Текст книги "Ночь поцелуев"

Автор книги: Элоиза Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Кейт посмотрела по сторонам и обнаружила, что окружающий пейзаж изменился: теперь всю поверхность озера занимали бесчисленные лодки. Каждая была набита до отказа, причем все пассажиры дружно вытянули шеи и сосредоточили внимание на той, в которой хозяин замка катал невесту племянника.

– Черт возьми! – пробормотала Кейт. Она вытащила руку из воды, встряхнула, но не нашла, чем вытереть мокрые пальцы. – У вас нет носового платка?

– Нет, – с улыбкой покачал головой принц.

– Наверное, такие мелочи слуги носят следом – на тот случай если его высочеству вздумается чихнуть, – съехидничала Кейт.

– Но ведь и у вас его тоже нет, – парировал принц.

– Мне некуда положить: ридикюль забит сыром.

– Ах, теперь понятно, откуда исходит этот странный запах! Видите ли, большинство дам пахнут по-французски.

– В то время как я пахну английской сыроварней, – смиренно согласилась гостья. – Кстати, а как пахнут француженки?

– Цветами, – улыбнулся принц. – Или потом. По-разному бывает.

Кейт слушала не очень внимательно. Вытереть руку о шелковое платье не представлялось возможным: непременно остались бы пятна.

– Не смотрите, – предупредила она и торопливо приподняла вишневую юбку и два слоя чехлов, пока не добралась до нежного батиста сорочки.

Принц посмотрел.

Разумеется, посмотрел.

Она почувствовала взгляд, подняла глаза и наткнулась на очень странную полуулыбку.

– Не смейте! – Она поспешно одернула платье.

Гейбриел наклонился.

– Чудесные туфельки.

Сделанные из вишневого шелка – в тон платью, – на небольших изящных каблучках, они выглядели совершенно неотразимыми.

– Спасибо, – спокойно поблагодарила его мисс Долтри. Джентльмен, конечно, не имеет права рассматривать ножки леди, но ведь туфли для того и существуют, чтобы ими восхищались. Разве не так?

Его высочество сжал все еще влажную руку Кейт и поднес к губам. Глаза сияли, дерзко соблазняя и приглашая.

– Хотя лодыжки еще лучше. Такие…

– Всего лишь лодыжки, и ничего больше, – равнодушно перебила его Кейт.

– Да, но впредь никогда не показывайте их мужчинам.

– Знаю. – Мисс Долтри попыталась освободить руку. – Все-таки не в амбаре выросла.

Темные глаза принца смеялись, однако в глубине горел тревожный, опасный огонь, от которого внутри что-то дрогнуло и перевернулось.

– Не позволяйте мужчинам смотреть на свои ножки, – повторил Гейбриел, – потому что они так очаровательны, что непременно расскажут о многом. – Он прижал ладонь к губам – на миг, не больше.

– О чем же? – уточнила Кейт, не в силах совладать с любопытством.

Принц наклонился.

– О прелестной фигурке. По изгибу лодыжки можно судить о талии, о линии бедра, о форме спины… и о других местах тоже. – Глаза остановились на груди.

Кейт неожиданно хихикнула и поспешно зажала рот рукой.

– Комплимент показался смешным? – уточнил принц с непроницаемым выражением лица.

– Простите, – извинилась она, – наверное, дело именно в этом.

– Но почему же?

Мисс Долтри выпрямилась, и восковые вставки на груди воинственно приподнялись.

Гейбриел посмотрел озадаченно.

– Знаете ли, оказалось, что Элджи подшивает в сюртук специальную подкладку, чтобы зрительно увеличить плечи и грудь. А вы? – Она присмотрелась и поняла, что принц ничего подобного не делает. Его грудь выглядела в два раза шире, чем у лорда Димсдейла, но при этом состояла исключительно из мускулов.

– Нет.

– И в бриджи тоже что-то вставляет, чтобы бедра выглядели внушительнее, – упорно продолжала Кейт.

– В детстве племянник отличался очень тяжелой фигурой; должно быть, со временем похудел, – заметил принц. – А что это… о!

Глаза недвусмысленно замерли на груди.

Кейт улыбнулась.

– В порядке предупреждения, ваше высочество: не советовала бы считать изгиб лодыжки надежным показателем женских прелестей.

Он перевел взгляд и внезапно улыбнулся. В глазах мелькнуло столь откровенное вожделение, что Кейт почувствовала, как заливается краской.

– Не смейте так смотреть! – выпалила она. – Вы сразу становитесь похожим на старого козла.

– Но вы же практически рекомендовали обратить внимание на вашу грудь.

– То, на что вы смотрите, лишь номинально соответствует официальному названию, – честно информировала мисс Долтри.

Принц пожал плечами.

– Возможно, там что-то и подложено, но я вижу желанную, нежную, шелковистую…

Кейт не смогла скрыть улыбку.

– К вашему сведению: то обстоятельство, что я не Виктория, вовсе не означает, что меня можно откровенно соблазнять.

– Знаю, – ответил Гейбриел и выпрямился. – И не совершаю предосудительных и напрасных попыток.

– Рада, что знаете, – призналась Кейт. – В ином случае чувствовала бы себя очень неуверенно: ведь вы принц и скорее всего привыкли, что женщины сразу падают вам в объятия. А судя по сырному запаху, вполне могли принять меня за молочницу.

Гейбриел рассмеялся:

– Да, я действительно раздумывал, не украсть ли вас у Димсдейла, но случилось это в то время, когда вы еще были Викторией и щедро осыпали собак драгоценностями.

– А зачем вам понадобилась богатая наследница? – поинтересовалась Кейт. – Бервик…

– Вик, – поправил принц.

– Вик считает, что замок вполне в состоянии обеспечить себя всем необходимым.

– Да, но только в режиме строгой экономии, а такая жизнь не принесет родственникам радости. Как известно, деньги лишними никогда не бывают.

Кейт взглянула на спутника. День клонился к вечеру, и солнце освещало озеро косыми лучами. Волосы Гейбриела выбились из ленты, которой были связаны на затылке, и волнистая прядь коснулась щеки. Принц выглядел величественным, надменным и необыкновенно довольным собственными успехами.

А вот назвать его жадным было трудно.

Высокомерный? Да, наверное.

Молчание, видимо, озадачило, и он пояснил:

– Деньги способны купить свободу.

– Свободу, – повторила Кейт. – Свободу от чего? Вы же не лев…

– О, ради всего святого, молчите! Опять этот лев!

Мисс Долтри подняла бровь.

– Вообще-то я никогда не позволяю себе подобной грубости, – с юношеским раскаянием признался принц.

– Наверное, я вас очень раздражаю.

– Да-да, давайте свалим вину на вас – так надежнее. Хочется иметь столько денег, чтобы можно было оставить жену здесь, в Англии, поручить ей хозяйство, тетушек и дядюшек, льва, слониху и прочую живность, а самому уехать.

– Уехать? Обратно в Марбург?

– Нет!

– Но в таком случае куда же?

– Вам доводилось слышать печальное предание о Дидоне и Энее?

Кейт покачала головой:

– А это исторические персонажи или литературные? Должна признаться, что ужасно плохо образована. Немного говорю по-французски и прочла почти всего Шекспира, но этим познания и ограничиваются. Во всем остальном абсолютная невежда.

– Невежда, которой случайно стали известны размеры свинарника, – задумчиво добавил Гейбриел.

– Да, подобных практических сведений в моей голове немало, – согласилась Кейт. – Так что же Дидона? Должна заметить, что имя очень некрасивое.

– Она была царицей Карфагена и влюбилась в героя по имени Эней. Но ему боги приказали отправиться в дальний путь и основать Рим, что он и сделал. А она не выдержала разлуки и с горя бросилась в погребальный костер. – Гейбриел замолчал.

– Значит, сгорела из-за любви?

Он коротко кивнул.

– Чепуха! – уверенно заключила Кейт. – Выдумки! Ни одна женщина на свете не поступила бы так глупо. Как по-вашему, гондольер не упадет в обморок от ужаса, если вы застегнете мою перчатку? Боюсь, сама не справлюсь.

– Проблема не в гондольере, а в пассажирах других лодок. Лучше сядьте рядом со мной, чтобы я мог сделать это незаметно. – Он подвинулся вправо и освободил место на скамейке.

Кейт встала, быстро повернулась и села возле принца. Он оказался очень большим, так что ноги сразу плотно соприкоснулись. Снова стало жарко, а к щекам подступил предательский румянец.

Черные глаза опасно блеснули.

– Итак, – произнес спутник, – займемся перчаткой.

Кейт неохотно вытянула правую руку. Крохотные жемчужные пуговки поднимались выше локтя. Принц склонился, и неожиданно выяснилось, что волосы его совсем не такие темные, как казалось раньше, а каштановые, с более светлыми прядями – по цвету напоминают перевернутую плугом землю.

Сравнение, конечно, не очень романтичное.

– Известно ли вам, что в лодке леди никогда не садятся рядом с джентльменами? – осведомился Гейбриел, застегнув последнюю жемчужину.

– Даже рядом с принцами?

– Только в том случае, если собираются стать принцессами.

– А я не собираюсь, – поспешно заверила Гейбриела мисс Долтри и с радостью услышала в собственном голосе правдивую ноту.

– Знаю, – согласился принц. – Кейт…

– Да, ваше высочество?

– Зовите меня Гейбриел. Не желаете ли узнать о Дидоне что-нибудь еще?

– Честно говоря, не особенно. На мой взгляд, дама чрезвычайно глупая, хотя и царица.

– Дидона – литературный персонаж, – продолжил он, не обращая внимания на ответ, – но в то же время вполне может оказаться реальной исторической личностью. И вот сейчас, пока мы с вами здесь прохлаждаемся, мой бывший профессор Биггитстиф раскапывает древний город – не исключено, что это и есть тот самый Карфаген, в котором она царствовала.

Если в голосе Кейт только что прозвучала нотка правды, то сейчас, при упоминании о Карфагене, в голосе принца послышалась откровенная тоска.

– Так поезжайте скорее, – изумленно посоветовала мисс Долтри.

– Не могу. У меня же замок.

– Ну и что?

– Неужели не понимаете? Когда брат Огастас чистил свои конюшни – в метафорическом смысле, разумеется, – то выкинул из них все создания, которые счел недостойными милости Божьей.

– Включая льва и слониху? – уточнила Кейт. – Смогла бы понять, если бы речь шла о Коко: она-то точно не Божья тварь, – но слониха? И обезьянка?

– Думаю, истинная причина заключается в том, что его супруга устала от запаха. Но все остальные… были сосланы на мое попечение, и дело с концом.

– Не означает ли это, что вы женитесь на русской княжне для того, чтобы иметь возможность поддерживать население замка?

– Именно так, – просто подтвердил принц. – Во-первых, Татьяна располагает весьма внушительным приданым, а во-вторых, ее можно оставить здесь в качестве хозяйки.

Кейт торопливо поднялась и пересела на прежнее место – лицом к принцу.

– Кажется, нам пора возвращаться к берегу, – решительно заявила она. – Хочу лишь убедиться, что поняла правильно: вы намерены жениться ради того, чтобы обеспечить многочисленное семейство, тут же взвалить все заботы на плечи жены и сбежать в Карфаген, где бы ни находился этот таинственный город. Впрочем, вряд ли стоит искать его в Ланкашире, потому что ни одна англичанка никогда, даже в литературном произведении, не бросится в огонь из-за любви.

– В вашей интерпретации история звучит достаточно жестко. – Принц ничуть не обиделся. – Но ведь это всего лишь брак, не так ли? – Он помахал слуге, требуя грести к берегу. – В конце концов, супруга получит титул. А с моим несомненным даром устанавливать истинную ценность всего на свете могу авторитетно заявить, что титул принцессы невероятно весом. Даже несмотря на то что лично вас нисколько не интересует.

– Поверить не могу, что вы допустили мысль о возможности увести Викторию из-под носа жениха, – покачала головой Кейт. – Видите ли, она серьезно влюблена в Алджернона, а он – ваш племянник.

– Понимаю. Но испытывать к этому джентльмену чувство преданности достаточно сложно, – огорченно согласился принц. – Хотя теперь, после встречи с вами, наверное, придется научиться.

– Я ему не родственница.

– Ошибаетесь. Если мои предположения о вашем происхождении справедливы, то доводитесь ему свояченицей. Ну или скоро ей станете.

– Значит, вы готовы одобрить брак? – уточнила мисс Долтри, решив оставить без внимания вопрос о происхождении. – Элджи будет счастлив. Если не возражаете, то мы уедем сегодня же. Визит и так требовал немалых усилий, а теперь еще все дамы обратили пристальное внимание на мою непрезентабельную фигуру…

– Нет.

Кейт решила, что не расслышала. Они уже вернулись к берегу, и как раз в эту секунду лодка стукнулась о мраморный парапет.

– Вы сказали «нет»?

– Вам непременно нужно остаться на бал. – Его высочество упрямо сложил руки на груди.

– Что за нелепость! Кто-нибудь наверняка догадается, что я не Виктория, а вы уже и так знаете правду. Какой же смысл задерживаться и понапрасну рисковать?

– Останетесь, потому что я хочу, чтобы вы остались.

– Можете говорить все, что душе угодно, – обиделась мисс Долтри, – но…

Гейбриел прыгнул на берег и подал спутнице руку. Она вышла из лодки, сгорая от негодования, и услышала:

– Димсдейл никогда не посмеет перейти мне дорогу.

Конечно, он прав, черт его подери. Кейт повернулась, чтобы поблагодарить слугу, который выводил из лодки собак.

– Что ж, – заключила она, снова сосредоточив внимание на собеседнике. – А теперь возвращайтесь к гостям, ваше высочество. Пора приступить к обязанностям принца.

– Пойдемте танцевать. – Он решительно вытянул руку.

– С ума сошли. Цезарь, нельзя! – Один из лебедей подплыл слишком близко к берегу – во всяком случае, с точки зрения пса. Хорошо еще, что никому из глупых птиц не пришло в голову поприветствовать компанию во время катания на лодке.

– Пойдемте, – настойчиво повторил принц.

– Ваше высочество…

– Зовите меня Гейбриел! – потребовал он сквозь стиснутые зубы.

Кейт заглянула в горящие гневом глаза и торопливо прошептала:

– Гейбриел, я же простая молочница, помните? У меня и гувернантка-то была всего года три-четыре, так что с танцами сложно. Не хотелось бы спотыкаться на глазах многочисленных светских знакомых Виктории.

– Что же в таком случае вы собираетесь делать на балу?

– Перевяжу щиколотку шарфом: притворюсь, что споткнулась о Цезаря и растянула ногу.

В эту самую минуту упрямый пес изо всех сил натянул поводок.

– Цезарь!

Хулиган повернулся и посмотрел на хозяйку. Кейт заставила его сесть, а в награду за послушание угостила кусочком сыра из ридикюля.

– Ваше высочество, – раздался за спиной голос Бервика. – Мисс Долтри. – Кейт показалось, что имя прозвучало чуть более подчеркнуто и многозначительно, чем следовало. – Простите за то, что прерываю, но только что прибыла графиня Дагобер. Ее светлость желает с вами поздороваться.

– Ждите здесь, – приказал принц и не оглядываясь направился к замку.

– Еще чего не хватало! – пробормотала Кейт. – Побежали гулять, ребятишки! – Она быстро зашагала в противоположном направлении, но Коко опередила хозяйку. Приклеенные к шерстке драгоценные камни сияли в лучах заходящего солнца и создавали впечатление светящегося нимба.

Вот куда ушли средства на ремонт деревенских хижин, подумала Кейт. А заодно и ее приданое. Марианна без раздумий наложила руки на легкую добычу.

Конечно, мачеха забрала деньги и без зазрения совести приклеила на собаку.

Глава 16

Неожиданно Кейт услышала собственное имя и, с удивлением обернувшись, увидела леди Роут. Генриетта стояла у входа в лабиринт и махала рукой. На ней было безумно модное в этом сезоне дневное платье в фиолетовую и зеленую полоску с украшенным оборками корсажем. Подойдя ближе, Кейт искренне обрадовалась наличию кружев, ведь без них внушительная грудь крестной оказалась бы совсем беззащитной.

– Дорогая! – воскликнула Генри. – Скорее иди сюда!.. Что ты так долго делала посреди озера с этим негодным принцем? Жених бродит как пес, потерявший кость, а гости окончательно поверили, что ты и в самом деле не ты, а твоя распутная сестра, и решили, что его высочество вознамерился лишить Викторию добродетели.

– Тише, – испугалась Кейт, – кто-нибудь услышит!

– Что ты! – отмахнулась леди Роут. – Да здесь вообще невозможно что-нибудь понять. Наверное, это вода так действует. Ужасно хотела подслушать, как леди Бантам воюет с мужем, но разобрала только несколько оскорбительных замечаний относительно ее бороды и его… хм, не буду смущать твою скромность.

– А что, у нее и правда есть борода? – удивилась Кейт. – Пойдем, Цезарь, прогуляемся вместе с леди.

– Собаки! – Генриетта только что заметила троицу. – Дорогая, скажи, что это всего лишь часть костюма. Ненавижу животных и решительно отказываюсь их принимать, когда ты приедешь ко мне в Лондон.

– Они не мои. Настоящая хозяйка – Виктория, – успокоила Кейт.

– О нет! – пронзительно воскликнула крестная. – Только не это! Злые хищники пытались откусить твоей сестре нос! – Она с неподдельным ужасом посмотрела вниз, на мохнатые комочки. – У меня есть небольшой кинжал с инкрустированной рукояткой. Пожалуй, отдам тебе: будет чем отразить внезапное нападение. Я обычно ношу его на груди, чтобы привлечь внимание, но лезвие действительно очень острое.

Фредди смотрел с обычным обожанием.

– Это Фредди, – представила Кейт, – а красавицу с драгоценными камешками зовут Коко. А вот и Цезарь, самый опасный зверь. – Песик услышал свое имя и грозно зарычал на воробья – должно быть, чтобы не утратить боевое настроение.

– Ну-ну. – Генриетта внимательно посмотрела на новых знакомых и покачала головой. – Знаешь, а они ведь совсем не похожи на хищников. Вот эта малышка мне особенно нравится. – Крестная показала на Коко. – Выглядит так, как будто знает себе цену. Поверь, милая, в этом и заключается главное достоинство женщины.

– Коко необыкновенно тщеславна, – рассмеялась Кейт.

– Тщеславие – обратная сторона уверенности в себе. – Генри помахала веером. – На мужчин действует безотказно. А что это на ней – стекляшки или драгоценности?

– Драгоценности, – честно призналась Кейт.

– И принадлежит это создание Марианне? Странно, но, судя по всему, нас с ней объединяет не только твой отец. Украшенная драгоценностями собака мне тоже нравится. Пожалуй, заведу себе одну из огромных русских гончих, которых там держат аристократы, и обклею изумрудами. Правда будет восхитительно?

– Пойдемте в лабиринт, – пригласила Кейт, пытаясь спрятаться от любопытных глаз и ушей, и повернулась, чтобы войти в узкую аллею.

– Не спеши и не трать понапрасну силы, – остановила крестная. – Я стою здесь лишь для того, чтобы скрыться от солнца. Мои высокие каблуки совсем не предназначены для беготни по кустам.

– Наверное, они очень неудобные.

– Зато выгодно демонстрируют лодыжки. Стареть ужасно обидно, а потому остается одно: как можно полнее использовать то, что пока не меняется.

– Лодыжки?

– И грудь, – серьезно кивнула Генриетта. – Полагаю, если бы судьба подарила мне ребенка, то похвастаться было бы уже нечем. Ну а так я до сих пор могу гордиться великолепной грудью, в то время как подружки давно превратились в высохшие сливы.

– А у меня груди и вообще нет, – вздохнула Кейт. – Если вас интересует, то здесь главным образом воск.

– Как я уже сказала вчера вечером, для твоей фигуры его слишком много. На мне, разумеется, тоже немало воска. Называю его «сердечным другом», – озорно хмыкнула она. – Для мужчин главное то, что на поверхности. Послушай, милочка, я нашла для тебя безупречного кавалера.

Кейт застыла от неожиданности.

– Неужели?

– Да. Правда замечательно? Троюродный племянник Бартоломью, моего второго мужа, но в то же время каким-то образом связан и с Лео – который, кстати уже успел напиться. Я погрузила благоверного в лодку и приказала гребцу не возвращаться на сушу до ужина. Так он по крайней мере сможет довести меня до стола.

– А вы очень обижаетесь на лорда Роута? – сочувственно спросила Кейт.

– Да нет, не особенно. – Генриетта пожала плечами. – Уже выходя замуж, я знала, что жених небезупречен, но на деле все оказалось не так уж и плохо. Конечно, пьет он слишком много, но пока при необходимости справляется с обязанностями. – Она бросила на крестницу озорной взгляд.

Кейт фыркнула.

– Ну слава Богу, шутки тебя не пугают, а то порой с девственницами не знаешь, что и как сказать.

– В последние годы меня особенно никто не охранял, – призналась Кейт.

– О, на этот счет не волнуйся, – успокоила Генриетта. – Если не будешь такой дурочкой, как сестрица, то немного свободы до свадьбы не помешает. Просто вскрикни погромче в брачную ночь, и супруг ни о чем не догадается.

– О, я вовсе не это имела в виду! – обиделась мисс Долтри.

Леди Роут пожала плечами.

– Невесты любят выглядеть непорочными, но если на наших светских свадьбах хорошенько покопаться в торте, то можно обнаружить немало интересного.

Кейт задумалась. Мама часто повторяла, что единственное настоящее богатство женщины – достоинство и добродетель. А вот крестная явно придерживалась иного мнения.

– Не хотела бы оказаться на месте сестры.

– Виктория пострадала исключительно потому, что ее мать проявила постыдное легкомыслие и не предупредила о возможных последствиях, – возразила Генриетта. – А во всем остальном она права: женишок пусть и безвкусен, зато весьма и весьма состоятелен. К тому же влюблен.

– Элджи сделал предложение только после того, как мачеха загнала его в угол и рассказала о свершившемся факте.

– По глупости и наивности твоя сестрица слишком рано исполнила заветное желание дружка; сначала надо было потребовать гарантий. Но с другой стороны, ей все равно удалось его привязать.

– Повезло. А вот я на ее месте непременно оказалась бы в положении Марианны: растила бы ребенка в деревне и притворялась, что когда-то была замужем за полковником, – вдохнула Кейт.

– Если кому-то и повезло, так это тебе, – без тени сомнения возразила леди Роут. – У тебя есть я! Несколько минут назад я беседовала с Димсдейлом и не стала скрывать, что узнала крестницу. А он в ответ все уши прожужжал о достоинствах возлюбленной Виктории. Да, боюсь, до невесты Элджи ты явно недотягиваешь. К тому же лорд страшно переживает: ты уплыла на середину озера, чем, по его мнению, серьезно омрачила репутацию будущей супруги. Думаю, стоит переспать с красавцем принцем хотя бы ради того, чтобы окончательно испортить настроение будущему зятю.

– А не слишком ли много хлопот на пустом месте?

– Не притворяйся, что труд кажется чересчур тяжким. Его высочество сияет, как Париж в ясный день.

– Слишком ярко, – заметила Кейт. – Не устает повторять, что не пытается соблазнить, но…

– Разумеется, пытается, – пожала плечами Генриетта. – Собственно, почему бы и нет? В конце концов, он ведь принц.

– Даже высокий титул не дает права укладывать в постель каждую встречную, – не сдавалась Кейт. – Цезарь, вернись!

Каким-то образом дамам удалось выйти в противоположном конце лабиринта, так и не попав в центр. Зато они нашли доселе неизвестную часть зверинца: вольер с лохматыми, дурно пахнущими козами и еще один, по которому гордо разгуливал страус.

– Только посмотри на эту птицу, – окликнула крестная. – Выглядит как коротышка, который вытянул шею, чтобы заглянуть даме за корсаж. Давай-ка лучше вернемся к озеру и отыщем достойного джентльмена, которого я выбрала тебе в мужья.

– А как его зовут? – поинтересовалась Кейт и, пытаясь призвать Цезаря к порядку, с силой натянула поводок. – Успокойся же наконец, хулиган!

– Твоего будущего мужа? Данте, в честь великого поэта. Но почему бы тебе не отпустить эту несносную собаку? Смотри, как внимательно за ней наблюдает страус. Не исключено, что он близкий родственник тех змей, которые глотают кроликов. Цезаря бы ему надолго хватило.

– Может быть, Цезарь и не вызывает особой любви, но я успела к нему привыкнуть, – заметила Кейт, втайне надеясь, что если произнести слова вслух, то они могут стать правдой.

– Что ж, в таком случае, – протянула Генриетта, ясно давая понять, что видит ложь насквозь, – почему бы тебе не уступить мне на время вот эту украшенную драгоценностями красавицу, а самой не сосредоточиться на Фредди и страшном звере Цезаре? Терпеть не могу собак, но крошка выглядит очень мило.

Кейт послушно передала поводок Коко, и компания отправилась через лабиринт в обратном направлении. По дороге леди Роут встретила немало знакомых, и всякий раз представляла крестницу в качестве Виктории, причем с такой неоспоримой уверенностью, что никому и в голову не пришло высказать удивление по поводу заметной потери веса.

– Но как же вы собираетесь представить меня своему родственнику? – недоуменно спросила Кейт. – Неужели тоже назовете Викторией? Ничего не получится.

– О, ему мы скажем правду, – беззаботно отмахнулась Генриетта, – и притворимся, что нуждаемся в помощи. Уверена: парень сразу бросится тебя спасать. Конечно, легкомыслия он не одобрит, но, дорогая, ты же сама призналась, что мечтаешь о супруге, который никогда не собьется с пути. Данте не обманывал даже в детстве, когда играл в каштаны. И не обращай внимания на экзотическое имя: к Италии наш джентльмен не имеет ни малейшего отношения, – да и по характеру самый настоящий Джон: ничего яркого.

Сразу вспомнился эффектный, полный неожиданностей принц, и Кейт постаралась поскорее прогнать непрошеный образ.

– Ваш протеже кажется безупречным, – твердо заметила она, – тем более что давно известно: яркие личности опасны.

– И в деньгах он не нуждается, так что можешь не беспокоиться: за приданым охотиться не станет.

– Не беспокоюсь, потому что уверена: в отношении моего приданого вы заблуждаетесь. – Кейт ответила, словно извиняясь. – Я долго об этом думала. Если бы мама оставила состояние, то наверняка предупредила бы меня. Отца частенько не было дома, и мы сидели вдвоем. Она учила меня вышивать, правильно пользоваться вилкой и ножом и даже кланяться королеве.

– Бедняжка так долго болела, – вздохнула крестная. – Наверное, просто не успела обо всем рассказать.

– Да, силы уходили, и она постепенно становилась все слабее и слабее. – В горле у Кейт застрял ком. – Но все равно о плохом я не думала, а однажды утром зашла и увидела, что она лежит в постели… мертвая.

– Сейчас расплачусь. – Генриетта отвернулась.

– Нет-нет, не надо. – Кейт тяжело вздохнула. – И все-таки не сомневаюсь, что о приданом она бы мне рассказала.

– Надеялась, что еще не поздно, – покачала головой леди Роут. – Все мы думаем, что впереди есть время. Кажется, в запасе немало дней и ночей, а потом внезапно приходит конец. – В голосе ее послышалась такая острая боль, что Кейт закусила губу. – Первый муж был намного старше меня, и я вела себя совсем не так, как положено молодой жене. Но это вовсе не означает, что я его не любила. Любила. Когда он умер, выла дни напролет. Да-да, выла – иначе и не скажешь. Ненавидела себя за каждое мгновение, проведенное вдали от него.

– Мне очень жаль. – Кейт осторожно прикоснулась к ее руке.

– Да, так оно и есть. – Генриетта повернулась и посмотрела на нее сухими блестящими глазами. – Нам не дано знать, сколько времени отпущено на близких. Даже твой мнимый жених, который так важно раздувает грудь в импозантном лиловом жилете, завтра может исчезнуть.

– Виктория была бы безутешна.

– Разумеется, – нетерпеливо согласилась крестная. – Я не об этом, а о том, что мы живем и не помним, что конец может настать в любой момент. Твоя мама не думала о смерти, потому что любила тебя. Позволяла себе забыть о плохом и радовалась каждому дню. Разве это не счастье? Потому и не успела сказать о деньгах – знала, что они есть, и не беспокоилась. Другой вопрос, почему ничего не сказал Виктор.

– После смерти мамы отец упомянул, что она оставила мне наследство, но от переживаний я замкнулась в себе и не хотела ничего слушать, а уж тем более обсуждать. Ну а он горевал недолго: не прошло и двух недель, как привел в дом Марианну. А через несколько месяцев умер и сам.

– Мужчины всегда так поступают, – с досадой заметила леди Роут. – Умудряются умереть в самый неподходящий момент.

Подруги вышли из лабиринта и увидели, что сад наполнился элегантной публикой.

– Данте очень похож на Бартоломью, – неожиданно сообщила она. – Если помнишь, так звали моего первого мужа, предпредшественника Лео. Ах, он был чрезвычайно достойным джентльменом! Давай найдем твоего будущего жениха, спрячемся в укромное местечко, и я расскажу ему твою историю.

– Подождите! – Кейт схватила крестную за руку. – Не хочу встречаться с ним в таком виде!

– А в каком же виде ты готова с ним встретиться? – Генриетта насмешливо вскинула брови.

– Только не в этом парике!

– Он намного лучше вчерашнего, – успокоила леди Роут. – Должна признать, что вишневый цвет тебе к лицу. К тому же насыщенные оттенки сейчас в моде.

– Нельзя ли подождать до тех пор, пока я снова не стану собой?

– Ни в коем случае, – отрезала благодетельница. – Данте того и гляди сделает предложение Эффи Старк, а ведь ей почти восемьдесят! Точнее, двадцать два.

– Но мне двадцать три! – в отчаянии воскликнула Кейт.

– О, прости, я забыла. Но она совсем сошла с ума: начала приставать к лорду Бекхему под столом, представляешь? И он ткнул ее вилкой. Нет, кажется, это она его ткнула. А потом Бекхем всем рассказывал, как подумал, что под стол забралась собака и начала грызть его брюки. Не хочу подпускать авантюристку к бедному Данте даже на пушечный выстрел!

– А я не хочу встречаться с вашим протеже до того, как приеду в Лондон.

Генриетта повернулась и пристально посмотрела на крестницу.

– Да, – потупилась мисс Долтри. – Надеюсь предстать перед мистером Данте в более убедительном образе.

– Он не мистер Данте, – обиженно поправила леди Роут. – Он Данте Эдвард Эстли, лорд Хатауэй.

– Дело в том, что моя грудь – вернее, ее восковая часть – медленно, но верно тает, потому что в парике ужасно жарко. К тому же не хочу показываться с собаками.

Генриетта окинула подопечную критическим взглядом.

– Да, ты и вправду вспотела. Даже вишневый цвет не спасает.

– Пойду в свою комнату, – решила Кейт. – Отдайте, пожалуйста, Коко.

– Не отдам, – неожиданно заупрямилась крестная. – Смотри, как важно она вышагивает. Сразу видно, что красавице больше нравится демонстрировать драгоценности, а не сидеть в четырех стенах.

Кейт опустила взгляд и обнаружила, что собачка горделиво семенит возле подола новой хозяйки, как будто понимает, как славно гармонируют блестящие камешки с полосатым шелком.

– Отошлите ее, как только наскучит.

– Вечером надень другой парик, – распорядилась крестная. – А я прикажу дьяволу Бервику, чтобы непременно посадил нас рядом с Данте. У тебя есть хоть один, которого можно не стыдиться?

– Нет, – честно призналась Кейт и горестно добавила: – Волосы – единственное мое достоинство. Пожалуйста, позвольте познакомиться с лордом Хатауэем без маскарада, в собственном обличье!

– Волосы – единственное достоинство? – презрительно переспросила Генриетта. – Взгляни на Коко!

Кейт послушно посмотрела вниз.

– Невозможно представить более тщеславное и самоуверенное создание, а в результате малышка действительно неотразима. Никто не посмеет с пренебрежением отнестись к ее прелестям. Как по-твоему, она тоже считает, что обладает одним-единственным достоинством? А ты… если убедишь себя в том, что, кроме волос, ничего не имеешь, значит, так оно и будет. Среди прочего – все перечислять просто некогда – у тебя потрясающие глаза – точно такие же, как у Виктора. У него была грива роскошных светлых волос, совсем как у льва, и зеленые глаза. Да, он был настоящий красавец!