Текст книги "Шелк для истинной леди"

Автор книги: Эмилия Остен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 10

Утром в четверг стояла прекрасная погода. Пит, Элиза и Селина вышли из «Все для леди» очень рано, еще даже семи часов не было. Они собирались поехать на пляж Саншайн, расположенный милях в пяти от города, в стороне от устья реки Чарльз. Элиза была одета в слегка обуженное платье подруги, фиолетовое, в мелкую кремовую полоску, соломенную шляпку и тонкие перчатки. Девушке хотелось одновременно плакать и смеяться. Ей казалось, что все окружающие смотрят только на нее. Привыкнув за все эти месяцы к тому, что скромную приказчицу никто не замечает, Элиза с трудом взяла себя в руки. Пит нес корзину, полную снеди для пикника. Кажется, там была даже бутылка вина.

– За все плачу я! – весело провозгласил Пит.

– Даже и не думай, – отмахнулась Селина. – Я плачу половину.

– И…

– А вот ты, милая, точно не в доле, – отрезала Селина.

– Я… – но договорить Элизе не дали. Пит махнул рукой экипажу, который немедленно подъехал.

Солнце уже начинало припекать, мостовая сияла, в воздухе разливался аромат свежевыпеченного хлеба. Губы Элизы приоткрылись в невольной улыбке; она глубоко дышала, словно грудь ее освобождается от удушья, длившегося уже несколько месяцев. Наконец-то она не чувствует вокруг себя спертого воздуха, на нее не давит громада «Все для леди». Впереди – целый день на свежем воздухе. Жаль, что нельзя взять с собой сестер, но девочки и так проводят лето в деревне.

Экипаж катил и катил. Наконец они добрались до пляжа Саншайн и расположились под высокими тополями. В тени было прохладно, дул свежий ветерок с моря, умерявший солнцепек и колыхавший зелень деревьев. Прозрачная гладь моря расширялась до самого горизонта. Крики чаек, обычно навевавшие тоску, сейчас звучали, словно праздничная музыка. Пахло йодом и свежестью.

Элиза оставила Пита и Селину под деревьями, а сама отправилась к морю, нарвав по пути букет из диких цветов. Невыразимо и необъяснимо счастливая, она смотрела на волны, накатывающие на берег. Когда она вернулась к друзьям, они успели организовать на покрывале банкетный стол, а Пит открыл вино и приготовил бокалы. Веселую и неунывающую Селину радовало и смешило все: неожиданные порывы ветра, задирающие покрывало, птички, снующие в ветвях тополей, чайки, парящие над морем. Она ела с жадностью девушки, которую плохо кормят на службе. Элиза же решила, что ей будет достаточно яйца, немного рыбы и кусочка жареного цыпленка. Она боялась, что если съест слишком много, то ее потянет в сон. Девушка успела отвыкнуть от хорошей еды.

Несколько раз Элиза замечала волнующие взгляды, которые Пит бросал на Селину, и прикосновения рук, такие интимные, но такие невинные. Слезы выступили у нее на глазах. Но ведь ей же хорошо, действительно хорошо! Почему же она вздыхает, почему этот пляж, где она думала так беззаботно провести время, наполняет ее смутным сожалением – сожалением неизвестно о чем?

Селина сказала, что обычно они с Питом возвращаются в Бостон после обеда, чтобы попасть в театр, но сегодня можно остаться на весь день. Тем более что в театре сегодня не дают ничего нового и интересного.

– О! Давайте же останемся! – попросила Элиза.

Весь день они бродили по пляжу, собирали цветы, ракушки и красивые камешки, а к сумеркам отправились в ближайшую деревню, где, как сообщил Пит, был приличный ресторанчик. Элиза с удовольствием поехала бы домой, так как чувствовала себя уставшей с непривычки, но она не хотела мешать друзьям.

Ресторанчик действительно оказался очень милым. Они заказали чая и пирожных и устроились у окна. После дня, проведенного на свежем воздухе, у Элизы слегка кружилась голова. Извинившись, она вышла на террасу и, облокотившись на перила, закрыла глаза. О, если бы здесь был Пол!

Прикосновение к локтю едва не заставило Элизу подпрыгнуть. Пошатнувшись, она открыла глаза и оглянулась. Перед ней стоял Стенли Буден.

– Добрый вечер, мисс Уивер, – вежливо поклонился он.

Элиза даже не думала, что он помнит ее имя.

– Добрый вечер, мистер Буден, – ответила Элиза.

– Не ожидал встретить вас здесь.

– Я приехала с друзьями.

– Я тоже.

Элиза не знала, о чем еще говорить, но Буден явно не собирался уходить.

– Как вы устроились в Бостоне? – неожиданно спросил Стенли.

Элиза удивленно взглянула на него. Неужели он не знает, как она живет? Буден занимался наймом персонала и всеми вопросами, связанными со служащими. Уж он-то с точностью до цента знает, сколько она получает, что ест и где живет.

– Спасибо, неплохо. Крыша над головой у меня есть, сестры живут в пансионе.

– Но ведь это не совсем то, к чему вы привыкли.

Элиза сжала кулаки. Как он смеет? Как он смеет напоминать ей, кем она была и кем стала? Это не только жестоко, но и абсолютно не по-джентльменски. Кажется, мужчины Севера совсем не знают, как нужно обращаться с леди.

– У меня честная работа и благопристойная жизнь, – спокойно ответила Элиза.

– Пол очень тепло о вас отзывался, – доверительным тоном сообщил Буден.

Сердце Элизы замерло. Пол говорил о ней? Говорил со своим другом?

Буден заметил, что девушка покраснела. Конечно, Спенсер ни слова не сказал о своей «землячке», но Стенли всегда отличался наблюдательностью, поэтому заметил, что босс частенько провожает взглядом свою протеже и выглядит при этом весьма загадочно. Словно увидел то ли привидение любимой бабушки, то ли принцессу своих грез. Когда Буден несколько раз пытался пошутить над какими-либо просчетами мисс Уивер, Пол реагировал тоже весьма странно: или замолкал, как в рот воды набрав, или же отвечал резко и даже зло. Все это чрезвычайно интриговало Стенли, но никаких дополнительных намеков получить не удалось. Мисс Уивер прозябала в отделе готового платья, Спенсер царил в светских гостиных – никаких причин предполагать, что этих двоих что-то связывает. Но Буден каким-то шестым чувством ощущал, что дело не так просто, как кажется. Да и сама Элиза тоже была ходячей загадкой. Ведет себя как дама из общества, знакома с Полом, но торчит в комнатке под крышей. Смесь жгучего любопытства и какого-то подспудного желания заполучить хоть что-то, имевшее отношение к Полу Спенсеру, подтолкнуло Стенли заговорить с мисс Уивер.

– Я очень ценю доброе обо мне мнение мистера Спенсера, – выдавила наконец Элиза.

– Вы кого-то ждете?

– Мои друзья в ресторане.

– Понятно. У вас же выходной?

– Да. – Элиза едва не добавила: «И вы это прекрасно знаете».

– Приятно провести день на природе. Вам это, наверное, напоминает дом.

Элиза грустно улыбнулась:

– Эти места совсем не похожи на Смолвиль.

– Это ваш и Пола родной город? – уточнил Буден.

– Пол родился не в Смолвиле, – Элиза поняла, что сказала лишнее. – Простите, мистер Спенсер приехал в Смолвиль уже юношей.

– И сколько лет вы знакомы? – не отставал с вопросами Стенли.

– Много, – уклончиво ответила Элиза. Она была абсолютно уверена, что распространяться о прошлом Пола совершенно не стоит. Только сейчас она догадалась, что Спенсер сильно рисковал, оставив рядом с собой такого опасного свидетеля, как Элиза.

– Эта война – страшная беда, – сменил тему Буден. – Столько судеб разрушено, столько несчастий.

– Несчастье – это смерть. Твоя или близкого человека. Все остальное – просто испытание, которое надо выдержать с честью, – неожиданно горячо проговорила Элиза.

– Наверное, вы правы, – вздохнул Стенли. – Но у меня сердце кровью обливается, когда я вижу вас в отделе готового платья. Вы истинная леди, и вам не место среди этих девиц.

– Я вас не понимаю, – холодно обронила Элиза. Разговор становился все более и более странным.

– Мир ужасно несправедлив, если такая благородная девушка, истинная леди, вынуждена работать. Вы должны жить в покое и роскоши, под опекой доброго и богатого человека…

– Я вас не понимаю! – еще более холодно отчеканила Элиза.

Она поверить не могла, что это происходит с ней. Господи, чуть ли не среди дня, в людном месте, в приличном ресторане мужчина делает ей абсолютно и нереально неприличные предложения!

Буден стоял так близко, что почти касался коленом ее юбок. Элиза подавила желание развернуться и убежать. Пальцы ее лихорадочно вцепились в ткань юбки, потому как Элизе казалось, что стоит их разжать – и она влепит пощечину этому улыбающемуся лощеному негодяю.

– Мисс Уивер, поверьте, я искренне хочу вам помочь.

– В такого рода помощи я не нуждаюсь, – тихо, но твердо ответила Элиза.

– Не стану настаивать, милая мисс Уивер, но и отказываться от своих слов не буду. Вы знаете, где меня найти, если передумаете.

Буден отвесил церемонный поклон и удалился в сгущающуюся темноту.

Элиза, замерев, осталась стоять на террасе. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем из ресторанчика вышли Пит и Селина. Элиза пыталась сдержать слезы, чтобы не расстраивать друзей, но рыдания душили ее. Лишь с большим трудом она смогла не расплакаться.

Пит подозвал извозчика, помог девушкам устроиться в экипаже, и вскоре они вернулись в Бостон. Магазин уже погрузился во тьму, лишь на самом верху, в ротонде, светились окна. Там находилась квартира Пола, вход в которую был через его кабинет. Селина и Пит решили еще прогуляться, а Элиза отказалась. Ей хотелось поскорее оказаться в своей комнатке, рухнуть на кровать и разрыдаться.

Девушка вошла в магазин через черный ход. В здании было темно и тихо. Горели лишь масляные светильники, подвешенные к люстрам на большом расстоянии друг от друга. Элиза на ощупь поднималась по лестнице, дошла уже до третьего этажа, когда увидела отблеск света на полу ротонды. Как завороженная, как мотылек к огоньку, она двинулась туда. В полумраке можно было различить груды наваленных товаров, которые принимали жуткие очертания и казались то рухнувшими колоннами, то притаившимися животными, то подстерегающими грабителями. У перил ротонды девушка остановилась. Стеклянная крыша пропускала внутрь свет звезд и луны. Элиза застыла, не в силах оторвать глаз от распахнувшегося ей навстречу неба.

– Мисс Уивер, – голос Пола прозвучал прямо у нее за спиной. – Вы здесь? В такое время?

Элиза залепетала что-то невнятное, пытаясь объяснить, что у нее сегодня выходной, но Пол будто и не слушал. Он смотрел на нее своими черными, загадочно поблескивающими в полумраке глазами и молчал. Элиза тоже умолкла, затрепетав, словно птичка. Он продолжал разглядывать ее, ее красивое платье, соломенную шляпку, сложенный зонтик, перекинутый через руку. Пол не понимал, почему ему не хочется ее отпускать. Осознав, что его руки легли на перила по обе стороны от девушки, Спенсер отступил на шаг назад.

От Элизы веяло свежим ароматом моря, она была так прелестна со своими великолепными, слегка растрепавшимися волосами. Пол всегда считал ее ребенком, «малышкой Элизой», подшучивал над ней, но сейчас ему было не до смеха; он испытывал невыразимое чувство удивления и робости, смешанное с нежностью. Ужасная мысль пришла ему в голову: Элиза так похорошела, так… выросла, потому что у нее появился любовник. При этой мысли ему показалось, что сердце ему уколола иголка.

– Спокойной ночи, мистер Спенсер, – прошептала Элиза и, осторожно обойдя его, почти побежала к лестнице.

Пол ничего не ответил, но долго смотрел ей вслед. Потом медленно развернулся и пошел к себе.

Глава 11

Вскоре наступил мертвый сезон. Спенсер начал стройку нового крыла, а во «Все для леди» воцарилась паника, служащих охватили тревога и страх. Предстояли массовые увольнения. Кого-то отправят в неоплачиваемый отпуск, кого-то просто выкинут на улицу. Пол называл это чисткой, когда можно было без ущерба для торговли уволить всех, не справляющихся с работой, ленивых или просто негодных продавцов. Весь год магазин нанимал служащих, имея в виду впоследствии оставить только лучших. Буден обожал это время. Все боялись его и пресмыкались, пытаясь лестью ли, подкупом ли снискать его благосклонность.

Говорили, что в новом крыле, в той части, что выходила к Кастом Хаусу, Спенсер строит себе новую шикарную квартиру. Из служащих никто не был на верхнем этаже ротонды, но рассказывали, что там всего лишь три скромные комнатки, холостяцкая берлога. Появились слухи, что Спенсер намеревается жениться на своей любовнице из общества. Говорили, что она богатая вдова. Стройка шумела днем и ночью, покупателям теперь приходилось входить через старые двери в левом крыле здания, но от этого их поток особо не поредел. Конечно, в мертвый сезон клиенток было меньше, но все равно без дела сидеть приказчицам не удавалось.

С того самого четверга, проведенного на пляже, Элиза стала предметом всеобщего негодования. Мэри и Ванесса как-то прознали о том, что она дружит с Селиной, и в этом они усмотрели вызов. Вражда между продавщицами из бельевого отдела и из готового платья была извечной, поэтому Элизу тут же обвинили в измене. Может быть, эта древняя распря происходила из-за того, что приказчицы из бельевого носили шерстяные платья, а девицы из готовых нарядов были одеты в шелк. Некоторые усматривали, что шелк в известной степени развращающе влияет на продавщиц из отдела готового платья. Ванессе припомнили ее любовные похождения, Мэри тоже обвинили в чем-то несусветном – и все из-за Элизы!

Отголоски этой драмы докатились до Будена, чем он не преминул воспользоваться – одна из приказчиц из бельевого была уволена, когда он застал ее неподалеку от отдела готового платья.

Элизе начали сниться кошмары. Угроза увольнения, нависшая над всеми без исключения, казалась ей весьма реальной и даже неотвратимой. Что же тогда станется с сестрами? Угнетенная этими мыслями, она даже перестала мечтать о Поле, лишь иногда вздыхая о чем-то неясном и несбыточном. К тому же, занятый строительством, Пол почти не появлялся в отделах.

Несмотря на постоянную усталость и нехватку денег, Элиза часто думала о том, какой великолепный торговый дом создал Пол. Она восхищалась его деловым гением, его умением рисковать и побеждать, а еще больше – тем, что он все это сделал сам. Все, до мельчайшей детали, продумывалось и планировалось непосредственно Спенсером. «Все для леди» был его творением и его царством. Элиза, наблюдая, как все функционирует, не могла не признать, что бизнес продуман просто идеально. Она понимала, что будущее – за такими торговыми домами, а не за мелкими лавками. Даже достаточно большие заведения, как у мистера Ворма, скоро не смогут конкурировать с «Все для леди». В ближайших кварталах пока что держались на плаву шикарные магазины на улице Эндикот, остальные разорились за последние два года.

Элиза вспоминала магазин Уиверов в Смолвиле, и невольно ее мысли перескакивали на Пола. На юного, гордого и мечтательного Пола. С какой страстью он стремился тогда прыгнуть выше головы! Сколько раз он дрался, когда его называли черным или ублюдком, пока Стив Уивер не поговорил с ним об этом. Папа всегда понимал людей, умел успокоить и утешить. Элиза случайно услышала тогда этот разговор.

– Пол, до каких пор ты собираешься бросаться в драку?

– Я просто не могу это слышать. У меня словно что-то взрывается в голове.

– Понимаю. Но ведь кулаками ничего не докажешь.

– Я и не хочу доказывать, – голос Пола звучал зло. Элиза не видела его, но представляла, как он расхаживает по комнате, сжимая кулаки. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, дали спокойно научиться работать.

– Ты дерешься, потому что стыдишься себя. – Заскрипело кресло, видимо, отец сел, устав бегать вслед за Полом.

– Нет! – выкрикнул Пол.

– Да. Но ты то, что ты есть. Этого не изменить. Ты дитя двух миров, но ты не можешь отвергнуть ни один из них. Кого ты стыдишься: отца или матери?

– Я не стыжусь. Я ненавижу того ублюдка, который был дедом моей мамы. Он изнасиловал свою рабыню, а потом спокойно жил дальше, зная, что его дочь работает на плантации. Бабушке повезло, ее продали в Новый Орлеан, где рабы жили просто как слуги. Мать моя родилась и выросла свободной. И она любила моего отца, как и он ее. Я вырос в его доме, получил там воспитание.

– Это не ответ.

– Мистер Уивер, я не знаю, что ответить.

– Верю. Но ты должен решить, как дальше жить. Поверь, победить на кулаках весь мир ты не сможешь.

– Я хочу уехать отсюда. На Север, где никто не знает меня и обо мне.

– Это просто бегство. Но я не могу осуждать тебя. Поработай до конца года, а потом я напишу тебе рекомендации к моему другу, Дуайту Фортенгилу, у него магазин в Бостоне.

– Спасибо вам, сэр.

– Надеюсь, тебе это пойдет на пользу, и ты вспомнишь старика с благодарностью.

Инспектируя строительство, Пол вспоминал о Стиве Уивере. Если быть до конца честным, то вспоминал он больше об Элизе Уивер, да и то не о девочке, но о женщине. Та ночная встреча открыла ему глаза, но теперь он не знал, что делать с этим пониманием. Элиза выросла. Она красавица. И она совсем одна в этом большом беспощадном городе. И он не знает, как ей помочь. Стив Уивер проклял бы его.

Среди служащих говорили исключительно об увольнениях. Каждый день рассказывали все новые и новые истории. Имена уволенных продавцов перечисляли, как перечисляют имена умерших во время эпидемии или погибших на поле брани. Отделы, торговавшие зимним товаром, подверглись особенно жестокой чистке. И вообще, достаточно было малейшей жалобы покупательницы, чтобы Буден немедленно подписывал увольнение. Среди этой бури Элиза жила в вечном ожидании катастрофы. Как ни старалась она быть мужественной, как ни вооружалась стойкостью и умом, все же слезы частенько наворачивались ей на глаза, как только она закрывала за собой дверь своей комнатушки. Ею овладевало отчаяние при мысли, что она останется на улице без сбережений, с двумя сестричками на руках. К дядюшке Ворму она пойти не может, а больше ей некуда обратиться. Иногда она пыталась утешить себя мыслью, что Пол вступится за нее при угрозе увольнения, но это была лишь призрачная и беспочвенная надежда. Да он даже не узнает, что Элизу уволили. Девушка снова переживала изнурительные волнения, как в первые дни службы. Элиза так и не смогла наладить хотя бы сносные отношения с Ванессой и Мэри. Они были изначально настроены против нее, а потом укрепились в этом чувстве, считая, что Элиза задирает нос. Ее саму же больше всего смущали какие-то утрированно барские замашки девиц. Ежедневное общение с богатыми клиентками привело к тому, что они держались крайне жеманно, но манеры их оставляли желать лучшего, а за шелковыми платьями и заученными словами скрывалось полное невежество, едва прикрытое сведениями, почерпнутыми из бульварных газет, и сдобренное уличными словечками.

Пансион миссис Мартинсон вернулся в город, и Элиза снова стала навещать сестер по четвергам. То платье, в котором она ездила на пикник, Селина заставила принять в подарок, так что Элизе было в чем выйти на улицу. Чаще всего она с сестрами гуляла в парке, находившемся на полпути между пансионом и «Все для леди». Сестренки искренне радовались каждой встрече, наперебой рассказывали о том, что нового узнали на занятиях, смеялись, бегали. Девочки выглядели здоровыми и довольными, и, глядя на них, Элиза понимала, ради чего она так тяжело работает. Марта и Энн получали хорошее образование, их подружки происходили из достойных семей. Девочек ждало неплохое будущее, если она, Элиза, сможет обеспечивать их еще лет десять.

Однажды утром Мэри, едва войдя в отдел, объявила потрясающую новость:

– А знаете, что у нашей Недотроги есть две дочки?

Элиза просто остолбенела, не зная, что сказать.

– Да-да, вчера днем я видела ее в парке с двумя очаровательными близняшками. Ну прямо мамочка! Где она их, интересно, прячет? И где их папочка?

Наконец Элиза смогла выдавить хоть слово:

– Это мои сестры!

– Так мы тебе и поверили!

– Но им почти семь лет, а мне недавно исполнилось двадцать.

– Рано же ты созрела, милочка, – расхохоталась Ванесса.

Элиза поняла, что спорить бесполезно.

Девицы продолжали хихикать, так что пришлось вмешаться миссис Хадсен:

– Замолчите, девушки. За стенами магазина мисс Уивер вольна вести себя как ей вздумается. Лишь бы здесь хорошо работала.

Эти слова прозвучали скорее осуждением, чем поддержкой.

У Элизы перехватило дыхание, словно ее обвинили в тяжком преступлении. А самое отвратительное заключалось в том, что ее объяснения никому не были нужны.

Вскоре эта сплетня дошла до Будена. Не то чтобы он в нее поверил, но слушок оказался пикантным. После той встречи на пляже Саншайн Стенли исподволь наблюдал за Элизой, постепенно приходя к мысли, что, скорее всего, ничего ему тут не перепадет. Он не сильно расстраивался по этому поводу, но все же не мог совсем уж отказаться от мысли заполучить Элизу. Некоторое время он размышлял над тем, как бы получше воспользоваться этой сплетней, но ничего умного в голову не приходило. Близилось время обхода магазина, который они с Полом всегда совершали вместе, так что Буден вышел на балкон ротонды. Спенсер был уже там, смотрел вниз с каким-то мрачным и задумчивым видом.

Неожиданно для самого себя Стенли выпалил:

– А у твоей землячки, мисс Уивер, оказывается, есть дети. Две девочки.

– Это ее сестры, – спокойно и безразлично ответил Пол, но глаза его опасно сузились. – И эту сплетню я уже слышал.

– Ты же приехал в Бостон уже столько лет назад, как ты можешь знать наверняка? – не уступил Буден.

– Я видел их в колыбели, – пожал плечами Пол.

– О! Да ты настолько близко знаком с семьей мисс Уивер! – Стенли почувствовал, что ступил на опасную почву. Пол не любил распространяться о своей прошлой жизни.

– Ее отец был моим хорошим другом, – все так же спокойно ответил Пол. – А вот я оказался неблагодарным ублюдком.

Спенсер развернулся и пошел к лестнице. Стенли, шокированный последним заявлением Пола, помедлил несколько секунд и поспешил за ним.