Текст книги "Мир викингов (с иллюстрациями)"

Автор книги: Эльсе Роэсдаль

Все общество той эпохи придерживалось определенных традиций и жило в соответствии со строгим моральным кодексом, который нашел свое отражение в стихах и надписях на рунических камнях. Нарушение норм поведения навлекало на человека бесчестье, вызывало осуждение общества и делало его изгоем. От человека требовалась лояльность по отношению к членам своей семьи и сотоварищам по «фелагу». Традиций следовало придерживаться и в отношениях между господином и подвластными ему людьми, в отношениях с друзьями, домочадцами и слугами. Существовали нормы гостеприимства и подношения даров, чрезвычайно важно было держать данное кому-либо слово, хотя этого правила не придерживались те, кто отправлялся в чужие земли с целью заключения мира. Месть полагалась за несправедливость и агрессию и за многое другое. Личная честь подкреплялась личными качествами, особенно такими, которые высоко ценились-доблестью, физической силой, ловкостью, великодушием, щедростью, (а также хлебосольством), красноречием, мудростью, воздержанием, самообладанием, чувством товарищества. Славились деяния на пользу людей; так, во времена христианства, человек мог прославить себя строительством моста или церкви. Значение слова «честь» истолковывается в эддическом стихотворении «Речь великих», «Havamal», относящемся к эпохе викингов. Честь, добрая слава – это единственное, что живет вечно:

 
Род умирает,
Человек умирает,
Исчезнут богатство и злато.
Но слава человека,
Заслуженная добрыми делами,
Не умрет никогда.
Род умирает,
Человек умирает,
Исчезнут богатство и злато.
Но я знаю одно,
Что не умрет никогда -
Суд о человеке,
Когда завершатся ею дни.
 

В этом стихотворении приводятся многие житейские правила и даются практические советы. Мир ненадежен. И называются здесь совсем иные жизненные ценности, нежели в воинственных стихах, прославляющих властителей. Вероятно, в ту эпоху господствовал фаталистический взгляд на самые важные события в жизни, и бытовало убеждение, что все предопределено судьбой. Такой взгляд на вещи был весьма практичен в то суровое время, когда человек в значительной мере зависел от прихотей стихии.

 
Каждый, кто отворяет входную дверь,
Должен быть начеку и смотреть в оба,
Потому что никто не может знать,
Не притаились ли в чужом доме враги.
 

 
Никто не готов к тому часу,
Когда здоровье изменит нам,
Иные находят утеху в сыновьях,
Иные – в крепкой семье, Иные – в большом богатстве,
А иные – в добрых делах.
 

 
Нет для человека лучше бремени,
Чем опыт и знание людей.
Нет для него заблуждения горше,
Чем опьянение пивом и вином.
 

 
От среднего ума урона меньше,
Не след человеку все понимать.
Судьба должна быть сокрыта от всех,
И тогда будет меньше скорби и боли.
 

 
Сдерживай резвых коней.
Пастырь пасет стадо без рук.
Слепота лучше смерти.
От мертвого мало толку.
 

Короли и государства

Нам известно, что государства существовали в Скандинавии и до эпохи викингов, но мы не знаем, как велики были территории, находившиеся под властью того или иного короля или хевдинга, каковы были их властные полномочия и как они практически осуществляли свое правление. Нет достоверных сведений об этом и в отношении эпохи викингов. В истории возникновения каждого из трех ныне существующих скандинавских стран также много неясного. И все же есть возможность обозначить некоторые основные направления, и о них будет сказано ниже. Почти вся современная Дания, а также ныне относящиеся к Швеции области Сконе и Халланд еще до 800 года, вероятно, находились под властью датского короля. Норвегия, или вернее, большинство тех ее районов, которые прилегали к морскому побережью и фьордам, была впервые объединена под властью одного короля в конце 800-х годов. Когда появился первый король в Швеции, нам неизвестно. Можно лишь предполагать, что Швеция, как единое государство, возникла не ранее 1100-х годов.

Впрочем, едва ли следует представлять себе дело так, будто в тот период где бы то ни было существовала единая, стабильная, централизованная королевская власть. В отдельных регионах население придерживалось собственных традиций и законов и всячески оберегало свою независимость. Старинная местная аристократия все еще обладала большой властью в своем крае, хотя влияние ее ослабевало по мере укрепления аппарата королевской власти.

Развитие военных структур королевства отнюдь не было равномерным. Власть короля все еще зависела от соотношения между его собственным могуществом и могуществом местных хевдингов, а также от ряда внешнеполитических факторов. В эпоху викингов нередко случалось, что то или иное государство вновь утрачивало обретенную целостность; те или иные короли на какое-то время лишались поддержки знати, а затем изгонялись из страны или даже лишались жизни. Бывали также случаи, когда какое-либо государство, или часть его, на определенный период попадало под власть иноземцев.

Предпосылкой для того, чтобы все земли государства объединились под властью одного короля, чтобы население признало его верховенство и согласилось его содержать, должно было быть желание наиболее влиятельных кругов в стране добиться для нее мира и процветания. Побывав в Европе, Византии и арабских странах, многие поняли преимущества сильного аппарата власти. Накануне эпохи викингов и на протяжении ее в Скандинавии возникла потребность в политическом объединении. Экономика и структура общества все больше усложнялись. Росло производство товаров, отмечался небывалый рост торговли и ремесел. В руках многих скапливались огромные ценности, возникали торговые центры и города, оживился товарооборот и расширились связи Скандинавии с другими регионами.

Появилась необходимость перевозить товары и ценности на большие расстояния, а вместе с этим возросла опасность разбойничьих набегов. С развитием судоходства морские грабители могли появляться повсюду. И только король, наделенный властью, способен был оградить людей от этих грабежей и обеспечить им спокойствие и охрану на большой территории, получая в уплату соответствующие налоги и пошлины. Стало ясно, что именно в централизованной королевской власти коренятся предпосылки для стабильности и процветания общества.

Все больше ощущалась потребность в аппарате власти, глава которой имел бы возможность в кратчайший срок собрать большую военную силу в определенном месте, дабы противостоять опасности, исходившей от воинственных соседей или больших организованных разбойничьих полчищ. Далее, наделенная властными полномочиями личность могла служить связующим звеном между населением и богами, а также между ним и иноземными государственными образованиями. Во власти богов было обеспечить мир и процветание обществу, но немалое значение приобретали все растущие связи с иными государствами, например, заключение союза между двумя странами. Наконец, королевская власть могла способствовать укреплению единства между правителем и народом, созданию государства с определенными географическими границами и наличием представителей королевства за его пределами. Новые возможности открывались как для отпрысков древних аристократических родов, так и для энергичных, деятельных представителей других слоев общества.

В Скандинавии легитимность власти короля обусловливалась тем, что он должен был быть отпрыском королевского рода по отцовской или материнской линии. Это была основа легитимности, которая затем подкреплялась утверждением, что дальними предками короля были боги и герои древности. Обычно трон после смерти короля занимал его сын. Но твердо установленного закона о престолонаследии не существовало. Король мог также избираться, и в этом случае могла возникнуть борьба за трон между членами семьи, причем каждый претендент заручался поддержкой своей стороны. В конце концов, в этой борьбе побеждал кто-нибудь один, а иногда проблема разрешалась таким образом, что на троне оказывалось сразу несколько королей.

Во французских анналах мы находим сведения о полной драматизма смене королей на датском троне в начале 800-х годов. После убийства короля Годфреда в 810 году королем стал его племянник Хемминг, а его собственные сыновья вынуждены были отправиться в изгнание. Два года спустя Хемминг умер, и борьбу за трон повели два рода. Во главе одного из них стоял Сигфред (другой племянник Годфреда), а второй возглавил Ануло (племянник прежнего короля, Харальда). В этой борьбе оба претендента на престол погибли, но победил род Ануло. В конце концов, трон заняли два брата Ануло, однако, уже через год, в 813 году, они были изгнаны с престола сыновьями короля Годфреда. Теперь королями стали они, и эта ветвь рода удерживала власть на протяжении многих лет.

Случалось и так, что королевская власть разделялась несколькими представителями одной семьи, например, отцом и сыном или братьями, но женщины никогда не участвовали в этом. Письменные источники свидетельствуют также о том, что титул короля не всегда означал власть над каким-либо определенным географическим регионом. Викингские походы в Европу возглавлялись военачальниками, которые носили титул короля, несмотря на то, что у себя на родине они не обладали никакой властью, и там уже сидел на троне могущественный король. Случалось также, что на троне укреплялась новая династия. Так произошло в Дании в конце 800-х годов, а затем незадолго до середины следующего столетия, когда на политической арене неожиданно возник король Горм Старый. Возможно, его сомнительная легитимность подкреплялась дальним родством с королевской семьей через внебрачные связи, как это уже не однажды бывало в других регионах. Во всяком случае, можно предположить, что власть нередко завоевывалась с мечом в руке или добывалась с помощью больших количеств серебра. Так было, когда незадолго до 1000-го года королем Норвегии стал Олав Трюггвессон. Его воцарение на норвежском троне произошло не без помощи огромных запасов серебра, добытых им во время грабительских набегов в Англию.

По сути дела, могущество короля или хевдинга, базировалось на его славе и богатстве, владении землей, скотом и ценностями. Реальная власть зависела также от способности короля сплотить вокруг себя приверженцев, вести их за собой, добиваться побед и щедро платить своим людям за службу. Суммируя все это, можно сказать, что престиж и запасы серебра являлись верным средством для того, чтобы заручиться необходимой поддержкой. Именно поэтому погоня за славой и богатством ставилась во главу угла на протяжении всей эпохи викингов. Короли викингов окружали себя блеском и роскошью, а идеалы знати коренились исключительно в военной сфере. Скальды, складывавшие хвалебные песни в честь своих властителей, воспевали победы в сражениях, мечи и корабли, богатую добычу, дальние походы, мужество и верность, а также щедрое вознаграждение, которое люди короля или викинга получали за свою службу. Неудивительно, что оружие непременно присутствует во всех погребениях знати языческих времен, а раем для погибших воинов называли Валгаллу – чертоги бога войны Одина. Здесь время проходило в пирах и состязаниях и в общении благородных героев с равными себе. В жизни, как короли, так и хевдинги имели при себе дружину, или «фелаг», где каждый был лично связан со своим господином взаимной верностью и дружбой. Воины дружины являлись его личной стражей, они сопровождали своего господина в походах и других поездках, помогая ему и советом, и делом.

Желание представителей новой династии подчеркнуть свою власть на территории, оказавшейся в их владении, проявилось в создании великолепных викингских монументов. Так, в Йеллинге сын короля Горма, король Харальд Синезубый, возвел самый грандиозный монумент эпохи викингов. В него входят два памятных камня с руническими письменами, два громадных кургана, королевское погребение и церковь. Все это создано в память о родителях Харальда и призвано утвердить неоспоримую власть их рода над большой территорией, а также увековечить подвиги самого Харальда и подчеркнуть его приверженность к христианской вере. Надпись на одном из этих больших памятных камней имеет явный религиозно-политический смысл. Она гласит: «Король Харальд повелел воздвигнуть эти памятники в память о Горме, своем отце и о Тюре, своей матери. Харальд завладел всей Данией и Норвегией и сделал данов христианами».

Соответственно, некоторые большие могильные курганы в Вестфолле (Южная Норвегия) наверняка подчеркивают власть на этой земле королевского рода Инглингов. К роду Инглингов принадлежал и король Харальд Прекрасноволосый, объединивший Норвегию в единое королевство. Некоторые из этих курганов – Усебергский, Гокстадский и, один из самых великолепных, курган в Борре, – были исследованы в прошлом столетии. В них были обнаружены большие корабли и множество прекрасных вещей 800-х годов, несомненно, принадлежавших королям и королевам.

Род Инглингов, вероятно, происходит из Норвегии, и один из скальдов, Тьодольф, воспевший его в своем большом стихотворении «Инглингаталь» («Песнь в честь рода Инглингов»), прослеживает тридцать поколений этого рода вплоть до легендарного прародителя славных Упсальских королей по имени Ингве. Вместе с тем, Тьодольф связывает этот род с местностью Борре. Однако, мы не знаем, кто из этого рода был погребен в имеющихся здесь погребальных курганах, равно, как и в других курганах Вестфолла.

Большие курганы имеются также в сердце государства свеев, Старой Упсале. Три кургана отличаются здесь особенно грандиозными размерами. По крайней мере, два из них, те, что были раскопаны, относятся к 400-500-м годам. К сожалению, неясно, каковы были родственные отношения между погребенными в них людьми и шведскими королями эпохи викингов и были ли эти люди связаны с Упсалой. Нам доподлинно известно лишь, что около 1075 года здесь находилось главное языческое капище с культовым языческим храмом.

Сведений о конкретных территориях, подвластных тем или иным королям, о могуществе этих королей и способах управления сохранилось неожиданно много как во франкских, так и в германских письменных источниках. Однако большинство этих сведений приурочено к позднему периоду эпохи викингов, и к тому же они разрозненны и неравноценны. С течением времени взгляды на упомянутые выше проблемы существенно менялись. Традиционным являлось представление о слабости королевской власти. Считалось, что король был военачальником в периоды войн и являлся главой культа верховного божества; его экономические полномочия были крайне ограничены, аппарата власти практически не существовало, и все важные государственные решения принимались на тинге. Предпосылкой для таких воззрений было общепринятое представление о том, что Скандинавия была примитивным, варварским регионом.

Но если внимательно ознакомиться с данными письменных источников, нумизматики и археологии и сопоставить их с данными из гораздо лучше известного нам европейского региона, то картина во многих отношениях представляется иной и, уж во всяком случае, более сложной. К тому же, условия во всех трех скандинавских странах не были ни единообразными, ни статичными. Бесспорно, король был, в первую очередь, военачальником и возможно также главой религиозного культа. Но одновременно его обязанностью было поддержание порядка в королевстве, или, выражаясь современным языком, он обладал монополией на применение силы. К тому же, он выполнял функции главы государства в отношениях с другими странами. С другой стороны, наиболее важные государственные решения, за исключением воинского призыва в случае агрессии извне, принимались на тинге свободными людьми. Однако реальное влияние на ход вещей в государстве со стороны свободных людей, несомненно, было различным в разных местах и в разное время, в зависимости от взаимопонимания между королем и знатью.

Так, в повествовании о миссии Ансгария в Скандинавии 800-х годов ничего не говорится о предварительном решении на тинге относительно строительства церквей в стране, хотя датский король Хорик дал на это свое «добро». Что касается Бирки в Швеции, то здесь условия были несколько иными, хотя едва ли это различие было существенным. Когда Ансгарий отправился туда, чтобы проповедовать Евангелие, он обратился к королю по имени Олаф. Тот счел, однако, необходимым сначала бросить жребий, чтобы узнать волю богов, а затем выслушать мнение народа на тинге. «Ибо так повелось в этой стране, что всякое решение касательно общественных дел больше зависит от единогласного решения народа, нежели от воли короля».

Это высказывание обычно проводится в пользу доказательства слабости королевской власти в эпоху викингов, однако, рассказ о том, как в этом случае развивались события дальше, не подтверждает такого впечатления.

Легкообъяснимое стремление короля Олафа к точному соблюдению формальностей, вероятно, было к тому же осторожной реакцией недавнего язычника на давние попытки расширения христианской миссионерской деятельности в стране. Сам Олаф, скорее всего, был настроен положительно. Рассказывается, что он сперва собрал своих хевдингов, чтобы обсудить с ними предложение Ансгария. Затем они все вместе отправились в поле, бросили жребий и убедились, что боги знают об их решении принять христианскую веру. В день тинга при стечении народа герольд провозгласил обращение короля. Вначале королевское предложение вызвало ропот, но, после того как один из его приближенных объяснил преимущества христианского бога, способного защитить их во время опасных морских странствий и поездок в большой фризский торговый центр Дорестад, тинг постановил принять предложение короля. Таким образом, результат был тот же, что и в Дании. Слово короля решило исход дела.

Из рассказа о миссии Ансгария, равно как и из других письменных источников, относящихся к тому времени, мы узнаем о существовании особого круга приближенных короля из числа знати. Он держит с ними совет и считается с их решениями. Они могут также выступать от имени короля на официальных церемониях. Так было, например, во время торжественного подписания мирного договора между императором франков Карлом Великим и датским королем Хеммингом в 811 году. Мир был скреплен клятвой, принесенной двенадцатью представителями знати от каждого королевства. По всей вероятности, это были наиболее могущественные в стране люди, которые периодически или постоянно находились при дворе короля. Людьми, приближенными к королю, выполнялись также многие дипломатические миссии в других странах. Были у короля свои представители и внутри страны. Они выполняли его поручения, блюли его интересы и обеспечивали поступления в казну. Людьми короля осуществлялась также охрана береговых границ в периоды междоусобиц. Такой порядок существовал и в Западной Европе. Письменные источники, относящиеся к 817 году, донесли до нас сведения о человеке по имени Глум, на котором лежала ответственность за охрану южной сухопутной границы Дании. Королевские посланцы имелись также в городах и торговых центрах, где им надлежало обеспечивать мир и порядок и взимать за это денежные взносы.

Во многих письменных источниках упоминается о целом ряде титулов, которые носили приближенные короля. Точное значение их нам не всегда понятно. Возможно, что именно люди королевского круга были захоронены в курганах, в которых вместе с умершими находят лошадей и оружие. Представители местной знати, жившие в собственных владениях, получали от короля новые титулы и наделялись новыми обязанностями. Но были и такие, кто обитал в обширных, разбросанных повсюду владениях короля.

В поздний период эпохи викингов название Хюсебю присваивалось целому ряду королевских центров, наделенных административными функциями. Это название встречается во многих районах Скандинавии, но чаще всего – в Средней Швеции.

Некоторые из самых могущественных королевских приближенных, под началом которых находилась та или иная территория, носили титулы ярлов. Но ярлами назывались также и отдельные независимые владетели, управлявшие не столь обширной территорией, так что значение этого титула не совсем ясно. Не исключено, что первоначально его присваивали просто людям, чем-то отличившимся. Вероятно, этот титул был распространен повсюду в Скандинавии, но чаще всего он встречается в Норвегии и на Оркнейских островах. Местом пребывания самых могущественных норвежских ярлов был Ладе, близ Тронхейма, и в их владении находилась территория, начинавшаяся от Треннелага и продолжающаяся далеко на север. На протяжении более столетия титул ярлов Ладе переходил из поколения в поколение, и представители этого рода принадлежали к числу самых знатных и богатых людей королевства. Титул и богатство Оркнейских ярлов также передавались по наследству. Они пользовались большой независимостью, однако при этом признавали верховенство над собой норвежского короля. Насколько нам известно, в ту пору у королей не было постоянных резиденций. У них была сеть королевских усадеб, которые они посещали во время своих поездок по стране. Время от времени, в зависимости от ситуации, то одна, то другая усадьба оказывалась наиболее предпочтительной для пребывания в ней короля. Королевские усадьбы в Борре и Йеллинге, очевидно, приобретали особое значение, соответственно в 800-е годы и в середине 900-х годов. Часто короли находились в торговых центрах, таких, как Хедебю, Бирка и Тронхейм. Они также поддерживали связи и с религиозными центрами, например, с Упсалой в Швеции и тем же Тронхеймом в Норвегии. В Лейре при раскопках было обнаружено колоссальное сооружение – зал королевских размеров, длиной в 48 метров и шириной в 11 метров. Но как выглядела в целом королевская усадьба тех лет, мы пока еще не знаем. Датские «круглые» крепости, относящиеся, примерно, к 980-м годам, были, бесспорно, королевскими, но это были, прежде всего, поенные лагеря.

Права викингских королей, их экономическое положение, а также их возможность налагать на своих подданных те или иные общественные обязанности, были, по всей вероятности, весьма различны. У наиболее могущественных королей возможностей было больше, а у королей послабее – поменьше. Впрочем, с течением времени эти возможности все более возрастали.

Основной и главной обязанностью жителей была защита страны. Они должны были вступать в войско под начало короля для обороны страны от нападения, а в поздний период эпохи викингов в Норвегии и Дании существовала система воинской повинности. Систематически должны были поставляться люди в ополчение, корабли и оружие. Поставки эти зависели, надо думать, от размеров земельной собственности. Возведение крепостных валов и других защитных сооружений также, очевидно, возлагалось на общество, а иначе как бы мог быть создан многокилометровый защитный вал Даневирке? Некоторые из величественных грандиозных монументов, такие, как, например, викингские памятники в Йеллинге, относящиеся к середине 900-х годов, также, по всей вероятности, возводились путем привлечения общественной рабочей силы.

Экономическую основу королевской власти составляли земельные владения и получаемые от них доходы. Чем больше земли было в личном владении короля, тем больше было у него доходов. К этому можно присовокупить пошлины, получаемые от городов, торговые пошлины и таможенные сборы, взимавшиеся за проезд по стране. Доходы могли также поступать от торговой деятельности самого короля, от чеканки монет и от выдачи лицензий на особый вид морского пиратства. Последнее было распространено в Дании, во всяком случае, в период около 1070 года. Особо важное место занимали всякого рода отступные, получаемые от королевских подданных. Король мог за плату восстановить в правах человека, объявленного вне закона, можно было также откупиться от призыва в ополчение, когда оно объявлялось. Нам доподлинно известно, что такой порядок существовал в поздний период эпохи викингов. Известно о выплатах королю на поездки по стране для него и его приближенных. Помимо этого, существовала обязанность предоставлять во время таких поездок кров королю и его свите. При смутах и волнениях земельные владения короля, равно как и его доходы, могли увеличиться за счет конфискации имущества и земель смутьянов.

Имелись возможности получения доходов за пределами страны. Сюда следует причислить дань и пошлины, которые периодически взимались либо с населения покоренных земель, либо с отдельных лиц, которые по доброй воле платили дань королю или хевдингу в обмен на обещание защиты и мирной жизни. Казна короля могла пополняться за счет регулярных набегов и грабежей, равно как и выплачиваемого побежденным или запуганным неприятелем выкупа в обмен на обещание покинуть его территорию.

Богатство и слава были главными условиями существования, и викингские короли постоянно участвовали в сражениях во главе своего войска, либо предводительствовали в викингских походах. Немудрено, что многие из них погибали, не дожив до старости. Король Норвегии Магнус Босоногий был убит во время похода на Ирландию в 1103 году. Ему было около тридцати лет. В одной из саг приводятся его слова: «Королям уготована слава, но не суждена долгая жизнь».