Текст книги "Потерять и найти"

Автор книги: Эмми Лорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Нет, – ответила она, отстранившись и качая головой, чтобы у него не осталось никаких сомнений в искренности ее ответа. – Я не верю в неизбежность чего бы то ни было.

И вновь он удивил ее, покорно отступив на шаг. В его взгляде она прочитала терпение и... что-то еще?

– Ты ошибаешься, понимаешь? Нам предназначено судьбой стать любовниками.

Даже того небольшого пространства, что он предоставил ей, оказалось достаточно, чтобы она могла почувствовать себя увереннее:

– Мне жаль вас разочаровывать, но я не верю в судьбу.

Джарид негромко рассмеялся, и вся ее вернувшаяся было уверенность растаяла без следа.

– Поживем – увидим, моя прелесть, – с мягкой иронией ответил он. – А теперь не пора ли нам пойти поужинать... и удовлетворить, таким образом, одну из наших естественных и неизбежных потребностей?

Против этого ей нечего было возразить! Как бы ей ни хотелось, но Карла не могла отрицать, что это организм с неизбежностью нуждается в пище через каждые «икс» часов. Она почувствовала, как краска приливает от досады к щекам, что ее провели как школьницу! А от смеха Джарида их цвет стал и вовсе пунцовым. Резко развернувшись, она схватила плащ, висевший в шкафу, и бросилась прочь из ставшей вдруг ненавистной квартиры. Этот смех преследовал ее до машины, припаркованной перед домом.

Увидев его машину, она окончательно растерялась. По каким-то непонятным ей самой причинам Карла готова была держать пари на любую сумму, что Джарид разъезжал на солидной, возможно, сделанной по специальному заказу, шикарной, и, безусловно, ужасно дорогой машине. Автомобиль, к которому он ее подвел, действительно выглядел очень солидно, но на этом сходство кончалось. Хотя, по-видимому, он стоил все-таки кругленькую сумму. Это был спортивный автомобиль, немного тяжеловесный, с полным приводом, эдакий вездеходный механический монстр, тускло мерцающий черным и серебристым цветами.

– Практичный, – чуть слышно произнесла на, пока он открывал переднюю дверцу и помогал занять место пассажира.

– Во всем, – согласился он, захлопывая за ней дверцу. Оказавшись за рулем через несколько секунд, он продолжил, словно и не делал паузы:

– От выбора машины до признания неизбежности существования исключительно сильных взаимных симпатий.

Карла повернулась на своем сиденье и, прищурившись, посмотрела на него.

– Не стоит начинать все снова.

В ее тоне прозвучало сдержанное предупреждение.

Джарид предпочел пропустить его мимо ушей:

– А почему бы и нет? Очень интересный предмет разговора, я считаю.

Она не выдержала:

– А я не считаю! Поэтому, пожалуйста, оставим это.

– Что ж, ваше желание – закон, – с пафосом произнес он, скривившись в легкой усмешке. – О чем же. по-вашему, нам следует говорить?

Карла сжала зубы.

– Если вас не затруднит, может, перейдем сразу к цели, которую вы преследовали, вынуждая меня на этот ужин? – заявила она, думая о картине, которую он обещал выторговать у нее.

Джарид переключил скорость, преодолевая крутой подъем, затем с неподражаемой интонацией произнес:

– Радость моя, но это именно то, о чем мы и начали говорить.

Карла мгновенно насторожилась.

– Что вы имеете в виду? – спросила она и с подозрением посмотрела по сторонам, когда он вдруг резко притормозил. Однако тут же поняла беспочвенность своих опасений; он просто припарковал автомобиль на стоянке около ресторана, расположенного на склоне высокого холма. Вздох облегчения вырвался из ее груди. При первых звуках столь уже знакомого негромкого смеха она снова резко обернулась к нему.

– А вынудил я вас поужинать со мной, моя милая, – весело сказал он, – чтобы убедить в неизбежности романа, который вот-вот начнется между нами.

Изо всех сил стараясь унять вновь охватившую ее дрожь, Карла повела плечами и отстегнула ремень безопасности:

– Только и всего? – сказала она, с беззаботным видом откинувшись на спинку сиденья. – А я-то беспокоилась, что вы начнете меня уговаривать продать ту картину. – Она протянула было руку, чтобы открыть дверцу, но замерла, услышав его мягкий, вкрадчивый голос:

– О, я намереваюсь получить портрет моего деда как часть нашей сделки.

Дед? Сделка? О чем это он? Карла от растерянности никак не могла собраться с мыслями, чтобы задать более или менее связный вопрос. И пока она неподвижно сидела, подыскивая слова, Джарид не терял времени даром. Выйдя из машины, он обошел ее и открыл дверцу со стороны Карлы.

– Не знаю, как вы, милая, – заговорил он оживленно, помогая ей выйти, – а я умираю от голода.

Задумчивая и смущенная, Карла позволила ему подхватить себя под руку, вместе с ним пересекла стоянку и вошла в ресторан. Ей все еще было не по себе, пока наконец они не уселись за укромный угловой столик подле широкого окна и она не взяла в руки большое, тисненное золотом меню. Едва придя в себя, она решила покончить с этим нелепым спектаклем.

– Я не голодна, – сказала она, откладывая меню в сторону.

– Разумеется, голодна, – не согласился Джарид, вновь протягивая ей меню. – И не только в смысле еды.

Он смотрел на нее, словно о чем-то размышляя.

– А вообще интересно, сколько прошло времени с тех пор, как вы были близки с мужчиной? – спросил он, пристально наблюдая за ней.

Еще раньше поняв по выражению его лица характер вопроса, который он собирался ей задать, Карла была готова дать ему отпор:

– А мне было бы интересно узнать, сколько воды утекло с тех пор, когда у вас была хотя бы капелька такта?

И одарила его холодно-сдержанной улыбкой. Джарид расхохотался с довольным видом.

– Туше, дорогая. Вы – достойный противник. Если бы у меня был бокал, я бы поднял его в вашу честь.

– Быть может, вам лучше поднять белый флаг? – предложила она елейным тоном.

– Сдаться? – Джарид ухитрился сделать удивленный вид, продолжая широко улыбаться. – Только не я, милая. Я сказал лишь, что вы достойный противник, но не признавал за вами победы.

Карла уже была готова обидеться, но в этот момент к столику подошел официант. Сохранив свой пыл для следующего захода, она сделала заказ и тут же забыла о нем. Пока Джарид обсуждал с официантом достоинства тех или иных блюд, она выглянула в окно и невольно затаила дыхание от восхищения.

Все было залито ярким лунным светом, придававшим скалам и скальным выступам по краям каньона подчеркнутую рельефность. Далеко внизу, под рестораном, мерцали золотистые огоньки домов и уличных фонарей. На миг ей показалось, что она перенеслась в волшебную, сказочную страну.

– Что, неплохо, а?

– Прекрасно, – ответила Карла и перевела глаза с одного восхитительного зрелища на другое, взглянув в темные глаза Джарида. – Меня всегда поражало величие этого каньона.

– Да, выглядит довольно впечатляюще. Но, конечно, никакого сравнения с Великим.

– Может быть, – согласилась Карла. – Я никогда не была у Великого каньона.

– Никогда? – повторил он, нахмурившись. – Сколько же вы живете в Аризоне?

– Около шести месяцев. Я приехала в Седону в поисках места для галереи в конце мая, через неделю после выпускных экзаменов, – объяснила она.

Джарид явно заинтересовался этим и уже хотел было задать вопрос, но тут к столику подошел официант с заказанными напитками. Ожидая, пока тот расставит стаканы, Джарид легонько барабанил пальцами по поверхности стола.

– Экзаменов? – Он приподнял бровь. – Где же вы учились?

Карла криво улыбнулась:

– В колледже.

Заинтригованное выражение не покидало его лица:

– Вы учились на магистра?

Она вздохнула:

– Нет, я училась на бакалавра.

И, поймав его острый испытующий взгляд, Карла добавила, предвосхищая вопрос:

– Благодаря некоторым обстоятельствам я начала учебу в колледже немного позднее, чем это обычно делают люди.

– И что же это за обстоятельства? – быстро спросил Джарид, едва она успела договорить.

Упрекая себя за то, что ей следовало бы предвидеть желание Джарида получить исчерпывающую информацию о ее прошлом, она на какое-то мгновение переключила внимание на свой стакан, раздумывая, как ответить. Ее личная жизнь никого не касается, и уж тем более Джарида Крэдоуга... Поток ее мыслей был внезапно прерван, когда кончиками пальцев она ощутила холод стекла. Внимательно взглянув на свой стакан, Карла нахмурилась, забыв на мгновение о вопросе Джарида. «Неужели я действительно заказывала «Маргариту»? – удивилась она. Ей действительно очень нравился вкус этого напитка с лимоном, но Карла прекрасно знала коварство входящей в его состав мексиканской текилы, ее способность развязывать язык и ослаблять тормозные реакции.

Сердито посмотрев на эту невинно покоившуюся в бокале ледяную бомбу замедленного действия, Карла подумала, что сейчас, в компании Джарида, ей менее всего подходит средство, ослабляющее ее самозащиту. Давая себе мысленно обещание не увлекаться, она поднесла бокал к губам и сделала пробный глоток.

– Так что же за обстоятельства?

Карла вздрогнула, услышав нотки крайнего нетерпения в глухом голосе Джарида, и пришла в себя, коснувшись кончиком языка соляной корки, Покрывавшей ободок бокала. Она подняла глаза и Невольно глотнула, заметив устремленный на ее рот яростный взгляд Джарида, при этом соль устремилась внутрь.

– Ах... мм... кхе... – В горле отчаянно запершило от соли, и Карле пришлось отпить из стакана с водой. – Я... ах, это же...

Низкий угрожающий рык Джарида положил конец ее безуспешным попыткам заговорить:

– Никогда этого больше не делай. Карла едва не подскочила от удивления.

– Этого? Чего? – Она тряхнула головой, отбрасывая шелковистые пряди волос, выбившиеся из прически и теперь щекотавшие шею. – Чего никогда не делать?

– Или то, или другое, – гремел Джарид. Потрясенная, совершенно забывшая, что в одной руке продолжает держать «Маргариту», а в другой – стакан воды, Карла воскликнула:

– Да что «или – или»?

Выражение его лица представляло собой сложную комбинацию гнева и веселья. Джарид перегнулся через стол, отобрал у нее стаканы и поставил их на скатерть.

– Мне начинает казаться, что ты немного бестолкова, – сухо заметил он.

– Бестолкова? – вспыхнула Карла. – Кто? Я? Что ты хочешь сказать?

Джарид насмешливо улыбнулся:

– Я только хочу... – Он прервал свою речь, завидя официанта, приближающегося к их столику с большим подносом на руке. – Оставим это. Наш ужин.

«Оставим это!» – повторила про себя Карла. Ха! Ни за что она этого не оставит!

И, уж во всяком случае, она совсем не бестолочь, в чем решительно намерена убедить мистера Большого Художника, как только официант удалится.

Почувствовав, что у нее вдруг пересохло в горле, словно она произнесла эту сердитую тираду вслух, Карла схватила бокал со стола и с жадностью выпила. К сожалению, это была не вода, а «Маргарита» со льдом.

– Немного чересчур... а? – Джариду не удалось сдержать лукавой улыбки.

Карла яростно сверкнула глазами.

– Это мое дело – и я вовсе не бестолочь! Джарид с трудом удержал смех, что было весьма осмотрительно с его стороны, ибо Карла скорее всего в гневе выплеснула бы недопитую «Маргариту» ему в лицо. Верно оценив ее настроение, он постарался придать своему лицу печальное выражение.

– Да, я понимаю, – сказал он мягким, успокаивающим тоном.

– Не надо меня опекать!

Он больше не мог сдерживаться, но, расхохотавшись, сумел все-таки предупредить ее намерение обдать его холодным душем из стакана, обхватив ее кисть своими сильными длинными пальцами.

– Ну у тебя и характер! – мягко сказал Джарид, продолжая сжимать ей кисть, пока она не поставила стакан на стол. Он подождал, пока она разожмет руку, и продолжил:

– Как, впрочем, и у меня. – Потом произнес так тихо, что услышать его могла только она: – Нам будет очень хорошо вместе, и не только в постели.

Застыв от возмущения, Карла лихорадочно подыскивала достойный ответ, однако, сбитая с толку, никак не могла ничего придумать, и Джарид успел несколько погасить ее гнев, поинтересовавшись с невозмутимым видом:

– Как ты думаешь, не лучше ли нам поскорей приступить к еде, пока она еще не совсем остыла?

Опешив, Карла растерянно моргнула и опустила взгляд на большую тарелку, которую официант Поставил перед ней. Какой ужас! И что ее дернуло заказать так много? Словно зачарованная, она рассматривала содержимое тарелки: восхитительный, сочный кусок говядины на ребрышках, печеный картофель, огромный клубень, пропитанный маслом; спаржа, толстая, белая – шесть побегов под соусом из чеддерского сыра. Карла быстро подсчитала, сколько это все будет содержать калорий, и громко застонала.

– Это не то, что ты заказывала? – нахмурился Джарид.

«Откуда я знаю?» – подумала Карла, но благоразумно оставила свои сомнения при себе.

– Э-э... Я не думала, что порции будут такими большими, – нашлась она. – Я никогда не съем столько за один раз.

Он окинул понимающим взглядом ее изящную фигуру.

– Что ж, я верю, – и беззаботно пожал плечами. – Тогда просто ешь, сколько можешь, а остальное оставь.

Карла терпеть не могла оставлять еду на тарелке, но в данном случае у нее не было выбора. А раз она сама была невольной виновницей случившегося, ей пришлось смириться. Покорно вздохнув, она расправила салфетку на коленях и принялась за еду.

Вначале разговор тек медленно, с заметными паузами, и поддерживался в основном Карлой, с ворчанием копавшейся в своей тарелке. Затем они понемногу разошлись – как в смысле поглощения пищи, так и общения, и Карла с большим удовольствием отправляла в рот все новые куски. Наконец Джарид задал вопрос, превративший их светский застольный разговор в живую беседу:

– Так что же ты все-таки видела в Аризоне? Карла прожевала кусок нежной говядины и ответила со вздохом:

– Боюсь, что очень мало. Приземлилась в Финиксе и на машине поехала в Седону. Правда, смотрела я в основном на дорогу, поэтому мало что смогла увидеть. – Затем просияла: – Зато я въехала в каньон Оук-Крик по живописной дороге из флагстаффа, это несколько миль от основной трассы.

Она вспомнила, что то же самое пару дней назад проделали ее друзья.

– А с тех пор, как оказалась в Седоне? – спросил он, отрезая довольно большой кусок от своего до черноты обжаренного бифштекса.

Карла отпила из бокала.

– Ну, я изъездила почти весь город, пока искала помещение для галереи, но совершенно закрутилась, подготавливая ее к открытию, поэтому настоящего осмотра достопримечательностей не получилось. – Он было открыл рот, намереваясь что-то сказать, но она быстро добавила: – Зато в Телкепаке я обшарила все дворы вместе с окружающими галереями, магазинами и ресторанами.

Вилка Джарида замерла на полпути ко рту.

– Ты не была в часовне Святого Креста? – спросил он таким тоном, словно в это было просто невозможно поверить.

– Конечно, была, – рассмеялась Карла. – Анна, моя помощница, затащила меня туда на следующий же день после того, как я приняла ее на работу.

– И?

– И мне очень понравилось, разумеется, – с готовностью признала Карла. – То есть, я хочу сказать, кому бы не понравилось? Не каждый день встречаются часовни с такой совершенной архитектурой. Ее чистые строгие линии среди нагромождения огромных камней у самого подножия высокой отвесной скалы просто завораживают!

Джарид одобрительно усмехнулся, прослушав Это немногословное, но вполне выразительное описание, а Карла, неожиданно подумав, что она скоро наверное, не сможет жить без его смеха, допила залпом «Маргариту», испытывая странный приступ. – Еще один? – спросил Джарид, кивая в сторону опустевшего бокала.

– Почему нет? – не думая, ответила Карла.

– Стало быть, осмотр достопримечательностей ограничился близлежащими объектами, – задумчиво сказал он, поднимая руку, чтобы подозвать официанта.

– Угу, – согласилась рассеянно Карла, переключив все внимание на картофелину, которую она старательно отделяла от кожуры.

– Поразительно.

Карла отправила вилку с картофелем в рот и лишь затем перевела на него недоумевающий взгляд.

– Прошу прощения? – пробормотала она удивленно.

Дождавшись, когда официант заметит его, Джарид жестом заказал напитки для двоих. Вновь обратившись к ней, он пожал плечами и объяснил:

– Я нахожу удивительным, что, намереваясь выставлять и продавать произведения искусства, посвященные современному Западу, ты даже не познакомилась как следует с этой землей.

Не зная, смеяться ей или удивляться, Карла несколько секунд просто смотрела на него.

– Но на Луне я тоже не была, – сказала она ехидно, когда наконец решила заговорить. – И это не мешает мне выставлять и продавать произведения, посвященные этой теме.

– Хороший ответ, – признал Джарид и продолжил, разбивая ее аргументы: – Но в нем есть один изъян: коль скоро тебе вряд ли удастся войти в состав будущей экспедиции на Луну, у тебя действительно нет выбора, как только принять то, что дает тебе художник.

Он вернул ей ехидную улыбку, троекратно усилив ее язвительность.

– И заметим, что, занимаясь современной западной живописью, ты сама находишься как раз там, где она и создается. Таким образом, отказываясь по каким бы то ни было причинам ближе познакомиться с этим районом, ты оказываешь себе и своему покупателю плохую услугу.

Он был прав. Карле тяжело было признаться в этом даже самой себе, но он был прав. Досадуя не столько на свое упущение, сколько на то, что сама не дошла до мысли, высказанной Джаридом, Карла насадила на вилку последний оставшийся кусочек мяса. Медленно пережевывая его, она пришла к заключению, что, несмотря на всю резкость его замечаний, придется признать их правоту.

– Хорошо. Сдаюсь. Вы выиграли, – сказала она с несколько принужденной улыбкой. – Будем считать, что я дала себе задание исследовать современный Запад и все виды его искусства.

– Когда?

Официант подоспел к их столику с грузом напитков как раз вовремя, предупредив возможность ? неприятной сцены. Еще немного, и она набросилась бы на Джарида, крича, чтобы тот занимался своими собственными делами и оставил ее в покое. Она едва сдерживалась, пока официант спрашивал, не пора ли подавать десерт, и резко отрицательно мотнула головой на вопрос Джарида, желает ли она кофе. Вид изогнувшейся в немом удивлении брови Джарида привел ее в чувство.

– Я поеду тогда, когда у меня появится для этого время, – ответила она и улыбнулась официанту, когда тот поблагодарил их за щедрые чаевые.

Ответив на благодарность и добавив еще к более чем щедрым чаевым, Джарид подождал, пока официант ушел, и сказал просто:

– Так найди на это время.

Это короткое указание ошеломило и немало рассердило Карлу.

– Послушай, – с напряжением в голосе сказала она, – осталось меньше двух недель до Дня благодарения, а если ты не забыл, после Благодарения идет Рождество. – Она приостановилась и сделала глоток, чтобы смочить вновь пересохшее горло. – Я надеюсь... планирую сделать хороший бизнес в предрождественские недели. Я не могу поехать любоваться природой в это время. – Уверенная, что достаточно прояснила ситуацию, она откинулась на спинку стула и улыбнулась.

Джарид не улыбнулся в ответ, тут же указав ей на ошибку в ее рассуждениях.

– Напротив, – поправил он, – именно в эти плодотворные недели перед Рождеством тебе потребуются все знания, которые ты только сможешь добыть. Поэтому тебе просто необходимо поехать именно в это время.

Шах и мат.

Карле захотелось кричать. Или смеяться. Или заплакать. Но вместо этого она начала быстро и серьезно размышлять. Если доводы Джарида верны, она, возможно, сможет удвоить объем предпраздничных продаж, на которые очень надеялась. А впоследствии будет в состоянии не только утвердиться в деловых кругах, но и вернуть изрядную часть долгов. Либо в результате просто потеряет время – впрочем, в любом случае...

Карла выпрямилась на стуле.

– А можно будет добыть эти самые знания, скажем, до Дня Благодарения? – задумчиво спросила она. Только позднее Карла поняла, что мимолетное выражение удовлетворения, которое она заметила в его улыбке, должно было бы насторожить ее.

– Да, я думаю, что это возможно, – ободряюще ответил он. – С квалифицированным гидом, конечно.

Не заметив предупреждающего знака, Карла шагнула прямо в западню:

– И ты можешь указать мне такого? Улыбка Джарида стала шире:

– Да, разумеется.

Карла по-прежнему ничего не замечала:

– Много берет?

– Совсем нет.

Она взяла сумочку, поискала ручку и бумагу, Все еще не замечая веселых лучиков в уголках его глаз и рта.

– Не дашь ли мне его имя и адрес? – спросила она, готовясь записывать информацию.

– Конечно, – сказал Джарид совершенно серьезно. – Его имя – Джарид Крэдоуг, а живет он...

Он замолчал, увидев, что ручка выпала из ее задрожавшей руки.

– Что-то не так? – с невинным видом спросил он, с улыбкой глядя на ее хмурое лицо.

– Не что-то! – почти крикнула она. – Все не так. Начиная с самого утра и заканчивая этим ужином.

Убежденная, что он просто развлекается, потешаясь над ней, и невыразимо задетая этим, Карла чувствовала, что еще немного, и она разрыдается.

– Если ты наелся, – продолжила она подозрительно охрипшим голосом, – я бы хотела пойти домой.

Очень медленно, словно опасаясь, что от любого резкого движения она разлетится на множество мелких осколков, девушка начала отодвигать свой стул от стола.

– Карла, я говорю чертовски серьезно.

Искренность в голосе Джарида заставила ее остановиться. Сжимая руками стул, Карла посмотрела на него:

– О чем? – усмехнулась она. – О том, что ты будешь моим гидом или что станешь моим любовником?

– О том и о другом, – без обиняков ответил он. – Но сначала я познакомлю тебя с величием Запада, а потом, надеюсь, покажу тебе все радости Плоти.

Карла сначала задохнулась, затем покраснела и наконец рассмеялась:

– А ты камня за пазухой не держишь, а? – Он рассмеялся вместе с ней:

– Никогда! – Затем поднял брови и спросил: – Так как же мы поступим? Чувствуешь ли в себе достаточно смелости – или испугаешься, убежишь и спрячешься от меня?

По правде говоря, Карле хотелось бежать от него со всех ног. Но он бросил ей вызов, по сути дела, швырнул перчатку, и она не могла не поднять ее.

Изучающе разглядывая его словно высеченные из камня черты, она взвешивала свое решение с той же тщательностью, с какой отбирала полотна для галереи. И когда прозвучал ее ответ, она, пожалуй, не могла бы сказать, кто из них двоих был удивлен больше.

Она, должно быть, совсем сошла с ума! И что ее дернуло поднять перчатку, брошенную Джаридом!

Эти мысли по очереди пришли на ум Карле в тот момент, когда она закрывала за собой дверь на замок. Погруженная в глубокие раздумья, она повесила плащ в шкаф и поплелась в спальню, сморщив лоб и прикусив нижнюю губу. Какую игру затеял Джарид? Обдумывая ответ, Карла не спеша раздевалась, вспоминая его жаркие объятия сначала утром в галерее, затем у нее дома под вечер, а также беспрестанные уверения, что они станут любовниками. Всю дорогу от ресторана до ее дома она с беспокойством ожидала возобновления его атак. Одна к ее удивлению, Джарид вел себя на редкость прилично. И не только потому, что говорил очень ловко – скорее это выражалось в том, что из возможных вариантов прощания он избрал лишь трепетный поцелуй после того, как пожелал спокойной ночи.

Вновь перебрав в памяти пережитое, Карла довольно быстро пришла к выводу, что попала в ловко расставленные сети. Интуитивно она поняла, Джарид не отказался от своей идеи начать с любовную связь, а просто на время изменил тактику.

Раздумывая о том, в чем именно могла бы заключаться его новая тактика, Карла готовилась лечь спать. Сначала привычными движениями она наложила на лицо маску, затем, когда состав подсох и превратился в корку, смыла ее под теплым душем. Процедура имела, помимо прочего, успокаивающий эффект. Обычно она всегда срабатывала, подготавливая Карлу ко сну... Но только не в эту ночь.

Карла никак не могла успокоиться. И не могла расслабиться. Она быстро ходила взад-вперед по комнате, возбужденная и взволнованная, даже и не помышляла о сне. Ее уютная кровать нисколько не привлекала ее, и Карла каждый раз обходила ее, в волнении меряя шагами пространство квартиры. Она позволяла своим мыслям перескакивать с одного предмета на другой в безотчетном стремлении избежать главной проблемы – а именно своего объяснимого влечения к Джариду. Но постепенно усталость взяла над ней верх, о вздохнув, Карла сбросила с плеч халатик и влезла под прохладное уютное одеяло. Устроившись поудобнее, она закрыла глаза. Ей не хотелось ни о чем вспоминать и тем более признаваться в малодушном предательстве своего тела и чувств. В тщетной надежде избавиться на какое-то время от этих мучительных мыслей, она молила о сне.

Но не тут-то было. Пять месяцев работы на износ не прошли даром. Она слишком перенапряглась, перевозбудилась и переутомилась, чтобы справиться со всем самой. И вот теперь, даже изредка погружаясь в сладостную дрему, она через мгновение вновь просыпалась. Бешено колотилось сердце, пересохшие губы горели огнем, а грудь и все тело болели от безысходной пустоты.

Много, слишком много времени прошло с тех пор, как Карла последний раз была близка с мужчиной... да и тогда эта близость не удовлетворяла ее.

Нахлынувшие на нее воспоминания заставили содрогнуться.

Луис.

Ее голова тревожно заметалась по подушке. Однажды ей уже удалось вычеркнуть из памяти и Луиса, и их уродливые отношения. И больше она не хотела вспоминать о времени, проведенном с ним, о том, как молода и легковерна она была.

Но дверь, за которой, казалось, навеки похоронена память об этих днях, все же открылась. Карла слишком устала, чтобы неусыпно стоять на страже перед ней. И со стоном, сопротивляясь из последних сил, Карла прикрыла глаза. Яркие и болезненно пестрые воспоминания хлынули вытесняющей все волной в ее измученный, истерзанный мозг.

...Восемнадцатилетней первокурсницей Карла встретила Луиса на спонтанно возникшей вечеринке знакомств на квартире у своей однокурсницы. Зная, что оба любят искусство, хозяйка познакомила Карлу с Луисом, предложила выпить-закусить – и удалилась по своим делам, предоставив им полную свободу самим позаботиться о себе.

Луис позаботился о себе прекрасно.

Через три недели после их первого свидания, состоявшегося два дня спустя, без особого труда убедив, что она его любит, Луис уговорил ее лечь с ним в постель.

Посвящение в тайны физической близости было не из приятных. Луис уверенно успокоил ее, что все придет с опытом. И Карла поверила, ибо он был студентом последнего курса и на три года старше ее. Однако даже с опытом лучше не становилось.

Молодая и верящая в любовь, Карла изо всех сил старалась одолеть свою, как выражался Луис, «неспособность целиком отдаться переживаниям в нужный момент».

Поначалу немного удивившись, она наконец уступила настойчивым просьбам переехать в его студию. Затем, хотя и понимая, какое бремя они на себя взваливают, она согласилась с его пылкими аргументами в пользу большей квартиры. А вскоре ее ждал следующий сюрприз. Коль он был студентом выпускного курса, его учеба, оказывается, была важнее, чем ее образование. Именно ей пришлось сократить число посещаемых занятий, а также перебиваться случайными заработками, дабы пополнить скудный студенческий паек. В конце концов у нее вошло в привычку уступать хитроумным и витиевато изложенным предложениям и просьбам Луиса. И посему, когда в один прекрасный день он, задушевно глядя ей в глаза и тяжело вздыхая, объяснил, что денег им все равно не хватает, Карла бросила колледж и начала работать.

Как осла морковкой, постоянно соблазняя обещанием жениться, Луис продержал ее в таком положении в общей сложности почти два года. За это время он успел окончить колледж и решил продолжить обучение. И все же он просчитался в одном, очень важном, вопросе. Луис был слишком уверен, что сможет дурачить Карлу сколько ему заблагорассудится.

Но хотя Карла и была молода, глупой ее никак нельзя было назвать. И, не посещая теперь занятий, она тем не менее приобретала некий эквивалент докторской степени в области человеческой натуры, как полноправный представитель рабочего класса. Ее вполне приличный заработок улетучивался как дым – на квартплату и удобства, на краски, холсты и прочие вещи, а также на еду, которую Луис поглощал со здоровым аппетитом молодости.

Приближалась вторая годовщина их совместного проживания, а золотого колечка на левом безымянном пальце все еще не было. И в один прекрасный момент Карла оглянулась на свою жизнь, поговорила со своим сердцем, покопалась в душе и пришла к неутешительному, но несомненному выводу.

Луис не любил ее. Она была важным средством, обеспечивающим его жизнь, комфорт и достаток. И он без зазрения совести использовал ее. К счастью, прозрение не принесло таких сердечных страданий, как можно было бы ожидать. Тяжелее всего для Карлы было обнаружить, что она не только сама его не любила, но еще и сознательно позволила себя использовать. Покидая Луиса, она оставила ему все с таким трудом ею заработанное, дав себе клятву: никогда и никому впредь не позволять себя использовать.

Ни за что!!!

Годы, последовавшие за разрывом, не были для нее простыми. Работая помногу часов в день и ограничивая себя во всем, Карла вернула все долги, набежавшие за время жизни с Луисом. Затем копила, откладывая сумму, необходимую для возвращения в колледж. Учась в колледже, продолжала работать неполный день. Дабы сэкономить деньги, пожертвовала своим гордым одиночеством и сняла жилье на паях с двумя девушками, с которыми познакомилась, едва вернулась в колледж. Они были ровесницами, и схожие финансовые проблемы свели их вместе. Наделав немало глупостей в тот период, Карла, однако, никогда не сожалела, что оказалась в одной квартире с Алисией и Эндри.

Бывали мгновения, и довольно часто, когда чувство одиночества наваливалось на нее и потребность в чем-либо или ком-либо доводила ее до отчаяния. Только усилие воли, да еще безоглядное стремление к цели помогли пережить эти моменты. Она мечтала получить диплом и завести свою собственную галерею. В общем, если не считать тяжелой работы и нескончаемых долгов, Карла была довольна жизнью.

А теперь очередной мужчина захотел использовать ее в своих целях.

Сам по себе этот факт не обеспокоил бы Карлу: многие мужчины на протяжении последних лет постоянно чего-то от нее хотели. Нет, вовсе не оттого она сейчас была не в силах заснуть, ворочаясь в постели. Неожиданно для себя она вдруг ощутила жгучую потребность в любви и покое.

Карле с некоторых пор не хотелось усложнять свою жизнь, допуская в нее мужчину. И тем не менее она согласилась принять предложение Джарида. И согласилась, чтобы он был ее гидом и наставником во время запланированной прогулки по Аризоне и прочим малоизвестным ей западным землям. А принимая во внимание ее изнывающие от тоски и одиночества душу и тело и не говоря уже о том, что она готова была растаять от одного взгляда Джарида Крэдоуга, – она не видела другого способа прожить эти две недели вдвоем с ним, кроме как поддаться очевидным желаниям – своим и его. Быть может, где-то на уровне подсознания у нее созрело решение поехать с Джаридом, потому что втайне она желала, чтобы эта «неизбежная» связь возникла? Мысль, как огнем, обожгла Карлу, по телу разлилась горячая волна томительной дрожи, и что-то сжало ей грудь.