Текст книги "Свадьба во спасение"

Автор книги: Эмма Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Эмма Дарси
Свадьба во спасение

ПРОЛОГ

Джонни Эллис

Первый день в Гундамурре

Самолет зашел на посадку над красной грунтовой взлетно-посадочной полосой. Кроме нескольких построек, явно принадлежавших овцеводческой ферме Гундамурра, до самого горизонта больше не было видно ни единого строения – одна бескрайняя пустыня с редкими низкорослыми деревцами и чахлым кустарником.

Этот вид напомнил Джонни старинные народные баллады о невероятных трудностях, которые приходилось преодолевать жителям здешних мест. И теперь, увидев эти просторы собственными глазами, он понял, почему музыка здешних баллад всегда медленна и тягуча – здесь ничего не происходит быстро.

– Жаль, что у меня нет фотоаппарата, – пробормотал Рик Донато.

Эти слова вызвали любопытство Джонни. Завораживающая красота этих мест вполне могла поразить Рика так же, как поразила она его самого, жившего до сих пор в городе, но его удивило, что Рик – дитя улиц с воровским прошлым – увлекается фотографией. С другой стороны, слова о фотоаппарате могли быть сказаны, чтобы скрыть волнение из-за того, что их ожидало.

Рик выглядел так, как будто вырос в мафиозной итальянской семье: черные вьющиеся волосы, оливковая кожа, темные глаза, в которых иногда вспыхивал опасный огонек. Но будь это так, какой-нибудь пронырливый адвокат обязательно помог бы ему избежать тюрьмы за угон автомобиля и он не летел бы сейчас вместе с Джонни и Митчем в этом самолете.

– Какая бескрайняя пустыня, – подавленно пробормотал Митч Тайлер. – Мне начинает казаться, что я сделал не правильный выбор.

Что ж, Джонни мог понять настроение своего второго товарища по несчастью – в отличие от него самого и Рика у Митча была настоящая семья, мать и сестра, которые, конечно же, не смогут навещать его здесь. И все же, по мнению Джонни, год тюрьмы в любом случае хуже, чем шесть месяцев работы на овцеводческой ферме…

– Нет, – уверенно сказал Джонни. – Что угодно, лишь бы не быть запертым в камере. Здесь мы сможем хотя бы свободно дышать.

– Чем дышать-то? Пылью? – насмешливо уточнил Митч.

В этот момент самолет коснулся земли, подняв облако этой самой пыли.

Джонни меньше всего заботила пыль – лучше пыль пустыни, чем затхлый воздух тюремной камеры. Оставалось надеяться, что Митч не намерен брюзжать в течение всех шести месяцев, которые им предстояло здесь провести. Ему не хотелось бы конфликтовать с ним. Парень был осужден за избиение, и хотя избил он мужчину, изнасиловавшего его сестру, Джонни подозревал, что Митч в принципе очень вспыльчив и легко пускает в ход кулаки.

У Митча были пронзительные голубые глаза, темные волосы и резкие черты лица. При стройной и гибкой фигуре он был мускулист и очень силен. Жить с ним бок о бок будет очень непросто, подумал Джонни.

– Добро пожаловать в Великий Австралийский Аутбэк11
  Аутбэк – внутренние малонаселенные районы австралийского континента. – Прим перев.


[Закрыть], – насмешливо произнес полицейский, сопровождавший их. – И помните… если вы, три городские задницы, хотите остаться в живых, не вздумайте бежать – здесь некуда бежать.

Все трое проигнорировали его слова. Им было всего по шестнадцать лет, и они очень хотели выжить, независимо от того, что уготовила им судьба. А бежать было бы действительно глупо – уж лучше выдержать эти три месяца и стать свободными людьми.

Все так, вот только Джонни не чувствовал себя виноватым. Он никогда не был дилером наркотиков – просто оказал услугу парням из рок-группы, захотевшим выкурить по сигарете с марихуаной после выступления в клубе. Они дали ему деньги, чтобы он купил им марихуану, и копы загребли его в тот момент, когда он расплачивался с настоящим дилером.

Он не мог сказать, что деньги дали ему музыканты, иначе он стал бы предателем. Джонни предпочел промолчать и сесть в тюрьму, а когда появилась возможность заменить срок отработкой на отдаленной овцеводческой ферме, даже обрадовался. Может быть, ему удастся раздобыть гитару…

С малолетства Джонни усвоил, что с людьми лучше так или иначе ладить, а не наживать врагов и, следовательно, неприятности. Ему до сих пор снились кошмары, в которых его первые приемные родители запирают его в темный чулан. К тому времени, как его передали в другую семью, он уже научился приспосабливаться. Его тактика выживания была проста – заводить друзей и избегать неприятностей.

Он очень надеялся, что владелец овцеводческой фермы окажется благоразумным человеком, а не ублюдком, использующим систему правосудия, чтобы иметь дармовую рабочую силу, как некоторые из его приемных родителей, которые еще и получали от правительства деньги за то, что издевались над детьми, переданными им на попечение.

Судья молол вздор о том, что эта правительственная программа помогает оступившимся подросткам вернуться на путь истинный, но он явно не представлял себе, как на самом деле обстоят дела.

Самолет остановился рядом с «лендровером», возле которого стоял мужчина. Хозяин? Мужчина был высоким, широкоплечим, плотно сбитым, с грубоватым обветренным лицом и седыми волосами. На вид ему было около пятидесяти, но выглядел он крепким и внушительным.

С таким лучше не связываться, сразу понял Джонни, и дело было вовсе не в габаритах этого человека – он и сам был рослым и хорошо развитым для своих шестнадцати. Многие подростки не рисковали с ним связываться, хотя Джонни никогда первым не лез в драку. Было в мужчине что-то значительное и внушающее уважение.

– Джон Уэйн[Джон Уэйн (1907-1979) – популярный американский актер.

Снялся в более чем 130 фильмах, главным образом в вестернах, оставаясь верным традиционному образу «сильной личности».] спешит на помощь, – сыронизировал Митч, хотя было заметно, как он напряжен.

– А где его лошадь? – подыграл Джонни, надеясь, что Митч расслабится, а это будет лучше для всех них.

Ответом ему стала усмешка, кривоватая, но все-таки усмешка. Это позволило Джонни надеяться, что все обойдется.

Он поймал на себе любопытный взгляд Рика Донато. Интересно, о чем он думает? Считает его безобидным? Не представляющим угрозы? Или просто хорошим парнем? Что он видит, глядя на него?

Джонни посмотрел на себя как бы со стороны симпатичный парень высокого роста с прямыми темно-русыми волосами, то и дело спадающими на лоб, глазами зелено-коричневого цвета и белозубой заразительной улыбкой.

Но даже с такой внешностью Рику по этой части он не конкурент. Должно быть, девчонки с ума сходили по Рику, и это стало причиной его неприятностей – он угнал чей-то «порше», чтобы привлечь внимание какой-то богатой цыпочки. У Джонни же не было времени на девчонок – он просто хотел играть свою музыку, создать свой ансамбль и петь свои песни.

Пилот заглушил двигатели.

Конвоир приказал им забрать из-под сидений свои сумки и спустя несколько минут вывел их из самолета навстречу жизни, очень далекой от той, которую они знали до сих пор.

– Вот твои парни, Магуайр. Прямо с городских улиц. Покажи им, что к чему.

Большой немолодой человек посмотрел на копа стальным взглядом.

– Здесь у нас другие порядки. – Произнесено это было тихим голосом, но подействовало лучше любого оскорбления.

Мужчина кивнул всем троим.

– Меня зовут Патрик Магуайр. Добро пожаловать в Гундамурру. На языке аборигенов это означает «Добрый день». Надеюсь, день, когда вы ступили на мою землю, станет для вас действительно добрым.

Джонни почувствовал, как успокаивается. Эта короткая речь Патрика Магуайра вселила в него надежду. Но тут он снова напрягся, увидев, как Патрик приближается к Митчу.

– Как тебя зовут, парень? – Патрик протянул огромную руку, способную, казалось, гнуть подковы.

– Митч Тайлер, – после короткой заминки воинственно ответил Митч и пожал протянутую руку с некоторым вызовом.

– Рад познакомиться, Митч.

Рукопожатие было коротким, без многозначительной попытки продемонстрировать, кто хозяин положения.

Джонни уже приготовил свою самую обаятельную улыбку, действующую, как он знал, обезоруживающе, но она не потребовалась. Патрик протянул ему руку.

– А ты…

– Джонни Эллис. Приятно познакомиться, мистер Магуайр.

Стального цвета глаза окинули его оценивающим взглядом, и Джонни почувствовал, что они видят его насквозь, видят то, что он старательно прятал от всех в самой глубине своей души. Его желудок сжался в нервном спазме.

В глазах Патрика зажегся какой-то странный огонек, породив в Джонни чувство несвойственного ему смущения. Наконец мужчина выпустил его руку и обратился к Рику, который тоже представился.

– Готов ехать? – спросил у него Патрик.

– Да, я готов, – надменно ответил Рик, и это прозвучало так, как будто он бросил вызов всему миру.

Джонни снова напрягся – все, чего он хотел, это прожить грядущие шесть месяцев без лишних проблем. Он не был задирой и драчуном, как Митч и Рик, в совершенстве освоил науку выживания, и лезть на рожон было не в его стиле.

Магуайр наблюдал за тем, как его новые работники усаживаются в машину. Его ферма называлась «Добрый день», и Джонни снова взмолился, чтобы так и случилось. Без проблем. Без стрессов. Без единого неверного шага, который помешал бы ему поскорее попасть туда, куда были устремлены все его помыслы, – в мир музыки.

Ради этого он был готов на многое. Готов в большей степени, чем Рик и Митч.

Джонни очень надеялся, что они смогут ужиться и установить дружеские отношения. Тогда он и представить себе не мог, что дружбу, родившуюся на этой земле, они пронесут через всю жизнь, приходя на помощь друг другу в трудные моменты.

И заложил основу этой дружбы Патрик Магуайр, ставший всем им отцом, которого не знал ни один из них, понявший, каким человеком является каждый, оценивший сильные стороны их характеров, поверивший в них… И всегда ждавший их домой, в Гундамурру.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Двадцать два года спустя…

Джонни Эллис верхом на лошади въехал в старый западный городок, который на самом деле был декорацией, построенной специально для съемок вестерна. Позади него простиралась Аризонская пустыня, а перед ним маячил на кране оператор с камерой. Все, что Джонни должен был делать в кадре, – это скакать на лошади с серьезным выражением лица, соответствующим образу его героя-ковбоя, выполняющего особую миссию – миссию отмщения.

– И все-таки Джонни не сдержался, и легкая усмешка приподняла уголки его губ. Он находился сейчас на вершине успеха – его диски с песнями в стиле кантри были платиновыми и расходились миллионными тиражами, и вот теперь он снимался в своем первом фильме. Это было невероятно и превосходило все его самые смелые мечты.

Ездить верхом он научился в Гундамурре. Несмотря на то что он был высоким и крупным, смотрелся он в седле очень естественно, чем могли похвастаться немногие именитые голливудские актеры. Продюсеры фильма сделали ставку на его популярность, но сам Джонни предпочитал думать о себе как о последователе Джона Уэйна.

Митч и Рик любили посмеиваться над этой его идеей.

Но сейчас Джонни был предельно серьезен.

Камера взяла крупный план – ковбой спешивается, соскакивает с лошади, привязывает поводья к забору и уверенно входит в салун. Это был последний дубль на сегодня, и Джонни не хотел его испортить – все-таки он был профессионалом, привыкшим к сцене, к публичным выступлениям.

Это уже давно стало его второй натурой.

Двери салуна захлопнулись за его спиной, и режиссер крикнул: «Снято!» Джонни теперь уже с улыбкой вышел на улицу, уверенный, что переснимать не придется. Улыба стала шире, когда он увидел Рика Донато, спрятавшегося на спинами членов съемочной группы.

Как здорово, что друг нашел время приехать!

Джонни пригласил его приехать на съемки, когда Рик, ставший всемирно известным фотографом, позвонил и сообщил, что будет в Лос-Анджелесе по своим делам. Жаль, что Лара и дети не приехали с ним. Жена Рика была прекрасной женщиной, а дети… У Джонни таяло сердце каждый раз, когда он видел их. Маленькому Патрику, которому на Рождество исполнилось три года, наверняка понравилось бы кататься на операторском кране.

– Рад тебя видеть, Рик! – радостно поприветствовал он друга. – Познакомить тебя с ребятами?

– Нет.

Быстрый и резкий ответ насторожил Джонни.

Он внимательно посмотрел на друга и отметил, что тот плохо выглядит. Вернее, выглядит опечаленным, потрясенным, как будто изнутри его гложет какая-то душевная боль. Обычно сверкающие темные глаза были тусклыми и пустыми.

– Мы можем пойти в твой трейлер, Джонни?

Или куда-нибудь, где бы могли поговорить с глазу на глаз?

– Конечно.

Джонни махнул рукой, указывая дорогу, и они пошли бок о бок, но не касаясь друг друга. В другое время Джонни обнял бы друга за плечи, выражая свою радость от встречи, но только не теперь, когда Рик выглядел таким далеким и замкнутым.

Желудок Джонни начал спазматически сжиматься, как бывало всегда, когда он интуитивно чувствовал беду.

Он не смог дождаться, пока они дойдут до трейлера.

– В чем дело, Рик? Говори! – потребовал он.

– Мне позвонил Митч, – ровным голосом произнес он, – а ему позвонила Меган.

– Меган Магуайр?

Перед его мысленным взором немедленно возник образ младшей дочери Патрика Магуайра грива рыжих кудрей, веснушчатое лицо, серые глаза цвета предгрозового неба, которые всегда предостерегающе вспыхивали, стоило Джонни предложить ей помощь в любой работе на ферме, как будто своим предложением он оскорблял ее, давая понять, что она не годится для этой работы и не способна управлять Гундамуррой так же хорошо, как и ее отец.

Гундамурра была ее жизнью, и иной она для себя не видела. Но Джонни никогда не критиковал ее за это – наоборот, он восхищался тем, как она справляется с работой, которая по плечу далеко не всякому мужчине. Он никак не мог понять, почему она избегает его, когда он приезжает в Гундамурру, почему каждый раз отказывается покататься вместе верхом, почему в отличие от отца раз от раза становится все негостеприимнее. А стоило им оказаться вместе, она обязательно начинала насмехаться над его популярностью.

А ведь будучи маленькой, она очень любила слушать, как он играет на гитаре и поет, повторяя за ним все слова его песен. Когда же она превратилась в такую далекую и неприступную женщину? Но, черт побери, даже ее неприязнь и отчуждение не удержат его от поездок в Гундамурру.

Патрик для него как отец… Единственный отец, которого он знал…

– Патрик… – Джонни как будто ударили под дых. – Что-то с Патриком?

Рик со свистом выдохнул через стиснутые зубы.

– Он умер, Джонни.

Джонни показалось, что у него остановилось сердце, а ноги перестали повиноваться. Он потряс головой, отказываясь поверить в услышанное. В груди родился мучительный стон:

– Нет… нет…

– Два дня назад, ночью, – произнес Рик тоном, не оставляющим надежды на то, что это ужасная ошибка. – Он умер во сне. Его сердце просто остановилось. Никто ничего не знал до самого утра.

Первой его нашла Меган. Ничего не поделаешь, Джонни. Он ушел от нас.

Ушел…

Ушел, оставив огромную черную дыру в сердце. Джонни едва чувствовал, как рука друга крепко стискивает его локоть. Он двигался автоматически, не видя и не слыша ничего вокруг, и очнулся только тогда, когда ощутил в руке стакан с виски, который подал ему Рик. Джонни с недоумением обнаружил, что сидит на диване в личном трейлере, предоставленном ему кинокомпанией.

– Это огромная потеря для всех нас, Джонни.

Джонни кивнул. Говорить он не мог, как не мог проглотить ни капли виски.

– Я заказал билеты для нас обоих. Ты сможешь договориться, чтобы тебя отпустили? Они же могут снимать эпизоды, в которых ты не задействован?

Фильм… Как это неважно сейчас!

Боль от потери была нестерпимой. У Рика есть Лара и дети. У Митча – Кэтрин и ребенок, который должен вскоре родиться. Оба его друга создали семьи и имеют собственные дома. Для Джонни же домом по-прежнему оставалась Гундамурра, а семьей – Патрик. И вот теперь Патрика не стало… Как будто его с корнем вырвали из сердца Джонни.

Теперь у него больше не было причин снова и снова возвращаться в Гундамурру.

Меган не захочет его видеть.

Но в этот последний раз ему никто не помешает поехать. Он должен попрощаться с человеком, относившимся к нему как к сыну, и пусть Меган сколько хочет выказывает свое недовольство. С ним Рик с Митчем. Они всегда будут помнить, что Патрик дал им он подарил им свое огромное щедрое сердце.

Почему это случилось?

Джонни с мукой посмотрел на Рика.

– Ведь ему было всего семьдесят.

– Семьдесят четыре, – тихо напомнил Рик.

– Но он был такой крепкий. Он мог дожить до ста лет!

– Все мы так думали… – Мы же видели его всего три месяца назад на Рождество. Он выглядел как обычно.

Рик покачал головой.

– Да, я тоже не заметил никаких признаков болезни. Может быть, его подкосили переживания по поводу засухи, из-за которой погибло много овец и уволилось много работников…

– Я предлагал ему помощь. Предлагал деньги, чтобы он мог платить им, чтобы они не разбежались…

Губы Рика изогнулись в ироничной усмешке.

– Я тоже предлагал. И Митч.

– Он же помог нам, черт побери! Почему же он не позволил теперь нам помочь ему?! – Джонни крепко стиснул руки. – Уверен, это Меган отговорила его принять нашу помощь. Чересчур уж она гордая. А Патрик никогда бы не пошел против нее.

– Не надо обвинять Меган, Джонни. Ей и так тяжело, чтобы взваливать на нее еще и бремя вины за смерть отца. На твоем месте я бы был к ней добрее, друг. Думаю, этого хотел бы и Патрик.

– Да… Я знаю… я понимаю… – Джонни разжал руки и развел их в стороны жестом, полным беспомощности. – Я буду скучать по нему.

Рик кивнул и отвернулся, но Джонни успел заметить, как подозрительно блеснули его темные глаза. Это напомнило ему, что Патрик стал отцом не только для него, но и для Митча с Риком. Рику тоже больно сейчас. И Митчу…

Митч наверняка уже в Гундамурре, оказывает семье всяческую помощь, в том числе и юридическую. А помощь нужна не только Меган, но и Джесси с Эмили. Для всех них это большой удар.

Рик прав – Патрик хотел бы, что его мальчики позаботились о его девочках.

– Мы никогда не узнаем, отчего он умер, – отрывисто произнес Рик. Может быть, просто пришло его время? Нужно собираться, чтобы успеть на самолет. Ты уже в состоянии решить все свои проблемы?

Джонни наконец протолкнул виски в горло. На глазах выступили слезы – то ли оттого, что виски обожгло горло, то ли…

– Все нормально. Я сделаю несколько звонков, и можно ехать.

Вертолетом до Феникса, самолетом до Лос-Анджелеса… Прошло много часов, прежде чем Рик и Джонни пересели наконец на самолет австралийской авиакомпании, летевший в Сидней.

Они заняли свои места и приготовились к долгому полету над Тихим океаном. Стюард предложил им шампанское, оба отказались, попросив апельсиновый сок – им нечего было праздновать.

Несколько вопросов уже давно не давали покоя Джонни.

– Почему Митч не позвонил мне сам? Почему ты приехал за мной?

– Мы подумали… будет лучше, если мы полетим вместе.

– Я рад твоей компании, но мы могли бы встретиться прямо в аэропорту.

Рик бросил на друга насмешливый взгляд.

– Зная твою привычку всегда поступать по-своему, мы решили подстраховаться.

Джонни нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что меня нужно держать за ручку?

– Не в этом дело, Джонни. Митч не хотел сваливать на тебя все сразу, тем более по телефону.

Он поручил это мне, посоветовав поговорить об остальном, когда ты немного придешь в себя от шока.

Желудок Джонни снова ожил, предупреждая, что грядут новые беды.

– Тогда выкладывай свое остальное. Видишь, я сижу и даже пристегнут. О чем еще я должен узнать?

Рик пристально посмотрел на друга, будто прикидывая, готов ли тот воспринять, что он собирался сказать.

– О завещании Патрика. Оно у Митча, и он вскрыл его.

– И? – Джонни испытал облегчение. – Уверен, с ним все в порядке. Патрик всегда был честным и справедливым.

– Джонни, приготовься еще к одному потрясению. Почти половина Гундамурры завещана тебе.

– Что?!

– Ты получаешь сорок девять процентов, а Меган – пятьдесят один. Она остается хозяйкой, о чем всегда мечтала. Только, по правде говоря, вряд ли она мечтала разделить владение Гундамуррой с тобой, Джонни. Закономерно было бы ожидать, что Патрик разделит ферму между тремя сестрами.

Он – совладелец Гундамурры вместе с Меган?

– Митч решил, что тебе потребуется время, чтобы прийти в себя, прежде чем мы прибудем в Гундамурру.

У Джонни кружилась голова.

Что все это значит?

Почему Патрик обделил старших дочерей?

Почему сделал совладельцем его, а не Митча или Рика?

Внезапно его охватил ужас, и он схватил Рика за руку.

– Рик, я не просил его об этом! Клянусь, я ничего не знал!

– Джонни, я ничего такого и не думал, – заверил его Рик. – Не сомневаюсь, Патрик сам все это спланировал.

– Но почему я? Это не правильно, не… – Он пытался подобрать слово. – Как он объяснил свое решение Митчу, когда составлял завещание?

Рик покачал толовой.

– Митч не участвовал в составлении. Патрик составил его сам и прислал на хранение запечатанным два месяца назад.

– Два месяца… – Джонни потряс головой. Сразу после Рождества.

– Может быть, он почувствовал, что ему недолго осталось.

– Дьявол! Почему он нам ничего не сказал?

Ведь мы же все были в Гундамурре на Рождество.

– Если Патрик знал, что это его последнее Рождество, он просто не захотел его портить.

– Но… – Джонни в отчаянии всплеснул руками.

– Хочешь знать, что думает по этому поводу Митч?

Абсолютно не представляя, что побудило Патрика принять это неожиданное решение, Джонни кивнул.

– Патрик выбрал тебя, чтобы ты спас Гундамурру. Вряд ли Меган справится самостоятельно, учитывая эту затянувшуюся засуху. А ты всегда считал Гундамурру своим настоящим домом. Ни я, ни Митч, а именно ты, Джонни.

Джонни нахмурился.

– У Митча был дом, были мать и сестра, но я думал, что ты… – Он заглянул другу в глаза.

Рик ответил ему прямым взглядом.

– Тебе он был нужен больше, чем мне. Ты не можешь отрицать, что Гундамурра что-то тронула в твоей душе, засела в ней глубоко и навсегда.

Это слышно даже в твоих песнях.

Дом… На выбранной им стезе было столько пустого и поверхностного, ему приходилось столько ездить по миру, что только мысли о Гундамурре как о родном доме помогали ему не сорваться, не начать путать, где истинные ценности, а где ложные.

– Без Патрика Гундамурра уже не будет прежней. – Горе стиснуло его сердце. – Он был ее душой.

– Ты забываешь о Меган.

Меган.

Он не хотел думать о ней сейчас, но вопреки желанию видел перед собой мятежные серые глаза, глядящие на него с ненавистью из-за того, что половина ее любимой Гундамурры досталась ему.

– А почему Патрик не упомянул старших дочерей, Джесси и Эмили? – спросил Джонни в попытке прогнать видение, но оно как шип впилось в его сознание.

– Они обе решили строить свою жизнь вдали от Гундамурры, и Патрик профинансировал их начинания, – напомнил Рик. – Я думаю, они понимают, что свою долю уже получили. Джесси получила степень по медицине и работает в женской клинике в Элис-Спрингс. У Эмили своя компания вертолетных перевозок…

Что ж, справедливо, мысленно признал Джонни, но фамильный дом есть фамильный дом. Решение Патрика могло вызвать в старших дочерях чувство обиды и несправедливости. Он ничего не мог поделать и чувствовал себя не в своей тарелке. Но, с другой стороны, Патрик зачем-то хотел, чтобы было именно так, и нельзя сбрасывать со счетов его желание.

– Он выбрал тебя, чтобы ты помог Меган справиться с трудностями и возродить Гундамурру, очень серьезно произнес Рик. – Патрик все продумал. – Он вздохнул и мягко добавил:

– Он всегда все основательно продумывал.

Для Джонни было большим облегчением узнать, что друг думает именно так.

Наверное, Митч тоже так считает.

Вот только Меган вряд ли разделяет эту точку зрения.

Возможно, Джесси и Эмили тоже не согласны с решением отца, хотя Рик и прав в том, что их жизнь протекает далеко от Гундамурры. И Патрик полностью позаботился о том, чтобы старшие дочери реализовали свои жизненные цели. Кроме того, обе они удачно вышли замуж за мужчин, разделяющих их интересы: муж Джесси работал врачом в Воздушной медицинской службе, а муж Эмили был старшим пилотом в ее компании.

Только Меган была не замужем.

Впрочем, ничего удивительного при ее обостренном чувстве независимости, подумал Джонни, сожалея, что она уже не та славная доверчивая девчушка, которая была ему младшей сестрой. Та Меган никогда не отказывалась от его помощи и его компании.

Подошел стюард и забрал у них стаканы. Самолет приготовился к взлету. Джонни откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и постарался расслабиться. Четырнадцать часов до Сиднея, затем перелет в Гундамурру на северо-запад Нового Южного Уэльса…

Джонни явственно представил себе огромные пустынные пространства, яркое голубое небо в вышине. Аутбэк жил в своем собственном ритме, и Джонни без труда приспособился к нему. Это был ритм и его жизни. Вот только Меган – неприветливая, колючая, рассерженная тем, что ей придется делить Гундамурру с ним…

Правильно ли поступил Патрик?

С финансовой точки зрения, безусловно.

Джонни мог вложить в Гундамурру миллионы, даже не заметив потери. Он мог выкупить закладную и дать Меган столько денег, сколько нужно, чтобы возродить овцеводческую ферму, платить работникам… Но она наверняка откажется взять у него деньги. В последние годы она смотрела на него как на навязчивого незваного гостя, с нетерпением дожидаясь, когда он наконец уберется.

Но на этот раз он не уберется, подумал Джонни, исполненный решимости выполнить волю Патрика независимо от желания Меган. Он теперь совладелец Гундамурры, и это дает ему право приезжать туда, когда вздумается, и Меган придется смириться с этим. Может быть, когда-нибудь он сможет побороть то необъяснимое предубеждение, которое она стала испытывать к нему с некоторых пор.

Поставив перед собой цель, Джонни почувствовал, как ослабевает свинцовый груз потери.

Жизнь в австралийском Аутбэке была примитивна по своей сути – человек против природы. И это был вызов, который он только что принял, дав себе слово выиграть в этом поединке. Уж кто-кто, а Джонни не забыл науку выживания.

Кроме того, Патрик доверил ему Гундамурру, и он не может подвести его.