Текст книги "В дебрях Атласа. Пограничный легион"

Автор книги: Эмилио Сальгари

Соавторы: Зейн Грей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава X

На следующий день Келс позвал Жанну в соседнюю хижину. Она убедилась, что надежды ее оправданы – не столько по глубокой грусти и осунувшемуся виду Келса, сколько по интуитивному чувству, ее привлекательность подняла и облагородила его.

– Вы не должны больше сидеть там, точно пленница, – сказал он. – Вы похудели и побледнели. Выйдите-ка на воздух, на солнце. Бейд Вуд приходил ко мне сегодня утром и уверял, что видел дух Денди Дейлса. Это имя так и останется за вами. Мне безразлично, как вы будете обращаться с моими людьми, но если отнесетесь к ним приветливо, то вам будет гораздо легче жить среди них. Не отходите слишком далеко от нашей хижины. Если же вам что-нибудь не понравится, то просто стреляйте в них. Меня не зовите. Этих молодцов вы в состоянии так огорошить, что они больше никогда и пальцем вас не тронут.

Выйти днем в мужском костюме оказалось для Жанны мучительным испытанием. Она шагала неуверенно и под маской ощущала на своем лице холодные мурашки. Не страх, а стыд охватил ее. Лучше умереть, чем показаться Джиму в этом дерзком одеянии. Несколько запыленных и оседланных лошадей стояли, понуро опустив головы, возле блокгауза; отдыхавшие тут же мужчины разом прервали свой разговор при появлении Жанны. Жанна не знала ни одного из них, и это помогло ей быстро вернуть самообладание. Но сенсационное впечатление, произведенное на бандитов, сразу же развеселило ее. Застыв с широко раскрытыми ртами, они так и уставились на нее. Один старик даже выронил из своего обросшего сединой рта трубку и, казалось, вовсе не заметил этого. Темнокожий молодой бандит, свирепого и дикого вида, со следами отчаянной и беспутной жизни на лице, первый пришел в себя от изумления и с неуклюжей галантностью приподнял свое сомбреро. За ним последовали и остальные. Их приветствие было отрывистым, но с оттенком любезности. Жанна охотнее всего бросилась бы бежать от этого перекрестного огня наглых и любопытных глаз, однако она заставила себя сохранить вид полной беззаботности. Пусть только удастся это, остальное пойдет гораздо легче. Жанна еще раз порадовалась своей маске. Постепенно непринужденность снова вернулась к ней, а с нею возвратилось и прежнее мужество.

Легкой походкой она отошла от группы бандитов к усталым, лохматым лошадям и принялась их гладить и похлопывать. Вот по тропинке проехал одинокий всадник и спрыгнул с лошади возле хижины Келса; другой раз в лагерь прибыли еще двое бандитов и оба уставили на нее свои четыре совершенно круглых глаза. Что бы она ни делала и ни говорила, ее постоянно сопровождала пугливая мысль о Джиме. Где он сейчас? Что делает? Пьян ли, играет, дерется или спит?

В душе Жанны проснулся новый страх. А вдруг, несмотря на маску, Джим все-таки узнает ее?

Целиком занятая этой мыслью, она принялась ходить взад и вперед. Вдруг ее внимание привлекло какое-то необычное волнение среди бандитов. Они окружили нескольких прибывших всадников, из которых Жанна узнала Рыжего Пирса, Французика и – с внезапной дрожью – Джима Клэва. Сердце Жанны заколотилось. Она боялась показаться ему на глаза, не доверяя своей одежде… Все ее планы разлетелись, словно их никогда и не было. Маска маской, а пронизывающего взгляда Джима ей не выдержать. И, подобно маленькому трусишке, Жанна быстро направилась обратно к хижине.

Однако, еще не переступив порога, она подумала, что, вероятно, произошло что-то особенное, неожиданно расшевелившее отдыхавших грабителей, которые с напряженным интересом следили за подъезжавшей группой. До слуха Жанны донесся громкий разговор. Мимо нее вдруг быстро пробежал Келс, сверкая глазами и не замечая ее. Внутри хижина оказалась совершенно пустой. Сквозь входную дверь Жанна видела группу бандитов, сбившихся в кучу и о чем-то галдевших. Она также услышала повелительный голос Келса, но слов разобрать не могла. Гул хриплых голосов усилился. Распахнув дверь, Келс вошел в хижину вместе с Пирсом. Позади них шел Джим Клэв. Едва только эти трое очутились в хижине, как вся остальная компания бандитов потянулась за ними, подобно сердитому рою пчел. Говорил Келс, говорил Джим, но их слова тонули в общем гуле. Внезапно Келс дал волю своему характеру.

– Молчать, черт вас побери! – взревел он властным голосом. Наступила тишина.

– Ну… Что случилось? – спросил Келс.

– Только не выходи из себя, хозяин, – ответил Пирс дружелюбно. – Ничего плохого не произошло… Клэв испробовал на Гульдене свой револьвер, и больше ничего.

Келс чуть заметно вздрогнул, однако его резкий жест и мимолетное выражение, напоминавшее Жанне тигра, заставили ее подумать, что он испытывает чувство дьявольской радости.

– На Гульдене!? – восклицание Келса одновременно прозвучало и страстным вопросом.

– О, нет! Он не окочурился, – ответил Пирс. – Этого бульдога не так-то легко прикончить. Но немножко и его пообстреляли. Лежит сейчас у Бэрда. Думаю, будет не худо, если ты туда пойдешь и перевяжешь ему раны.

– Пусть лучше сгинет, чем я буду ухаживать за ним, – ответил Келс. – Где Бейд Вуд?.. Бейд, возьми мой лекарственный ящик и пойди к Гульдену. Ну, Рыжий, а из-за чего вышла вся свалка?

– Дружки Гульдена попробовали связаться с Клэвом, а Клэв – с ними, а я – между ними! И, сам понимаешь, мне приходилось глядеть в оба, только бы не получить на орехи.

Пока между Келсом и его лейтенантом происходил этот быстрый разговор, Джим Клэв сидел на краю стола с огрызком сигары во рту, лениво болтая своим пыльным сапогом со звонкой шпорой. Жанна никогда еще не видела его таким. Видно было, что он пьянствовал и до сих пор еще не протрезвел. Как хорошо читала она в этом опустившемся лице! Чтобы громко не взвыть от боли. Жанна прикусила язык. Да, да, Джим погиб!

– Из-за чего они повздорили? – спросил Келс.

– Спроси Клэва, – ответил Пирс.

Келс подошел к Клэву. Вид обоих мужчин, стоящих один против другого, заставил содрогнуться Жанну.

Как они были различны! Келс выглядел жестким, повелительным, мощным и крепким; все его существо дышало живым и дружеским уважением к молодому отщепенцу. Клэв же, наоборот, выглядел рассеянно, – словно равнодушный образ усталой и легкомысленной презрительности. Оба издали казались значительно выше остальных глазевших на них негодяев.

– Клэв, почему вы стреляли в Гульдена? – сурово спросил Келс.

– Это мое дело! – медленно ответил Клэв и, устремив свой угрожающий взгляд на Келса, принялся выпускать к потолку длинные, тонкие столбы табачного дыма.

– Конечно… Но я припоминаю, что на днях вы спрашивали меня относительно Гульдена. Это ли было причиной ссоры?

– Нет! – ответил Клэв.

– Ладно. Но я все-таки хочу знать причину. Пирс говорит, что вы поругались с друзьями Гульдена. Если я не водворю между вами мира, придется делиться на партии.

– Келс, мне решительно никто не нужен, – сказал Клэв и швырнул прочь свою сигару.

– И все-таки, – терпеливо продолжал Келс, – здесь каждый человек нуждается в помощниках.

– Ну, а я ни в ком не нуждаюсь.

– Это ваше дело. Я не хочу навязывать своих советов.

Вся властность и уменье подчинять себе людей сказались в этих словах Келса. Ничего не было легче, чем заставить Джима воспротивиться, ибо его существо самым непостижимым образом подходило к свирепым особенностям этой жизни на границе.

– Значит, вы отступаетесь от меня? – спросил Клэв, устремляя проницательный взгляд на Келса.

– Я подожду, Джим, – спокойно ответил бандит.

Джим принялся свертывать себе новую сигару.

Жанна видела, как дрожали его крепкие, загорелые руки, и догадалась, что виной этому было не волнение, а состояние его нервов. Ее сердце сразу заныло.

– Послушай-ка, Рыжий, – обратился Келс к Пирсу. – Расскажи мне, что там произошло? Что ты там видел? Джим против этого ничего иметь не может.

– Ну, вот, сидим мы там, у Бэрда, и игра за игрой течет как по маслу. Гульден вчера ночью вернулся в лагерь. Обычно он всегда злобный, но вчера выглядел еще страшнее. Вначале все шло благополучно. Все мы решили, что, должно быть, его поездка не выгорела. Он был как-то особенно взволнован. То и дело расхаживал взад и вперед, совсем, как ягуар в клетке. Ну мы не приставали к нему, спроси любого. Как вдруг он прямо катится к нашему столу – я, Клэв и Техасец играли в карты… Бац! Он одним взмахом перевернул наш стол. Я схватил золото, Клэв спас виски. Все мы пили, и Клэв больше всех. Бэрд весь побелел от злости, Техасец чуть было не задохся. Но все мы боялись Гульдена, кроме Клэва, хотя он сидел, не двигаясь, и ничего злобного в нем заметно не было. Гульден же трахнул по столу и прямо обратился к нему: «У меня есть дельце, которое вам понравится. Идемте!» – сказал он. «Дельце? Послушайте, как вас там, у вас никогда не будет такого дела, которое могло бы понравиться мне», – медленно и холодно ответил Клэв.

Ты сам знаешь, Келс, что творится с Гульденом во время подобных припадков. Точно сам дьявол проклял его в тот момент. Я не раз видал стрелков-любителей, которых так и подмывает кого-нибудь укокошить. Однако Гульден был в тысячу раз опаснее. Верьте мне, ребята, в его мозгу определенно недостает винтиков. «Клэв, – сказал он, – я отыскал золотую жилу Брандера… и девчонка тоже там».

Точно молния осветила лицо Клэва. Вспомнив нашего Луча, мы пригнули спины, готовясь к свисту пуль. Наружно Гульден нисколечко не изменился, но я чувствовал, что в нем клокочет ад. «Ого! В самом деле? – быстро сказал Клэв, будто обрадовавшись этому. – А удалось вам утащить эту девушку?» – «Нет еще. Пока только прозондировал почву. Теперь я предлагаю вам идти вместе со мной. Мы поделим золото, а девчонку я возьму себе».

Тут Клэв завертел над своей головой бутылкой с виски и изо всей силы швырнул ее в тыкву Гульдена. Тот гладенько улегся на пол. А Клэв, точно ужаленная кошка, вскочил и принялся палить. Все ребята разбежались по углам. И когда я удирал в безопасное место, то заметил, как, лежа во весь рост на полу, Гульден хватался за свой револьвер, но бац! – и его рука шлепнулась рядом с ним. Одна его щека залилась кровью. Я был твердо уверен, что он испустил дух, и решил схватить Клэва.

Конечно, было бы прекрасно, если бы Гульден отправился ко всем чертям. Однако ничего подобного! Он пришел в себя и заревел о своем револьвере, созывая дружков. Его можно было услышать за милю… И как я уже сказал, мне пришлось изрядно попотеть, чтобы удержать всеобщую свалку. А пока Гульден вопил, ревел и выл, я отправился с ребятами сюда. Гульден остался с отстреленным ухом. На этом дело и кончилось.

С серьезным видом Келс повернулся к группе темнолицых бандитов.

– Это столкновение ставит перед нами один вопрос, – сказал он. – Мы должны создать организацию. Если вы не просто банда сплошных дураков, то сами убедитесь в этом. Вам нужен главарь. Многие из вас примкнули ко мне, но некоторые стоят за Гульдена. И все потому, что он дьявольски кровожаден. Гульден – великолепное орудие для выполнения некоторых задач. Он не знает, что такое страх. Он – гигант, он любит бороться, любит убивать. Однако он почти сумасшедший. И последняя история лучше всего доказывает это. Судите сами, он носится по лесам, выслеживает какой-то одинокий лагерь, не то желая разграбить его, не то просто завладеть какой-то девушкой. Он вовсе не думает о том, чтобы посоветоваться насчет своих планов со мной или с людьми, которым я доверяю. У него никогда нет золота, как и у большинства его приверженцев. Я еще не знаю, кто они. Да это мне и безразлично. Однако нам придется разойтись, если они вместе с Гульденом не последуют моему совету и моим приказаниям. Я вовсе не на стороне Клэва, но каждый из нас должен согласиться, что поведение Гульдена дезорганизует банду. Ведь он уже давно у нас. Вот теперь он пристал к Клэву – Клэв чужой среди нас. Возможно, что он подходит нам, но все же не принадлежит к нашей банде. Гульден не должен был обращаться к нему. Это было нечестно. Правда, мы не знаем, чего, в сущности, добивался Гульден. Тут какая-то ошибка, и он должен объясниться… Подумайте об этом деле, ребята, – хотите ли вы примкнуть к Гульдену или ко мне. А теперь расходитесь!

Его речь произвела большое впечатление. Толпа бандитов молча направилась к выходу, и в хижине остались только Пирс, Клэв и Келс.

– Джим, скажите, отчего вы такой охотник до этих дьявольских драк? Или, может быть, вам хочется заделаться в этой глуши рыцарем – защитником некоторых бедных девушек?

Клэв выпустил изо рта струю дыма, окутавшую его голову.

– Я ненавижу пакостные сделки, – ответил он.

– От одного воспоминания о девушке кровь бросается вам в голову?

Резкое движение Клэва показало, что Келс оказался прав.

– Ого! Только не фыркайте! – воскликнул Келс с угрозой в голосе. – Если вы хотите иметь меня своим другом, то объяснитесь, как подобает мужчине.

– Келс, я благодарен вам за такое предложение, – ответил Клэв с серьезным видом, – но я ни к черту не гожусь. Иначе меня не было бы здесь… Я не могу слышать об этих историях с девушками!

– Вы еще изменитесь, – ответил Келс с горечью. – Проживите здесь несколько одиноких годков. Вы пока не знаете здешней жизни. Вы молоды. Я же пережил золотую лихорадку в Калифорнии и Неваде. Золото делает человека безумным. И если вас до тех пор не пристрелят, то вы изменитесь. Если война разрушает моральные силы человека, то здесь дела похуже. Подождите, когда откроется самая большая золотоносная жила. Мужчины и женщины сразу отойдут на десятки тысяч лет назад… И тогда одной девицей больше или меньше, не все ли равно?

– Послушайте, Келс! Однажды меня очень сильно любила одна, но так горячо стремилась сделать из меня героя, что после этого я прямо не могу видеть, когда обижают девушек.

Говоря это, Клэв выглядел спокойным и печальным, по лицу его ничего нельзя было понять, но глубокая горечь, прозвучавшая в его голосе, ясно подчеркивала лживость его слов.

Пирс попросту расхохотался, а Келс с сомнением покачал головой.

В эту ночь Жанна спала в своей новой одежде, сняв только сапоги. Ворочаясь, она нередко просыпалась от давящей тяжести револьвера, оставленного ею в кобуре. Тогда она сразу вспомнила, что она – Жанна Рэндль, пленница, живущая в лагере бандитов. Все это было так необычно, так невероятно!

Когда утром она вышла из своей хижины, Келс сидел за столом, а Бейд Вуд прислуживал ему.

– Хэлло, Денди! – весело приветствовал Келс Жанну. – Раненько на ногах! Вы в полном вооружении. Это хорошо! Бьюсь об заклад, что в конце этого месяца вы одна ограбите целую почтовую карету.

– Ограблю почтовую карету? – как эхо повторила Жанна.

– Само собой. То-то будет занятно! – ответил Келс со смехом. – Садитесь теперь и позавтракайте со мной… Бейд, ну-ка поживей… Вы такая… Но маска сильно портит вас… Никто не может видеть, какая вы красивая… Жанна, ваш обожатель Гульден выбыл из строя.

И Келс с удовольствием повторил ту историю, которую прошлым вечером Жанна слышала из уст Рыжего Пирса. Рассказывая, Келс подробнее остановился на Джиме Клэве.

– Мне страшно нравится этот Джим, – сказал он. – Прелюбопытный парень. Какая-то проклятая девчонка испортила ему сердце: либо изменила, либо еще что-нибудь в этом роде. Большинство женщин никуда не годится, Жанна. Еще не так давно я решительно обо всех говорил в таком духе, однако с тех пор, как я узнал вас, я пережил нечто новое. Но ведь одна хорошая девица не может изменить целого миллиона.

– А что сделает этот Джим Клэв, когда увидит меня? – спросила Жанна, чуть не подавившись при этом имени.

– Не торопитесь так, девочка! – сказал Келс. – Вам всего только семнадцать лет, и у вас еще бездна времени… Я долго думал о Джиме Клэве. Он не сумасшедший, подобно, Гульдену, но такой же опасный. Опасный потому, что он не знает, что творит; абсолютно не боится смерти и здорово ловок с револьвером. Скверная комбинация. Клэв безо всякого колебания способен уложить человека. Троих он уже застрелил и Гульдена тоже намеревался убить. Я надеюсь все-таки обуздать его. Запугать или принудить он себя не даст, но, может быть, удастся убедить его. Через Рыжего Пирса я велел передать ему, что вы моя жена. Надеюсь, он поверит. Все остальные не верят этому. Во всяком случае, вам, может быть, еще сегодня придется встретиться с ним, и я хотел бы, чтобы встреча вышла дружелюбная. Если мне удастся обработать его и отучить от пьянства, это будет для меня лучший парень во всей пограничной полосе.

– И я должна помочь вам заманить его в вашу банду? – спросила Жанна, не будучи в силах овладеть своим голосом.

– Разве это так уж страшно? – спросил искренне задетый Келс.

– Я… я не знаю! – пробормотала Жанна. – А… этот молодой человек… он уже убийца?

– Нет. Пока он приличный парень, которого свела с ума какая-то девушка. Я ведь уже говорил вам это. Вы не понимаете главного. Если мне удастся подчинить его, то из него выйдет прямо неоценимый для меня человек – отважный, ловкий, опасный, который всегда сумеет поставить себя здесь. Но если я не покорю его, ну, тогда ему не прожить и недели. В одной из драк его либо застрелят, либо зарежут.

Отодвинув свою тарелку, Жанна подняла на бандита твердый взгляд.

– Келс, пусть лучше он поскорее кончит свое существование и пойдет… к… к… чем останется жить под вашей властью, сделавшись бандитом и убийцей.

Келс рассмеялся, но по тому дикому движению, с каким он швырнул о стену свой бокал, можно было видеть, насколько глубоко Жанна обидела его.

– Вам жаль его потому, что его загнала сюда какая-то девушка, – сказал он. – Однако я уверен, что моя дружба может принести ему только пользу. Помогите мне: замолвите словечко и поддержите мое влияние на этого дикого молодчика.

– Я… я должна сперва увидеть его, – ответила Жанна.

– Однако вы умеете запираться, – проворчал Келс, но внезапно его лицо снова просветлело. – Я всегда забываю, что вы еще ребенок. Делайте что хотите. Одно вам говорю, соберите все ваше прежнее мужество, – при этих словах Келс понизил голос и бросил взгляд на Бейда Вуда. – Помните, то самое мужество, с каким вы пристрелили меня. Нас ожидает трудное будущее. Громадные золотые прииски и безумием охваченные люди. Женщины не дороже, мотка ниток… Голод, мучения, боль, болезнь, кража, убийство, повешение, смерть – все пыль! Лишь бы только было золото. Бессонные ночи, нападение за нападением, кругом одни жадные глаза. Все, что составляет жизнь, будет забыто, да и сама жизнь подешевеет. Ничего не останется, кроме желтого металла, ради которого мужчины теряют разум, а женщины продают свою душу.

После завтрака Келс приказал оседлать лошадь Жанны.

– Вы каждый день должны кататься, чтобы не отвыкнуть, – сказал он. – Возможно, скоро за нами начнут охотиться, и я вовсе не хочу, чтобы вас разорвали на куски.

– Куда я должна ехать? – спросила Жанна.

– Куда хотите. Направо, налево, в обе стороны ущелья.

– Вы прикажете следить за мной?

– Нет, если вы обещаете мне, что не убежите отсюда.

– Вы верите мне?

– Да.

– Хорошо, я обещаю вам. А если я начну думать иначе, то дам вам понять.

– Нет, этого не надо, Жанна. Я… я… Ну, в общем дело дошло до того, что вы стали чересчур дороги мне. Я не знаю, что буду делать, если потеряю вас.

И когда она села на лошадь, Келс добавил: «Смотрите, не спускайте этим дьяволам ни одного грубого слова».

Утро было раннее, и розоватый блеск солнца играл на свежей зелени. Жанна пустила свою резвую лошадь сперва рысью, а затем галопом. Она ехала вдоль теснины до тех пор, пока тропинка не закончилась грубыми стенами. Тогда она повернула обратно и поехала под ветвями сосен, вплоть до того места, где теснина, суживаясь, выходила на широкую долину. Здесь ей встретилось несколько запыленных бандитов, гнавших перед собой нагруженных лошадей. Один из них, типичнейшая сволочь, насмешливо вскинул руки кверху.

– Руки вверх, товарищи! – воскликнул он. – Никак мы переехали дорогу воскресшему Денди Дейлсу?

Его спутники поспешили последовать его примеру и затем уставились на Жанну нахальными, вызывающими глазами.

Круто повернув свою лошадь, Жанна поехала обратно. Казалось, что ее ожег взгляд этих жуликов.

На обратном пути, проезжая по теснине, Жанна заметила еще больше бандитов, водивших своих лошадей в поводу, коловших дрова и просто болтавших у дверей. Жанна старалась не подъезжать к ним, но даже издали чувствовала на себе их любопытные взгляды. Один из них, наполовину скрытый окном, сложил руки рупором и нежно крикнул: «Хэлло, любовь моя».

Избегая ехать по тропинке, она свернула в другую сторону теснины. Ее лошадь почуяла воду. Жанна направила животное в узкую прогалину между ивами и, опустив поводья, дала лошади напиться.

Вдруг девушка почувствовала, что она здесь не одна. Однако никого вблизи не оказалось. Тогда она обернулась в другую сторону. Джим Клэв как раз собирался встать с колен. В руке он держал полотенце, его лицо было мокрым; он стоял не более чем в десяти шагах от нее.

Жанна замерла. Каждую секунду ожидала она услышать свое имя.

Клэв уставился на нее. В утреннем воздухе его лицо выглядело длинным и белым как у покойника. И только глаза казались живыми, подобно дрожащему пламени. Презрение сверкнуло в них. Он узнал в ней женщину, и его презрение относилось к существу, укрывшемуся в этом бандитском наряде. Печальная и горькая усмешка скользнула по его лицу. Но затем она сменилась выражением, подействовавшим на душу Жанны подобно удару плети. Джим Клэв принялся разглядывать прекрасно сформированную фигуру Жанны с тем же нахальным и злобным оттенком, который так возмущал ее в остальных жуликах. Этого она совсем не ожидала. Как она только не умерла!

Дернув за поводья и ничего не видя перед собой, Жанна поехала обратно к своей хижине.

Как мог Джим так смотреть на нее? Муки Жанны заключались не в том, что он обманулся в ее характере и личности, а в том, что изо всех других женщин именно ей суждено было пробудить в нем инстинкты дикого животного, как это случилось с Келсом, Гульденом и другими негодяями.

– О, он, вероятно, был пьян! – шептала Жанна. – Его нельзя обвинять. Он уже не мой прежний Джим. Он страдает, он изменился. Его ничто больше не привязывает к жизни. Я должна увидеть его, должна все рассказать ему. Если он теперь узнает меня и я не смогу сказать ему, почему я здесь, почему я так выгляжу… что я люблю его… все еще верна и чиста… если я не смогу сказать ему этого, тогда… тогда мне придется застрелиться.

Эти последние слова Жанна прошептала со страстным рыданием в подушку своей кровати…