Текст книги "Снова вместе"

Автор книги: Энн Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– А ты не могла бы позвонить моему настоящему папе и попросить его? – спросил мальчик.

На какую-то долю секунды Либби задумалась: интересно, что бы вышло, если бы она это сделала? В глубине души ей даже хотелось посадить на мель Блэншарда, хоть немного сбить с него спесь.

Но минутное удовлетворение вряд ли уравновесило бы тот хаос, который неизбежно последовал бы за этим. Даже если бы она и знала, как связаться с Алеком, она бы ни за что так не поступила. Ни ей, ни ему это ни к чему. А в особенности Сэму.

– Прости, любимый, – сказала она. – Я не могу. Во всяком случае, ты же знаешь, что папа обожает жареного цыпленка. Если ты его не возьмешь с собой, он будет в полном отчаянии.

Сэм захихикал, потому что это была истинная правда.

Больше об отце Сэма они не упоминали. Не говорили о нем и остальные – даже тогда, когда Либби сообщила домочадцам, куда они с Сэмом отправляются на лето.

Но после того, как Сэм в тот вечер лег спать, мать Либби подняла голову от штопки и спросила:

– Ты считаешь это разумным, дочка? Возвращаться в те места? К чему ворошить прошлое? В конце концов, у тебя теперь есть Майкл.

Но тут вмешался отец:

– По-моему, она права. Только так можно покончить с этим раз и навсегда. Для тебя же лучше, Либ, выбросить все это из своей жизни.

Поймав отцовский взгляд, Либби поняла, что долгие годы осторожного молчания могли обмануть кого угодно, только не Сэмюэля Портмэна.

В этом они были похожи: оба всегда и во всем стремились доводить дела до конца, ставить, как говорится, логическую точку. Сэмюэль знал, что она ничего не забыла и не сможет забыть до тех пор, пока не вернется на Харбор-Айленд. И только тогда обретет душевный покой.

До прошлой ночи Либби не сомневалась, что все ушло в прошлое.

Однако сейчас ее уверенность дрогнула. Либби считала, что ее чувства к Алеку умерли и похоронены. ан нет. Она на него разозлилась, чего и следовало ожидать. Но вместе с тем он заставил ее сердце забиться сильнее.

– Страсть, – насмехалась она над собой. – Бесполезная, глупая страсть. И только.

Как отчаянно она жаждала истребить в себе эту страсть, как ненавидела себя за то, что тратит столько времени, думая о нем. А вот он-то наверняка и думать о ней забыл…

В конце концов надо найти в себе силы и сосредоточиться на чем-то другом, и поскольку она уже отвела Сэма в школу, то отправилась на поиски рыбаков, чтобы с ними побеседовать.

Все утро Либби провела, разговаривая с тремя старыми рыбаками, судорожно записывая в блокнот и изведя целых три магнитных ленты. Она с головой ушла в работу и с чувством удовлетворения от выполненного долга, довольная собой, пошла домой.

После обеда она отправилась на Дэнмор-стрит, в Мемориальную библиотеку, ознакомиться с ее сокровищами. Вообще-то библиотеку она навестила сразу же в день приезда, но дверь оказалась запертой. Она пришла еще раз, и снова неудачно.

– Они открываются после обеда, – сказала Мэдди, с которой она решила посоветоваться. – Так что выбирай любой день.

Либби упорно заходила туда ежедневно, в надежде, что наконец ей повезет. На этот раз она с облегчением увидела, что двери открыты. Чувствуя, что судьба к ней благоволит, отобрала необходимый материал, села за стол и приступила к чтению. Она усердно работала всю вторую половину дня, закончив только тогда, когда пришло время идти за Сэмом.

Сын вприпрыжку выбежал из школы через секунду после того, как прозвенел звонок, с улыбкой, обнажившей весь его беззубый рот, а вслед за ним летел Артур.

– Хорошо провел день? – спросила Либби.

– Ага, – ответил Сэм.

– Можно Сэм пойдет со мной купаться на причал? – спросил Артур.

– Ну пожалуйста, – поднял на нее умоляющие глаза Сэм.

– Сначала зайдем домой, и ты поешь. Сэм вздохнул.

– Ладно. До скорого, – бросил он Артуру и зашагал рядом с матерью.

День был жаркий и невыносимо душный. Ночной дождь только усилил влажность. У них дома не было кондиционера, но все-таки стояли вентиляторы, и поскольку в библиотеке отсутствовало и то и другое, Либби мечтала поскорее добраться домой.

Однако это желание мгновенно пропало, когда, открыв калитку, она увидела сидящего на пороге Алека.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Он медленно поднялся им навстречу. Сэм, все еще не замечая его, весело болтал, рассказывая о том, как они играли в школе и что говорила сестра Артура, когда он плевался в Мэри Катерин. Либби не слышала ни единого слова. Глаза ее были прикованы к Алеку.

А тот смотрел на Сэма. Его лицо выражало такое разнообразие чувств, меняющихся с поразительной скоростью, что Либби не могла уследить за ними.

Она не знала, которое из них возьмет верх, и молилась, чтобы он во что бы то ни стало проявил благоразумие. Она не предупредила, что он не должен ничего говорить Сэму, и теперь оставалось лишь надеяться, что он не ляпнет ничего лишнего.

– Привет, Алек, – сказала она ледяным голосом сквозь зубы. Алек вдруг стал похож на надувшегося Сэма, когда малыш на кого-нибудь обижался. Либби тяжело вздохнула.

– Привет, – отозвался Алек.

Сэм смолк, только сейчас заметив, что на пороге их дома стоит посторонний. Он вопросительно посмотрел на мать и, не услышав объяснений, улыбнулся Алеку.

– Привет. Я Сэм. А ты кто?

В глазах Алека отразилась боль. Он откашлялся и посмотрел на Либби.

– Ты не собираешься представить нас друг другу?

Она произнесла, заикаясь:

– Это мой сын Сэм. – Она сделала ударение на слове «мой». – Сэм, это Алек Блэншард.

– Привет, – снова сказал Сэм.

– Привет, Сэм, – сказал Алек, с удовольствием произнося имя мальчика, как будто пробуя его на вкус.

– Отличное имя. Мне нравится. Тебе очень подходит. Тебя назвали так в честь твоего отца?

Либби испуганно посмотрела на Алека, а Сэм просто тряхнул головой.

– Не-а, в честь деда.

– Я назвала его в честь человека, который был рядом со мной, когда он родился, – резко сказала Либби и почувствовала большое удовлетворение при виде исказившегося лица Алека. Она отперла дверь.

– Ты ходишь здесь в школу? – спросил Алек у Сэма с любопытством, заметив у него сумку для книг.

– Не всегда. Я живу в Айове. Но здесь скучно. Все ходят в школу, вот и я тоже пошел.

– Знаешь что – заходи в гости к моей маленькой дочке.

Либби не успела и рта раскрыть, как ее опередил Сэм.

– К девочке? – подозрительно спросил он. Алек подмигнул.

– Она нормальная.

Сэм пожал плечиками.

– Может быть.

Либби уже готова была сказать, что Сэму нечего играть с дочерью Алека, но потом передумала. Если она будет возражать, Сэм захочет узнать почему. А в ее планы не входило давать какие-либо объяснения. Наблюдая отца и сына вместе, она поняла, что подобные сложности будут сопровождать ее всю жизнь, и как с ними бороться – совершенно неизвестно. Она положила свой блокнот и диктофон на стол и пошла в кухню. Сэм и Алек за ней.

– Что тебе надо, Алек? – спросила она. Он прямо посмотрел ей в глаза.

– Ты сама знаешь.

Несмотря на послеполуденную жару, она вся похолодела.

– Я…

– Мы это еще обсудим, – сказал он как-то чересчур любезно. Потом, как будто забыв о ней, он повернулся к Сэму. – Ну, а чем ты обычно занимаешься летом? – спросил у него Алек.

Сэм пожал плечами.

– Играю в мяч. Я, Джеф и Грэг еще и ловим рыбу частенько.

Алек насторожился.

– Джеф и Грэг?

– Мои дяди.

Алек посмотрел на Либби строгим, вопросительным взглядом.

– Дяди? – спросил он скептически.

– Мои братья, – сказала она ледяным тоном.

– Понятно.

Но вряд ли он поверил. Неужели считает, что она каждую ночь проводит с разными мужчинами, только по той причине, что некогда имела глупость переспать с ним? Она почувствовала страшный прилив злости.

– А еще я хожу со своим дедушкой, – продолжал Сэм, не замечая подводных течений в комнате.

– А твой отец? – настаивал Алек.

– Алек! – резко одернула его Либби. Сэм пожал плечами.

– Я с ним не встречаюсь.

– Он ему не нужен, – сказала Либби крайне раздраженно. Она отрезала ломоть хлеба и дала Сэму со стаканом молока. – В нашей семье и без него достаточно мужчин.

Сэм посмотрел сначала на мать, потом на мужчину, который стоял как вкопанный, уставившись на них обоих. Словно почувствовал надвигающуюся беду. После некоторых колебаний мальчик, набравшись храбрости, выпалил:

– Мама права. Мне больше никто не нужен. Мне и так хорошо.

Либби посмотрела на Алека с самодовольной, удовлетворенной улыбкой.

Алек не шевельнулся, так что нельзя даже было понять, услышал ли он.

Мальчик продолжал:

– А здесь я хожу ловить рыбу с Артуром и его отцом. Позавчера мы поймали акулу. – И добавил: – Она была огромная! Вот такая! – Он широко развел руки.

– Такая большая? – Голос Алека дрожал.

– Бывает и больше. Лайман говорит, что здесь водятся огромные рыбы. Завтра мы снова пойдем ловить. – Сэм посмотрел на Алека, лицо которого показалось ему грустным, и неожиданно спросил: – Хочешь пойти с нами?

– Алек очень занятой человек, Сэм, – быстро сказала Либби.

– Я думаю, что смогу. – Не обратив внимания на суровый взгляд Либби, он продолжил: – Если, конечно, у Лаймана в лодке есть место.

– А как же твоя дочь? – напомнила ему Либби.

– Она, наверное, захочет пойти с нами. Ей это будет интересно. Ей… – он помолчал, как будто искал подходящее слово, – ей надо немного развеяться.

Сэм взглянул на него с любопытством.

– Развеяться?

– У нее был тяжелый год, – сказал Алек. – Умерла ее мама.

– О-о-о. – Мальчик оторвался от молока и метнул быстрый взгляд в сторону своей мамы. – Она, наверное, очень грустит.

– Да, тем более что она и до смерти некоторое время не виделась с мамой.

Либби внимательно посмотрела на него, с любопытством размышляя, оправился ли он после смерти Марго. Наверное, нет. Если некогда он был так подавлен смертью Клайва Джилберта, что говорить о смерти женщины, которую он любил?.. Она попыталась представить себе, как Алек, Марго и их дочь жили вместе.

Интересно, ездила ли Марго с Алеком, оставляя ребенка с нянями? Вполне возможно, предположила она. Марго никогда не производила впечатления, что может быть хорошей матерью. Либби стало жалко эту бедную девочку.

– Как ее зовут? – спросил Сэм.

– Джулиет.

– У нас в классе учится одна Джулиет. Она свинья. А сколько лет вашей?

Алек ухмыльнулся.

– Скоро будет восемь. Но она не свинья.

– Ну тогда можешь взять ее с нами, – сказал Сэм. – А мне семь с половиной, – добавил он, вытирая рот рукой.

– Я знаю.

Сэм удивленно на него взглянул.

– Откуда ты знаешь?

– Твоя мама сказала.

Сэм повернулся в сторону мамы, как бы спрашивая, что еще она могла рассказать этому незнакомцу.

– Я бы очень хотел, чтобы ты как-нибудь зашел к ней, – сказал Алек. – Она будет рада с кем-нибудь поиграть.

Наконец терпение Либби лопнуло. Она не знала, к чему клонит Алек, но во что бы то ни стало своего сына она должна уберечь.

– К тебе идет Артур, – сказала она Сэму. – Может, переоденешься? Вы же, кажется, собирались поплавать.

– Да, ты права. До свидания, – сказал Сэм Алеку и, схватив со стола еще один кусок хлеба, исчез в своей комнате.

– Чего ты добиваешься? – спросила Либби у Алека в наступившей тишине.

Он пристально смотрел вслед Сэму, но, услышав вопрос, обернулся к ней.

– Лучше узнать своего сына, – сказал он.

– Моего сына, – поправила Либби.

– Моего тоже. Ты не можешь этого отрицать.

– Биологический несчастный случай. Иногда бывает и такое.

– Конечно, бывает, – сказал Алек с раздражением в голосе. – И еще как бывает!

Либби повернулась к нему спиной и стала смотреть в окно, досадуя на то, что он пробудил в ней такие чувства.

Он не имеет никакого права приходить сюда и снова врываться в ее жизнь. И, самое главное, он не имеет никаких прав на Сэма.

– Когда ты собираешься ему рассказать, что я его отец?

Либби пожала плечами.

– Возможно, никогда.

– Какого черта!

Либби обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– А с какой стати?

– Потому что он имеет право знать.

Она плотно сжала губы. Это, конечно, правда. Но нельзя так сразу обрушивать все это на ребенка. Необходимо все учесть, подготовить его.

– Когда-нибудь, – согласилась она наконец. – Это не к спеху.

– А я думаю иначе.

– Неужели? А еще два дня назад ты даже не подозревал о его существовании.

Алек сжал челюсти.

– А сейчас знаю. И я хочу лучше узнать его.

– Не будь таким упрямым.

– Черт возьми, Либби. Он мой сын.

– С каких это пор? С тех самых, как тебя это стало устраивать? А что потом?

– Меня это всегда будет устраивать.

Либби покачала головой.

– Откуда мне знать?

– Ты думаешь, я его брошу?

– Ты бросил меня.

На некоторое время их взгляды скрестились. Лицо Алека явственно отражало его чувства: челюсти гневно сжались, глаза горели огнем. В отчаянии он взъерошил волосы и воскликнул:

– Я вернулся!

– Ну да? И это дает тебе какие-то права? – Она окинула его презрительным взглядом.

– Да, – огрызнулся он, – чертовски верно. У меня от тебя ребенок, и я имею право быть его отцом.

– Лично я считаю, что ты не имеешь никаких прав, Алек. Ты сделал свой выбор восемь лет назад.

– К черту, Либби, я не мог…

– Мог. Уходи, Алек. Просто уходи.

Либби мысленно вознесла к небу молитвы, чтобы он ушел, чтобы дверь за ним наконец захлопнулась и он оставил ее так же, как восемь лет назад.

Тишина была ей ответом. А потом он тихо подошел к ней сзади. Она чувствовала тепло его тела всего в нескольких сантиметрах от себя. Она напряглась. Его рука коснулась ее руки, и она отшатнулась от него.

– Я сказала – уходи.

– Либби.

– Нет, Алек. Оставь меня в покое. Я тебе была не нужна. Я тебе не нужна и теперь. Просто уходи!

Она повернулась вокруг своей оси и горящими глазами посмотрела на него.

– Я хочу тебя, – сказал он хриплым голосом. – Я всегда хотел тебя.

Либби тихо выругалась.

– И ты хотела меня.

– Ну и что, а теперь не хочу!

– Так ли это? – Его голос был шелковым и слегка ехидным. Он погладил ее руку снизу доверху. Она его оттолкнула.

– Будь ты проклят, Алек! Не дотрагивайся до меня.

– Я хочу дотрагиваться до тебя.

– Конечно! Все, что хочет Алек, он обязательно получает! Не так ли?

Его губы скривила горькая улыбка.

– Ну, далеко не все!

– Тебе часто отказывали? – Либби не стала дожидаться ответа и тут же продолжила: – Что ж, хорошо. Тогда это не будет для тебя такой уж неожиданностью.

– Будь благоразумна, Либ.

– Я вполне благоразумна, Алек. Будь на этот раз благоразумен сам. Тебя не было в моей жизни восемь лет. Ты был коротким мигом, не более того. Жизнь Сэма прошла без тебя. Зачем ты мне нужен теперь? Что из этого может выйти хорошего?

– Он узнает своего отца!

Либби покачала головой.

– Я не уверена, что из этого выйдет что-нибудь путное.

– Либби!

Она упрямо покачала головой.

– Не уверена!

– Ну ладно, Либби. Не думаешь же ты, что я возьму и уйду, только мельком взглянув на родного сына.

– Именно так я и думаю.

– Я не могу так поступить.

– Тогда что ты намерен делать, Алек? Попытаешься отнять его у меня? – Она бросила это с вызовом, после чего воцарилась мертвая тишина. Она посмотрела на него с ужасом. – Ты не сможешь забрать его у меня, – сказала она, не в силах унять отчаяние в голосе.

Что делать? Будь он проклят, этот Алек Блэншард! Со всей своей силой и славой. Наверняка считает, что может получить все, что захочет. Даже ее сына.

Алек снова вздохнул, запустив пальцы в волосы.

– Я еще не решил, что буду делать. Но как-то действовать я собираюсь.

Он переминался с ноги на ногу, не скрывая, что явно нервничает.

Она сжала кулаки.

– Я не дам тебе сделать ни одного шага, Алек!

Его испугала ее угроза.

– Либби, ради всего святого, успокойся.

– Успокоиться? Ты говоришь о том, чтобы забрать у меня моего ребенка, и советуешь мне успокоиться!

– Я не говорил об этом. Это ты говоришь.

– Ты не сказал, что не сделаешь этого.

Он закрыл глаза.

– И не скажу. Не проси меня. Я не уйду из его жизни. Ни теперь. Ни когда-либо.

– Алек…

Он непреклонно покачал головой.

– Нет. Мы все уладим.

Он двинулся к двери, как будто собирался уходить.

– Я не позволю тебе давить на меня, Алек. Тебе не удастся получить все, чего только захочется! Я…

Он резко обернулся и посмотрел ей в лицо.

– Поговорим об этом позже, когда к тебе вернется рассудок.

– Я вполне себя контролирую!

– Сомневаюсь. – Он нажал на ручку двери. Либби пошла следом.

– Алек!

– Не сейчас, Либ. Ты хотела, чтобы я ушел, так я ухожу. Пока.

– Навсегда, – настаивала она. – Ты нам не нужен. Мы обойдемся и без тебя.

Он отпустил ручку двери и подошел к ней, взяв ее руки в свои, и повернул таким образом, чтобы вынудить ее посмотреть ему прямо в глаза.

– Но я без тебя не обойдусь, Либби. Я серьезно. Без вас обоих. Так что я еще вернусь.

* * *

Она опять была в том же состоянии, как и много лет назад, только тогда она радостно грезила по ночам, а сейчас ее мучили кошмары.

Восемь лет тому назад, если бы Алек Блэншард сказал ей, что хочет ее, и посмотрел на нее своим властным взглядом, Либби была бы на седьмом небе.

Довольно. Теперь всю ночь она обдумывала его слова, переживая их снова и снова, изучая и анализируя. Теперь она знала, что чувствует: подозрение. И страх.

Она прекрасно понимала, что, несмотря на все его решительные слова, ему нужна не она.

Ему был нужен Сэм.

И это было на самом деле так. Она видела это по его глазам, по тому, с какой грустной улыбкой он смотрел на мальчика, с каким нежным любопытством. И с жадностью. Больше всего с жадностью.

Но что он имел в виду, говоря, что ему нужны они оба? Не мог же он после стольких лет влюбиться в нее! Ну, может, видел в ней партнера в постели. Они, безусловно, очень подходили тогда друг другу, вспоминала Либби, и у нее загорелись щеки. Но он не любил ее. Оставил ее ради Марго, и его последние слова: «Можешь быть уверена, я забуду тебя» – не были словами мужчины, который любит по-настоящему.

Нет, если он и хочет ее теперь, то только потому, что когда-то с ней было приятно поваляться в сене, и потому, что через нее открывался сейчас доступ к Сэму.

Ей захотелось убежать. Интуиция подсказывала ей забыть о всех своих обязательствах перед профессором Дитрихом, забыть обо всем и, схватив Сэма в охапку, бежать поскорее подальше отсюда.

Но здравый смысл победил интуицию. Она хорошо знала Алека. Он будет преследовать ее до конца света, если ему что-то будет от нее нужно.

Бегство не спасет ее от Алека. Если она хочет спасти Сэма, она должна выстоять.

Ухаживания Алека Блэншарда не будут продолжаться долго; подумала она с горечью. У нее уже был опыт.

Не может же он оставаться на Харбор-Айленде всегда; как режиссер он пользовался большим успехом в своем бизнесе. Конечно, он приехал сюда ненадолго, так что его отъезд – это вопрос нескольких дней.

Но если он собирается провести здесь лето, им с Сэмом желательно уехать первыми. В Айове ее тылы будут лучше обеспечены. У нее будет моральная поддержка семьи и друзей.

Но это не решало ее ближайшую проблему. Ей надо было немедленно обдумать, как быть с приглашением Сэма, чтобы Алек присоединился к их сегодняшней рыбалке. Что будет, если Алек на самом деле откроется ему?

Неужели он, упаси Боже, скажет Сэму, что он его отец?

Внезапно она решила снова поговорить с ним.

Она пробежала по улице и свернула за угол к дому Мэдди.

– Ты не знаешь, где живет Алек? – набросилась она на Мэдди, не успев войти в дверь.

Мэдди раскрыла глаза от удивления, но не стала задавать вопросов, а просто быстро протараторила адрес.

– Спасибо. – Либби сразу же выскочила за дверь.

– Может быть, хочешь воспользоваться моим телефоном? – крикнула ей вслед Мэдди. Но Либби только тряхнула головой. Она воспользуется общественным. Она не хотела, чтобы этот разговор, даже часть его, состоялся у Мэдди посреди кухни.

Трубку снял Луис, двоюродный брат Мэдди, и Либби попросила к телефону Алека.

– Кто его спрашивает?

Либби запнулась, но все же назвала имя. Она не заметила, чтобы Луис удивился, и вслед за этим к телефону подошел Алек. Вот он не мог скрыть своего удивления.

– Либби?

– Я… я просто хотела сказать, Алек, если ты… если ты пойдешь с Лайманом сегодня ловить рыбу… если ты будешь разговаривать с Сэмом, ты… не смей говорить ему.

Он не стал притворяться, что не понял, о чем она.

– Тогда сама скажи.

– Нет… не теперь. Он не поймет.

– Именно сейчас он поймет лучше всего.

– Я не могу, Алек. Не сейчас!

– Когда?

– Я… я не знаю.

– Скоро.

– Увидим.

– Тебе все равно придется сказать ему рано дай поздно, Либби.

Она не отвечала, и ее молчание было красноречивее любых слов. Он вздохнул.

– Будь благоразумной, Либби.

– Я стараюсь. Я не хотела, не хотела, чтобы ты был здесь!

– Что мы хотим и что мы имеем – это две разные вещи, – сказал Алек с горечью.

– Откуда тебе знать?

– Поверь мне, Либби. Я знаю. – Воцарилась долгая пауза. Потом он сказал: – Хорошо. Я не скажу ему. Пока.

– Спасибо.

– Но я жду, что ты это сделаешь сама.

– Ммм.

– Чего ты боишься, Либ?

Тебя, хотелось ей завопить. Я боюсь тебя. Ты перевернул мою жизнь восемь лет назад. Я боюсь, что это может случиться и с Сэмом. Но ничего этого она не произнесла; Только вяло сказала:

– Я скажу ему, когда найду нужным, Алек.

– Сделай это, – сказал он. – Или я это сделаю сам.

Его слова не вызывали сомнения у Либби. И она также была вынуждена позволить Сэму с ним встречаться. Ей вряд ли удалось бы спрятать его:

Алек всегда сможет его легко найти. И если бы ей даже вздумалось держать его под замком, она не смогла бы найти вескую причину, чтобы объяснить Сэму, почему не выпускает его из дома.

Разумеется, ей не хотелось, чтобы сын подумал, что между ней и Алеком есть нечто большее, чем казалось. Она понимала, что, если поднимет шум, ей придется рассказать ему об Алеке.

Либби не была к этому готова. Ну ничего, придет время, когда она будет чувствовать себя в безопасности, надежно. Когда они вернутся домой, она выйдет замуж за Майкла.

Тогда она скажет ему об Алеке. Но не сейчас. Только не сейчас. Она даже представить себе не могла, как это сделать.

Было бы совсем иначе, если бы Алек знал о существовании сына с самого начала. Тогда Сэм вырос бы, зная о своем отце и понимая, почему его родители живут врозь.

Но прошло семь с половиной лет, в течение которых он ни о чем не догадывался. Семь с половиной лет она растила Сэма одна, потому что Алек не захотел ничего знать. Теперь он не имел никакого права вламываться в их жизнь.

Сэм ее сын, не Алека. Ее право, а не его, решать, когда позволить Сэму узнать правду о том, кто является его отцом.

Кроме того, он еще такой маленький. И ничего не знает о боли, которую могут причинять друг другу взрослые. У него еще будет время узнать это.

Она увидела, как мальчик выходит с Артуром, радостно махая ей руками, и, взяв себя в руки, постаралась выглядеть спокойной, пока он не скроется за пригорком. Только тогда глубоко вздохнула, прикусила губу и отправилась брать интервью у кухарки одного из отелей.

Кларе было далеко за семьдесят, язычок она имела острый и хранила в запасе множество всяких историй. Женщины сидели на пороге ее дома, и, пока Клара рассказывала, Либби слушала как зачарованная, от души радуясь, что собеседница отвлекает ее от мыслей об Алеке и Сэме. Она бы так и слушала до тех пор, пока не вернется Лайман с мальчиками, но Клара вдруг начала зевать.

– На сегодня, пожалуй, хватит, – сказала старая женщина с улыбкой. – Я совсем тебя замучила.

– Можно мне прийти еще?

Клара похлопала ее по коленке.

– В любое время.

Не успела она выйти от Клары, как услыхала за своей спиной шаги и голос, произнесший с американским акцентом:

– Простите меня.

Либби обернулась и увидела молодого человека, не старше ее самой. Он направился прямо к ней с широкой улыбкой на лице, и она замедлила шаг.

– Уэйн Максвел, – представился он, протягивая руку.

– Либби Портмэн.

Он усмехнулся.

– Так ты тоже американка. Какой жур?

– Жур?

– Журнал. Ты разве не репортер?

Либби отрицательно покачала головой. Уэйн недоверчиво посмотрел на нее.

– Прости за ошибку, но я не знаю здесь всех. – Он говорил извиняющимся и несколько удивленным тоном.

Либби улыбнулась и покачала головой.

– Честное слово, я не репортер.

– Но ты записывала на магнитофон эту старую женщину. А вчера я видел тебя на пристани, когда ты разговаривала с рыбаками.

– Я занимаюсь научными исследованиями.

Он рассмеялся.

– Похоже, мы все этим занимаемся. Блэншард, черт побери, тоже часть твоих исследований, не так ли?

Либби онемела.

– Блэншард?

– Ну ладно, не притворяйся, – прогремел Уэйн. – Можешь водить за нос кого угодно, но не меня. Мы можем помогать друг другу.

Либби снова покачала головой.

– Я студентка выпускного курса из Айовы. Собираю устные истории для дипломной работы. – Она протянула свой блокнот. – Смотри.

Он взял блокнот и пробежался глазами по исписанным страницам, потом пожал плечами, жалобно улыбнулся и вернул ей блокнот.

– Что ж, будь я проклят. Ты на самом деле здесь не для того, чтобы преследовать по пятам знаменитого режиссера.

– Нет, – сказала она, а про себя подумала: «Не твоего ума дело». Уэйн усмехнулся.

– Отлично. Значит, между нами нет никакой конкуренции. Можно угостить тебя чашечкой кофе?

Поблизости кафе не оказалось, а Либби не хотелось, чтобы он обращался с нею смелее, чем если бы она была конкурентом. Впрочем, он казался вполне милым. И поскольку он не имел представления, какое отношение она имеет к Алеку, ничего плохого не будет, если она немного с ним поболтает.

Они продолжали идти рядом, пока не добрались до бакалейной лавки, где Уэйн купил им обоим по банке содовой. После чего они вместе отправились к пристани.

Уэйн разоткровенничался.

– Я здесь с прошлого воскресенья, – сообщил он. – Пытался получить интервью у самого Блэншарда. Он меня, конечно, не принял.

– Почему?

Уэйн пожал плечами и уселся на неструганые доски.

– Не любит прессу наш мистер Блэншард. «Слишком пронырливая», – говорит. «Жизнь – это личное дело. Сосредоточьтесь на моих фильмах», – говорит.

Либби уселась рядом, пристально вглядываясь в водную гладь, в надежде увидеть лодку Лаймана-

– Разве это не типично?

– Может быть, – сказал Уэйн. – Вероятно, причина в смерти его жены. Либби нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– С ней был еще репортер – вез ее на машине, – когда случилась катастрофа. Его звали Джерри Корсон. Они направлялись в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Блэншардом. Подозреваю, что Корсон вытянул из Марго целую серию эксклюзивов. – Уэйн покачал головой. – Блэншард наверняка считает его отчасти виновным.

Вполне возможно, подумала Либби. Она снова вспомнила реакцию Алека на смерть Клайва Джилберта. Как он тогда винил себя…

– С тех. пор он не общается с прессой. – Уэйн вздохнул. – Прошел почти год. Вот было бы здорово узнать о нем какую-нибудь историю!

Он бы получил ее на блюдечке, подумала Либби, если бы увидел Сэма и Алека вместе. Она как раз допила свою содовую, когда увидела, что приближается лодка Лаймана.

– Спасибо за воду. Было приятно познакомиться.

Уэйн тоже поднялся на ноги.

– Пожалуйста. Куда ты сейчас?

– У меня еще одно интервью по теме моей работы. Хочешь пойти со мной? – Ей хотелось, чтобы он согласился, и она обрадовалась, когда он зашагал рядом.

Можно только гадать, сидит ли в лодке Алек. Скоро она это узнает. В любом случае Либби надеялась, что Алек не нарушит данного слова и будет держать язык за зубами.

– Твой друг ездил с нами, – бодро объявил Сэм, когда вернулся домой к ужину, загорелый и улыбающийся.

Либби застыла с половником в руке.

– Мой друг? – машинально повторила она.

– Алек, – сказал Сэм. – Парень, который приходил к нам вчера. И Джулиет тоже.

Либби кивнула; у нее отлегло от души. Он ничего не сказал.

– Дочка Алека?

– Ага. – Сэм взобрался на табуретку и стал отламывать кусочки свежеиспеченного хлеба, который всегда приносила Мэдди.

Капля супа выплеснулась на стол, когда Либби поставила кастрюлю.

– Она… хорошенькая?

Сэм пожал плечами.

– Нормальная. Все время молчала. Просто висела на нем, представляешь?

Как ее мать, подумала Либби. Оба раза, когда она видела Марго в обществе Алека до свадьбы, та цеплялась за его руку, липла как банный лист. Алек, разумеется, не возражал.

– Правда? – сказала она рассеянно, потом переменила тему: – Ты что-нибудь поймал?

Сэм быстро затараторил:

– Много! Лайман помог мне почистить. Он говорит, можно заморозить.

После ужина они именно этим и занялись под непрерывную болтовню Сэма о школе, о рыбалке, об Артуре, а Либби мысленно задавала сыну тысячу вопросов о том, что делал Алек, что он говорил и что Сэм думает о нем.

Она не проронила ни слова. Если бы Сэм поднял эту тему сам – другое дело. Спрашивать мальчика она не собиралась.

– Джулиет совсем не неженка. Она насаживала на крючок наживку, как ее научил Лайман, – сказал он с удивлением в голосе. – Но Алеку пришлось помогать ей тянуть удочку.

Либби вспомнилось, как когда-то Алек делал это для нее. Они ловили на удочки, как показывал Лайман. Какая только рыба не плыла в тот день к Алеку, тогда как Либби сидела без улова и размышляла о том, что он наверняка знает какой-то секрет рыбной ловли. Правда, ее это мало волновало. Хотелось просто быть с ним рядом, смотреть на него, говорить с ним, слушать его.

Потом вдруг ее поплавок резко дернулся.

– Я поймала, – сказала она безразличным тоном.

– Вытаскивай. – Алек в это время был занят своей собственной рыбой.

Либби принялась тянуть, но удочка только гнулась у нее в руке. Она с ужасом продолжала тянуть, кусая губы.

– Наверное, это кит, – сквозь зубы проворчала она.

Алек вытащил маленького морского окуня и засмеялся.

– Не сомневаюсь, Либ.

Она пыхтела. Руки заболели. Удочка вот-вот готова была сломаться.

– Тебе помочь?

Сначала она сопротивлялась – не хватало еще, чтобы Алек посчитал ее неумехой. Она изо всех сил боролась с добычей, стараясь победить. Лодка отчаянно закачалась. И тогда Алек забеспокоился всерьез.

– Она и впрямь кажется большой, – согласился он.

– Да уж! – процедила Либби.

– Хочешь с ней немного поиграть?

– Что ты имеешь в виду?

– Ослабь леску. Дай ей немножко поплавать. Утоми ее. А потом тяни снова.

– Ослабить удочку? – Она уставилась на него так, словно он ляпнул неслыханную глупость. – Сдаться, проделав такую работу?

Он усмехнулся.

– Иногда приходится. Это единственный способ заполучить улов.

Либби это не убедило. Но в конце концов она отдала ему удочку. Он ослабил леску, дал рыбе уйти, затем потянул ее назад, решительно, терпеливо, упорно; сантиметр за сантиметром, перехватывая удочку руками, Алек подтащил рыбу к лодке.

И когда она показалась на поверхности, они пристально поглядели вниз на семифутового детеныша акулы.

– Ну что, отпускаем? – Алек кивнул на лежащий на дне лодки нож.

Либби кивнула и подала ему его. Он отрезал леску и выпустил рыбу.

– Сколько усилий, и все зря, – сказала она, наблюдая, как рыбина уходит в глубину.