Текст книги "Возвращение лорда Гленрейвена"
Автор книги: Энн Бэрбор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Услышав взволнованный голос племянницы, Августа Мелкшам вбежала в главный зал еще до того, как туда вошла Клавдия, и тоже замерла, услышав шум на улице скрип колес по гравию и чей-то громкий взволнованный голос. Мисс Мелкшам побледнела.
– Это что… – начала было она.
– Да, это Томас! – закричала Клавдия Они приехали!
– Но…
– Да, раньше, чем мы договаривались, но они уже здесь.
Клавдия взяла тетю за плечи и направила ее туда, откуда только что появилась сама.
– Нужно найти Дженуари, – быстро сказала она. – И пошлите кого-нибудь в деревню за сестрами Маундерс и Телмой Гудол. И надо немедленно послать всех свободных горничных наверх, чтобы комнаты для гостей приняли хотя бы жилой вид. Скажите кухарке, что на обед надо приготовить четырех цыплят. Клем, парень, который чистит обувь и точит ножи, свернет им шеи. – Она глубоко вздохнула. – А я пойду встречать гостей.
Тетя Августа бросилась бежать и чуть не порвала свою шелковую юбку. Клавдия, улыбаясь так сладко, как только могла, отправилась к главному входу. Непроизвольно поправив рукой волосы, она распахнула двери.
– Томас! – закричала она, в то время как грузный мужчина тяжело спускался из кареты на землю. – Роза! – добавила она, когда джентльмен помог выйти из кареты даме. Дама была маленькая и шустрая и держала у носа большой вышитый платок. За ними выкатились двое детей: Джордж, которому было девять лет, и Горация, которая была немного моложе. Они явно ссорились по поводу того, кто должен был держать маленькую собачку. В настоящий момент ее мертвой хваткой держал Джордж.
Улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела, как еще одни человек, высокий и костлявый, с трудом поднялся с кожаного сиденья и неуклюже спрыгнул на землю.
– Мистер Ботсфорд, – едва слышно сказала она. – Как я рада вас видеть.
Флетчер Ботсфорд смущенно кивнул, но Клавдия уже обратила все свое внимание на сестру и ее мужа.
– Какая неожиданность! – сказала она. – Мы вас ждали только через два дня.
– Через два дня? – Красное лицо Томаса Реддингера расплылось от обиды. – Ерунда. Я говорил тебе, что мы приедем во вторник после скачек в Тентраме.
– Но, дорогой… – перебила его жена, держа платок в дрожащих руках, – я же говорила, что мы должны были приехать в четверг.
– Ерунда, – повторил Томас. – Эй, вы там! – закричал он. – Крамшоу! Несите эти чемоданы, и живее!
– Но где твой дворецкий, моя дорогая? – тихо, но обиженно спросила Роза. – Почему ты сама открываешь дверь?
– О… – смущенно пробормотала Клавдия. – Дженуари сию минуту будет здесь. Он сейчас занят другим делом, а поскольку я… О Боже! – воскликнула она, увидев, как щенок облегчился на пальто Джорджа.
Роза сдавленно вскрикнула:
– Гремпл! Няня, где вы? Отведите детей наверх и… возьмите это паршивое животное с собой.
Полная женщина с выражением постоянного страдания на лице с трудом вылезла из большой кареты и остановилась рядом с ней. Она молча забрала детей и, к величайшему облегчению Клавдии, увела их в дом.
Через мгновение перед входом в дом образовалась куча-мала, поскольку злосчастный Крамшоу и горничная Розы столкнулись там со слугами, посланными мисс Мелкшам. Тут же появилась и сама старушка, которая с нескрываемым удовольствием обняла мистера Реддингера и его смущенную жену. Повернувшись к Флетчеру Ботсфорду, она протянула ему два пальца в перчатке.
Прошло некоторое время, пока вся компания избавилась от своих накидок, тростей, лент и перчаток и перешла в Изумрудный зал.
– Чай сейчас принесут, – сказала Клавдия сдавленно и бросила отчаянный взгляд на тетю. Она облегченно вздохнула, когда тетя Августа кивнула и стала рассаживать гостей на стулья и табуретки.
– Хорошо доехали? – приветливо спросила она.
– Прекрасно, – ответил Томас.
– Просто отвратительно, – тут же заметила его жена.
– О Боже, Роза, не будь такой занудой, – весело проворчал Томас. – У Розы всегда болит голова, – признался он громко мисс Мелкшам. – Она вечно принимает какие-то лекарства и настои от мигрени.
Клавдия заметила раздражение в глазах Розы, но та быстро подавила его. Роза кивнула, а потом села на стул и осмотрела комнату.
– Как! Ты так и не отчистила пятно на египетской софе? – сказала она сладким голосом. – Хорошо, что я кое-что привезла тебе. Мой управляющий сам готовит это средство. Оно отлично действует. Может быть, оно и портьерам вернет цвет.
Клавдия сжала зубы. Роза, очевидно, забыла, что пятно появилось после того, как Джордж, несмотря на строжайшее запрещение, принес в комнату вишневый торт. Так или иначе, софа была ужасной. Это было одно из приобретений Эмануэля, сделанное сразу после его переезда в Рейвенкрофт.
– Моя дорогая, – продолжала Роза, – ты не носишь траур?
– Нет, – коротко ответила Клавдия. – Если бы я знала, что вы сегодня приедете, я бы одела что-нибудь более подобающее, но я уже давно перестала носить траур. Я надеваю его, только когда у нас гости или если я сама куда-то еду. В конце концов, Эмануэль уже год как умер.
Роза надула губы, но ничего не сказала. Эта невыразительная женщина, как казалось Клавдии, была потухшей и лишенной внутренней силы. Десять лет жизни с Томасом оказали на нее сильное влияние.
– Послушайте, миссис Кастерс, – сказал Флетчер Ботсфорд высоким гнусавым голосом. Он сидел на стуле соломенного цвета рядом с Клавдией и держал ее за руку. – Вы выглядите… очень мило. – Он поцеловал ее пальцы мокрыми губами и уставился на нее своими близорукими глазами.
– Вы, наверное, удивились, увидев Флетчера, а? – прокричал Томас. – Придется ему на время забыть о прелестях городской жизни. Тамошние красотки совсем не хотели его отпускать.
Ботсфорд скромно потупил глаза, не выпуская руки Клавдии. Она сама освободила руку и улыбнулась.
– Очень приятно сознавать, что тебя ждут, – проворковала она. – Мы прекрасно поймем, если вы сразу же вернетесь в Глостер.
Увидев, что он покраснел, она почувствовала себя виноватой. Флетчер был неплохим человеком, просто Томас давно должен был понять, что она не собирается выходить замуж за этого беднягу. Зачем было настаивать на этом. Она прекрасно знала зачем. Она думала об этом с иронией. Даже сейчас, когда она смотрела на Томаса, его глаза рыскали по комнате, как будто она принадлежала ему.
Легкое движение заставило ее повернуться на стуле, и выражение ее лица изменилось. В комнату, толкая перед собой заставленный серебром и фарфором столик, не вошел, а вплыл Дженуари в великолепном костюме дворецкого.
– Мадам просила подать чай? – холодно спросил он. Клавдия смогла лишь молча кивнуть, а мисс Мелкшам выпрямилась, встала со стула и замахала ему рукой.
– Вот именно, Дженуари. Давайте все это сюда. – Она повернулась к Клавдии и сказала ей немного снисходительно: – Хочешь, чтобы я разлила, дорогая?
Клавдия посмотрела на Дженуари, который только однажды поднял глаза и с усмешкой взглянул на нее. Она снова кивнула. Томас поднял пенсне и внимательно изучал Джема, который с мягкой грацией разносил чай и бисквиты. Фарфор, которым Клавдия почему-то очень гордилась, ни разу не звякнул в его руках.
– Этот парень заменил вашего дворецкого… как бишь его? – спросил Томас.
– Да, он заменил Моргана, – ответила Клавдия, сжав руки в кулаки.
– Похоже, он очень молод, – сказала Роза, принимая из рук молодого человека чашку из богемского фарфора.
Джем вежливо опустил глаза.
– Да, – неуверенно ответила Клавдия, – но у него были прекрасные рекомендации. – Только она одна заметила, как невозмутимый дворецкий усмехнулся уголками рта.
Дженуари оставался в комнате, пока не обслужил обеих хозяек и их гостей. Потом, вежливо поклонившись, он вышел. Клавдия благодарно вздохнула.
– Похоже, он знает свою работу, – громко сказал Томас. – Рад, что вы наконец нашли замену этому, как же его… Моргану. Ну, а теперь, – сказал он, потирая руки, – расскажите нам, как у вас дела. Ты уже договорилась с Фостером насчет овец?
Клавдия ненавидела обсуждать свои дела со свояком. Она что-то пробормотала, а потом попыталась перевести разговор на другую тему.
Она обратилась к Розе:
– Джордж уже совсем стал молодым человеком. Может быть, позднее, когда он… вымоется, я отведу его на конюшню посмотреть нашего нового жеребенка.
– На конюшню?! – вскричала Роза порывисто. – Я не думаю, что…
– Жеребенок? – переспросил Томас, как бы не замечая слов жены. – Значит, это у Дженни?
– Она родила прошлой ночью, – ответила Клавдия, и эта мысль слегка улучшила ее настроение. – Маленький жеребенок. Мы все очень рады.
Томас тоже обрадовался, как если бы ему сказали, что он выиграл в лотерею.
– Если он здоров, то мы можем получить за него кругленькую сумму от Селвина Мортвейта, – радостно сказал он. – Ты его знаешь. Он живет милях в пяти от меня.
«Мы». Клавдию так разозлила его оговорка, что у нее перехватило дыхание.
– Мы не собираемся его продавать, Томас. Мы будем использоваться его как производителя, когда Ворлок уже не сможет давать потомство. Джона говорит…
– Что! – перебил ее Томас. – Ты все еще слушаешь этого старого дуралея?
Роза заерзала в зеленом кресле, покрытом шелком, а тетя Августа замерла. Клавдия улыбнулась ей и встала, повернувшись к свояку.
– Я всегда слушаю Джону, – ответила она со спокойным лицом, на котором опасно поблескивали глаза. – Его, кстати, не бесполезно бывает послушать. – С некоторым усилием она переменила тему и, уже обращаясь к Розе, сказала: – Я думаю, вы хотите пройти в свои комнаты. Мы приготовили вам те же спальни, что и всегда. Роза, Джордж и Горация могут расположиться в детской.
Томас открыл рот, как будто хотел еще что-то сказать, но, посмотрев на Клавдию, застывшую перед ним, передумал. Потом встал и, предложив жене руку, с достоинством удалился.
Клавдия уселась на свое место.
– Знаешь, тетя, я когда-нибудь сорвусь.
– А я тебе в этом помогу, дорогая. – Мисс Мелкшам импульсивно обняла племянницу. – Но ведь он родственник. Или, по крайней мере, муж родственницы.
Не говоря ни слова, Клавдия раздраженно вздохнула. Роза была ее единственной сестрой. Поскольку та была на девять лет старше, она воспринимала ее скорее как тетю, причем тетю, которая во всем была ее полной противоположностью. Если Клавдия была настойчива и упряма, то Роза – мягка и бесхарактерна. Клавдия была бунтаркой по натуре и поклялась, что не выйдет замуж по чьему-то велению. Роза же в восемнадцать лет, покраснев, сказала, что готова выйти замуж за преуспевающего землевладельца, которого выбрал для нее отец. Были и другие, не столь кардинальные различия. Клавдия любила читать, Роза никогда этого не делала, если не считать, что она иногда заглядывала в книгу по домоводству. Клавдия любила бродить по душистым, омытым дождем лугам. Роза ненавидела, когда у нее были мокрые ноги. Этот список можно было продолжать до бесконечности, но Клавдия решила больше об этом не думать.
Она, конечно, любила свою сестру, но иногда это чувство давалось ей с трудом.
Она опять поднялась и улыбнулась тете.
– Но не такая любимая родственница, как ты, тетя. Я до сих пор благодарю Бога, что ты согласилась приехать сюда и пожить со мной.
Мисс Мелкшам слегка смутилась, что бывало с ней весьма редко, и пожелала своей племяннице не быть гусыней. Потом она удалилась.
Остаток дня прошел без особых событий. Как Клавдия и обещала, она отвела Джорджа, которого сопровождала Горация, на конюшню посмотреть Гоблина. Все это кончилось беспрецедентным поступком Джоны, который в ответ на пожелание Джорджа покататься на маленьком жеребенке верхом взял и вынес его на руках из конюшни. Джордж начал так орать, что прибежала его мать. Она остановилась как вкопанная на краю сада и оттуда начала кричать сначала на Джону, а потом на Клавдию за то, что она позволила так обращаться со своим племянником. Горация выкрикивала примерно то же, но еще громче и в обратном порядке. Томас, либо изображая из себя глухого, либо подчеркивая, что его все это не интересует, так и не появился. Без его поддержки крики Розы довольно быстро перешли в негодующие всхлипывания. Джордж и громогласная Горация наконец тоже замолчали. Клавдия позорно бежала к себе в спальню.
Тем же вечером, войдя в столовую, Клавдия мельком посмотрела на Джема и так же быстро перевела взгляд на Томаса, который хотел занять место во главе стола. Клавдию всегда раздражало, что он во время своих визитов занимал это место. Чтобы не портить отношений, она никогда не ссорилась с ним из-за этого, но этим вечером Джем опередил ее. Положив руки на спинку стула, он не позволил Томасу занять его. Подождав, когда она подошла, он выдвинул стул для нее. Томас покраснел и на глазах у всех надулся, но ничего не сказал и уселся справа от Клавдии на стул, который Джем с поклоном выдвинул для него.
Клавдия с удовлетворением отметила, что с этого момента обед проходил гладко. Она была удивлена тем, что присутствие Джема придавало солидность застолью. Он убедил Лукаса прислуживать в качестве лакея, хотя единственной обязанностью последнего было приносить еду и убирать пустую посуду. Сам Дженуари раскладывал еду по тарелкам, вращая огромный стол с таким достоинством, как будто он распределял драгоценные камни.
Как и раньше, Клавдия все время ощущала присутствие Джема и угадывала все его движения. Она решила, что эта повышенная чувствительность, возникавшая в его присутствии, объясняется лишь ее подозрениями относительно его замыслов.
– Какой прекрасный суп, – заметила Роза удивленно.
– Овощные супы – это конек нашей кухарки. – В принципе, так могло бы быть, подумала Клавдия, но все дело было в том, что до этого семья Кастерс эти супы никогда не пробовала. Она посмотрела на Джема, который грациозно стоял у двери, и подумала, что скорее он, чем тетя Августа, которая редко заботилась о том, чтобы произвести на гостей впечатление, сделал так, что вся прислуга постаралась устроить настоящий пир. Она вдыхала аромат свежесорванных цветов, стоящих в центре стола.
Ее рука с ложкой застыла в воздухе по дороге ко рту. Чем чаще Клавдия смотрела на загадочного Джема Дженуари, или Стендиша, тем больше ее заботил вопрос: Почему? Какое ему было дело до того, что подадут Розе и Томасу Реддингерам – овощной суп или бараний бульон? Может быть, потому что в своем бывшем доме он не потерпел бы ничего, что было ниже подобающего ему высокого уровня? Она рискнула еще раз посмотреть на темную фигуру у двери, но на строгом лице дворецкого ничего не смогла прочесть.
Джем поймал ее взгляд, но не понял его смысла. Вдова весь день как-то странно смотрела на него. Ну, если не весь день, по крайней мере все время, пока они могли наблюдать друг за другом. Он незаметно следил за ней, отмечая, как грациозно она склоняла голову, разговаривая с Томасом Реддингером. Господи, какой же это был индюк! Жадный, как самый последний скряга, а уж он-то повидал их на своем веку. Что касается его жены, то она была настолько ничтожной, что к ней можно было относиться всего лишь как к предмету, который занимает совсем немного места. У Флетчера Ботсфорда же была такая внешность, что хотелось пересчитать деньги в кошельке.
Ботсфорд сидел слева от мисс Мелкшам, но вел себя по отношению к ней так, будто она была невидимой. Его слегка выпуклые глаза смотрели только на хозяйку, и он реагировал на каждое ее слово громким смехом, от которого у Джема уши вяли. О Боже, неужто этот болван думает, что у него есть хоть какой-то шанс быть рядом с такой женщиной, как миссис Кастерс! Джем ласкал ее взглядом снова и снова, начиная с нежных щек, спускаясь взглядом по тонкому изгибу губ и стройным линиям ее шеи. Она была одета в то же желтое платье, что и днем ранее, и он, затаив дыхание, следил за ее движениями, которые заставляли колыхаться ее грудь под складками шелка. Внезапно Джем пришел в себя, потому что рядом с ним остановился Лукас, который еле слышно ругался, кляня свою новую работу.
После обеда Томас отказался от портвейна и сопроводил дам в музыкальную комнату, где Роза пыталась развлечь их несколькими небольшими музыкальными этюдами, от которых Клавдия стала откровенно зевать.
Ей показалось, что прошла вечность, пока Джем вновь не появился с чайным столиком. Правда, чаепитие было немного преждевременным, но она все равно малодушно поблагодарила его взглядом, на что он в ответ только поднял брови.
Позже, когда Клавдия, ужасно уставшая, ложилась спать, то подумала, как трудно ей будет пережить следующую неделю, а может быть, и больше. Однако она должна была благодарить судьбу за то, что Реддингеры добирались сюда меньше чем за день, и потому оставались они обычно ненадолго. С другой стороны, подумала она, если бы они жили подальше, то не приезжали бы так часто. Она пожала плечами, вдруг представив себе, что ее сестра с мужем, дочерью и сыном могут переехать на другой конец света, но поняла, что надежды на это никакой. Она зевнула, положила голову на подушку и приготовилась заснуть.
Но сон не шел к ней. Клавдия села на постели. Она забыла сказать одной из горничных, чтобы та оставила зажженную свечу в коридоре около спальни Розы. Та плохо спала и по ночам часто вставала, чтобы проверить, все ли в порядке у Джорджа и Горации. То обстоятельство, что няня Гремпл спала в соседней комнате и должна была проснуться при первом звуке из детской, не имело для Розы никакого значения.
– Если испуганный ребенок проснулся ночью, ему необходимо, чтобы рядом была мать, – говорила она сладким страдальческим тоном. Вообще-то Клавдия считала, что, если бы Розу лишили возможности рассказывать о своих ночных заботах утром за столом, когда все сочувственно вздыхали и что-то бормотали, она не стала бы до такой степени проявлять свои материнские чувства.
Она абсолютно никого не предупредила о свече, и утром Роза наверняка будет жаловаться.
Вздохнув, Клавдия откинула одеяло и на цыпочках вышла из комнаты.
Неслышно двигаясь по галерее, переходящей после главной лестницы в балкон на втором этаже, она вдруг заметила свет на первом. Удивившись, она стала всматриваться в темноту зала и различила чью-то фигуру, которая двигалась из той части дома, где были расположены комнаты прислуги.
Клавдия быстро задула свечку и стала ждать. Через некоторое время кто-то вошел в зал. В бедном свете свечи можно было различить лицо, и Клавдия с удивлением обнаружила, что этот человек, бродивший в ночи по дому, был Джемом Дженуари.
Затаив дыхание, она наблюдала, как он пересек холл в круге света от свечи. В его движении была такая уверенность, что она ярко представила себе изящную, элегантную пантеру, пробирающуюся сквозь ночные джунгли.
После некоторых сомнений Клавдия спустилась вниз. Она не издала ни звука, а лишь пристально следила за свечением впереди нее, которое двигалось по коридору, ведущему в библиотеку. Когда же она сама подошла к библиотеке, Дженуари исчез из виду, но из самой библиотеки доносились какие-то звуки. Глубоко вздохнув, она взялась за ручку двери и, стараясь не издавать ни единого звука, открыла ее.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Клавдия остановилась, как только вошла в комнату, и тут же увидела Дженуари, стоявшего у одного из рядов полок. Она заметила, как он вынул какой-то том и поднес его к свече. Она выпустила воздух из легких. Господи, как же она была смешна! Конечно, он пришел сюда только для того, чтобы взять что-нибудь почитать!
Первая книга, которую он выбрал, явно ему не понравилась, поскольку он… Господи, что он делает? Он слегка потряс книгу, а потом засунул палец в отверстие между корешком переплета и обложкой. Он покачал головой, что-то пробормотал, взял другой том и проделал с ним то же самое.
Клавдия похолодела, но отнюдь не из-за сквозняка, который холодил ее босые ноги. Дженуари был здесь не для того, чтобы взять книгу. Он что-то искал. Она не двигалась еще несколько минут, пока дворецкий вынимал другие книги и подвергал их осмотру. Один раз он чихнул, когда на него спустилось облако пыли с верхней полки.
Клавдия попятилась, желая незаметно выйти из комнаты, но потом передумала. Настало время, решила она, узнать о нем больше. Она должна, наконец, выяснить, зачем он приехал. Она выскользнула в коридор и бесшумно закрыла за собой дверь. Потом повернулась и, громко гремя засовом, опять открыла дверь и вошла в библиотеку.
Дженуари обернулся, когда она вошла. Казалось, он не был особенно смущен тем, что его застали здесь в столь поздний час. Он лишь поднял свечу, чтобы выяснить, кто помешал ему.
– Миссис Кастерс, надеюсь, что не разбудил вас?
– Вовсе нет, Дженуари. Я вспомнила, что забыла кое-что сделать для сестры и поэтому встала. А потом я услышала шум и пришла проверить, все ли в порядке. Вы что, не можете заснуть?
Джем наблюдал, как Клавдия скользила по паркету. Ее волосы падали на плечи, а из-под краев сбившейся хлопчатобумажной ночной рубашки были видны голые пальцы ног. Она была похожа на ребенка. Но, когда она подошла поближе к нему, под материей обозначились изгибы, которые доказывали, что перед ним взрослая женщина. Джем сглотнул.
– Да, мадам. Я сегодня так разволновался, что мне трудно было заснуть. Я подумал, что, может быть, книга…
– Ну, конечно, я часто читаю, чтобы заснуть. В конце концов, – и она посмотрела на него из-под опущенных ресниц, – в книгах можно найти такие сокровища, не так ли?
Дворецкий не ответил, и Клавдия подошла поближе.
– Скажите, Дженуари, вам здесь нравится?
Джем почувствовал легкий запах, исходивший от нее. Лавандовая вода, подумал он, и еще что-то сладкое. На ее волосы упал золотой отблеск света от свечи, который осветил и ее плечи, а в ее огромных глазах было что-то таинственное. Она двигалась с естественной чувственной грацией юной феи, вышедшей из глубины леса.
Заметив потухшую свечку в ее руке, он взял ее, и пальцы девушки задрожали, соприкоснувшись с его пальцами. Он зажег ее свечу от своей и поставил их обе на стол. Он указал ей на стул и, когда она села, сел рядом с ней.
– Отвечая на ваш вопрос, мадам, скажу, что мне здесь очень нравится. – Он улыбнулся, и Клавдии показалось, что свет в его глазах не был отражением света свечи, а исходил откуда-то изнутри. – Я думал, что быть дворецким – это скучно, – сказал он, смеясь, – но это совсем не так.
Клавдия тоже улыбнулась:
– Нам бы хотелось, чтобы нашей прислуге нравилось здесь, в Рейвенкрофте. Скажите, мистер Дженуари, а что вы делаете, когда не служите дворецким? И не принимаете роды?
Джем секунду помолчал, сдерживая смех.
– Да всего понемногу, – ответил он.
– И где же вы занимаетесь этим всем понемногу? – Клавдия пыталась, чтобы ее голос звучал спокойно. – Сначала я думала, что вы из графства Глостер, но теперь я в этом не уверена.
– Это верно, – быстро ответил Джем. – Родился я в этих краях, но уехал отсюда много лет назад и вернулся только недавно. – Он недавно понял, что лучший способ лгать заключается в умении говорить правду где только это возможно.
– Ах! – Клавдия обезоруживающе поморщилась. – Вы поехали искать счастья в Лондон?
– В каком-то смысле.
– Но Котсволдс позвал вас назад?
– Да, именно так.
Клавдия почувствовала, что у нее на лбу выступил пот. Все ее усилия сводились к нулю. Неуверенно, но настойчиво она продолжала:
– Но почему вы не вернулись туда, где родились?
Джем не поддался на эту уловку, он лишь поднял брови и заметил:
– Работу найти не так просто, а человек должен есть.
Переменив тему, Клавдия указала на книги, стоявшие вдоль стен:
– А кроме того, человек должен читать. Вы искали какую-то конкретную книгу, Дженуари? У нас здесь богатый выбор.
– Но не такой богатый, как раньше, – ответил Джем, указав на пустые места между книгами. – Как жаль, что некоторых книг уже нет.
– Да, но у нас остались менее ценные копии почти всех книг, которые были проданы. Мне кажется, что главное – это наличие той или иной книги.
– Это верно, – серьезно заметил Джем. – Ценность книги в том, что в ней написано, а не в том, что у нее переплет из марокканской кожи или что это первое издание. Я искал «Тристрама Шенди», но не смог найти. Может быть, эта книга где-нибудь в другом месте?
Клавдия была настолько удивлена, что некоторое время смотрела на него, прежде чем ответить.
– Какие-то книги есть в кабинете. Это в основном руководства по сельскому хозяйству, и вообще по сельской жизни.
– О, меня весьма интересует этот предмет, – сказал Джем с явным интересом.
– Правда? Дайте мне сообразить… – Клавдия встала и подошла к полкам, слегка задев его руку. – Вон там, наверху, – она указала на толстый том, покоившийся на полке прямо над ее головой. – Это книга по сельскому хозяйству, выпущенная в прошлом веке.
Она тщетно попыталась дотянуться до книги, и Джем подошел ближе и встал за ее спиной. Он снял книгу с полки и держал ее так, чтобы они оба смогли прочесть название.
– «О том, как вести хозяйство в Котсволдсе: трактат по сельскому хозяйству, разведению животных и немного по ведению домашнего хозяйства», – прочел Джем. – Ну и ну. Здесь, похоже, все, что мне нужно.
Он стоял очень близко к ней, и Клавдия вздрогнула всем телом, когда почувствовала его дыхание на своей щеке. Господи, как хорошо от него пахло: мылом, его специфическим мужским запахом и немного лошадьми. Он только что вернулся из конюшни? Она нервно засмеялась.
– Да, я ее пролистала год назад, надеясь найти что-нибудь полезное.
– И что вы почерпнули? – Его голос звучал странно и хрипло, и у Клавдии возникло ощущение, будто все, что их окружало, куда-то провалилось и они остались вдвоем, ощущая только теплую близость. Она хотела отодвинуться от него, но была как будто привязана к книжной полке, дворецкому и книге, которую он держал в руках. Клавдия подняла глаза и поймала его взгляд, в котором, как ей показалось, были удивление и нежность.
Она быстро опустила глаза на книгу и ответила голосом, в котором с трудом узнала свой собственный:
– Я нашла кое-что полезное по разведению лошадей, овец и… – Она опять подняла глаза и почувствовала себя кроликом, на которого пристально глядел хищник. Она смотрела в глаза, в которых как будто отражался свет утренней зари.
Медленно и с большой нежностью Джем поднял руку и дотронулся до ее волос, там, где они прикасались к щеке. Она была поражена тем, насколько сильной была ее реакция на его прикосновение, но не могла отстраниться от него. Он нагнулся к ней, и его губы нашли ее рот. Его поцелуй, поначалу нежный, быстро превратился в трепетно страстный.
Она испугалась, потому что ей захотелось прижаться к нему, отдать в его распоряжение все тело, но она отстранилась с резким вздохом, и как только она отклонилась, Дженуари сделал шаг назад.
– Извините. – Его голос звучал хрипло. Его рука вернулась на место, а сам он казался ошарашенным. – Я не хотел…
Но она не стала слушать. Резко повернувшись, она выбежала из комнаты. Спотыкаясь, она бежала в тишине дома и, добравшись наконец до своей спальни, рухнула в кровать.
Что с ней только что произошло? Библиотека, подумала она с отчаянием, была нейтральной территорией. По крайней мере в сравнении с его спальней. Но она была абсолютно уверена, что целоваться со своим дворецким в библиотеке было большим преступлением, чем пить с ним бренди в его спальне.
Конечно, он не был никаким дворецким. Но разве это что-нибудь меняло? Господи, она объявила войну этому человеку и потерпела полное поражение в первом же сражении. И, что еще хуже, ругала она себя, она сама была во всем виновата. Все время, пока она была с ним в комнате, она понимала, что босиком, в одной ночной рубашке, даже без халата, она выглядела совершенно неприлично. Она утешала себя тем, что ночная рубашка была закрытая и из самого грубого хлопка. Но, очевидно, в этом она ошибалась. Господи, она, наверное, выглядела как последняя распутница. Не было ничего удивительного, что он решил проявить к ней внимание таким образом. Так или иначе, он был абсолютно аморален, иначе не явился бы сюда, судя по всему, для того чтобы вышвырнуть практически нищую вдову из ее собственного дома.
«Минуточку, дорогая. Проявил свое внимание таким образом?» – говорил ее внутренний голос, пока она взбивала одну из подушек. Нельзя сказать, что он использовал силу, но если бы она оказала сопротивление, он бы наверняка…
Ох!
Она медленно поднялась с постели и подошла к зеркалу. Зажгла свечу на комоде и несколько минут разглядывала свое отражение.
Нет, она и не думала сопротивляться. Говоря по правде, когда его губы с такой нежностью коснулись ее губ, она приложила всю свою силу воли, чтобы не запустить свои руки в его густые черные волосы и не притянуть его к себе… Она никогда не думала о себе как о «такой» женщине, но после его поцелуя она знала, что хотела бы почувствовать, как все его тело прикасается к ее телу. Она облизала губы – так ей хотелось узнать, какова на вкус эта слегка золотистая кожа.
Но ведь это была лишь страсть. У нее не было никаких нежных чувств к нему. Да она едва его знала! Но была ли эта боль, этот огонь внутри нее лишь результатом так долго сдерживаемой страсти?
Она вспомнила их отвратительные совокупления с Эмануэлем Кастерсом. Когда они в день свадьбы стояли перед алтарем, она вдруг с ужасом осознала, что приближается час, когда ей придется раздеться перед этим человеком, а потом терпеть его объятия, которые, как она уже знала, были лишь потными и мерзкими посягательствами на ее тело. В реальности все оказалось еще хуже.
Она вздрогнула и потуже затянула высокий воротник ночной рубашки вокруг шеи. Воспоминания об Эмануэле Кастерсе не вызвали в ней ничего, кроме ужаса и облегчения от того, что ей уже никогда не придется ему подчиняться. Почему же тогда она реагировала совершенно по-другому, когда к ней прикасались длинные пальцы Джема Дженуари?
Клавдия стремительно загасила свечу, вернулась к постели и упала на нее. Она больше не будет тратить время на размышления о серебристых глазах и черных, как ночь, волосах. С некоторым усилием она стала думать об его ответах или, скорее, о его молчании в ответ на ее вопросы. Он сказал, что был из этих мест. Говорил ли он правду? Но зачем ему было врать? Она думала о том, что сказал Джем, и, к своему изумлению, поняла: единственное, что она смогла вытянуть из него – это место, где он родился. К тому же, она и так знала, что он был из этих мест. Скорее всего, он жил здесь, в Рейвенкрофте, или был самим лордом Гленрейвеном. Лорд Гленрейвен. Она вздрогнула, потому что это имя вызывало у нее чувство страха, которое разлилось по всему телу.
А что он искал в переплетах книг? Что можно спрятать в таком маленьком пространстве? Много разного, решила она. Какую-то маленькую вещь, кусок бумаги, ювелирное изделие или монету. Она вздохнула, понимая, что лишь понапрасну тратит время, время, которое вполне можно было использовать для сна, ведь утро наступит так скоро. Она решительно повернулась на другой бок, но прошло еще немало времени, прежде чем она заснула.
