Текст книги "Неизвестная рукопись Доктора Уотсона"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Вдруг я услышал приглушенный крик. Я натолкнулся на что-то мягкое. Испуганный голос пролепетал:

– Пощадите!

Умоляю, пощадите!

Это была Полли, прижавшаяся к стене в темноте. Опасаясь, что ее крик может спугнуть Потрошителя, я зажал ей рот рукой и прошептал ей на ухо:

– Все в порядке, Полли. Тебе ничего не угрожает. Я тот джентльмен, который сидел с тобой.

В это время сзади на меня обрушилась какая-то огромная тяжесть, меня отшвырнуло назад, в проход. Коварный злодей, за которым я шел по пятам от «Ангела и короны», перехитрил меня. Он спрятался в темноте и пропустил меня вперед. Теперь в ярости от того, что добыча ускользает, он напал на меня, как дикий зверь.

Я ответил тем же, отчаянно отбиваясь, и пытался вытащить револьвер из кармана. Мне надо было держать его в руке, но во время моей службы в войсках ее величества в Индии я был военным врачом, а не солдатом и не был обучен приемам рукопашного боя.

Поэтому я не мог тягаться с чудовищем, с которым схватился. Под его натиском я упал и радовался лишь тому, что девушке удалось убежать. Я ощутил, как цепкие руки сжимают мое горло, и тщетно махал свободной рукой, все еще пытаясь достать из кармана револьвер.

Я обомлел, услышав вдруг знакомый голос, который вскричал:

– Посмотрим, какого зверя я вспугнул!

Еще до того, как вспыхнул огонек фонарика с увеличительным стеклом, я понял, как жестоко ошибся. Отвратительный тип, сидевший позади меня в трактире, был не кто иной, как Холмс, переодетый и загримированный!

– Уотсон!

Он был поражен не меньше, чем я.

– Холмс! Господи помилуй, да ведь если бы мне удалось вытащить револьвер, я мог застрелить вас!

– И поделом было бы, – проворчал он. – Уотсон, можете считать меня ослом.

Он оторвал от меня свое гибкое тело и, схватив за руку, хотел помочь мне встать. Даже в тот момент, уже зная, что это мой старый друг, я не мог не подивиться его великолепному гриму, изменившему до неузнаваемости его лицо.

У нас не было времени для взаимных упреков. Когда Холмс поднимал меня, мы услышали пронзительный крик, разорвавший тишину ночи. Холмс отпустил мою руку.

– Меня опередили! – вскричал он и ринулся в темноту. Пока я поднимался на ноги, вопли усиливались. И вдруг они оборвались. В жуткой тишине отчетливо слышался топот ног бегущих людей – Холмса и еще кого-то.

Должен признаться, что я проявил себя в этом деле не лучшим образом. Некогда я был чемпионом полка по боксу в среднем весе, но, видимо, те времена миновали безвозвратно. Я прислонился к кирпичной стене, стараясь справиться с тошнотой и головокружением. В этот момент я не мог бы откликнуться, даже если бы на помощь звала наша милостивая королева.

Головокружение прекратилось – окружающие строения выпрямились, и я, пошатываясь, побрел назад, нащупывая путь во тьме. Мне удалось пройти не более двухсот шагов, когда меня остановил спокойный голос.

– Здесь, Уотсон.

Я повернул налево и обнаружил проем в стене.

Снова послышался голос Холмса:

– Я уронил фонарь. Не поищете ли вы его, Уотсон?

Его спокойный голос особенно пугал меня, так как скрывал мучительную внутреннюю борьбу. Я знал Холмса: он был глубоко потрясен.

Я сделал шаг и наткнулся на фонарь ногой. Я зажег его и отшатнулся, увидев перед собой страшную картину. Холмс стоял на коленях, согнувшись и повесив голову, – олицетворение отчаяния.

– Я потерпел неудачу, Уотсон. Меня надо отдать под суд за преступную глупость.

Потрясенный кровавым зрелищем, я едва слушал. Джек Потрошитель дал волю своему отвратительному безумию, на этот раз избрав жертвой бедную Полли. Жуткая картина расплывалась перед моими глазами…

– Но у него было так мало времени! Каким образом?..

Холмс ожил и вскочил на ноги.

– Пошли, Уотсон! Следуйте за мной!

Всю дорогу он намного опережал меня, но я не терял его из виду, и когда я наконец нагнал его, то обнаружил, что он изо всех сил стучит в дверь ломбарда Иозефа Бека.

– Бек, – кричал Холмс, – выходите! Я требую, чтобы вы немедленно вышли! – Он снова и снова колотил кулаком в двери. – Откройте дверь, или я вышибу ее!

Наверху появился освещенный прямоугольник. Открылось окно. Из него высунулась голова. Иозеф Бек крикнул:

– Вы что, с ума сошли? Кто вы такие?

В свете лампы, которую он держал в руке, были видны ночная сорочка с высоким воротником и ночной колпак с красной кисточкой.

Холмс отошел и громко прокричал ему в ответ:

– Сэр, я Шерлок Холмс, и если вы не спуститесь немедленно, я взберусь на эту стену и выволоку вас за волосы.

Бек, естественно, был ошарашен: Холмс все еще был в гриме.

Я попытался помочь делу.

– Герр Бек, вы помните меня, не правда ли?

Он с удивлением посмотрел на меня.

– Вы один из двух джентльменов…

– И уверяю вас, что это мистер Шерлок Холмс.

Ростовщик колебался. Но потом сказал:

– Очень хорошо. Сейчас спущусь.

Холмс нетерпеливо шагал, пока свет не показался в ломбарде и входная дверь не открылась.

– Выходите, Бек! – скомандовал Холмс грозным голосом.

Испуганный немец повиновался. Сильная рука моего друга схватила ростовщика, который тщетно пытался увернуться. Холмс разорвал перед его ночной сорочки, обнажив голую грудь, покрытую мурашками от холода.

– Что вы делаете, сэр? – спросил ростовщик дрожащим голосом. – Я не понимаю.

– Куда вы отправились, Бек, после того, как ушли из «Ангела и короны»? – спросил Холмс, отпустив ростовщика.

– Куда я отправился? Я пошел домой, в постель.

После того как Холмс понизил тон, Бек пришел в себя и теперь был настроен враждебно.

– Да, – проговорил Холмс задумчиво, – похоже, что это так. Возвращайтесь в постель, сэр. Сожалею, что напугал вас.

Холмс бесцеремонно повернулся, и я вслед за ним. Когда мы дошли до угла, я обернулся и увидел, что Бек все еще стоит перед ломбардом. В своем странном облачении, с высоко поднятой в руке лампой, он казался карикатурой на статую Свободы, подаренную Соединенным Штатам народом Франции, огромную, полую бронзовую статую, которая ныне стоит у входа в нью-йоркскую гавань.

Мы вернулись к месту преступления и увидели, что труп бедной Полли обнаружен. Большая толпа любопытных, одержимых болезненной страстью к такого рода зрелищам, забила вход на улицу, в то время как фонари официальных лиц рассеивали мрак вокруг места происшествия.

Холмс мрачно созерцал эту сцену, засунув руки глубоко в карманы.

– Нет никакого смысла выдавать наше присутствие, Уотсон, – пробормотал он. – Это только повлечет за собой бесплодные объяснения с Лестрейдом.

Меня не удивило, что Холмс предпочитал не раскрывать нашу роль свидетелей жуткого происшествия. Он действовал сообразно своим методам; к тому же в данном случае задето было его самолюбие.

– Давайте улизнем потихоньку, Уотсон, – с горечью сказал он, – как подобает безмозглым идиотам, какими мы оказались.

Глава 7
МЯСНИК ЗА РАБОТОЙ

– Дело в том, Уотсон, что вы не заметили укутанного в плащ Иозефа Бека, который выходил из трактира как раз в тот момент, когда девица собралась на улицу. Вы следили только за мной.

Я с горечью сознавал, что не он, а я был виноват в происшедшем, хотя в его тоне не было и намека на это. Я пытался признать свою оплошность, но он прервал мои извинения.

– Нет, нет, – сказал он, – только из-за моей глупости злодей ускользнул из наших рук, а вовсе не из-за вас!

Опустив голову на грудь. Холмс продолжал:

– Когда я вышел из трактира, девица заворачивала за угол. Бека нигде не было видно, и я мог только предположить, что он либо отправился в другом направлении, либо притаился в одном из ближайших темных парадных. Я остановился на первом предположении и пошел за девицей. Свернув за угол, я услышал звуки приближающихся шагов и краем глаза увидел, как какой-то мужчина в плаще идет за нами. Конечно, у меня и мысли не было, что это вы, – притом, честно говоря, ваша фигура не слишком отличается от фигуры Бека, Уотсон. Я решил, что крадущийся мужчина – это наш ростовщик. Я, в свою очередь, спрятался, и когда услышал крик, то подумал, что мне удалось выследить Потрошителя. После чего напал на него и обнаружил мою непростительную ошибку.

Мы закончили свой утренний чай, и Холмс в ярости шагал по гостиной на Бейкер-стрит. Я встревоженно следил за его движениями.

– Потом, – продолжал Холмс с ожесточением, – пока мы были поглощены своими неудачами, Потрошитель нанес удар. До чего же наглый этот дьявол! – воскликнул он. – Презрение ко всему и всем, невероятная самоуверенность – вот спутники его преступлений! Верьте мне, Уотсон, я засажу чудовище в тюрьму, даже если это будет последним делом моей жизни!

– Похоже, что с Иозефа Века подозрение снято, – сказал я, пытаясь рассеять горькие мысли Холмса.

– Безусловно. Бек не мог добраться до дома, смыть с себя кровь, раздеться, облачиться в ночную сорочку и колпак до нашего прихода.

Холмс схватил трубку из вишневого дерева, персидские шлепанцы и тут же в сердцах отбросил их.

– Уотсон, – сказал он, – единственное, чего мы достигли вчера вечером, – это устранили одного подозреваемого из миллионов людей, проживающих в Лондоне. Такими темпами мы сумеем выследить преступника где-то в следующем столетии.

Я не мог ничего возразить. Но Холмс вдруг расправил свои худые плечи и устремил на меня взгляд стальных глаз.

– Довольно об этом, Уотсон! Уподобимся Фениксу. Одевайтесь, мы нанесем еще один визит в морг доктора Меррея.

Через час мы стояли на Монтегю-стрит перед входом в эту мрачную обитель. Холмс внимательно оглядел жалкую улочку.

– Уотсон, – сказал он, – я хотел бы иметь более детальное представление об этом районе. Пока я побуду здесь, не можете ли вы разведать, что находится на ближайших улицах?

Горя желанием загладить вину за ошибки предыдущего вечера, я с готовностью согласился.

– Когда вы закончите осмотр, вы наверняка найдете меня в приюте.

И Холмс вошел в ворота.

Я обнаружил, что на Монгегю-стрит нет обычных магазинов. Дальняя сторона улицы была застроена складами, которые смотрели на меня запертыми входами и не подавали никаких признаков жизни.

Но, повернув за угол, я увидел более оживленную картину. Там находилась палатка зеленщика, возле которой домашняя хозяйка выторговывала кочан капусты. В следующем доме помещалась табачная лавка. За ней виднелась маленькая невзрачная пивнушка, над дверью которой висела потрепанная вывеска, изображавшая кэб.

Мое внимание вскоре привлек широкий проем на той стороне улицы, по которой я шел. Оттуда доносился пронзительный визг. Я прошел под старой каменной аркой во двор и очутился на бойне. В углу в небольшом загоне сбились в кучу четыре тощие свиньи. Подручный мясника – молодой парень с мощными бицепсами, в окровавленном переднике, хладнокровно делал свое дело.

Я отвернулся. Мое внимание привлек вид идиота, в котором Шерлок Холмс и его брат Майкрофт признали Майкла Осборна. Он сидел на корточках в углу бойни, забыв обо всем на свете, кроме действий мясника. Он пожирал глазами окровавленные туши животных с поистине патологическим интересом.

Проделав предварительную работу, подручный мясника отошел назад и удостоил меня улыбки.

– Хотите разжиться куском свинины?

– Надо сказать, что ваша работа ведется не в самых чистых условиях, – сказал я с неприязнью.

– Чистых, говорите, – усмехнулся парень. – Да здесь людей от многого другого тошнит, сэр! Плевать им, если свинина чуть-чуть подпачкана, и они правы, черт побери! – Он подмигнул. – Особливо девки. Они по ночам больше думают о том, как свою шкуру уберечь.

– Вы имеете в виду Потрошителя?

– А кого же еще? Из-за него все потаскушки в последнее время дрожат.

– А вы знали девушку, которая была убита вчера вечером?

– Знал. Дал ей на днях вечерком два с половиной шиллинга. У бедной девки нечем было заплатить за квартиру, а я не жадный. Не могу видеть, когда девушка топает по улицам в тумане оттого, что ей негде спать.

Чисто инстинктивно я продолжил этот малоприятный разговор.

– У вас нет никакой идеи насчет того, кто же все-таки Потрошитель?

– Почем мне знать, сэр? Да хоть ваша милость, а что? Он вполне может быть джентльменом. Согласны?

– Почему вы это говорите?

– Почему?

Потому что джентльмен накидкой прикроет свою одежду, и кровавых пятен не видать! Согласны? Ну ладно, надо разделывать тушу.

Я поспешно покинул бойню, унося с собой образ Майкла Осборна, сидящего на корточках в углу, не отводя слезящихся глаз от кровавого зрелища. Что бы ни говорил Холмс, для меня этот жалкий изгой общества оставался главным подозреваемым.

Я обогнул площадь и вошел в морг через ворота на Монтегю-стрит, собираясь пройти в приют. В морге не было никого. Пройдя вдоль помоста, я подошел к столу, стоявшему на возвышении. На нем лежало тело, прикрытое белой простыней. Я постоял, задумавшись, потом, побуждаемый неясным чувством, откинул простыню с лица.

Страдания Полли отошли в прошлое, и ее мраморное лицо отражало покорное приятие того, что она обнаружила по ту сторону ограды. Я не считаю себя сентиментальным человеком, но думаю, что в смерти, как бы она ни наступила, есть определенное достоинство. И хотя я не отличаюсь религиозностью, я прошептал короткую молитву о спасении души несчастной девушки.

Холмса я нашел в столовой приюта в обществе лорда Карфакса и мисс Селли Янг. Последняя встретила меня приветливой улыбкой.

– Доктор Уотсон, позвольте мне принести вам чашку чая.

Поблагодарив, я отказался. А Холмс быстро сказал:

– Вы вовремя пришли, Уотсон. Его светлость собирается предоставить нам кое-какую информацию.

Его светлость, казалось, несколько колебался.

– Вы можете с полным доверием говорить при моем друге, ваша светлость.

– Извольте, мистер Холмс. Майкл уехал из Лондона в Париж примерно два года тому назад. Я ожидал, что он будет веет беспорядочный образ жизни в этом самом безнравственном из городов, но тем не менее старался поддерживать с ним связь. И я был удивлен и обрадован, когда узнал, что он поступил в Сорбонну, чтобы изучать медицину. Мы продолжали переписку, и я стал оптимистически смотреть на его будущее. Казалось, мой младший брат открыл новую страницу своей жизни.

Подвижное лицо Карфакса приняло грустное выражение.

– Но тут произошло несчастье. Я с ужасом узнал, что Майкл женился на уличной женщине.

– Вы ее видели, милорд?

– Никогда, мистер Холмс. Откровенно признаю, что у меня не было желания увидеться с ней. Однако, если бы обстоятельства так сложились, я бы с ней встретился.

– Откуда в таком случае вам известно, что она проститутка? Ваш брат вряд ли включил эту деталь в перечень подробностей, когда уведомил вас о своем браке.

– Мой брат мне ничего такого не сообщил. Я узнал об этом из письма одного из студентов, человека, с которым не был знаком, но чье послание отражало искренний интерес к судьбе Майкла. Этот джентльмен уведомил меня о профессии Анджелы Осборн и высказал мнение, что, если я дорожу будущим брата, мне следует немедленно приехать в Париж и попытаться повлиять на него, пока жизнь его еще не безвозвратно загублена.

– Вы сообщили отцу об этом письме?

– Никоим образом! – резко сказал лорд Карфакс. – К сожалению, автор письма сам позаботился об этом. Он отправил два письма, видимо, на случай, если один из нас не обратит на письмо должного внимания.

– Как реагировал ваш отец?

– Вряд ли есть смысл задавать этот вопрос, мистер Холмс.

– Герцог не пожелал получить подкрепляющих доказательств?

– Нет. Письмо выглядело правдивым. Я сам не сомневался в нем. К тому же его содержание вполне соответствовало тому, что отец уже и сам знал. – Лорд Карфакс сделал паузу, и лицо его исказилось болью. – Я подозревал, что отец тоже может получить письмо, и поэтому помчался в его городской дом. Когда я приехал, он стоял перед мольбертом в студии. Увидев меня, натурщица прикрыла наготу халатом, а отец положил кисть и спокойно взглянул на меня. Он спросил: «Ричард, что привело тебя в это время дня?» Я увидел, что возле его палитры лежит конверт с французской маркой, и указал на него. «Я полагаю, что это письмо из Парижа». – «Ты прав». Он взял конверт, не вынимая содержимого. «Уместней было послать с черной каймой». – «Не понимаю вас», – ответил я. Он положил письмо на место. «Разве не так извещают о смерти? Для меня это письмо – весть о кончине Майкла. В моем сердце заупокойная уже прочитана, и тело предано земле».

Его страшные слова потрясли меня. Но зная, что спорить бесполезно, я ушел.

– Вы не попытались связаться с Майклом? – спросил Холмс.

– Нет, сэр. Я считал, что ничего поправить нельзя. Однако месяца два спустя я получил анонимную записку, в которой говорилось, что если я приду в этот приют, то найду там нечто, представляющее интерес. Я так и сделал. Нет надобности говорить вам, что я обнаружил.

– А записка? Вы сохранили ее, ваша светлость?

– Нет.

– Жаль.

Лорд Карфакс, казалось, боролся с прирожденной скрытностью. И вдруг его будто прорвало.

– Мистер Холмс, не могу описать, что испытал я, увидев Майкла в его нынешнем состоянии, жертвой нападения.

– И что же вы предприняли, позвольте спросить?

Лорд Карфакс пожал плечами.

– Приют мне представляется не худшим местом для него.

Мисс Селли Янг в изумлении молчала, глаза ее неотступно следили за лицом его светлости. Лорд Карфакс заметил это. С печальной улыбкой он сказал:

– Я надеюсь, вы простите мне, дорогая, что я не рассказал вам об этом раньше. Но это казалось ненужным, даже неразумным. Я хотел, чтобы Майкл оставался здесь. И, по правде говоря, не горел желанием признаться вам и вашему дяде, что это мой брат!

– Понимаю, – сказала девушка. – Вы имели право хранить свою тайну, милорд, хотя бы потому,, что оказываете приюту столь щедрую поддержку.

Холмс внимательно изучал лорда Карфакса во время его рассказа.

– Вы не предприняли больше никаких розысков?

– Я связывался с парижской полицией и Скотленд-Ярдом и запросил, нет ли в их материалах какого-либо сообщения о таком нападении, которому подвергся мой брат. В их архивах таких сообщений не обнаружилось, – ответил лорд Карфакс.

– Хочу поблагодарить вас, милорд, за то, что вы были так откровенны в столь трудных обстоятельствах.

Лорд Карфакс слабо улыбнулся.

– Уверяю вас, сэр, что я сделал это не совсем по собственному желанию. Не сомневаюсь, что так или иначе вы получили бы эту информацию. Может быть, узнав все от меня, вы оставите в покое Майкла.

– Не могу вам этого обещать.

Лицо лорда Карфакса стало напряженным.

– Клянусь честью, сэр, Майкл не имеет никакого отношения к страшным убийствам.

– Вы успокоили меня, – ответил Холмс, – и я обещаю вашей светлости приложить все силы, чтобы избавить вас от дальнейших страданий.

Лорд Карфакс молча поклонился.

Засим мы распрощались. Но когда мы выходили из приюта, перед моими глазами все еще стоял Майкл Осборн, забившийся в угол бойни и будто завороженный видом крови.

ПОСЛАНЕЦ ЭЛЛЕРИ ДОКЛАДЫВАЕТ

Грант Эймс-третий, изможденный, лежал на диване Эллери Куина, балансируя бокалом.

– Я ушел эдаким бодрячком, а вернулся развалиной.

– Всего после двух интервью?

Эллери, все еще в пижаме, согнулся над пишущей машинкой и скреб порядком отросшую бородку. Он напечатал еще четыре слова и остановился.

– Вы уверены, что ни та, ни другая не положила рукопись к вам в машину?

– Мэдж Шорт считает, что Шерлок – это что-то вроде новой прически. А Кэтрин Лэмберт… Кэт неплохая девчушка. И знаете, она рисует. Оборудовала чердак в Гринидж-Виллидже. Очень напористая. Такой тип – как натянутая пружина.

– Может, они вас провели, – сказал Эллери жестко. – Вас нетрудно одурачить.

– Я все доподлинно выяснил, – сказал Грант с достоинством. – Я задавал хитрые вопросы. Глубокие. Проницательные.

– Например?

– Например: «Кэт, это вы положили рукопись, адресованную Эллери Куину, на сиденье моей машины?» – И каков был ответ?

Грант пожал плечами.

– Он имел форму контрвопроса: «А кто такой Эллери Куин?» – Я не просил вас недавно убраться вон?

– Будем добры друг к другу, дружище, – Грант сделал паузу, чтобы отхлебнуть виски. – Я не считаю, что потерпел поражение. Просто сократил поле действия наполовину. Я буду продвигаться вперед.

– Кто на очереди?

– Репчел Хэгер. Третья в моем списке. Остается еще Пэген Келли, девушка из Беннингтона, которую можно увидеть почти в каждом пикете, участники которого выступают с глупейшим протестом.

– Двое подозреваемых, – сказал Эллери. – Не спешите. Пойдите куда-нибудь и обдумайте план атаки.

– Вы хотите, чтобы я зря убил время?

– Мне казалось, что это ваше любимое занятие.

– А закончили вы чтение рукописи? – спросил повеса, не двигаясь с места.

– Я занят своим детективом.

– Прочли ли вы уже достаточно, чтобы найти убийцу?

– Братец, – сказал Эллери, – я еще не нашел убийцу в собственной книге.

– И как только вы заработали свою репутацию? – ехидно спросил молодой человек. И ушел.

У Эллери было такое чувство, что мозги его онемели, как затекшая нога. Клавиатура пишущей машинки, казалось, отодвинулась на тысячи ярдов. Ему не надо было ломать голову над тем, кто послал ему рукопись через Гранта Эймса-третьего. Ответ на этот вопрос он уже знал.

Эллери направился в спальню, поднял рукопись доктора Уотсона с пола и, растянувшись на кровати, продолжил чтение.