Текст книги "Соблазнить врага"

Автор книги: Эмма Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Аннабель смотрела на сестру, не веря своим глазам. Она и сына приплела, затронула чувствительную струнку Нила, зная, как он беспокоится из-за болезни мальчика.

– Если бы только ты был дома… – Иззи еще красноречивее заломила руки, с глазами, полными слез, умоляя мужа простить ее за необдуманный поступок. – Я могла думать только о том, что Анна в беде. Она моя сестра, Нил. Я должна была поехать. Она звала меня на помощь. Во всяком случае, я так думала.

Нил злобно глянул на Аннабель, уже готовый сделать из нее козла отпущения за все грехи своей жены.

– Ты слишком поддаешься влиянию, Изабель, – отрезал он, но было очевидно, что винит он не ее. Близкие отношения сестер всегда вызывали у него ревность, он считал, что Аннабель плохо влияет на его жену.

– Это было так ужасно, Нил! – воскликнула Изабель, прижимая руки к сердцу. – Когда я приехала в мотель, Барри Вулф встретил меня на стоянке и сразу потащил в ту комнату, где, как я думала, была Аннабель. У самой двери нас сфотографировали. Вспышка ослепила меня. Не успела я опомниться, как он втолкнул меня внутрь. Но Анны там не было! – Она драматически повысила голос, убедительно передавая свое потрясение.

– Лживый подонок, – прорычал Нил, совершенно захваченный ее рассказом.

– Он сказал, что продержит меня там сколько потребуется, чтобы доказать, что у нас с ним связь, а потом шантажом заставит Аннабель забрать свою статью о его грязных делишках. Мне было так страшно, Нил. – Целый водопад слез.

Растроганный Нил нежно заключил ее в объятия. Изабель, рыдая, прижалась к нему, являя собою трогательную картину оскорбленной невинности. Казалось, сердце у нее разрывается.

Потрясенная, тем, как ловко разыграла свою роль ее сестра, всегда казавшаяся такой беззащитной, Аннабель кое-как добралась до ближайшего кресла и рухнула в него. Как будто с глаз вдруг сорвали повязку. Ноги не держали ее.

Дэниел бросил на нее встревоженный взгляд, но она сделала ему знак молчать. Пусть представление идет своим чередом, подумала она, чувствуя с горечью, что ее предали, и желая узнать, до какой степени двуличности дойдет ее сестра по отношению к ним всем, пусть даже при этом развеются все иллюзии. У Аннабель тоже была страсть к истине.

– Я пыталась вырваться, – плакала Изабель, уткнувшись в обширную грудь Нила. – Я боролась с ним, и вдруг он упал, и… и я решила, что это моя вина. Я не желала ему смерти, Нил, хотя он был плохим человеком. Я ведь училась делать искусственное дыхание, рот в рот, ради детей, особенно ради Дэвида. Я сделала все, что могла, чтобы привести его в чувство.

– Ты такая мужественная, – утешал ее Нил, успокаивающе похлопывая по спине.

– Но дыхание не возвращалось… О Боже! Я не знала, что делать. – Она шмыгнула носом, ища поддержки в промокшей насквозь рубашке Нила. – Я не могла бросить его так… мертвого… Я позвонила домой, но тебя не было. Потом я вспомнила про фотографию и испугалась, что могут подумать… Вот я и позвонила Анне, а она… она…

– …взяла все в свои руки, – закончил за нее Нил, пронзая Аннабель осуждающим взглядом.

– Она велела мне идти домой и забыть обо всем! – воскликнула Иззи душераздирающим голосом. – Я не виновата в том, что случилось, Нил. Анна сразу поняла, что эта ловушка была подстроена из-за нее, и сказала, что обо всем позаботится. А если всплывет эта фотография, никто не сможет узнать, что там не она. Я подумала… я подумала, что она права, и потом, мне было так страшно…

– Напрасно ты скрыла все от меня, Изабель, – сурово сказал Нил, но на самом деле обвинение он адресовал Аннабель, не сводя с нее неумолимого взгляда.

– Я хотела рассказать тебе, Нил. Было так ужасно держать все это в себе. Но Анна взяла с меня слово.

– Ложь рано или поздно выходит наружу, – провозгласил Нил, и в его голосе звучал гнев Господень.

Изабель вздрогнула и подняла к нему несчастное, залитое слезами лицо.

– Анна сказала, журналисты сделают из моего приезда в мотель к Барри Вулфу что-то грязное и разрушат наш брак. Я молчала ради тебя, Нил. Ты не должен был пострадать. Ты такой хороший… – Снова душераздирающие рыдания.

– Ну-ну, любовь моя, – ворчливо сказал Нил. – Я знаю, что сердце у тебя доброе.

Святая Изабель, очистившаяся от всех грехов…

– Сестра сбила тебя с толку.

Грешная Аннабель, погрязшая в мирской суете.

– Но добродетель восторжествует, обещаю тебе. Так что пусть все это больше не тревожит твою хорошенькую головку. Я обо всем позабочусь. Завтра я разберусь с этим типом. Я подам на него в суд, если он осмелится напечатать что-нибудь сомнительное о моей жене.

Рыцарь в белых сверкающих доспехах, с копьем наперевес, готовый ринуться в бой за свою прекрасную даму.

Аннабель затошнило. Она изо всех сил стиснула зубы, потом с трудом проглотила комок желчи, поднявшийся в горле. Использовали, подумала она. Использовали в своих интересах.

Дэниел оторвал взгляд от воссоединившейся четы и внимательно посмотрел на Аннабель. Неужели ты допустишь это? – казалось, спрашивал он. Но у нее не было сил бороться. Мозг машинально фиксировал происходящее, но она была не в состоянии продумать, что делать дальше, да и можно ли вообще что-то сделать? Она безвольно покачала головой, уступая поле битвы любому желающему.

Желающим оказался Дэниел. Она увидела, как его лицо приобрело решительное выражение. Он обратил свой пронзительный взгляд на Нила. Он приготовился вмешаться в ход военных действий и бросить вызов белому рыцарю, подумала Аннабель. Интересно будет посмотреть. Еще ни разу мужчина не сражался, защищая ее честь. Приятно, что Дэниел готов биться за нее. Это еще раз доказывает, что он необыкновенный человек.

Глава шестнадцатая

– Извините, что вмешиваюсь в ваше примирение с женой, Нил, – серьезно проговорил Дэниел, – но вы сказали, что кто-то шантажирует Аннабель.

Для начала эта взрывоопасная тема годится не хуже любой другой. Да и к месту. Аннабель с изумлением спохватилась, что совсем позабыла об этом – вот до чего ее довели!

Изабель подняла лицо от намокшей рубашки Нила и бросила на Дэниела убийственный взгляд неожиданно сухих глаз, но тот не обратил на нее ни малейшего внимания, сосредоточившись исключительно на белом рыцаре. Нил нахмурился, не вполне понимая, какова роль Дэниела во всем этом деле.

– Как адвокат Аннабель, – внушительно объяснил Дэниел, – я хотел бы узнать подробнее, что это за парень, с которым вы намерены завтра разобраться. Вы не сказали нам, откуда взялась фотография и чем вам угрожали в связи с нею. – Помолчав, он добавил юридический аспект: – Аннабель, безусловно, имеет право знать все.

Это был умный тактический ход, позволивший вывести проблему из области личных отношений в сферу закона. Аннабель, со стороны наблюдавшая за происходящим, мысленно зааплодировала. Сама она чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы предпринимать какие-либо действия, ей было противно, а ее сестра вдруг стала такой далекой, словно ее вообще не существовало.

– Фотографию прислал один журналист, – ответил Нил недовольным тоном, чувствуя профессиональное превосходство Дэниела в юридических вопросах. – Совершенно ясно, что он хотел напечатать какую-нибудь гнусную историю о моей жене и Барри Вулфе. Эти журналисты все на один манер. – Он снова сверкнул глазами в сторону Аннабель, взвинчивая себя для очередной вспышки праведного гнева. – Ради сенсации они готовы на все.

– Вам, вероятно, известно имя этого журналиста, – намекнул Дэниел.

– Джек Митчелл. Он работает в газете оппозиционного толка, – добавил Нил, адресуя это сообщение Аннабель, словно она и в этом была виновата.

– Я хорошо знаю Джека Митчелла, – спокойно сказал Дэниел. – Он оказал мне любезность, сообщив об обстоятельствах смерти Барри до того, как примчались остальные репортеры. Я всегда считал его высокопорядочным журналистом. Вероятно, вы неправильно истолковали его намерения, Нил.

Нил воинственно насупился.

– Этот тип прислал мне снимок и заявил, что, если я воздержусь от комментариев, он сделает свои выводы. Он дал мне время до завтра, чтобы обдумать свою позицию.

Все-таки это не шантаж, устало подумала Аннабель, а нормальный порядок действий журналиста, который обязан проверить источник информации, прежде чем выступить со статьей. Она знала Джека Митчелла по работе. Он и к ней бы обратился, если бы она была в городе.

– Я считаю, что для блага всех заинтересованных сторон не следует допускать выхода этой статьи, – провозгласил Дэниел самым официальным тоном. – Буду вам очень признателен, Нил, если вы предоставите это мне.

Гордость Нила была уязвлена.

– Мне нечего бояться, – напыщенно объявил он.

– Несомненно, против вас нет никаких материалов, – согласился Дэниел. – Однако, учитывая интересы вашей жены, которой могут начать досаждать представители прессы, а также ее сестры, которая своими действиями пыталась защитить ее репутацию, на мой взгляд, в данном случае благоразумие – лучшая доблесть.

– Я вполне готов защищать интересы своей жены! – раскричался Нил. – Что касается Аннабель, она сама навлекла на себя все это…

– Ничего подобного, – решительно перебил его Дэниел. – Барри подстроил все это, чтобы выпутаться из своих неприятностей, и я считаю в высшей степени несправедливым, чтобы Аннабель пришлось расплачиваться за его дурной поступок.

– Дурного дурным не исправишь, – наставительно изрек Нил.

– Этот вопрос можно было бы рассмотреть на более достойном примере, чем злосчастные обстоятельства смерти моего брата, – заметил Дэниел. – Могу только добавить, что истина, какой мы теперь ее знаем…

Блестяще перекроенная в интересах сестрички, вяло подумала Аннабель.

– …только усугубит страдания моих родителей, – веско сказал Дэниел, явно рассчитывая пробудить сочувствие в своем слушателе. – Скандал, связанный с махинациями Барри, и так причинил им много горя. – Он помолчал немного, затем мягко обратился к Нилу: – Неужели так необходимо нанести им новый удар?

Призыв к милосердию тронул Нила. По характеру он не был мстителен. Особенно по отношению к ни в чем не повинным людям.

– Если вы позволите мне самому выяснить все с Джеком Митчеллом, это будет благом для моих родителей, которым досталось немало позора без всякой их вины, – дожимал его Дэниел. – Я хочу обратить его внимание на некоторые юридические моменты. Если он будет настаивать на публикации, пусть обратится к вам и предоставит вам возможность сделать заявление, но, надеюсь, он поймет, что лучше замять эту историю. В конце концов, статья не послужит никакой благой цели.

Решающий аргумент. Дэниел действительно прекрасно разбирался в людях. Подчеркнутые им слова: «Никакой благой цели» – нашли отзвук в душе Нила, обожавшего занимать высокоморальную позицию.

Дэниел победил, подумала Аннабель еще прежде, чем Нил объявил о своей капитуляции. Разум подсказывал ей, что она должна радоваться и гордиться своим мужчиной, но чувств никаких не было. Она наблюдала всю эту сцену откуда-то издалека, будто дух, отделившийся от тела. Она не могла заставить себя беспокоиться о том, какое решение будет принято. Изабель ампутировала ее привычку заботиться о ней, и привычка валялась теперь на полу, как старый башмак, отслуживший своё и годный только на свалку.

Несколько долгих, напряженных минут Нил молча смотрел на Дэниела. Возможно, он осознал неумолимую целеустремленность этого человека. Как бы то ни было, он прекратил борьбу и согласился с предложением Дэниела:

– Очень хорошо. Я предоставлю это вам. Но буду весьма обязан, если вы известите меня об исходе переговоров.

Губы Изабель сжались в тонкую линию. Ей не понравилось, что Дэниел одержал верх над Нилом, но поделать она ничего не могла, если хотела сохранить свой добродетельный образ. Все-таки поразительно! Она ожидала, что Аннабель сохранит в тайне ее заигрывания с Барри Вулфом, но сама даже не попыталась уговорить Нила принять предложение Дэниела замять всю историю. То ли ее совсем не беспокоило, как это отразится на Аннабель, то ли она даже хотела, чтобы сестра пострадала.

– Благодарю вас. Я ценю ваше доверие, – любезно сказал Дэниел. – А теперь, если позволите, я воспользуюсь вашим телефоном, чтобы вызвать такси…

Он поднялся на ноги, высокий, властный, внушающий невольное уважение.

– Да, мы с Нилом хотели бы остаться одни, – поспешила вставить Изабель плаксивым тоном. – Полагаю, вы отвезете Анну домой. – Мимолетный взгляд на сестру. – Она, наверное, очень устала.

– Можете быть уверены, Изабель, я позабочусь о вашей сестре. А также о ее интересах, – спокойно ответил Дэниел.

От затаенной угрозы в его словах Изабель, должно быть, пробрало холодом до самых костей.

– Я закажу для вас такси. Они всегда приезжают очень быстро, мы ведь живем совсем рядом с аэропортом. Езды не больше пяти минут, – лепетала она, направляясь к двери.

Нил проводил ее взглядом, выражение снисходительной благосклонности смягчило его грубоватое лицо.

– Моя жена перенесла душевную травму из-за этой истории, – объяснил он Дэниелу. – Она не такая сильная, как Аннабель.

– Сила бывает разная, – дипломатично ответил Дэниел.

– Очень верно. Для меня Изабель – идеальная жена. И прекрасная мать. В этом ее сила.

– Вы счастливый человек.

– Да, мне повезло. У моей жены правильные инстинкты. Боюсь, у Аннабель есть склонность навязывать ей свои идеалы, а для Изабель они никак не подходят. – Он бросил хмурый взгляд на нехорошую сестру.

– Не сомневаюсь, Аннабель наконец поняла это, Нил, – проговорил Дэниел с оттенком едкой иронии. – Не будем забывать: все, что делалось, делалось из самых лучших побуждений. Для нее это тоже было трудное время, незачем добавлять ей огорчений.

– Обман никогда себя не оправдывает, – проворчал Нил.

А Аннабель думала о том, что сестра всю жизнь дурачила ее. Она подозревала, что Изабель была вполне способна сколько угодно обманывать Нила. В сущности, ей начинало казаться, что Изабель умеет манипулировать людьми не хуже Барри Вулфа. Если бы он не умер, эта ночь могла бы получить совершенно другое развитие.

Теперь уже невозможно поверить ни одному слову из рассказа Изабель. Она выбралась из сложного положения без потерь, оставив Аннабель расхлебывать заваренную ею кашу. И вдруг Аннабель поняла, что так происходило все эти годы.

– Я совсем отстал от политических новостей, – сказал Дэниел, пропустив мимо ушей добродетельную сентенцию Нила. – Северный Квинсленд – словно другая планета. Какие события произошли здесь в последнее время?

Это позволило им заполнить неловкую паузу.

Аннабель не интересовали текущие новости.

Она мысленно перебирала давние воспоминания – вечное чувство вины, старание что-то загладить, что-то устроить для Иззи, взять на себя ее провинности, заниматься тем, что вовсе не интересно, – например, позировать, – потому что это легче, чем переносить сестренкины слезы и страхи. Слезы и вопли – страшная сила, подумала Аннабель с внезапным цинизмом.

Это же просто смешно: она считала себя более сильной из них двоих. А теперь, оглядываясь на прошлое, она увидела себя марионеткой, которую сестра искусно дергала за ниточки под прикрытием своей беспомощности. Когда Аннабель, взбунтовавшись, бросила позирование и настояла на том, чтобы поступить в бизнес-колледж, это было единственное проявление силы с ее стороны в попытке вырваться из цепких щупалец Иззи.

Когда установился этот стереотип поведения? Родители рассказывали со смехом, что Аннабель научилась ходить в возрасте девяти месяцев, а Иззи потребовалось на это вдвое больше времени, но ее это ничуть не волновало – стоило только с плачем ткнуть во что-то пальцем, и Аннабель приносила все, что ей было нужно. Условный рефлекс, как у собаки Павлова.

Хватит, решила Аннабель. Марионетка никогда больше не будет плясать под дудку Иззи. Пусть сестрица научится сама отвечать за свои поступки. Козел отпущения ушел на пенсию.

На улице послышался гудок.

В дверях появилась Иззи.

– Такси приехало, – объявила она.

Ей не терпелось выдворить их со своей жизненной территории.

– Я помогу с чемоданами, – предложил Нил, который стал очень дружелюбным после того, как все решилось к его полному удовлетворению.

– Вы очень добры, – поблагодарил Дэниел, подойдя к Аннабель и помогая ей выбраться из кресла. – Справишься? – спросил он, обняв ее за талию и привлекая к себе.

Она с благодарностью взглянула на него снизу вверх. Мой герой.

– Спасибо, Дэниел. Я справлюсь. Иди с Нилом. Я хочу напоследок перемолвиться словечком с Иззи.

Его лицо стало жестким.

– Пора уходить, Аннабель, – негромко поторопил он.

– Я знаю, – сказала она, взглядом отвечая на предостережение. – Иди. Я буду через минуту.

Но Иззи нечего было сказать сестре, она не собиралась оставаться с ней наедине и выслушивать упреки или что бы то ни было другое. Она пошла впереди, первой вышла из дома, спустилась по дорожке, открыла калитку и стояла возле такси, пока загружали багаж.

Она сделала все по-своему. Отплатила Аннабель за то, что та посмела связать свою жизнь с мужчиной, над которым у Иззи не было власти. Аннабель поняла, что это и послужило причиной разрыва. Забавно, что его страсть к истине привела к срыванию таких тайных покровов, о которых Аннабель и не подозревала.

Ей и самой, собственно, нечего было сказать сестре. Только одно. Аннабель подошла к ней и, глядя ей прямо в глаза отчетливо и решительно сформулировала свою позицию:

– Ты теперь сама по себе, Изабель.

Никаких нежных уменьшительных. Те чувства ушли навсегда.

Ответ был такой же отчетливый, такой же решительный:

– Я в тебе не нуждаюсь, Аннабель. У меня есть Нил.

Итак, узы зависимости разорваны.

Аннабель села в такси.

Дэниел немедленно присоединился к ней на заднем сиденье.

Дверца захлопнулась.

Прежних отношений с сестрой уже не вернуть. Она потянулась к руке Дэниела. Его рука была теплой и сильной и такой утешительной в этот час душевной пустоты.

Глава семнадцатая

Дэниел назвал водителю адрес Аннабель. Больше он сейчас ничего не мог сделать, только держать ее руку, которую она протянула к нему. Такси мчалось в ночь, унося их на другой конец города, расстояние опускало долгожданный занавес над выяснением злосчастной правды об Изабель.

Эта хитрая, лживая, думающая только о себе обманщица продала сестру-двойняшку со всеми потрохами, как только это ей понадобилось, не заботясь о ней, ни на минуту не задумываясь о том, что с нею будет. И это после всего, что Аннабель для нее сделала!

Мысль о том, что это сошло ей с рук, оскорбляла все представления Дэниела о справедливости. Изабель проявила во всем блеске свою способность к выживанию, свою готовность уничтожить любого, лишь бы все устроилось к ее удовольствию. Эта женщина погубит себя? Да никогда в жизни! У нее хватка бульдога.

Хоть что-то ему удалось спасти из развалин, и – черт побери! – он позаботится о том, чтобы Джек Митчелл поступил по совести и не стал публиковать статью, которая не даст ничего, кроме злобных пересудов.

Он с болью смотрел на Аннабель. Ему хотелось чего-то большего, чем простое касание рук, но он не решался нарушить молчание.

Дэниел вспомнил, что чувствовал сам в ту ночь, когда застал Барри в квартире Сьюзен, как потрясение оглушило его, лишило способности мыслить и действовать логично, как сознание, что его предали, вгрызалось в его сердце, словно какой-то неизвестный паразит, от которого невозможно избавиться, как душевная боль отнимала у него энергию, необходимую для того, чтобы справиться с горем.

Он легко мог себе представить, что переживает сейчас Аннабель. Возможно, ей намного хуже, чем было ему. Его отношения со Сьюзен продолжались сравнительно недолго. Аннабель же была тесно связана с сестрой с самого рождения.

Наверное, ей кажется, что весь мир переменился. То, чему она верила всю свою жизнь, оказалось неправдой, и, сознавая это, она чувствует себя униженной. Увидеть, что она так ошибалась, утратить доверие к собственным чувствам – это ранит слишком глубоко. Он знал, что сейчас Аннабель инстинктивно стремится спрятаться от всего, уйти в себя.

И все-таки она потянулась к его руке.

Этот жест внушал Дэниелу надежду. Она не отгородилась от него. Но, может быть, ей просто нужно к кому-то прислониться? Как бы то ни было… он будет рядом. Сейчас для нее настал поистине черный день. Дэниел надеялся, что она позволит ему разделить с ней беду.

Машин на улицах было немного. Скоро такси свернуло в туннель, ведущий к гавани, и вынырнуло из него уже в северной части города. Еще несколько минут, и они окажутся в квартире Аннабель. Дэниел решил идти вместе с ней, словно это само собой разумелось, не спрашивая, нужно ли ей его присутствие. Зачем напрашиваться на отрицательный ответ?

Она вдруг крепче сжала его руку. Повернувшись, он увидел, что она смотрит на него с бледным подобием улыбки.

– Я еще не поблагодарила тебя, – грустно сказала она.

– Иногда задумываешься, не чересчур ли мы цивилизованны, – отозвался он, пытаясь отвлечь ее от тяжелых мыслей.

Она непонимающе смотрела на него.

– Мне кажется, что физическое воздействие может быть весьма полезным. Мне ужасно хотелось надрать им уши, – признался Дэниел, стараясь рассмешить ее.

Смех – лучшее лекарство от многих недугов.

Вздохнув, она отвернулась и стала смотреть в боковое окно.

– У меня часто бывало такое чувство. Но я всегда оправдывала Иззи.

– Посмотри на все происшедшее с другой стороны, – рискнул предложить Дэниел. – Теперь ты можешь позволить себе удовольствие делать все, что захочешь, не испытывая угрызений совести.

Она кивнула, но ее голос прозвучал глухо и безжизненно:

– Да, это плюс. Я никогда больше не буду чувствовать себя виноватой перед нею. – Снова вздох. – Мне так не хватало свободы быть собой.

Дэниел вдруг вспомнил «тещину лиану» из тропического леса. Сестра обвилась вокруг Аннабель, запустив в нее такое количество крючочков, что только сегодняшняя болезненная операция помогла их вырвать.

– Я не представляла, что буду чувствовать себя такой одинокой.

Он даже вздрогнул. Легко ему думать об Изабель как о лиане-паразите, удушающей дерево, достаточно сильное, чтобы выстоять в одиночку. А может быть, Аннабель было необходимо чувствовать, что она нужна сестре? Долгая и тесная связь между близнецами должна была привести к тому, что их индивидуальности очень сложным образом переплелись между собой. Ему не измерить глубину их эмоциональной взаимосвязи.

– Мне очень жаль, Аннабель, – тихо сказал он, признавая чувство потери, пустоты, неожиданно возникшей в ее жизни.

Ее пальцы сплелись с его пальцами, и тут такси затормозило возле ее дома. Она взглянула на него блестящими от слез глазами.

– Побудешь со мной? – спросила она охрипшим голосом.

Он ответил с плутовской улыбкой:

– Конечно, ведь отпуск еще не кончился.

Это рассмешило Аннабель, хотя ее смех прозвучал немного неуверенно. По крайней мере это слегка разрядило напряженность, и они вышли из такси вполне непринужденно. Самым будничным образом забрали багаж и расплатились. Затем Аннабель пошла впереди него к своей квартире. Она торопилась, словно ей не терпелось оказаться внутри.

Надеется почувствовать себя в безопасности в своем доме, подумал Дэниел – и ошибся. Едва они вошли в гостиную и поставили чемоданы, она схватила его за руку и подняла на него глаза, в которых светились решимость и желание.

– Ты обещал мне десерт.

Тогда он понял. Понял, что ей отчаянно нужно чем-то заполнить пустоту, и он может сделать это для нее, если он тот человек, каким она его считает. Дэниела охватил ответный порыв, решимость и желание дать ей все, что ей нужно. Его переполняла дикая радость. Теперь она свободна и может идти дальше вместе с ним. И пойдет. Аннабель Паркер не станет вопить и хныкать. Она берет жизнь такой, какая она есть, и справляется с нею.

Он ухмыльнулся:

– Что-нибудь послаще… пудинг с патокой и коньячным соусом. Очень питательно.

Она приподняла бровь, подначивая его:

– Сможешь обеспечить?

В нем снова проснулся пещерный человек. Моя женщина. Он подхватил ее на руки, с наслаждением прижал к груди, мечтая захватить все ее чувства, чтобы она не могла думать ни о чем, кроме него.

– Показывай дорогу в спальню, – приказал он. – Десерт следует сервировать в удобном месте, чтобы можно было смаковать не спеша.

– Дверь справа по коридору.

Каждое свое слово она подкрепляла дразнящим поцелуем в уголок его рта. Подогреваемый таким образом, Дэниел на рекордной скорости прибыл к ее постели. Освобождение от одежд происходило без всякой изысканности. Они стягивали, сдергивали и срывали одежду друг с друга, в лихорадочной спешке добрались до обнаженной кожи, обжигающего соприкосновения горячих тел, купаясь в ощущениях, упиваясь ими, в сплетении и переплетении яростно утверждая свое право быть вместе.

В горячке безоглядной страсти она жаждала немедленного насыщения. Он ворвался в нее и почувствовал, как его приветствуют жаркие конвульсии. В пылу, не знающем преград, она подгоняла его руками и ногами, нагнетая ощущения до рвущей нервы кульминации, которую оба они уже не могли оттягивать, изойдясь в порыве высшего единения. Для Дэниела это был поток любви, связующей и объединяющей, и он отчаянно надеялся, что так же это было и для Аннабель.

Он расслабился, но, обвившись вокруг него, она перекатилась, не выпуская его из себя, и оказалась сверху.

– Не хочу, чтобы это кончилось, Дэниел, – хрипло выговорила она.

Он понял, что она имеет в виду то чувство единства. Физическое выражение этого чувства дарило блаженство, но она имела в виду нечто гораздо большее. В этот вечер завершился громадный кусок ее жизни. Если и тут все закончится ничем…

– Наше путешествие в неведомое открыло нам много такого, чего я не ожидала, – продолжала она. Ее глаза напоминали глубокие взволнованные озера. – Открылось и плохое, но лучше уж, когда знаешь, что к чему.

– Да. Лучше, когда знаешь, – согласился он, понимая, что ей сейчас нужны не красивые слова, а голая правда. Для нее настал момент принятия решений, в такие минуты честность важнее всего. – Что касается нашего путешествия, – медленно и раздельно проговорил он, – я думаю, мы могли бы всю оставшуюся жизнь делать то, что у нас так хорошо получается вместе.

– Хочешь попробовать? – Она вся напряглась, горделиво выгнув спину с независимым видом.

– Очень хочу.

– Я тоже, – сказала она с протяжным вздохом и склонилась над ним, дразня и заманивая.

Улыбаясь, он просунул руки между их телами и обхватил ее груди, лаская их в такт сладострастным движениям ее бедер.

Она бесконечно волновала его, в самом глубоком смысле: ее ум, и душа, и сердце – все было наделено прирожденным представлением о правде и мужеством смотреть этой правде в лицо, вся она была полна силы и энергии, словно внутри ее пылало яркое пламя, просвечивая ее насквозь. Другие могли бросить тень на это пламя, но погасить его было невозможно.

Он любил ее.

Он обожал ее.

Она была для него дороже всего на свете.

Когда наконец она уютно прижалась к нему и сонно прошептала: «Довольно, Дэниел», он понял по ее удовлетворенному голосу, что сумел утолить ее боль. Пока.

Завтра утром обида вернется. Он не сможет прогнать это чувство. Пройдет еще много времени, прежде чем Аннабель научится думать о сестре по-другому, не ощущая утраты.

Но она будет не одна.

Она дала ему свою руку, и завтра он наденет кольцо на средний палец этой руки. Будет считаться, что это ради Джека Митчелла – чтобы доказать ему свою версию и окончательно оставить Изабель в стороне. Но Дэниел был полон решимости довести дело до конца. Последовательность придаст их версии убедительность.

На фотографии не виден цвет камня. Он купит Аннабель кольцо с рубином, а не с изумрудом. Он попросит ее носить его кольцо в знак доверия на их совместном пути, для напоминания, что она теперь не одна.

Отныне и навсегда, если только он сможет настоять на своем.