Текст книги "Доверься судьбе"
Автор книги: Эмма Дарси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 2
Лейт Кэрью ушел, но возникшие с его появлением проблемы остались. Лучше бы Сьюзен никогда его не встречала! Слишком сильное впечатление произвел он на Сьюзен. Воспоминания о нем то и дело вставали теперь между ней и Бренданом, нарушая их душевную близость и взаимопонимание.
Обычно она рассказывала Брендану обо всем, что у нее случилось интересного за день, но сегодня что-то удержало ее от откровенности, и она умолчала о визите Лейта Кэрью в ее кабинет. И даже сделала вид, будто ей неинтересно, когда Брендан начал делиться с ней впечатлениями от своей беседы с Кэрью, и быстро перевела разговор на другую, более спокойную тему.
Так или не так это было на самом деле, но Сьюзен казалось, что Лейт Кэрью представляет какую-то угрозу для ее семейного счастья. Он оставил в ней чувство неизбежности, от которого трудно было отделаться и которое никак не удавалось подавить: придет день и час, и они снова встретятся. Но что будет значить для нее такая встреча? Эта мысль пугала Сьюзен, она изо всех сил старалась не допустить Лейта Кэрью в свою жизнь.
Через три дня после визита в медицинский центр Лейт Кэрью появился в вечерних теленовостях. Когда его суровое лицо возникло на экране, сердце Сьюзен тотчас сбилось с ритма. Она больше не могла воспринимать его в качестве телевизионного персонажа.
– Пойду приготовлю ужин, – сказала она и, оставив Брендана досматривать новости в одиночестве, помчалась на кухню.
Брендан пришел к ней через несколько минут.
– Поиски Эми Берген прекращены, – сказал он, сморщившись, как от боли, при мысли о такой нелепой потере человеческой жизни.
– Почему? – в страхе вскричала Сьюзен. Рассудок с самого начала говорил ей, что у девочки нет шансов выжить, и все же, пока ее искали, надежда оставалась.
– Нашли одежду.
– А ее саму – нет? Брендан покачал головой:
– Только одежду. Неподалеку от логова динго.
– О Господи!
Сразу вспомнился случай с Азарией Чемберлен: собака динго утащила девятинедельную девочку со стоянки в Айерс-Роке.
– Но Эми Берген уже два года, – запротестовала Сьюзен. – Она, конечно…
– Полицейские считают, что тут все ясно.
– И больше никаких следов?
– Очевидно, нет. Что там могло сохраниться, когда прошло столько времени, – тихо добавил он. Ее плечи поникли.
– Да, конечно. Ничего.
– Лейт Кэрью не готов принять этот факт. Что вполне понятно.
– Да, – коротко бросила она и принялась с яростью рвать на кусочки листья латука для салата. Такие люди, как Лейт Кэрью, не способны принимать то, что им не нравится. Но ему придется смириться, мрачно думала она, выбора нет.
Эта ли мысль потянула за собой следующую, вдруг пришедшую ей в голову, или причина была в другом – Бог знает… Сьюзен не стала тратить время на размышления. Она резко повернулась к Брендану, и слова сами слетели с ее губ:
– Пора нам завести настоящую семью. Ты готов стать отцом, Брендан?
Происшедшая в нем после этих слов перемена заставила сердце Сьюзен подпрыгнуть от радости. Он просиял восторженной улыбкой, в глазах засветилось счастье.
– Более чем готов, если только ты решилась, дорогая, – ответил он, заключая ее в объятия.
Последовавшая вслед за этим ночь неустанных ласк и сладких мечтаний начисто стерла образ Лейта Кэрью из памяти Сьюзен.
Мечта о ребенке теплым огоньком светилась в душе Сьюзен все следующее утро, когда в службе социальных услуг женщины с гордостью демонстрировали ей очередные успехи в развитии их грудных детей. Сьюзен всегда любила эту часть своей работы.
Аборигенам понадобилось какое-то время, чтобы поверить, что Сьюзен в состоянии дать дельный совет в случае неладов со здоровьем. Впрочем, ей все же было легче добиться признания, чем любой другой медсестре на ее месте: как-никак общие приемные родители с Томом Джеймсом, и, хотя о кровном родстве речь не шла, Сьюзен считалась его сестрой.
Местные жители доверяли Тому. Это он убедил правительство построить этот комплекс, и именно благодаря его усилиям была введена в действие программа, нацеленная не только на обеспечение сегодняшнего и завтрашнего благополучия аборигенов, но и на поддержание их древней культуры как живой, созидательной силы, гордости народа.
Здесь, в центре социальных услуг, развивалось и сохранялось для будущих поколений их фольклорное искусство. Здесь проходили общинные советы, на которых разрешались конфликты и определялись ближайшие цели, причем люди рассчитывали больше на свои собственные силы, чем на финансовую помощь правительства. В прежние годы возникало много недоразумений из-за не правильной оценки общественного уклада коренных австралийцев. Теперь, благодаря таким людям, как Том, наводящим мосты между старым и новым миром, к их традициям и обычаям относились гораздо более уважительно.
С тех пор как Сьюзен вышла замуж за Брендана, Том не переставал поддразнивать ее, спрашивая, когда же она соберется обзавестись детьми, но Сьюзен не хотела торопиться, она слишком любила свою работу. Теперь же ей показалось, что время пришло. Ей двадцать шесть, и она готова стать матерью.
Закончив осмотр грудничков, Сьюзен поехала в медицинский центр, но по дороге не устояла перед искушением заглянуть на минутку к Тому на работу и сказать о своих планах на будущее. Нечего ему больше ее дразнить – пусть лучше готовится к роли дяди. Входя в приемную Тома, она заранее улыбалась, представляя, как обрадуется брат. Но не успела Сьюзен спросить, свободен ли Том, как услышала голос Лейта Кэрью, говорящего явно на повышенных тонах, отрывисто и зло.
– Что там такое? – спросила она секретаршу. Та только беспомощно развела руками. Сьюзен остановилась перед дверью в кабинет Тома. Инстинкт самосохранения подсказывал ей:
«Уходи немедленно. Не связывайся с Лейтом Кэрью». Но раз он так разозлился, значит, встретил непреодолимое препятствие на своем пути. И наверняка не понимает, что Том ходит в принципе другими путями. Так что, если Кэрью пытается найти следопытов, чтобы продолжить поиск Эми…
Сьюзен содрогнулась. Что бы там ни говорили полицейские насчет одежды, найденной у логова динго, в глубине души она понимала: случись подобная трагедия в ее семье, она бы ни за что не бросила поиски, как бы малы ни были шансы. Легко представить себе муку бесконечных сомнений: все ли сделано для того, чтобы найти девочку? И так тяжело жить без однозначного ответа.
Жалость боролась в душе Сьюзен с холодным здравым смыслом – и победила. А может, нечто другое заставило Сьюзен открыть дверь? То, чего Сьюзен не хотела ни понимать, ни признавать. Хотя и почувствовала, как застучало ее сердце, когда она повернула круглую ручку и толкнула дверь. Все от страха, сказала себе Сьюзен. Опять это пугающее ощущение, что ее судьба неразрывно связана с жизнью Лейта Кэрью.
Она перешагнула порог в тот момент, когда Лейт Кэрью хлопнул ладонью по столу Тома и прокричал в бессильной ярости:
– Что еще вы за это хотите?!
Том сохранял полную невозмутимость, словно глядел с высоты тысячелетий, прожитых его народом на этой земле. Сьюзен мигом поняла, что Лейт Кэрью ненароком задел ценности и верования, священные для ее названого брата и для всего племени питджантджатджара, к которому он принадлежал. Лейт Кэрью мог теперь распинаться до самого вечера, Том сохранял бы невозмутимое спокойствие, обращая на слова находящегося перед ним человека не больше внимания, чем на жужжащих вокруг мух.
Но тут Том увидел ее в проеме двери и поднялся со стула:
– Сьюзен!..
Лейт Кэрью обернулся – излучаемая им энергия вдруг сосредоточилась на ней, словно окружив ее электрическим полем. В первое мгновение он будто не поверил своим глазам, а затем на его лице появилось довольное выражение, словно с ее появлением сам собой разрешался какой-то беспокоивший его вопрос.
«Не надо мне было входить», – пронеслось в голове Сьюзен. Дрожь пробрала ее, когда она встретилась глазами с человеком, которого упорно гнала от себя. Прежнее ощущение сделалось еще отчетливей: они должны сыграть какую-то роль в жизни друг друга. Это, должно быть, связано с девочкой, изо всех сил убеждала себя Сьюзен. Иного объяснения она не могла допустить.
Сьюзен с трудом оторвала взгляд от Лейта и повернулась к брату:
– Том, пожалуйста, сделай все от тебя зависящее, чтобы поиски девочки продолжились.
Она бросила на Лейта Кэрью взгляд, ясно говоривший, что ему не понять происходящее здесь.
– Сделай это, – настаивала Сьюзен. – Пожалуйста, ради меня, ради всех нас. Ведь потерялся ребенок. Том.
Он должен был понять, что имеет в виду Сьюзен. Все его братья и сестры в каком-то смысле были потерявшимися детьми до той поры, пока их не нашли и не усыновили Джеймсы. Единственное исключение – сам Том, вот почему Сьюзен сомневалась, смогут ли ее слова тронуть душу брата.
Никто точно не знал, сколько Тому лет. Когда его обнаружил в пустыне самолет-разведчик, ему было то ли девять, то ли двенадцать. Том вовсе не потерялся, в пустыне он был у себя дома. Но чиновники государственной службы социальной защиты поселили мальчика в Вэрбартонской миссии, будучи в полной уверенности, что поступают так для его же блага.
Когда приемные родители Сьюзен предложили ему свой кров, Том воспользовался случаем, чтобы выбраться из миссии. К тому времени он принял твердое решение учиться, чтобы понять образ мыслей белых людей и использовать полученные знания на благо своего народа.
И у него это прекрасно получилось, с гордостью думала Сьюзен. Но будет ли его преданность собственной древней культуре поколеблена под влиянием основных ценностей семьи Джеймс, в которой детей учили от всей души помогать каждому человеку, попавшему в беду, независимо от его цвета кожи, расы и вероисповедания, – этого Сьюзен не знала.
Не родился еще тот человек, которого Лейт Кэрью стал бы молить о помощи, признавая собственное бессилие. Он был слишком самонадеян, слишком привык к тому, что семейное богатство открывает перед ним все двери. Но Сьюзен просила не за него. Она просила Тома помочь ребенку – невинному, беспомощному ребенку, оказавшемуся в пустыне не по своей вине.
Том медленно кивнул в знак согласия.
– Ради тебя я это сделаю. Все, что можно, будет сделано, Сьюзен, – пообещал он.
Она просияла в ответ, облегченно вздохнула и, даже не взглянув на Лейта Кэрью, попятилась, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Сьюзен старалась как можно быстрее переставлять дрожащие ноги. Строго говоря, незачем было так бежать, если единственное, что связывало ее с Лейтом Кэрью, – поиски его племянницы, но Сьюзен не стала задерживаться и разбираться в буре чувств, вызванных новой встречей.
Внезапно сзади послышались шаги: кто-то бежал за ней по коридору. Сьюзен не обязательно было оглядываться: и так ясно, кто это. Ее охватила паника, сердце заколотилось. Она выскочила на улицу, отчаянно желая, чтобы Лейт Кэрью передумал и вернулся к Тому. Ведь она уже и так сделала для него все, что могла.
Сьюзен была на полпути к машине, когда он окликнул ее:
– Миссис Форбс, прошу вас… Могли бы вы минутку подождать?
«Это ровно на шестьдесят секунд дольше, чем следовало бы», – сказала себе Сьюзен, но все же замедлила шаг, охваченная сомнениями. Ей вовсе не хотелось, чтобы Лейт Кэрью гнался за ней до самого медицинского центра. Пожалуй, лучше от него отделаться здесь и сейчас. Раз и навсегда.
Она остановилась.
Лейт догнал ее.
– Я хотел вас спросить…
Сьюзен собрала все свое мужество, чтобы спокойно выдержать его взгляд и отбиться от любых возможных требований и просьб.
– Мистер Кэрью, я сделала это вовсе не ради вас, а ради ребенка. И сделала бы то же самое для кого угодно в подобных обстоятельствах.
– Почему вы пришли? Откуда узнали? Я редко удивляюсь, но когда вы появились в дверях… Вы словно вдруг возникли из ничего, как ангел, спустившийся с небес, чтобы дать надежду отчаявшимся.
– Я не ангел, мистер Кэрью, и мне пора.
– Вы не можете так уехать!
Взгляд зеленых глаз пробивал насквозь стену настороженной сдержанности, которой отгородилась Сьюзен.
– Нас связывает нечто важное. Я чувствую. Я знаю.
– Нет. Ничего подобного. Абсолютно ничего! Сьюзен возразила слишком пылко, нечаянно обнаружив внутреннее смятение, виновником которого был он.
– Ни к одной женщине меня еще так не влекло. Она вспыхнула, чувствуя себя виноватой: ее тоже неудержимо тянуло к нему.
– Вы не должны так говорить. Это нехорошо.
Сьюзен хотела отвернуться, но Лейт Кэрью схватил ее за руку. Его пальцы обжигали, по сравнению с этим жаром полуденный зной казался совсем незаметным.
– Вы любите своего мужа?
Вопрос больно задел ее. Он вонзился в мозг ядовитой колючкой, отравляя ее мысли абсолютно недопустимыми сомнениями. Сердце сжалось. Знала ли она, что такое любовь? В одном она была уверена: с Бренданом она никогда не испытывала того, что ощущала сейчас, в обществе Лейта Кэрью. Это неведомое ей прежде чувство было таким телесным, таким непосредственным, таким потрясающе сильным… Она привыкла к другому: вместе с любимым лелеять и взращивать объединяющее их чувство, обмениваясь бесчисленными знаками заботы и нежности, придающими их любви сладостную глубину и полноту.
У Сьюзен возникло мерзкое ощущение измены уже из-за одного того, что она заколебалась, промедлив с ответом. Она метнула на Лейта Кэрью сердитый взгляд, в котором читался откровенный вызов.
– Нас с мужем связывает…
– Пойдем со мной. Будь со мной. Что-то происходит между нами, доверься судьбе.
Страстная настойчивость, прозвучавшая в его голосе, окончательно вывела Сьюзен из себя.
– У вас что, нет никаких моральных принципов? – со злобой швырнула она ему в лицо. – Не способны отличить добро от зла?
– Ни разу в жизни со мной не происходило ничего подобного. Просто забыть, так ничего и не узнав… – Он покачал головой, не в силах описать томящее его страстное искушение. Горящие решимостью глаза обжигали Сьюзен. Нет, я не откажусь от этого.
– Тогда это сделаю я! – не менее решительно отрезала Сьюзен. – Позвольте, мистер Кэрью, мне пора. Я не стану участвовать ни в чем, что может причинить боль моему мужу.
Она попыталась высвободить руку, но он не отпустил ее.
– Вы не можете его любить. Я не верю. Мы с вами созданы друг для друга.
– Да вы обо мне ничего не знаете! – закричала в отчаянии Сьюзен, не в силах дождаться, когда же придет конец этой словесной схватке, рвущей ей сердце.
– Я говорю то, что чувствую.
– Вас только это и волнует, не так ли? – бросила она ему горький упрек. – И наплевать на чувства других людей! Задумайтесь хотя бы на минуту, почему Том не отозвался ни на одно из ваших предложений!
Лейт досадливо отмахнулся… но тут же замер, словно пораженный какой-то новой мыслью. Глаза его сузились.
– А почему он так быстро откликнулся на вашу просьбу?
Сьюзен гордо вскинула голову:
– Да потому, что я его сестра. И нас связывает взаимопонимание, недоступное вам, мистер Кэрью.
– Сестра?..
Он был явно ошарашен ее ответом.
– Вот видите! Вам ничего не известно ни обо мне, ни о Томе. Ни кто мы, ни откуда.
– Я знаю, что между вами не может быть кровного родства. Том Джеймс из племени питджантджатджара. Мне сказали, что он провел детство в пустыне Гибсона и никто не знает пустыню лучше его.
– Это правда. Но нельзя действовать через голову аборигенов, помогавших полиции. Том ни за что не согласился бы оскорбить их, приняв ваше предложение. Это вопрос чести. Вам лучше всего сделать денежное пожертвование на благо всей общины и попросить Тома организовать поиск с участием других следопытов, ибо есть правила и обычаи, с которыми необходимо считаться, если вы хотите достичь цели. Следуйте советам моего брата. Это единственное, что я могу для вас сделать, мистер Кэрью.
– Нет, не единственное, – снова принялся настаивать он, стряхнув с себя растерянность.
– Единственное.
– Я этого не допущу.
– Брендан Форбс – самый достойный человек из всех, кого я когда-либо встречала. Прошлой ночью – я очень на это надеюсь – мы зачали нашего первого ребенка. Вам понятны мои чувства, мистер Кэрью?
Она увидела, как краска мгновенно сбежала с его щек. Страстная решимость, которую она видела в его глазах, уступила место мучительной неуверенности. Пальцы Лейта медленно ослабли. Воспользовавшись этим и высвободив руку, Сьюзен двинулась к своей машине. Ее трясло от ощущения чудом миновавшей угрозы крушения той привычной жизни, которую она сама для себя выстроила и которую разделяла с Бренданом.
Едва передвигая ноги, она добрела до машины.
– Сьюзен… пожалуйста…
Голос Лейта тянул ее назад, как магнит. Она боролась с искушением, ухватившись за ручку дверцы, не замечая, что раскалившийся на солнце металл обжигает пальцы.
– Умоляю, подумайте еще.
– Нет.
Она с трудом произнесла это слово.
– Нет! – повторила она яростно, уже сев в машину. Потом посмотрела на Лейта Кэрью в последний раз и решительно подвела итог их знакомству:
– Думаю, Том все-таки сможет вам помочь. И я надеюсь, они найдут ребенка.
Потом она захлопнула дверцу и уехала.
Как она проехала через весь город, Сьюзен совершенно не помнила – и поразилась, обнаружив, что уже паркуется у медицинского центра. Ладно, теперь неважно. Главное – благополучно добралась. Да и Лейт Кэрью далеко!
В машине было жарко, как в печке, но у Сьюзен не было сил пошевелиться. Недавняя стычка высосала из нее всю энергию. Хорошо бы от всего этого освободиться! Стереть из памяти. Стереть след, оставшийся в душе.
Внезапно она поймала себя на странной мысли: а что было бы, доведись ей встретить Лейта Кэрью раньше, чем Брендана? Что за бесполезные рассуждения с отвратительным привкусом предательства! Откинув эти мысли, она заставила себя вылезти из машины. Голова кружилась. Ноги были как ватные.
Уходи с солнцепека, приказал рассудок.
Подальше от жары.
И иди своим путем.
Глава 3
Эми Берген так и не нашли. Том рассказал Сьюзен по секрету, что девочку действительно забрали с места трагической гибели ее родителей, но сделали это не собаки динго. Он проследил путь Эми вплоть до стоянки, какое-то время назад покинутой аборигенами. От первой стоянки следы привели ко второй. Но дальше следы затерялись среди камней. Что за люди подобрали ребенка и где они сейчас, через много недель после того, как оставили последний отчетливый след, – ответить на эти вопросы не представлялось возможным.
Дальнейший поиск стал бесполезен. Даже целая армия не отыщет в пустыне кочевников-аборигенов, не желающих, чтобы их нашли. В обширной австралийской пустыне слишком много потайных мест, известных только ее обитателям.
За любую информацию, способную помочь найти ребенка, было назначено вознаграждение, исчислявшееся шестизначной цифрой.
Лейт Кэрью покинул Алис-Спрингс, не предприняв попыток увидеть Сьюзен.
С его отъездом у нее будто гора свалилась с плеч.
Прошло восемнадцать месяцев. Восемнадцать месяцев, оказавших на жизнь Сьюзен самое разрушительное воздействие.
Радость ожидания ребенка оказалась недолгой, через три месяца Сьюзен его потеряла. Желание снова забеременеть полностью овладело женщиной. Без ребенка теперь все теряло смысл. Она не позволяла себе задумываться над тем, почему так получилось, хотя подсознательно догадывалась, что это связано со стремлением полностью избавиться от опасных воспоминаний о Лейте Кэрью и окончательно укрепить союз с Бренданом.
Отчаяние и внутреннее напряжение возрастали по мере того, как месяц уходил за месяцем, а ей никак не удавалось вновь забеременеть. Брендан настаивал на том, что ей необходимо отдохнуть и на какое-то время обо всем забыть. Для чего решил устроить ей второй медовый месяц.
Они полетели в Сидней, чтобы заглянуть к родственникам и совершить набег на шикарные городские магазины. Затем планировался перелет в Брисбен , а оттуда – на один из островов у Большого Барьерного рифа. Но дальше Брисбена им уехать не удалось.
Во время перелета Брендану внезапно стало плохо. И прямо из аэропорта его на машине «Скорой помощи» отвезли в больницу. Сьюзен долго не могла поверить в то, что ей сказали врачи: у Брендана – скоротечная форма болезни легионеров. Такое не должно было с ними случиться! Ведь они с Бренданом пробыли в Сиднее всего пару дней.
Все время, пока она в отчаянии сидела возле Брендана, чиновники из органов здравоохранения терзали ее вопросами, пытаясь определить, где же был очаг смертоносных микробов. В какие магазины ходили? Останавливались ли в гостинице? Микробы, вызывающие эту болезнь, обычно обнаруживаются в кондиционерах или в водопроводе, в трубах с теплой водой.
Сьюзен машинально отвечала и спрашивала в свою очередь, почему же она не заболела вместе с мужем. Никто не мог ей ничего объяснить. Случаев заболевания вообще было ничтожно мало по сравнению с числом людей, подвергавшихся опасности заражения.
Врачи ничем не могли помочь Брендану. И лишь немного облегчали его мучения.
Он умер через четыре дня.
Сьюзен находилась с ним рядом до последней минуты, день и ночь сидела у его постели, держала за руку, умоляя Бога спасти Брендана.
Старший брат, Закари Ли, приехал из Америки забрать ее и отвезти домой. Она никак не могла поверить в смерть мужа.
– Он покинул нас. Ничего не поделаешь, Сьюзен, – утешал сестру Закари Ли, принимая ее в свои нежные и в то же время по-медвежьи крепкие объятия, в которых она всегда чувствовала себя в безопасности.
Ласковые слова сломали крепкую скорлупу неверия, в которую она спряталась от своего горя. Все вокруг казалось нереальным. Только ее могучий и надежный старший брат придавал реальность страшной правде, которую ей еще только предстояло осознать.
Это он, Закари Ли, нашел ее много лет назад на родео в Калгари, потерянную в толпе, одинокую, напуганную и ревущую в три ручья: она не могла найти своего папу. И теперь снова Сьюзен прислонилась к брату, будто к твердой скале. На него всегда можно было полностью положиться.
– Я недостаточно сильно его любила! – в отчаянии зарыдала она.
– Ты любила его по-настоящему, – уверил ее брат.
– Нет. Ты не понимаешь. Я хотела ребенка. Мы бы не отправились в эту поездку, если бы…
– Перестань, Сьюзен. Тебе не в чем себя упрекнуть. Ты не виновата в случившемся. Никто не виноват. Не мучь себя сомнениями.
Закари Ли долго говорил с ней. Но легче Сьюзен не стало. Да, конечно, никто не мог предвидеть трагических последствий, но все равно где-то в самой глубине души Сьюзен была уверена: не встреть она тогда Лейта Кэрью, Брендан остался бы жив.
Семья Джеймс в полном составе собралась вокруг Сьюзен. После похорон они не разъехались, а оставались с ней еще долгие недели и месяцы.
Ничто не помогало.
Сестра Ребель с мужем, лордом Дэвенпортом, прилетели из Англии, чтобы попытаться ее утешить. Тринадцать братьев и сестер разных национальностей и разного происхождения окружили ее аурой, излучающей любовь и заряжающей Сьюзен новой силой. Люди, усыновившие их и сплотившие в одну замечательную семью, все время были рядом, в любую минуту готовые прийти на помощь.
Но в душе Сьюзен поселилась ледяная пустота, которую не могла заполнить даже их горячая любовь. Она была благодарна им за заботу, на которую могла рассчитывать всегда, что бы ни случилось, но их любовь не могла заменить ей ту, которую она потеряла.
Воспоминания о Лейте Кэрью потеряли всякий смысл. Почему, ну почему понадобилось пережить такое несчастье, чтобы понять, как сильно она любила того, за кого вышла замуж? Брендан был реальным человеком, Лейт Кэрью – пустой мечтой о том, что, возможно, могло бы произойти в другое время, в другом месте.
Ее сестра Тиффани с мужем Джоэлом пригласили Сьюзен погостить в их прелестном домике на острове Леже.
– Какое-то время за тобой надо присмотреть, – настаивала Тиффани, твердо веря, что ее веселости и оптимизма хватит на то, чтобы вытащить Сьюзен из ее интеллектуального и эмоционального отшельничества.
Сьюзен не хотелось ехать, но она побоялась обидеть сестру отказом. Закари Ли тоже уговаривал ее принять приглашение, тем более что остров Леже находился совсем недалеко от Брисбена, а значит, и от Серферз-Пэрэдайз, где жил он сам.
Том обещал позаботиться о ней, когда она вернется домой, в Алис-Спрингс. Мол, ни о чем не думай. Что ни понадобится, все сделаем.
Сьюзен машинально принимала помощь родных, по-прежнему пребывая в оцепенении. Она едва замечала смену дней, ночей, недель. Тиффани старалась втянуть ее в интересные и полезные дела. Сьюзен участвовала в них. Но смысла ни в чем не видела. Одна лишь мысль без конца прокручивалась в голове: если б только вернуть прошедший год. Прожить его снова, любя Брендана так, как ей следовало его любить, вместо того чтобы думать о себе, своих огорчениях и желаниях.
Ее мучило чувство вины: она все-таки позволила Лейту Кэрью вмешаться в их жизнь, это из-за него она захотела немедленно завести ребенка. И какая разница, что между ними ничего не произошло! Сколько Сьюзен ни твердила себе, что она и так давно уже хотела ребенка, она знала: не войди в ее жизнь Лейт Кэрью, она бы не стала так торопиться…
Не кто иной, как Том, в конце концов вытащил Сьюзен из ее мрачной апатии. В один прекрасный день он появился у Тиффани и попросил Сьюзен поехать с ним.
– Куда? – спросила она без всякого интереса.
– В мои родные места. Поверь, они исцелят тебя, Сьюзен.
Как ни тягостно было для Сьюзен предпринимать какие-либо целенаправленные усилия, она не могла оскорбить Тома, отказавшись принять его предложение. Сьюзен понимала, что приглашение приобщиться к наследству его древнего племени являлось редчайшим знаком особого расположения.
Они улетели в Алис-Спрингс, а оттуда отправились в такое путешествие, в каком Сьюзен не доводилось быть ни разу в жизни. Находясь рядом с Томом, Сьюзен училась смотреть на пустыню его глазами. Понемногу она стала видеть, что пустыня, кажущаяся абсолютно безжизненной большинству людей, на самом деле живет и дышит, подчиняясь своим, особым законам.
Как-то вечером они молча сидели у костра. Внезапно Том поднял голову и принялся озираться, будто искал что-то, хотя сама Сьюзен ничего не слышала и не видела. Но ее брат был особенным человеком. Он умел улавливать то, чего никто, кроме него, – ни люди с черной, ни люди с белой кожей, – не мог почувствовать и расслышать. Он напоминал антенну, настроенную на вибрации Вселенной. Сьюзен терпеливо ждала, глядя, как он прислушивается, и не шевелилась, чтобы не помешать ему.
Чуть слышный вой собак динго донесся издалека, и снова ночь замолчала. Сьюзен не было страшно. Костер удерживал диких обитателей пустыни на почтительном расстоянии.
– Что-то не так, – пробормотал Том.
– Что именно?
– Ты не чувствуешь?
– Нет.
Но она знала: Том не мог ошибиться. В каждом его движении, в каждом слове читалось его глубочайшее родство с этой безбрежной пустынной землей. Даже по тому, как он ходил, было видно: каждый раз, ставя ногу на землю, он словно чует нечто такое, чего ни один белый человек не расслышит никогда. Он принадлежал к расе, которая сорок тысяч лет вбирала эту землю в свои умы и сердца. Местные жители сами являлись частью этой земли, ни один чужак не мог приобщиться к такому единству. Так, во всяком случае, говорил Том. Первобытные традиции, запечатленные в мифах австралийских аборигенов, были для него самой жизнью.
Неожиданно Том вскочил на ноги, легко и грациозно, как дикий зверь, почуявший опасность.
– Жди меня здесь. И поддерживай огонь.
– Куда ты идешь?
– Не знаю.
– Зачем тогда тебе идти?
– Чья-то жизнь ушла. Другая жизнь зовет. Зовет меня.
Сьюзен больше ни о чем не спрашивала, чувствуя, что он спешит откликнуться на зов, слышный только ему одному.
– Будь осторожен.
Она кивнула брату, как бы говоря, что все понимает.
На смуглом лице Тома сверкнула улыбка: «Не волнуйся».
Она улыбнулась в ответ: «Я в тебя верю».
Он быстро растаял в ночи. Звезды, луна да собственный верный инстинкт – больше ему ничего не было нужно, чтобы найти дорогу.
Сьюзен медленно перевела взгляд на огонь и испустила долгий, сдавленный вздох. Слова Тома все еще звучали у нее в ушах: «Чья-то жизнь ушла. Другая жизнь зовет». Это напоминало ее собственную ситуацию.
«Есть ли в жизни хоть какой-нибудь смысл?»– невольно задумалась Сьюзен.
Здесь, в пустыне, вечность проливалась в душу. Ночью, глядя на сиянье звезд, Сьюзен чувствовала себя будто на заре творения. Днем, видя простирающуюся во все стороны, сколько хватает глаз, бескрайнюю пустыню, она начинала понимать, что означает слово «вечность». В эти минуты человечество представлялось ей горстью песка, лишь на миг задержавшейся в пальцах Вселенной.
Но даже в этом на вид необитаемом мире была жизнь, не перестававшая удивлять Сьюзен своими бесчисленными фантастическими формами. Если бы не Том, она бы просто не замечала многих обитателей пустыни. Он раскрывал ей секреты своей земли, приобщая ее к родному для него миру.
Сьюзен чувствовала, что ей оказывается тем самым особая милость – и только потому, что она сестра Тома. Никому чужому он не стал бы раскрывать свое понимание жизни и смерти, объясняя, что в самом сердце природы лежит неизбежный переход одного в другое. Для Тома смерть представляла собой всего лишь переход в другую форму.
Ночной воздух был прохладен. Время от времени Сьюзен подбрасывала дрова в костер, как велел Том. Она ждала, сколько могла, но, поймав себя на том, что засыпает, забралась в спальный мешок и устроилась на ночлег. Она не имела ни малейшего представления, когда вернется Том. Он может проходить до самого утра, и, конечно, ей нет смысла ждать его всю ночь.
Сьюзен проснулась вскоре после рассвета. Тома все еще не было. Прошел день – он так и не появился. Она начала беспокоиться, понимая, что идти искать его – безумие! Почему его нет так долго? На закате она развела костер, решив, что Тому, вероятно, так будет легче ориентироваться в темноте.
Сьюзен знала, что лично ей ничто не угрожает, ведь они разбили лагерь у источника, да и продуктов у нее было предостаточно. Но Том ничего не взял с собой! Сьюзен старательно убеждала себя в том, что брат знает, как выжить в пустыне, так что нет никаких причин для тревоги. Том обязательно найдет дорогу назад!
Она поела, надеясь, что ничего не случилось, что никакое новое горе не обрушится на нее.
Ночью она несколько раз просыпалась, чтобы поддержать костер. По мере того как проходили долгие ночные, а потом и утренние часы, Сьюзен представлялось все очевиднее, что брат потерян для нее.
Что-то произошло. Иначе Том никогда не оставил бы ее вот так одну. Что бы это ни было, она чувствовала: в ее жизни наступил новый поворотный момент.
Прошел еще один день. Сьюзен не на шутку встревожилась. Конечно, Том, как никто другой, мог позаботиться о себе в пустыне, но если он ранен… Эта мысль была невыносима. Чтобы хоть чем-то заняться, Сьюзен принялась собирать сушняк для костра. И только вечером, на закате, увидела вдали быстро приближающуюся к ней темную фигуру. Сердце Сьюзен встрепенулось, и она бросилась навстречу, не в силах ждать, торопясь убедиться, что это в самом деле возвращается Том. Вскоре она разглядела, что он что-то несет, как будто какой-то сверток прижимает к груди.
