей.

– Климат умеренный. Приятное отличие от Хлои, где большую часть года царили морозы.

– Как? И никаких температурных перепадов, дабы умерщвлять плоть и душу?

– Нет. И очень приличная экологическая обстановка, которую они ничем не портят. Они даже не стали одомашнивать местных животных и никак их не используют. Правда, все эти данные имеют сорокалетнюю давность и относятся к последнему посещению планеты. Колонисты живут в гармонии с природой и стараются ее не нарушать.

– Что, разумеется, делает их беззащитными, когда кто-то пытается вмешаться в их жизнь. А сейчас им угрожает как раз это. И в эту минуту, когда все уже сказано и сделано, мне вовсе не хотелось бы видеть, как этих женщин мучают и лишают цветка девственности вонючие кольнари прямо на овощных грядках.

– А мы этого и не допустим, – с необузданной яростью •выкрикнула Хельва. Она уповала, что не столкнется ни с недоверием, ни с религиозным фатализмом, с которым ей пришлось иметь дело в первый раз и который был косвенной причиной гибели Дженнана.

– Если откровенно, девочка, то не знаю, смогу ли я быть тебе полезен. Ты ведь знаешь мою репутацию среди женщин… – начала голограмма.

– Говорить буду я, – резко оборвала его Хельва.

Он откинулся на спинку кресла, медленно покачиваясь на шарнирах.

– Боюсь, как бы они не включили тебя в свой Внутренний Круг на роль Спасителя.

– Чушь! Из первоначальной группы в живых уже никого не может быть. Они ведь не признавали никаких мер по продлению жизни.

– Заменяли лекарства молитвой, что ли?

– Нет, просто избегали всего «нечистого». В этом они полностью сходятся с кольнари.

Ниал склонил голову набок.

– А не может ли статься, что они воспримут кольнари как своего рода испытание, посланное им тем Универсальным Божеством, коему они поклоняются? – Ниал нахмурился и помолчал. – Мария ведь никогда не была Богом? Я хочу сказать – богиней. Короче, не будут ли они рассматривать кольнари как посланцев, призванных испытать их веру?

– Надеюсь, что нет. У нас что-нибудь осталось из записей Симеона?

– Полагаю, ты имеешь в виду сцены изнасилования? – спросил Ниал и его пальцы пробежали по клавишам. – Не решишься же ты показать подобные картинки таким девственным…

– Раз увиденное заменяет тысячи слов, – процитировала Хельва. – Если нам предстоит совершить облет планеты столько же раз, как тогда с Дженнаном, мне лучше сразу преподать жителям сильный и впечатляющий урок. И я запишу голограмму, чтобы они могли рассмотреть все в деталях, – добавила она, так как весьма гордилась, что у нее так ловко получилось голографическое программирование.

– Если тебе удастся сделать программу хотя бы вполовину так же хорошо, как мою, она обязательно сработает, дорогая.

Это замечание буквально потрясло Хельву. Она тут же распорядилась выдать ей голографическую программу Ниала в максимальном увеличении. Увы, просто голограмма… на входе достаточно отчетливо виден источник света… Но откуда же Ниал знает, что он – всего лишь голограмма? Потом она вспомнила ту программу, которую готовила вместе с ним для Астрады-3, когда Ниалу понадобилось вторично проиграть для скептически настроенной аудитории некое историческое событие. Да, это был именно его вклад.

– Не могу найти точных данных о численности населения, – сказала она, несколько раз просканировав всю информацию по Равелю.

– Вполне вероятно, они не проводят настоящих переписей. Ну а какие-нибудь защитные космические объекты имеются?

– Нет, есть только спутник, дающий сигнал предупреждения при приближении чужих космических кораблей, – ответила она с раздражением.

– Интересно, а сколь далеко от них находится ближайшая обитаемая система, которая могла бы хоть услыхать такой сигнал, не говоря уж о том, чтобы принять какие-нибудь меры? – поинтересовался Ниал. – Вероятно, ничего там нет, кроме обычного идиотского предупреждения! – И он заговорил безжизненным тоном автоответчика: – «это… планета… посещение… которой… запрещено… продолжайте… следовать… своим… курсом». – И тут же фальшивым фальцетом религиозного проповедника: – «А если будете непослушны, наш Флот вас отшлепает!»

Хельва ответила ожидаемым Ниалом смешком.

– Ну, наша-то информация повлечет за собой быстрые действия. Никто не имеет права игнорировать послания корабля-мозга.

– Именно то, что надо! – живо поддержал ее Ниал и стукнул кулаком по столу, подкрепляя свое мнение.

Конечно, никакого звука от удара не последовало. Надо будет продумать эту деталь… после того, как она спасет переселенок с Хлои… или хлоисток… или равелианок Внутреннего Круга… от неотвратимого нашествия кольнари. Ей необходима уверенность, что они усвоят, как опасны и кровожадны эти мерзавцы, и согласятся рассредоточиться по планете.

Корабль Хельвы стремительно пожирал пространство, летя по следам флотилии кольнари. Грязные элементы эмиссии становились все более ощутимы по мере того, как корабли пиратов и корабль Хельвы сближались. Она должна обогнать кольнари где-то часов через двадцать. И прибыть на Равель за четыре-пять дней до них. После достижения гелиопаузы ей придется начать торможение, но ведь то же самое предстоит сделать и кольнари.

– Не забудь про маскировку, – напомнил Ниал, поднимаясь с пилотского кресла. Он встал и начал потягиваться, причем делал это с таким вкусом, что Хельве показалось, будто она слышит потрескивание его суставов. Она вспомнила, что эта привычка Ниала и была одной из причин, по которым она не дала голограмме звукового сопровождения, кроме голоса. Потягиваться – пожалуйста, но без того жуткого хруста, который производил Ниал, распрямляя суставы пальцев. – А я, пожалуй, немножко вздремну до начала нашей вечеринки.

– Отличная мысль. А я, пока ты отдыхаешь, поработаю над голограммой. Потом позову тебя, чтобы навел критику.

Голограмма Ниала пересекла отсек и вышла в коридорчик, откуда, должно быть, проследовала вниз к каюте Ниала. Неужели он так и не поймет, что дверь туда заварена, что в каюте под защитой поля стасиса лежит одинокий труп Ниала?

Хельва чуть не забыла про механизм маскировки, который искривлял световые волны вокруг корабля и его сенсорных датчиков. Этот механизм ей довелось применить Лишь один раз, а в дальнейшем он служил только предлогом напоминать Ниалу о наличии на борту корабля-мозга уймы никчемной аппаратуры, которая к тому же стоит бешеных денег. Получается, однако, так, что эта техника ей снова пригодится. Корабли ее типа не несли вооружения, способного обеспечить защиту, и внезапное исчезновение давало несравненно больший эффект, нежели мощнейшая или прочнейшая броня.

Пока Хельва придирчиво отбирала записи, касающиеся оккупации кольнари станции-900, в памяти неожиданно всплыла история ее первого знакомства с жительницами Хлои. Если бы история могла повторяться, ее брон не погиб бы, хотя смерть Дженнана была непреднамеренной. И вообще сейчас у нее в запасе имелось куда больше разных хитростей, чем тогда, когда она была совсем юным и неопытным кораблем-мозгом.

А пока она неслась в пространстве и задолго до того, как сенсоры кольнари могли засечь ее приближение, пустила в ход маскировку. Правда, их корабли тоже превратились для ее сенсоров из трехмерных изображений в крошечные световые вспышки, но разница в сигналах позволила Хельве во время полета мимо флотилии получить немало новой информации. Начать, с того, что силы кольнари были больше, чем она предполагала, исходя из данных об эмиссии. Ни один из этих судов, судя по «почерку», не принимал участия в рейде на станцию ее друга Симеона, что, впрочем, вряд ли могло стать источником особой радости.

Флот кольнари представлял собой невообразимый коктейль из яхт – больших и маленьких, – видимо, призов, захваченных в прежних нападениях. Их была ровно дюжина, и были они битком набиты людьми – куда выше оптимальной загрузки. Кое-кому из кольнари пришлось забиться даже в спасательные люки, других физических возможностей для размещения просто не оставалось. Условия жизни на борту этих кораблей были, надо думать, чудовищны, даже если системы жизнеобеспечения хоть как-то справлялись с подобной перенаселенностью. Три средних грузовых корабля тоже были забиты под завязку взрослыми кольнари и их детьми. Два судна типа миноносцев, хотя и выслужили свой срок, несли на себе большое количество мин и другого вооружения. Два грузовых корабля имели в общей сложности по пять беспилотных устройств, что должно было значительно снизить общую скорость флотилии. Четыре беспилотных устройства не содержали ничего, кроме взрывчатки, ракет и запасных частей. На пятом же, видимо, хранились запасы пищи, так как отражаемые ими сигналы радара говорили, что металла на них мало. Всего конвой насчитывал девятнадцать судов. Внушительная армада, вполне способная сломить сопротивление обитателей Равеля. Вероятно, это обстоятельство и определило выбор Равеля в качестве цели.

Используя лазерный пульсатор, Хельва передала дополнения к своей предыдущей информации. До ближайшего патруля Флота, кому информация предназначалась в первую очередь, это послание будет добираться, несмотря на скорость передачи, не меньше десяти суток. Адмиралтейство поклялось, что оно уничтожит без остатка все пиратские банды кольнари. Так что сейчас какой-нибудь амбициозный командир патруля вполне мог воспользоваться шансом получить повышение, аккуратненько выполнив клятву начальства. Даже один современный военный корабль с легкостью распотрошил бы вшивую банду этих оборванцев, набитых в древние консервные банки, еле-еле ползущие по космическим просторам. Но надо признать, что кольнари будут сражаться до тех пор, пока жив хоть один мальчишка, способный держать в руках оружие или нажимать на кнопку пуска ракеты. А ракет у них хватает. Даже женщины кольнари, и те – отчаянные бойцы. Впрочем, проанализировав все имеющиеся данные о кольнари, можно было прийти к выводу, что большинство женщин – рабыни, захваченные в рейдах и принужденные рожать пополнение рядов их владык.

Хельва неслась вперед, глубоко сожалея, что у нее так мало информации о переселенках с Хлои. Теоретически жизнь на новой планете в тесном общении с природой чудесна, но ведь практика – дело совсем другое. Первые религиозные группы поселенцев на Дафнисе и Хлое узнали об этом из первых, так сказать, рук и обошлось им такое знание довольно дорогой ценой.

Она закончила разработку голограммы, касавшейся самых отвратительных обычаев кольнари, включая их почерк во время вторжения на мирную планету Бетель. Трехмерная запись этих событий была обнаружена в обломках одного корабля и использована в качестве улики на суде по делу о нападении кольнари на станцию-900, когда судили захваченных там в плен кольнари. Это был тот самый краткий и впечатляющий урок, который Хельва должна была дать равелианкам. Она несколько отредактировала записи, добавила кое-что «от лектора», а затем ввела программу во внешние сенсоры корабля.

Программа должна была предотвратить пустую потерю времени на бесполезные споры и уговоры. Хельва хотела, чтобы каждая живущая на Равеле женщина надежно спряталась бы в хорошее убежище на все время пребывания кольнари на их планете.

Хельва не стала будить Ниала. К чему его беспокоить, когда он спит как убитый… Нет, не его, конечно, а голограмму… Его всегда было так трудно будить, хотя разбуженный, он немедленно переходил от сна к бодрствованию. Время у Хельвы было, и она перевела корабль в медленный орбитальный режим, переходя из затененного полушария в освещенное и регистрируя различные свидетельства наличия жизни на планете. А их оказалось на удивление много. И притом, что она наверняка учла не все поселения. Но как могли эти заядлые адепты целомудрия увеличить численность населения планеты вчетверо по сравнению с первопоселенцами? «Плодитесь и размножайтесь» с их точки зрения, конечно, библейское наказание, но все равно даже с учетом последнего транспорта их единоверцев, прибывшего сюда сорок лет назад, людей тут куда больше, чем должно быть. Вот если бы это были кролики… Ну а если кролики целомудренны? Ладно, придется ей посетить елико возможно больше этих… как они их называют… монастырей, что ли? И как можно скорее. А может, у них тут есть какой-никакой способ связи между монастырями? Ведь на главном континенте их разделяют достаточно обширные пространства. Пока ей придется не обращать внимания на мелкие островные поселки и сосредоточить внимание только на более крупных и соблазнительных для кольнари поселениях, которые будут атакованы в первую очередь.

Чуть ли не в центре континента Хельва обнаружила то, что она сочла за посадочное поле: несколько акров выжженной земли, выложенных узором грубых бетонных плит, на которые садились шаттлы и корабли, выгружая привезенные товары и людей. Ряды временных бараков, сильно пострадавших от непогоды и нуждающихся в ремонте, окаймляли две стороны посадочного поля, доказывая со всей очевидностью, что когда-то люди тут были и какое-то время работали. Были здесь и свидетельства наличия энергии низкого напряжения, да и местная растительность еще не успела отвоевать обратно посадочную полосу, хотя за сорок-то лет сорняки уже должны были пустить тут свои корни. Башня, построенная из каких-то блоков и стоявшая на стыке двух рядов бараков, успела покоситься. С той высоты, на которой находилась Хельва, хорошо были видны четыре дороги, идущие на север, юг, восток и запад от заброшенного посадочного поля. Видны были и более узкие дороги и тропы, отходившие от главных, – второстепенные артерии, вернее всего грунтовые, ведущие к более мелким монастырям. Хотя пути были грунтовые, но пышная растительность явно не торопилась их отвоевать. Четкие границы отделяли дорожное полотно от кустарников на обочинах. Наверняка здесь пользовались какими-то химикатами для предотвращения наступления леса.

– Интересно, а как они решали, кому именно и куда именно идти? – пробормотала Хельва, начисто позабыв, что время подпирает и ее ждут несравненно более важные проблемы.

– Следовали, должно быть, Божьему промыслу, – ответил Ниал. Оказывается, он давно уж сидел в своем кресле. Вечно он тут как тут.

Хельва и не думала запускать звуковую часть программы, но раз уж Ниал был здесь, она обрадовалась, услышав чей-то голос после долгого молчания, длившегося почти весь полет до планеты.

– Если тут всего четыре главных направления для поисков, то дело заметно облегчается.

– Прокладка этих дорог потребовала большого времени, иначе они не были бы так хорошо видны. Ведь последний раз по ним ходили сорок лет назад.

– Верно. Ну а теперь… раз-два-три-четыре-пять-я-иду-искать… какую из четырех выберем мы? «Ведь Запад есть Запад, Восток есть Восток и с места они не сойдут», – сказал Ниал, по-прежнему пребывая в смешливом состоянии духа.

– А как там насчет Юга и Севера?

– Так, может, вот таким путем? – сказал он, широко расставив руки, которые не указывали ни в каких главных направлениях компасной розетки.

– Ладно, пойдем на север, а там резко свернем, – решила Хельва.

– И дальше все кругами, все кругами! – В голосе Ниала звучали ленивые насмешливые нотки.

– И по горам, и по долам. Все верно.

– И гордый пурпур гор над плодоносным долом… – процитировал Ниал.

– Кажется, ты тут что-то поднаврал, а?

– Знаешь, я действительно позабыл эту строчку… – хмуро признал он.

– Говорят, первое, что поражает старость, это память…

– Большое спасибо. Постараюсь не забыть. Замаскированная, на небольшой высоте летела Хельва над

северной дорогой, регистрируя каждую ответвляющуюся дорожку. Теперь она поняла, что работа предстоит колоссальная, если она хочет спасти хотя бы половину жительниц планеты. И все же, решила она, это обстоятельство никак не должно помешать ей идти по намеченному пути, А между тем на континент медленно наползала ночь.

– Ага! – Ниал призывал ее заглянуть в иллюминатор. – Огни! Левый борт, три градуса.

– Да, но на мой вкус тут слишком много леса, чтобы садиться.

– Наверно, мне лучше сразу смотаться, если ты найдешь место для посадки? Но если я тебе пригожусь…

– Нет, тебе нельзя, но я рада, что ты сам это предложил. Мне придется им показывать тот фильм, чтобы их как следует расшевелить.

– Могла бы по этому поводу и протезы надеть, – сказал Ниал с ехидцей и широко усмехнулся Хельве.

Она весьма многозначительно промолчала, и он тихонько хихикнул. Кто знает, может, ей и придется прибегнуть к этому, если при дневном свете ей не удастся найти поселение, около которого она приземлится. Она могла бы и парить в воздухе… но ей надо иметь нечто, на что можно было бы проецировать голографическое изображение, чтобы добиться наибольшего эффекта.

– Ночное время я использую для разведки – узнаю, сколько поселений мне придется посетить.

– Хорошая мысль. А я буду записывать их точные координаты. Тебе они могут понадобиться, особенно если к нам в помощь и в утешение придет наш Флот.

К утру список монастырей достиг трехсот. Некоторые были малы' и прятались в лесах, но и на равнинах, и на холмах было немало таких, которые насчитывали по нескольку сот жителей. Все населенные пункты были окружены стенами, на которые подавался ток. Стены и сопутствовавшие им рвы образовывали четкую границу между освоенными и дикими землями. Самый большой населенный пункт находился при слиянии двух рек.

– Если у них существуют административные центры, то этот наверняка из их числа, – сказала Хельва. – Утром мы прямо туда и отправимся. А пока я хотела бы взглянуть вон на тот островной комплекс.

– Как скажешь, любимая, – отозвался Ниал с редким для него добродушием.

Итак, она – они – явились во всем своем блеске над самой большой конгрегацией равелианских хлоисток на планете, едва лишь солнце взошло из-за гор, окружавших котловину, в которой лежал этот городок.

– Совсем неплохо выглядит, как ты полагаешь? – заметил Ниал. – Чистота и порядок. Судя по всему, у каждой отдельное жилье. А мне казалось, ты говорила, будто это орден монашеского типа?

Структура поселка, а скорее городка, удивила Хельву. Сетка улиц имела место в центре, тогда как огороды и даже поля занимали периферию, причем все это находилось в пределах невысокой стены,, такой же, как и в других монастырях. На всех главных направлениях компаса в стене имелись ворота, но их вряд ли можно было назвать неприступными: боевые топоры кольнари разнесли бы их в щепки несколькими ударами. Сенсоры Хельвы указывали на наличие тока, но он, видимо, подавался только на стену. Кого же жители были намерены отпугнуть с помощью стен? Явно то были существа не очень высокие, не слишком большие и не такие уж сильные. Странно. Большие здания, расположенные среди полей, должно быть, играли роль зернохранилищ или складов. Хельва не обнаружила никаких пастбищ, хотя время было весеннее, если судить по нежной зелени полей, лежавших в пределах территории, обнесенной стеной.

Четыре главные улицы, что вели к воротам, были так широки, что вполне заслуживали называться проспектами. Они были обсажены деревьями и начинались от большого здания, возвышавшегося в самом центре города и поднимавшегося над всеми остальными строениями. Отчасти оно походило на церковь, а перед входом в него лежала обширная площадь, видимо, место собраний всех жительниц. За церковью шли ряды более низких домов, скорее всего административного характера. Все говорило о более высокой степени социальной организации, нежели у жительниц Хлои. Хельва подумала: а может, они и в самом деле чему-то научились за это время?

– Эй, погляди-ка, Хельва, – крикнул Ниал, указывая на изящную башенку главного здания. – Это все же не колокольня – колоколов не видно, но на крыше что-то установлено.

Их появление было замечено. Проспекты, более узкие улицы и даже проулки между отдельными домами заполнялись людьми, лица которых были обращены к небу. Большинство бежало к площади перед церковью, если, конечно, таково было назначение этого здания.

– Кто рано встает, тому Бог подает, – заметила Хельва.

– Рано ложатся дрыхнуть – ток подается только на стену, в домах электричества нет, стало быть, и вставать надо с рассветом, – высказался каким-то разудалым тоном Ниал. И тут же вернулся к практическим проблемам: – Там тебе перед входом оставили достаточно места для посадки.

– Похоже на то, но оно довольно быстро заполняется публикой, – отозвалась Хельва. Они летели как бы с задворков здания, и теперь, сделав крутой разворот, она увидела, что вся площадь забита коленопреклоненными людьми. Зато на полях было пусто.

– Чем больше раздавишь, тем меньше останется нам спасать, – радостно констатировал Ниал.

– Уж лучше бы ты помолчал!

– Ишь ты! Собрались тут все и глазеют! А ну-ка наподдай им! – Молящиеся замерли с поднятыми кверху лицами. Хельва видела их удивленно открытые рты, которые выглядели как большие черные литеры «О». Однако страха в их поведении не ощущалось. И вдруг, будто по сигналу, молящиеся встали и быстро, но без паники, отошли назад, оставив площадь пустой.

– Не бойтесь, – мягко сказала Хельва, используя внешнюю систему звуковой связи и не обращая внимания на громкий хохот Ниала, от души забавлявшегося происходящим.

– Да они и не думают бояться! Возможно, тебе следует внести кое-какие изменения в твою программу!

– Мне необходимо с вами поговорить!

– А почему бы тебе не повисеть над ними?

Хельва убедилась, что внутренняя звуковая система отключена от внешней и резко произнесла:

– Заткнись и дай мне возможность действовать, Ниал!

– Напомни им, что именно ты спасла их от огня адского на Хлое, дорогуша, – продолжал Ниал.

– Это и есть моя следующая фраза! – едко ответила она. – Меня зовут Хельва.

– Эй, Хельва, а ведь это ты стоишь на крыше того дома! Осторожно спускаясь по вертикали, Хельва оказалась на одном уровне со шпилем башни. То был вовсе не шпиль, а макет ее самой – макет того, когда-то новенького корабля-мозга со стабилизатором и всякой всячиной.

– Ну и как ты себя чувствуешь после канонизации? – спросил Ниал, но в его голосе она услышала отчетливую нотку гордости за нее. – Думаю, ты успешно провернешь свой номер, дорогая.

Зрелище макета подействовало на Хельву куда сильнее, чем она хотела бы показать Ниалу. Она осторожно завершила спуск. Одним из позднейших усовершенствований корабля была вертикальная рубка и ведущий к ней пандус, заменившие прежний неуклюжий лифт, находившийся на корме.

– А вот и делегация встречающих в составе одного человека, – заметил Ниал, когда на одном из кормовых экранов возникла высокая фигура. Все присутствовавшие на площади повернулись к ней, низко склоняя головы в знак уважения и послушания.

– Как тебя зовут еще, о корабль-Хельва? – спросила она, отбрасывая назад капюшон и открывая серьезное лицо женщины средних лет.

– А ведь она совсем не плоха, – пробормотал Ниал. – И в чем-нибудь женственном смотрелась бы еще лучше.

Хельва согласилась с ним – и в самом деле, у этой пожилой дамы было необыкновенно красивое лицо. Жаль, что она занялась религией, а не семьей, мужем и прочим в таком духе. Длинная ряса, которую она носила, представляла собой нечто бесформенное и, надо полагать, сотканное или спряденное из местных растительных волокон. Назначение рясы было узко утилитарное.

– Я – Корабль НХ-834, который раньше был Кораблем ДХ-834.

Женщина кивнула и склонила стан в глубоком поклоне.

– Первый гейм наш! – шепнул Ниал.

– Мы возносим смиренные моления за упокой души Дженнана, – произнесла женщина сильным мелодичным голосом, а зрители в унисон пробормотали: «Да славится имя его!»

– Его память священна, – вполне искренне ответила Хельва. – Могу ли и я узнать твое имя?

– Я – Хельвана, – отозвалась та, снова низко склоняясь в поклоне.

– О мой Бог, ты же удостоилась сана святой, – заржал Ниал, непочтительно корчась от смеха в своем пилотском кресле. – У тебя небось и собственная каста жриц имеется! Ух ты!

Почему-то его отношение задело Хельву столь сильно, что она чуть было не стерла его программу. Здравый смысл все же победил. Если она для этих людей и в самом деле что-то вроде святой, то она нуждается в непочтительном Ниале больше, чем когда-либо. Для балансировки, так сказать.

– Ты главная у своего народа?

– Я та, которая избрана, – ответила женщина. – Многие десятилетия мы надеялись, что ты окажешь нам великую честь своим появлением.

– Я снова являюсь к вам с дурными вестями, – быстро продолжила Хельва, опасаясь, что она сейчас утонет в славословии и в пустых разглагольствованиях.

– Того, что ты пришла, – нам уже достаточно. Чего ты хочешь, о Корабль, который поет?

– Что ж, они тебя сами загоняют в угол, – скалясь как идиот, сообщил ей Ниал.

– К этой планете приближается враг… о Хельвана. – Хельве с большим трудом удалось произнести этот титул или имя. – Я уже послала за помощью, но она придет недостаточно скоро, чтобы предотвратить высадку и помешать той жестокости, с которой эти люди, а их зовут кольнари, обрушатся на беззащитное население.

Смешок – громкий, горловой – поразил Хельву. Однако на лицах своих слушателей она тоже увидела усмешки.

– Тут нечему смеяться, Хельвана. У меня есть документальные подтверждения того, как они расправляются с сопротивляющимися. Как они… мучают женщин… – Она не смогла выговорить слово «насилуют» в присутствии девушек, которые только-только перешли во второй десяток. – Я должна просить вас удалиться в укрытия, которые вам могут дать леса и горы до того времени, пока не прибудет наш Флот. Я должна доставить это предупреждение всем, кому смогу, чтобы спасти как можно больше людей…

Женщина по имени Хельвана подняла руку в жесте вежливой просьбы о внимании.

– Воспитательницы птиц пошлют свои стаи и предупредят наших сестер. О Корабль, который поет, не знаешь ли ты, когда высадятся наши враги?

– Я опередила их не больше чем на четыре дня, – ответила Хельва, удивленная спокойствием собеседницы. И с облегчением заметила, что довольно большая группа женщин покидает площадь. Должно быть, чтобы заняться обязанностями воспитательниц птиц, в чем бы они ни состояли. – Вам следует собрать все имущество, которое вам дорого, и немедля уйти в леса и горы.

– Четыре дня более чем достаточно для того, чтоб запустить дела на полный ход, о Корабль, который поет.

Голос Хельваны звучал так, будто она ничуть не встревожилась, а ей, черт побери, было о чем волноваться.

– Ты не понимаешь, Хельвана… Эти люди – пираты, они жестоки. Они не щадят своих жертв.

– Покажи им сцены изнасилования, – шепнул Ниал.

– Вот что они натворили на мирной планете Бетель, – сказала Хельва и задействовала наружный проектор, используя белую стену церкви в качестве экрана.

– В этом нет необходимости, – вмешалась Хельвана. – Выключи это. Пожалуйста. – И поскольку большая часть аудитории была явно шокирована первой же сценой, где закованные в боевые доспехи воины кольнари гигантскими прыжками мчатся на кричащих от ужаса бетелианок, Хельва поняла, что надо подчиниться. – Не следует нас запугивать. Для этого нет никаких оснований.

– Нет, есть, Хельвана. Эти мужчины…

– Не могу ли я поговорить с тобой с глазу на глаз, о Корабль, который поет?

– Знаешь, я не стал бы противоречить этой даме, – тихонько вмешался Ниал. – Она, как говорится, весьма крутая.

– Можно, конечно, – ответила Хельва и тут же шепнула Ниалу: – Убирайся!

– Немедля, – отозвался Ниал, вставая и быстрым шагом покидая отсек.

Хельвана была настолько высока, что ей пришлось слегка наклониться, чтобы не задеть головой притолоку шлюза. С минуту она спокойно рассматривала помещение рубки. В уголках красивых губ пряталась легкая улыбка. Затем, к удивлению Хельвы, она низко и благоговейно поклонилась центральной консоли, за которой пряталась титановая «раковина» Хельвы.

– Иногда мне снилось, что я заслужу эту великую честь, о Корабль, который поет! – сказала Хельвана и голос ее дрогнул от наплыва чувств.

– Пожалуйста, сядь в гостиной, что справа от тебя, – предложила Хельва.

Хельвана бросила еще один долгий взгляд на приподнятую конструкцию мостика – излюбленное место Ниала – и повернулась к так называемой гостиной. С уверенной грацией, несмотря на тяжелые складки рясы, путавшейся у нее в ногах, и на неуклюжие сапоги, скрежетавшие по металлическому полу рубки, она приблизилась к первому диванчику этой секции. Отвесив еще один благоговейный поклон, она села, продолжая смотреть на консоль Хельвы.

– Я должна сказать тебе, о Корабль, который поет, что та жалкая колония религиозных женщин, которых ты спасла от Новой Равеля, извлекла серьезные уроки из главной ошибки, сделанной в те времена.

– Рада слышать это, – прервала ее Хельва, – но ты должна…

Изящная рука поднялась из рукава с большим обшлагом.

– Нам было о чем подумать, если мы хотели, чтобы Марианский Круг выжил при столкновении с вашей цивилизацией.

– Вот как? – Хельва пришла к выводу, что пришло время внимательно выслушать гостью.

– Наш спутник будет посылать свое запрограммированное сообщение, как и ты, безусловно, послала свое? – продолжала Хельвана и в ее голосе послышался отчетливый вопросительный знак.

– Я послала несколько. Они содержали те факты относительно агрессоров, которые мне удалось собрать. Но, Хельвана, ты должна понять…

Снова поднялась рука, и снова Хельва смолкла. В конце концов, у нее есть еще четыре дня.

– Моя бабушка…

Вот уж этого она никак не ожидала!

– …была одной из тех, кого ты тогда спасла. Мудрые христовы сестры старого обряда сменили ее, а их в свою очередь сменили более молодые, пока наконец нам не удалось найти планету, которая подходила бы для нашего ордена. А за время ожидания было накоплено много мудрости.

– Но ведь не о том же, как отбивать нападения кровожадных…

И снова поднялась рука, и снова послушно смолкла Хельва.

– На Хлое мы были еще детьми, к тому же невежественными. Мы оставались невеждами и тогда, когда знание могло бы спасти и нас самих, и благословенного Дженнана. Но уже моя бабка многому научилась, равно как и ее ближайшее окружение. Благодаря молитвам и научным исследованиям мы нашли эту планету и определили, что она пригодна. Стабильность местного солнца была, разумеется, нашим главным условием, – продолжала Хельвана, сопровождая свои слова грациозным Жестом руки. – Изыскания на Равеле показали, что он вполне может удовлетворить наши скромные нужды и обеспечить тот образ жизни, который мы себе избрали… если нам удастся преодолеть его… природу. Планета обладала определенными опасностями. – Лицо Хельваны вдруг приобрело отрешенное выражение, будто она погрузилась в далекие воспоминания, но она тут же взяла себя в руки и, покачав головой, вернулась к более современным проблемам. – Мы были противниками техники, но в конце концов нам пришлось немного поступиться своими взглядами, и мы и сейчас продолжаем ею пользоваться. Мы до сих пор поддерживаем порядок на посадочной площадке как знак уважения к технологии, победившей яростную природу. Однако стоит лишь прикоснуться к выключателю – и появление любых нежелательных гостей будет предотвращено.