Текст книги "Две полоски от босса (СИ)"

Автор книги: Элли Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Сколько эта девчонка уже работает у меня? Кажется, год. Продержалась дольше всех. Усмехаюсь, надо выписать ей премию. Черт, и как только она меня терпит?

Через минуту порог моего кабинета переступает отец. Встаю с кожаного кресла и пожимаю руку родителю.

– Поблизости был, – оправдывает свой визит отец, – решил заскочить.

Мы оба знаем, что он лукавит.

Он видит мое скептичное выражение лица и тут же берет быка за рога.

– Как движутся дела с академией?

Кривлю уголок рта. Отец, как всегда, в своем репертуаре.

– Нормально, – получает в ответ сухую констатацию факта.

– Татьяна подпишет бумаги?

Складываю руки на груди, слегка наклоняя голову набок, пытаясь прочесть по его лицу профессионально спрятанные эмоции.

– Зачем тебе это, отец? Какая кошка пробежала между вами?

– Это земля Садулаевых, – упрямо гнет свою линию. – Давно пара было снести это здание. Оно не несет никакой прибыли.

– Во-первых, – качаю головой, не соглашаясь с доводами родителя, – ее документы чисты. Во-вторых, это не просто здание. Ты же прекрасно это понимаешь. Лучшая балетная академия города. Говори, как есть: это что-то личное.

Отец громко хмыкает и точь-в-точь отзеркаливает мою позу.

– С каких пор тебя стал волновать балет? – задает он справедливый вопрос, уводя тему в сторону. – Я для чего послал тебя к Жаровой?

Сжимаю челюсти, играя желваками, и упрямо молчу.

– Если ты не помнишь, – отец сверкает черными глазами прежде, чем продолжить, – я напомню. Ты должен создать невыносимые условия для учащихся. Мне нужна эта земля, Максут! План для постройки уже утвержден городской администрацией.

Бросаю на отца безразличный взгляд и иду к панорамному окну. В отражении вижу, что отец буквально пылает от негодования, поэтому решаю добить его всего лишь одной фразой:

– Найди себе для этих целей другую землю.

– Мы теряем огромные деньги!

– Чего ты хочешь от меня? Чтобы я вышвырнул оттуда Татьяну силой? – начиная злиться, запускаю пальцы в волосы.

В глазах отца проскальзывает что-то похожее на скрытое смущение. Хотя, возможно, просто так падает свет от люстры, создавая причудливые тени на лице отца.

– Так вот! Я не такой подонок, как ты считаешь. Максимум, на что я согласен, предложить ей отступные.

Душу заполняет так похожее на разочарование чувство, за которым следует небольшая вспышка раздражения. Для чего дал номер, если не берет трубку?!

Телефон вибрирует и на экране появляется небольшой конвертик. SMS. Прикусив губу, разворачиваю сообщение, подсвеченное голубым светом.

«Занят. Завтра поговорим». 

С минут смотрю на эти сухие слова, которые совсем не вяжутся с тем, что написано на обратной стороне небольшой записки.

Словно прочитав мои мысли,

Максим присылает еще одно сообщение: «Спокойной ночи, детка». Я выключаю свет и ложусь в постель. Еще полчаса смотрю на дисплей, перечитывая смс Максима.

Как только экран гаснет, я вновь нажимаю на сенсорные кнопки, и так – пока глаза не закрываются. Трубка выскальзывает из ослабших пальцев, падая на мягкое, словно воздушное облачко, одеяло…

Морщусь, понимая, что Татьяна не согласится. Академия – это ее детище.

– Придумай что-нибудь, сынок. Я в тебя верю, – прежде, чем уйти, отец со сталью в голосе добавляет на прощание. – Не хотелось бы вводить дополнительные меры по проверкам фур, но иногда мне это кажется необходимым.

Так и хочется сказать, что мне его вера на фиг не сдалась, как и то, что плевать я хотел на угрозы в сторону моего бизнеса. Как только он уходит, я срываю с себя футболку и захожу в соседнее помещение. Всю злость я вымещаю на боксерской груше.

Если он будет останавливать каждую фуру с досмотром, у меня начнутся проблемы, поскольку товар будет поступать позже оговоренного срока. Следующие часы я полностью погружен в работу.

Сводки, накладные…

Однако, мысли относительно ситуации с академией периодически просачиваются в рабочий процесс. Перед глазами появляется образ грациозно танцующей на пуантах Ангелины.

 Это все равно, что вонзить в спину нож. Устало проводя рукой по лицу, откидываюсь на спинку кресла.

В голове звучит только одно слово – проклятье.

Глава 20

Макс

Все идёт по плану. Соколову доставили флаер в один из самых элитных клубов Анапы, что находится возле самого побережья. Сопляк клюнул на мой крючок. Он искренне верит, что выиграл его с помощью репоста в одной из соцсетей.

Лох! Теперь мне осталось лишь дождаться его прихода.

Клуб «Моби» буквально создан для фанатов роскоши и ценителей комфортного и богатого отдыха. Здесь отдыхает только определённая целевая аудитория – успешные и обеспеченные люди, «золотая молодёжь». Словом, те, кто может позволить себе выложить сотню-другую «зеленых» за обычный коктейль.

Внутри преобладают четкие геометрические линии, дорогая высококачественная отделка с позолотой и драпировками, лепнина на потолке, витражные конструкции и сложные фигуры из осветительных приборов.

В «Моби» играет живая музыка и работают исключительно профессиональные ди-джеи.

Мне повезло! Делаю глоток апельсинного сока и обвожу ленивым взглядом статусный дизайн ночного клуба. Андрей Колесников – владелец клуба, мой знакомый, сын друга моего отца. Рассматриваю пресыщенным взглядом стайку полуголых девиц. Брюнетки, блондинки, рыжие, высокие и нет – на любой вкус.

НО меня волнует только лишь одна девушка. Обладательница длинных стройных ног, шелковистых белокурых волос, чей взгляд буквально ставит на колени.

А все дело в ее бархатных, словно у оленёнка Бемби, глазах...

Телефон вибрирует, и я пробегаюсь взглядом по смс.

Отлично!

Он здесь. Проходит меньше пяти минут, как я вижу Соколова.

Парень, открыв рот, смотрит по сторонам, должно быть, не веря в свою удачу.

Усмехаюсь, делая глоток из прозрачного стакана. Удача, как же… Поднимаюсь со своего места, одергивая темно-коричневый пиджак в стиле кэжуал и направляюсь прямиком к ошалевшему парню.

Тот никак не может отоварить взгляд от пятой точки какой-то рыжей девки с внушительными формами, крутящейся вокруг шеста.

– Димон! Не ожидал тебя здесь увидеть, – специально делаю максимально развязный тон.

Парень оглядывается. Его взгляд проясняется и мне даже кажется, что Дима искренне радуется нашей «случайной» встрече. Ни дать, ни взять старые знакомые.

– О, Макс, здорово! – щегол протягивает руку, явно стараясь выглядеть более взросло и значимо в моих глазах.

На этот раз пожимаю протянутую ладонь, но так, что Соколов морщится, отнимая ее, а затем и вовсе потрясывает кистью. Пацан с радостью откликается на приглашение пройти в сторону VIP зоны, а дальше все идет по накатанной. Пара стаканов с оранжево– янтарным напитком и – парень уже лыка не вяжет. Дохлый совсем оказался.

 Знал бы, не позволил бы так усердствовать с элитными напитками. Откидываюсь на спинку бархатного синего диванчика с кучей подушек, разложенных по периметру.

– А где Ангелина? – спрашиваю словно между прочим, выдыхая в потолок ароматную струйку дыма.

Я знаю, что малышка уже давно спит, но мне интересно, что ответит ее «парень».

Соколов лыбится, делая очередной глоток. Наверняка, чувствует себя своим среди мажоров и бизнесменов.

– А кто ходит со своим самоваром по клубам?

Приподнимаю бровь и салютую ему бокалом. Да, ты молоток! Сам, без моей помощи, себя закапываешь.

– Говоришь, давно с Ангелиной вместе?

– Ага, сколько себя помню, – кивает Соколов. – Наши матери хорошо общаются. Точнее, общались, пока Ангелинкина мать не заболела.

Задумчиво провожу ладонью по подбородку. А вот это упущение с моей стороны – не пробить такую важную информацию.

– Что с ней?

Соколов, неохотно отрывает взгляд от танцпола.

– С кем?

Похоже сопляку совсем не интересна тема разговора. Его больше волнует разнообразие и количество горячих цыпочек на квадратный метр клуба.

– С матерью Ангелины.

– А…Ну, так сердце у нее. На операцию надо бабла, а его нет. Вот Ангелинка в последнее время шипит на меня, как разъярённая кошка. А че я? Где я ей достану столько кэша? – в голосе парня сквозит безразличие, можно сказать, даже раздражение.

Проанализировав полученную информацию, понимаю многое из того, что раньше казалось странным. Все встает на свои места.

-Ясно.

Дмитрий с плохо скрываемой завистью смотрит на мой смартфон, логотипом которого является надкусанное яблоко.

– Макс, а ты как поднял бабло?

Бросаю взгляд на наручные часы. Я узнал все, что хотел. Пора закругляться.

– Грузоперевозки.

– А для меня ничего не найдется?

Игнорирую вопрос.

Парень отводит глаза, понимая, что ему нечего ловить. Соколов, будто дорвавшийся до малины медведь, не пропускает взглядом ни одну короткую юбку.

Усмехаюсь. Щенок-то голодный!

Он продолжает раздевать взглядом все ту же рыжую бестию.

– Нравится? – киваю на понравившуюся бабенку сопляку.

– Ага, – кивает Соколов, почти давясь слюной.

Задумчиво делаю глоток, разглядывая поверх стакана девицу.

Высокая, объемная, с крупными, подкрашенными ярко-алой помадой губами – полная противоположность хрупкой нежной Ангелине. Эта, на шесте – обычная дешёвка, каких здесь пруд пруди.

Делаю резкий жест рукой, чтобы она подошла. Подведённые чёрным карандашом глаза женщины загораются предвкушением. Почти вижу, как в ее бездонных зрачках загорается неоновый свет, в котором отражаются зеленые долларовые купюры. Раскачивая бёдрами, норовит устроить свою «пятую точку» возле меня.

Киваю головой в сторону Соколова.

 В глазах девицы появляется заметное разочарование, но, тем не менее, она послушно направляется к дивану, где вальяжно развалился блондин.

Щегол находит в себе силы приподняться и сфокусировать взгляд на желанном объекте. Танцовщица не теряется, удобно устраиваясь у него на коленях, и призывно улыбнувшись, запускает пальцы в светлые пряди парнишки.

Покидаю сладкую парочку «Твикс», с чистой совестью оставляя их наедине.

Это выбор Соколова, ему за него и отвечать.

 Мой путь лежит к кабинету Андрея, куда и заваливаюсь без стука.

С колен Колесникова подрывается одетая лишь в тонкое черное боди и сапоги выше колен блондинка. Владелец клуба громко чертыхается, запуская трясущуюся пятерню во всклокоченную шевелюру.

– Макс, ну, ты хоть бы постучался! Сердце в пятки ушло, – уже более спокойно произносит Андрей. – Думал, жена пришла.

Девчонка, словно послушная кукла, ждет распоряжения, хлопая густыми накладными ресницами.

– Иди, Дашенька, – бубнит Андрей, отправляя свою очередную игрушку.

Он шлепает блондинку пониже спины и поднимается с кресла, резким движением застегивая ширинку на широких брюках. Колесников расплывается в улыбке. Его круглое потное лицо лоснится, словно намазанный маслом блин. Небольшие темные глаза горят, как угли.

– Какими судьбами? Сто лет не видел тебя, Макс.

– Я пришел по делу, – усмехаюсь, пряча руки в карманы джинс.

Черные глаза Колесникова загораются интересом.

– Мне нужны снимки с камеры, дальняя VIP зона интересует. Можешь организовать?

Глава 21

Ангелина

– Как? Опять?! Мы же в том месяце откладывали!

– Ангелина, поймите, пока анализы не буду в норме, я не имею права проводить операцию, – главврач смотрит на меня через толстые оптические стекла очков.

– Не понимаю. Вы же сами говорите, что все серьезно и медлить нельзя, – глаза начинает щипать от слез, и я морщу нос, чтобы не разреветься прямо в коридоре больницы.

– Прогресс на лицо. Многое показатели почти пришли в норму. Количество тех же самых лейкоцитов уменьшилось в разы, ЭХО-кардиограмма уже не так страшна, анализ почек удовлетворительный.

– Значит, маме лучше? – уточняю, прислушиваясь к словам доктора, а не к разливающейся по венам панике.

Мужчина согласно кивает, поправляя воротничок белого халата.

– Динамика явно идет на улучшение. Так что, операция не за горами, – врач делает пометку в журнале обхода и добавляет чуть мягче: – Я бы настоятельно рекомендовал со всей серьезностью отнестись к эмоциональному фону вашей мамы, – он тяжело вздыхает.

Серые глаза мужчины выглядят уставшими, а покрасневшие склеры выдают недосып.

– Она у вас меланхолик. А таких пациентов сложнее всего лечить. Особенно, когда дело касается такого органа, как сердце. Что-то на ваш взгляд незначительное может произвести эффект разорвавшейся бомбы.

– Я понимаю, – глухо откликаюсь, нервно заламывая пальцы.

Так хочется быть полезной хоть в чем-то. К тому же, скоро зарплата. В этом месяце вышло не так много, как хотелось бы. Слишком мало выступлений, но богаты тем, что есть.

– Может, что-то купить надо? Лекарства? – облизываю пересохшие от волнения губы. – Микстуры? Или…

– Забыл сообщить вам отличную новость, – врач останавливает жестом мою сбивчивую речь. – В больницу поступил новый препарат. Очень хорошее лекарство, аналогов ему нет на сегодняшний день, – гордо добавляет Сергей Анатольевич, словно это его личное достижение.

Это лучшая новость, какую я услышала за последнее время! Мне хочется кинуться доктору на шею, но, понимая всю неуместность этого поступка, сдерживаю свой порыв.

– Спасибо, Сергей Анатольевич! – моих губ касается счастливая улыбка. Я все еще до конца не верила в такую удачу.

– Ах, да, – лечащий врач запинается, прежде чем продолжить. – У нас освободилось место. Мы посовещались и решили перевести Евангелину Игоревну в палату высокого комфорта, – врач нервно отвел глаза и суетливо добавил. – Извините, мне надо на обход.

Я осталась стоять с приоткрытым от удивления ртом, растерянно глядя вслед Сергею Анатольевичу. В груди зашевелилось какое-то странное, похожее на недоверие чувство. Разве так бывает? Удача за удачей… Я тут же отбрасываю ненужные мысли в сторону. Надо радоваться, а я вместо этого, как всегда, ищу подвох.

Палата разительно отличалась от обычной. Удобная кровать, большая плазма на стене, собственный холодильник. Обалдеть! Удивленно таращу глаза на всю эту роскошь.

– Ой, доченька! – восклицает мама, приподнимаясь на локтях, когда видит, кто именно зашел в ее покои.

Спешу с улыбкой к любимой мамочке. Как же я соскучилась, родная моя! Наклоняюсь и меня обнимают самые теплые, самые уютные руки в мире!

– Да ты здесь прямо как королева, – поддразниваю маму, у которой даже, кажется, улучшился цвет лица.

На светлой коже розовеет нежно коралловый румянец. Как же важна для человека обстановка!

– К хорошему быстро привыкаешь, – откликается мама, кивая в сторону прикроватной тумбочки, где лежит пульт. – Я теперь могу смотреть кулинарные программы. Скучать некогда, – и с лукавой угрозой добавляет: – Так и домой не захочу.

Я обиженно надуваю губы.

– Ну, что ты такое говоришь? Как же мы без тебя? Папа себе места не находит.

На этих словах мамина улыбка гаснет и на гладком лбу появляется продольная морщинка. Я тут же ругаю себя, проклиная за длинный язык.

– Доченька, ты за ним проследи. Ты же знаешь, папка наш… ну, совсем простой. Как бы чего не натворил, – мама машинально прикладывает ладонь туда, где находится сердце.

У меня по спине бегут мурашки. Я пугаюсь так, что начинаю безудержно болтать обо всем, желая отвлечь маму от ненужных мыслей. Рассказываю про главную роль, про свои успехи, про Верхотурова, который вернулся после вынужденного простоя.

Мама внимательно слушает и кивает. На тонкой коже под глазами виднеются небольшие «гусиные лапки». Она тянется вперед и прикасается к моим распущенным волосам.

– Какая же ты красивая у меня, Ангелиночка, – мама неожиданно хмурит лоб и добавляет: – Так боюсь за тебя. В этом мире столько зла и зависти, а ты у меня такая наивная добрая девочка, – и сокрушенно вздыхает, вглядываясь в мои глаза. – Вернуть бы время назад. По-другому бы воспитала тебя.

– Ну, ма-ам, – тяну со вздохом и беру ее за руку, как будто хочу согреть прохладную ладонь в своих.

– Пообещай, дочка, что не будешь удобной. Действуй по велению сердца, прислушивайся к нему, – мама с силой стискивает мои пальцы в руках. – Никогда не позволяй вытирать о себя ноги, Ангелина, даже если это будет любовь всей твоей жизни.

Мне не нравится, как все это звучит, будто…

– Вот когда последний раз ты гуляла? – прерывает мама мои мысли. – В кино ходила, в кафе?

Просто молчу, потому что даже вспомнить не могу ничего, кроме того позорного похода на «Веном» с Димкой.

– Так и знала, – мягко журит мама. – Так нельзя, дочка. Нельзя растрачивать себя без остатка на работу… на мой недуг.

Вскидываю глаза. Мне не верится, что она могла произнести такое вслух.

– Но, мам…

– Обещай, что сегодня же сходишь в кино.

Я тяжело вздыхаю. Легко сказать «обещай». А с кем? Наташка далеко.

С Димой? Упаси Бог! Да у меня даже знакомых нормальных нет. Вот что значит – посвятить свою жизнь балету. Хоть Катьку Наумову зови. Мысленно усмехаюсь, поражаясь абсурдности последнего варианта.

Слышится не громкий стук в дверь, после чего створка приоткрывается и входит медсестра. Она толкает перед собой столик на колесах.

– Евангилина Игоревна, ваш обед.

От глубокой тарелки идет ароматный пар. Помимо супа с красной рыбой, на столике тарелка с фруктами, стакан воды и апельсиновый сок.

Медсестра мягко улыбается, вынимая из кармашка форменного халата небольшую голубую таблетницу.

– После обеда примите таблетки.

– Спасибо, – не привыкшая к такому сервису мама отчаянно краснеет, а я провожаю девушку растерянным взглядом.

Как только за ней закрывается дверь, мы переглядываемся.

– И правда королева, – неожиданно смеется мама, садясь в постели. Ее глаза впервые за долгое время светятся спокойствием, а я… я просто счастлива видеть ее эмоции.

Глава 22

Ангелина

Путь от больницы до дома не долгий. Иногда даже радуюсь тому, что живу в таком небольшом городке. Все под рукой – все удобно, но, все же, мысли о чем-то «большем» порой закрадываются в мою голову. С каждым пройденным этапом мои амбиции растут. Шагая вдоль улицы, я думаю о том, как не сгореть на костре собственных желаний.

Ни одна уважающая себя балерина не отказалась бы от работы в Московском театре. Другой уровень, другая зарплата, море возможностей.

Столица России. Именно там можно развивать свой талант, ведь мастер-классов под руководством самых именитых прим не счесть.

– Красавица, подвезти?

Я так увлеклась мыслями, что даже не заметила, как за мной едет черный спортивный автомобиль. Останавливаюсь. Максим Садулаев.

– Запрыгивай, детка. Подвезу.

– Привет, – лепечу, послушно проскальзывая в салон через открытую дверь.

На мне все те же потертые джинсы и белая майка. Волосы убраны в небрежный низкий хвост, затянутый резинкой-браслетом (да, я пала жертвой тренда), на лице ни грамма косметики. Сразу же краснею, когда Максим обращается ко мне с обаятельной улыбкой:

– Откуда топаешь?

Он поворачивает руль и медленно трогается вперед по ровной недавно отремонтированной дороге. Запах свежего гудрона перебивает так полюбившийся мне травяной аромат. Глубоко вдыхаю и он, словно дразня, проходит через рецепторы.

– Да, к маме ходила, – скромно складываю руки на коленях, все еще ощущая себя неловко после нашей последней встречи.

Встречаюсь с синими глазами и краснею до мочек ушей, в которых сверкают небольшие серьги-гвоздики с белыми фианитами – подарок папы на совершеннолетие.

– Максим, спасибо за пуанты, я… – у меня перехватывает дыхание, голос срывается от волнения, – я… Это то, о чем я даже мечтать не могла.

Он усмехается, легким движением пальцев смахивая с моей щеки выбившуюся из хвоста прядь белокурых волос. Его глаза перебегают с моих глаз на губы и обратно, и меня буквально подбрасывает вверх на эмоциональных качелях.

Сдерживающую платину срывает, будто по щелчку и я, захлёбываясь восторгом, делюсь ощущениями от подарка. Твердые на вид губы Максима смягчает улыбка. Ему, похоже, по душе моя реакция на презент.

– Они о-очень крутые, – продолжаю без остановки щебетать, непроизвольно наблюдая за тем, как мастерски Максим ведет машину.

В этом есть что-то завораживающее – когда мужчина раскрытой ладонью прокручивает руль.

– Не понимаю, как ты так точно подобрал. Пуанты не так легко выбрать, – удивляюсь тому, как точно подобрана обувь.

Макс приподнимает бровь, но слушает молча.

– Очень много нюансов: полнота, подъём, жесткость…

– Считай, мне повезло, – хрипло откликается Макс.

– У них даже есть вкладыш в комплекте, – пищу, уже не стесняясь показывать восторг. – Я в них буду выступать в городском театре!

Я боюсь хоть как-либо упоминать цену пуант. Мне очень неловко поднимать эту тему. Любопытство подстегнуло меня на следующее утро погуглить фирму. Сказать, что я была в шоке – не то слово.

– Вы что, с мамой не вместе живете? – нарушает тишину Максим. – Ты к ней в гости ходила?

– Она в больнице, – поворачиваюсь к нему. Мой ответ почти лишен эмоций. – Уже несколько недель с папой сами справляемся.

Я вижу, как Макс смотрит на меня через зеркало дальнего виденья, поэтому решаюсь продолжить.

– У нее с сердцем проблемы, после перенесённого вируса. Врач говорит, это осложнение, – затем, оживляюсь и добавляю: – Представляешь, так повезло! Маму перевели в другую палату, а там условия в несколько раз лучше.

Следующие пару минут делюсь с молодым человеком своими переживаниями. Заканчиваю новостями о том, что в больницу привезли новое лекарство, на которое у нас большая надежда – тоже неслыханное везение.

– И правда повезло, – говорит Максим.

Я тушуюсь, когда ловлю на своем лице его внимательный взгляд.

– Тебе, наверное, не интересно, а я…

– Ангелина, мне интересно все, что связано с тобой, – перебивает Садулаев, припарковываясь возле Наташкиного подъезда. Максим разворачивается ко мне всем корпусом. – Чем сегодня занимаешься?

Вроде бы простой вопрос, но у меня мгновенно потеют ладошки. Неужели хочет куда-то пригласить?

– Да так… – пожимаю плечами. – Выходной.

Максим улыбается, показывая ямочку на щеке, заставляя мои губы дрогнуть и подарить ответную несмелую улыбку.

– Давай, сходим куда-нибудь?

Я уже готова была сказать «нет», как в ушах почти наяву прозвучали мамины слова: обещай, что сегодня же сходишь в кино. Вовремя прикусив язык, несмело спрашиваю:

– В кино?

– Можно и в кино, – усмехается Макс. – Сто лет там не был. На что хочешь?

Улыбаюсь так, что щеки болят.

– Давай, на «Веном»? – выдвигаю свое предложение.

– Серьезно? Марвел? – преувеличенно выдыхает он. – Ничего не говори, детка, Просто выходи за меня.

Смеюсь, открывая дверь. Понимаю, что это безобидная шутка, но на мгновение сердце делает резкий скачок. Видя, что молодой человек тоже выходит, решаю уточнить.

– А во сколько?

– Давай, прямо сейчас.

На какое-то время я задумываюсь, но тут же соглашаюсь. Все равно делать нечего. Отдыхать дома не умею. Слоняюсь от скуки из угла в угол. Не привыкла бездельничать.

– Давай. Только мне надо переодеться, – предупреждаю на всякий случай. – Подождёшь?

Максим расплывается в обаятельной улыбке.

– Что, даже не пригласишь в гости? – играет ключами, перебирая их пальцами.

Надо же, так нагло напрашивается!

Растерянно молчу первые пару секунд, а потом решаю предупредить.

– Папа дома, выходной же.

– Отлично, – слышу в ответ. – Как раз познакомишь.

Максим одним нажатием на брелок запирает машину.

Я решаюсь сделать признание.

– Максим?

– М? – откликается Садулаев, подходя ко мне вплотную. – Что такое, детка?

– Я тебя обманула, – мне приходится запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.

Челюсть мужчины напрягается, скулы становятся более выраженными.

– В чем именно?

– Я живу в доме напротив, – говорю так, будто призналась, что утопила котенка в речке. – А это дом моей подруги.

– Глупышка, – снисходительно усмехается он в ответ.

Глава 23

Макс

Вижу, как малышке не комфортно. Она смущается, переживает за бедную обстановку в квартире. Не большая двушка с совковым* ремонтом. Невзрачная потертая мебель, на полу лежит выцветший от времени линолеум.

Взглянуть особо не на что. Впрочем, мне оно и не надо. Все мое внимание сосредоточено лишь на ладной белокурой красавице, из-за которой я окончательно потерял покой. Ей здесь не место. Она должна жить в достойных условиях.

Ангелина ловко скидывает кеды и проходит вперёд, заглядывая в гостиную.

– Пап? Ты где?

Неспешно разуваюсь, аккуратно ставя кроссовки возле кед хозяйки квартиры. Они такие маленькие по сравнению с моим сорок пятым.

Из гостиной выходит невысокий мужчина. Он сонно щурит глаза. Кожа на щеке примята из-за неудобного положения во сне. Образ завершают видавшие виды штаны с вытянутыми коленками.

– Пап, – щебечет моя малышка, – я с Максимом. Пойду, переоденусь. Мы в кино.

Делаю шаг вперед и протягиваю руку растерявшемуся мужчине. Должно быть, он не ожидал гостей в воскресенье.

– Максим, – крепко жму руку отцу Ангелины.

– Алексей.

Пожатие отца Ангелины крепкое. Настоящие руки работяги. По тому, как именно лёг загар, понятно, что он очень много времени проводит за рулём. Только у водил кожа выше локтей намного светлее, чем сами кисти рук.

Ангелина пританцовывает на пятках.

Я слегка усмехаюсь. Не может устоять на месте моя девочка.

– Иди-иди, – подгоняет ее отец в сторону комнаты, в которой стоит кровать с розовым покрывалом. – Что ты там хотела? Переодеться? Чаем напою гостя, – сообщает свои планы Алексей.

Когда за Ангелиной закрывается дверь, я следую за хозяином дома в махонькую кухню. В ней помимо газовой плиты, уместились кухонный стол и пара стульев.

– Садись. Тебе зелёный или чёрный?

– Без разницы.

Мне нравится отец Ангелины. Простой работяга, без предрассудков.

Электрический чайник вскипает буквально за минуту. С благодарным кивком принимаю чашку с пакетированным чаем.

И тут, садясь напротив меня, Алексей неожиданно выбивает меня из колеи одной фразой.

– Комплексуешь?

Я чуть не поперхнулся горячим напитком. Негатив разливается по венам со скоростью звука. Непроизвольно крепко сжимаю челюсти, выдвигая вперёд подбородок. Дьявол!

– Че ты несёшь? – цежу, переходя на «ты», а затем бросаю косой взгляд в коридор.

К своему облечению, не замечаю там Ангелины. Должно быть, еще занята выбором наряда для похода в кино.

– Что вижу, то и говорю, – спокойно отвечает отец моей девчонки, не отводя карих глаз.

Крепкий орешек!

 Не каждый способен выдержать мой полный острых осколков льда взгляд.

– У всех нас есть свои недостатки, – философски, с завидным спокойствием добавляет Макаров.

Если бы не Ангелина, Макаров уже валялся бы на полу, полируя щекой мои ботинки. Эта тема табу даже для отца Ангелины. Одно напоминание о прошлом спускает всех моих бесов с цепи.

– Если скажешь... – угрожаю хозяину хаты, не договаривая фразу до конца.

В конце концов, это отец Ангелины. Но сейчас мне почти плевать.

– Не скажу, – перебивает отец Лины. – Сами разбирайтесь, не мое дело, – делает глоток чая вприкуску с печеньем. – Но знать она должна.

Глядя поверх чашки на Алексея, какое-то время ещё сверлю взглядом родителя Ангелины. Червь любопытства шевелится, извивается, заставляя поморщиться и спросить:

– Как понял? – мне необходимо знать, чтобы впредь не совершать ошибок.

– Друг у меня был с такой же проблемой, – отвечает мужчина, намазывая дешевое печенье не менее дешевым маслом. – По походке твоей, по выправке… Приходилось наблюдать подобное поведение, потому сразу понял, кто ты есть.

Провожу пальцами по шее, глядя из-под бровей.

– И кто?

– Контрактник бывший. Зуб даю!

Принимаю из рук Алексея протянутую мне пачку печенья. Нельзя обижать хозяина дома, когда он выказывает гостеприимство – так меря воспитали.

– Какой имеешь интерес к моей дочке? – интересуется отец Ангелины.

Мне нравится, как он ловко поменял тему. Сейчас я вновь вижу перед собой отца моей девочки, а не раздражающий объект.

– Самый серьёзный, – отвечаю прямо, не пряча взгляда. Не в моем стиле ходить вокруг да около. – Будь по-другому, ноги бы моей здесь не было, – добавляю грубовато, что расставить приоритеты.

– У неё есть парень, в курсе? – смотрит со светящимся любопытством в добрых карих глазах.

– Считай, что уже нет, – усмехаюсь в ответ, доедая кусочек печенья.

Через каких-то полчаса из дальней комнаты выпорхнула Ангелина в коротком бежевом платье. На милое личико нанесен неяркий макияж – тушь и какой-то светлый блеск, который ей ни к чему, все равно он продержится максимум до первого поцелуя. От этих мыслей мое настроение резко идет в гору. Поднимаюсь из-за стола, благодарю отца Лины за нехитрое угощение.

– Ладно, идите. Я рано сегодня лягу. Ключи под ковриком. Оттянитесь по полной, – выдаёт Алексей, переходя на молодёжный сленг.

Прощаюсь с ним крепким рукопожатием и, мягко подталкивая Ангелину в поясницу ладонью, вывожу девушку в подъезд. Она такая красивая, что я с трудом сдерживаю руки. Так и хочется прикоснуться, погладить, сжать… Платье, туфли на среднем каблуке, распущенные волосы… Весь образ в целом у моей детки – бомба!

Спускаясь по лестнице, Ангелина задает вполне рациональный вопрос:

– А вдруг билетов не будет?

– Я уже купил, – успокаиваю малышку. Она удивленно хлопает длинными черными ресницами, что вынуждает меня пояснить: – Онлайн.

Балдею, когда вижу, как Ангелина радуется таким простым естественным вещам. Ее красивые карие глазищи широко распахнулись, стоило войти в VIP-комнату. Прежде, чем сесть на большой уютный красный диван, девушка провела ладонью по бархатной обивке.

– А сколько человек будет с нами сидеть? – наивно спрашивает «конфетка», устраивая милую попку на краю дивана.

Я плюхаюсь рядом и одним движением руки притягиваю стройняшку ближе к себе, почти впечатывая в свое тело.

Ангелина несмело поднимает глаза и кладет хрупкие пальчики мне на грудь.

– Только ты и я, – усмехаюсь, не сводя глаз с пухлых сочных губ.

Уже представляю, с какой жадностью буду брать эту неприступную крепость. Как мягкие, упругие, словно спелые вишенки, губки малышки будут покорно приоткрываться навстречу моим. Целовать Ангелину – одно удовольствие! Раньше никогда не понимал в чем соль этого обмена слюной, поэтому резко пресекал все попытки со стороны случайных подруг.

А тут сам, словно зеленый сопливый мальчишка, готов наслаждаться сладостью поцелуя с соблазнительной во всех отношениях блондиночкой.

– Как – одни? – удивляется Лина, вглядываясь в мои глаза.

– Не понял. А кто тебе еще нужен? – напрягаю мышцы, но тут же расслаблюсь, когда Ангелина кладет белокурую голову мне на плечо, почти повторяя сказанные мною ранее слова:

– Никто. Только ты и я.

*Совковый ремонт – народное название старого ремонта, который соответствовал стандартам СССР

Глава 24

Ангелина

Делаю последний глоток из высокого фужера. Во рту взрывается миллиард пузырьков. Хихикаю, обводя взглядом заставленный блюдами столик. Мне так хорошо!

Чувствую себя сытой кошкой, наевшейся сметаны. Суши, салаты, шоколадный десерт, пустая бутылка из-под какого-то розового напитка, которую, между прочим, я приговорила в одно лицо.