Текст книги "Запах кофеина в твоей крови (СИ)"
Автор книги: Элли Вудс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
========== 1. ==========
Когда во тьму глядишь, будь добр подсветить для меня.
Иногда ты вдруг задумываешься о мировых тайнах, что болтаются на веревочке прямо перед твоими глазами. Многие вопросы откидываются на задний план. Видишь ли ты своих соседей? Что они из себя представляют? Не лжет ли тебе старушка Уолт на пятой авеню? Твои ли родители звонят тебе вечерами, чтобы узнать твои дела? Точно ли твои коллеги работают, а не прохлаждаются? Честен ли с тобой мир в целом? Практически никто не задает себе таких вопросов, потому что хотят жить легче. Никто не интересуются такими очевидными вещами для мнимой простоты. Никому не хочется влипать в бандитские авантюры, где даже бандитами не пахнет. В одно мгновение можно смешать всех в одну навозную кучу, в другое – нельзя. Почему смешиваются? Кому лень сортировать людей? Что вообще в этом плохого? А ведь, оказывается, делить стоит в первую очередью и не людей, а все живущих на Матушке-Земле. Помимо человека, здесь живут твари, которые утратили своё звание. Разве виноваты оборотни, что у них шерсть вырастает в самое неподходящее время? А вампиры в жажде крови? Или восставшие, что их какой-то дурак захотел воскресить? А ангелы в своём слишком строгом начальнике? Дьявол виноват, что никого не толкает на плохие поступки? Теперь тварями считаются люди, у которых не имеется совести, сердца или ещё более важных духовных ценностей. Вместо того, чтобы признать свои ошибки, они сваливают на таких как они. А это лишь малая часть существующих. О них никто не догадывается, но кого они станут интересовать. Нет, ученые не в счет. Кому они интересны из простого народа, что теряют разум, когда понимают свои ошибки при виде них? Об этом никто не думает, потому что работа куда важнее. Однако важнее не для всех. Их человеческих тварей ещё остались прекрасные личности, которых уговаривать на мир не нужно. Они не выделяются, лишь помогают нормальным существам в таких профессиях как врачи, повара, фермеры, какие-то личные услуги и «маги-шарлатаны». В них реально можно встретить таких прекрасных душой людей.
Я Микаэль Фоурти и мне добрых двадцать семь лет. У меня серые глаза, которые можно сравнить только с небесами в пасмурную погоду. Чуть полноватая. Маленькая грудь, но почему-то парни делают на неё акцент. Совсем не подкачанная попа, я её наела. Мои ножки – это моя гордость, которая просто не может остаться без внимания. Чтобы их хоть как-то утаить от чужих похотливых глаз, я надеваю простоватые, немного мешковатые, джинсы. Странно и поначалу было некомфортно, зато взгляды проходят мимо. Ростом меня не обидели, я среднего для девушки роста. Несмотря на все свои неполноценности, а именно без отличной фигуры, могу смело заявить, что настоящая красавица. Ведь главное совсем не то, что снаружи, а то, что внутри твоей души. В своём счастливом детстве, я успела побывать в четырех психиатрических лечебницах, а сколько приемов – не вспомнить. А всё из-за того, что говорила родителям про мои милые беседы с призраками и всей возможной чертовщиной. А почему я общалась? Все намного проще.
Я была одинокой с самого моего рождения, пусть и был взрослый брат, которому было лет шестнадцать, и родители, вечно занятые работой. Что оставалось делать шестилетней девочке в свободное от детского сада время. Брат или родители забирали меня и оставляли в своей комнате до самого ужина. Я как любая девочка доставала пластиковую игрушечную посуду и ставила на чайный столик. С кухни забирала настоящий чайничек, разводила в своем и возвращала. Таким образом пропадали две булочки, если они имелись. Ко мне приходил призрак одной девочки моего возраста и мы с ней хорошо даже сдружились, пока из того дома мы не переехали и её оттуда не изгнали.
Помню все свои слезы, но они высохли буквально через месяц, когда ко мне пришёл новый друг. Уже не ребенок и не призрак, а ровесник моего брата и демон. А потом снова изгнание, в этот раз я лежала в психушке и откачали меня спустя три месяца.
Мне было семь лет, когда я впервые пролежала месяцы в лечебнице под строгим наблюдением врачей! Далее были только осмотры или походы к психологу.
Второй раз лечилась в другой. Намного дольше. Это было в одиннадцать. Очередной мой друг умер, снова нечистью был. В этот раз не у меня в комнате встречались, а в школе. Когда в наш класс зашли и сказали, что он оказался демоном, все, кроме меня, открыли рты. А у меня вырвались горькие слёзы, которые остановили уже в больничке. Держали меня год. Следующие походы к врачам.
Повторилась история, когда мне было семнадцать. Я потеряла своего парня, он оказался тоже демоном. Его убили на моих глазах, когда мы сидели в кафе. Каково мне было видеть, как пришедший гость в бежевом плаще, с крестом, святой водой в бутылочке стреляет серебряными пулями в грудь Майлза и начинает читать свою мантру. Я молила остановиться, кидалась, но помочь не смогла. Мой парень скончался с улыбкой на губах и проклятьем в сторону убийцы . Я упала рядом с его телом с глазами, полными слёз горечи и обиды. В груди засела убивающая мой разум боль. Я смотрела на мертвое тело своего парня, которое, наконец, стало истекать бордовой кровью. Кровь, словно красное вино, медленно вытекала из пулевых отверстий на пол. Лужица расплылась до моей белоснежной кожи и такого чистого серого платья, которое сразу же пропиталось кровью. А кто оказался убийцей? Не поверите. Им оказался мой собственный брат. Родной брат, убил моего парня, в которого я безумно была влюблена. Я почувствовала предательство со стороны семьи и друзей. Когда друзья брата хотели забрать тело, я шипела как кошка, защищая его и целуя в холодные губы. Так длилось очень долго, но вечно я отгонять не смогла. Меня силой оттащили от него, усадили в машину, а тело Майлза запихнули в багажник. Обиженно отвернувшись, рыдая от рвущей на куски боли, я смотрела на проезжающие мимо авто. Меня привезли домой и на заднем дворе сожгли мою любовь. Я смогла вытерпеть три дня боли, а потом заперлась в ванной, когда дома никого не было. Включила просто ледяную воду, прямо в одежде села. Вода побежала через край. Холод я практически не чувствовала. Только большой кухонный нож почувствовала. Почувствовала своё решительно давление на вену сквозь кожу и резкую боль, когда провела вдоль такой прекрасной трубочки с кровью. Сделала ровно три пореза, совершенно не смущаясь, что боль чувствовать перестала. На другой руке успела сделать только два пореза, потому как спустя пятнадцать минут, пока я резалась, я ничего не видела и руки отказывались нормально двигаться. Ванна уже давно перестала быть белоснежно белой, поскольку выливающаяся ледяная вода, окрашенная кровью, окрасила дорогущую плитку. А мне было плевать, мне было хорошо. Когда я потеряла сознание, ко мне пришёл жнец в красивом голубом платье и на высоких каблуках. Волосы у жнеца были кудрявые, рыжие. Глаза небесно голубые.
– Здравствуй, Микаэль. Как твои дела? Лучше стало? – Спросила меня красивая женщина, садясь на скамейку, которая имелась в этом прекрасном саду.
– Здравствуйте. Получше. – Ответила я, улыбаясь слабой улыбкой. – Понимаете, какие твари мои родители и брат.
– Не впервой. Понимаю.
– Скажите, раз я самоубийца, я отправлюсь в ад? Как там? – Спросила я, понимая всю горечь своего положения.
– Нет, не в ад. Тебе умирать рано. Да и ещё меня твой парень просил, чтобы я тебя не забирала. Погостишь в этом месте, пока тебя не откачают.
– Майлз?
– Ага. Я забирала его. Он очень тебя любил и молил, чтобы ты, в случае чего, продолжала жить. Он так умолял, что я ему пообещала.
На глазах появились слёзы и вновь боль в груди. Упав на колени и прижав к груди руки, я стала плакать. Плакать долго и мучительно. Я тоже его люблю. Люблю. Женщина тем временем улыбнулась и присела рядом, обнимая как мать. Поддавшись эмоциям я стала рыдать ей в плечо, обнимая в ответ. Тем временем мне становилась намного спокойнее. Боль постепенно стала отступать, уступая место усталости. Я даже не заметила, как меня забрал сам Морфей, показывая кошмарные моменты, а потом, показывая, что всё будет прекрасно. Просто надо пережить. Вернулась я в сознание в больничной палате. По комнате чувствовался легкий аромат кофе, который приятно щекотал мои рецепторы обоняния. Однако когда я открыла глаза, никого не заметила. В этот же день ко мне завели родителей и брата. Мама с папой с кем-то беседовали по телефонам, писали какие-то сообщения. Брат был спокойным и смотрел на меня с омерзением. У этих людей не наблюдалось ни одной эмоции по поводу моего недавнего инцидента.
– Микаэль, ради всего святого, что ты с собой сделала? Зачем нужно было резать вены да ещё и вдоль?! – Кричала она, не отводя от уха телефонный аппарат, который порядком мне уже надоел.
– А вы, какого черта, со мной поступаете так грубо? Зачем вы лишаете меня шанса на счастье?! Зачем лишили меня Майлза? – Закричала я, совершенно не стесняясь быть услышанной.
– О чем ты говоришь? – Не понимала женщина, наконец оторвавшаяся от телефонного звонка.
И я начала им объяснять всю причину в полном объеме. Они ахали и охали, а я продолжала. Продолжала ровно до тех пор, пока у нас не начался самый настоящий скандал. Я встала на свои еще слабые ноги и болевшими руками стала размахивать в стороны, ударять в стены и отстаивать своё мнение. Боль меня почему-то не остановила швырять на пол пузырьки с лекарствами, аппаратуру, постельное белье. Мне было обидно за них. За отсутствие эмоций на мои выходки. Нет, одна была – шок. Но не более! Только брат оставался спокойным как удав. А я продолжала ходить по палате, ударяя по стенам. Швы на запястьях уже давно порвались, поэтому бинты были пропитаны кровью. Вскоре пропитались и мои босые ноги, которые ступали по осколкам стекла от баночек. Стекла впились в мои ступни, но я их просто напросто не чувствовала. Будто все мои рецепторы были сейчас заглушены, отключены как по мановению волшебной палочки. Как только я закончила свой длинный монолог, состоящий из своей защиты, родители вышли странно посмотрев на меня. Брат стоял некоторое время на месте и смотрел на меня как на врага народа. И вроде собрался уходить, только когда дверь за родителями закрылась, набросился на меня, припечатав меня к полу. Осколки стекла впились мне прямо в спину, задевая нервы у позвоночника и как бы прорезая стеночки. Элджей, так зовут моего брата, несколько раз ударил меня по лицу, и один сильный удар влепил мне в солнечное сплетение. Потом положил руки на мою шею и начал нещадно давить. Я стала кашлять, ловить ртом воздух, ослабевшими руками оттолкнуть его от себя. Всё было произвольно.
– Сучка, как ты смеешь так накатывать на моих родителей?! Кто тебе разрешал вякать малолетняя шлюха? Неужели пошла характером в ту стерву? – Улыбаясь как идиот, он шептал мне прямо в лицо гадости, которые я ранее слышала в адрес своих одноклассников и учителей.
Когда я уже потеряла сознание, ко мне на помощь прибежали медики и охрана. Они откинули в сторону Элджея, а меня перенесли в другую палату и там откачали. После этого инцидента я молила не впускать ни родителей, ни брата. Даже друзей, хотя Надин, она являлась ангелом, приходила вместе с братом своего зятя. А когда я стала чувствовать себя намного лучше, меня закрыли в психушке, на несколько месяцев.
Четвертое пребывание не такое уж и интересно е было. Просто сорвалась во время учебы, когда стали говорить, что чертовщины не существует. Тогда много стрессов на меня вывалилось, и вот я не выдержала.
Единственное, что меня не радовало – это то, что теперь каждый день подвергалась насилию. Все время, пока я училась. Старалась избегать общения, Надин за меня жутко стала беспокоиться. Та грустно смотрела на меня со стороны. А как она срывалась, когда видела на моей руке синяки. Каждый праздник, выходной, любая провинность и я оказывалась на полу, харкая кровь и захлебываясь в своих же слезах. После меня заставляли учить азы убийства нечисти. Брали с собой на очищение города, а я этого не желала. И не раз грозились отдать меня на растерзание их друзьям, что заглядывались на моё тело, иногда распуская руки. А что еще было? Они упоминали, что я не родная их дочь и наплевательски относились ко мне. Даже кормить стали объедками. А я не ела. Не ела очень долгое время, потом меня стали подкармливать одногруппники.
Так длилось до двадцати, пока я училась на своём медицинском, и то не до конца. Как раз был прекрасный солнечный день, все радовались теплому солнышку. Первое сентября пусть и омрачало мысли учеников и студентов, но ни один не говорил, что не придет. Так произошло и сегодня. Я пришла вся избитая, с кучей косметики на лице. Только мозоли на руках никак не могла скрыть. Прошла типа линейка, и все отправились на беседы с преподавателями. Именно в этом новом учебном году, я встретила брата Надин, который совсем недавно жил в Канаде. Здесь он был по обмену. Он мне открыл очередной путь к солнцу. Он без моего спроса пришел ко мне домой, собрал абсолютно все мои вещи и, взяв за руку, потащил к авто. В багажнике оказались все мои сумки с важными вещами, а я оказалась на переднем сиденье. А потом парень сообщил, что он не намерен оставлять все издевательства надо мной без какого-либо действия. Леон, брат Надин, отвез меня к себе на квартиру, где предоставил комнату. Я отпустить его просто не смогла и тогда разрыдалась уже у него на плече, бормоча проклятья на строгую судьбу. Леон оказался очень хорошим парнем и вскоре я мы с ним начали встречаться. Для моей защиты он прописал меня в своей квартире, а когда мне исполнилось двадцать один, его убил Элджей в какой-то подворотне. Снова поток слёз, но я справилась и даже смогла помочь Надин. Мы снова стали лучшими подругами. В день смерти моего второго парня, ведь мы с ним начали встречаться , на моём запястье появилась аккуратная метка соулмейта, так хорошо устроившаяся на конце моего шрама.
И вот мне двадцать семь, работаю в психиатрической больнице. Свою типа семью я уже лет как шесть не видела, да и не желала. Я была счастлива проходить своей дорогой и не осматриваться по сторонам. Просыпаюсь в своей квартире, иду в душ, ополаскиваюсь. В это время у меня варится ароматный кофе, который я выключаю уже свежей. Наливаю в огромную для своего времени кружку, достаю печенья. Вот и сижу голая, листаю книгу, которую совсем недавно одолжила мне пациентка, которая выписалась и теперь мы с ней часто встречаемся в аллее. Ровно в семь иду одевать свой свитерок, джинсы. Закалывая волосы в небрежный хвост, хватаю свою сумочку со всем нужным, иду на свою любимую работу, где помогаю людям обрести свой разум обратно.
Минут пятнадцать торчу в метро и десять топаю до лечебницы, вокруг которой высажен изящный сад. На скамейках сидят «больные» мило беседуя с такими же как они. В холе чисто, пахнет лекарственными препаратами и средством обеззараживает окружающие вещи и среду. Милые медсестры в белоснежных халатиках и с длинными волосами. здоровые мужчины хорошего телосложения. Пациенты не нервируют. Бывают истеричные, но они в соседнем крыле и волноваться особо не о чем.
В ординаторской я снимаю свою ветровку, кладу все в свой шкаф. Ухожу к стойке, где главная медсестра отдаёт указания.
– Привет, Жанна! Что мне на сегодня? – Спросила я, принимая пять папок с данными пациентов.
– Новички, как всегда. Однако предупрежу, один красавец не очень был разговорчивый, когда его привели. Правда, такой красавец, что сама бы съела целиком. – Провозгласила тридцатилетняя женщина, у которой на пальце золотое обручальное кольцо, а в первый класс пошли её близняшки.
– Что же, тебе уже не погулять на свободе. – Подколола я её, на что мы только рассмеялись, привлекая толпу посмотреть на нас.
– Вот-вот! Нужно искать мужа нашей Мике. Вон, какая красавица! Если бы я была парнем, то точно бы не упустила свой шанс на твоё сердечко. – Появилась рядом Хельга, принимая данные своих пациентов.
Мы все весело рассмеялись и я ушла болтать с «больными». Почему я решила устроиться именно психиатром? Я люблю слушать и анализировать. Ну очень нравится мне болтать с людьми из этого круга. Чаще всего они рассказывают про нечисть, что часто привидится им. А мне интересно, потому что у каждого свои догадки и формулировки. Лично я уже давно научилась всей этой ерунде, просто помогать своим соседям надо. Они не твари, они хорошие существа, в отличие от человека.
========== 2. ==========
Освещая мне дорогу вперед, подумай о последствиях. Может что-то не состыкуется.
Первые три пациента рассказывали как в сумасшедшем бреду, но я кивала и слушала. Даже улыбалась и задавала вопросы. В основном они оказались очень общительные и так радовались, что я им верю. Просто не было предела их разговорам. Те даже прыгали и изображали увиденных. Получалось очень неуклюже, поэтому я смеялась вместе с пациентом, который все время смеялся над своими ошибками. Вот так я и объявила их вполне здоровыми. Четвертый оказался труднее, но и с ним я справилась. Он раскололся как орешек и признался, что влюбился в ту самую девушку, которая является к нему по ночам и что-то требует. Я ему говорила, что все нормально и ему переживать совершенно не стоит. Убеждала более двух часов, зато результат появился.
Последний оказался крепким орешком. Красивый, статный мужчина тридцати пяти лет. Короткие волосы темно-русого цвета были взъерошены. Голубые глаза смотрели с ненавистью и злобой на весь целый мир. Прямой нос, тонкие губы. Настоящий красавец. Широкая грудь, закрытая рубашкой цвета темной бездны. Такого же цвета и брюки, обтягивающие такой сексапильный взгляд. Кисти рук сильные и все в мозолях.
– Итак, – начала я последнюю беседу, – как вас зовут?
– Вам какая разница? Хотите упрятать в ваше «райское местечко» с прекрасными медсестрами? – Усмехнулся он, оголяя свои белые зубы, я разглядела маленькие клыки.
– Мне не нужно вас для этого спрашивать, чтобы оставить вас здесь надолго. – Поддалась вперёд, наклоняясь к нему с любопытными глазками. – Я психиатр. Хочешь уйти скорее, флаг тебе в руки, только побеседуй со мной.
– Ты хоть знаешь, с кем ведёшь речь, жалкий человечишка?! – Рыкнул мужчина, срываясь со своего места и также приближаясь ко мне, останавливаясь всего в паре сантиметров от моего лица.
На моём лице не дрогнул ни один мускул, поскольку я давно уже не боялась смерти. Слишком много смертей близких произошло, чтобы он смог меня напугать.
– Зачем мне беседовать с такой, как ты? Ты не стоишь этого. – Всё также рычал он, еле держа себя в руках.
– Что же, твой выбор. Встретимся завтра, – я посмотрела в его глаза лазурного озера – мистер Бротман. Эдвард, можешь его уводить обратно в палату.
Я хитро улыбнулась, откинулась на свой удобный стул. А Ричард смотрел на меня, словно хотел испепелить, однако победу праздновать мне. Вот такая ситуация меня заставила задуматься. Озлобленный мужчина, как-то попал в эту лечебницу. И… чёрт дери каждого! Как только Эд увел пациента, я почувствовала запах кофе. Им пропиталась комната, что совершенно мен удивило. Кофе я не пила и не оставляла в этом кабинете. Но один только его запах, и я запросто могу расслабиться, даже не замечая рабочей атмосферы. Впрочем стоило только об этом вспомнить, как я уже разглядывала свою метку. Лазурит в виде камня ярко-голубого или даже синеватого цвета. Ещё утром она была голубой. Не придав этому значения, я продолжала гладить кончиком пальцев по его ребрам. По выпирающему шраму попытки самоубийства. Красиво, изящно и по-своему гармонично с моей душой, с моими мыслями.
Доработав оставшиеся часы на сегодня, я уже начала одела курточку и захватила сумочку. Медленно пошла в сторону выхода, попутно читая отчет, который я написала, дабы отдать его Жанне. Шла, стуча своими каблучками, и думала о своём будущем, возможном счастье. Каким оно будет. Что оно будет из себя представлять? Думала о своём до тех пор, пока не услышала шум из палаты «110». Остановилась, прислушиваясь к голосам. Услышала грубоватый голос моего красавца с беседы и ещё один. И разговор был весьма неприятный.
Этот мир, в котором я вырос практически с самого своего рождения. Здесь нельзя найти того места, где тебя не посчитают сумасшедшим, когда ты произнесешь свой статус. Ни в одном уголке такого не встречал, где тебе при встрече мило улыбаются, причем искренне. Люди лживые существа, которые готовы перегрызть глотку просто ни за что. Вот спокойно идешь, говоришь одному, что ты демон, а прохожий в тихушку вызывает специалистов. Причем ты изначально не понимаешь, каких именно специалистов. Киллеров, которые убивают такую нечисть, как я, или санитаров из психиатрической больницы. В моем случае, когда я спокойно занимался во время честно нажитой отставки своей кофейней. Разговаривал со своим знакомым, который приехал буквально на десять минут. Вот никого не трогал, варил кофе и болтал с Коулом. Подшутил, что я демон, хотя в каждой шутке есть доля правды, какой-то ебанат позвонил в психушку. Приехали и забрали. Мне пришлось закрыть свою кофейню из-за какого-то идиота. Над самим военным насмехаться, да еще и над демоном! Вы уж простите, но это была верхушка наглости. Так я думал, до внезапной беседой с психиатром.
Врачом оказалась молодая девушка, которой я мог дать года двадцать четыре. Русые волосы, чуть светловатые, заделаны в небрежный хвостик. Глаза словно тучи на небе. На губах играет легкая улыбка. Даже фигурка у нее отпадная, которую она тщательно пытается скрыть под свитером и джинсами. Очень красивая, даже возникает чувство, что у нас есть что-то общее. Однако осознание того, что меня хотят упечь в психушку, я не дам себя охмурить. Не моё это дело, провести в этом дурдоме всю оставшуюся жизнь. Поэтому моё лицо приобрело крайне недовольное выражение. Но это не испугало психиатра. Честное слово, я пытался предать своему лицу крайне неприятное выражение, но девушка была не из низших сортов. Она держалась как самая настоящая холодная королева. Что самое интересное, это то, что у девушки никого не было. Как это понял? А все просто, глаза кричали об одиночестве, и не по её вине.
– Итак, – подала она свой голос, от которого у меня по коже пробежали мурашки странного восторга и удовольствия. – Как вас зовут?
– Вам какая разница? Хотите упрятать в ваше «райское местечко» с прекрасными медсестрами? – Хищный оскал появился на моём лице раньше, чем я успел сообразить.
– Мне не нужно вас для этого спрашивать, чтобы оставить вас здесь надолго. – Девушка привстала, оперлась на стол и любопытно посмотрела на меня, снова такое странное чувство появилось. – Я психиатр. Хочешь уйти скорее, флаг тебе в руки, только побеседуй со мной.
– Ты хоть знаешь, с кем ведёшь речь, жалкий человечишка?! – Рыкнул я, срываясь со своего места и также приближаясь к ней, надеясь её хоть как-то напугать.
Однако девушка не испугалась. Снова. На её милом личике не дрогнул не один мускул. Она будто доказывала всему миру, что ты зря брыкаешься. Ты должен быть аккуратен. Со мной связываться опасно, говорил весь её вид и почему-то мне это шуткой не казалось.
– Зачем мне беседовать с такой, как ты? Ты не стоишь этого. – Всё также рычал я, просто не мог сдержаться, ведь меня вроде как считали психом.
– Что же, твой выбор. Встретимся завтра, – она посмотрела на меня очень внимательно, задерживая свой взгляд на моих глазах – мистер Бротман. Эдвард, можешь его уводить обратно в палату.
Как-то смущающе получилось. Именно в этот момент мне очень захотелось обратно, в свою кофейню, где пахнет разнообразными сортами кофе и чая, и снуют люди. Где есть всего пять десертов, которые заказывают к чашечке ароматного напитка. Такая прекрасная атмосфера там царит, что невозможно тронуть этот уголок. Как же хочется обратно.
В итоге меня оставили в палате, куда запихнули по приезде. В ней имелась кроватка и письменный стол со стулом. Для чего он имелся, если на нем совершенно ничего не имелось. Ни одного шкафа, а на окнах решетки. Палата пусть и была пустынной и светлой, но не внушала никакого чувства. Здесь мне пришлось просидеть до самого вечера. Просто страдая от скуки я валялся на кровати и набивал такт какой-то мелодии по простыне. Это было глупо и по-детски для такого мужика, как я.
Вечером, часов в семь в палате появились санитары, что-то проверили и оставили еду, к которой я не собирался притрагиваться. А когда они вышли, сразу же появился мой брат, который был весьма недоволен положением моих дел. А кто будет доволен, когда твой родственник разлегся на кровати и пытается доказать, что ты вполне нормальный?
– Рик, я думал ты умнее. Какого черта ты здесь? – Спросил мой брат, брезгливо осматривая помещение, в котором я пребываю.
– Ага, я тоже так думал лет так девять назад, когда ты взял в жены человека. – Огрызнулся я, понимая, что выгляжу не как завсегдатай своего обиталища.
– Она вполне нормальная…
– Да, знаю я. Чего явился, не уж то проведать просто так? – Я поднялся и принял у него сигарету.
Подошёл к окну, открыл на проветривание, а потом подхватил поднос с едой. Зажег сигарету, не спеша стал затягиваться. Пепел сбрасывал на металлическую поверхность.
– В последнее время охотники участили свои нападения на нас. Недавно сестренку моей жены чуть не прищучили. – Произнес брат, отбирая сигарету и садясь на подоконник.
– Кто этот урод? – Чистая любопытность взыграла в моей крови.
– Некий Элджей, – выдохнул Генри мне прямо в лицо – по крайней мере, он так сам представился.
– Этот ублюдок…
Он посмотрел на меня с улыбкой, уже понимая, к чему появился на моем лице хищный оскал. Снова выдохнул мне в лицо, передавая сигарету. Как раз в это время отворяется дверь и мы видим на пороге того самого психиатра. Увидев в моих руках сигарету, девушка поморщилась и подошла почти вплотную, чем изрядно удивила моего братца.
– Мистер Бротман, я бы прошла мимо ваших разговоров, но прошу не курить в лечебнице. – Произнесла она, забирая сигарету и потушив её о металл подноса. – Ещё раз такое повторится, и на беседы вам можно не рассчитывать. Я уж постараюсь, чтобы вас закрыли за несоблюдение правил.
Девушка забрала поднос, холодно окинула меня взглядом и удалилась, хлопая дверью. Генри выдержал паузу и заржал как конь. Я обиженно посмотрел на него, а потом махнул на него рукой. Потом протянул руку за очередной порцией никотина. Однако брат вытирал слезы, выступившие от смеха, и не замечал моей молчаливой просьбы.
– Милая девушка, кто она такая? – Спросил меня брат, качая головой в знак отрицания.
– Психиатр. Болтает с поступившими сумасшедшими. Я её пытался припугнуть своей ненавистью и резкими выпадами, а ей хоть бы что. – Выдохнул я, опуская руку. – Но я не сумасшедший!
– Я знаю, что ты псих. Однако мне пора. Жена, да и дети, сам понимаешь…
– Погоди, Генри. Умоляю, принеси мне чашку кофе. – Попросил я, получив смешок и отрицание.
Братец исчез, оставив меня одного у открытого окна. За окном солнце уже садилось, показывая все краски рассвета. В своем одиночестве я остался один на несколько дней. Санитары приносили еду, но я не ел, поскольку она была просто отвратительной. В общем, я уже через два дня молился, чтобы уже выперли отсюда, это было тщетно.
Утром я вновь сидел на подоконнике, поглядывая на гуляющих больных. Они выглядели вполне довольными. А мне здесь не нравилось, хотелось вернуться в свою кофейню и выпить столько кофе, чтобы утолить свою жажду по нему. К часу пришел санитар и попросил пройти с ним таким тоном, словно ведут на допрос. Привел к тому же кабинету и вошел на несколько секунд внутрь один. Потом запихнул меня и ушел.
А я посмотрел на девушку и заметил, что она наливает к себе чашку кофе, придерживая висок и иногда зевая. По кабинету разнесся аромат настоящего кофе, который был явно заварен совсем недавно. Закончив, она повернулась с чашкой в руках и села на свой стул, отпивая один большой глоток. Потом посмотрела на меня, предлагая садиться.
– Если не хочешь говорить, не говори. У меня голова болит, твоя удача. – Бросила она, ставя чашку на стол и откидывая голову назад.
Я также откинулся на спинку деревянного стула, пытаясь не замечать витавшего аромата. Снова возникло чувство раздраженности.
Прошло несколько дней после того, как я застала «больного» с сигаретой у открытого окна. Меня не смутило присутствие его родственника. И даже не боялась, что он простудится. Сигареты в лечебнице запрещены, а потому я пригрозила закрытием в психушке.
На работе никаких завалов не наблюдалось, даже ни одного намека. Было слишком просто сидеть без дела в своем кабинете, поэтому я начала читать еще одну книгу. Читала долго, по ночам не спалось от интригующего сюжета. Засыпала я буквально в пять утра и просыпалась в полседьмого. Зато, какое облегчение пришло, когда я, наконец, заметила, что дочитала её. Книжка мне понравилась, поэтому я восхищалась концовкой. Ну, восхищалась недолго.
Сегодня мне нужно было вновь побеседовать с мистером Бротманом. Только вот желания с кем-то беседовать я не наблюдала. Пока один санитар его привел и протолкнул в помещение, я успела намолоть кофейные зерна и поставила в чайничек завариваться. Этот кофе был высшего сорта, принесла мне его Надин, потому что знала о моем пристрастии к черному напитку с какой-то приятной горчинкой. Чтобы я делала без её небольших подарочков? Я бы давилась дешевым кофе из магазинов, однако на нем я не экономлю.
Заметив раздраженность мужчины, я усмехнулась. Он отвел взгляд и смотрел в окно, но недовольство было видно даже невооруженным взглядом. Я немного отпила, потом махнула рукой на него, вновь поднимаясь на ноги. Достала любимую кружку своей подруги, ибо выбора не было, и налила ещё одну чашку кофе. Не выпьет, сама выпью. Поставила перед вполне здоровым пациентом и вновь села на своё место. Он поблагодарил, смущенно краснея, самую малость, и, молча, стал пить его. Даже слов не требовалось. Просто как знакомые выпили чашку кофе, перед тем как разойтись по своим домам. Вы только подумайте, тридцатипятилетний мужчина, не обделенный красотой и силой, краснеет как девчонка.
Когда время вышла он встал со стула. Пока тот не видел, я выписала ему справочку, что он здоров. А когда собрался уходить, я вручила её ему прямо в руки и просила собирать вещи, которых у него вообще-то не было. Он улыбнулся, как мне показалось очень мило, и вышел.
Я с минуту сидела одна, пока в кабинет настойчиво не постучались.
– Войдите! – Крикнула я, улыбаясь своим мыслям.
