Текст книги "Девушка из письма"

Автор книги: Эмили Гунис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Но мне уже известно, что ее вовсе не похоронили на погосте у приюта Святой Маргариты.

Она посмотрела на часы. Время, отведенное ей для сеанса у доктора, совсем скоро истекало.

Ричард вжался в кресло, его тело окончательно поникло, а руками он с такой силой вцепился в подлокотники, словно только так мог удерживать себя от падения. Выглядел он до предела изможденным.

– Они сносят здание приюта, расчищая место для новостройки, и уже вскрыли все могилы на том погосте, – продолжала она. – Мне удалось раздобыть копию отчета о работах на кладбище.

– Он содержит информацию о том, что было обнаружено в каждом из захоронений? – тихо спросил Ричард.

– Да. В основном это женщины, погребенные вместе с их новорожденными младенцами. Но ни в одной из могил не нашли останков более взрослого ребенка.

– Стало быть, ее похоронили где-то в другом месте?

– Или она попросту все еще жива, – сказала Китти, пристально глядя на него.

– Каким образом она могла остаться в живых?

Глаза Ричарда удивленно округлились.

Китти пожала плечами.

– Быть может, ей все-таки удалось сбежать, и кто-то приютил ее. Если они солгали о том, что произошло с ней, могли легко солгать и про ее похороны. Или же ей удавалось все это время прятаться на территории Святой Маргариты.

Ричард заговорил после некоторого колебания.

– Я думаю, это маловероятно. И вам не кажется, что в таком случае она попыталась бы снова разыскать вас?

– Нет, если винила меня в том, что я в ту ночь бросила ее и не вернулась, – ответила Китти откровенно. – В последние недели я часто и много думала о смерти своего отца. Полицейские разбудили меня тогда в два часа ночи. Мне было десять лет, и я оставалась в доме совершенно одна. Мама находилась в больнице. Отец отправился навестить ее и попал в автомобильную аварию по пути домой.

– Мне очень жаль, Китти. – Ричард сокрушенно помотал головой.

– Помню только, как заверяла их, что папа был прекрасным водителем. Он не мог стать жертвой автокатастрофы. Я хотела спросить их, откуда уверенность, что эта авария – несчастный случай. Отец однажды сказал мне, что если у тебя нет очевидного мотива для убийства, оно может сойти тебе с рук без малейших проблем. Сосед тогда пришел к нам в дом и просидел у меня в спальне до рассвета, вновь и вновь перебирая обстоятельства. Быть может, у кого-то все же существовал этот самый мотив, и это было преднамеренным убийством.

Она сделала паузу и посмотрела на Ричарда, ожидая, что врач попросит ее поделиться остальной информацией. Но его взгляд проскользнул куда-то мимо нее, он старался не встречаться с ней глазами, а потом медленно, но выразительно он указал на часы.

Глава 10

23 января 1961 года, понедельник

Джордж Кэннон сидел на жестком деревянном стуле рядом с больничной койкой жены, наблюдая, как судорожными рывками кровь протекает по трубочкам из катетера, вставленного в вену ее бледной руки, в специальный аппарат. Он уже сотни часов просидел так, держа ее за руку и пытаясь развлечь разговорами на посторонние темы, пока диализ выполнял те функции, на которые уже не были способны ее почки. Но сегодня, глядя на ее исхудалую фигуру, слыша затрудненное дыхание, он понимал: происходит что-то очень плохое. Минуты тянулись и казались часами, а предстоявшая ночь надвигалась на него, как бездонная черная дыра.

Он посмотрел на свои громко тикавшие часы: 22:00. Он не собирался уходить, пока ее не перенесут из процедурного кабинета в палату. Все ее тело было покрыто синяками, не только от постоянных проколов от игл, но и, в чем он не сомневался, от слишком грубого обращения с ней санитаров, когда те переносили ее из одной кровати в другую. Причем синяки проступали везде, никогда не исчезая окончательно. Некоторые из них имели зеленоватый оттенок, другие темно-бурый. Сразу пять почти почерневших пятен отчетливо виднелись на бедре, словно сам дьявол оставил отпечаток пятерни, пытаясь утащить ее в преисподнюю.

Медсестра настаивала, чтобы Джордж уходил, когда заканчивалось время посещения, но он возражал, желая оставаться как можно дольше. В конечном итоге его должность главного инспектора полиции Брайтона помогла ему, и он получил разрешение проводить с женой почти все свое свободное время. Но он добился бы своего в любом случае. Согласие или возражения медсестры не могли ослабить его решимости. Он постепенно терял контроль над всеми остальными сторонами своей жизни, но ни медсестры, ни кто-то другой не заставили бы его сегодня вечером рано покинуть жену. Только не сейчас, когда каждая минута, проведенная без нее, внушала ему мысль о полном жизненном крахе. Потому что уже скоро, очень скоро ее не станет, а он будет ненавидеть себя за то, что не был рядом с ней постоянно, пока она еще оставалась жива.

Цок, цок, цок. Звук каблуков медсестры становился все громче, когда она приближалась по пустому и тихому больничному коридору, направляясь к ним. Джордж посмотрел на лицо жены, скользнул взглядом по ее запавшим щекам к линии рта, ее губы так потрескались от постоянной сухости, что в уголках проступили капельки крови.

«Она хочет пить. Ей нужно давать больше воды», – резко обратился он к главной медсестре, вошедшей в процедурную.

«Мистер Кэннон, – сказала она со вздохом. – Ей по-прежнему строго прописаны только пять унций жидкости, и я не могу увеличивать дозу».

«В таком случае не могли бы вы отступить от предписания? Она умоляла меня дать ей воды. Неужели это имеет настолько важное значение? Бога ради! Она же умирает…»

Его голос был еле слышен, и он пристально посмотрел в усталые глаза главной медсестры.

«Я знаю, насколько это тяжело, – отозвалась она, проверяя, как работает аппарат для диализа и все его сложные соединения. – Но все еще остается надежда, что мы найдем для вашей жены донора. И тогда ее шансы на выздоровление многократно возрастут. Почему бы вам не пойти домой, мистер Кэннон? Мы позаботимся о ней».

«Домой я не поеду».

Джордж встал со стула.

«Как вам будет угодно, – произнесла главная медсестра недовольным тоном и повернулась, чтобы выйти из кабинета. Когда же у порога она оглянулась, тонкие волоски на ее подбородке оказались отчетливо видны на свету. – Ее процедура заканчивается. Пожалуйста, найдите меня, когда аппарат остановится, и я вернусь к ней».

Он как будто опять переживал все, через что прошел. Отчаяние и чувство безнадежной беспомощности. Организм Хелены отторг почку, пересаженную ей два года назад. До этого он ходил к отцу Бенджамину с просьбой особо помолиться за здоровье жены. Молитвы священника были услышаны, и именно в тот день их жизням суждено было измениться навсегда.

Всего за несколько часов до неизбежной смерти Хелены нашлась почка для пересадки. Он мог бы радоваться и праздновать появившийся у жены шанс выжить, но в тот же вечер пропала их дочь Китти. Ее искали два дня и две ночи и, уже отчаявшись найти, грязную и израненную обнаружили в придорожной канаве всего в паре миль от церкви Престона. И пока жене делали операцию по пересадке почки в одном крыле местной больницы, а дочь лежала в коме в другом, Джордж сгоряча заключил с Богом сделку: если ему придется потерять одну из них, то пусть это будет Хелена, но только не Китти. И вот, как теперь казалось, спустя два года Господь припомнил ему эту необдуманную просьбу.

Он стоял, вглядываясь в свое отражение в оконном стекле, по которому резко хлестали холодные, как лед, капли дождя. Возникло ощущение, будто пульсирующее давление в голове готовилось взорвать изнутри его череп. Он повернулся и посмотрел на Хелену. Он не мог уехать, но и задерживаться дольше стало невыносимо. Его душа была не на месте, хотелось убежать от самого себя, он был на грани безумия.

Дребезжащий шум работы прибора для диализа и тиканье часов терзали его барабанные перепонки. Он собрал всю волю в кулак, чтобы не разбить и то и другое вдребезги. Он снова сел на стул и опустил воспаленные опухшие веки. Все тело болело, его неумолимо клонило в сон. Он постарался наладить дыхание и успокоиться, но как только немного расслабился, почувствовал, что падает, разваливается на части, рассыпается подобно крупицам в песочных часах. Рывком заставил себя вновь очнуться, но опять стал дышать с огромным трудом, преодолевая с каждым вздохом давление внутри грудной клетки. Взгляд почти невозможно было сфокусировать, пока он блуждал вдоль распростертой фигуры Хелены. Ноги ее распухли настолько, что она лишилась способности самостоятельно поднимать их, и Джорджу причиняли муки воспоминания о времени, когда она еще не испытывала этих неимоверных страданий. В его мыслях мелькали образы жены в первые дни знакомства: как она протягивала ему руки, как вьющиеся светлые волосы спадали ей на лицо, когда она снимала очки и улыбалась. Тогда он тоже не мог отвести от нее взгляд, но полный любви, а не сострадания.

Уже скоро ему предстоит жить без нее. Никто не сможет ее заменить, он ни разу не встречал женщины, похожей на Хелену. Она была настолько сильной, бесстрашной, неутомимой, а потому никто не мог заранее предугадать, что с ее телом, исполненным изящества, может прозойти такое. Когда, менее чем через год после свадьбы, у нее только начались головокружения и приступы чрезмерной усталости, они решили, что она беременна, они мечтали иметь ребенка. Однако уже через неделю они, ошеломленные, сидели в кабинете доктора Джейкобсона, объятые горем и даже неспособные прямо взглянуть в глаза друг другу. Никакого ребенка она не зачала и зачать бы никогда не смогла. В одно мгновение вся их запланированная счастливая семейная жизнь, любые перспективы светлого будущего, каким оно им представлялось, испарились бесследно.

Джордж прошел по кафельному полу коридора, а затем осторожно пробрался через палату, где спали пациенты, к двери кабинета главной медсестры со вставкой из матового стекла. Тихо постучал, после чего осторожно нажал на ручку. В углу безукоризненно чистого помещения потрескивал радиоприемник, а прочую обстановку здесь составляли вешалка для пальто, шкаф с медицинскими картами больных и деревянный стол, на котором стояла фарфоровая чашка, наполовину наполненная чаем. В кабинете никого не было.

«Эй, где же вы?» – шепотом спросил он.

«Джордж?»

Голос, донесшийся из-за спины, настолько удивил и напугал его, что он всем телом врезался в стол, опрокинув чашку с недопитым чаем на пол и разбив ее. Он обернулся и увидел знакомое лицо доктора Джейкобсона, который уже двадцать лет был их семейным врачом, он снимал с себя запорошенное мокрым снегом пальто, одновременно стряхивая снежинки с седеющей головы.

«С вами все в порядке?»

Он озабоченно оглядел Джорджа сквозь похожие на половинки луны линзы очков. Джордж буквально ощущал холод с улицы, исходящий от лица доктора, видел полопавшиеся мелкие кровеносные сосуды на его носу, ярко выделявшиеся на фоне бледной кожи.

«Да, со мной все хорошо. Вы не встретили где-нибудь по пути сюда медсестру, Эдвард? Процедура Хелены закончилась, и мне нужно теперь вернуться к Китти».

«Пока я с ней еще не сталкивался. Она, вероятно, совершает обход палат».

Джордж снял трубку с телефонного аппарата.

«Напрасно стараетесь, – сказал доктор Джейкобсон. – Почти все телефонные линии повреждены разыгравшейся бурей. Вы уверены, что с вами все в порядке? – Он повесил свое пальто на вешалку. – Я могу заняться Хеленой, если вам нужно идти».

«В самом деле? Вы побудете с ней до моего возвращения?»

«Разумеется. – Врач скрестил на груди руки и чуть понизил голос: – Как дела у Китти, Джордж?»

«Вопреки вашим прогнозам, она пока не возвращается к своему прежнему нормальному состоянию, – ответил Джордж достаточно резко. – Она очень встревожена и расстроена по поводу матери. Просила не оставлять ее дома одну сегодня ночью».

Он знал, насколько легко Китти распознавала и перенимала его собственное настроение, а потому ей не становилось легче. Конечно же, ни виски, который отец пил на рассвете, чтобы наконец забыться во сне, ни пустые обещания доктора Джейкобсона, что они непременно найдут для Хелены еще одну донорскую почку, не помогали ей восстановиться после того, что она пережила. Его дочь так и не оправилась от душевной травмы, перенесенной ею двумя годами ранее, когда она сама оказалась на грани гибели. Китти часто рассказывала ему о встрече с сестрой-близнецом вечером в день своего исчезновения. Когда она впервые упомянула об этом, выйдя из комы в больнице, Джордж сначала не поверил ей, считая такую встречу невозможной, но затем к его ужасу все оказалось правдой. Приемная семья вернула Эльвиру в приют Святой Маргариты, а потом девочка сбежала из него. А в ее смерти он всегда будет винить себя.

Несмотря на то что он никогда не виделся со своим вторым ребенком, но не мог забыть душераздирающей сцены в кабинете настоятельницы приюта Карлин, куда его привел отец Бенджамин.

«У вас родилась красивая дочь, Джордж, только я, с великим сожалением, должен сообщить, что ее мать не перенесла родов».

Джордж тяжело опустился в кресло.

«Какое горе! Она умирала в тяжелых муках?»

«Нет. Она родила обеих девочек вполне благополучно, но затем у нее открылось сильное внутреннее кровотечение. Все произошло быстро. Мы ничего не успели предпринять». – Это сказала уже Карлин, положив ладонь ему на плечо.

«Обеих? – удивленно переспросил он. – Значит, она родила не одного младенца, а двоих?»

«Она родила близнецов, Джордж, но один из них появился на свет с серьезными осложнениями. Вторая девочка жива, но все еще находится в тяжелом состоянии. Нам необходимо оставить ее у себя и позаботиться о ее здоровье. Как только она достаточно окрепнет, мы подберем для нее наилучшую приемную семью».

«Могу я взглянуть на нее?» – спросил он.

«Нет. Она находится в нашем закрытом лазарете. Но только, пожалуйста, не надо переживать ни о чем, Джордж. У вас появилась красавица дочь, которую вы будете любить и лелеять. И, уверяю вас, при сложившихся обстоятельствах вам едва хватит сил, чтобы вырастить одного ребенка».

В этот момент дверь вечно темного кабинета открылась, и в комнату ворвался яркий луч света. Принесли Китти. Она лежала в плетеной колыбельке с ручкой так спокойно и тихо, что Джордж не сразу понял: внутри находится младенец. Все встало на свои места, как только он заглянул внутрь. Она посмотрела на него снизу вверх своими круглыми карими глазками, а он инстинктивно притронулся пальцами к ее щеке. Она же протянула ручонку и ухватила его за мизинец. Хотя у нее был крохотный кулачок, она вцепилась в него с неожиданной силой и упорно не хотела отпускать палец отца. Так впервые возникла неразрывная и нерушимая в дальнейшем их тесная взаимная привязанность.

Он теперь очень тосковал по той Китти, какой она была до исчезновения. Ему не хватало ее легкомысленной беззаботности, всегда радостной и счастливой улыбки на лице. Ему не следовало оставлять ее дома одну. Внезапно он почувствовал острую необходимость немедленно отправиться к ней.

«Простите, но мне действительно нужно идти. При всем нежелании уходить от Хелены, меня крайне беспокоит Китти. Когда я уходил от нее, она была очень взволнована. Должен заметить, что состояние ее нервной системы за все время после исчезновения не только не стало лучше, но значительно ухудшилось».

Джейкобсон похлопал его по плечу как раз в тот момент, когда появилась главная медсестра.

«Конечно, Джордж, конечно. Поезжайте к ней».

«Спасибо».

Джордж поспешил к выходу из больницы и спустился по обледеневшим ступеням, тут же попав под обильный снегопад.

На темной стоянке он не сразу нашел свою машину, а потом с трудом открыл замок успевшими замерзнуть пальцами. Дверь со скрипом открылась, он забрался внутрь, вставил ключ в замок зажигания, но ему пришлось повернуть его несколько раз, прежде чем машина наконец завелась.

Мотор ревел, как потревоженное во сне дикое животное, а дворники, сначала безуспешно, боролись с толстым слоем снега, покрывшим лобовое стекло. Он поставил рукоятку переключения передач в положение заднего хода и нажал на педаль газа, но автомобиль не трогался с места, поскольку покрышки примерзли к асфальту, а затем стали буксовать в снегу. Потеряв терпение, он резко вдавил педаль в пол, и машину неожиданно резко швырнуло назад, она врезалась задним бампером в чей-то припаркованный в соседнем ряду лимузин. Времени оценить масштаб нанесенных повреждений у него не было. Им владело безудержное желание скорее добраться до Китти. Он успел только пальцами соскрести наледь с лобового стекла, затем поставил руль прямо, медленно пересек стоянку и выехал на погруженную во мрак дорогу.

Он надеялся, что шоссе не окажется предательски опасным в подобных погодных условиях, но мокрый снег намерз на колеи ранее проехавших здесь машин и превратил дорожное покрытие в почти сплошной черный лед. Когда он проехал один из крутых поворотов, целый сугроб снега с шумом обрушился с ветвей деревьев на лобовое стекло. Щетки стеклоочистителей работали судорожными рывками, но не сразу справились со своей задачей, и какое-то время Джордж продолжал ехать, почти ничего не видя перед собой. А стоило обзору снова открыться, он вздрогнул от неожиданности, когда чуть не сбил ворону, выклевывавшую внутренности раздавленного зайца, валявшегося посреди шоссе. Птица едва успела взлететь, задев черными крыльями капот машины, но спаслась от столкновения.

У Джорджа в груди бешено колотилось сердце, и он пытался успокоить свое дыхание, когда шоссе перед ним постепенно превратилось в сплошной белый ковер. Никаких признаков жизни. С виду все так безукоризненно и ясно, подумал он, а на самом деле здесь кроется смертельная опасность. Он чуть сильнее нажал на педаль газа, даже в ушах ощущая биение учащенного пульса. «Помедленнее, помедленнее. Тебя занесет. Ты попадешь в аварию. Скорее, скорее. Она ждет тебя, ты ей нужен. Необходимо как можно скорее добраться до дома».

Его хаотичное, но глубокое дыхание, казалось, высосало из воздуха в автомобиле весь кислород. Обогреватель салона нисколько не помогал поднять в нем температуру. Нога Джорджа непроизвольно подрагивала при каждом нажатии на педаль. «Только вернись домой, и вся эта нервозность пропадет. У тебя все под контролем. С ней ничего не случится. Ей десять лет, она устала и сразу заснет. Успокойся. Выпусти пар».

Он вышел из очередного крутого виража и посмотрел на спидометр. Стрелка колебалась у цифры 45 миль в час: слишком высокая скорость даже в ясную летнюю ночь. Если он погибнет, то уже ничем не сможет помочь Китти. Ему нужно ехать медленнее. Еще один поворот, колеса заставили его активно работать рулем, чтобы справиться с управлением. Почему дорога казалась ему бесконечной? Когда же он наконец выберется на главную магистраль?

«Да будь оно все проклято!» – выкрикнул Джордж, он был близок к отчаянию.

Прежде он проделывал этот путь тысячу раз, когда Китти сидела рядом с ним, улыбаясь, болтая без умолку, смеясь, стараясь снять стресс после того, как они навещали Хелену. Как будто умея читать его мысли, она произносила только те фразы, которые ему хотелось в тот момент слышать.

«С ней все будет хорошо, папочка. Тебе не показалось, что сегодня она выглядела лучше, чем обычно? Я прочла в одной газете статью. По сведениям журналиста, сейчас, как никогда раньше, много людей готовы стать донорами».

Почему же он сегодня оставил дочь одну, зная о том, насколько она встревожена, до какой степени взвинчены ее нервы? Ему следовало взять ее с собой в больницу. Вдруг она наделала глупостей и сама отправилась туда по снегу пешком? Образ маленькой девочки, пробирающейся сквозь холод и сугробы, встал перед ним и терзал все сильнее по мере того, как он слишком медленно, непростительно медленно ехал теперь обратно к ней.

Где же чертова магистраль? Автомобиль снова занесло. Он нажал на педаль тормоза, но это не помогло. Машину развернуло поперек дороги. Если кто-то сейчас выскочит на встречную полосу, то мне конец, подумал он. Это походило на кошмарный сон, на падение в бездонную яму, откуда ему уже никогда не выбраться. Он подвел дочь. Снова подвел. Он не заслуживал такой славной дочери. Никогда не заслуживал.

Когда Хелена согласилась, чтобы он забрал домой свою внебрачную дочь Китти, сердце Джорджа было готово выпрыгнуть из груди от охвативших его эмоций. Она так и не избавилась от чувства, что он предал ее своей изменой, но нашла в себе силы понять и простить. Пока жена постоянно находилась на лечении в больнице, он страдал от одиночества и нуждался в близких отношениях с кем-то. Такие отношения у него сложились с матерью Китти. Он безумно хотел стать отцом, и Хелена нашла способ дать ему ребенка, пусть и не могла родить сама.

Как только ему удалось выровнять машину и снова встать на нужную полосу местного шоссе, он все-таки разглядел далеко впереди огни главной автомобильной артерии штата – долгожданной магистрали. Стоило ему миновать последний поворот дороги, как он увидел ее. И пусть он уже живо представил себе дочь, пробиравшуюся к нему через сугробы, он не понимал, как он мог, так явно, видеть ее образ. Он постарался встряхнуться, избавиться от явной галлюцинации, но она не исчезала: в своем красном пальто Китти шла прямо в его сторону, маленькое тельце наклонено вперед, голова укрыта капюшоном в попытке спрятать лицо от метущего снега. Как могла она сделать нечто подобное? Как оказалась здесь? Это не она, точно не она. Нет, Китти. НЕТ!

Джордж сразу понял, что неизбежно собьет ее. Ладонью нажал на сигнал и до отказа надавил на тормоз, резко вывернув руль, чтобы направить машину подальше от места, где находилась она. По мере того как автомобиль с ревом двигателя приближался к ней, свет фар осветил ее, и она подняла взгляд, щурясь от их яркого света. Всего лишь краткое мгновение они смотрели прямо в глаза друг другу, а когда машина миновала ее, Джордж протянул к ней руку. Еще секунду он мысленно держал ее в своих объятиях, держал, как было в самый первый день, когда вся ее жизнь зависела от него.

Треск и скрип заполнили салон машины. Это были звуки покрышек, цеплявшихся за дорогу, но у них не получалось, и пока автомобиль крутило и крутило на шоссе, снова и снова, Джордж начал выкрикивать ее имя. «Беги же ко мне, Китти, – в отчаянии безмолвно призывал он. – Будь со мной и возьми меня за руку перед смертью».