Текст книги "Надеюсь ты танцуешь (ЛП)"

Автор книги: Эмилли Минтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Прикоснись к своей киске. Заставь себя кончить снова. – Ее рука оставляет мои яйца и исчезает под юбкой ее платья. Она стонет вокруг моего члена, и я едва сдерживаюсь, чтобы не кончить. – Я близко, детка. Кончишь со мной?

В ответ она зарывается носом в мою лобковую кость, одновременно сосет до впалых щек и сглатывает. Я никогда не узнаю, как ей это удается, но это то, чего я никогда не смогу выдержать. Секундой позже мои яйца напрягаются, и мой член толкается в ее горле. Она проглатывает каждую каплю моей спермы, постанывая от собственного оргазма. Облизав меня дочиста, она поднимает глаза и ловит мой взгляд. Ее улыбка похожа на ухмылку кошки, которой достались сливки; неприятности, ничего, кроме неприятностей. Я так отвлекся, поправляя штаны, что не заметил, как она вытащила руку из-под юбки, пока не засосала пальцы в рот, закатив глаза.

– М-м-м… Ты прав. Восхитительно.

– Трахни меня, – стону я.

Моя маленькая чертовка.

Глава 7

Дженни

Я смотрю, как Рид разговаривает со своим отцом, и во мне закипает гнев. Я знаю, что он любит своего папу, и я рада, что он смог разделить с ним этот день, но я ясно дала понять, что новая девушка его отца, Тесса, не должна была прийти. Мои глаза сужаются, глядя ему в спину, когда он обнимает ее. Это та же сука, которая почти разрушила жизнь Уилла и все еще делает все возможное, чтобы трахнуться с ним при каждом удобном случае.

– Не сердись. Это то, чего она хочет.

Я поворачиваю голову и вижу Бекку, садящуюся на шезлонг рядом со мной.

– Она не должна быть здесь.

Бекка и Уилл поженились всего через месяц после Брэндона и тети Бети. Однако их брак не был основан на любви; они сделали это, чтобы помешать родителям Бекки получить опеку над их сыном, тем самым сыном, о котором Уилл нечего не знал, благодаря Тессе. Сказать, что у Бекки и Уилла поначалу были тяжелые времена, было бы большим преуменьшением, но сейчас они счастливы. На самом деле, они по уши влюблены.

– Она совершила ошибку. Я и сама совершила несколько таких ошибок.

Я знаю о том, что Бекка и папа сделали с моей мамой. Мне было, наверное, двенадцать, когда я впервые поняла, что произошло, и я ненавидела и ее, и папу – обоих. Я, наверное, целый месяц не давала ему покоя и отказывалась идти туда, где, как я знала, могла оказаться Бекка. Это было трудно, учитывая, что она была замужем за двоюродным братом моей матери.

Наконец, моя мама усадила меня, чтобы поговорить. Она не пыталась объяснить, что они сделали. Она не оправдывалась и не умоляла меня простить их. Вместо этого она сказала мне, что мне нечего прощать. Они сделали это не для того, чтобы причинить мне боль; меня тогда даже не было на свете. Затем она поделилась со мной мудростью, которую я храню близко к сердцу даже сейчас.

Любовь – это не только хорошие времена; это не значит все время быть совершенной. Если ты ищешь совершенства в людях, которых любишь, ты будешь постоянно разочаровываться. Когда ты любишь кого-то, ты должна делать это безоговорочно. Ты делаешь все возможное, чтобы простить их, если они этого заслуживают, тогда у тебя есть вера в то, что они не будут совершать одни и те же ошибки снова и снова. Самое главное, ты принимаешь их прошлое. Каким бы уродливым оно ни было, это то, что сделало их теми, кого ты любишь.

Я смотрю на Бекку и вижу, что она смотрит туда, где стоит Уилл. Их сын Логан и его жена стоят рядом с ним, а их дочь спит, прижавшись к груди своего дедушки. Бекка выглядит счастливой, но в ее глазах есть что-то такое, что говорит о том, что все идет не так, как должно.

– Что-то не так?

Она дергает головой в мою сторону.

– Нет, я просто задумалась.

Я пристально смотрю на нее мгновение, пытаясь понять, что происходит.

– Не хочешь поделиться тем, о чем ты думала?

Она опускает взгляд, уставившись на свои колени.

– Просто у меня кое-что на уме. Ничего важного.

Я немного молчу, ожидая, что она скажет дальше. Когда я понимаю, что она не собирается, я наклоняюсь к ней, подталкивая локтем.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя?

Она улыбается мне.

– Я знаю, что это так, дорогая, и я тоже тебя люблю.

– Я тоже ее люблю, – говорит Рид, плюхаясь на стул с противоположной стороны от меня.

– Учитывая, что ты только что женился на ней, тебе лучше бы и правда любить ее.

Он наклоняется вперед, ровно настолько, чтобы посмотреть на нее.

– Я люблю, даже когда она ведет себя как стерва.

– Моя племянница никогда не была стервой, – говорит Уилл, подходя к нам.

– Скажи ему, дядя Уилл.

– Я так и сделаю, но сначала я должен поговорить со своей женой.

Бекка смотрит на него, прежде чем медленно подняться со стула.

– Что-то не так?

Он качает головой.

– Нет, мне просто нужно поговорить с тобой секунду.

Они даже не останавливаются, направляясь к зданию, которое папа использует для хранения запасных частей.

– Интересно, что происходит с этими двумя.

Рид кладет руки мне на плечи и притягивает к себе, нас разделяет только подлокотник кресла.

– Что бы это ни было, они разберутся.

– Надеюсь на это.

Глава 8

Уилл

Я захлопываю дверь, как только мы входим в здание, затем ощупываю стену, пока не нахожу выключатель. Когда загорается свет, я вижу, что Бекка смотрит на меня с непролитыми слезами на глазах.

– Что, черт возьми, не так?

Она качает головой.

– Ничего.

Обнимая ее, я притягиваю ее ближе.

– Ты ведешь себя странно с тех пор, как мы приехали сюда.

– Я просто устала.

Я разочарованно выдыхаю, не желая играть в эту игру.

– Чушь собачья, Ребекка. Теперь скажи мне, почему ты расстроена.

Тихим голосом она говорит:

– Тесса здесь.

Мое тело напрягается, и руки сжимаются вокруг нее.

– Что?

– Ты ее не видел?

– Черт возьми, нет. – Если бы я видел, ее задницы бы уже не было. – Какого черта она здесь делает?

– Она встречается с отцом Рида.

Бл*дь, бл*дь, бл*дь!

Даже спустя столько лет эта сука никогда не уходит из нашей жизни. Она звонит мне на мобильный, в мастерскую, даже домой, который я делю со своей женой. Она появляется везде, куда бы мы, бл*дь, ни пошли; она даже появилась на свадьбе моего старшего сына. Первые несколько лет я игнорировал ее. Затем попытался поговорить с ней; ну, «говорить» – не совсем подходящее слово. Я кричал на нее до тех пор, пока она не потерялась на несколько дней. Теперь я снова притворяюсь, что ее не существует.

– Просто не обращай на нее внимания.

– Я пыталась, – шепчет она.

– Что, черт возьми, она с тобой сделала?

Она отстраняется и отворачивается.

– Она сказала, что они с отцом Рида собираются пожениться.

– Это, бл*дь, замечательные новости. Теперь она оставит нас в покое.

Я смотрю, как трясутся ее плечи, и знаю, что она плачет.

– Почему ты расстроена? Ты должна быть счастлива. Она уйдет из нашей жизни навсегда.

Она разворачивается, слезы текут по ее лицу.

– Ты не понимаешь. Теперь она будет рядом все время.

Я делаю шаг вперед и притягиваю ее обратно в свои объятия.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Она собирается стать свекровью Дженни, частью нашей семьи.

Ну, черт!

– Рид почти не видится со своим отцом, так что я сомневаюсь, что мы будем видеться с ней так часто. Во всяком случае, она будет слишком занята своим новым мужем, чтобы беспокоиться, увидит она нас или нет.

– Она сказала… – начинает она, но замолкает, не закончив.

– Что, бл*дь, она сказала?

– Теперь у нее есть причина быть рядом с тобой столько, сколько она захочет.

Ни за что, черт возьми.

– Послушай меня. Эта женщина больше не является частью моей жизни. Ее не было много лет. Тот факт, что она будет родственницей Дженни, этого не меняет.

– Но…

– Никаких «но». Она не что иное, как плохое воспоминание.

Бекка смотрит на меня, слезы все еще текут по ее щекам.

– Но она все еще такая красивая. Она все еще выглядит так же, как тогда, когда вы встречались.

– Что?

К чему она клонит?

– У нее нет троих детей, и она не проводила свои дни, меняя подгузники.

– Какое это имеет отношение к чему-либо?

Она отстраняется, переходя на другую сторону комнаты.

– Посмотри на меня. Я все еще не сбросила вес, который набрала благодаря Джексону. Черт возьми, я даже не сбросила весь вес, который набрала, когда была беременна Холли, а ей почти семь.

– Детка, ты прекрасна.

Она маниакально трясет головой.

– У меня восемнадцать килограмм лишнего веса, сегодня я впервые за несколько месяцев нанесла макияж, и мои волосы начинают седеть.

Я подхожу к ней, глядя на свою прекрасную жену.

– Во-первых, твое тело чертовски потрясающее. Я никогда в жизни не видел и не чувствовал ничего подобного. А что касается макияжа, ты же знаешь, что мне все равно не нравится это дерьмо.

Когда я подхожу к ней, я притягиваю ее ближе и провожу пальцами по ее волосам.

– И, Ребекка, твои волосы не седые. Они все такие же золотисто-коричневые, как в тот день, когда я впервые поцеловал тебя.

Она шмыгает носом, вытирая слезы с лица.

– Я не говорила тебе, но я подкрашиваю их. Если бы я этого не делала, то была бы совершенно седой.

– Ты действительно думаешь, что мне было бы не насрать, если бы все твои волосы поседели? Черт возьми, детка, они все могут выпасть, а я все равно буду любить тебя как прежде.

Она смотрит мне в глаза, ища правду.

– Я знаю, что ты всегда будешь любить меня, но всегда ли ты будешь хотеть меня?

– Всегда, – шепчу я, наклоняясь и прижимаясь губами к ее губам. – Я буду хотеть тебя до самой смерти.

– Откуда ты можешь знать наверняка?

Я качаю головой, глядя на эту расстраивающую женщину. Проводя тыльной стороной пальцев по ее щеке, приподнимая ее подбородок, я встречаюсь взглядом с ее заплаканными глазами, прежде чем завладеть ее губами в нежном поцелуе. Убирая пальцы с ее подбородка, я обхватываю обе ее щеки ладонями, прижимая ее губы к своим. Она жесткая, как доска, но я медленно вытаскиваю ее из своей скорлупы. Сохраняя нежность в каждом движении, я целую свою жену так, словно она самое дорогое, что есть в моем мире, потому что так оно и есть. Если бы только она могла видеть то, что вижу я.

Наконец, она выпускает вздох, который задерживала, и растворяется в моем теле. Ее сладкий маленький язычок пробирается между ее губ, и напряжение, которое я не осознавал, что сдерживал, спадает. Я наклоняюсь к ней еще сильнее, когда мой язык встречается с ее языком. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она приподнимается на цыпочки, чтобы углубить наш поцелуй. Моя страсть встречается с ее, и все мои мысли сосредоточены на том, чтобы доказать, как она влияет на меня. Я трусь об нее своим твердым членом, срывая с ее губ еще один вздох.

– Чувствуешь это, детка? Ты делаешь это со мной, – говорю я, прокладывая поцелуями путь вниз по ее шее к плечу. – Только ты, – признаюсь я, прежде чем лизнуть сладкое местечко, где сходятся ее шея и плечо.

– Уилл… – выдыхает она.

– Хм? – бормочу я в ее кожу, мои губы, зубы и язык дразнят каждый сантиметр ее шеи, в то время как я ловко протягиваю руку ей за спину, чтобы расстегнуть молнию ее платья, оставляя открытой сзади так, чтобы мои руки соприкасались с ее гладкой кожей. Бекка медленно начинает расстегивать мою рубашку, потирая пальцами мою грудь. Я развязываю бант у нее на затылке, позволяя мягкому материалу ее платья растечься вокруг ее ног, и моя девочка стоит там в одном нижнем белье и туфлях на каблуках. Мой член пульсирует от желания. Ее руки обхватывают себя за талию, а подбородок опускается на грудь.

– Нет, не смей скрывать от меня то, что принадлежит мне, – приказываю я, отводя ее руки от тела. Ее глаза снова наполняются слезами, и это почти ставит меня на колени.

Как дошло до этого? Как я не заметил, насколько неуверенно она относилась к своему телу?

Бл*дь.

Я чувствую себя ничтожеством. Это моя работа – заставить ее чувствовать себя красивой и желанной, но каким-то образом я подвел ее.

Ее нижняя губа дрожит, когда я беру ее зубами, втягивая в рот, прежде чем она успевает отреагировать. Я страстно целую ее, одновременно освобождая ее грудь от лифчика. Мои кончики пальцев пробегают по ее спине, и она дрожит от моего прикосновения. Отойдя от нее достаточно, чтобы снять рубашку, я оглядываю наше окружение. Не совсем подходит для того, что я задумал, но я справлюсь. Я расстилаю свою рубашку на одном из рабочих столов, затем снова притягиваю Бекку в свои объятия.

Я яростно целую ее, вкладывая в это каждую каплю любви. Она отстраняется, хватая ртом воздух. Я пользуюсь преимуществом и прокладываю поцелуями свой путь вниз по ее телу, обводя языком ее сосок, прежде чем засосать его в рот, затем провожу языком вниз по шелковистой коже ее живота. Бекка задерживает дыхание.

– Уилл?

Зацепив большими пальцами ее трусики, я спускаю их с ее бедер, продолжая целовать ее живот, шрам от кесарева сечения резко выделяется на ее молочной коже.

– Пожалуйста, Уилл, не надо, – умоляет она, пытаясь отстраниться от моего прикосновения, но верстак останавливает ее отступление.

– Не надо. Бекка, ты великолепна. Я, бл*дь, не знаю, что ты видишь, когда смотришь на себя, но то, что вижу я, – это секс на каблуках.

– В растяжках и шрамах нет ничего сексуального.

Я нежно провожу губами по шраму, который является доказательством того, как наш младшенький появился на свет.

– Это? Это, бл*дь, самая сексуальная вещь на свете. Это неоспоримое доказательство нашей любви и совместной жизни.

Я могу сказать, что она хочет поспорить, но с меня хватит этого дерьма. Я быстро встаю и сажаю ее на стол, моя рубашка защищает ее обнаженную кожу от грубой поверхности. Я снова завладеваю ее губами, наказывая ее негативность своим поцелуем. Широко раздвигая ее ноги, я высвобождаю свой член из штанов и встаю между ее бедер. Схватив ее за колени, я подтягиваю ее задницу к краю стола и дразню ее складочки головкой своего члена.

Голова Бекки откидывается назад, и она тихо стонет.

– Еще, пожалуйста.

Я медленно погружаюсь в ее киску.

– Мне нравится, как ты ощущаешься вокруг моего члена, – бормочу я. – Такая горячая и влажная. И моя.

Я вытаскиваю свой член сантиметр за сантиметром, не торопя нас к финишной черте. Нет, я поклоняюсь ее телу, наслаждаясь тем, как идеально мы подходим друг другу. Я захватываю губами ее сосок и ласкаю его языком, продолжая растягивать ее удовольствие. Голова Бекки откидывается на плечо, обнажая длинную линию шеи. Я обхватываю ладонью ее шею, кладя большой палец чуть выше ее трепещущего пульса.

– Уилл, мне нужно… – ее слова обрываются, когда я с силой вхожу в нее, а затем их заменяет стон, за которым следует шипение: – Да.

Она такая отзывчивая. Я едва сдерживаю свое возбуждение, наблюдая, как она растворяется во мне. Я даю ей именно то, что, я знаю, ей нужно, безжалостно проникая в ее тугое лоно. Ее киска сжимается вокруг меня.

– Черт, детка, еще раз так сделаешь, и я долго не протяну, – предупреждаю я.

Ее глаза встречаются с моими, и она ухмыляется, прежде чем снова сжать меня, принимая мои слова как вызов, а не предупреждение, которым они должны были быть. Вот это моя девочка, дерзкая и уверенная в своей сексуальности. Не желая отставать, мои пальцы скользят туда, где соединяются наши тела, собирая влагу, а затем распределяя ее вверх и вокруг ее клитора. У нее перехватывает дыхание, и ее глаза стекленеют, теряя контроль над этими идеальными мышцами киски, когда оргазм обрушивается на нее. Ее ногти царапают мои плечи, боль, которую она доставляет в своем удовольствии, является катализатором моего собственного освобождения. Я глубоко погружаюсь в нее. Мой оргазм почти болезненный, когда мои яйца поднимаются, и горячие струи покрывают ее стенки.

Переместив руку ей на затылок, я притягиваю ее губы к своим, и мы впиваемся друг в друга, мой член медленно входит и выходит из ее влажных складочек.

– Ребекка, я чертовски люблю тебя. И люблю это тело, которое подарило мне троих прекрасных детей. Я люблю в тебе все.

– Я тоже люблю тебя, Уилл.

Глава 9

Дженни

Я прижимаюсь грудью к груди Рида, наблюдая, как вся моя семья и друзья хорошо проводят время.

– Это был идеальный день.

Он обнимает меня, прежде чем прижаться своим лбом к моему.

– Так и есть. Я заставил свою девушку сказать: «Да», еда была вкусной, а пиво – холодным. Чего еще может желать мужчина?

– Ну… – бормочу я, наблюдая, как дядя Мэтти и Крис, спотыкаясь, отходят от входа в мастерскую. Они оба поправляют одежду. – Есть одна или две вещи, которые могли бы сделать этот день лучше.

Он следит за моим взглядом и усмехается, когда пара появляется в поле зрения.

– Я мог бы дать тебе это, но тогда тебе пришлось бы объяснить своему отцу, почему ты так рано ушла с вечеринки.

Я оглядываюсь по сторонам, пока не замечаю, как мой папа тащит маму в мастерскую. Его рука похлопывает ее по заднице как раз перед тем, как они заходят внутрь. Я закрываю глаза и смущенно качаю головой. Снова они за свое. В этом нет ничего нового, но разве они не могли хотя бы подождать, пока прием закончится? – Сомневаюсь, что он даже заметил бы это прямо сейчас.

Рид резко поворачивает голову, как только дверь за ними захлопывается.

– Пожалуйста, скажи мне, что это твои мама и папа заходили внутрь, чтобы заняться сексом.

Что за черт?

– Почему ты говоришь такие вещи?

Он приподнимает плечо, от чего туго натягивается рубашка на его груди.

– Полагаю, что если у них все еще есть секс, после того как они так долго были вместе, есть хороший шанс, что у нас тоже так будет.

– Ты не сказал это мне только что.

Он улыбается мне сверху вниз, той же улыбкой, которую он использует, чтобы залезть ко мне в трусики.

– Черт возьми, да, я это сказал. Вид их вместе вселяет в меня надежду.

– Хм-м, – бормочу я, прежде чем пытаюсь сделать шаг назад. – Ты и понятия не имеешь, на что это было похоже, когда они вдвоем ускользали при каждом удобном случае.

Я шучу, но часть меня серьезна. Мама и папа все такие же нежные, какими были, когда поженились, и я понимаю, что это замечательно. Однако, когда ваш школьный директор застает их целующимися в раздевалке, когда они должны были быть сопровождающими на танцах в честь Дня Святого Валентина, это может привести к неловкости.

Он приподнимает бровь, прежде чем спросить:

– Это было плохо, да? Ты, влюбленные родители, и все такое, уверен, что это было дерьмово.

Его слова заставляют меня вздрогнуть, потому что я знаю, что причинила ему боль. Родители Рида развелись, когда он был едва ли старше младенца. Он редко видел своего отца в детстве. В тех немногих случаях, когда он это делал, его мать закатывала такую истерику, что это разрушало все время, которое они с отцом проводили вместе.

– Нет, все было не так уж плохо.

– Это потрясающе, что они все еще так сильно любят друг друга после всех этих лет. Я хочу, чтобы у нас тоже было также. Не хочу, чтобы когда-либо кто-то из нас забыл, что мы чувствуем сегодня.

Я крепче обнимаю его.

– Я сделаю все возможное, чтобы убедиться, что мы чувствуем то же самое, когда станем старыми и седыми.

– Знаешь, как это сделать? – спрашивает он, когда его тело начинает расслабляться напротив моего.

– Как?

Наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо, он говорит:

– Улыбайся мне каждый раз, когда видишь меня, говори, что любишь меня каждый день, и как можно чаще делай мне минет.

Я поворачиваю голову, прижимаясь губами к его губам.

– Я могу это сделать.

Глава 10

Джейс

– Надеюсь, никто не видел, как мы сюда вошли, – шепчет Джули мне в губы, когда я провожу руками по ее заднице.

Я не знаю, и мне действительно все равно, но я не говорю ей этого.

– Уверен, что никто не видел.

– Я просто не знаю, хорошая ли это идея – делать это прямо сейчас. Помнишь, как разозлилась Дженни, когда нас застукали на ее танцах, а мы просто целовались? Только представь, как она отреагирует, если нас застукают за сексом на ее свадебном приеме.

Я начинаю расстегивать молнию на спине ее платья, касаясь ее кожи и стягивая его.

– Она это переживет.

– Думаю, было бы лучше, если бы нас не поймали, – говорит она, выпутываясь из платья.

– Не поймают, – обещаю я, наклоняя голову, чтобы лизнуть ее грудь.

Отступая назад, я поднимаю ее и сажаю на свой стол; тот же стол, который положил конец нашим отношениям, и тот же стол, с которого началось наше новое начало; за которым когда-то сидел мой отец, и который я теперь с гордостью называю своим собственным.

– Черт возьми, детка. Ты сегодня прекрасно выглядишь.

Она отрывается от моего рта и поднимает руку, чтобы обхватить мою щеку.

– Я никогда не устану слышать, как ты говоришь мне, что я красивая, но прямо сейчас у нас нет на это времени. Тебе нужно поскорее трахнуть меня, чтобы мы могли вернуться на свадебный прием к нашей дочери.

Посмеиваясь, я провожу рукой по внутренней стороне ее бедра.

– Думаю, я справлюсь с этим. – Обхватив ее рукой за шею, я приближаю ее губы к своим. Сладкое соприкосновение губ переходит в столкновение языков и скрежет зубов. Моя рука путешествует вверх по ее бедру, пока мои пальцы не натыкаются на кружево. – Черт, я люблю тебя в кружеве.

– А как ты думал, почему я его ношу? – спрашивает она, пока я запускаю пальцы под тонкий лоскуток материала, а затем рывком срываю его с ее тела и перекидываю через плечо.

– Легкий доступ?

– Черт возьми, Джейс… – ее жалоба теряется в резком вдохе, когда я засовываю два пальца глубоко в ее киску.

– Ничто не стоит между мной и моей киской.

Я вонзаю в нее пальцы, обхватывая ее холмик, так что каждый раз, когда я проникаю глубоко, моя ладонь натыкается на ее клитор. Она начинает расстегивать мою рубашку, волнуясь, когда маленькие пуговицы не слушаются. С блеском в глазах она хватает края рубашки, резко дергает их, и пуговицы разлетаются. Ее горячие маленькие ручки бегают вверх и вниз по моей груди, ногти царапают достаточно сильно.

Наши губы снова встречаются, и я быстро снимаю рубашку и вытаскиваю член из брюк. Я подтягиваю ее задницу к самому краю стола, поддерживая ее ноги на своих руках, и вонзаюсь в ее горячую киску. Сила моих толчков выводит ее из равновесия, но я ловлю ее до того, как ее спина ударяется о стол, и мягко опускаю вниз. Ее гибкое тело вытянуто, как у гребаной богини. Ее полные сиськи подпрыгивают каждый раз, когда мой член скользит внутрь, привлекая мое внимание к ее темным соскам.

Я ложусь своим телом поверх ее и хватаю ртом один из ее сосков, сильно посасывая его, пока он не набухает и не краснеет, прежде чем уделить такое же внимание другому.

– Джейс… трахни… меня… – ее слова растягиваются и звучат достаточно громко. Я буду удивлен, если на свадебной вечеринке ее не услышали. Я настоящий ублюдок, потому что мне насрать, если все здесь услышат крик моей Джули.

Влажные шлепки наших тел, пока я трахаю ее киску, в сочетании с ее бессмысленными стонами, подобен музыке для моих ушей. Ее киска сжимается вокруг меня, и я знаю, что моя девочка на грани. Просто осознание того, как близко она находится, сводит меня с ума.

– Вот и все, детка. Отпусти. Ты так хорошо кончишь для меня, – обещаю я.

Мой большой палец находит ее клитор и обводит чувствительный бугорок, не проявляя милосердия. Она насаживается на меня, пока я работаю над ее клитором и толкаюсь в ее киску так, словно у меня этого больше никогда не будет. Все ее тело дрожит, отчаянно ища освобождения. Точно зная, что ей нужно, чтобы довести ее до предела, я прикусываю ее сосок зубами и тяну. Ее крики наполняют комнату, и ее киска доит мой член изо всех сил. Знакомое покалывание у основания моего позвоночника – мое единственное предупреждение перед тем, как струя за струей моей горячей спермы затопит ее и без того мокрую киску. Я замедляю свои толчки, растягивая наше удовольствие, когда мои губы захватывают ее. Наши поцелуи томны. Вся лихорадочная страсть сменяется мягкими ласками и нежными облизываниями.

После долгих мгновений поклонения друг другу я отстраняюсь, поднимая ее тело со стола вместе со мной и ставя ее на ноги. Ее руки обнимают меня за талию, и мы держим друг друга еще мгновение. Когда она поднимает на меня взгляд, в котором сквозит любовь, я целую ее в лоб.

– Люблю тебя, Джулс.

– Я тоже люблю тебя, детка.

Мы отстраняемся друг от друга, и я начинаю натягивать штаны, когда Джули наклоняется, выставляя напоказ свою восхитительную задницу. Я остолбенел, наблюдая, как она подбирает с пола свое платье и трусики. Она бросает вопросительный взгляд через плечо. Кажется, она всегда знает, когда я пялюсь на ее задницу.

– Что? – спрашиваю я, изображая невинность. Ее бровь приподнимается, показывая, что она точно знает что. – Это не моя вина, что у тебя идеальная задница. Если ты прогибаешься передо мной, ты не можешь ожидать, что я буду контролировать себя.

Ее смех наполняет комнату, когда она надевает платье. Я быстро справляюсь со своими брюками и хватаю рубашку.

– Застегнешь мне молнию? – спрашивает Джули, поворачиваясь ко мне спиной. Я ловлю маленькую молнию между пальцами и тяну ее вверх, покусывая ее шею. Мне нравится тихий стон разочарования, когда я отхожу, чтобы надеть рубашку.

– Ну, это будет проблемой, – усмехаюсь я, когда добираюсь примерно до четырех нижних пуговиц. Ну, что должно было быть пуговицами.

Джули придерживает одним пальцем свои порванные трусики.

– Похоже, на этот раз мы квиты, большой мальчик.

Я рычу, прежде чем притянуть ее в свои объятия и поцеловать.

Глава 11

Дженни

– Невесте пора танцевать со своим отцом. – Из динамика гремит голос дяди Мака. – А потом, может быть, она почувствует себя щедрой и порадует своего старого дедушку.

Возможно, дядя Мак и тетя Энджи не являются моими бабушкой и дедушкой по рождению, но они определенно есть в моем сердце. Они были родителями, которых у моей мамы и дяди Брана никогда не было, но о которых они всегда мечтали. Как бы печально это ни звучало, я всегда думала, что день, когда моя бабушка бросила их, был самым счастливым днем в их жизни. Уверена, что в то время они так не думали, но я думаю, что сейчас они сказали бы то же самое.

Хватая меня за руку, папа смотрит на меня сверху вниз с улыбкой в глазах.

– Пошли, Душистый Горошек.

Я смотрю на Рида, и он подмигивает мне, прежде чем повернуться к папе.

– Ты уверен, что такие старики, как ты, должны танцевать? Я бы не хотел, чтобы ты сломал бедро или что-нибудь в этом роде.

– Я покажу тебе старика, маленький засранец, – рычит папа, прежде чем отвернуться.

Я не могу сдержать смех, пока мы идем сквозь толпу.

– Не знаю, почему он так издевается над тобой.

– Потому что он знает, что я не надеру ему задницу.

О, правда?

– Почему это?

Папа пожимает плечами, притягивая меня ближе к себе.

– Ты любишь его, и это разозлило бы тебя. Я давным-давно понял, что выводить тебя из себя нехорошо. Я бы предпочел не есть сэндвич с ванильным пудингом вместо соуса и не находить свои ключи плавающими в аквариуме твоего брата.

– Я не злилась, когда делала все это. Это было просто ради забавы, – отвечаю я со смехом.

– Да, а значит, еще хуже, когда ты злишься.

Я мило улыбаюсь ему, надеясь изобразить невинность.

– Я всегда ангел, и ты это знаешь.

– Ага, и тебя зовут Люцифер.

Он ведет меня на импровизированный танцпол, когда звук песни Ли Энн Уомак «Надеюсь, ты танцуешь» заполняет пространство. В первый раз, когда папа разрешил мне сесть за руль его старого грузовика, он вывез меня на старую грунтовую дорогу и включил эту песню. Он заставил меня вслушиваться в каждое слово. Он сказал, что это то, чего он хотел бы для меня; он хотел, чтобы я просто танцевала. В то время я действительно не понимала его, но теперь понимаю.

– Ты помнишь, как я учил тебя водить?

Снова он читает мои мысли.

– Я как раз думала об этом.

– Ты помнишь, что я тебе сказал?

– Ты хотел, чтобы я никогда не боялась жить полной жизнью. Не боялась рисковать.

Он обнимает меня, начиная двигаться в такт музыке.

– Это не то, что я сказал.

– Но это то, что ты имел в виду.

– Когда ты стала такой умной? – спрашивает он.

– О, примерно двадцать два года назад.

Он усмехается, прежде чем положить руку мне на затылок. Папа притягивает меня вперед, прижимая мою щеку к своей груди.

– Я буду скучать по тебе.

Его замечание застает меня врасплох.

– Как ты можешь скучать по мне? Я работаю с тобой каждый день.

Не многие женщины считают работу в гараже работой своей мечты, но я считаю. Для меня нет ничего лучше, чем ползать под капотом классического автомобиля. Любовь к автомобилям я унаследовала от отца, но работать на них меня научил дедушка. Я одна из тех счастливчиков, которые каждый день просыпаются с желанием отправиться на работу.

– Теперь все будет по-другому. Мне придется делить тебя с Ридом.

Я отрываю голову от его груди и смотрю ему в глаза.

– Ты делил меня с ним с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Единственное, что изменилось сегодня – это моя фамилия.

Его глаза стекленеют, когда он снова притягивает меня к себе. Покачивая меня взад-вперед, он тихо шепчет мне на ухо:

– Может, ты сейчас и жена Рида, но ты всегда будешь моим Душистым Горошком.

Я улыбаюсь.

– Всегда.