Текст книги "Опасная помолвка"
Автор книги: Эмили Лоринг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 11
В тот вечер Ванс задержался на работе, и Пейдж легла спать, не увидевшись с ним. Они с тетей Джейн поужинали вдвоем, а потом поднялись в маленькую гостиную поболтать. Пейдж решила не упоминать о своей тщетной попытке разыскать Марту. Пока ей не удастся что-нибудь разузнать, разговорами о сбежавшей девушке она только разбередит сердце тети Джейн, или – хуже того – та может подумать, что Пейдж напрашивается на незаслуженную благодарность.
Миссис Уинтли в длинном черном кружевном платье и с бриллиантовым ожерельем на шее была образцом величественности. Если бы Пейдж впервые увидела ее в таком обличье, ее бы охватил священный трепет. Вместо этого она поняла, что тетя Джейн мягко и почти незаметно подталкивает ее к рассказам о ее отце, об их жизни в Перу, и поймала себя на том, что говорит об отце с любовью и нежностью.
Впервые она почувствовала, что хочет поведать этой доброй женщине о боли и унижении, которые она испытала из-за расторгнутой помолвки. Но она сдержалась из опасения, что миссис Уинтли может подумать, что она обручилась с Вансом назло Джерри, и что брошенная девушка уже не нужна ни одному мужчине.
Вместо этого она рассказала о своей работе в компании «Маркхэм Электроник».
– Жаль, – сказала тетя Джейн, – что в мое время девушкам не разрешали работать. Это хорошая школа жизни, даже если не нуждаешься в деньгах, и, кроме того, многие семьи живут на две зарплаты. Но во времена моей молодости девушки из приличных семей могли стать только учительницами – я, конечно, не говорю о бедных. Мне кажется, что, только работая в магазине, на фабрике или в конторе, девушка может понять, как нелегко приходится мужчине, за которого она выходит замуж. Если бы она знала, с каким трудом ему достаются деньги, она была бы поэкономнее, и не требовала бы невозможного от будущего мужа.
Слегка порозовев, она добавила:
– Вы, наверное, считаете, что я несу чушь, моя милая. Я не сумела воспитать свою дочь, а сама рассуждаю о том, как должны себя вести другие.
– Сложно судить о том, что кто-то сумел или не сумел. Может быть, сейчас Марта начинает понимать, что бывают проблемы и посерьезнее, чем у нее. Как только человек это поймет, он уже на пути к решению своих проблем, ведь так? Меняется отношение к жизни. – Пейдж засмеялась. – Кто-то сказал, что как бы мы себя ни жалели, мы ни за что бы не обменяли свои проблемы на чужие. – Не ожидая ответа, она спросила, как прошло собрание Лиги.
– Я считаю, что каждая женщина должна быть образованной гражданкой своей страны, а также уметь обращаться с деньгами и зарабатывать их, – произнесла тетя Джейн. – Женщины с большим трудом завоевали право голоса и стали равны мужчинам. Теперь они должны узнать о своих кандидатах и о гражданских обязанностях. Терпеть не могу женщин, которые постоянно жалуются на систему, а сами не могут и пальцем пошевелить, чтобы что-то изменить.
Приглушенно зазвонил телефон, и, пробормотав извинение, она взяла трубку.
– Да? А, это ты, Беверли… Надеюсь, тебя хорошо устроили в «Бикмане»… Я рада… Конечно, я с удовольствием с тобой встречусь. Секунду, я только взгляну на свой ежедневник… Да, в это время мне удобно. Я буду свободна.
Повесив трубку, она минуту задумчиво смотрела на телефон. Потом медленно произнесла:
– Наверное, я была недостаточно любезна с Беверли.
– Ничего себе недостаточно! Ванс говорил, что вы даже платили за ее образование.
– Да, платила. Но я ее почти не знаю… Я не приглашала ее к себе в гости. Я не видела ее с младенчества. Боюсь, что… В общем, она, очевидно, узнала от Ванса, что моя дочь сбежала из дома. Интересно, не сложилось ли у нее впечатление, что я хочу заменить ею свою дочь. Если так, то я вела себя неправильно и непорядочно.
– Только не вы, – уверенно заметила Пейдж, но у миссис Уинтли был все еще озабоченный вид.
Через некоторое время Пейдж подошла к проигрывателю и, порывшись в пластинках, поставила скрипичный концерт Моцарта. Вечер закончился под звуки чарующей музыки, хотя обе женщины были так поглощены собственными мыслями, что вряд ли что-либо слышали. На следующее утро от Ванса снова не было записки, но Перкинс передал Пейдж сообщение несколько иного характера.
– Не позвонит ли мисс Уилберн мистеру Норману Грэхему в нью-йоркское отделение компании «Маркхэм Электроник» при первой же возможности?
Разделавшись с завтраком, Пейдж набрала номер компании и попросила Нормана Грэхема.
– Грэхем у телефона, – кратко произнес он.
– Грэхем? Это Пейдж Уилберн.
– Ах, да. Слушай, ты не могла бы пообедать со мной сегодня? Скажем, в половине первого в «Сарди»?
– Хорошо, я согласна.
– Отлично. Тогда до встречи, – на этом он повесил трубку.
– Сегодня я обедаю в «Сарди» со старым другом, – сообщила Пейдж миссис Уинтли.
– Но моя дорогая, вы могли бы пригласить ее сюда. Я хочу, чтобы вы себя здесь чувствовали как дома.
– Это ужасно мило с вашей стороны, но у него, очевидно, на это нет времени, так как потом он должен будет вернуться в контору.
– А… Разумеется. – После небольшой паузы миссис Уинтли пошла на кухню, чтобы обсудить меню с поваром. Пейдж почувствовала в ней легкий холодок. Миссис Уинтли могла решить, что встречи с другими мужчинами входят у Пейдж в привычку. К тому же она еще помнила о недавнем визите Джерри.
Самым удивительным было то, что Норман Грэхем не только был осведомлен о том, что она в Нью-Йорке, но и знал, где она остановилась.
Все выяснилось в первые минуты их встречи в знаменитом нью-йоркском ресторане. Раньше Пейдж видела жениха Хелен всего несколько раз, и при этом была в глубоком трауре. Теперь ее несколько позабавило, что он не сразу узнал ее, когда она заговорила с ним в людном холле. На ней снова было серое платье, на котором поблескивал нефритовый кулон.
– Пейдж! У меня просто нет слов! – восхищенно воскликнул он, расплывшись в улыбке. Но когда официант повел их к забронированному столику, лицо Нормана Грэхема снова стало серьезным.
Как только официант принял заказ и удалился, Норман взглянул на нее с холодной яростью.
– Что, черт возьми, ты пытаешься со мной сделать, Пейдж?
Она была так потрясена этим неожиданным выпадом, что потеряла дар речи.
– И не изображай невинность, – прошипел он. – Я все знаю.
– Послушай, – сказала она, тоже рассердившись, – я не понимаю, о чем ты. Я тебе ничего плохого не делала. Зачем мне это? И откуда ты узнал, что я в Нью-Йорке, и где я живу?
– Мне сказал Майлз Форрест. Он глава нашего отделения. Вчера он узнал, что меня проверяет отдел безопасности. Но почему именно меня? А потому, что я – один из тех, кто посоветовал тебе устроиться в компанию Маркхэма. Форрест горой стоит за своих людей и, естественно, рассвирепел. Я тоже. Так какого черта, я тебя спрашиваю?
– Я здесь ни при чем. Тебе придется мне поверить.
– Значит, ты отрицаешь, что имеешь отношение к этой проверке отдела безопасности? Ты не показывала на меня пальцем?
– Мистер Маркхэм спросил меня, как получилось, что я устроилась именно в его компанию.
– А почему, – злобно спросил молодой человек, – великий Маркхэм вдруг так заинтересовался маленькой стенографисточкой? На это у тебя тоже есть ответ?
Щеки Пейдж покраснели от гнева.
– Да, есть, – отрезала она. – Он дружил с моим отцом. Я сказала ему, что ты и Тед Харвест очень хвалили эту компанию. И это все, что я о тебе сказала.
– Так… – протянул Норман. – Мне начинает казаться, что проверяют на самом деле тебя. Это интересно. Ну, а чем ты занимаешься, красавица? Ты просто цветешь.
– Я помолвлена с Вансом Купером.
Ухмылка вдруг исчезла с лица Нормана.
– Ах, вот, значит что! Купер не человек, а машина Просто мурашки по спине бегут, когда встречаешься с ним взглядом. Но он хороший парень. Поздравляю тебя, Пейдж. В общем, поздравляю вас обоих. Если бы я вращался в таких кругах, я сказал бы ему это лично.
– Спасибо.
– Купер – это совсем другое дело, не то, что тот тип, с которым ты была раньше, эта кукла, которую учили хорошо себя вести на дипломатических приемах и умасливать жен послов.
Пейдж промолчала. Норман снова насупился.
– Все равно, – проворчал он, – люди Маркхэма перегибают палку, влезая в личную жизнь человека. Интересно, что они подумали, когда Хелен расторгла нашу помолвку Тебе ведь известно, что у нас все кончено?
– Лесли что-то об этом говорила. А только вчера я виделась с Элис, и она мне тоже об этом рассказала. Мне ужасно жаль.
Некоторое время они, казалось, были поглощены едой.
Норман думал о девушке, которая сидела напротив него, а она удивлялась, откуда у него этот дорогой костюм и на какие деньги он недавно купил «Кадиллак».
– Вероятно, – наконец, сказал Норман, – люди из отдела безопасности решили, что Хелен неспроста расторгла нашу помолвку, хотя я не понимаю, какая связь между этим и «Маркхэм Электроник». – Пейдж ничего не ответила, и он небрежно прибавил: – Ты давно в последний раз видела Хелен?
– Очень давно.
– А она… Хелен… Ты не знаешь, она не собирается замуж за кого-нибудь другого? – неожиданно выпалил Норман.
– Не знаю, – ответила Пейдж.
– Они с Элис всегда были близкими подругами, как и вы с Лесли. Неужели Элис ничего не сказала? Ни на что не намекнула? Пейдж, я на все готов ради Хелен. Я без ума от нее. Как я мог ее потерять?
Пейдж разломила горячую булочку, намазала ее маслом, но потом положила на тарелку, даже не откусив.
– Это все потому, что у тебя слишком много денег, – резко сказала она.
Он недоуменно уставился на Пейдж.
– Ну, ты даешь, Пейдж! Кроме того, что я получаю как инженер по электронике, у меня ничего нет. Я далеко не величина, даже наоборот, где-то на последней ступеньке. Никаких сбережений. Никаких акций. Слишком много денег! Ничего себе!
– И никаких левых источников дохода? – спросила она.
– Никаких левых… чего? – Он оттолкнул тарелку, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
– Ты именно это наплела ребятам из отдела безопасности? Что у меня левые источники дохода? Купаюсь в деньгах!
– Норман, я ничего им не говорила. Тебе придется мне поверить. Я, вероятно, виновата в том, что тебя проверяют. Понимаешь, я… случайно влезла в одно дело, и они заинтересовались моим прошлым. Потом они захотели узнать, кто посоветовал мне поступить к Маркхэму, и я сказала, что ты и Тед Харвест. Я тебе это уже объясняю второй раз – и последний. Я ничего не скрываю.
– А причем тут деньги? С чего ты это взяла?
– Именно это и беспокоило Хелен. – Пейдж в отчаянии махнула рукой.
Его лицо застыло.
– Хелен? – Она кивнула. – Хелен думает, что у меня слишком много денег? Это же безумие.
Ну, не столько думает, что их у тебя много, сколько считает, что ты очень расточителен.
– Но… – У молодого человека пропал аппетит.
Он озадаченно потер затылок. Затем он подался вперед.
– Слушай, Пейдж, – требовательно сказал он. – Давай во всем разберемся, ладно? Ты знаешь отца Хелен?
– Нет, я никогда его не видела.
– Ну… – По оживленному лицу Нормана можно было угадать, что он восхищается этим человеком. – Он отличный парень. Просто класс. Большой, крепкий, настоящий красавец. Никто не даст ему больше сорока пяти. Ухоженный, ну, искусственный загар, массаж и все такое. Костюмы шьет на заказ. Водит «Линкольн». В общем, класс. Поэтому я и решил, что Хелен привыкла именно к этому. Она хочет этого. Я дал себе слово, что это она и получит. И поэтому… – Он умолк. – Что это ты смеешься?
– Я не смеюсь, – возразила она. – Я просто улыбаюсь, хотя совсем не смешно, что люди могут до такой степени не понимать друг друга. На самом деле Хелен всегда ненавидела экстравагантность своего отца. Из-за этого им с матерью частенько приходилось отказывать себе в самом необходимом, и они не знали, смогут ли оплатить все счета. Ее бы больше устроил «Форд» или даже «Фольксваген»…
– Черт побери, меня тоже!
– Тогда скажи ей об этом, Норман, – продолжала Пейдж. – И если кто-нибудь из отдела безопасности спросит тебя, откуда у тебя деньги, которыми ты швыряешься, скажи правду. Они могут посмеяться, но это же неважно, ты согласен?
– Пусть хоть обхохочутся. А если все получится, я подарю тебе бриллиантовое колье. – Норман снова умолк, потому что Пейдж начала смеяться. На этот раз они засмеялись вместе.
* * *
– Я расслышал только конец их разговора, когда проходил мимо столика, – сказал агент безопасности – В последнее время «Сарди» так переполнен, что невозможно пройти по залу. Они сидели, как лучшие друзья, и веселились. Из его слов я услышал только, что если все получится, он купит ей бриллиантовое колье.
Начальник отдела безопасности старался не смотреть на Ванса Купера. Жалко парня. Маркхэм впутал его в эту дурацкую историю с девушкой, и сначала ее принимают за иностранного курьера, – да только ли принимают? – а потом он в нее влюбляется. Это бы заметил даже слепой. Даже если бы он не устроил скандал, что девушку и ее кулон используют как приманку, все равно ясно, что он потерял голову.
Теперь все оборачивается так, что она, похоже, замешана в операции «Центр». Пока еще никто не знает, кто приказал человеку с лицом хорька за ней следить, но очевидно, что следят не за Купером, а за ней. А по пятам за этим человеком следует оперативник – все это уже становится смешным, один шпион следит за другим – но никто пока не выяснил, на кого работает Хорек.
И, в довершение всего, сегодня девушку видели в ресторане с одним из инженеров по электронике, работающих на операцию «Центр», именно с тем, которого сейчас проверяют, потому что он посоветовал ей устроиться в компанию. Они уже раскопали про него кое-какие любопытные сведения. Норман Грэхем в последнее время швыряется деньгами, и агент слышал, что он пообещал девушке бриллиантовое колье – но за какую услугу?
Ванс знал, о чем думают присутствующие в комнате люди. Спорить было бесполезно. Рано или поздно все выяснится, но он надеялся, что это случится скоро. Все, что угодно – только не этот червь подозрения, не недоверие к Пейдж.
– Нет, – заявил он им, – мне нечего добавить к тому, что уже сказано, кроме того, что комнату Пейдж в доме тети обыскивали. Раз замки не тронуты, очевидно, у этого человека свой ключ.
– Но откуда им известно, какую комнату она занимает?
– Очевидно, по ее одежде. Я не знаю.
– И больше ничего?..
– Да, еще одно, но мне кажется, это не имеет особого значения, – Ванс рассказал им про Джерома Брукса, который когда-то был помолвлен с Пейдж, потом расторг помолвку, а тут вдруг прилетел в Нью-Йорк тем же рейсом, что и Пейдж, и нанес визит в дом тети Джейн. Пейдж не могла понять, зачем он снова объявился и почему опять захотел на ней жениться. У него ведь пропал к ней интерес, когда ее отец потерял все свои деньги. Теперь он захотел вернуться к ней; он даже был уверен, что его примут.
По мнению Пейдж, объяснял Ванс, Джерри Брукс охотится за кулоном. Он в курсе того, что и она, и Купер работают на Маркхэма. Кто ему это сказал? Естественно, ее друзья отвернулись от него, когда он расторг помолвку. Он удивился, почему Пейдж вдруг полюбила нефрит. У него на пальце кольцо с печаткой, как и у человека, который пытался схватить Пейдж в Чайнатауне.
– Посмотрим, что у нас найдется на этого типа Брукса, – без особого интереса произнес один из мужчин. – Во всяком случае, у этой молодой леди много поклонников.
ГЛАВА 12
– И именно это меня и насторожило, – с чувством сказала Беверли Мейн. – Я знаю, как вы добры. Как доверчивы. Как великодушны. Кто может знать это лучше меня? Подумать только, что вы делали для меня все эти годы, а ведь я всего этого недостойна…
Миссис Уинтли жестом попыталась приостановить этот поток благодарности и лести.
– Конечно, для мужчины смазливое личико – это все, – продолжала Беверли с металлическими нотками в голосе. – И я должна признать, что эта девушка достаточно привлекательна, если вам такие нравятся.
– Несомненно, – отозвалась миссис Уинтли слегка насмешливо, – такие нравятся всем. Она действительно прехорошенькая, а с ее сложением она и через тридцать лет останется красивой. Ванс говорит, что на улице все оборачиваются, чтобы еще раз на нее взглянуть, хотя она настолько скромна, что даже этого не замечает.
Беверли было тяжело проглотить похвалу сопернице. Она с трудом удержалась от злобного замечания, поскольку была достаточно умна, чтобы понять, что уронит себя в глазах пожилой женщины.
– Но мне все равно хочется, чтобы вы кое о чем узнали, – не сдавалась она.
Миссис Уинтли твердо сказала:
– Моя дорогая, я не буду слушать сплетни о невесте Ванса. Это было бы непростительно.
– Даже если вы спасли бы его от ужасного разочарования? – спросила девушка. – Возможно, даже от публичного скандала?
Теперь миссис Уинтли смотрела на нее во все глаза.
– Мне кажется, – тихо проговорила женщина, – что тебе, Беверли, придется объяснить, что значат все эти намеки, направленные против Пейдж.
Девушка, которая называла себя Беверли Мейн, посмотрела на свои длинные перчатки, разгладила их и аккуратно сложила на коленях, водя по ним пальцем. Какие у нее все-таки хищные пальцы, подумала миссис Уинтли, и устыдилась самой себя. Нет ничего проще, чем заклеймить человека – хищные пальцы, слишком близко посаженные глаза, безвольный подбородок. Несложно и составить мнение о человеке по этим мелочам. Это почти так же преступно, как говорить, что все немцы одинаковы, и все евреи, и все русские, и все французы. И все же мы знаем, какими разными бывают американцы. Так могут думать только недалекие люди. Она не позволит больше себе поддаваться на этот соблазн.
– Думаю, этого Ванс вам не рассказывал, – произнесла Беверли. – Я даже думаю, что он и понятия не имеет о том, что эта Пейдж Уилберн была когда-то помолвлена с неким молодым человеком по имени Джером Брукс.
Глаза миссис Уинтли заблестели. Конечно, это и был тот самый привлекательный, самоуверенный молодой человек, который принес Пейдж чудесные красные розы. После разговора с этим человеком Пейдж побежала наверх вся красная и расстроенная.
– Он из хорошей семьи и, насколько я понимаю, предназначен для дипломатической службы. Отец Пейдж потерял все, что у него было, и Джер… мистер Брукс был вынужден расторгнуть помолвку. Для него было важно жениться на девушке с деньгами, которая смогла бы быть полноценной хозяйкой дома. В общем, девушка осталась на бобах. Тогда она поступила на работу к Маркхэму и стала заигрывать с Вансом. Естественно, он настоящая находка. Мне кажется, что она настояла на том, чтобы он взял ее с собой на Восточное побережье. Очевидно, она боится упускать его из виду.
– Ну уж, Беверли…
– Прошу вас, миссис Уинтли, дайте мне закончить. Это так важно для Ванса. – Она печально улыбнулась. – Наверное, вы догадались, что я по уши в него влюбилась. Поэтому я желаю ему добра. Я вам уже говорила, что видела объявление о том, что потерян такой же нефритовый кулон, как у нее. Готова поклясться, что он украден и что она не имеет на него никакого права.
– Это был просто похожий кулон, – с отчаянием возразила миссис Уинтли, чувствуя, что ситуация выходит из-под ее контроля.
– Милая миссис Уинтли, неужели вы, правда, думаете, что можно найти похожий? Мне показалось, что это редкая, коллекционная вещь.
Это было столь очевидным, что миссис Уинтли умолкла.
– Поэтому эта Пейдж Уилберн кажется мне подозрительной, – заключила Беверли. Посмотрев на часы, она встала. – Я больше вас не задержу.
Миссис Уинтли не приложила никаких усилий к тому, чтобы уговорить свою крестницу посидеть еще.
Ей не терпелось остаться одной, чтобы подумать обо всем, что Беверли наговорила про очаровательную невесту Ванса.
– Надеюсь, тебе удобно в гостинице.
– Очень. Вы так добры ко мне, так великодушны! Полагаю, что… раз Пейдж помолвлена с Вансом и живет в этом доме, мне было бы лучше уехать. – В голосе девушки была горечь.
– Это уж тебе решать, моя дорогая, – сказала миссис Уинтли, и было ясно, что у нее нет ни малейшего намерения возражать. Она проводила девушку до двери и с задумчивым видом села в кресло у окна.
Все это неправда, уверяла она себя. У Ванса есть голова на плечах. Какой бы хорошенькой ни была Пейдж, он никогда не влюбился бы в непорядочную девушку, которая его использует. И все же, кое-что из сказанного Беверли заставило ее призадуматься.
По словам ее крестницы, у Пейдж нет ни цента, однако она много тратит на одежду. Она помолвлена с Вансом, но при этом принимает человека, который, если верить Беверли, бросил ее. К тому же, она принимает от другого мужчины приглашение на обед и не хочет встречаться с ним в доме. Потом эта история с нефритовым кулоном. Откуда он у Пейдж? Не из-за него ли комнату Пейдж обыскивали?
Возможно, ей следует передать слова Беверли Вансу. Но Ванс любит Пейдж. Зачем возбуждать его подозрения?
Или еще хуже, думала она, сознавая свой собственный эгоизм, Ванс, как и Марта, может осудить ее за то, что она сует нос не в свои дела. Как и ее дочь, он сбежит от нее. И тогда она останется совсем одна. Абсолютно одна.
В конце концов, она решила не принимать опрометчивых решений. Она посмотрит, как будут развиваться события дальше.
– Остановите здесь, я выйду, – сказала Пейдж. Когда Норман попросил шофера притормозить у обочины и помог Пейдж выйти, она сказала: – Спасибо за обед, Норман. Попытайся не расстраиваться. Все будет хорошо – вот увидишь.
– Я благодарен Богу за одно, – пылко ответил он, – Майлз Форрест лоялен по отношению к своим служащим. Он будет бороться за нас до конца. Я рад, что мы встретились, Пейдж. Прости меня за то, что я тебе наговорил. Наверное, я погорячился.
– Так оно и было, – засмеялась Пейдж. – Но я на тебя не сержусь. Пока.
Как обычно, полюбовавшись на выставленную в витрине художественного салона картину периода итальянского Возрождения, которая восхищала ее свежестью и живостью красок, Пейдж направилась в уже знакомый ей магазин одежды.
Когда она вошла, продавщица занималась двумя стареющими дамами, которые были решительно настроены выбрать себе наряды, подходящие для молоденьких девушек. Она приветливо улыбнулась Пейдж.
– Мисс Уилберн, может, вы примерите то белое вечернее платье? После этого я покажу вам другие прелестные туалеты.
Пейдж кивнула, и примерщица набросила на нее белое облако и присела, чтобы подколоть подол. Поглощенная собственными мыслями, она вздрогнула, когда примерщица сказала:
– Повернитесь, пожалуйста. Нет, не так сильно. Вот и все! По-моему, превосходно. – Отстранившись, она стала разглядывать силуэт платья.
– Какая прелесть! – воскликнула Пейдж.
– Даже в подвенечном платье вы не будете столь прекрасны, – объявила примерщица, и Пейдж удивленно посмотрела на себя в зеркало. Она прекрасна?
Она никогда не осмеливалась считать себя даже хорошенькой.
Кроме белого платья, Пейдж выбрала еще один вечерний туалет и затем обратила внимание на предложенные модели верхней одежды. Цены показались ей чудовищными, и она вспомнила, что Ванс сказал ей: «Это вовсе не такая уж куча денег».
В конце концов, она купила безупречно скроенное черное пальто. Она твердо решила не заставлять «Маркхэм Электроник» тратиться на роскошную шубу. С некоторым недоумением Пейдж думала, каким образом бухгалтеры компании будут отчитываться за ее расходы. Кто она? Приманка для врага? Подставная невеста Ванса Купера? Окончательно запутавшись, Пейдж решила ни о чем пока не думать и снова обратила внимание на пальто. Тонкая шерстяная ткань смотрелась достаточно дорого. С какой-то болью она вспомнила, что ей все равно не понадобится шуба – еще до Дня Благодарения она вернется в Сан-Франциско, где климат гораздо мягче.
Когда Пейдж, наконец, добралась до особняка на Мюррей Хилл, ей передали, что миссис Уинтли отдыхает, и просила ее не беспокоить. У нее страшно болит голова.
От осознания того, что ее пребывание в Нью-Йорке скоро закончится и в полночь карета Золушки превратится в тыкву, от тишины в доме и воспоминаний о разговоре с Норманом Грэхемом Пейдж совсем приуныла. Чтобы поднять себе настроение, она надела к ужину огненно-красное платье, которое купила в последнюю минуту. Яркий цвет взбодрил ее, как звуки трубы. Потом она пошла в гостиную, чтобы спрятать нефритовый кулон в тайник. Норман, казалось, даже не обратил на него внимания; он был слишком занят своими собственными проблемами и претензиями к Пейдж.
Не успела она отвернуться от книжного шкафа, как в комнату вошла миссис Уинтли. Глаза женщины были затуманены.
– У вас сильно болит голова? – участливо спросила Пейдж.
– Благодарю вас, мне уже лучше. – На этом миссис Уинтли закрыла тему. – Какое прелестное платье.
– Я купила его сегодня. Мне хотелось поднять себе настроение, – сказала Пейдж, не подумав.
– А, понятно. Как прошел обед?
– Так себе. – Пейдж взяла с полки первую попавшуюся книгу. – Деньги так портят людей…
– Неужели? – серьезно спросил Ванс, который уже поднимался по лестнице. – Прошу вас, не задерживайте ужин, тетя Джейн. Я переоденусь и присоединюсь к вам через пятнадцать минут. Меня задержали на совещании. – Он показал на портфель, который держал в руке. – И боюсь, что сегодня мне допоздна придется работать.
Подойдя к Пейдж, он положил руку ей на плечо, потом взял ее за подбородок и небрежно поцеловал под пристальным взглядом миссис Уинтли. Пейдж невольно напряглась и слегка отпрянула от этого дежурного поцелуя, который предназначался для того, чтобы тетя Джейн ничего не заподозрила.
Почувствовав ее сопротивление, он слегка сощурился и сразу отпустил ее.
– Разумеется, мы подождем тебя, – сказала тетя. – Только прошу – не торопись, дорогой. От спешки у тебя может случиться несварение желудка на нервной почве.
Ванс засмеялся.
– Это пустяки для такой ломовой лошади, как я, тетя Джейн.
Пока женщины ждали Ванса, никто из них не произнес ни слова. Пейдж чувствовала, что что-то случилось. Она почуяла неладное с того самого момента, как миссис Уинтли вошла в комнату с потемневшими глазами и сдержанно с ней заговорила. Что же изменило ее отношение к Пейдж?
Когда Ванс вышел из своей комнаты и провел их в столовую, она увидела в нем такую же перемену. Он говорил очень мало, но Пейдж чувствовала на себе его взгляд, словно он хотел застать ее врасплох, и он взвешивал каждое ее слово, как будто искал в нем скрытый намек.
Ей хотелось крикнуть им обоим: В чем дело? О чем вы думаете? Вместо этого она отчаянно пыталась разрушить ледяное молчание, которое нависло над маленьким обеденным столом со сверкающими серебряными приборами и мягко светящимися огоньками свечей.
– Какое восхитительное платье, – наконец, произнес Ванс. – Тебе нужно чаще носить яркие цвета.
– Лесли мне тоже все время об этом твердит. – Пейдж повернулась к миссис Уинтли и рассказала ей о своих новых нарядах. – И черное шерстяное пальто, – заключила она.
– Тебе понадобится шубка, – заметил Ванс. – Ты не привыкла к нашим холодным зимам. – Однако, он тут же вспомнил, как и Пейдж до этого, что ей не понадобятся зимние вещи, и замолчал. Только тогда он заметил, что его тетя переводит взгляд с него на Пейдж с удивлением и растущей тревогой, и небрежно сказал:
– Тетя Джейн, как дела у Беверли?
– Я ее сегодня видела. Она приходила ко мне на чашку чая.
– Сказала что-нибудь интересное? – лениво спросил он, но вдруг увидел, что у миссис Уинтли расстроенное лицо.
– Да нет, ничего особенного.
Так вот оно что, подумала Пейдж. Приходила Беверли Мейн; она что-то про меня сказала, и тетя Джейн потеряла ко мне доверие.
– Вы когда-нибудь давали ей ключи от этого дома? – спросил Ванс.
– Ключи? Разумеется, нет! Не забывай, что я ее почти не знаю, и она стала гостить у меня только в последнее время.
– Это странно. Перкинс сказал, что если парадная и задняя двери были заперты, он не понимает, как она попала в дом – в тот вечер, когда мы с Пейдж приехали из Сан-Франциско. Он утверждает, что не впускал ее в дом и увидел ее только тогда, когда вы позвонили, и он поднялся наверх.
– Но как же… Я не понимаю…
– Я тоже, – хмуро отозвался Ванс. – Но мне кажется, что вам стоит как можно скорее сменить все замки.
Миссис Уинтли была озадачена.
– Если я тебя правильно поняла, Ванс, ты не совсем доверяешь моей крестнице. Но, уверяю тебя, я не давала ей ключи от этого дома.
– А у кого еще есть ключи?
– У меня, у тебя, у Перкинса и его жены, у Марты был ключ. Это все.
После ужина миссис Уинтли сказала, что у нее снова разболелась голова, и поднялась к себе в комнату, оставив их наедине.
Пейдж взяла книгу и тоже направилась к себе в комнату.
– Куда вы идете? – спросил Ванс.
– Я подумала, что мне лучше почитать у себя в комнате, чтобы дать вам спокойно поработать.
– Подождите, не убегайте, – попросил он. Взгляд темно-голубых глаз скользнул по его лицу, но прочесть в нем что-нибудь было невозможно. – Тетя Джейн удивится, почему мы так мало времени проводим вместе. Влюбленные пары так себя не ведут.
– Ах, да, конечно.
Он, в свою очередь, испытующе взглянул на Пейдж, удивившись холодку в ее голосе. Через некоторое время он спросил:
– Что с вашей приманкой?
– Вы имеете в виду нефритовый кулон? – Она поднялась и показала ему свой тайник. – Я не могу носить его постоянно, – пояснила она. – Очевидно, в моей комнате его хранить нельзя. На мой взгляд, это самое надежное место, особенно на этой полке, среди других старых книг.
– Неплохая идея, – заметил он. – Все эти книги входили в гигантскую библиотеку моего деда. Там попадаются довольно любопытные редкие экземпляры.
– Он быстро прибавил: – Есть какая-нибудь реакция на кулон?
– Пока нет. Вчера я виделась с Элис Харвест, муж которой работает в Сан-Франциско. На мне не было кулона, но я сказала ей, что мне его подарила Лесли, и описала его. По-моему, она совершенно им не заинтересовалась.
– Почему Харвесты развелись?
Пейдж тихо засмеялась.
– Чуть не развелись. Это все из-за операции «Центр». Элис показалось, что Тед перестал обращать на нее внимание, поэтому она приехала в Нью-Йорк, чтобы устроить себе каникулы и заодно доказать ему, что она независима. И ей здесь очень не нравится – она скучает без Теда. Вам надо было слышать, как я с ней разговаривала. Наверное, я была похожа на доброго дядюшку.
– То есть?
– Ей нужно было вправить мозги. Я сказала, что мы с вами помолвлены, но я почти вас не вижу, потому что вы все силы отдаете своей работе. Еще я сказала ей, что была бы о вас невысокого мнения, если бы вы жертвовали всем только ради того, чтобы меня развлекать. К тому же, – Пейдж снова засмеялась, – я рассказала ей жалостливую историю о том, как Лесли в Сан-Франциско приглашает Теда на обед, поскольку он совершенно измучился от холостяцкой жизни. После этого Элис решила срочно вернуться домой.
