Текст книги "Свадебная карусель"

Автор книги: Энн Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ей все равно!

Невозможно поверить, но это правда.

Пока он стоял внутри сарая, заново переживая горькую сладость их любви в Вермонте, вспоминая каждый нежный взгляд и сладкое прикосновение, Энни сидела в машине.

Пока он ждал, надеялся, молил, чтобы она тоже вспомнила и пришла сюда, Энни сидела и скучала. Ей было абсолютно все равно.

Ничто не имеет значения, если она забыла тот их день в Вермонте. Зря он повез ее сюда. Возможно, виной тому было волнение встречи, свадьба друга… Но что бы ни подтолкнуло его вновь гнаться за Энни, это было ошибкой.

Джаред сел в кабину, даже не взглянув на Энни. Повернул ключ и завел двигатель.

Они выехали на дорогу с первыми каплями дождя. Это вам не мелкая ирландская изморось! В одно мгновение небо разверзлось, хлынул дождь и посыпался град размером с горошину.

Джаред свободной рукой поднял стекло, крепко сжимая руль, чтобы удержаться на дороге.

Возможно, эта гроза – благо; возможно, Энни испугается молний и задрожит от грома. Возможно, она бросится ему на шею, умоляя защитить ее.

А возможно, выползут змеи и приведут из Ирландии святого Патрика.

Хватит валять дурака! – отчитал он себя. Хватит несбыточных надежд. Все прошло.

Сейчас главное – побыстрее добраться до Нью-Йорка и забыть свою ошибку.

В ожесточении Джаред гнал фургон вперед. Крыша протекала. Все уплотнения тоже. Дождь заливал ветровое стекло. Дворники не справлялись.

Час назад он бы радовался грозе. Час назад он считал бы ее даром Божьим, шансом пробиться к Энни. Но сейчас он хотел только одного – побыстрее доехать до Нью-Йорка и распрощаться с Энни.

Вокруг вспыхивали молнии, гремел гром. По крайней мере Джаред надеялся, что именно гроза – причина тряски.

Но когда стук сделался сильнее, чаще и ритмичнее, он понял, что виной тому не погода и не скверная дорога. Он выругался сквозь зубы и свернул на узкую обочину.

– Что такое?

– Прокол.

– Шина спустила? Ты шутишь!

Хотелось бы ему так пошутить. Дождь с градом были ужасны. Джаред вздохнул и заглушил двигатель. Затем начал открывать дверцу.

– Куда ты собрался?

– Сменить колесо.

– В такую погоду? – Энни недоверчиво смотрела то на него, то в окно. Град по-прежнему колотил по крыше фургона.

– Есть предложение получше? – вежливо спросил он.

Возникла пауза. Порыв ветра качнул фургон. Энни отвернулась.

– Нет.

– Я тоже так думаю, – сказал он и нырнул в ливень.

Энни подумала, что должна бы радоваться. В конце концов, это уменьшает время, проведенное вместе. Но, стоя здесь, они ничуть не приближаются к Нью-Йорку, так что разница невелика.

Она протерла запотевшее стекло, чтобы посмотреть, нет ли разрыва в тучах.

Разрывов не было видно. И Джареда тоже.

Она слышала, как он забрался в кузов и что-то ворочает там. Прошла минута. Другая. Еще четыре. Снова раздался грохот. Наверное, он не может найти запасное колесо.

А может, у Винни его и нет? Энни застонала.

Джаред идиот, если впутался в это!

Но если он планировал как можно дольше мучить ее, переждать грозу в кабине было бы для него редкой удачей.

Почему же он не воспользовался случаем?

Энни снова посмотрела в окно, но стекла запотели, и ей пришлось открыть дверцу. Джареда по-прежнему не было видно. Кювет, однако, был, и слишком близко. Даже пока она смотрела, дождь размыл его еще на дюйм.

– Джаред, ты где? – пробормотала она.

Ответом были новые удары и грохот в кузове. Наверно, она должна помочь ему? Все в ней противилось этому, хотелось оставаться как можно дальше от Джареда Флинна. Но разумом она понимала: если ему не помочь, они сползут в кювет.

Не давая себе времени на раздумья, Энни распахнула дверцу и выскочила наружу. Потоки дождя сразу же приклеили рубашку к телу, вода наполнила туфли. Она молила Бога, чтобы Джаред нашел запасное колесо.

Но когда она открыла кузов, Джаред, полуголый, лежал, распластавшись, на верстаке и что-то прикручивал в углу.

– Ради Бога, что ты здесь делаешь?

– Лучше помолчи и помоги мне, – огрызнулся Джаред.

Энни, поняв, что он закрепляет брезент, забралась в кузов и начала помогать. Вода протекала сквозь щели в навесе и стекала на инструменты. Джаред, по-видимому, уже использовал все тряпки, которые нашел в кузове, и начал затыкать дыры своей одеждой.

– Ты нашел запаску? – спросила Энни.

– Найду, когда буду спокоен за инструменты, – проворчал Джаред. – А если тебе так не терпится избавиться от меня, пожертвуй рубашку-другую!

Оглянувшись, Энни нашла свою сумку и протянула ему.

– Бери что угодно, только кончай это представление на дороге, иначе мы сползем в кювет!

Джаред оставил свои неистовые усилия и выглянул наружу. Последовал поток гэльской брани. Он бросил сумку Энни и полез за домкратом.

– Вон колесо, – указала Энни в угол кузова.

Джаред застонал. Придется перетаскивать ящики с напильниками и стамесками, наборы струбцин, другое столярное барахло и несколько пил. Но выбора нет.

Он заскрипел зубами и бросился на ящики как на врага. Достав колесо и перетащив инструмент Ника назад, он снова поднял голову. Энни не произнесла ни слова, но он знал, о чем она думает: как бы поскорее избавиться от него и насколько ближе была бы цель, если бы он не свернул с шоссе.

– Уйди с дороги! – буркнул он и спрыгнул вслед за колесом на раскисшую землю.

Молния расколола небо, едва он приземлился. Гром раздался почти мгновенно. Обочина раскисла, и он едва не соскользнул вниз.

Колпака не было. Уже неплохо. Джаред вряд ли нашел бы точку опоры, чтобы снять его. А любое приложение силы могло столкнуть машину в кювет. Благодарение Богу хоть за такое преимущество. Других преимуществ ожидать не приходилось.

Взяв накидной ключ, он начал ослаблять гайки. Вода струилась по его спине, затекала за пояс. Он бормотал едва слышные ругательства. Но и английских, и гэльских вместе не хватало, чтобы выразить то, что он чувствовал.

Наконец, ослабив гайки, он отошел от фургона. Оглядев обочину, подобрал большой камень, принес его и положил под переднее колесо. Когда же он повернулся в поисках второго камня, то нашел его в руках Энни.

Она молча держала булыжник, и дождь струился по ее лицу.

Он думал, что увидит в ее глазах горечь, но не увидел. Думал, что увидит раздражение, но его тоже не было.

Джаред взял камень у нее из рук.

– Спасибо.

Установив домкрат, он начал качать, моля Бога, чтобы он удержался.

Обочина засыпанной гравием дороги была неровной, и домкрат опасно наклонился. Джаред поправил его, но тот снова соскользнул. Приходилось точно рассчитывать каждое свое движение. К тому же немалую часть обочины смыло, и вес машины в любую минуту мог вызвать оползень.

Он начал качать быстрее, чаще. Наконец задний бампер приподнялся. Немного, но достаточно. Джаред надеялся, что достаточно.

Снова посыпался град. Ледышки застучали по голове, по спине. Он отер лицо и снова склонился над спущенным колесом, как можно быстрее откручивая гайку за гайкой. И каждый раз в нужный момент появлялась рука и забирала у него гайку.

Он снял колесо и прислонил к борту, затем подкатил запаску и с усилием посадил ее на место. Грязь была всюду – на колесах, на грузовике, на гаечном ключе, на нем самом. Волосы прилипли ко лбу и мешали смотреть. Он сдвинул их грязной рукой, но они упали снова.

Появилась чистая рука и поправила ему волосы. Джаред благодарно кивнул. Рука подала гайку. Он закрутил ее пальцами, затем получил следующую и следующую.

Когда все гайки были на месте, он убрал домкрат.

Энни безмолвно забрала его и отнесла в кузов, пока он затягивал гайки ключом. Порыв ветра швырнул на него новый заряд дождя и града. Джаред поморщился, взялся за спущенное колесо, откатил его назад и забросил в кузов.

Энни подала ему чистую тряпку. Он вытер лицо, затем руки и впервые взглянул на нее.

Она улыбалась ему.

И Джаред, благодаря Бога за такое чудо, улыбнулся в ответ.

Но чудеса на этом не закончились. Когда он обходил машину, огромный ком земли соскользнул и исчез в кювете. Еще три дюйма – и следом пойдет фургон.

– Я поведу, – произнесла Энни и протянула руку за ключами.

– Не надо, сам справлюсь, – стуча зубами, запротестовал он.

– Ты великий актер, Джаред, но не настолько. Давай ключи.

Он не мог устоять перед искушением и произнес:

– Они в переднем кармане. Бери.

Неужели возьмет?

Энни залезла рукой в карман промокших джинсов, нащупала ключи – и кое-что еще. Все тело Джареда содрогнулось в ответ.

Торжествуя, Энни села за руль. А Джаред, все еще не придя в себя от тяжелой работы и от ее прикосновения, дрожа, сел рядом. Энни завела мотор.

– Тебе надо срочно принять душ и переодеться в сухое.

– И тебе, – стуча зубами, ответил он.

Энни была ничуть не суше, хотя и не такой грязной. Поглядывая в зеркало заднего вида, она вывела фургон на дорогу и двинулась в сторону скоростного шоссе.

Джаред размышлял, пытаясь понять ее.

Он думал, что она останется в кабине, где безопасно и относительно сухо. Она позволит ему мокнуть, а потом скажет, что это его вина.

Но он не ожидал, что она пожертвует свою одежду на инструмент Ника, что она будет стоять рядом, держать гайки и вытирать воду с его лица.

И уж совершенно не ожидал, что она согласится вынуть ключи из переднего кармана его джинсов.

Даже сейчас его тело помнило то прикосновение. Трудно поверить, что ей все равно.

Или не все равно?

Она могла прикоснуться к нему по любой из этих двух причин: потому что ей все равно и потому что ей не все равно.

Джаред в замешательстве помотал головой. Это станет ясно позже, а сейчас нужно сказать хотя бы одно слово, пока зубы не застучали и он может говорить.

– Спасибо.

Энни помолчала – достаточно долго, чтобы он подумал, не превратилась ли она снова в каменное изваяние. Потом произнесла:

– Рада была помочь. – И, повернув к нему голову, с улыбкой добавила: – Спасибо тебе.

Энни решила, что они достигли перемирия.

По крайней мере Джаред сохранял приветливое выражение лица. Она и сама не чувствовала склонности продолжать военные действия. Им хватало борьбы с дождем, по-прежнему барабанившим по крыше фургона.

Смеркалось. Грозовые облака приблизили темноту раньше обычного. Фургон ехал не слишком быстро, хотя дорога была скоростная. Частично виной тому был дождь, частично – усталость. Наконец впереди замаячил указатель с названием небольшого городка.

– Я останавливаюсь, – сказала Энни.

– Отлично, – ответил Джаред и чихнул. Дважды.

Энни сильнее надавила на акселератор. Внутренним взором она все еще видела те несколько дюймов оползающей глины, качающийся на краю фургон, Джареда, ползающего между колесом и кюветом, его темные волосы, прилипшие ко лбу, и его проворные руки, меняющие колесо.

Она ясно представила себе, как фургон скользит и придавливает его… И вздрогнула от ужаса.

У нее не было желания спорить с Джаредом, сейчас она только радовалась, что он остался жив. И одновременно боялась, что он может подхватить пневмонию. Согласно указателю, в том маленьком городке, к которому они подъезжали, был мотель. Энни свернула туда.

Длинное, низкое и совсем не роскошное одноэтажное строение не сверкало огнями. Но выбора не оставалось.

– В шторм любой порт хорош, – полушутливо сказала она.

Джаред улыбнулся, но ничего не ответил. Его молчание начало беспокоить ее. Это было совсем не в его характере.

– Ты как, в порядке?

Вместо ответа он чихнул.

– Оставайся здесь, – скомандовала Энни и направилась к конторе. – Мне нужно два номера на ночь, – сообщила она портье – веснушчатой девчушке, на минуту оторвавшей глаза от иллюстрированного журнала.

– Двух нет. Один.

Энни с сомнением посмотрела на девочку.

– Что, в городе большой съезд? – спросила она бодрым тоном, не слишком вызывающе, но требуя должного уважения.

Девочка надула пузырь из жевательной резинки, и он лопнул.

– Занято дорожным департаментом.

– Прошу прощения?

Девочка страдальчески вздохнула.

– Они чинят дорогу. Пробудут тут неделю, ясно?

– А что за номер? – помолчав, спросила Энни.

– Классный! С отдельным входом, зеркало на потолке и все такое. – Девчонка усмехнулась и снова надула пузырь. – Вам на час или до утра?

Энни прикинула и решила, что в данных обстоятельствах лучше остаться с Джаредом в одной комнате, чем ехать еще сорок миль.

– Мы останемся на ночь.

– Шестьдесят долларов.

– Сколько?!

– Этот номер у нас нарасхват.

– Вполне верю, – пробормотала Энни, порылась в сумке и подала деньги.

Девочка засунула жвачку за щеку и вручила Энни ключ, затем кивнула в сторону длинной крытой веранды:

– Туда. Холодильник сломался, но кондиционер работает.

Переживем, подумала Энни. Из-за грозы температура уже понизилась градусов на двадцать. Если так пойдет дальше, к утру потребуются ватные одеяла. Она вернулась к фургону, села в кабину и отдала ключ от номера Джареду.

Энни словно не заметила его удивления и вырулила к стоянке перед дверью в их номер.

– Здесь, – произнесла она и еще раз выпрыгнула под дождь.

Джаред поколебался мгновение, потом забрал сумки и пошел следом.

Да, это не пятизвездочный отель! Комната маленькая, убогая и плохо освещена. А двуспальная кровать окончательно осложнит положение. Но, к счастью, здесь чисто и, что еще более важно, потолки не протекают.

Энни быстро прошла в ванную и открыла кран. Слава Богу, горячая вода есть.

На данный момент Энни была довольна. Она бросила сумку на столик у кровати и посмотрела на Джареда. Тот встал в дверях, грязный и мокрый с головы до ног, посмотрел на двуспальную кровать, на зеркала, на Энни. Усмехнулся, затем чихнул.

– Оставался только один номер. Дорожная бригада заняла весь мотель, – начала защищаться Энни. – Ты бы подхватил воспаление легких, если б мы стали искать другое место.

Она ждала возражений, но он ничего не сказал; как-то странно посмотрел на нее, затем кивнул и начал расстегивать рубашку. Его грудь была покрыта темными вьющимися волосами. Энни помнила, как она любила проводить кончиками пальцев по линиям его мышц, отчего они вздрагивали и вздувались…

– Иди в ванную, – быстро сказала она. – Принимай душ первым.

Энни распахнула для него дверь в ванную, смущенно улыбаясь и заливаясь краской. Она ожидала неизбежной непристойной ремарки, но Джаред просто поблагодарил ее и начал рыться в своей сумке в поисках сухой одежды. Нашлись пара джинсов, которые он не использовал на упаковку инструмента Ника, и футболка. Он с сомнением посмотрел на все это, но взял и направился мимо нее в тесную ванную.

И только когда дверь за ним закрылась и зашумела вода, Энни перевела дыхание.

Зеркала просто изумительны. Джаред никогда не лежал на постели под зеркальным потолком. Он слышал об этом, читал, отпускал шутки, но даже в самых диких голливудских фильмах не видел такого.

– Добро пожаловать в сердце Америки, – торжественно произнес он. Повернулся на спину, посмотрел на свое удивленное лицо и засмеялся.

Судьба удивительная штука! Час назад он меньше всего ожидал провести ночь с Энни, да еще в постели под зеркальным потолком.

Час назад он думал, что она с удовольствием столкнула бы его в кювет. Но она не сделала этого, а помогала ему, заботилась о нем и даже не отказалась провести с ним ночь. Черт возьми, парень, у тебя есть повод надеяться!

В ожидании он заложил руки за голову, размышляя, что еще приготовила для него судьба.

Дверь ванной открылась, и выплыла Энни. Она была одета в белые шорты и трикотажную куртку с капюшоном, украшенную названием какой-то нью-йоркской забегаловки. Ее длинные черные волосы были скрыты под чалмой из полотенца. Босые ноги ступали по потертому ковру.

– Что смешного? – спросила она, заметив его улыбку.

– Зеркала, – ответил Джаред. Но когда приподнялся на локтях и его глаза спустились по плавным изгибам ее фигуры – мгновенно вспомнил, как целовал ее, обнаженную, и его тело бурно отреагировало на воспоминания.

Невольно он взглянул вверх и едва не задохнулся.

Энни тоже посмотрела на потолок и поморщилась.

– Это ничего не значит.

– Конечно, нет, – согласился он, подкладывая руки под голову и разглядывая ее.

Энни подозрительно прищурилась.

– Веди себя прилично, Джаред Флинн, или будешь спать в машине.

Вместо ответа Джаред чихнул. И, увидев испуг на лице Энни, озорно улыбнулся. Она сделала два шага к нему, потом внезапно остановилась, заложила руки в карманы и гневно сказала:

– Ты сам знаешь, это было полным идиотизмом.

– Что?

– Менять колесо. Тебя могло раздавить.

– А ты бы предпочла, чтобы фургон и инструмент Ника лежали в кювете?

Энни молчала, словно взвешивала, что лучше, а тем временем развернула полотенце и начала расчесывать спутанные волосы.

– Все равно, глупо было так рисковать, – сердито повторила она.

– Ты права, – сладко улыбнулся Джаред.

– Прекрати!

– Что прекратить? – Он был сама невинность.

– Прекрати соглашаться со мной. Когда ты соглашаешься, то всегда что-то подстраиваешь.

Он сделал постную мину.

– Конечно. Я хотел сказать – конечно, нет.

Энни запустила в него расческой. Наконец-то! Наконец-то живая Энни! Он сел на кровати и потянулся за расческой.

– Дай сюда!

Он помотал головой. Их глаза встретились. Зеленые бросали вызов карим, карие принимали вызов.

Он спустил ноги на пол, встал и неторопливо направился к ней.

– Джа-ред! – Это была скорее мольба, чем предупреждение. Энни сделала шаг назад.

Он подошел ближе, постукивая расческой по ладони.

Она отодвинулась еще дальше, но протянула руку.

– Отдай расческу.

Он помотал головой и снова приблизился к ней.

Энни коснулась спиной двери ванной. Отступать больше было некуда.

– Ты меня боишься? – поддразнил он.

Она гордо подняла подбородок. Подбородок Энни Д'Анджело, всегда готовой постоять за себя. Очень хотелось поцеловать ее. Но он не стал. Решил не испытывать судьбу.

– Джаред…

– Повернись.

– Зачем? – заморгала она.

– Если б я хотел тебя побить, ты об этом уже знала бы.

– Я знаю только, что ты не причинишь мне вреда, – покраснев, ответила она.

– Тогда повернись.

Они не отрываясь смотрели друг на друга. Теперь в их глазах не было вызова – лишь настороженное любопытство. Энни медленно повернулась спиной, и Джаред начал расчесывать ее длинные черные волосы.

Когда он осторожно коснулся расческой волос, она вздрогнула, потом нервно вздохнула, сжимая полотенце.

– Джаред!.. – опять запротестовала она. Но уже не сердито, а жалобно.

Но он продолжал расчесывать прядку за прядкой, приглаживая волосы за ушами, расправляя густые черные локоны, взвешивая тяжесть холодного черного шелка.

– Иди сюда, – сказал он, взял ее за руку и подвел к кровати. Голос его охрип от страсти. Усадил ее на краешек и пристроился рядом.

– Джаред, я сама могу…

– Знаю, – сказал он, продолжая равномерно расчесывать ее волосы. – Я тоже хочу.

Он всегда любил волосы Энни. Они были такими мягкими, такими длинными, такими замечательно густыми. Он любил зарываться в них лицом, любил проводить сквозь них пальцами и, сидя перед камином в их теплой, уютной квартирке, под музыку Баха расчесывать влажные волосы, пока они не высохнут.

Здесь нет Баха. И камина тоже. А уж теплой, уютной квартирки – подавно.

Но здесь есть Энни. И она нужна ему больше всего на свете.

Нельзя было позволять ему это. Надо было встать и забрать у него расческу. Она должна была уйти – нет, убежать – от Джареда Флинна как можно дальше.

Безрассудство – позволить ему подойти, катастрофа – позволить коснуться ее. И все же Энни сидела загипнотизированная, очарованная прикосновениями пальцев Джареда, движениями расчески в спутанных прядях.

Душ смягчил ее. Горячая вода вернула ее к жизни, но одновременно сделала податливой и сонной. Зря она приняла душ. Нужно было сжать зубы и бороться с холодом. Она позволила себе понежиться в теплых струях. А когда вышла, Джаред, голый по пояс, лежал на постели и улыбался ей…

Это все равно что попасть под грузовик.

Она пыталась говорить равнодушно, а сама невольно поглядывала в зеркало на потолке. Глаза Джареда были устремлены туда же. А его улыбка дразнила ее, говорила, что она будет глиной в его руках. Молчание безопаснее всего, решила Энни.

Но разум не помогал, не помогало и тело. Никто не расчесывал ее волосы так, как Джаред. Никто больше не тратил на это время. Она и сама всегда торопилась. Только Джаред так любил ее мягкие локоны, только Джаред так радовался им.

Когда они расстались, Энни подстриглась. Из чувства протеста? Возможно. Из мести? Не исключено.

Но Джаред, конечно, об этом не знал. А друзья смотрели на нее разочарованно.

«Что ты сделала с волосами? – спрашивали они. – Отращивай снова, Энни! Отращивай!»

Она так и сделала. Потому что все требуют этого, говорила она себе. Однако и сама знала, что это не единственная причина. Она отрастила их снова, потому что со стрижкой не чувствовала себя собой. И когда волосы снова отросли, она иногда ловила себя на том, что, расчесывая их, вспоминает Джареда.

Я вспоминала, какой он негодяй! – думала Энни. Бесчестный, самовлюбленный эгоист.

Вспоминай только это, убеждала она себя, цепенея под мерным ритмом расчески.

Есть Джареду хотелось меньше всего, но нужно было что-то сделать, иначе он боялся, что не совладает с собой – опрокинет ее на покрывало и сорвет одежду. Но Энни пуглива и норовиста, как необъезженная лошадь. Потребуется время.

Казалось, Энни напугало его предложение поужинать. Она сидела, скрестив ноги, отрешенно глядя перед собой и слегка покачиваясь при каждом взмахе расчески.

При его словах она резко выпрямилась, поднялась на ноги и выхватила у него расческу. Краска залила ее лицо.

– Ко… – Она прокашлялась. – Конечно. Хорошая мысль. Только надену туфли. – Она направилась в ванную, продолжая расчесывать волосы.

Джаред посмотрел ей вслед, упал на спину, взглянул на свое отражение. И подмигнул.

Ужин прошел спокойно. Молчание за столом нарушалось только суетливой болтовней официантки.

Поскольку в этот час они оказались единственными посетителями маленького кафе, она взяла на себя все обязанности гостеприимной хозяйки.

– Вы не из здешних краев, – сразу заявила она. Но затем принялась рассматривать Джареда более внимательно. Энни помнила, как взволнованы были женщины на свадьбе, увидев Джареда, и ожидала, что сейчас его узнают. Любопытно, как он справится со своей славой?

– Вы бывали здесь раньше? – спросила официантка. – Ваше лицо мне знакомо.

Джаред помотал головой.

– Многим так кажется, – произнес он, тщательно маскируя ирландский акцент. – Такие лица, как у меня, часто встречаются.

Энни так и подмывало раскрыть тайну, но она не стала. Интересно, что и Джаред промолчал. Значит, Голливуд не до конца заморочил ему голову.

Джаред заказал форель, а Энни – бифштекс. Официантка похвалила их выбор, затем еще раз взглянула на Джареда.

– Вы не родственник Барнсам? Вы брат Кола?

– Нет, увы.

Официантка вздохнула и направилась на кухню.

– Цена славы, – заметила Энни.

– Всем кажется, что я чей-то брат, – засмеялся Джаред.

В своих фантазиях, специально разработанных для того, чтобы убедить себя обходиться без него, Энни представляла, как Джаред наслаждается обожанием поклонниц, ведет богемную жизнь, купается в лести и пыжится от раболепных взглядов.

На самом же деле он остался простым и скромным. Или это игра? Она пристально смотрела на него, пытаясь понять, где здесь актер, а где настоящий Джаред Флинн.

Он перехватил ее взгляд. Бровь выгнулась.

– Итак?

– Что «итак»?

– Вы только присматриваетесь или хотите что-то купить?

Энни почувствовала, как горячая кровь прилила к щекам. Она сжала губы – от обиды и чтобы не рассмеяться. Но после супа и салата, в ожидании следующих вкусных блюд, легче смеяться, чем гневаться, легче игнорировать выпад, чем отвечать на него.

– Ты невыносим, – сказала она.

– Стараюсь.

Энни, занервничав от тепла его улыбки и своей реакции на нее, отвернулась к окну.

– Дождь стихает, – произнесла она, чтобы заполнить паузу.

В этот момент официантка поставила перед ними тарелки. Она предложила Энни кетчуп к мясу, а Джареду – лимон к рыбе, снова наполнила их кофейные чашки и в очередной раз сообщила Джареду, что он действительно очень похож на Кола Барнса. Когда она ушла, снова воцарилось молчание.

– Интересно, будет ли еще дождь? – Энни отважилась заговорить первой.

– Прогноз погоды обещает, – ответил Джаред.

– Правда?

– Синоптики сообщают об области низкого давления над всей долиной Огайо. Возможно выпадение еще одного или двух дюймов осадков. К полудню ожидается прекращение дождя. Количество цветочной пыльцы в воздухе уменьшилось. Хорошая новость для страдающих аллергией.

Энни с подозрением посмотрела на него.

– Возможен, однако, туман, – официальным голосом добавил Джаред, отложив вилку. – Плохая новость для страдающих аллергией. – Он наколол кусок рыбы и посмотрел на ее недоуменное лицо. – Что?

– Ты не слышал ничего этого! – обвинила его Энни, скривив губы в усмешке.

Он изобразил на лице оскорбленную невинность.

– Слышал! Клянусь могилой моего дяди Пэдди.

Энни прищурилась.

– Твой дядя Пэдди живет и здравствует в графстве Корк. Не так ли?

– Именно так, – лучезарно улыбнулся Джаред.

– Совершенно невыносим. – Энни сердито посмотрела на него.

Но от тепла и вкусной еды она постепенно расслабилась и, глядя, как Джаред с удовольствием ест форель с картофелем, кивает в ответ на щебетание официантки и улыбается ей, невольно тоже стала улыбаться.

Когда они закончили ужин, дождь действительно заметно ослаб. Энни чувствовала, что от сытости и тепла ее клонит в сон. Она отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула.

– Уходим? – спросил Джаред.

Она кивнула, встала и начала искать кошелек.

Джаред остановил ее:

– Я угощаю.

Энни открыла рот для протеста, но Джаред уже вручил официантке деньги и подмигнул:

– Сдачи не надо.

Та взглянула на купюру, и ее глаза расширились. Она снова посмотрела на Джареда и засияла.

– Ты точно не из Барнсов, красавец. Они такие скряги!

Нет, Джаред не скряга. И никогда им не был. У него никогда не водилось много денег, но он всегда щедро тратил то, что имел. Когда они вышли на улицу, Энни покосилась на него.

– Как мило с твоей стороны.

– Она много работает. Кроме того, – его улыбка расцвела в темноте, – я хороший парень.

– Да, – тихо согласилась Энни.

– Не слышу энтузиазма.

Энни пожала плечами.

– Ты сам рвался в эту поездку, – напомнила она.

– Я дал Винни работу.

– Да, но…

– Я починил колесо.

– Которое сам и проколол.

– Возможно. Но я, рискуя жизнью, спас нас обоих, фургон и инструмент Ника.

– К тому же скромен.

– Я никогда не объявлял себя совершенством, – усмехнулся Джаред.

– Пожалуй, это единственное, чего ты не объявлял, – колко заметила Энни, когда они подошли к своей двери и Джаред вставил ключ в замок.

– Я также не объявлял себя великим любовником. – Он распахнул дверь и щелкнул выключателем, осветив постель и зеркала над ней. – Позволяю тебе самой судить об этом.