Текст книги "А я заставлю! (СИ)"

Автор книги: Элла Савицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

7. Говорят, под Новый год…

– Дед?

Вот кого я точно не ожидал увидеть, так это его.

– А вот и внук пожаловал, – раскрыв объятия, старший Вольский приветливо хлопает меня по спине. – Проезжал мимо, думаю дай-ка заеду. А то Богу душу отдам, а внук сам так и не наведается.

– Да ладно. Я месяц назад у вас был.

– Месяц назад, – со смешком кивает Злате, – вот так и воспитывай таких охламонов. Сидишь с ними, сидишь, пока они маленькие, а они потом раз в месяц заглядывают на час другой.

Тушканчик широко улыбается, явно получая немыслимое удовольствие от того, как меня чихвостят у неё на глазах.

Моя бровь вопросительно ползет вверх. «Что ты здесь до сих пор делаешь?» – мысленно транслирую ей.

Вздернув вверх подбородок, расплывается в медовой ухмылке.

– А это такой тип людей, – отвечает, глядя на деда, – ты для них всё, а они… увы, – театрально разводит руками, – быстро забывают о доброте. Вашей вины здесь нет, Петр Иванович.

Сощуриваюсь, чувствуя стремительно увеличивающееся желание снова придавить её к ногтю и раздавить.

– И не говори, Златочка. Каковы твои оправдания, Лёва?

Стараясь игнорировать его чрезмерно добродушное «Златочка», перевожу взгляд на деда и скриплю зубами.

– Работа, ты же знаешь.

– Эх, работа, – отмахивается, как будто забыл, что сам в свое время просиживал в офисе сутками напролет, – никуда не убежит твоя работа. Тут смотри, что у тебя в квартире делается, – обводит рукой стол, заваленный невесть откуда взявшейся едой, – Красота такая.

А тут прямо пир, коего мой дом не видел уже долгое время. Посреди стола красуется плов со свининой, рядом овощной салат, а с другой стороны миниатюрные бутерброды.

И правда, красота. Только откуда? И самое главное зачем?

– Мне тут Златочка поведала свою печальную историю, – произносит дед, присаживаясь за стол и накладывая себе плов. – Ты садись-садись, побеседуем.

Уже предчувствуя как меня сейчас начнут совсем не мягко иметь и в хвост, и в гриву за то, как вчера обошелся с бедной бывшей родственницей, медленно опускаюсь на свое место.

– Попробуй как вкусно, – дед подталкивает ко мне миску с пловом.

– Я попробую, – цежу сквозь зубы, пригвоздив «Златочку» убийственным взглядом.

Наложив в тарелку совсем немного риса, беру вилку и сжимаю её со всей силой, на которую только способен.

Сглотнув, Злата косится по очереди сначала на неё, потом на меня, и, вероятно, почувствовав неминуемую близкую смерть, настороженно занимает место напротив. Садится с самого края, как будто готовясь в любой момент стартануть и унести ноги подальше.

А вот это правильно. Потому что как только дед уедет, я сначала сверну ей шею, а потом вышвырну отсюда пинком под зад.

– Ты молодец, что забыл прошлые недомолвки и пошел девочке навстречу.

На то, чтобы смысл сказанного дедом дошел до моего кипящего сознания, уходит несколько секунд.

Это звучит настолько неожиданно, что моя ментальная трансляция будущего жестокого убийства прерывается.

Поперхнувшись пловом, который успел отправить в рот, вопросительно кошусь на деда.

– М?

– Говорю, правильно сделал, что приютил Златочку. Я помню сколько сил тебе стоило смириться с решением моего идиота сына уйти к её сестре. Но как говорится, кто старое помянет… Злата же не виновата в проблемах старших. И я рад, что ты это понял спустя столько лет.

Та-а-ак, я ни черта не соображаю.

– Я рассказала Петру Ивановичу о том, что мне вчера пришлось обратиться к тебе за помощью, – подаёт голос зараза, вероятно, решив прояснить для меня ситуацию, – а ты повел себя, как порядочный, благородный мужчина, и вошел в мое положение. С готовностью позволил переночевать у тебя.

Так значит… и почему весь этот каламбур звучит так, словно меня хотели ткнуть фейсом в фекалии, а порядочный и благородный из её уст выглядят как бездушная скотина?

Напрасно старается, потому что мне всё равно.

– Ну да… Можно сказать, всё так и было, – равнодушно веду плечом, наконец прожевывая рис.

Довольно недурный, кстати.

Дед отвлекается на звонок мобильного, оставив нас наедине, и я наконец могу разорвать эту напускную идиллию.

– Ты что задумала? – ожесточенно шепчу, сжимая пальцы в кулаки.

– Ничего, – округляет свои глазища зараза, – Я не смогла сказать твоему дедушке, что его внук невоспитанный брюзга, готовый вытолкать человека в метель. Он, в отличии от тебя, отнесся ко мне с пониманием.

В этом весь дед. Сострадание и жалость его слабые стороны.

– Ты почему еще здесь? – наклоняюсь вперед. – Ты должна была уехать еще несколько часов назад.

– Я задержалась, – зеркалит мою позу, как будто потеряла весь страх, – чемодан собрала, уже собиралась уходить, как приехал Петр Иванович. Пришлось объяснять, что к чему, а то он подумал, что я твоя пассия.

Кривится так, словно одна только мысль об этом ей противна.

– Не ври! Когда собираются уходить не готовят! Для чего всё это? Задобрить меня решила, чтобы задержаться на подольше? Напрасно! Ничего не получится!

В голубых глазах мерцает обида, а сама она гордо выпрямляет плечи.

– Вообще-то я хотела так отблагодарить! – шепчет эмоционально, – Приехала в обед, заглянула в холодильник, а там пусто. Одними доставками питаешься. Подумала, раз уж ты не выгнал меня вчера, хоть и повелся как невоспитанная свинья, то приготовлю тебе в благодарность нормальной, домашней еды. Придешь, поешь и может не будешь меня вспоминать всеми нелестными словами, которые там копошатся в твоей голове в мой адрес, но НАПРАСНО, – копирует мое же слово в той же самой интонации. – Ты все равно ничего не оценишь.

– У тебя же денег не было⁈ – напоминаю вчерашнюю жалостливую историю.

– Сегодня мне заплатили за вчерашний праздник.

– И ты потратила все на продукты для меня? – скептически скрещиваю руки.

Ну бред же!

– Слава Богу, не все!

Она собирается еще что-то сказать, но на кухню возвращается дед.

– Так, дети, мне надо ехать, – взяв тарелку, стоя сметает все, что на ней было, – вкусно, Златочка, очень. Спасибо тебе.

– Пожалуйста, – её выражение лица тут же меняется на услужливое и теплое. Ты смотри какая хамелеонша, – Рада, что хоть вам понравилось!

– Я Зиночку еще привезу на днях, пусть отведает такой вкуснятины. Она еще медовик любит, ты его случайно не умеешь печь?

– Нет, – растерянно пожимает плечами.

А мне уже не нравится то, к чему он клонит. Напрягаюсь, как перед оглашением приговора.

– Ну ничего. Мы тогда его с собой привезем. Ждите в гости.

– Так я, – торопливо вскочив со стула, Злата кивает в сторону выхода, – тоже уже ухожу. Меня знакомый ждет. Я сегодня у него переночую. Я же говорила вам, что ко Льву только на ночёвку приезжала.

– Так, а зачем искать каждый раз у кого остановиться, если можно жить здесь? – А вот и приговор. – Правда, внук? На сколько я понял, Злате нужно найти квартиру в аренду. Под Новый Год это сделать нереально, потому что все приезжают в столицу на празднование. Вот и пусть остаётся у тебя пока что. Девочка хозяйственная, воспитанная. Проблем не составит, я думаю. Да? – поворачивается к ней.

– Д-да, – заторможено кивает Злата, стреляя в меня большими, как новогодние шары глазами.

– Ну отлично. И ты не будешь прозябать тут в одиночестве, – дед хлопает меня по плечу, пока я пропускаю через себя электрические волны, которые запустил дед, фактически сам усадив меня на импровизированный электрический стул.

Отказать ему не могу. По той простой причине, что он один из немногих, кого я безмерно уважаю. И любую его просьбу стараюсь выполнять, как он всегда выполняет мои.

– Не думаю, что это хорошая идея, – меняется в лице Злата.

– Ну почему же? – склоняю голову на бок. – Всё, как ты хотела. Как там в детской песенке, ты, как аниматорша, должна знать. Говорят, под Новый год, что не пожелается…

– Всё всегда произойдёт, – вздыхает словно это ей приговор назначили, – все всегда сбывается…

8. Нездоровая суета

– У меня все вещи собраны. И я нашла где мне сегодня переночевать. Поэтому, думаю нет смысла нам обоим усложнять существование друг другу, – заявляет гордо Злата, когда уходит дед.

– Ну уж нет. Раз договорились, значит остаёшься здесь. И не надо делать вид, что ты этому не рада, – закидываю в рот канапе и встаю из-за стола.

– Крыше над головой – очень даже рада, а вот компания оставляет желать лучшего, – ворчит, когда я на выходе из кухни равняюсь с ней.

– Бедная несчастная, придется тебе ютиться на одной жилплощади с холостым бизнесменом, владельцем мебельной компании, чьи доходы за год составляют такую сумму, которую ты, наверное, и написать будешь не в состоянии.

Злата поворачивается ко мне передом и поднимает голову, чтобы ввинтиться в меня своими голубыми глазами.

Красивыми глазами, с длинными пушистыми ресницами, не тронутыми тушью. Надо же, и даже не наращенными.

И губы у нее сегодня без помады. Не пухлые, но аккуратные, свои, верхняя чуть тоньше нижней, замечаю невзначай.

– Не впечатлил, – Издевательски ведет бровью, – Еще какими достоинствами похвастаешь? Или деньги единственное, чем ты можешь щегольнуть перед девушкой? Ах, ну да, я забыла. Ведь вежливость и культура общения не вложены в твою забитую материальными вопросами голову.

Взять бы ее, да отшлепать по этим губам.

– Деньги впечатляют любого, не делай из себя особенную.

– Без денег сложно, не спорю, но они не основа для счастливой жизни.

Мне хочется рассмеяться над её рассуждениями. Они настолько нелепы, что я снова не верю ни единому слову.

– А что же основа? – в ожидании складываю руки на груди и приваливаюсь плечом к дверному косяку.

Прям интересно послушать, какой вариант ответа у неё заготовлен.

– Люди рядом. Хорошие друзья, любимый человек, – перечисляет с такой уверенностью, будто реально верит в свои россказни, – Вера в чудо.

– Чего? – над последним искренне смеюсь. – Какое чудо?

– Самое настоящее. И не смейся. Когда ты живешь один и не ждешь от жизни ничего, кроме как понимания, что тебе нужно работать каждый день ради того, чтобы влачить свое существование, то… разве это жизнь вообще?

– Естественно, потому что, если ты не будешь работать, тебе придется ходить и искать ночлег. А, погоди, – наигранно постукиваю пальцем по подбородку, – не тебе мне рассказывать, как это бывает.

Сощурившись, Злата пропускает мимо ушей мою колкость. Складывает руки на груди, таким образом приподнимая свою небольшую грудь.

– А вот и нет. Я всегда верю, что даже из самой плохой ситуации есть выход. Моим выходом оказался ты. Хоть мы оба и не слишком этому рады, но я все-равно благодарна за то, что мне не пришлось искать ночлег вчера. Можно считать это стечение обстоятельств чудом.

– Ну конечно. И как часто в твоей жизни случаются «чудеса»? – черчу в воздухе кавычки, игнорируя ее попытки подчеркнуть свои слегка выдающиеся места.

– Да постоянно, – уверенно разводит руками. – Главное уметь их видеть и ценить. И даже такая не пробивная глыба как ты, может пересмотреть свои установки и предположить, что не только деньгами можно решить все вопросы.

– Я не настолько наивный. И в альтруистические поступки не верю. Если кто-то и делает добро, то только ради собственной выгоды.

– Ошибаешься.

– Не трать время напрасно на то, чтобы убедить меня в своих бреднях. Я дольше тебя живу на земле и могу тебя разочаровать. Чудес не существует.

В глазах напротив мерцает неслабая такая молния. Злата становится похожа на тушканчика перед нападением.

– Не веришь, значит?

– Нет, – усмехаюсь над тем, как она пыжится.

– А я заставлю!

Мда. Похоже у нее реально проблемы с головой и восприятием этого мира.

– Или я тебя заставлю снять розовые очки и увидеть внутреннюю сторону медали. Все в жизни покупается и продается. Даже твои чудеса.

– Наверное, это будет сложнее чем я думала, но я все равно попробую. А вдруг и у такого варвара как ты, окажется сердце.

Развернувшись на пятках, Злата уверенно дефилирует мимо меня в сторону своей спальни.

Посмеиваясь над ней, залипаю взглядом на подтянутой заднице и стройных ногах.

Вот в то, что она виляет сейчас ею ради того, чтобы я заметил, верю. Как и в то, что я самым натуральным образом… замечаю. И задницу и то, как джинсы туго ее обтягивают.

И у меня даже мелькает желание стащить их с нее, поставить на колени и хорошенько отодрать сзади. Напомнить, что такое взрослая жизнь, и чудеса оргазма, а не те, о которых она поет.

Вернувшись за стол, с аппетитом съедаю плов с салатом, потому что надо признать – это вкусно. И в доставке, приехавшей сразу после, уже нет необходимости.

После ужина закрываюсь у себя в комнате, и погружаюсь в работу, а когда ловлю себя на мысли, что уже зеваю в кулак, решаю, что пора закругляться.

Размяв затекшие мышцы, отправляюсь в душ.

Едва берусь за ручку ванной комнаты, как дверь открывается и на пороге вырастает Злата.

Ойкнув, вцепляется пальцами в край полотенца, обернутого вокруг ее фигуры.

– Я думала ты спишь уже, – смотрит на меня растерянно.

А я тоже смотрю. Скольжу взглядом по влажные волосам, рассыпавшемся по тонким плечам, каплям воды, стекающим по шее.

Машинально сглатываю.

От сна и напоминания не остается. Энергия вместе с кровью потоком приливает к паху, моментально накачивая его похотью.

Добрый вечер, Лев. Неделю секса не было и уже такая реакция?

– Отвернись пожалуйста, я пройду, – покраснев, Злата кивает в сторону своей комнаты.

Оценив стройные ноги, возвращаюсь взглядом к лицу.

– Не впечатлила, – раздраженно возвращаю ей ее реплику. Потому что понимаю, что весь этот спектакль был намеренным. – Здесь даже смотреть не на что, – взмахиваю в области ее прикрытой груди.

Злата обиженно надувает губы.

– Как будто ты эталон мужских прелестей, – надавив мне на грудь, прошмыгивает мимо и щелкает замком.

Я шумно выдыхаю. И правда ведь, было бы на что смотреть. Ничего выдающегося, обычная среднестатистическая грудь, а у меня стоит, как у пацана.

Стандарты женской внешности что ли понизились?

Громыхнув дверью, забираюсь в душ. Сжав член в руке, закатываю от кайфа глаза, представив еще раз задницу тушканчика, и с психом разнимаю пальцы.

Встав под ледяные струи воды, позволяю природе сделать свое дело и выкачать кровь холодом обратно в организм. Не хватало еще, чтобы я дрочил на всяких вертихвосток.

Выхожу уже полностью адекватный. Собираюсь вернуться в спальню, но от звуков музыки, настолько не вписывающихся в обстановку моего дома, торможу и меняю маршрут.

Моя гостиная, конечно, слыхала музыку, когда бывшая жена удумывала устраивать мне стриптиз. Но тогда это были сексуальные и возбуждающие мелодии, после которых мы зверски трахались на полу. А вот от такой музыки у стен комнаты завяли бы уши, если бы они у нее были. Собственно, как сейчас вянут мои. Потому что к перезвону новогодних песен я не то, чтобы не привык. Я в принципе его не вывожу. Все эти Джингл беллс и Хэппи Нью Йер далеки от меня также, как сельдерей от любимого лакомства медведя.

Но именно джингл беллс сейчас звучит в моем зале. И под эту какофонию звуков, на полу сидит Злата в пижаме с новогодними полосатыми карамельками. Вокруг нее ворох какой-то серебристой мишуры, из которой она что-то увлеченно вырезает.

– Ты что делаешь?

Вздрогнув, поднимает на меня взгляд.

– Вырезаю гирлянду.

– Зачем тебе гирлянда? – искренне не понимаю, зависая снова на ее внешнем виде.

Тушканчик затянула волосы в высокий хвост, соорудив на макушке что-то вроде гнезда. Не сексуально, но меня снова торкает. Да, блядь. Нездоровая суета какая-то.

– В детский дом. Мы с друзьями каждый год устраиваем детям праздник.

– В детский дом, значит?

Знакомые нарративы. Однажды я уже слышал историю о детском доме. Возбуждение, как рукой снимает.

– Решила идти по проторенной дорожке? – слышу, как мой голос приобретает холодный оттенок.

– О чем ты? – её брови вопросительно ползут вверх.

– Можешь не стараться. Во второй раз не прокатит.

Уронив руку с ножницами, склоняет голову на бок.

– Если бы ты изъяснялся понятнее, я бы возможно, смогла тебе что-то ответить. Но я не понимаю про какой второй раз ты говоришь. И про какие дорожки. Если ты боишься, что я начну просить у тебя денег детям, как мы делаем это с ребятами, когда ищем спонсоров, то можешь выдохнуть. Ты был бы последним у кого я их попросила.

Нервно сдув с лица прядь, возвращается к своей гирлянде, а я разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Музыку свою выключи, – бросаю через плечо. – Раздражает.

– Тебя всё раздражает, – летит мне в спину тихое ворчание.

9. Душка

Так получается, что утром из квартиры мы выходим одновременно. Подходим к лифту и ждем, пока приедет хотя бы один из трех имеющихся. По утрам этот процесс часто затягивается. Я обычно выхожу раньше, но сегодня, из-за того, что кое-кто оккупировал мою ванную комнату, опоздал.

И теперь приходится ждать, пока расползающуюся по школам и садам детвору, спустят вниз.

– О, доброе утро.

– Пливет, Эльза.

Знакомые голоса заставляют меня закатить глаза.

Этих только не хватало с их истериками.

– Привет, Марьяна, – ласково произносит тушканчик. – Здравствуйте…

– Оля, меня Оля зовут.

– А я Злата, – шепчет ей на ухо, как я догадываюсь, чтобы не развенчать сказку для девчонки.

– Приятно познакомиться, – улыбается соседка, – И вам доброе утро, – по тому, как увеличиваются децибелы, понимаю, что это мне.

Скосив на неё взгляд, едва заметно киваю.

Я с соседями до позавчера ни разу не общался. И начинать не планирую.

– Ты не замелзла, – дергает Злату за руку мелочь с двумя косичками.

– Нет. Благодаря тебе. Ты меня спасла, – и столько меда в её голосе, что даже у меня в ушах сладко становится.

– А ты тепель тут вивеш?

– Временно, да.

– Здорово, – отчего-то наливаются радостью глаза мамаши. – У меня к вам разговор будет. Можем обменяться телефонами?

Пока эти двое с энтузиазмом записывают номера друг друга, я раздраженно кошусь на часы.

У меня встреча сегодня с партнерами из Литвы, опаздывать никак нельзя!

На этаж, хвала Богам, приезжает лифт, но как на зло не большой, а маленький. Мы втискиваемся в него все вчетвером. Меня оттесняют к стене, Злату ко мне. Чувствую, как с каждой секундой все сильнее раскручивается маховик раздражения. Мало того, что у неё пух на куртке, который лезет мне в нос, так еще и пахнет от неё идиотскими сладкими духами.

Лифт ползет, как черепаха, я запрокидываю назад голову, гипнотизируя экран со сменяющимися цифрами этажей, пока цифры не останавливаются на десятом. Двери разъезжаются и прямо перед ними оказывается старушка.

– Ой, наконец-то, – кряхтит, намереваясь войти, – я уже пять минут жду.

– Все не поместимся, – рявкаю, ударяя по кнопке закрывания дверей, но Злата тут же нажимает на противоположную, – Мы подвинемся, входите, – щебечет участливо, оттесняясь еще теснее ко мне.

Бабка, ворча о том, что бессовестные нелюди делают маленькие лифты, таки впихивает себя внутрь.

– Как в Лукавицьке, – смеётся малявка, – Если ефё кто-то зайдёт, лифт взолвется.

Если еще кто-то зайдёт, взорвусь я. Потому что от того, как бабка пытается достать из кармана что-то настолько важное, чтобы делать это в узком лифте, Злата на автомате разворачивается ко мне передом и впечатывается в меня всем своим телом.

Этого только не хватало. Потому что, меня-то эта хитрая вертихвостка бесит, а вот члену моему все равно какие у неё цели и методы. Он видит, он хочет.

Особенно, когда в нас с ним так вжимаются.

Злата ерзает, тщетно пытаясь стать ровнее, дышит мне разгоряченно в шею, при этом расстреливая своими глазищами, искусно подведенными подводкой. И эта подводка делает ее взгляд каким-то кошачьим. Сексуальным, и обольстительным. Хотя смотрит она на меня совсем не обольстительно, а так, как будто хотела бы выцарапать на шее когтями – «невоспитанная скотина».

Бабка, охнув, что потеряла мобильный, в какой-то момент пихает Злату локтем в спину, от чего она уже не просто влипает в меня, а диффузирует с моим пальто и обхватывает меня руками.

– Извини, – ворчит, предпочитая не контактировать со мной, а трогать стену за моей спиной.

– Сама виновата, – злорадно усмехаюсь.

– Будь добрее, – шепчет мне в шею, от чего к моему удивлению по коже взрывается табун мурашек.

Мда, Вольский, пора тебе выбраться из офиса и выгулять себя, а то твоя реакция на какую-то девчонку выглядит неадекватной.

– Я чужие прерогативы не отнимаю, – пока старушенция охая и ахая размазывает нас четверых по стенам кабины, сам не замечаю, как обхватываю тушканчика за талию, чтобы ей меньше прилетало в спину.

– А зря, – вытягивается она струной и нахмурившись сосредатачивает взгляд на воротнике моего пальто.

Несмело вскидывает его на меня и тут же снова опускает, как мне кажется, слегка краснея.

Это она от наших вынужденных объятий что ли?

Не успеваю над этим задуматься, как лифт наконец доезжает до первого этажа, и мы вываливаемся из него, как те звери из упомянутой мелюзгой рукавички.

– Ой, опять снег, – ахает соседка, когда мы выходим из подъезда.

– Пушистый такой, – Злата вытягивает вперед руку, улыбаясь падающим снежинкам.

– Да, только ехать теперь сложно. Вас подвезут?

– Да нет, я на автобусе.

Оставив их обмениваться не интересными мне фразами, спускаюсь на парковку и забираюсь в машину.

Возбуждение постепенно отпускает, но состояние у меня взвинченное. Ненавижу опаздывать. И ходить с вздыбленном членом тоже. Особенно, когда через час переговоры, а у меня в носу засел запах сладких духов, которые мне даже не понравились. Бесит.

Откидываю назад голову и несколько раз ударяюсь затылком о подголовник. Ну дед… ё-моё. Подсунул мне… тушканчика. Терпеть не могу, когда мой устоявшийся ритм жизни что-то меняет, при чем не в самую лучшую сторону.

Хочется верить, что эти изменения ненадолго.

Завожу машину и выезжаю с парковки. Снег действительно пустился не слабый. Пока еду в веренице плетущихся на выезд из комплекса автомобилей, замечаю вышагивающую в сторону остановки Злату.

Она идёт, натягивая на руки перчатки и вскидывая наверх голову. Улыбается от чего-то. Будто реально наслаждается снегом, который всем водителям как песок в коробке передач. Чему тут улыбаться? Холодно, мерзко, аварий дохрена.

Мимо неё проходят мамаши с детворой, укутывая тех сильнее шарфами, а этой хоть бы что. Довольная. Бросаю взгляд в сторону остановки, на которой толпится народ.

Это оттуда она что ли ехать собирается? Там яблоку упасть негде. Простоит пол часа как минимум, отморозит себе всё, что можно отморозить, заболеет, и меня еще заразит. А мне только этого не хватало перед командировкой.

Чтобы лишить себя не радужной перспективы, сигналю ей и опускаю окно с правой стороны.

Повернув в мою сторону голову, тушканчик останавливается.

– Залазь давай.

– Это шутка такая? – таращит на меня свои кошачьи глаза. – Я подойду, а ты отъедешь?

– Я давно вышел из пубертата, Злата. Быстрее давай, задерживаешь очередь.

Обернувшись и увидев сколько за мной машин, тут же срывается с места и ныряет в салон.

– Ну… спасибо, Лев, – пристегивая ремень, недоверчиво косится в мою сторону. – Не ожидала. Ты таки можешь быть душкой, если захочешь.

Душкой, блядь.

Не объяснять же ей, что это не ради неё, а ради моего же здоровья.