Текст книги "Тайна гувернантки"
Автор книги: Эмилия Остен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 4
Столовая оказалась монументальной. В этой длинной комнате с высоким потолком можно было устраивать званые обеды человек на полтораста.
– Надеюсь, вы с Кейлин не сидите на разных концах этого длиннющего стола? – со смехом спросила Шерра у Кеннета.
– Нет, мы не настолько не любим друг друга. А вот отец с матерью, как говорят старые слуги, так и обедали. Он – на этом конце, она – на том, между ними – миля полированного дерева. Все приличия соблюдены, но общаться невозможно.
Кеннет уселся во главе стола; по, правую руку от него устроилась Кейлин, рядом с нею – Аделия, Шерре досталось место по левую руку, за женою уселся Джонатан, а приборы рядом с ним, видимо, предназначались для Эмбер и Бруно. Будто из ниоткуда возникли слуги, подавшие первую перемену. Разговор потек еще оживленнее; говорили о каких-то событиях из прошлого, общих лондонских знакомых и новостях, в которых Эмбер ничего не понимала. Она следила, чтобы Бруно вел себя прилично, тихо отвечала на его вопросы, если знала ответ, слушала и наблюдала.
Теперь, когда Кейлин и Кеннет сидели рядом, сходство между ними еще больше бросалось в глаза. У обоих были каштановые волосы, только у брата гораздо темнее, чем у сестры, и глаза голубые, но разного оттенка. Наверное, близнецы не замечали, как повторяют жесты друг друга, неосознанно делают что-то в один и тот же миг, одинаково улыбаются, склоняют голову, говорят. Привыкшие к их поведению Даусетты ничуть не удивлялись и непринужденно болтали, а чужая этим людям Эмбер получила возможность рассмотреть Фэирхедов получше.
Несколько раз она ловила на себе внимательный взгляд Кейлин и чаще – непонятный, полный искреннего интереса взгляд Кеннета. Виконт, казалось, так же пристально изучает Эмбер, как и она его. И это волновало, волновало больше, чем бедная гувернантка может себе позволить. Теперь она была почти уверена, что Кеннет являлся ей во снах; она совершенно точно помнила и его поворот головы, и движения рук, и усмешку. Он ей снился, только Эмбер часто забывала сны, и вот они всплывали из пучины памяти, словно глубоко-полные рыбы, и медленно плескали хвостами. Она помнила, как бежала за ним, протягивала руки, а он уходил все дальше и дальше, и она так хотела и не могла его догнать…
– Мисс Ларк? Вы меня слышите?
– Простите, – очнулась Эмбер, – я задумалась.
– Надеюсь, о чем-нибудь приятном. – Виконт вертел в руках бокал. – Вы, значит, приехали с севера, раз вам тут так тепло?
– Я воспитывалась в пансионе Святой Марии неподалеку от Морпета. Моя тетушка отправила меня туда, когда мне исполнилось десять.
– Как ее звали?
– Мисс Мейда Ларк; она воспитывала меня. Мои родители рано умерли.
– Это очень печально, – сказала Кейлин.
– Но ваша тетушка, надеюсь, пребывает в здравии? – заботливо осведомился Кеннет.
– Увы, нет. Она скончалась четыре года назад, и я не видела ее с десяти лет.
– Примите наши соболезнования, мисс Ларк, – произнес Кеннет так, как будто и вправду соболезновал.
– О, все давно в прошлом. И мы с тетушкой никогда не были близки.
Эмбер решила не развивать тему. В конце концов, кому за этим столом действительно интересны подробности ее семейных отношений? Даусетты все знают, Кейлин смотрит не то чтобы приветливо; разве что Кеннету, не отрывавшему жгучего взгляда от Эмбер, однако не следует утомлять остальных.
Шерра разбила повисшую паузу, поменяв тему:
– Так что вы задумали, признавайтесь?
– Что ты имеешь в виду? – Кеннет с трудом перевел взгляд на леди Даусетт.
– Ваш день рождения, разумеется!
– Ах, это. Пускай Кейлин расскажет, я не силен в подобных описаниях.
– Я тоже не расскажу, – лукаво прищурилась Кейлин, – потому что это сюрприз!
– А фейерверк будет? – спросила Аделия; и хотя она явно адресовала вопрос Кеннету, ответила его сестра:
– Ладно, эту тайну раскрою: будет. И бал, конечно же, и еще охота. Но все подробности – потом!
– Вы все приглашены, – Кеннет обвел взглядом сидящих за столом. – И вы, мисс Ларк.
Этого Эмбер не ожидала. Одно дело – присматривать за хозяйским сыном, когда хозяева собираются на обед к друзьям; другое дело – оказаться на празднике, где она совершенно точно будет лишней.
– Не думаю, что это… – начала Эмбер.
– Не думаю, что мисс Ларк сможет, – перебила ее Аделия. – Она ведь присматривает за Бруно, его надо воспитывать, и вряд ли она может надолго отвлекаться от своих обязанностей.
– Не будь такой занудой, дорогая подружка! – рассмеялся Кеннет. – Ради такого случая можно и пропустить пару дней. Да ведь Бруно я тоже приглашаю, конечно, если ты, Шерра, разрешишь.
– Почему бы нет? – пожала плечами леди Даусетт, явно не видя в ситуации ничего предосудительного.
Аделия метнула на Эмбер колкий взгляд; той же хотелось сквозь землю провалиться.
– Мы это обсудим, – дипломатично произнес Джонатан.
– Вот и хорошо, – кивнул Кеннет.
– Думаю, мы не станем к вам переезжать на время праздника, – сказала Шерра, – до нас недалеко, а здесь и так будет не протолкнуться. Кстати, если у вас не хватит комнат, можете отправлять гостей к нам. Только аккуратных, пожалуйста. Я как раз обновила обстановку.
– Не хватит комнат? В этом мавзолее? – Кейлин закатила глаза. – Да ты, наверное, смеешься! Сюда можно впихнуть весь лондонский свет, и еще останется место для лакеев. Прапрадед строил на славу.
– Вряд ли он делал это сам, – хмыкнул Кеннет. – Скорее на него работала уйма архитекторов и строителей. Но прапрадедушка, судя по семейным хроникам, был человеком деятельным; так что не удивлюсь, если он жил здесь неподалеку в сторожке все время, пока шла стройка.
– У нас в Маттон-Холле, если вы помните, тоже работали люди, преданные своему делу, – оживилась Шерра. – Недавно решили снести пристройку – и что? Несколько дней ушло, чтобы хотя бы пол-этажа разобрать.
И разговор вновь вернулся к семейным делам.
После обеда хозяева и гости переместились в сад; на лужайке оказался накрыт стол со сладостями и фруктами, стояли удобные кресла, легкий ветерок играл углами вышитой скатерти. Бруно потянул Эмбер посмотреть заинтересовавший его фонтан в глубине сада; она извинилась и пошла следом за мальчиком.
На Фэйрхедов, наверное, работает целая армия садовников – где заканчивается этот сад, Эмбер боялась даже предполагать. Она шла за Бруно по тропинке среди цветущих жасминовых кустов, над которыми с басовитым гудением вились пчелы. Фонтан оказался небольшим и чистеньким, из каменного цветка тонкими струями лилась вода. Эмбер присела на бортик, Бруно устроился рядом и начал болтать без умолку – все-таки присутствие взрослых сковывало мальчика, а выговориться хотелось. Эмбер слушала вполуха, размышляя о своем.
Почему виконт пригласил ее на праздник? Господи, да ведь они совсем не знают друг друга, виделись мельком, сегодня едва ли десятком фраз перебросились; и это уже обычной вежливостью не назовешь. Аделии явно не понравился интерес Фэйрхеда, вон как глазами засверкала. Она с ним дружит, они вместе играли в детстве, и виконт воспринимает ее как товарища детских игр; а она? В резких фразах Аделии усматривалась болезненная ревность. Эмбер ни в коем случае не хотела вызывать у кого-либо нехорошие чувства, она предпочитала держаться в тени и оставаться там, где она есть, не вылезая вперед. Другая, возможно, ухватилась бы за интерес виконта, чтобы упрочить свое положение; Эмбер не собиралась этого делать. То, что она почувствовала к Кеннету, не поддавалось описанию и логическому объяснению, тяга к почти незнакомому человеку пугала Эмбер. Так не бывает, считала она раньше – и вот, ошиблась. К чему это приведет, оставалось только гадать. Одно Эмбер знала точно: уехав отсюда сегодня, попрощавшись с виконтом, она в тот же миг начнет скучать. Как будто ее привязали к Кеннету крепкой веревкой, если дернуть – кажется, что порвется; а на самом деле это цепь. И еще Эмбер не могла понять, понравилась она Кейлин или нет. Почему-то это тоже казалось важным. Одобрение или неодобрение леди Фэйрхед ничего не изменит в судьбе соседской гувернантки, однако брат с сестрой так похожи, что Эмбер казалось, будто чувства Кейлин передадутся Кеннету. Мысли Эмбер повернули в другую сторону. Интересно, каково это – быть единым целым, так часто совпадать в мыслях, что и не различить, где твои собственные слова, а где сказал близнец? Если бы Кейлин и Кеннет оказались диаметрально противоположными по характеру людьми, такие размышления были бы лишними; но Шерра права: они похожи, очень похожи. Вот, наверное, самая диковинная и самая счастливая степень родства: кто-то, понимающий тебя так же хорошо, как ты сам. Удивительное чувство, должно быть.
– Мисс Ларк, вот вы где!
Задумавшаяся Эмбер часто заморгала, глядя на виконта, который появился словно из ниоткуда – а на самом деле, конечно же, пришел по той же самой дорожке, что и они с Бруно.
– Ваша светлость…
– Нет-нет, не вставайте, сидите. Я присяду рядом, можно?
Не дожидаясь разрешения, он уселся на расстоянии вытянутой руки от Эмбер и с любопытством уставился в воду.
– Раньше здесь водились крохотные золотые рыбки.
– Правда? – обрадовался Бруно.
– Да, молодой человек, правда.
– А где они сейчас?
– М-м… Полагаю, они уплыли в море.
И Кеннет добавил тихо, чтобы слышала только Эмбер:
– Передохли, конечно же, пока некоторое время дом стоял пустой.
Эмбер не удержалась от смешка.
– Бедные рыбки.
– Почему бедные? – удивился Бруно, расслышавший ее слова. – Они же уплыли в море.
– Да, в далекое синее море, – подтвердил Кеннет и вновь добавил потише: – Да простит мне Господь эту невинную ложь… Но кто знает, куда попадают после смерти маленькие золотые рыбки?
Он ее смешил.
– Нас с Бруно, наверное, ищут?
– Нет это я вызвался вас поискать, так как сейчас подадут чай, а нам не хватает вашего общества.
– Милорд, вы, верно, шутите. Моего общества вряд ли кому-то может не хватать.
– Почему вы так думаете? – спросил он с не вполне понятным удивлением. – Мне его точно не хватает, так что один человек уже есть. Даже этого достаточно.
– Я не та особа, чтобы по мне скучали, – откровенно высказалась Эмбер.
– Это в вас излишнее воспитание говорит. Иногда о нем стоит позабыть, чтобы оно не мешало воспринимать жизнь такой, какая она есть.
– А какая она?
– Жизнь прекрасна.
Кеннет незаметно придвинулся, не отрывая взгляда от Эмбер, и она вновь ощутила то щекочущее беспокойство, ту мистическую связь, что была между ним и ею – теперь в этом сомневаться не приходилось. Эмбер оглянулась на Бруно – тот занялся поиском камушков и киданием их в фонтан и на разговор не обращал внимания.
– Вы ведь приедете на праздник? – негромко спросил Кеннет.
– Это неудобно.
– Отчего же, если я вас приглашаю?
– Милорд, вы позволите мне быть откровенной?
– Ваша откровенность – счастье для меня.
Эмбер помолчала, подыскивая правильные слова.
– Я всего лишь гувернантка, – мягко произнесла она. – Это не слишком уместно.
– Но вы ведь леди. Я спросил у Шерры, извините меня за такую вольность.
Значит, он нашел возможность и уточнил. Очень мило.
– Я не та леди, которую приглашают в изысканное общество.
– Почему? У вас третий глаз на затылке или, может быть, хвост растет? Или рожки, как у сатиров? – Кеннет двумя пальцами изобразил скрюченные рога. – Да, у вас нет поместья вроде Фэйрхед-Мэнор, так и что с того? Мне все равно радостно вас видеть.
– Я… не знаю.
Эмбер больше не могла придумать предлогов для отказа; на самом деле, отказываться ей не хотелось, конечно же. Та сила, что притягивала ее к Кеннету, требовала осмысления требовала подтверждения; Эмбер хотела разобраться в природе собственных чувств осознать, как мужчина из ее снов внезапно оказался реальным.
– Если леди Даусетт не будет возражать, я с удовольствием приеду.
– Вот и отлично! – просветлел Кеннет, встал и подал Эмбер руку. – А теперь давайте возвращаться, нас и вправду ждут.
Эмбер подозвала Бруно и пошла рядом с Кеннетом, чувствуя – нет, не счастье, – но головокружение.
Кейлин задумчиво проводила взглядом удаляющуюся коляску Даусетгов, помахала рукой и отвернулась от окна.
– Ну и как она тебе? – вопросил Кеннет, развалившийся в кресле и закинувший ногу на подставку. – Правда ведь, очаровательна?
– Ты о мисс Ларк, я полагаю. Да, она мила. И все-таки что-то меня беспокоит.
– Если ты сейчас заведешь речь о ее низком происхождении, я могу и не сдержаться.
Кейлин прошлась по комнате, остановилась у камина, тронула кончиками пальцев статуэтку собачки на полке.
– Она меня настораживает. Не могу этого объяснить, но мне кажется, что тебе лучше бы держаться от нее подальше.
– А говоришь, что понравилась тебе.
– Она понравилась. Правда. Только… Она не для тебя, Кеннет.
– И ты видишь это вот так сразу? – возмутился брат. – С первого раза?
– Ты же знаешь, я умею разбираться в людях.
– Я тоже.
Кеннет скривился.
– Тебе просто не нравится, что она гувернантка.
– Не стану скрывать, этот факт тоже имеет значение. Но дело не в этом.
– В чем же тогда?
– Не могу объяснить. Мне кажется, эта девушка принесет нам беду.
– А мне – счастье.
– Кеннет!
– Не смотри на меня столь осуждающе, сестричка. Что, если я отыскал свою любовь?
– Свет тебя не одобрит.
– Какое мне дело до мнения света? Она же не кухарка, в самом деле.
– Ты еще совсем мальчишка, – покачала головой Кейлин.
– Мне столько же лет, сколько и тебе, разве что на несколько минут побольше. А ты почему-то полагаешь себя старше и умнее.
Вот теперь он действительно рассердился: Кейлин видела это по глазам, ощущала злость, как давящую тяжесть.
– Я не хочу обижать тебя или мисс Ларк, Кеннет. Я хочу, чтобы ты хорошенько все обдумал.
– Боишься, что я наделаю глупостей?
– Или она.
– Не беспокойся, сестренка. Все будет благопристойно, я обещаю.
Глава 5
Эмбер выждала денек, прежде чем обратиться за помощью к Шерре. По возрасту ей была ближе Аделия, но Аделия, относившаяся к гувернантке ранее спокойно и равнодушно, после визита к Фэйрхедам Эмбер невзлюбила. Наверное, потому, что Кеннет обратил на мисс Ларк внимание. Шерра же, рассеянная и веселая, вызывала у Эмбер больше доверия.
Хозяйку дома она подкараулила в саду, когда та вышла, чтобы срезать несколько ранних роз. Шерра любила цветы и сама составляла букеты, которые затем распределяла по вазам и комнатам. Высокомерные розы, нежные фиалки, белоснежные лилии – все находили свое место. Шерра напевала, выбирая цветы, и не сразу заметила, что Эмбер подошла.
– Леди Даусетт!
Шерра выпрямилась.
– А, это вы, мисс Ларк.
– Мне нужно с вами поговорить.
– Что-нибудь не в порядке с Бруно? – забеспокоилась Шерра.
– О нет, с ним все хорошо. Он здоров, а сейчас играет с миссис Моуди. – Эмбер замялась. – Это по поводу приглашения виконта Фэйрхеда…
Шерра положила в корзинку очередную срезанную розу и придирчиво уставилась на оставшиеся.
– Да?
– Стоит ли мне его принимать?
– Если вы хотите, то конечно, – пожала плечами Шерра.
Она явно не видела никаких проблем; для Эмбер их было море.
– Но это… сопряжено с некоторыми трудностями…
Леди Даусетт выбрала розу; щелкнули садовые ножницы.
– Вы имеете в виду, этично ли это? Ну конечно же, этично. Вы ведь леди.
– Я не такая леди, чтобы ездить к виконтам, – высказала свои сомнения Эмбер.
Шерра внимательно посмотрела на нее.
– А почему, собственно? Потому что вы работаете в нашем доме, мисс Ларк? Но это же глупость. Вы прекрасно воспитаны, умеете вести себя в обществе, унаследовали пусть небольшое, но состояние. Я не питаю никаких иллюзий, будто вы останетесь у нас навсегда. Однажды на вас обратит внимание какой-нибудь джентльмен, и вы удачно выйдете замуж; при вашей красоте и мягком характере это дело пары лет.
Эмбер не думала, что леди Даусетт воспринимает ее именно так.
– Но для этого вам нужно начать выезжать, – спокойно продолжала Шерра, – а пока у вас не было такой возможности. Сельский праздник – отличный шанс познакомиться с людьми нашего круга. Который, если вы не забыли, также и ваш.
– О, леди Даусетт! – растроганно сказала Эмбер.
– В пансионе вам, верно, твердили быть скромнее? – усмехнулась Шерра, выуживая очередную бледную розу из куста. Щелк! – Забудьте об этом на некоторое время. Я буду рада, если вы окажетесь удачно пристроены, так что поедете с нами к Фэйрхедам, даже если Бруно останется дома.
– Но я никогда не бывала в столь блистательном обществе, леди Даусетт.
– А, понимаю. – Шерра окинула взглядом простое платье Эмбер. – Думаю, эту проблему мы решим. У меня полно платьев, которые я не ношу, и у Аделии кое-что найдется. Мы подгоним вам по фигуре.
– Разве это удобно?
– О Господи, в каком же мире вы жили до этого? – изумилась Шерра. – Ну разумеется, это удобно. И не вздумайте возражать.
Ричард вылез из кареты и задумчиво посмотрел на дорогу, еще не просохшую после вчерашнего дождичка. Тут и там стояли лужи, в колеях отпечатались следы колес. Высунувшийся следом за хозяином зевающий Филипп осмотрел это безобразие и заметил:
– Может быть, вы все-таки вернетесь в экипаж, милорд?
– Нет, я хочу прогуляться. – Ричард свистнул, подзывая собаку; Самир радостно выпрыгнул на дорогу и поскакал, разбрызгивая грязь.
– А что мне передать виконту?
– Скажи, что я появлюсь через час. Он не видел меня две недели, еще один час точно переживет. – Ричард полагал, что в такую рань Кеннет еще спит, так что и объясняться не придется.
– Хорошо, милорд.
Дверца захлопнулась, кучер стегнул лошадей, и карета, покачиваясь, покатила в сторону Фэйрхед-Мэнор. Впрочем, эти земли вроде бы уже принадлежат Фэйрхедам; или нет? Ричард бывал в поместье несколько раз, однако границами, проходящими по «вон тому ручью» и «за той изгородью», особо не интересовался. Дорога все равно выведет его к дому, а в такое хорошее утро и прогуляться не грех.
Впрочем, многие сочли бы утро неподходящим для прогулок тучки закрывают солнце, да и дождь вчера был. Глупцы, ничего они не понимают в красоте природы. Ричард пошел вперед, обходя лужи и периодически тыкая тростью во все подозрительные места. Сапоги он испачкает, это верно, не зря Филипп так кисло смотрел – чистить-то лакею. Но вот поскальзываться – это лишнее, негоже являться к друзьям в измазанных штанах. А правая нога может подвести, знал за ней Ричард эту подлую особенность. На ровной дороге или на тротуаре возможно избежать конфуза, а здесь, в первозданной глуши…
Впрочем, тут он погорячился: какая здесь первозданная глушь? Все перепахано, там пшеница всходит, там овес колосится, а здесь овцы пасутся. Всего-то четыре часа езды от Лондона, но, черт возьми, как хорошо! После дождя запахи земли и свежей травы поднимаются, словно прилив; возятся в листве деревьев просыпающиеся птицы; жемчужный рассвет уже покорил небо, и солнце, стоящее низко, прячется за облаками – поэтому свет странный, розовато-серый. От этого зелень полей еще ярче.
Ричард, как человек, который много путешествует по миру, любил смотреть по сторонам и подмечать особенности. Так он выявил, что в разных частях мира совсем разный свет. Как патриот, Ричард любил вот этот свет английского раннего утра, неповторимый, не слишком яркий, но приятный глазу; затем, конечно же, итальянский свет – удивительное рассеянное сияние бледно-золотого оттенка, вдохновлявшее не одно поколение живописцев. В Индии все яркое, словно Бог, когда раскрашивал страну, выбрал самые насыщенные краски в своей палитре. Иногда Ричард сожалел об отсутствии у себя художественных способностей, хотелось запечатлеть на холсте то, что видел, только он даже домик не мог с прямыми стенами изобразить – куда уж картины писать. И приходилось запоминать, записывать вечерами, сидя у окна гостиницы или у костра, или в кабаке, или на палубе корабля; торопливо выводить строчки при меркнущем свете или в сиянии единственной свечи. В старости Ричард предполагал перечитывать свои записки, а может быть, составить из них книгу. Нет, он не мнил себя писателем. Но что-то духовное нужно оставить потомкам, кроме семейных владений. Если они, потомки, будут.
Самир залаял невдалеке – то ли мышь выкопал, то ли зайца спугнул. Ричард свистнул, подзывая его, и пес вскоре показался на дороге, светлая шерсть уже частично заляпана грязью, морда довольная, нос в глине. Точно, мышь копал.
– Красавец, – сказал ему Ричард.
Самир довольно фыркнул и унесся снова. Ричард за него не беспокоился: нюх у пса преотличный, никуда он не денется, от хозяина далеко не отойдет.
Дорога петляла, солнце поднималось все выше, облака рассеивались. Ричард принялся насвистывать матросскую песенку – выучил, когда возвращался из Индии. Песенка была так себе, не слишком приличная, одним словом – матросская. Но благородных леди поблизости нет, шокировать некого, да и слова Ричард не пропевал. С пением у него дела обстояли приблизительно так же, как с рисованием.
Когда он дошел до очередного поворота дороги, солнце, наконец, робко выглянуло в прореху в тучах и сразу Ричарду заулыбалось. Мир немедля стал смотреться намного дружелюбнее, и Ричард остановился у очередной изгороди, чтобы передохнуть. Он прислонил рядом трость, оперся о мшистый верх каменной стенки и некоторое время наблюдал, как над долиной переливаются облака, как блестит озеро вдалеке, как по земле скользят тени. С севера пришел прохладный ветер, растрепав волосы Ричарда, выбившиеся из-под шляпы.
– Хороший день, – сказал он сам себе, подхватил трость и направился дальше.
Все-таки он немного переоценил свои силы, так что идти пришлось медленнее. Ну да никакой в том беды нет; явится в Фэйрхед-Мэнор как раз к завтраку. Прикидывая, сколько еще осталось идти, и припоминая очередную песенку, Ричард повернул в несчетный раз и приостановился.
У изгороди стояла чалая лошадь под седлом, а рядом с нею – девушка; она приподняла левую переднюю ногу лошадки и что-то там сосредоточенно высматривала на копыте.
Сначала Ричард подумал, что встретил Кейлин, но, подойдя ближе, увидел, что ошибся. Профиль не тот, и платье слишком простое и блеклое – Кейлин предпочитает яркие цвета. Чтобы не ставить даму в неудобное положение, Ричард окликнул ее:
– Вам нужна помощь, мисс?
Она резко выпрямилась и повернулась к нему. Нет, эта девушка была Ричарду незнакома, и совершенно напрасно – давно он не видел столь прелестного создания. Она не блистала яркой, уверенной красотой, как та же Кейлин, не было в ней и очарования наивных дебютанток. Темно-шоколадные волосы собраны и почти все упрятаны под шляпку, но несколько прядей выбилось, и они живописно обрамляют лицо девушки, румяное после недавней скачки. Лицо округлое, кожа нежная, а глаза удивительного цвета – как Средиземное море у берега в яркий солнечный день, голубые, затягивающие. Незнакомка оказалась где-то на голову ниже Ричарда, стройненькая, с высокой шеей и небольшими руками в простых матерчатых перчатках.
Она улыбнулась:
– Ничего ужасного, милорд. Моя лошадь потеряла подкову.
– Дайте-ка я посмотрю.
Он шагнул к чалой, слегка потеснив незнакомку, приподнял толстую лошадиную ногу и с сожалением констатировал:
– Вы правы. Потеряла.
– Если я правильно помню, что на лошади, потерявшей подкову, ездить нельзя, – задумчиво сказала девушка.
– Если напорется на камень, может охрометь.
– Значит, поведу ее домой так. – Девушка погладила чалую по упитанной морде; судя по всему, эта лошадка не бедствует. – Несчастная Маргаритка!
– Это животное зовут Маргаритка, – сказал Ричард, – а вас?
Она ответила, продолжая поглаживать лошадь:
– Мисс Эмбер Ларк.
– Очень необычно. А я Ричард Мэнли. Вы живете где-то поблизости?
– В Грейхилле.
– Имение Даусеттов, верно? – припомнил Ричард. – Это далеко?
– Отсюда – нет. Всего пара миль через поля.
– И вы собираетесь одолеть эту пару миль пешком?
Все леди, которых Ричард до сих пор встречал, скорее умерли бы, чем испачкались в весенней грязи. Даже Кейлин.
– Вы храбрая девушка, мисс Ларк.
– О, это же совсем нетрудно.
– Зато очень грязно.
Она пожала плечами:
– Ботинки можно вычистить.
– To же самое я говорю своему лакею, – усмехнулся Ричард. – Но все же не проще ли дойти до Фэйрхед-Мэнор? Или вы не представлены?
– Я знакома с виконтом и виконтессой Фэйрхед, – ответила мисс Ларк и очаровательно зарозовелась, добавляя этот румянец к предыдущему. – Однако не думаю, что они сильно обрадуются моему появлению. Это не слишком уместно.
– С чего вы взяли?
– Я работаю гувернанткой у Даусеттов, – созналась Эмбер. – Мое положение несколько иное, чем у владельцев Фэйрхед-Мэнор.
– А положение помешает обратиться к конюху, чтобы он поменял подкову? – проворчал Ричард.
Эмбер недоверчиво взглянула на него – то ли предыдущие джентльмены, с которыми она водила знакомство, переставали ее замечать, узнав о роде занятий, то ли он сказал что-то не то. Не поймешь этих женщин.
– Я почти никого там не знаю.
– И все же, как джентльмен, я не должен позволять вам идти через поля. Наилучшим выходом было бы посадить вас в карету и довезти до дома, да вот беда – карету я отпустил. Однако я точно знаю, где она теперь находится. Прогуляетесь со мной?
– Не желаю быть вам обузой…
– Вы, судя по всему, скромница, мисс Ларк. Оставьте возражения. Я настаиваю.
Она снова улыбнулась. Ричарду понравилась эта улыбка – искренняя, непритворная. Он достаточно повидал людей, чтобы понимать, насколько они порою бывают лживы. А эта молоденькая гувернантка, неиспорченное дитя, вся насквозь видна, словно кусок стекла. Интересно, сколько ей лет? Семнадцать? Восемнадцать? Если она работает у Даусеттов, минимум восемнадцать должно быть.
Зашуршали кусты, показался Самир. Он с интересом воззрился на мисс Ларк, подбежал и обнюхал ее юбку, подойдя к вопросу весьма тщательно.
– Какой красивый!
Ричарду понравилось, что она не испугалась.
– Это ваш пес?
– Это Самир.
– Никогда таких не видела. Как называется эта порода?
– Сибирский хаски. Мне привезли его с севера России.
– Можно его погладить?
– Самир, это друг. – Пес фыркнул. – Теперь гладьте. Он запомнит ваш запах и будет защищать.
Эмбер засмеялась:
– Да у меня врагов нет; от кого меня защищать?
– От других злых собак.
Она трепала Самира за ушами, тот жмурился от удовольствия. Ричард наблюдал за действом с высоты своего роста, прищурившись.
– Не похоже, что он злой.
– Он с вами добрый. А на самом деле – ужасно свирепый зверь.
Эмбер недоверчиво покосилась на Ричарда снизу.
– Вы меня разыгрываете.
– Наполовину. Так что, идемте, мисс Ларк? Давайте я поведу вашу лошадь.
Эмбер выпрямилась, отпустив Самира, немедленно принявшегося отряхиваться.
– Хотите, я понесу вашу трость?
– Нет, спасибо, не стоит.
Левой рукой Ричард взял чалую под уздцы; хотелось бы предложить правую даме, однако так он далеко не уйдет. Впрочем, дама, похоже, не ждала такого предложения. Она спокойно шла рядом, оглядываясь по сторонам.
– Часто ездите верхом, мисс Ларк?
– Редко, потому и попала сейчас впросак, – объяснила она. – Там, где я жила раньше, возможность кататься верхом выпадала нечасто. А здесь я не так давно. И лишь вчера набралась смелости попросить у леди Даусетт позволения ездить верхом по утрам.
– Жаворонки просыпаются рано?
Она оценила шутку:
– С первыми лучами солнца. А иногда и раньше.
– Я сам люблю просыпаться на рассвете, потому и гуляю тут.
– Вы живете неподалеку, мистер Мэнли? Я не встречала вас раньше, но, как уже сказала, я тут недавно.
– Хм. Нет. Я приехал в гости.
Ричард поудобнее перехватил трость; чалая мирно плелась позади.
Эмбер не стала уточнять к кому. Видимо, и так сделала закономерный вывод, коль скоро они шли к дому Фэйрхедов.
– Маргаритка – самая смирная лошадь в конюшне. Именно поэтому мне ее оседлали. А я умудрилась сделать так, что она потеряла подкову.
– Вряд ли вы собственноручно эту подкову оторвали.
– Но Маргаритка потеряла ее, когда я ехала верхом. Значит, это на моей совести.
– Вам никогда не говорили, что вы излишне ответственны?
Эмбер пожала плечами:
– Это помогает выжить.
– А вам выживать приходилось?
Она что, не из благородных? Непохоже. Осанка, наклон головы, тонкие черты – девушка явно из знатной семьи, хотя, конечно, знавал он и благородных уродцев, и красавчиков-плебеев. Что-то в ней было, неуловимо знакомое; словно Ричард уже встречал ее однажды. Ларк, Ларк… То ли слышал эту фамилию, то ли девушку видел. Но где бы?
– Ну, я не жила в трущобах и не голодала, если вы об этом. Однако нравы в пансионе иногда оставляли желать лучшего. И следовало воспитать в себе некие качества, чтобы существовать… – Эмбер запнулась, подбирая слово, – комфортно.
– Какие ужасы вы рассказываете.
– Вы надо мной смеетесь, мистер Мэнли?
– Да нет, – сказал Ричард, в очередной раз поудобнее берясь за поводья Маргаритки и стараясь не слишком сильно опираться на трость. – Скорее, я с вами шучу.
– Со мной редко шутят.
– Что же, у вас тяжелая жизнь в Грейхилле?
– Конечно нет! – воскликнула Эмбер в ужасе. – Грейхилл просто рай, а Даусетты – чудесные люди!
– Но вам чего-то не хватает, так?
Она даже приостановилась.
– Почему вы так решили?
– Вы так непринужденно болтаете с незнакомцем, но вполовину не понимаете шуток. То ли у меня отвратительное чувство юмора, то ли вы редко участвуете в веселых беседах.
– Я же говорила вам…
– О да. Мрачные стены каземата под названием «пансион для благородных девиц». Суровая юность.
– Вы весьма циничны, мистер Мэнли, – несмело упрекнула его Эмбер.
– И практичен. Это мое предназначение.
Ричард ожидал, что она переспросит, но она не переспросила; некоторое время они шагали в молчании.
У нее было прелестное имя, перекатывающееся на языке, словно кусочек жженого сахара. И волосы, выбившиеся из-под шляпки, чрезвычайно милы, и даже это простенькое платье не портит ее – скорее, подчеркивает достоинства фигуры и оттеняет красоту. Ричард поглядывал на Эмбер, однако так и не решил – действительно она столь воспитана и неиспорченна или притворяется. Скорее первое, чем второе, но современные девицы научились играть в невинность.
Дорога вильнула, открылся вид на Фэйрхед-Мэнор. Эмбер в нерешительности замедлила шаг.
– Может быть, я все-таки пойду через поля? Мне не хочется никого утруждать.
– Мисс Ларк, вы меня весьма обяжете, если мне не придется гоняться за вами по пшенице. А я джентльмен и погонюсь, дабы выручить даму из тяжелого положения.
Это ее наконец рассмешило. Она расхохоталась, заливисто и звонко, и тут же прикрыла ладонью рот. Очень жаль: Ричард давно не слышал такого открытого и легкого смеха. Заслушавшись, он едва не поскользнулся и еле удержал равновесие, внутренне выругавшись и велев себе быть внимательнее. Не хватало еще шлепнуться в грязь на глазах у леди, гувернантка, не гувернантка, но она леди, Ричард готов был об заклад побиться.
