Текст книги "Любовь за кадром"

Автор книги: Эммануил Тафель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава четвёртая Сольный номер

На следующий день, после лёгкого завтрака, Виноградов приехал на студию и бодрым шагом вошёл в павильон. Не смотря на ранний час, почти вся группа была уже в сборе. На площадке царило заметное оживление, столь необычное для начала съёмок. Владимир Сергеевич Светланов неторопливо прохаживался по павильону, довольно потирая руки, а второй режиссёр Пётр Свиридов, как привязанный, ходил следом за ним, что-то энергично объясняя.

Вторая группа, увлечённая разговором, состояла из трёх человек: оператор Виктор Кравцов, поглядывая на помощницу режиссёра Таню Переверзеву оживлённо спорил с актрисой Наташей Васильевой. Но спор был несерьёзный, так как глаза актрисы смеялись, а на губах светилась улыбка и она была похожа на человека, которому очень повезло.

Виноградов подошёл к режиссёру, поздоровался и попытался узнать, в чём причина столь ранней активности в павильоне.

– Пока вы, Александр Михайлович, добирались на студию, – улыбаясь, проговорил Светланов, – я вместе с директором студии Твердолобовым и главным редактором Гребенниковым посмотрели отснятый материал и вынесли положительную оценку той работе, которую группа провела во время подготовительного периода.

– Неужели наша работа понравилась руководству?

– Представьте себе, да! И хвалили не только режиссёра и актрису, но и работу операторской группы.

– Вот уж, действительно, неожиданно, – сдержанно улыбнулся Виноградов. – Не надо только забывать, что мы сняли лишь часть павильонных объектов и у нас ещё почти вся картина впереди.

Он посмотрел в сторону молодёжи, где Кравцов размахивая руками, изображал директора студии, Татьяна, от избытка чувств, хлопала в ладоши, а Наташа, улыбаясь, одобрительно сказала:

– Виктор, ты прямо артист, а не оператор. Возможно ты перепутал факультеты во время учёбы, тебе надо было идти на актёрский!

– Так уж и на актёрский, – засмеялся Кравцов.

К ним подошёл Виноградов.

– Что за веселье в рабочее время? Вроде и повода никакого нет!

– Александр Михайлович, у нас тут такое творится! – забыв поздороваться воскликнул Кравцов. – Сегодня на просмотре актриса Наташа Васильева была признана восходящей звездой российского кинематографа.

– Кем была признана?

– Как кем? – неуверенно отозвался Виктор. – Директором студии Твердолобовым, Главным редактором, да и мы все при этом присутствовали.

Кравцов обвёл широким жестом павильон, как бы приглашая в свидетели всю съёмочную группу. Наташа, перестав улыбаться, неуверенно смотрела на главного оператора, который, очевидно, не хотел признавать её успеха.

Виноградов понял, что своим недоверием огорчает молодёжь и поспешил замять неприятный разговор.

– Друзья мои, я хотел бы сказать вам несколько слов по поводу, так называемого, успеха в кинематографе: пока не сняты все кадры в павильоне, пока не проведены съёмки в экспедиции, пока не обработан материал, не смонтирован и озвучен фильм, говорить что-либо о творческом успехе, я считаю, преждевременным.

Оператор сказал всё это, как бы поучая молодёжь, но судя по недоверчивому взгляду актрисы, он никого не убедил. Подойдя к режиссёру, Виноградов хотел спросить о планах на сегодняшний день, но Светланов всё никак не мог успокоиться после утреннего просмотра и переступал с ноги на ногу, как скаковой конь перед решающим заездом.

– Александр Михайлович, у нас вот какая ситуация сложилась, – проговорил он, отойдя с оператором вглубь павильона. – Наташа уже окончательно утверждена на главную роль и мы можем продолжать съёмки без всяких скидок на отсутствие у неё опыта работы в кино.

Светланов потёр свой мясистый нос и с осуждением посмотрел на рабочих которые не взирая на предупреждение, открыто курили в павильоне.

– Да, так вот, – продолжал режиссёр. – Эта разболтанность, которую мы видим сейчас на съёмочной площадке происходит от того, что часть нашей группы каким-то образом узнала о моих переговорах с автором сценария. Я просил его переделать основной монолог героини таким образом, чтобы он соответствовал образу актрисы, которая будет исполнять главную роль.

– Причём здесь автор сценария и монолог Наташи, который должен сниматься через несколько дней? – постепенно накаляясь, спросил Виноградов. – Почему актёры и вся группа не готовятся к съёмке следующего кадра?

– Александр, да не заводись ты! – резко сказал его режиссёр. – Дело в том что сценарист решил вместе с монологом переделать ещё какие-то куски в сценарии и мы пока не можем продолжать работу.

Светланов положил руку на плечо оператора, как бы охлаждая его пыл, но Виноградов не принял добродушного тона режиссёра и, освободившись от его руки, негромко сказал:

– Владимир Сергеевич, почему я, молодой оператор должен объяснять вам опытному режиссёру, элементарные вещи, суть которых в том, что съёмочная группа должна выдавать шестьдесят полезных метров в день. И не мне вам объяснять каким тяжёлым трудом даётся съёмка каждого кадра, сколько на это затрачивается нервов, энергии и сил!

– Александр Михайлович, о чём вы говорите, я всё прекрасно понимаю! Но нельзя забывать о том, что сейчас мы снимаем в несколько раз быстрее, чем раньше и сроки производства фильмов заметно сократились.

– Но нам нельзя простаивать, надо снимать! Владимир Сергеевич, вы даже не представляете, что сделает с нами дирекция на очередной диспетчерской если мы не выдадим плановую норму метража.

– И что вы предлагаете?

– Надо снимать вспомогательные кадры, которые необходимы в монтаже, так как на их съёмку у нас не будет дополнительного времени.

Виноградов повернулся и быстрым шагом направился к операторскому крану, на который уже была установлена кинокамера. Механики съёмочной аппаратуры, подготовив камеру к съёмке, спокойно беседовали на станине крана.

– За работу спасибо, а разговоры прекратить, – лаконично скомандовал оператор, не сомневаясь в том, что приказание будет исполнено.

На съёмочной площадке постепенно устанавливалась рабочая атмосфера:

Виктор Кравцов показал бригадиру осветителей Егорычу где надо устанавливать приборы, а Таня Переверзева утвердила с режиссёром план съёмки и записала номера кадров на хлопушку.

– Нет, вы только посмотрите на эту девушку! – с удивлением произнёс Светланов. – Не прошло и двух дней после моего замечания, а она уже исправилась и стала верным помощником на площадке!

Татьяна покраснела от похвалы и продолжала что-то усердно записывать в журнале. Оживление в павильоне всё нарастало: после команды оператора включились десятки осветительных приборов, Виноградов встал за камеру и механики подняли его вверх на операторском кране. Режиссёр присел на стул ожидая возвращения актёров из гримёрной, но так как они запаздывали, было решено снять несколько второстепенных планов, столь необходимых для дальнейшего монтажа.

Перед камерой быстро соорудили небольшую мизансцену из кровати, стула и стола, на который было небрежно брошено вечернее платье, принадлежащее героине фильма. В тот момент, когда оператор выстраивал композицию кадра, в павильон вошли актёры. Они познакомились между собой ещё в подготовительном периоде и не было ничего удивительного в том, что высокий, красивый парень держал под руку Наташу Васильеву. Но какой-то неприятный ком зашевелился у Виноградова в груди, когда он увидел, как откровенно смеётся Наташа беззлобным шуткам актёра. В том, что это актёр, играющий главного героя, сомнений не было: статный, широкоплечий, с длинными, красиво уложенными волосами, он сразу же производил хорошее впечатление.

– Друзья, прошу любить и жаловать, – вышел на середину площадки режиссёр. – Для тех, кто ещё не знаком, это актёр Сергей Давыдов, он будет исполнять в нашем фильме главную мужскую роль.

Светланов обнял улыбнувшегося актёра, а затем подошёл с ним к оператору. После обмена рукопожатиями они обсудили сцены, которые предстояло сегодня снять. Виноградов обратил внимание на красивое, волевое лицо актёра, с крупным мужским носом, выразительными, тёмными глазами и таким большим подбородком, что невольно возникало желание по нему ударить.

Наташа, дорабатывая с костюмером штрихи своего нового костюма, с интересом посматривала в их сторону и Сергей откровенно ей улыбался.

– Итак, – заговорил режиссёр, – пора приступить к репетиции и если актёры будут точно выполнять мои указания, то мы сразу же можем снимать. Я напоминаю, что действие происходит в дамском парикмахерском салоне, где встречаются наши герои – он в качестве мастера, а она клиентки. Светланов начал репетировать с актёрами, а Виноградов отыскал художника картины Бориса Михайлова, который работал в углу декорации. Это был небольшого роста, полный человек с большой, кудрявой бородой, за которой угадывалось добродушное лицо.

– Послушай, Борис, пока режиссёр занят с актёрами нам надо сделать так, чтобы павильон стал похож на парикмахерскую.

– Обязательно сделаем, – тряхнул бородой художник.

– И мне бы хотелось, чтобы осталось место для камеры и приборов.

– Конечно же оставим! – казалось, что Михайлов очень покладист и его не составит труда уговорить, но Виноградов, снимающий с ним вторую картину, знал, что художник работает профессионально, но совершенно неуступчив в творческих вопросах.

– Эх, Саша, Саша, – укоризненно покачал он головой. – Всегда вы операторы не доверяете нашему брату художнику. Вам кажется, что только вы готовитесь к съёмкам, а художники, якобы, в это время пишут обнажённую натуру с красивых девушек, совершенно забыв о работе в павильоне.

– Ну что вы, я так не думаю, – смутился оператор.

– Тогда займёмся делом!

Михайлов подозвал ассистентов и они в течении получаса смонтировали декорацию, а затем художники-декораторы обустроили её так, что не только зрители, но и мастера-парикмахеры не смогли бы отличить её от настоящего салона.

Виноградов, занятый освещением новой декорации, лишь благодарно кивнул Борису и направился к камере, на ходу поясняя второму оператору схему расстановки приборов. Когда всё было готово и актёры провели несколько репетиций, Светланов попросил тишину в павильоне и, громко скомандовав, начал съёмку.

Действие развивалось строго по сценарию: в помещение нового салона парикмахерской вошла красивая женщина в вечернем платье с пышной копной светлых волос. Любой парикмахер от вида её волос мог бы сойти с ума, но наш герой, несмотря на молодость, был классным мастером дамских причёсок. Он быстрым, упругим шагом пошёл навстречу клиентке, осыпая её комплиментами, а затем, не дав опомниться, провёл в центр салона.

Здесь было всё по высшему разряду: большое, во всю стену, зеркало, на столике аккуратно расставлены бутылочки с шампунями, баночки с кремом, множество ножниц, расчёсок и щёточек, а завершало всё это великолепие само кресло, которое, для удобства работы мастера, поднималось, опускалось и наклонялось в любую сторону.

Девушка, потрясённая необычной конструкцией, опустилась в кресло и в ту же секунду ловкие и уверенные руки мастера окутали её белой простыней.

– Какую причёску вы бы хотели?

– Мне бы волосы привести в порядок, – неуверенно произнесла девушка. – А причёску, по вашему усмотрению, но с условием, что она подойдёт к моему вечернему платью.

Мастер засуетился вокруг клиентки, показал несколько фотографий из каталога и, остановившись на одной из них, воскликнул:

– Это то, что нужно! Сейчас мы сделаем причёску вашей мечты!

И он немедленно принялся за работу. Сначала тщательно с шампунем вымыл волосы, затем аккуратно подстриг их края, пряди выкрасил тёмно-рыжей краской, окантовку сделал белой, основную массу волос подтенил хной, накрутил бигуди и посалил клиентку сушиться под феном. Чтобы не терять время, он тут же занялся её лицом и нанёс увлажняющую маску, а руки и шею обработал специальным кремом.

– Скажите, если не секрет, – мастер наклонился к девушке, – где вы выступаете сегодня?

– У меня сольный концерт в Музыкальном доме, – смущённо ответила она. – Ожидается много зрителей и я очень волнуюсь.

– Я верю в ваш успех! – сказал мастер, покрывая волосы девушки лаком. Если вы не возражаете, я приду на ваш концерт.

– Ну что вы, я буду только рада. Большое спасибо за причёску, вы действительно сделали что-то необыкновенное. Я выгляжу просто замечательно!

Она посмотрела на себя в зеркало, улыбнулась и довольная вышла из салона.

– Стоп! – громко сказал режиссёр. – Кадр снят! Актёрам спасибо! Операторы, как у вас?

– У нас всё в порядке, – откликнулся Виноградов, отходя от камеры.

Намеченные по сценарию кадры, были все сняты и директор картины объявил об окончании смены. Уже через несколько минут павильон опустел, только операторская группа продолжала работать, разбирая камеру и штативы. Виноградов попрощался с ребятами, вышел из павильона и направился в гримёрную, где, по его расчётам, должна была находиться Наташа. Но в гримёрной Васильевой не оказалось и она там даже и не появлялась. Александр удивился, когда узнал, что Наташи не было и в костюмерной, где она должна была переодеться после съёмок.

– Что за игры! – обозлился он. – Какой-то дешёвый детектив получается: была девушка и вдруг исчезла, выкрал её кто-то, что ли?

Расстроенный тем, что не удалось поговорить с Наташей, Виноградов направился к своей машине и через несколько минут выехал за ворота студии.

А в это время Наташа Васильева и Сергей Давыдов подъезжали на такси к площади Киевского вокзала. На улице заметно похолодало и одинокие прохожие торопились скорей добраться до тёплых квартир. Медленный, совершенно обленившийся снег, падал крупными хлопьями, сверкал в свете ночных фонарей и накрывал землю белым покрывалом.

Наташа, сидевшая с Сергеем на заднем сидении, с тревогой спросила:

– А если в костюмерной поднимется шум из-за несданного костюма?

– Так ты им так и скажешь, что тебя прямо со съёмок увёз Сергей Давыдов, не дав даже переодеться.

– Тебе легко шутить, а я на студии совсем недавно и мне бы не хотелось портить отношения с сотрудниками, которые помогают актёрам.

– Наташа, ты волнуешься по пустякам, – взяв девушку за руку, уверенно сказал Сергей. – Начальница гримёрки и зав. костюмерной мои хорошие друзья и стоит мне замолвить словечко, как эпизод с задержкой костюма пройдёт без всяких последствий.

– К тому же я сильно устала, чтобы после смены ещё задерживаться на студии, – как бы соглашаясь с Сергеем, проговорила Наташа.

Такси выскочило на Котельническую набережную и, сделав крутой разворот, остановилось у подъезда высотного дома.

– Сергей, может не стоит, поздно уже, меня родители дома ждут, – просительно заговорила девушка.

– Ну что ты беспокоишься, Наташа, – хорошо поставленным голосом, проговорил актёр. – Мы ведь только на минутку, выпьем вина за наше знакомство, позвоним родителям и сразу же поедем домой.

Он расплатился с водителем и, выйдя из машины, подал руку Наташе, а она, как бы нехотя, вышла вслед за ним. Двор был весь покрыт снегом, который поскрипывал под ногами, чувствовалось, что заметно похолодало. Давыдов открыл массивную дверь подъезда и, пропустив Наташу вперёд, направился к лифту. Они поднялись на двадцатый этаж и Сергей, изрядно повозившись с двумя замками, открыл дверь в квартиру. От мысли, что они здесь будут вдвоём, Наташа почувствовала неприятную дрожь и стала потихоньку отступать к лифту, но Давыдов, заметив это, крепко взял её за руку и повёл за собой в квартиру.

Зажёгся свет в большом коридоре, метров семи длиной. Ширина его была такова, что с двух сторон помещались трёхстворчатые шкафы и ещё оставалось место, чтобы кататься на велосипеде. Сергей открыл двери со встроенными витражами и Наташа увидела большую комнату, пол которой был устлан изящным ковром. Красивая, полированная стенка с многочисленными шкафами и ящиками, круглый стол на причудливо изогнутых ножках, украшенный китайской вазой с цветами, большой книжный шкаф, доверху набитый книгами и плоский экран телевизора довершали модную обстановку квартиры.

– Ну вот, девочка, мы и дома, – необычно бодро заявил Сергей. – Сейчас я приготовлю закусон, а коньяк у меня всегда в запасе. Так что расслабляйся!

Наташа, как бы не обратив внимания на его слова, неуверенно спросила:

– Скажи, это твоя квартира? Ты постоянно здесь живёшь?

От неожиданного вопроса Давыдов остановился на пороге комнаты с бутылкой коньяка в руке.

– Какое это имеет сейчас значение? Допустим, что это квартира моих друзей, которые уехали в командировку. Что это меняет? – его тон стал резким.

– Квартира просто роскошная, я никогда не была в такой, – смутившись, ответила Наташа.

– Ничего, привыкай, то ли ещё будет!

Давыдов, превратившись в радушного хозяина, стал быстро накрывать на стол. Он принёс из кухни бутерброды с красной икрой, тонко нарезанные ломтики лимона, две дымящиеся чашки чёрного кофе и, разлив по рюмкам коньяк пригласил Наташу к столу.

– Ты же сказал, что мы выпьем немного вина за знакомство, а на столе коньяк, – Наташа явно была недовольна.

– Понимаешь, девочка, здесь не магазин и если нет вина, то мы будем коньяк, но это не помешает нам поужинать.

Наташа так и не поняла, куражится Сергей или это у него такая манера разговаривать. Когда, после первой выпитой рюмки, Наташа немного расслабилась, Сергей включил музыку. Он начал есть и, как бы нечаянно, положил ей руку на колено. Наташа отодвинулась, бросив на Сергея неодобрительный взгляд, но он, не смутившись, встал и направился к книжному шкафу. Немного поискав, он снял с полки толстый том и, на ходу разворачивая его, вернулся к Наташе. Он сел рядом с ней, закинул ногу на ногу и серьезно произнёс:

– Взгляни на эти рисунки, посмотри на эти иллюстрации. Как чётко выписана натура, как много внимания уделяет художник красоте женского тела. Его не смущают широкие бёдра и большая грудь, он восхищается мадонной с младенцем и в тоже время художник не забывает о композиции и цветовой фактуре фона.

Минут через пять Наташа прервала его:

– Ты издеваешься, Сергей? Показывая мне иллюстрации художников итальянского Возрождения, ты комментируешь их с таким видом, как будто сам рисовал эти картины.

– О, извини! Я совершенно забыл, что ты студентка художественного вуза, – смущённо пробормотал Давыдов. – Но это, действительно, хорошие копии великих картин.

В это время музыка оборвалась и Сергей, извинившись, пошёл к музыкальному центру. Когда мелодия опять зазвучала, Давыдов с рюмками коньяка в обеих руках подошёл к Наташе.

– За знакомство мы уже пили, теперь нам остаётся выпить за счастливое продолжение, – сказал он, подавая рюмку девушке.

Настроение у Наташи было плохое и упрашивать её долго не пришлось. Она выпила коньяк, сморщив в потешной гримасе лицо, а Давыдов подал ей конфету и ломтик лимона. Затем погасил верхний свет, оставив включённым только маленькое бра на стене. Наташа почувствовала, что начинает пьянеть и постепенно теряет контроль над собой. Сергей сел рядом, обнял её и поцеловал, а Наташа была не в силах сопротивляться, лишь только упёрлась руками ему в грудь.

– Ты слишком торопишься, – твёрдо сказала она. – Не забывай, что мы мало знакомы, а я не девушка по вызову, которую можно использовать и бросить как игрушку!

– Ну зачем же сразу ударяться в амбицию? – возмутился Давыдов.

– Все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо. Если мне нравится девушка, то я отношусь к ней соответственно.

– Но это не значит, что меня сразу же надо тащить в постель!

Пытаясь разрядить обстановку, Сергей выключил музыкальный центр, затем включил телевизор и уверенно подошёл к Наташе.

«Он похож на барана, который весь день вращался в стаде овец, – подумала Наташа, – а к вечеру ему понадобилось поиграть с одной из них, вот он и притащил меня в своё логово.»

– По-моему, ты о чём-то серьёзно задумалась, – Сергей наклонился к девушке. – Право же не стоит! Наша жизнь так быстротечна, что надо использовать каждую минуту не на благо общества, а для своего удовольствия.

Наташа насмешливо посмотрела на Давыдова.

– У меня создалось впечатление, что ты делаешь всё только для себя.

– Нет, почему? Я о тебе тоже забочусь.

Сергей снова, наполнил рюмки коньком и предложил выпить за удачное продолжение. Наташа отказывалась, чувствуя приближение опьянения, но Сергей чуть ли не силой заставил её выпить. И снова его настойчивые руки обняли девушку, и вот уже расстёгнута кофточка на её груди, и поднята до непозволительных пределов юбка. Чувствуя над собой тяжёлое, хмельное дыхание, Наташа из последних сил попыталась вырваться.

– Не надо, прошу тебя Сергей, не надо! – умоляюще проговорила она, но Давыдов, уже не владея собой, решил действовать до конца. И только в эту минуту, осознав всю тяжесть того, что сейчас могло произойти, Наташа из последних сил рванулась в сторону, оттолкнула от себя тяжёлое, потное тело и, быстро вскочив, отдёрнула юбку.

– Подлец! Развлечься решил? Гнёздышко, девочка, коньячок. Всё отработано и безотказно действует. Но это не для меня!

Сергей лежал на диване в неудобной позе и смотрел на Наташу тупыми, пьяными, глазами. Она не могла больше оставаться в этой квартире. Выбежала в прихожую и сорвала с вешалки свою шубу. Открыв неподатливый английский замок, выскользнула за дверь и оказалась у лифта. Не став дожидаться, пока еле двигавшаяся кабина поднимется на двадцатый этаж, Наташа быстрым шагом, едва придерживаясь рукой за перила, побежала вниз по лестнице. Недалеко от подъезда она увидела зелёный огонёк такси, на котором благополучно добралась до дома.

В последующие дни работа в павильоне шла вяло: уже были отсняты крупные планы актёров, закончены съёмки массовых сцен, а композиции натюрмортов были отработаны до такой степени, что, казалось, создать что-либо более совершенное уже невозможно.

Но было понятно, что сейчас снимаются лишь вспомогательные кадры… Все ждали сценариста, который должен был написать новый текст для актрисы Васильевой. Режиссёр ходил темнее тучи, так как в дирекции студии его предупредили о недопустимости срыва съёмок.

На третий день, когда на съёмочной площадке был объявлен перерыв, в павильон ворвался сценарист, потрясая зажатой в руке рукописью. Семён Михайлович Красовский писал сценарии уже давно, но только сейчас, после упорного и титанического труда, ему удалось пробить к постановке свой литературный опус. И теперь, боясь творческого провала, Семён Михайлович дорабатывал сценарий буквально на ходу, предлагая режиссёру всё новые драматургические решения.

Светланов выхватил сценарий из рук Красовского и, быстро пролистав его подозвал к себе Наташу, которая в этот момент беседовала с Виноградовым.

– Наталья, – бодро сказал режиссёр. – Красовский, наконец, принёс новый вариант сценария и у нас есть теперь над чем работать.

– Замечательно! – всплеснула руками актриса.

Они вышли из павильона и пошли репетировать в актёрскую комнату, а Виноградов перехватив сценариста, попытался у него выяснить, как будет выглядеть новый эпизод фильма.

– Понимаете, это будет что-то грандиозное! – захлёбываясь, говорил Красовский. – Героиня в белом платье на арабском скакуне, врывается на центральную площадь города, а за ней бегут толпы поклонников. Вот тут-то она и произносит свой монолог.

– Позвольте, Семён Михайлович, – удивился Виноградов. – Какой конь, какая площадь? Ещё месяц назад мы договорились о том, что Наташа будет читать монолог в павильоне. У меня вся техника находится здесь! Уж не думаете ли вы, что по одной вашей прихоти, я из павильона выйду на натуру. Этого никогда не будет!

У нас и так горят сроки производства.

Оператор, разозлившись, пошёл вслед за режиссёром, чтобы решить с ним этот вопрос. Он заглянул в гримёрную, а затем в костюмерную, надеясь найти режиссёра и актрису, но ему сказали, что Наташа уже оделась для съёмки и ушла с режиссёром. Виноградов поднялся на второй этаж, постучал в дверь и вошёл в репетиционную. Светланов сидел в глубоком кресле, перелистывая страницы сценария, а Наташа стояла перед ним, собираясь читать монолог.

Она была сегодня особенно хороша: в голубой, под цвет глаз, кофточке тёмно-синих узких брюках, с тщательно подкрашенными глазами и лёгким тоном на лице, актриса больше походила на манекен, чем на живую девушку и только очаровательная улыбка оживляла её милое лицо.

– Владимир Сергеевич, – уверенно начал Виноградов, – мне сценарист сейчас сказал, что новый эпизод будет сниматься в центре города и Наташа на коне выскочит к толпе поклонников.

– И как вы это восприняли?

– Крайне отрицательно! Мы ведь готовились снимать в павильоне, у меня вся техника собрана в декорации. Если переходить на натуру, то это займёт много времени.

– Александр Михайлович, не берите в голову, как говорят в Одессе. Вы же знаете, что Красовский сумасшедший, правда талантливый сумасшедший, и если мы готовились снимать в павильоне, то так и будет!

– А как же конь? – оператор был явно смущён.

– Ну, коня и в павильон привести можно. Так что идите и работайте, а мы пока с Наташей прорепетируем.

– Хорошо, я начинаю установку света и уже через час жду актрису на площадке.

Вернувшись в павильон и посоветовавшись с Кравцовым, оператор попросил бригадира Егорыча установить несколько прожекторов на полу декорации так как предполагалось, что съёмка будет вестись с нижней точки. Когда в павильоне были расставлены приборы, а Виктор закончил замер освещённости на съёмочной площадке появилась актриса Васильева. Её сопровождал режиссёр и ассистенты. Теперь уже она была одета в длинное, тёмно-красное платье, что никак не соответствовало белоснежному наряду, придуманному сценаристом. Это немедленно возмутило Красовского, но Светланов, оттеснив его своей могучей фигурой, приказал готовиться к репетиции. Виноградов занял место у камеры, ему помогал механик и ассистент, а режиссёр, устроившись рядом на персональном стуле, выжидающе посмотрел на актрису.

– Так я могу начинать? – неуверенно спросила Наташа.

– Да конечно! – подтвердил Светланов. – И постарайся сделать всё то, о чём мы с тобой говорили. Актёры второго плана подыграют тебе в мизансцене.

Он обернулся в поисках второго режиссёра.

– Пётр, отберите несколько актёров и расставьте их на площадке. Они должны помочь Наташе играть и, если потребуется, поддержат её в движении.

Прошло пятнадцать минут и актёры второго плана были разведены в мизансцене, а Наташа всё ходила со сценарием в руках, повторяя свой монолог.

Наконец это Светланову надоело и он скомандовал: – Внимание! Мотор! Камера!

Отгремела в тишине павильона хлопушка, Наташа начала читать и камера плавно наехала на её лицо. Актёры исправно подавали реплики, Наташа старалась отвечать, но получалось это у неё слабо и неубедительно.

– Стоп! – загремел режиссёр и подошёл к актрисе.

– Но мы же с тобой репетировали, ты всё поняла и у тебя всё получалось.

Почему же так плохо сейчас? Что тебе мешает?

– Монолог очень длинный, я не могу запомнить текст, боюсь сбиться и потому нервничаю.

– Понятно! Повторяем ещё раз, тишина в павильоне!

Снова включился свет, заработала камера и Наташа в окружении актёров начала свой монолог. Было видно, что она старается, но дотянуть сцену до конца ей никак не удавалось. Светланов разделил мизансцену на две части и они попытались снять её короткими кусками, но когда из этого тоже ничего не вышло, стало понятно, что актриса этот эпизод просто не тянет. Ей не хватало актёрского мастерства и опыта.

– Почему у тебя всё так убого получается? – рассерженный режиссёр подошёл к актрисе. – Ведь этот монолог один из главных в картине. Не будет его не будет и твоей роли!

– Не знаю, я стараюсь, но чувствую себя неловко, – Наташа попыталась сдержать набегавшие слёзы.

– А надо играть уверенно! Ты в главной роли, тебе помогают ведущие актёры и ты должна доказать, что можешь быть лучшей!

– Я постараюсь, – сказала Наташа и заплакала.

– Стоп! – команда режиссёра относилась ко всей группе. – Актриса не в лучшей форме, прошу дирекцию объявить перерыв.

Уже в буфете, перекусывая бутербродами и кофе, Виноградов разговорился со своими помощниками.

– Сразу видно, что Наташа не дотягивает роль.

– Да она просто не может так долго играть под сильным светом, – вступился за актрису Виктор Кравцов.

– У нас даже приборы плавятся, – поддержал его ассистент Игорь Беляев.

– Попробуем что-нибудь придумать, – оператор допил кофе и направился в павильон.

Несмотря на несколько дублей, снятых после обеда, Наташа так и не смогла сыграть эпизод так, как этого хотел режиссёр. Страсти на площадке накалялись, Светланов уже не говорил, а кричал, и актриса уже не плакала, а дерзко отвечала. Надо было что-то делать и Виноградов решился.

– Владимир Сергеевич, – обратился он к режиссёру, – у нас же ничего не получается.

– Это я и без вас вижу.

– Так давайте изменим место съёмки, выйдем из павильона на реальную сцену. Снимем монолог и выступление актрисы не в тесном павильоне, а в большом концертном зале с тысячами зрителей. Эффект будет совершенно другой!

– Идея замечательная! Я тоже этого хочу! – поддержала оператора Наташа.

– Да вы что, с ума сошли? – возмутился Светланов. – Выставить девочку на осмеяние перед громадной аудиторией и, наплевав на основы игрового кино, удариться в дешёвые документальные трюки? Я никогда не пойду на это!

Режиссёр просто разбушевался, огорчённый неудачей актёрской сцены, и теперь срывал злость на своём операторе. На них стали обращать внимание и Наташа, уже пришедшая в себя после неудачной съёмки, попыталась высказать своё мнение.

– Владимир Сергеевич, отчего вы повышаете голос? – вступилась она за Виноградова. – По-моему, лучше организовать выступление на большой сцене и за один вечер снять весь эпизод, чем целую неделю гнуть спину в павильоне высасывая из пальца текст монолога.

Режиссёр с неприязнью посмотрел на актрису.

– А кто, хотел бы я знать, будет платить за ваше сольное выступление? Вы знаете во сколько обойдётся эта съёмка? А аренда концертного зала? Да меня директор картины из своего кошелька платить заставит! И чтобы подтвердить мои слова, мы сейчас с ним пообщаемся.

– Таня! – крикнул Светланов своей помощнице. – Попросите Юрия Анатольевича зайти в павильон.

Татьяна сразу же побежала выполнять поручение, а вся съёмочная группа насторожилась, как бы предчувствуя острую ситуацию. Режиссёр демонстративно уселся в кресло, как бы показывая, что он готов продолжать съёмку, но вынужден ждать директора. Оператор с помощниками деловито возился у камеры, актёры тихо переговаривались, а виновник всех разногласий сценарист Красовский, скромно стоял в углу павильона, олицетворяя собой поруганную добродетель.

Наконец, дверь открылась и павильон протиснулся директор фильма Юрий Анатольевич Семёнов. Он был небольшого роста, толст, добродушен и, несмотря на показную лень, умудрялся работать так, что выводил из прорыва самые безнадёжные картины.