Текст книги "Королевский выбор"
Автор книги: Эмилия Остен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 3
Палаццо Веккьо сиял, словно вернулись времена Медичи. Ничто не могло умерить это вызывающее, великолепное сияние. Чарити в нетерпении высунулась из окна кареты, чем вызвала добродушное порицание от отца.
– Милая, не надо так суетиться, иначе высокомерные французишки решат, что я тебя в первый раз вывез в свет.
– Ах, папа, можно подумать, что кто-то способен предположить такую глупость о Мартине Эверетте!
– Кто знает этих вконец офранцузившихся итальянцев!
Чарити не стала спорить с отцом, но и не вернулась на место, продолжая всматриваться вдаль.
– Если мы будем продвигаться все так же медленно, то можем пропустить самое интересное.
– Не пропустим.
Чарити вздохнула и все же вернулась на место. Сиденье кареты, обитое лучшей итальянской кожей, тихо скрипнуло. Чарити поправила сползший с плеч палантин из сибирских соболей и скромно сложила руки на коленях. Белое, белое, снова белое… Чарити уже ненавидела этот цвет. Дома, в Дорсете, можно было надевать любые цвета, никто бы и глазом не моргнул; континентальные европейцы же оказались настолько привержены правилам и традициям, что Чарити пришлось отправить обратно в Англию свой сундук и закупить в Париже огромное количество белых платьев: шелк, бумазея, бархат, муслин… И все, до последней ниточки, белоснежное. Нельзя сказать, что этот цвет совсем ей не шел: Чарити, хоть и блондинка, имела здоровый, чуть золотистый оттенок кожи, яркие синие глаза и нежно-розовые губы, не нуждающиеся в помаде. Четкие черты лица, плавная линия плеч, высокая грудь – в общем, можно сказать, что нынешние моды ей вполне к лицу, но вот бесконечное белое, предписанное незамужним девушкам…
Сегодняшнее платье было из гладкого шелка с отделкой из искусно вырезанных из бархата роз и больших настоящих жемчужин. Еще более крупный жемчуг сверкал в волосах; пара десятков шпилек, удерживающих длинные волосы цвета льна, заканчивались безупречными овальными жемчужинами. Вот еще одно, что отличает ее от континентальных девушек: волосы.
Чарити поправила прядь волос, спускающуюся из прически на плечо, и снова выглянула в окно. На сей раз увиденное ее обрадовало.
– О, папа, вон там карета Черутти. И Фризоны уже здесь. И Месса.
Мартин Эверетт пожал плечами:
– Надо думать, что на прием свеженазначенного Бонапартом короля приедут все влиятельные лица. – Перечисленные Чарити семьи принадлежали к цвету флорентийского общества, они были банкирами.
– Папа, сейчас все короли в Европе назначаются Бонапартом, Людовик I – не исключение.
– Ну, милая, пока что еще не все. И это радует, иначе наш семейный бизнес мог бы сильно пострадать.
Чарити снова поправила непокорно сползающие соболя.
– Да, я помню, что ты тут по делу, но ведь ты обещал показать мне всю Флоренцию! Микеланджело, Вазари, Гирландайо! Брунелески! Донателло!
– Чарити, милая, ты уже объехала весь город со своими подружками. Что ты еще хочешь?
– Я хочу все! Да каждый завалящий юноша в Англии едет после Оксфорда или Кембриджа в путешествие по Европе! Любой из этих оболтусов может увидеть все это своими глазами!
– Будь уверена, милая, они заняты в путешествии совсем другим.
– А чем? – встрепенулась Чарити. – Чем можно заниматься в Италии, кроме как восхищаться титанами Возрождения?
– Гм… – Лорд Мартин поморщился. – Не думаю, что это тема для разговора между отцом и дочерью.
– Папа! Можно подумать, налоговая система или залоговые векселя – это самая обычная тема для семейных разговоров! – фыркнула Чарити.
– Э-м-м… Мы уже, кажется, приехали.
Действительно, карета остановилась, и ливрейный лакей распахнул дверцу, помогая гостям выйти.
Палаццо Веккьо блистал. Внутри – еще ярче, чем снаружи. Чарити затаила дыхание. Хотя она действительно уже провела во Флоренции больше месяца и успела посетить почти все достопримечательности, в палаццо Веккьо она пока что не была ни разу.
Старинное здание казалось Чарити настоящей драгоценностью. Какие только имена оно не сменило на своем веку! Этот дом назывался Новым дворцом и Палаццо дела Синьория – когда правители коммуны во Флоренции объявили себя синьорами, – и Палаццо Дукале – резиденцией герцога, и лишь после этого, кажется, в шестнадцатом веке, когда герцог предпочел переехать в палаццо Питти, стал называться Старым дворцом – палаццо Веккьо. Это безупречное творение Арнольфо ди Камбио по-прежнему поражало своим величием.
– Какой интересный казус, – прошептал на ухо дочери лорд Эверетт, пока они стояли на лестнице в толпе гостей, ожидая, пока назовут их имена и представят новому королю. – Людовик Бурбон, принявший корону из рук Бонапарта, празднует свое воцарение в зале Пятисот, где заседало Народное Собрание.
– Папа, я отлично знаю историю. И сейчас я просто не хочу об этом думать.
Зал Пятисот, ярко освещенный тысячами свечей, ослеплял. Бесценные фрески, повествующие о славной истории Флоренции, казались совершенно живыми, а великолепный мраморный пол сверкал, словно водная гладь в тихое утро. Ровно напротив входа восседал разряженный, как петух, Людовик I Бурбон. Двадцатисемилетний правитель только что придуманного королевства Этрурия, брошенного ему под ноги, как кость собаке; женатый на своей кузине Марии-Луизе, дочери Карла IV, которому, можно сказать, духовно наследовал – в основном, в отсутствии духа, – этот молодой человек не производил особого впечатления. Несмотря на ухищрения придворных куаферов, его соломенно-рыжие волосы торчали в разные стороны, а выражение вытянутого лица (вялый подбородок, пухлые губы, крупный нос и глаза чуть навыкате) было растерянным. Людовик не блистал умом и никогда ничем особенным не выделялся. И тем не менее сегодня он стал хозяином праздника – самого большого праздника Флоренции.
Глядя на короля, Чарити не могла не улыбнуться.
– Папа, а еще пикантней то, что получил он свою корону из рук человека, участвовшего в свержении его родственников с престола Франции.
– Не будем уж вспоминать о святотатственной казни, – пробормотал лорд Эверетт.
– Да, не будем о грустном. – Чарити осмотрелась. – Ты видишь того, ради встречи с кем ты здесь?
– Пока нет.
– А я вижу Сесили. Проводи меня к ней.
Сесили Месса, дочь банкира Джироламо Месса, с искренней радостью приветствовала подругу. Черноволосая, маленького роста, юркая и живая, она напоминала лесного эльфа. И белый цвет шел ей даже больше, чем Чарити, подчеркивая броскую, слегка резковатую красоту итальянки.
– Чудесно выглядишь, – улыбнулась Чарити.
– А ты вообще сказочно хороша, – вернула комплимент Сесили. – Пойдем, Мария и Лидия устроились поближе к освежающим напиткам. Скоро здесь будет так жарко, что придется бежать во внутренний дворик.
– Туда, где «Давид»?
– Кто такой Давид?
– Сесили! «Давид» работы Микеланджело.
– Ах, этот «Давид»!
Чарити позволила увлечь себя в сторону галереи, выводящей во внутренний дворик. Там, у балюстрады, уютно устроились Мария Фризон и Лидия Черутти. Все защебетали, расположились поудобнее, похвалили наряды друг друга и перешли к волнующей всех теме.
– Чарити, ты уже его видела?
– Нет. Отец сказал, что встреча назначена на приеме в палаццо Веккьо.
– О, так он будет здесь!
– Вероятно, – пожала плечами Чарити. – Ему очень нужно встретиться с моим отцом.
– Ах уж эти монархи, – хихикнула Лидия. – Мне кажется, эта история вечна: король, банкир, переговоры…
– В Англии это не так. – Чарити попробовала лимонад и осталась довольна. – Содержать короля – обязанность подданных.
– О, не будем о скучном, – обмахнулась веером Мария. – Я хочу увидеть принца. Немедленно.
– Тебе недостаточно короля? – Чарити посмотрела в сторону тронного возвышения. Людовик вяло принимал поздравления и казался не слишком здоровым. Ходили слухи, что плотью он слабоват и вряд ли долго протянет.
– Да кому вообще нужен король во Флоренции, – пожала плечами Сесили.
– Можно подумать, в этом принце есть что-то, чего нет в других монархах. – Лидия потрогала указательным пальчиком свою пухлую розовую нижнюю губку и вздохнула. – Хотя ходят слухи…
– О, слухи всегда ходят, – Мария томно закатила глаза. – Фасинадо, райский остров, где царит мир и покой, где правят справедливые короли, а подданные верны и благородны…
– Если принять во внимание, что творилось и творится в Европе, то Фасинадо действительно можно считать островом мира и покоя, – заметила Чарити. – Уже более тысячи лет там правит одна династия, Домингос. Там никогда не было войн, беспорядков или эпидемий. И, честно говоря, короли там правят, а не просто сидят на троне. И подданные – верно служат, а не рубят королям голову. До последнего времени у Фасинадо не было ни финансовых, ни политических проблем. Положение надежной гавани на пересечении торговых путей, неприступный форт, сильная армия, мудрый король…
– Судя по тому, что принц Рамиро приехал во Флоренцию, – по последнему пункту ты ошибаешься, Чарити. – Лидия подозвала лакея и потребовала еще лимонада.
– Я не имею права говорить о делах отца. Но мне Фасинадо действительно кажется чудесным местом – исходя из того, что я о нем слышала.
– Я бы сказала, сказочным. Мало кто из светских людей там бывал, местные не привечают бездельников. Иногда мне кажется, что время на Фасинадо остановилось еще тысячу лет назад. Чего только стоит их система наследования… – Мария тряхнула коротко подстриженными кудряшками, и Чарити в который уже раз позавидовала этой европейской моде. Конечно, совершенно не хочется думать о том, откуда она пошла, такая прическа, которую циничные французы называли «а-ля виктим», прическа жертвы, но преимущества стрижки перед длинными волосами в условиях теплого и даже жаркого климата были очевидны.
– Может быть, благодаря этой системе наследования династия Домингос так долго и продержалась, – заметила Чарити. – Гораздо разумнее выбирать королем достойнейшего из королевской фамилии, чем передавать власть по праву первородства.
– Говорят, там и женщина может наследовать, – округлила глаза Мария.
– Все отпрыски королевской семьи воспитываются одинаково, ведь любой или любая может стать монархом.
– Не вижу, что в этом такого. Ведь мы все унаследуем состояние наших отцов. – Лидия, дочь богатейшего во всей Италии человека, не привыкла задумываться ни о чем. Ее-то будущее было ясным и счастливым.
– Унаследуем, да. Но мы никогда не будем распоряжаться наследством. Нас выдадут замуж… – Голос Чарити звучал серьезно, несмотря на то, что губы улыбались.
– Мой отец сказал, что позволит мне выбрать самой. – Мария Фризон мило хихикнула. – Надеюсь, он одобрит любое мое решение.
– Будь уверена, неправильно выбрать тебе просто не позволят, – заявила благоразумная Сесили.
– Вы хотя бы унаследуете все состояние ваших отцов, а мне придется разделить его с незнакомцем. Майорат переходит только по мужской линии, так что какой-то дальний кузен, которого я ни разу в жизни не видела, сможет выгнать меня из моего родного дома, едва отец перейдет в лучший мир. – Чарити не хотела переводить разговор на столь серьезные материи, но это вырвалось само.
– Какой кошмар! – в один голос воскликнули флорентийки.
– Английское салическое право, ничего не поделаешь. И, скажу больше, если отец умрет раньше, чем я выйду замуж, моим опекуном вполне может оказаться этот самый кузен.
– Как все запутано, – вздохнула Мария. – Если отец умрет, то моим состоянием будет заниматься назначенный им управляющий, моими матримониальными проблемами – моя мать… А не какой-то кузен-незнакомец.
– Кажется, мы отдалились от темы, – вмешалась Сесили. – Так где же прекрасный островной принц?
– Ты уверена, что он прекрасный? – не смогла удержаться Чарити. – Наш вот совсем не прекрасен. А если говорить о присутствующих…
Все понимающе покосились в сторону трона. Нет, особо привлекательным Людовика I определенно нельзя было назвать!
– Говорят, Рамиро молод, силен, хорош собой, умен и благороден, – не удержалась от восхищенного вздоха Лидия. – Может быть, он ищет невесту?
– О, так вот ты о чем, – рассмеялась Сесили. – Члены королевской семьи Домингос никогда не женились на чужестранках. Исключая парочку испанских принцесс, но это почти что не считается. И случилось всего два раза.
– А кроме этого, они всегда женились по любви! – возразила Лидия. – А это дает надежду.
– Мечтаешь стать королевой? – Чарити все больше и больше увлекалась этим разговором и начинала задумываться о принце Рамиро. Какой он? Действительно ли умен, красив и молод? Или это просто ореол власти, который украсит любого? Стать принцессой – это ли не мечта любой маленькой девочки?
Хотя Чарити давно уже не была маленькой девочкой, рассказы отца о Фасинадо всегда ее волновали. Лорд Эверетт неоднократно посещал остров в прошлом и был искренне в него влюблен. Казалось, удивительное маленькое королевство очаровало его настолько, что он позабыл о своих деловых интересах. Долг семьи Домингос перед банком лорда Эверетта все рос, а отец совершенно не собирался требовать деньги назад, давая отсрочку за отсрочкой. Сколько Чарити себя помнила, образ острова Фасинадо всегда сопровождал ее, вплетался в сны, отец рассказывал ей истории о далеком средиземноморском королевстве, как сказки на ночь. Что такого в этом острове, что даже отца заставляло становиться романтичным?
Как бы там ни было, Чарити вдруг поняла, что предстоящее появление принца Рамиро волнует не только ее подруг, но и всех вокруг. Казалось, люди не замечают сидящего на троне Людовика, занятые своими делами, разговорами и сплетнями, однако все время от времени посматривали на лестницу, словно ожидая кого-то. Кого? Принца Рамиро. Интересно, не обидно ли Людовику или ему все равно?
Казалось, притяжение сказочного острова действует не только на юных дев. Может быть, это и есть притягательность старины? Очарование настоящей власти? Тайна, манящая и интригующая?
Чарити извинилась перед подругами, поднялась и вышла во внутренний дворик – ей захотелось на несколько минут остаться если не в одиночестве, то в окружении не слишком уж большого количества людей. Здесь почти никого не было, только «Давид» и парочка влюбленных за колонной. Уже стемнело, яркие южные звезды заглядывали в колодец окруженного галереями двора, отражались в фонтане. Было очень тепло, несмотря на то, что март едва перевалил за середину. В Англии еще, наверное, снег лежит, и уж точно нет такого неба, как здесь. Почти полная луна выглянула из-за черепичной кровли, но ее света было достаточно, чтобы превратить ночь в призрачную сказку.
Чарити подошла к фонтану, прикоснулась к теплой воде и повернулась к воротам, выходящим в сторону Понте Веккьо. Они приоткрылись, пропуская кого-то внутрь, и снова закрылись. Кто-то хочет попасть на прием незамеченным? Но зачем? Чарити отступила в тень фонтана. Двое высоких мужчин прошли под арками дворика, о чем-то тихо переговариваясь. Один из них что-то сказал, и второй быстро удалился в сторону зала Пятисот. Чарити не знала, стоит ли выдавать свое присутствие, парочка влюбленных уже успела исчезнуть, и она осталась в темном дворике с незнакомцем наедине. Он всмотрелся в тень у фонтана, словно заметив девушку. Неужели кто-то способен видеть в темноте? Впрочем, на ней белое платье, и она в нем может быть похожа на привидение. Решив, что не стоит прятаться по углам, Чарити вышла из тени и, стараясь выглядеть спокойной, пошла к выходу из дворика.
– Доброго вечера, синьорина. – Голос незнакомца был тихим и ровным, но Чарити показалось, что в нем прозвучала странная напряженность.
– И вам весело провести время, – не задумываясь, ответила девушка на итальянском, ведь именно на этом языке обратился к ней странный гость.
– Вы англичанка. – Это было утверждение, а не вопрос. Чарити немного удивилась. Однако у нее не было причин задерживаться.
– Простите, но мне нужно вернуться в зал.
– Да, конечно, извините, я забылся, – негромко произнес мужчина. – Иногда так сложно помнить обо всех этих условностях.
– Простите, но мне действительно пора.
Он вежливо поклонился. Отблеск луны утонул в его глазах, словно в омуте. Лицо его казалось маской, сотканной из теней и лунного света – и не разглядеть, каков он на самом деле. Чарити поежилась. Странный человек. Странный и даже пугающий.
Подружки все еще оставались там, где она их оставила, но уже собирались переместиться поближе к музыке, скоро должны были начаться танцы.
– И где же принц? – Мария в нетерпении захлопнула веер.
– Вероятно, он задерживается, – Чарити пожала плечами.
– Или вообще решил не посещать это двусмысленное празднование двусмысленной коронации. Может, его честь и репутация от этого пострадают. Или он просто дождется, пока Людовик уйдет перед началом танцев, и появится только тогда.
– Он придет, – Чарити точно знала. Принц должен встретиться здесь с ее отцом, а эта встреча нужна семье Домингос как воздух.
Девушки вошли в зал, когда раздались первые аккорды музыки. Молодые люди мгновенно окружили их, приглашая на танец, и вскоре пары заскользили по полированному мрамору. Чарити нигде не видела отца, и это было странно.
Все ждали принца. Каждый раз, когда в дверях показывалась очередная группка гостей, все присутствовавшие разом поворачивали головы, словно гуси при приближении птичницы. Роскошный бальный зал палаццо Веккьо был украшен цветами и живым плющом; свечи расставлены так умело, что словно бы наступил солнечный вечер в волшебном лесу; и мерещилось, вокруг – нимфы и сатиры. Каким чудесным все это показалось бы в иной день! Но теперь эффект пропадал, сглаживался, иная сказка владела гостями – и Чарити поворачивала голову вместе со всеми, ожидая. Даже присутствие Людовика померкло, тем более что, просидев еще четверть часа с кислым выражением лица, новоявленный король удалился. Музыканты терзали струны и клавиши, мелодии сменяли одна другую…
Внезапно музыка умолкла. Все замерли.
Глава 4
За свою жизнь Чарити побывала, наверное, на сотне балов. Они запомнились ей не все. В памяти остался, конечно, самый первый выход в свет, когда она стояла, окруженная подругами – такими же дебютантками, – и ощущала на себе мужские взгляды. Ведь для того она и вышла в свет – чтоб на нее смотрели, но все равно было страшновато. Потом был бал, на котором она встретила лорда Чедвика и подумала, что влюбилась: этот мгновенный трепет сердца, жар на щеках, желание оказаться как можно ближе и вместе с тем – как можно дальше. Когда лорд Чедвик женился, Чарити, говорившая с ним всего два раза, думала, что этого не переживет. Пережила, и быстро. Затем были еще балы, из которых запомнились наиболее яркие праздники, выдумка хозяев или же значимые события, послужившие поводом – помолвки, свадьбы, рождение детей…
Сегодняшний бал, Чарити знала, она уж точно не забудет.
Ведь ей придется беседовать с принцем, так или иначе, а как с ним говорить? Болтали, он совсем не похож на членов английской королевской семьи – вовсе, вовсе другой. Нужно просто быть вежливой, как всегда.
– Принц Рамиро Эстебан Хорхе лос Домингос де Сантана, – объявил распорядитель.
Дробью посыпались имена – Чарити их почти не слышала, по всеобщему возбуждению и так понятно, что принц приехал. Слуги расступились, пропуская небольшую группу весьма сдержанно одетых людей. Впереди шагал тот, кого здесь сегодня с таким нетерпением ждали.
Чарити посмотрела. Естественно, это был он, незнакомец из дворика Давида.
Отец говорил Чарити, что принц Рамиро молод; вот еще одно доказательство тому, что люди в годах воспринимают возраст по-своему. Там, во дворике, Чарити не успела толком разглядеть высокого гостя, зато теперь… На вид принцу казалось лет двадцать шесть – двадцать восемь, он был худ, не чрезмерно, однако заметно, высок. Лицо – узкое, с резкими чертами – не выражало ни скуки, ни равнодушия, ни интереса, ни любопытства. Лишь вежливую отстраненность. У принца были бледные губы, жгучие черные волосы, аккуратно зачесанные назад, и тяжелые веки. Словно взяли и оживили статую с фасада собора.
Костюм у Рамиро был подходящий – синий с серебром, вышивка по краю тонкая, как воля судьбы, и такая же затейливая. Истинное произведение искусства. Какие-то звездчатые ордена, яркая перевязь, на боку – сабля с украшенной драгоценными камнями рукоятью… Принц шел по залу легко, словно плыл, и его летящая походка показалась Чарити обманом – не может такой тяжелый человек ступать столь легко!
За ним словно двигалась тень – не слишком высокий жилистый человек в темно-сером костюме, и рука его так уверенно лежала на рукояти сабли, словно он родился с оружием в руке. И еще какие-то люди шли, но их Чарити почти не замечала, не отрывая взгляда от принца Рамиро.
– Боже, а он хорошенький! – прошептала на ухо невесть как оказавшаяся рядом Сесили.
– Он не просто хорошенький, он красивый, – Мария и Лидия подоспели, бросив на произвол судьбы своих кавалеров.
– Вот бы завоевать его сердце! – хихикнула Лидия.
– Ах, можешь помечтать.
Принц Рамиро остановился у трона, чтобы засвидетельствовать свое почтение королеве Марии-Луизе, которая предпочла не покидать праздник. Чарити видела, как темные глаза королевы блеснули неподдельной радостью и интересом.
– Могу поспорить, ее величество предпочла быть женой этого принца, а не Людовика! – беззвучно засмеялась Сесили.
– Тише! – шикнула на нее Лидия.
– Это Флоренция, тут можно говорить что угодно! – возразила Сесили.
– Ну да, пока не приехал Бонапарт со своими рекрутами.
– Это твой отец там рядом с принцем, Чарити? – удивленно спросила тем временем Мария.
И Чарити наконец заметила отца. Он стоял неподалеку от принца и оглядывал зал, как будто искал кого-то.
– Прошу прощения, мне надо идти. – Чарити двинулась вперед. Отец заметил ее и махнул рукой, подзывая ближе. Девушка шла, не чуя пола под ногами; волнение накрыло ее с головой.
Что тут волноваться? Всего лишь принц. Подумаешь.
Король ее почему-то ни капельки не взволновал.
Может, виной всему – краткий и непонятный разговор во дворике Давида?..
Принц Рамиро закончил обмениваться любезностями с королевой и отошел в сторону, что-то негромко сказав своему сопровождающему. Мужчина в сером костюме оскалился неприятной волчьей ухмылкой и, кивнув, растворился в толпе. Чарити подошла и встала рядом с отцом, и тот, не особо церемонясь, взял ее за локоть.
– Видишь, ты не пропустила самое интересное.
– Папа! – прошипела девушка и тут же мило улыбнулась, заметив, что принц на нее смотрит.
Она подошла к нему вместе с отцом.
– Позвольте представить вам мою дочь, ваше высочество. – Отец незаметно подтолкнул Чарити вперед. – Леди Чарити Эверетт.
– Я бесконечно рад знакомству. – Принц коротко поклонился – ни больше и ни меньше, чем позволял этикет. Чарити присела в реверансе. – У вас очень доброе имя[1 – Чарити (англ. Charity) – переводится как «милосердие».].
– Я надеюсь, что достойна его. – Она выпрямилась и бесстрашно взглянула в лицо принцу. Тот ответил спокойным, ничего не выражающим взглядом.
– Я в этом убежден, – говорил он негромко, однако так, что его невозможно было не слушать. Привычка, по всей видимости, вырабатывавшаяся годами. – Лорд Эверетт, наши с вами дела невозможно обсуждать здесь. Я связан обязанностями перед королевским двором… Этрурии. – Едва заметная пауза перед последним словом – это оговорка или тонкий намек на то, что принц Рамиро, принадлежащий к семье с тысячелетней историей, не слишком-то уважает наскоро подаренное королевство?.. – Мое прибытие сюда налагает определенные обязанности. Я готов выслушать ваши предложения.
– Дела могут подождать до завтра… – начал отец, глядя на принца с большой симпатией.
– Нет, лорд Эверетт, – Рамиро отмел возражение все тем же равнодушным тоном. – Я желал бы говорить о них сегодня.
– В таком случае, я приглашаю вас в мое палаццо к полуночи. Если вы окажете мне честь.
– Вы окажете мне честь, – кивнул принц. – А теперь извините меня. Леди Эверетт, подарите ли вы мне танец чуть позже?
Чарити растерянно моргнула, не сразу сообразив, что обращаются к ней.
– Разумеется, ваше высочество.
Он кивнул, развернулся и отошел. Чарити смотрела в его худую длинную спину, потом перевела взгляд на отца. Тот казался задумчивым.
– Как тебе принц Рамиро?
– Cтранный, – сказала Чарити, – очень. Он всегда такой?
– При большом скоплении народа – всегда.
– Мне казалось… казалось, что он будто бы делает нам честь… своим долгом.
Отец еле заметно скривился и, взяв Чарити под руку, отвел ее к столу с напитками.
– Это сложно, девочка моя. Королевская семья – особый мир, монархи с рождения не такие, как все. Неким образом он действительно делает мне честь, доверяя мне. Он и его отец. Это проклятие и подарок – общаться с такими людьми и вести с ними дела. Больше подарок, чем проклятие, я полагаю.
– Твоя любовь к Домингосам не знает пределов, папа.
– Ты все еще не поняла, почему?
Чарити не видела, как Рамиро танцует – все закрывали спины гостей, старавшихся ничего не упустить, – а потому пожала плечами.
– Нет. Возможно, пойму позже.
– Видишь ли, ты привыкла к английской действительности. Которая, вне всяких сомнений, хороша, – я патриот! – но временами излишне чопорна. Хотя ты понимаешь островной менталитет. Ведь, как ни крути, Англия – тоже остров.
– При чем тут принц?
– При том, что Фасинадо, о котором я тебе рассказывал и не раз, – действительно благословенная земля. Но его величество, ныне здравствующий Альваро V, менее приспособлен к тяготам правления, чем его покойный брат Эстебан. Я не был с ним знаком, однако так утверждают люди, с которыми я веду дела на Фасинадо. В частности, принц Рамиро однажды дал мне понять, что его отец в последнее время пренебрегает делами.
– О, но при чем тут твоя к ним любовь?
– Они хорошие люди.
– И должны тебе денег. Много-много денег.
– Лучше мне, чем кому-либо другому.
Чарити прищурилась.
– Ты намекаешь, что первый консул хочет получить в свое владение этот островок?
– Бонапарту хватает дел на континенте. Не думаю, что его устремления простираются так далеко и так незначительны. Для Франции Фасинадо – не более чем соринка, даже не в глазу, а на щеке. Там нет флота, там негде разместить войска, туда замучаешься добираться – нет, Бонапарт еще долго не обратит внимания на Пуэрто дель Фасинадо. Однако революционные настроения витают тут и там. Мадам Гильотина еще не насытилась.
– Ты намекаешь, что на Фасинадо зреет революция?
– Ничего об этом не знаю. Вряд ли. Но не хочется, чтобы она созрела, если монархи окажутся в финансовой зависимости от человека неблагонадежного.
– Ответственность, папа, – вздохнула Чарити. – По-моему, ты слишком ответственный.
– А еще самолюбивый. Мне нравится, что у меня в долгу короли! – засмеялся лорд Эверетт.
– Уж конечно.
Принц позвал Чарити танцевать через полчаса, когда большинство собравшихся уже устало глазеть и вернулось к привычным занятиям – болтовне, флирту и распиванию превосходных вин.
Рамиро подошел не сам: вместо него явился его помощник, тот самый человек в сером, которого Чарити про себя окрестила Тенью, представился – его имя было Лоренсо де Ортис – и передал приглашение своего сюзерена. Чарити приняла, и ее вежливо сопроводили к принцу, который не утруждал себя хождением туда-сюда.
Чарити смутно понимала, что волнуется, и потому старается думать о происходящем чуть насмешливо и отстраненно, как будто рассказывая подружке забавную историю. Но в близком присутствии принца все наносное исчезло и осталось желание разглядеть его получше и даже некоторая робость. Чарити увидела, что подружки, собравшись стайкой, наблюдают за ней, хихикают под прикрытием вееров, и тут же об этом позабыла.
Музыканты заиграли сарабанду – танец медленный и удобный для разговоров, и, скорее всего, включенный в программу бала как любезность по отношению к высокому испаноговорящему гостю. Рамиро поклонился партнерше (Чарити заметила, что свою роскошную саблю он сдал на хранение синьору де Ортису), подхватил ее и закружил. Прикосновения рук принца были уверенными, а взгляд по-прежнему оставался непроницаемым. Как будто смотришь на стенку и гадаешь – что там за ней? Оживленная улица? Бездонная пропасть? Ромашковый лужок?
Принц заговорил первым, по-английски:
– Надеюсь, я ничем не обидел вас там, во дворике.
– Нет, что вы. Но можно ли мне спросить?
Он скупо улыбнулся – дернулись уголки губ.
– Не стоит каждый раз спрашивать позволения.
– Хорошо. – Чарити улыбнулась широко, словно показывая ему: вот как надо! – Я не поняла, зачем вы входили в палаццо Веккьо так таинственно?
– Всего лишь избежали части церемоний. Я отослал Лоренсо посмотреть, здесь ли ваш отец. Ведь я приехал затем, чтобы встретиться с ним, – объяснил Рамиро.
– Ах вот как!
– Да. И я не знал, что вы его дочь, иначе поприветствовал бы вас сразу.
– Но вы догадывались. Вы назвали меня англичанкой.
– Догадывался. Ваш итальянский превосходен, но не безупречен. – Вновь это легкое подрагивание уголков губ. – Я узнал акцент.
– А мой испанский? – спросила Чарити на языке конкистадоров.
– Лучше, чем итальянский. – Он тоже перешел на испанский. – Вы, оказывается, знаете много языков.
– Мой отец – банкир, он имеет связи с деловыми людьми во всей Европе, – оживленно объяснила Чарити. Выходит, говорить с принцем Рамиро – это приятно! Теперь он не казался ей настолько отстраненным – может быть, потому, что ее слушал. А может, потому, что его рука была горячей. – Он с детства нанимал мне лучших учителей, чтобы я говорила на разных языках. Уверял, что это мне пригодится.
– И сколько же языков вы знаете?
– Если не считать родного английского, латыни и греческого – а их, наверное, считать не стоит, – то говорю на итальянском, испанском, немецком, французском и немного голландском.
– Это впечатляет.
Тут Чарити вспомнила, что в прежние времена на сарабанду непременно следовало приглашать возлюбленную, и немного порозовела – не настолько, чтобы принц заметил, но для себя ощутимо. Этот обычай давно сгладился, к тому же танцевали еще несколько пар. И все же…
Ах, не стоит думать о ерунде.
