Текст книги "Если у нас будет завтра"
Автор книги: Эмма Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Эй, Макс.
Я оперся рукой о дверной проем.
– Да?
– По дороге сюда я думал о твоих словах. О доверии.
– Ты можешь доверять мне, Сайлас. Даже не сомневайся.
Он еще какое-то время смотрел на меня, потом нерешительно протянул руку.
– Ладно. Я принимаю предложение, – ответил он на мой вопросительный взгляд. – Стать друзьями.
– Хорошо.
Я потянулся и взял его за руку. Он крепко сжал ее, потом сильно встряхнул и отпустил.
«Теперь мы друзья. Все же пожали друг другу руки. Скрепили сделку».
– Всего хорошего, – проговорил он.
– Тебе тоже.
Я захлопнул дверцу и проследил, как внедорожник Сайласа скрылся из виду. Влиятельный бизнесмен, который по мановению руки распоряжался миллиардами долларов и полагал, что отношения – всего лишь сделки. Я хотел дружить, а он просил только молчать, сохраняя в тайне его пристрастие к таблеткам. Поэтому он предложил компромисс. Вероятно, не думал, что все по-настоящему.
Сердце наполнила печаль. Чувства к Сайласу сделали меня беззащитным. Обнаженным. Я стоял на другом углу улицы, привалившись к очередному фонарному столбу. Нужно быть крайне осторожным. Просто стать ему другом, ничего больше.
– Ничего больше, – пробормотал я, сожалея, что не могу лишь силой мысли оградить сердце забором из колючей проволоки.
ГЛАВА 8
Макс
Дни сменяли друг друга. Я не видел Сайласа, хоть и чувствовал его присутствие в доме, словно призрака, бродящего по огромным комнатам и коридорам. Легкий запах одеколона. Доносившиеся порой звуки музыки.
Я сосредоточился на работе, заботясь об Эдварде Марше. Мне он казался могучим дубом, сваленным раньше времени и вынужденным весь день валяться в постели. Рассеянный склероз его не пощадил. Ввиду прогрессирующей природы болезни, чаще всего, если ему хотелось сделать больше трех шагов, требовалось инвалидное кресло.
– Вот ты где, милый, – однажды утром проговорила Рамона, протягивая мне тарелку с яйцами Бенедикт и ломтиками авокадо.
– Выглядит потрясающе, – похвалил я.
– Так и должно быть, – сказала она с понимающей улыбкой. – Нужно же позаботиться о любимом медбрате мистера Марша.
Я фыркнул.
– Это вряд ли.
Она подняла брови.
– Ты что, не заметил? Тем, кого он не любит, достаются ночные смены. Он хочет, чтобы ты работал днем, ведь в это время он не спит. Ему нравится твоя компания.
– Точнее, он меня терпит, – проговорил я. – Не думаю, что ему вообще кто-то нравится. И я его не виню. Весь его мир вдруг изменился.
– Верно. Но я здесь уже тридцать лет. Думаешь, я не чувствую, что происходит? Царящее настроение? – Она погладила меня по щеке. – Ты ему нравишься. Он никогда об этом не скажет, но дела это не меняет.
– Ну, вам виднее.
Когда в начале дневной смены я вошел в спальню Эдварда, там царил полумрак. Кто-то задернул шторы, хотя в этот час им полагалось быть открытыми. Я бросил вопросительный взгляд на Дейла, которого сменил. Дейл покачал головой, потом кивнул в сторону Эдварда. Тот смотрел новости по кабельному каналу на огромном плоском экране, висящем напротив кровати.
Его все боялись. Но я-то успел поработать в отделении «Скорой помощи». И мне крики Эдварда Марша казались детской игрой.
– Мистер Марш, – проговорил я, когда Дейл выскользнул из комнаты. – Вы же знаете, что сказал доктор Уэбб. Вам нужен солнечный свет. Витамин D. Он так же важен, как и лекарства.
– Отвали.
«Да. Он явно любит меня больше всех. Это ведь очевидно».
Я спрятал улыбку и потянулся к шторам.
– Простите, сэр, но так велел врач.
– Ты ведь знаешь, что я не дурак. – Он не заикался, хотя сложенные на животе руки дрожали. – Я слаб, как котенок. И лучик солнца не придаст мне сил. Так что можешь закрыть эти чертовы шторы.
– Вам нужно солнце. – Я поправил открытые занавески. – К тому же мы в Сиэтле. Пользуйтесь тем, что есть.
Я обернулся. На лице Эдварда Марша, освещенном залившим комнату солнечным светом, ясно читалась ярость. Когда я не дрогнул под холодным взглядом, он сдался и вернулся к новостям.
Я занялся своими делами, приготовил шприц с Орвейлом, измерил ему давление и температуру. Когда я подошел, чтобы приподнять Эдварда и удобнее устроить на подушках, он указал на экран телевизора.
– Взгляни на это, – проговорил он. – Какой-то педик-актер заявил, что стал жертвой преступления на почве ненависти.
Я замер. Внутри все заледенело, и я чуть не задел головой Эдварда о спинку кровати.
– Преступление на почве ненависти? – фыркнул он. – Чушь собачья. В него просто плеснули выпивкой. Тоже мне преступление. Держу пари, все полная брехня. Он это подстроил, чтобы привлечь внимание. Никто не нападает на гомиков средь бела дня. Уже нет.
Я все еще не двигался. Пребывал в замешательстве, борясь с ощущением, будто меня ударили под дых. Настолько небрежно, мимоходом прозвучали брошенные Эдвардом намеки.
– Что с тобой? – спросил он, вырывая меня из размышлений.
– Ничего.
Его слова причиняли боль, но, если я стану принимать близко к сердцу каждое грубое замечание, то просто не смогу с утра вставать с постели. В обычных обстоятельствах я бы высказался, но в этот момент что-то инстинктивно подсказывало мне молчать. И не только для того, чтобы сохранить работу.
Я взглянул на Эдварда. Он смотрел на меня. Казалось, оценивал холодным, проницательным взглядом, которым надзирал за многомиллиардной империей.
– Ты поклонник этого актера, Максвелл? – спросил Эдвард, и я уловил скрытый в вопросе подтекст.
Но не успел ответить. Или указать на неверно произнесенное имя. Открылась дверь, и появился Роберто, старший медбрат.
– Мистер Марш, пора выйти на свежий воздух и погреться на солнышке, – проговорил он. – Посидеть пару часов у бассейна.
– Да я даже посрать сам не могу сходить, – пробурчал Эдвард. – Так что да, давайте порезвимся в бассейне.
– Приказ врача, – пояснил Роберто. Он посмотрел на меня. – Поможешь мне его подготовить?
– Да, конечно.
Я затаил дыхание, гадая, есть ли у Эдварда еще вопросы. Но он лишь бормотал проклятия, пока мы с Роберто собирали его для поездки на задний двор. Мы надели на него рубашку поло, шорты и белую бейсболку с вышитым спереди красной нитью логотипом «МФ».
Когда Эдвард уже сидел в инвалидном кресле, я склонился над ним с баночкой солнцезащитного крема.
– Я сам, – проворчал он.
Я протянул ему баночку, но он лишь опустил ее на колени, а потом попытался поднять дрожащими пальцами.
– Черт побери! – Внезапно он обмяк в кресле и закрыл глаза.
– Я понял, мистер Марш, – тихо проговорил я, нанося защитный лосьон на его нос и щеки.
«Этот «педик» не даст вам обгореть».
Я подумал о том, как мыл его губкой и менял грязные простыни. Что бы сделал Эдвард, если бы его подозрения насчет меня подтвердились?
«Ничего. Он не сможет ничего сделать. Иначе я просто засужу его за дискриминацию».
Только теперь стоит быть осторожней. Если он узнает, что я гей, то может выдумать что-нибудь о неподобающем поведении.
«Черт».
Мы отвезли Эдварда к креслу-подъемнику на черной лестнице, потом спустили на задний двор. Если место, где растет настоящий лес, вообще уместно назвать «задним двором». Вокруг очага и гриля, больше похожего на произведение искусства, тянулась идеально чистая цементированная площадка. Возле огромного бассейна стояли набивные шезлонги.
Эдди Марш в старомодном купальном костюме, напоминающем черно-белый полосатый комбинезон, плавал у дальнего края. Неподалеку, с нашей стороны бассейна, на одном из множества удобных шезлонгов расположился Сайлас.
«Да, вот он. Мой добрый друг. Старина Сайлас».
Внешне я сохранял невозмутимость. Внутри же напоминал себе Леонардо Ди Каприо, нервно грызущего костяшки пальцев[14]14
Имеется в виду сцена из фильма «Волк с Уолл-стрит».
[Закрыть].
На Сайласе были лишь длинные черные купальные шорты с белым шнурком и темные очки. Рядом на столе виднелась бутылка с водой, не из дешевых. Будто бы задавшись целью еще сильнее помучить меня, он читал книгу. «Преступление и наказание» Достоевского. Он прочел уже больше половины.
«Как будто недостаточно просто быть безбожно привлекательным».
Солнечный свет омывал его, очерчивал линии тела, заставляя светиться безупречную бронзовую кожу, играл в золоте волос. Сайлас казался ослепительно красивым. Я отвел глаза, но было уже слишком поздно. Данные самому себе обещания рассыпались прахом. Глупое, одинокое сердце уже угодило в неприятности.
Я завез Эдварда под зонт в нескольких шагах от сына. Роберто, увидев, что мы устроились, ушел в дом, чтобы ответить на звонок по мобильному.
– Приветствую, папа! – помахав рукой, крикнул Эдди с дальнего конца бассейна. – Превосходный день для купания. Ваше здоровье, мистер Кауфман. Рад вас видеть, сэр.
– Здравствуй, Эдди. – Я закашлялся. – Сайлас.
Сайлас кивнул, один раз.
Не обратив внимания на плескавшегося в бассейне старшего сына, Эдвард взглянул на младшего.
– Почему ты не в офисе?
– Сегодня суббота, – пояснил тот. – А субботы я провожу с Эдди.
– Как дела с акционерами?
– Пришлось сказать им, что ты отдыхаешь. Пока мы получаем прибыль, они вполне довольны. – Сайлас поерзал в шезлонге. Под плоскостью грудных мышц резко обозначились точеные линии идеального пресса. – Нам нужно кое-что обсудить, чуть позже.
– Что? Стратегию маркетинга? Я же просил тебя не вмешиваться.
– Мы поговорим об этом позже.
– Да неужели? Теперь ты отдаешь приказы? Мы можем поговорить прямо сейчас.
– Если вам нужно что-то обсудить наедине, я могу уйти, – вмешался я.
Эдвард взглянул на меня, потом на Сайласа. И вновь на меня.
– Ты спрашиваешь меня? Или моего сына?
Сайлас стиснул зубы, и, кажется, я заметил, как он чуть качнул головой, словно бы говоря «нет». Почти неуловимо.
– Не знаю. Обоих. Того, кто…
– Ага, – проговорил Эдвард. – Не проси у него разрешения. Спрашивай меня.
– Конечно.
Эдвард все еще смотрел на меня. Потом обернулся и громко сказал:
– Сайлас, ты слышал последние новости? Голливудский педик заявляет, что стал жертвой преступления на почве ненависти. Кто-то плеснул в него красным напитком… как уж он называется? Слаш[15]15
Слаш – фруктовый или ягодный напиток с кристаллами льда, размолотый до состояния ледовой кашицы. Иногда, помимо фруктов и ягод, в него добавляют алкоголь.
[Закрыть]. Весь его прелестный наряд забрызгали слашем.
На улице стояла тридцатиградусная жара, но у меня по коже побежали мурашки.
– Правда? – спокойно спросил Сайлас, лицо за стеклами темных очков казалось непроницаемо-бесстрастным.
– Да. И что ты об этом думаешь?
– Ничего, – проговорил он, уткнувшись в книгу.
– Это во всех новостях, – продолжил Эдвард. – Просто смешно. К счастью, нам о подобном больше не стоит беспокоиться.
Руки Сайласа сжимали книгу, на обложке которой виднелась мрачная фигура человека, запертого в тюрьме.
– С другой стороны, твой брат… – Эдвард покачал головой, обводя взглядом необъятные просторы поместья и ныряющего в бассейне Эдди. – Какой позор. Такой огромный потенциал. И все впустую.
– Ладно, пап, – проговорил Сайлас. – Брось это.
– Мы хорошо сделали, скрыв его от взоров общественности. А ты… – он неопределенно махнул рукой в сторону Сайласа. – Легко отделался. Так ведь?
– Папа, – с укором произнес Сайлас, садясь.
Они уставились друг на друга. Отец буравил сына холодным взглядом, от которого у меня мурашки побежали по коже. Я вдруг ощутил себя солдатом на поле боя, вокруг которого со всех сторон свистели снаряды.
– Как Фейт? – вдруг спросил Эдвард. Приветливо. – Ты уже давно ее сюда не привозил.
– Прекрасно, – проговорил Сайлас, вновь укладываясь на шезлонг.
«Фейт, – подумал я, морщась, словно от удара в живот. – Отлично».
– Нужно в ближайшее время пригласить ее на ужин, – продолжал Эдвард. – Она ведь скоро станет частью семьи. Приличия. Мораль. Семейные ценности. Вот что важно. Всегда.
Воцарилось недолгое молчание. Сайлас, бронзовое великолепие в сияющем солнечном свете, сейчас больше всего напоминал статую.
– Жарко, – проговорил я, обращаясь к Эдварду. – Принесу воды.
Я ушел прежде, чем он смог меня остановить. Оказавшись в кухне для персонала, я открыл холодильник и подставил лицо холодному воздуху.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
