Текст книги "Не буди во мне Драконшу! (СИ)"
Автор книги: Эмили Гунн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 11
«Коль уверен в силе тела, подставляй плечо, ты, смело»,
Людмила Щерблюк.
Пошли прямиком в госк. Видно было, что Дмитрий Дмитриевич при всем своём внешнем спокойствии – взвинчен. Движения резкие, дверь открывает рывком, зубы стискивает.
В госке не оказалось никого. Мастера разбежались кто куда. Но рабочие периодически заглядывали. Кто детальки положить, кто за работу спросить, кто от делать нечего шатается – баклуши бьет.
Так и сейчас, в госк зашёл работяга со знакомой Пельменю рожей. В мелкой дюралевой стружке весь, усами забавно шевелит, в руках штангенрейсмас держит.
– А где Никифор Петрович делся? – кивнул на место мастера который в прошлый раз технологию изучал.
Дмитрий Дмитриевич покосился на часы на стене.
– Совещание у них с начальством.
– Может вы тогда сориентируете по вопросу? Вы ж за старшего? У меня тут детальки дюже…
– Казявкин, обед уже через полчаса. Давай потом все разговоры! – перебил Дмитрий Дмитриевич. – Иди вон в столовую сходи. Там баба Зина борщ сегодня обещала! Со сметаной!
– Понял. Нет вопросов, – тотчас согласился с предложением мастера рабочий.
И Казявкин с сияющей рожей ушёл. Чего бы в столовку не сходить, раз мастер разрешает. Тем более на борщ со сметаной!
– Саша, дверь закрой, пожалуйста, – велел мастер, рабочий на радостях не закрыл госк и из цеха доносился шум работающего оборудования, который с толку сбивал.
Пельмень дверь прикрыл, погружая небольшое помещение в тишину. Единственным звуком здесь был звук работающего вентилятора.
– Дмитрий Дмитриевич, вы на мой вопрос так и не ответили, – напомнил Пельмень.
– Какой ещё вопрос – где я был? Где-где, шабашка подвернулась, – раздраженно ответил мастер. – Много будешь знать быстро состаришься.
И с этими словами достал из кармана штанов увесистый такой пресс денег. Не в плане именно толщины, а в плане номинала. Пельмень только на первый взгляд насчитал несколько сотен рублей. Точно конечно не посчитаешь, но сумма серьезная, а зарплату сегодня не выдают – видать от той самой шабашки капнуло. Видимо хорошая такая шабашка выпала Дмитрию Дмитриевичу, правда сечка тоже хорошая нарисовалась… Деньги мастер сунул в ящик стола.
Следом подошёл к аптечке, висевшей на стене – белая такая с красным крестом. Открыл. Достал оттуда лейкопластырь, перекись водорода и йод. И с этим добром подошёл к зеркалу возле которого аккуратно обработал свою рану. Сначала перекисью как следует ливанул – рана зашипела, перекись запузырилась. Дмитрий Дмитриевич зубы стиснул.
Ему бы по хорошему в медпункт пойти показаться, подумал Пельмень, сечка все же довольно неприятная и глубокая, по правильному бы зашиться, чтобы быстрее повреждение зажило,но идти никуда мастер не собирался. Его дело.
Дождавшись пока перекись перестанет «работать», Дмитрий Дмитриевич насухо вытер рану стерильной ватой, далее обработал сечку йодом по краям и аккуратно заклеил лейкопластырем, соединяя разошедшиеся концы кожи.
– Ну вот, теперь как огурчик, – заявил он собственному отражению. – Как на собаке заживёт.
– К врачу бы тебе, долго затягиваться будет рана, – все таки сказал Пельмень.
– Успеется к врачу, – Дмитрий Дмитриевич отмахнулся от предложения Пельменя как от назойливой мухи.
Гулко выдохнул, кивнул на стул.
– Присаживайся, не стой, глаза мозолишь… это, Сань, тебе с утра передали пацаны мастера чем сегодня заниматься? Инструкции там, методички? Я же надеюсь ты сделал то, что я велел?
Было видно, что Дмитрий Дмитриевич самую малость суетиться – растерян, как будто места себе не находит. Ну понятно что так, адреналин в крови видимо упал.
– Ну ка расскажи мне основные должностные обязанности слесаря механосборочных работ, – велел он.
– С лицом у тебя что? – не обратил внимания на вопрос мастера Пельмень, а вот ответ на свой вопрос все же хотелось услышать.
– Ты про это… – мастер указал на сечку и махнул рукой. – Ерунда. Будем считать, что поскользнулся и упал.
Он поднял со стола шариковую ручку, повертел.
– А с костяшками тогда что случилось? – Пельмень кивнул на свезённые кулаки собеседника. – На автомате упор лёжа принял, когда падал?
– Принял, пацан… – с этими словами Дмитрий Дмитриевич зло переломил пополам ручку. – Ты давай здесь не юли, а называй основные должностные обязанности слесаря! Сейчас доиграешься и я тебе день не зачту!
Пельмень помолчал, желая немного снизить градус диалога, но потом все же продолжил.
– Дмитрий Дмитриевич, я не юлю, но и не дурачок какой чтобы верить в рассказы об «упал», поэтому понимаю, что у тебя на лице сечка от удара голым кулаком.
– Что ты там понимаешь… – начал мастер.
В этот момент в помещение госка зашёл очередной работяга – готовые детали принёс, в ячейку сложил. Мастер резко замолчал, дождался пока рабочий выйдет, а потом закрыл поплотнее дверь в госк. Но опять таки, на озвученный вопрос Сани он не спешил честно отвечать. Начал что-то там в столе копошиться, искать или делать вид, что ищет, а на самом деле тему сушил. Пельмень прикинул, что возможно стоит по другому спросить, так сказать с другой стороны к вопросу подойти. Ну и спросил по другому, правда также в лоб и прямо.
– Дмитрий Дмитриевич, а эти двое бедолаг, они выходит тоже поскользнулись и на кулаки упали?
Саня хорошо понял, что и у сварщика и у фрезеровщика были сбиты костяшки на кулаках. Несвежие правда, чуть затянувшиеся. Было время и Саня всерьёз подумывал выступать по голым кулакам в одном из поп-мма промоушенов. Ну а чего именитым спортсменам платят там хорошо, уровень кулачки в России серьезно подрос за последние пару лет. Поэтому этот вид спорта Пельмень изучил достаточно хорошо, как и специфику получаемых в кулачных боях травм. Общий тоннаж принимаемого в купол ущерба в кулачке куда меньше, чем в том же боксе, но зато травмпоопасность крайне высокая.
– Нет… эти ребята вообще-то в мою секцию по боксу ходят, – сказал Дмитрий Дмитриевич, малость задумавшись перед ответом. – Надо же куда-то дурь после смены вымещать.
О том, что на заводе есть секция бокса Пельмень, попятное дело, не знал. Хотя тренировать работяг мастер мог себе позволить. Регалии Дмитрий Дмитриевича позволяли.
– У нас соревнования на носу межзаводские, готовимся плотно, разные травмы случаются. Ну ты если от бокса далеко не ушёл, то и сам понимаешь как у спортсменов с травмами дело обстоят.
Пельмень внимательно слушал Дмитрия Дмитриевича, и что ему нравилось меньше всего, так это когда его вокруг пальца пытаются обвести. Вот мастер как раз пытался. Осталось выяснить – зачем ему это. Конечно, предположение у Пельменя появилось. Ну и Саня, как всегда, спросил прямо – дабы предположение своё либо подтвердить, либо опровергнуть.
– А ваши соревнования межзаводские случайно не подпольные бои называются? Вот чисто любопытства ради спрашиваю, Дмитрий Дмитриевич.
Мастер вздрогнул всем телом. Как разрядом тока его прошибло. Однако надо отдать должное, отнекиваться не стал.
– Как догадался? – сухо спросил он.
– Так и догадался, говорю же – не дурачок, кое что в контактном спорте я тоже понимаю. И сечку перчаткой от сечки голым кулаком отличить могу.
Повисла минутная пауза, ну в потом Дмитрий Дмитриевич признался во всем, как на духу, что называется.
– Бои, прав ты Саня, есть такое дело. Дерёмся мы с пацанами на голых кулаках, даже не бинтуемся, иногда ноги тоже подключаем с борьбой, но чаще именно боксируем…
– И кайф какой? Вряд ли интерес спортивный. После одного такого боя лицо на фарш похоже.
Факт фактом, в кулачке куда сложнее перекрываться от ударов и приходиться их ловить либо открытым забралом, либо атаковать первым, чтобы как можно меньше ущерба на себя принимать.
– Ну ты прав пожалуй, мало спортивного в том, чтобы друг другу рожи голыми кулаками чистить, – не стал отпираться Дмитрий Дмитриевич.
– Деньги хорошие?
Дмитрий Дмитриевич огляделся, голос понизил.
– Деньги, Саня, на потеху дерёмся, пол видеозапись.
– Сколько за такой бой платят?
– 500 рублей победа платиться, 250 рублей участие.
– Неплохо… – согласился Пельмень.
Деньги конечно были невеликие, но весьма и весьма достойные для обычных работяг. Примерно столько работяга на заводе получал за месяц труда непокладая рук, ну и в случае выполнения нормы, разумеется. А тут за один бой предлагают месячную оплату. При должном подходе, а главное умении, можно вполне себе проводить по пять боёв в год. О том, что подпольные бои в разных своих проявлениях начали процветать в 90-х, Пельмень хорошо знал. Застать не застал, но старшие в зале в своё время много о таком рассказывали. В казино бились, которых в то время тоже было хоть отбавляй.
– И сколько раундов дерётесь?
Пельмень смутно припомнил, что обычный формат кулачного боя – три раунда по 2 минуты – в угоду зрелищности, чтобы бойцы могли сохранять темп на протяжении всего боя и восстанавливались в перерывах.
Мастер хмыкнул.
– Какой там раундов, Сань. Дерёмся пока не упадёт кто-то. Без перерывом, без подсчета очков.
– Пока не финиширует или не сдастся?
– Нет Сань, пока не упадёт вглухую, – покачал головой мастер.
– Ты серьезно?
– Да, противника приходиться добивать, только наглухо…
А вот это уже смутило самую малость. Заканчивать бои глухими нокаутами с добиваниями… ну так себе история. Конечно, достаточно вспомнить первые турниры по мма, так до сих пор дрожь пробирает. Но когда это было, правила давно пересмотрели.
А если у тебя к примеру крепкая держалка, но уровнем ты ниже своего оппонента? Так недолго и отъехать в мир иной после поединка. Пельмень даже поёжился, представив финиш с добиванием у себя в голове.
– Запись боёв потом куда идёт? – спросил он.
– Отправляют куда-то за океан, оттуда заказчики. То ли Америка, то ли что-то такое. Есть там кровожадные толстосумы, которые готовы щедро за своё развлечение платить.
– Слушай, Дим, и на хрена оно вам надо?
Мастер внушительно пожал плечами.
– Денег нет, черти что выдают последние месяца… вон последнюю зарплату нам с ребятами инструментом дали, а тут хоть зубы на полку не сложишь, живые бабки, – пояснил Дмитрий Дмитриевич свою позицию.
Не сложишь, как же, дай бог в принципе без зубов не остаться, один пропущенный удар и будешь всю оставшуюся жизнь на манной каше сидеть, через трубочку питаться.
– Да и наши местные дельцы – ушлые, как бои начались, так они тотализатор быстро организовали, – чутка подумав добавил мастер. – Касса у начальников греется, если выигрываешь, то можно сверху денег хорошо поднять, не обижают в этом плане. Ну если на себя поставишь.
– А если не на себя? – спросил Пельмень.
–Не на себя самому ставить нельзя, чтобы бои не сливать, да и мало кому захочется в глухаря отлетать, давай по честному, – задумчиво прочесал макушку Дмитрий Дмитриевич. – Правда последнее время мужики из соседнего корпуса воду мутят и результаты боёв подтасовывают, но ниче… мы с ними разберёмся ещё.
Саня внимательно выслушал мастера.
– Так ведь покалечиться можно запросто. Потом никакие бабки уже не нужны будут. Ты ж сам боксировал, знаешь как бывает.
Пельмень поёжился, припомнив того паренька, с которым довелось накануне в медпункте повидаться. Теперь понятно откуда те травмы у пацана – с боев. Его видать в котлету там превратили. И не факт, что он теперь сумеет восстановиться.
– Сань, базара ноль, по всякому бывает. Можно покалечится, но можно и с голоду подохнуть? Сечёшь? Или в криминал пойти и с пулей в землю сырую лечь, – криво улыбнувшись пояснил Дмитрий Дмитриевич. – По факту для тех, кому здоровье позволяет, это единственный доступный способ денег поднять. Да и ты тоже пацан чья бы корова мычала – брак вчера напорол? А мне надо сдавать заказ, неважно хочу я или не хочу. Надо. Заказчики люди серьёзные. И я уже договорился на титан. Пару боёв ещё, выйду в финал и заберу призовой фонд 1000 рублей.
Саня продолжал внимательно слушать. Неприятно, конечно, что вот так оно оборачивается и из-за вчерашней ошибки приходиться страдать мастеру. С другой стороны – никто Дмитрий Дмитриевича драться на кулаках не заставляет… и почему то Саня уверен, что не стой вопрос о титане, то мастер все равно бы бился.
– А сколько бабок надо на титан? – уточнил он.
– Две тысячи рублей заготовки стоят.
– Нехило…
– Вопросы ещё есть, пацан?
Пельмень промолчал. Вопросов и вправду не было. Кто ж знал, что какие-то вонючие железяки стоят целое состояние. С другой стороны, титан всегда был металлом далеко не дешёвым. Хотя… вопросы у Сани все же имелись. Глядя на сечку, которую мастер получил в крайнем бою, тяжело было представить чтобы с такой нехорошей травмой выйти на ринг в разрезе ближайших нескольких месяцев. Вполне вероятно усугубить полученную травму и уйти на покой с инвалидностью. Сечка была крайне неприятная, как уже Саня подмечал…
– Как же ты собираешься с таким драться? – задал Пельмень свой вопрос.
– Есть другие варианты? – с безразличным выражением лица пожал плечами мастер. – Я понимаю, что травмировался конкретно, и на каком-нибудь чемпионате СССР меня бы уже в травму увезли и с соревнования сочли, но ничего заживёт до следующего боя. По сравнению как пацаны некоторые секутся – это ещё цветочки…
Конечно, самоуверенность Дмитрия Дмитриевича поражала, но Пельмень получавший множество травм за свою спортивную карьеру, понимал что с такими сечками нельзя ни в коем случае выходить на ринг. Лечиться с таким нужно – долго и муторно.
– Ты тоже пойми правильно, Саня, из наших в турнире я остался, да эта парочка, с кем ты турник не поделил. Мужики из соседнего корпуса ушлые, мало того что с тотализатором мухлюют, так ещё настоящих спортсменов на завод «работать» зовут, по белому их оформляют. Они как рабочие рукожопые, да все со спортивным прошлым. От нас то самые обычные пацаны выступали, так их давно повыбивали с турнира всех. А об меня их ребята зубки сломали, – мастер фыркнул. – Че думаешь взвинченные такие мои пацаны ходят, в следующем бою им с настоящими бойцами предстоит драться. А если я из-за травмы снимусь, то противник выиграет автоматом и потом свежим на одного из моих пацанов выскочит.
Да, без ста граммов тут не разберёшься. Бабки, подпольные бои, тотализатор. Закручено так, что крутить больше некуда. Неудивительно, что играть начинают нечестно. Хотя кто ж правила устанавливает, вот каждый и вертится как может по своему разумению? Пельмень снова вспомнил того пацана из санчасти, видать попал на одного из спортсменов. Более понятно для Сани стало поведение двух его новоявленных «корешей». Очевидно, что переживают и от того так по дурному себя ведут, опыта ещё толком нет. Хотя надо отдать им должное, в схватке у турника они показали неплохие навыки. Видно, что тренируются.
Как бы то ни было, но Пельмень чувствовал, что пройти мимо и не помочь мастеру он не имеет право. Пусть Дмитрий Дмитриевич и не просит ничего, а Саня его сам «на чистую воду» вывел.
– Когда у вас следующие бои намечаются? – спросил он.
– Завтра в обед будем биться.
Пельмень задумался крепко, ну а потом сходу предложил.
– Давай я может вместо тебя завтра выскочу? – не мог не предложить.
– Гонишь что ли? – Дмитрий Дмитриевич даже бровь приподнял. – Ты? В смысле биться вместо меня завтра собрался?
– Ну а чего, на замену выйду – с корпуса одного, с цеха тоже. Никаких нарушений правил не будет. И опыт у меня какой никакой есть… добро?
– Меня ж тренер убьёт, у тебя же соревнования по боксу на носу! – покачал головой Дмитрий Дмитриевич.
– Так мы ему не скажем ничего, – заверил Пельмень. – Мне, во первых, неудобно, что ты один долг отрабатываешь, а во вторых, ответственность какая никакая коллективная!
Глава 12
«Легко в ученье – тяжело в походе, тяжело в ученье – легко в походе»,
Суворов А.В..
Остаток рабочего дня Саня провёл ничего не делая и слоняясь бесцельно по цеху. Туда – сюда, руки в карманах. В разных рядах побывал, посмотрел как производство выстроено, где-то языком зацепился и почесал. Баклуши бил, и готовился бить людей. Впечатлений после прошедшего разговора с Дмитрий Дмитриевичем скопилось вагон и маленькая тележка. И всех их следовало переварить и осознать.
Во-первых, кулачка, особенно в разрезе подпольных боёв, имела мало чего общего с той кулачкой, которая процветала в России в 20-х годах нового тысячелетия и широко пропагандировалась по различным ютуб промоушенам. Во-вторых, если говорить о любых правилах и ограничениях, то их здесь в принципе не существовало, как таковых. Ну как бы «наше главное правило – никаких правил». Тупо выходишь против своего визави и наносишь друг дружке физический урон до тех пор, пока соперник не отскочит в царство Морфея. По сути своей – чистое первобытное насилие, когда бойцы выступают, как расходный материал. Ну а чего, есть же одноразовые перчатки или тарелки, так почему не могут быть одноразовые бойцы? Философия у организаторов проповедовалась именно такая.
На самом деле, получаемый в подобных боях урон был реально жуткий, особенно в том случае, если друг против друга сходились равные по силам соперники. Это при превосходстве в классе можно быстренько оппонента прихлопнуть или также быстренько самому в нокаут отлететь. Тем более нокаут от разового удара чаще всего доставляет куда меньший ущерб здоровью, чем пропущенный тоннаж ударов. А равные по классу бойцы не желая друг другу ни в чем уступать бьются жестко, идут кость в кость и до конца… Дай бог в таком темпе выдержать хотя бы несколько сражений. Та же отметка в 20 боёв, которые обычно стабильно проводят профессионалы в боксе или по смешанным единоборствам, здесь недостижима априори. Ну а сотни боёв, как у любителей – вовсе из разряда сказок Ганса Христиана Андерсона.
Ну и адреналин от таких от таких «собачьих» боев тоже херачит так, что дай бог каждому… Понимая все это, Пельмень при своём богатом опыте выступлений по любителям и профикам, несколько раз поймал себя на мысли, что чувствует мандраж перед неизвестностью.
Понятно, что ни о каких методичках и инструкциях от мастера, уже не могло быть и речи. Да и Дмитрий Дмитриевич не настаивал больше – спрашивать ничего не собирался, но отметку прохождения практики по сегодняшнему дню Сане проставил. Заодно договорились, что этим же вечером Пельмень заглянет на тренировку пацанов с цеха и проверит свои навыки. Мастер опасался за кондиции Пельменя и прямо ему об этом сказал:
– Кулаки и бокс это совсем не одно и тоже, Саш. Я сам при регалиях и бокс не по наслышке знаю, но сам видишь, – Дмитрий Дмитриевич указал на полученную сечку. – Удар зевнул, недосмотрел и на своей шкуре разницу прочувствовал.
– Готовился конкретно или как есть вышел отбился? – уточнил Пельмень.
– Думал, что в бою че по чем сориентируюсь и на опыте разберу, все таки три сотни боёв да плечами по любителям. И первый бой ещё ничего так прошёл, а во втором сразу посекли, на первых же секундах. Соперник ещё сука, как Тайсон молодой – кулаком бьет, локтем добавляет. Чувствительно…
– И это ни фига не запрещено? – спросил Саня, хотя уже знал ответ на свой вопрос.
– Какой там запрещено, – отмахнулся мастер. – Оно же чем больше крови, тем лучше. Зрелище подавай.
Ну а после разговора Дмитрий Дмитриевич все таки пошёл в медчасть – пластырь слез, а рана разошлась и неприятно кровоточила. Зашиться хотел.
Успел Пельмень и с мужиками помириться – в смысле со сварщиком и фрезеровщиком, с которыми недавно дрался. Те, когда узнали о Сане побольше информации, так руку первыми подали.
– Уважаю, – сказал сварщик, когда узнал, что Саня предложил подменить Дмитрий Дмитриевича в бою.
Правда и скепсиса у работяг тоже поубавилось, сразу после того, как с Саней у турников случилась стычка. С работягами Пельмень тоже перекинулся парой слов.
– Чует жопа, что Димку гады специально посекли, – задумчиво протянул фрезеровщик.
– Почему? – поинтересовался Пельмень.
– Ну как ещё, Сань, сам рассуди – нашу команду хотят лишить сильного бойца! – подключился сварщик. – По мне так очевидно же все.
– К тому же они на победу своей команды хорошо зарядили, – следом подтвердил фрезеровщик. – А Димка он такой, что ставку перебить может и всю малину испортить. Поэтому нашли способ, как его выключить. Он то хорохориться, но биться с такой сечкой не сможет ни фига.
– Хотя паренёк, который ему травму нанёс, наверняка об этом пожалел, нокаут был жуткий, – заржал сварщик.
– Как всегда у Димки…
Пельмень только плечами пожал в ответ. Даже если так и мастера спецом пытались вывести из турнира, то удивляться особо нечему. Дмитрий Дмитриевич действительно сильный спортсмен, высококлассный боец, но именно поэтому он не должен был дать себя посечь, сам виноват. Подставился.
На том с работягами и сговорились, обусловившись встретиться эти же вечером в зале, который располагался в заводском Дворце культуры. Сане не терпелось поскорее понять чего он на самом деле стоит по кулачке.
Рабочий день наконец неминуемо подошёл к концу, он забрал пропуск, переоделся и потопал на тренировку по боксу. Весь в своих мыслях. Встреча с Дмитрий Дмитриевичем намечалась в восемь, а пропускать очередную тренировку перед важными соревнованиями не хотелось. Тренер не поймёт. Пусть головой Пельмень растворился в других делах.
Тренировка выдалась самая обыкновенная, восстанавливающая по части общей физической подготовки офп. Нагрузок толком не было, но были спарринги. Их Пал Саныч давал теперь каждый день, последовательно увеличивая число раундов накануне соревнований. Обращало внимание, как тренер внимательно наблюдает за Пельменем всю тренировку. Скорее всего видит, что Саня на нервяках и головой в другом месте пребывает. Как следствие – выкладывается не на все сто.
В конце тренировки, когда народ начал расходиться, Пал Саныч даже поговорить подошёл, вместо того чтобы в своей коморке запереться, как он обычно делал.
– Сань, а Сань, у тебя порядок? – нахмурившись спросил он, сверля Пельмень тяжёлым взглядом исподлобья
– Да тренер, никаких проблем нет.
– Точно нет проблем? Ты сегодня совсем необязательные удары зевал на спарринге.
– Да что то никак не могу сосредоточиться, тренер, не привыкну никак, что на практику ходить… исправлюсь обязательно! – пообещал Пельмень.
– Смотри, мы на следующей недели уже заявки будем подавать. Если ты и дальше будешь лицом удары блокировать, то свою фамилию там не увидишь. Там в твоём весе ребята такие подобрались, что не зевай – на то и ярмарка.
– Понял. Исправлюсь, тренер, – повторил Саня.
– Ну ну.
Пал Саныч похлопал Пельменя по плечу, ну и в коморку ушёл. Саня действительно зевал и сегодня ловил лицом все, что летело. Пропусти такой удар на соревнованиях, где никто смягчать не будет и проснёшься на полу… Но нервы у Пельменя были действительно в комок скручены.
Вот так час за часом, время подходило к восьми. Тренировка по боксу закончилась в половину седьмого и Саня думал домой зайти, переодеться, перекусить, но потом решил сразу идти в дворец культуры. Заодно пешей прогулкой мышцы после боксерского зала растряс.
Дворцом культуры оказалось довольно большое здание непонятной планировки, где помимо собственно спортивного зала, имелись множество секций, кружков разного народного творчества. Как выяснилось, Дмитрий Дмитриевич после работы мастером на заводе, тренировал школьникам младшего возраста карате. С 7 до 8 вечера шла тренировка. Судя по количеству мамаш и папаш, ожидавших своих чад на лавках небольшой аллеи, желающих попасть на секцию было хоть отбавляй. Мало того, что карате имело популярность, так и тренер производил впечатление. Откуда мастер спорта по боксу познал основы карате – другой вопрос, хотя Пельмень догадывался – из голливудских боевичков, выходивших в большом количестве на экраны.
Саня решил, что не станет терять время и толпиться на небольшой аллейке, а зашёл внутрь дворца культуры.
– К Дмитрий Дмитриевичу на тренировку, – бросил он проходя мимо бабульки вахтёрши, вяжущей свитер.
– Второй этаж, – бросила бабулька, даже не оборачиваясь.
Поднялся по лестнице, прям в коридоре наткнулся на указатель «спортивный зал» и пошёл по указанной дороге. Залом оказалось большое такое помещение, раза в два больше, чем у Пал Саныча. Но внутри – абсолютно пустое и положа руку на сердце, для серьёзных занятий совсем не приспособленное. Ни матов тебе, ни снарядов, ни тренажеров. По стенам висят зеркала, хорошее освещение, да детвора бегает по паркетному полу. Все в кимоно, с разноцветными поясами. Гогочут, тыкают друг друга, подначивают и носятся как угорелые. Посреди всего это действа – Дмитрий Дмитриевич собственной персоной. На нем тоже кимоно, подпоясано чёрным поясом.
Пельмень хмыкнул – вон оно как оказывается.
Тренировка школят как раз подходила к концу. Мастер захлопал в ладоши, взмыленная мелюзга тут же остановилась как вкопанная, построилась. Ну правильно – в любом виде спорта самое главное – дисциплина.
– На сегодня все, – сообщил Дмитрий Дмитриевич своим ученикам. – Слушайтесь родителей, читайте книги и не применяйте свои навыки против слабых. Особенно тебя касается Василий Николаевич! Узнаю, что обижаешь свою сестру и тебе не поздоровиться!
Василием Николаевичем оказался мелкий пацанёнок лет восьми, ковырявшийся в носу, с растрёпанным кимоно.
– Всем спасибо, увидимся в субботу!
Мастер снова похлопал в ладоши и детвора ломанулась к выходу, едва не сбив с ног Пельменя.
Дмитрий Дмитриевич обернулся и завидев Саню приветственно взмахнул рукой.
– Проходи. Только разувайся.
Пельмень присел на лавочку у входа, где обычно сидели дюже любопытные родители, желавшие воочию лицезреть за успехами своих чад. Начал переобуваться, но мастер остановил его.
– Босяком Саня. Завтра тебе никто не даст обуться.
Ну не даст и не даст. Как скажете, хотя конечно лучше фиксировать стопу.
– Ты только после Пал Саныча?
– Да, тренировка была.
– Ну как, на соревнования проходишь?
– Ну если завтра на посекусь, – Саня улыбнулся.
– Точно уверен, что оно надо тебе?
– На глупые вопросы не отвечаю, вы уж извините Дмитрий Дмитриевич.
Пока Саня с мастером в риторике упражнялись, подошли работяги, ровно к восьми. Чем хороша работа на заводе, так это тем, что прививает должную дисциплину.
– Мы будем четверо? – уточнил Пельмень, когда мастер закрыл дверь в зал.
– Все кто остался. Остальных пацанов повыбивали.
– Ясно.
Ну а дальше «тренировка» сразу началась. На физику никто не собирался работать – Дмитрий Дмитриевич не стал проводить пробежек, упражнений, что правильно. На носу важный бой, да и что там можно за один вечер наработать, если только мышцы забить… А вот отточить приёмчики, подвигаться – это пожалуйста.
– В стойку становись, – велел Дмитрий Дмитриевич, обращаясь к Пельменю.
Одновременно кивнул сварщику, предлагая тому встать с Саней в пару.
Пельмень в стойку встал. Левостороннюю. Правое плечо к подбородку поднято с одной стороны, левый кулак бороду прикрывает с другой.
– Поработайте аккуратно, – предложил мастер.
Начали.
И тут случилось неприятное – первый же джеб сварщика прошёл у Пельменя между рук и попал в носяру! Это, ещё повезло что работяга в удар не вкладывался, так чисто погладил…
Понятно.
Пропущенный оказался неожиданным, Саня его откровенно не то чтобы прозевал – он то удар видел, контролировал. Просто небольшой кулак как нож через масло легко прошёл между кулаками. То ли сказалось пристальное внимание Пельменя на бокс с большущими перчатками, где такой удар не прошёл бы и 1 раза из 10. Но нет же – в том же мма малые перчатки, но какая никакая зашита есть. А здесь перчаток вообще нет! Равно нет никакой защиты, по крайней мере в том привычном формате, к которому Пельмень за годы привык.
Саня привычно потёр нос. В новом теле переломов носа у него ещё не случалось, пока. Но вот само движение перенеслось вместе с некоторыми другими привычками. Аккуратнее надо, будь это настоящий бой и ничем хорошим пропущенный джеб не закончился бы… уже на собственной шкуре Пельмень отчётливо ощутил, что каждый пропущенный удар голым кулаком может привести к тяжёлым последствиям. Сам удар, конечно, не такой тяжёлый как в боксе (все же голой рукой не нанесёшь нормальный сильный удар без боязни травмироваться), но все же.
– Стоп! – вмешался Дмитрий Дмитриевич и тотчас внёс коррективы. – Саня, это не бокс – пропускать будешь все что летит, если попытаешься на блок удары принимать. Голые кулаки они такие доставучие… вот перекройся.
Пельмень в блок тотчас ушёл, а мастер медленно и наглядно нанёс несколько ударов совершенно под разными углами. И в защите Пельменя сразу нашлись километровые дыры. Туда, как к себе домой, залетели поочерёдно все до одного удара Дмитрий Дмитриевича.
– Перекрываться тут бесполезно, только дистанцию рвать, смещаться, за руку заходить, – продолжил мастер.
– Ну или навстречу бить, – подключился фрезеровщик. – Га опережение.
– Здесь вполне можно разбить одной рукой, джебом одним – понимаешь?
Пельмень кивнул.
Факт на лицо, приспособиться надо. Сложно будет, поскольку большинство движений уже на уровне инстинктов заложено, но что поделать. Хорошо, что заранее пришёл, потому что иначе бы на жопу сел, опозорился бы и работяг подвел. Потому что между кулаками и боксом – пропасть. Это как на бокс после мма выходить. Совершенно разная специфика и многие сыпятся, не проводя подготовки – даже функционалка разная.
– Давайте ещё попробуем, – предложил мастер занять позиции.
Попробуем.
Следующие джебы Пельмень также успешно лицом схавал. Скорость у сварщика была достаточно взрывная, тяжело пришлось, хотя опять же оппонент в удары не вкладывался. Но потом Пельмень таки начал смещаться, что-то даже получаться начало. Поймал себя на мысли, что по большому счету весовые на голых кулаках не так важны, и это даже плохо, что их здесь нет – умелый боксёр средневес схавает тяжа, порхая вокруг бабочкой и велосипедя. И поговорка, что большой хороший боец побьет маленького хорошего бойца, здесь не настолько актуальна.
Однако стиснув зубы и хавая прилетающие в лицо неприятные тычки, Саня потихоньку перестраивался под манеру ведения поединков на голых кулаков. По крайней мере делал то возможное, что можно было сделать за короткий промежуток времени.
И примерно через полчаса сделал следующее – сбил вытянутой рукой руку сварщика, заступил за переднюю ногу и нанёс, вернее имитировал удар, попав точно в цель.
Начало получаться.
