Текст книги "Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике"

Автор книги: Елизавета Дворецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вот там они стояли тогда! – Халльмунд показал вдаль, на другой берег. – Там была их стоянка.

Он говорил о своем отце, и Торвард ярл кивнул, не сводя глаз с противоположного берега. Только сейчас он вполне осознал, что может гордиться этим своим походом, даже если больше ничего не найдет здесь. Двадцать семь лет назад Эрнольв ярл со своей дружиной приближался к Медному лесу с севера и вышел к северному берегу Золотого озера. Пробовал он и обойти озеро, даже побывал на этом берегу, но кончилось все плохо: из его дружины от троллиных козней уцелело меньше половины. Двадцать семь лет назад фьялли здесь не прошли. А он прошел, достиг Золотого озера с другой стороны, пройдя через Медный лес.

– Так где усадьба? – спросил Хельги, оглядывая склоны гор.

Никакого жилья на горах не было видно.

– Что скажешь? – Торвард обернулся к Халльмунду. – Давай, один проводник у нас уже окаменел, теперь ты веди!

Ближайшие заинтересованно обернулись: отец Халльмунда посетил эти места еще до его рождения, но почему-то всем казалось, что Халльмунд должен знать дорогу, как будто здесь был он сам.

Но Халльмунд пожал плечами:

– Двадцать семь лет назад этой усадьбы вообще не было, ее позже построили. Я не знаю. Отец говорил, что одна усадьба прямо над Золотым ручьем должна стоять, только не Вигмарова, а… И все равно мы ее не видели.

– Но ведь говорили, что она на склоне средней горы, что стоит над Золотым озером! – напомнил Торвард. – Значит, это здесь!

– Где? – Халльмунд взмахом руки обвел склон, где не виднелось ничего, кроме верхушек сосен.

– Надо искать! Не провалилась же она!

– Хоть дырка бы осталась! – ухмыльнулся Халльмунд.

И дружины принялись искать. Разбившись на отряды человек по десять, фьялли и слэтты рассыпались по склону горы, стараясь не отходить далеко и не терять друг друга из вида. Отряды постоянно перекликались. Склон горы прочесали весь, но ничего похожего на усадьбу не нашли. И каждый отряд, пытаясь пройти ниже или выше, вправо или влево, неминуемо оказывался опять на том же месте.

– Да видел я уже эту проклятую елку! – то и дело кричали где-то рядом. – Два раза уже на нее натыкался, чтоб ее тролли сожрали! Куда ни пойду – опять она тут торчит!

– Да ты, Арин, так и ходишь на одном месте! Я давно за тобой гляжу – ты вокруг этой елки и ходишь, как привязанный!

– Да? Ну, попробуй сам ее обойди, а я на тебя погляжу!

Наконец все отряды снова собрались на берегу озера. Все устали, взмокли, у многих появились царапины от острых еловых сучков, но помнили все одно и то же: глухое блуждание между деревьев, похоже, одних и тех же.

– Тролли нас морочат! – ругался Торвард ярл. – Вот зашибла троллиха нашего дверга, а нам теперь без него ничего не найти! Где же эта проклятая усадьба?

– Вон усадьба! – вдруг изумленно охнул кто-то. – Вижу!

– Где? – Все разом обернулись.

Один из хирдманов-слэттов показывал куда-то на воду. Над берегом взлетел общий крик: в воде озера явственно отражался склон горы, а на нем усадьба. Но отражение было более чем странным: гора с лесистым склоном и усадьбой на нем как будто стояла на дне озера, поднимаясь вершиной к поверхности воды. Солнечные лучи пронизывали глубины озера, ярко освещали усадьбу, позволяя хорошо рассмотреть ее всю: стену высотой в два человеческих роста, на основании из больших валунов с заостренными бревнами наверху, высокие крыши нескольких больших домов, заросшие травой и даже мелким кустарником. Маленькая осинка, выросшая на углу ближайшего дома, трепетала веточками, точно махала гостям… Видение затягивало взгляд, головы кружились, неодолимая сила тянула вперед, к этому дому. Хотелось шагнуть туда, вниз, и сразу оказаться во дворе, перед гостеприимно открытыми дверями дома. Там, перед входом, стояли нарядные женщины в цветных платьях, держали в руках блестящие кубки и питьевые рога, и их румяные лица, поднятые кверху, призывно улыбались смотревшим на них с берега.

– Эй, эй! – опасливо закричал Хельги ярл и толкнул древком копья ближайшего к нему хирдмана, который уже сделал шаг к озеру. – Стойте! Опомнитесь! Это же вода!

Жмурясь и тряся головами, люди отхлынули прочь от озера. Видение усадьбы в воде исчезло, склон горы по-прежнему оставался пустым.

– Ничего себе морок! – в досаде восклицал Торвард ярл. – Он нас утопить хотел! Колдун проклятый!

– Значит, усадьба там есть, просто мы ее не можем увидеть!

– Да нет там никакой усадьбы! Это морок, морок! Он нас морочит, чтобы мы все бросились в озеро и потонули!

– И Вигмара Лисицы никакого нет! Это все одни лживые саги!

– Нет, он есть, но его нельзя просто так найти! Это как Остров духов – он показывается только тому, кому сам захочет!

– Да никакой он не дух, а простой человек!

– Так где же он, простой человек?

Отчаявшись что-то найти, Торвард ярл велел устраиваться на ночлег. День кончался, темнело, идти дальше сегодня было нельзя, да никто и не знал, куда теперь идти. Все устали и проголодались. Развели костры, зачерпнули воды из Золотого ручья, который поблизости отсюда с веселым журчанием срывался по скале и падал в озеро, стали варить кашу и похлебку.

– Если покажется, что в котле блестит золото, не обращайте внимания! – устало предостерег Халльмунд. – Это морок, мне отец рассказывал.

Хельги и Торвард сидели возле костра и молчали. Оба они думали об одном и том же, но делиться мыслями не спешили. Скоро ночь, а вокруг полным-полно троллей. Как знать, чего теперь от них ждать? И найдут ли они дорогу назад без своего проводника?

– Как по-твоему, Торвард ярл, – заговорил наконец Хельги. – Чего от нас было нужно этому двергу? Зачем он взялся вести нас сюда? Чего он хотел?

Торвард неохотно пожал плечами и бросил веточку в костер:

– Он же говорил, что хочет отомстить Вигмару. Что он его разорил… Отнял сокровища его рода…

– И он хотел отомстить ему нашими руками?

Торвард снова пожал плечами. Положение выглядело не очень-то приятным: их дружина, имевшая всего-то около ста человек, оказалась в глуши Медного леса лицом к лицу с загадочным хозяином этих мест, колдуном, другом троллей и противником двергов. Если у него хватило сил подчинить себе троллей и ограбить двергов, то искать его усадьбу, мягко говоря, неумно.

– Любопытно, а в его войске тролли тоже воюют? – пробормотал Рингольд Поплавок.

– Скоро ты об этом узнаешь! – утешил его Аудольв Медвежонок. – Думается мне, что здешний хозяин скоро сам выйдет нам навстречу.

– Эй, смотрите! – вдруг крикнул кто-то на краю поляны. – Опять олень!

– Тролли едут!

Между деревьями мелькал свет; золотистый отблеск, гораздо более светлый и яркий, чем бывает свет огня, парил выше человеческого роста и довольно быстро приближался. Все вскочили с мест и отхлынули от того края поляны. Торвард и Хельги, сжимая копья и щиты, пробились вперед и встали перед своими людьми.

Нет, это был не олень – свет исходил от наконечника копья, который держал в руках мужчина среднего роста. Наконечник сиял ровным и сильным золотым светом, как язык твердого пламени, и отбрасывал широкий круг света, который позволял хорошо рассмотреть владельца копья. Отблески наконечника освещали тускло блестящий шлем, кольчугу, красный плащ на плечах, лицо с темной бородой. По бокам его шли еще два человека, тоже в кольчугах и шлемах, но их копья не светились. Хельги и Торвард застыли, не сводя глаз с приближающихся мужчин: так и казалось, что в середине идет сам Один…

Трое мужчин вышли на опушку и остановились шагах в пяти от Торварда и Хельги.

– Я – Вигмар сын Хроара, по прозвищу Лисица, хёвдинг Медного леса, – сказал хозяин блестящего копья. – Кто вы, пришедшие на мою землю с войском и без зова?

Ближайший костер ярко освещал говорившего: это был зрелый, лет пятидесяти, крепкий мужчина, с темной бородой, в которой две белые полоски седины окружали рот, с длинными волосами, заплетенными во множество тонких кос. Его глаза смотрели твердо и пронзительно, весь облик излучал внутреннюю силу, и даже два конунговых сына ощутили нечто вроде робости. Копье в его руке сияло над головой, как застывшая молния, и все это вместе наполняло их благоговейным трепетом, как при виде божества.

– Я – Хельги ярл, сын Хеймира Мудрого, конунга слэттов! – первым отозвался Хельги. – Приветствую тебя, Вигмар хёвдинг!

– А я – Торвард ярл, сын Торбранда Погубителя Обетов, конунга фьяллей! – сказал Торвард. – И я приветствую тебя!

Вигмар не сразу ответил, разглядывая обоих ярлов при свете костра и словно бы не зная, можно ли верить ответам. Такие имена он никак не ждал услышать. Но и заподозрить гостей во лжи он не мог: Хельги ярл был очень похож на Хеймира конунга, которого Вигмар когда-то знал, а Торвард, хотя и не походил ни на одного из своих родителей лицом, чем-то неуловимо напоминал Хёрдис Колдунью. С ней Вигмар тоже когда-то виделся и некоторым образом помог ей встретиться с Торбрандом конунгом, хотя вовсе не думал ни о чем таком.

Два ярла стояли перед ним плечом к плечу, но Вигмар в своих мыслях никак не мог поставить их рядом. Хеймир конунг заключил с ним союз, а Торбранд конунг когда-то стоял напротив него в двух битвах и даже обменивался с ним броском копья, начинавшим битву. Но теперь эти двое, сыновья тех двоих, пришли к нему вместе, как побратимы, их нельзя было воспринимать отдельно, и Вигмар не мог решить, отнести их к друзьям или к врагам.

– Вот так гости! – наконец Вигмар усмехнулся. – Да еще и оба вместе! Не ожидал я услышать здесь такие громкие имена! Что же нужно в моей глуши таким знатным людям?

– Мы слышали столько чудесного о тебе и твоих землях, что захотели проверить, есть ли правда в этих рассказах! – ответил Хельги.

– Вернее, вам хотелось проверить, так ли я богат, как говорят! – проницательно заметил Вигмар. – Твоему отцу, Торвард ярл, уже случалось это проверять, еще до того как ты родился на свет! Я когда-то сказал ему: я никому не плачу дани и не буду платить, пока стоит Медный лес. Я вижу, вы привели неплохую дружину. У меня тоже тут есть кое-кто, – он взмахнул своим сияющим копьем и показал назад, ближе к склону горы. – Если кто-то хочет помериться со мной силой, то отказа он не услышит.

Вигмар правильно рассудил, что сейчас, в сумерках, после целого дня бесплодных блужданий по лесу усталая и растерянная дружина его противников не блещет боевым духом. Самое время поговорить по душам. И то, что он пришел сюда только с двумя сыновьями, втроем против сотни, впечатляло гораздо больше, чем если бы он привел сюда ту сотню человек, которую успел собрать за день. Правда, что говорить, его сотня бондов и работников совсем не то, что сотня умелых и опытных хирдманов, которой располагали его противники. Но они ведь этого не знают.

А Хельги вдруг сообразил, какую глупость они сделали, устроившись ночевать прямо на берегу озера: даже не очень большое войско может решительным натиском сбросить их в воду. За деревьями не было видно никакого войска, но воображение рисовало несчетное множество темных фигур, людей в железных шлемах, бесчисленных, как морские волны, с булатными мечами и копьями, что пронзают самый крепкий щит, как древесный листок. Тролли с каменными топорами верхом на оленях… Но его смущал не страх: его мучило тревожное любопытство перед этой землей и ее хозяевами. Драка была бы худшим способом что-то понять, и Хельги всей душой стремился к миру с этим странным человеком с застывшей молнией вместо копья.

Хельги мельком глянул на Торварда: тот не пылал жаждой битвы, но не сводил изумленных глаз с копья в руке Вигмара. Копье из кургана… которое само после броска возвращается в руки к хозяину… Было бы верхом глупости увидеть это чудо только ради того, чтобы тут же получить его острие себе в грудь.

– Мы пришли к тебе не воевать, Вигмар хёвдинг, – сказал Хельги. – Конечно, молва приписывает тебе несметные богатства и даже умение ковать булатную сталь. Мы хотели узнать, правда ли это. Если ты не против, мы хотели бы быть в дружбе с тобой.

– Я не ищу случая пролить кровь, если меня к этому не принуждают. Если вы оба, славные ярлы, поклянетесь в своих мирных намерениях, то я с радостью приглашу вас быть моими гостями.

– Я клянусь тебе, что у меня нет враждебных намерений! – Хельги поднял острие копья к небесам, призывая Одина в свидетели клятвы. – Я ищу твоей дружбы, Вигмар хёвдинг!

– И я тоже! – Торвард ярл взмахнул своим копьем. – Побывать у тебя в гостях уже само по себе подвиг!

– Давно, скажу я вам, в моем доме не бывало таких знатных гостей! – повеселевшим голосом сказал Вигмар. – Я попрошу вас еще немного подождать, пока я отправлю напуганных бондов по домам и приготовлю усадьбу к приему таких знатных гостей. Я пришлю за вами.

Глава 3

Привал, таким образом, оказался недолгим. Через некоторое время с горы спустились два человека с факелами; они назвались сыновьями Вигмара Хлодвигом и Эрнвигом и пригласили следовать за ними. Загасив костры, Торвард и Хельги повели свои дружины вслед за новыми проводниками. Все стало иначе: деревья не толпились и не сбивали с толку, а услужливо расступались, давая дорогу. Под ногами обнаружилась довольно широкая, плотно утоптанная тропа, хотя хирдманы, не так давно здесь блуждавшие, на этом же самом месте находили только густые заросли мелкого ельника с колючими лапами как раз на такой высоте, чтобы, протискиваясь между ними, можно было получить хлесткий удар прямо по лицу.

Вскоре впереди за деревьями заблестел огонь. На широкой прогалине примерно на середине склона стояла усадьба – точно такая же, какую они видели в озере. Она находилась так близко от их стана, что они неминуемо нашли бы ее – если бы подступы к ней не охранялись силами, подвластными только хозяину этих мест. Оглянувшись, Хельги обнаружил, что место их несостоявшегося ночлега отсюда видно как на ладони, а значит, хозяин усадьбы, сам оставаясь невидимым, без труда мог пересчитать их костры, отлично видные в темноте.

На пустыре перед усадьбой тоже горело с десяток костров, а между ними толпилась примерно сотня вооруженных людей: по обличию это были окрестные бонды со своими сыновьями и работниками, но все до одного были вооружены, как успел мельком отметить Хельги, исправным, хорошим оружием, снабжены шлемами и разноцветными щитами. На пришельцев они поглядывали настороженно и сжимали в руках копья и секиры. Как видно, они не торопились по домам, хотя хёвдинг и заверил их в мирных намерениях пришельцев.

Ворота усадьбы стояли раскрытыми, целая толпа с факелами в руках встречала нежданных гостей. Гудели возбужденные, встревоженные, любопытные голоса. Двор усадьбы был забит волокушами, отовсюду торчали коровьи рога, везде стояли люди и таращили на гостей глаза. Сыновья Вигмара покрикивали на любопытных, чтобы не загораживали гостям дорогу.

В усадьбе не теряли времени даром и хорошо подготовились к встрече. Имена гостей прозвучали как гром: даже Альдона онемела, услышав, что к ним пожаловали сыновья двух могущественнейших конунгов Морского Пути, да еще каких! Торбранда конунга из Фьялленланда и Хеймира конунга из Слэттенланда! Но Вигмар заверил, что они поклялись в мирных намерениях, и ради таких гостей стоило постараться. Поднялась суета: в кухне разжигали огонь, на дворе резали двух баранов и свинью. Альдона со служанками кинулась доставать нарядную одежду для отца и братьев, ковры на стены, подушки на сиденья, дорогую посуду. Отпирая сундуки, она едва могла попасть ключом в прорезь замка: вся дрожала от беспокойного смеха. Но зато к приходу гостей усадьба сияла, как палаты Асгарда. Стены увешали цветными коврами и оружием, два десятка столбов, подпиравших кровлю длинного строения, пестрели разноцветными яркими щитами. Как смеялся Хлодвиг, на щиты был урожай. Во всех трех очагах горел огонь, чтобы осветить все это великолепие. На длинных столах сверкала гладкими боками серебряная и ярко начищенная медная посуда, словно здесь столпились маленькие солнца и луны.

Альдона стояла перед очагом и держала наготове серебряный кубок с пивом. На его высоких боках были искусно вычеканены рисунки, изображавшие дракона Фафнира, лежащего на золоте, и Сигурда с мечом наготове, а подставку украшали несколько самоцветов: розовых турмалинов и голубоватых бериллов. На Альдоне красовалась рубаха из голубого шелка, с красной вышивкой на подоле, груди и рукавах, красное платье с золотыми застежками на плечах и золотым ожерельем между ними. На голове ее сверкал золотой обруч с тонким узором в виде ползущих стеблей с листьями и ягодами, и в чашечки ягод были вставлены густо-красные, гладко отшлифованные гранаты. Все это – волна рыжих волос, ярко блестящих в свете огня, насыщенные краски наряда, сверкание золота – создавало впечатление чего-то живого, радостного, праздничного. И саму ее наполняло радостное волнение и трепет, словно сейчас вдруг нежданно пришел еще один Праздник Дис или Середина Лета.

По бокам Альдоны, охраняя главное сокровище дома, стояли Эгиль (в красной рубахе) и Лейкнир (в желтой), оба с поясами, украшенными серебряными бляшками, означавшими высокое положение в дружине, с мечами в красивых узорных ножнах.

Башмаки у того и другого были обвязаны красными ремешками, а у Лейкнира еще и украшены литыми бронзовыми подвесками. Альдона огляделась: они стояли по обе стороны от нее, оба рослые, плечистые, один светловолосый, другой темно-русый и с маленькой бородкой, и оба с очень похожим тревожно-недоверчивым выражением на лицах. Густые темные брови Эгиля и пушистые, золотистые брови Лейкнира хмурились совершенно одинаково. Оба они не умели быстро переходить мыслями с одного на другое, и, больше суток проведя в ожидании битвы, не сумели так вот сразу настроиться на праздник.

Альдона улыбнулась:

– Вы мне кого-то напоминаете. Не могу сообразить кого. Что-то вроде резных столбов святилища Тюрсхейм – такие же оба огромные, нарядные и важные.

– Может быть, они тебе напоминают Арвака и Альсвина – коней, что везут колесницу солнца, – улыбнулась Гьёрдис, одна из старших служанок, намекая, что сама Альдона очень похожа на солнце.

Эта Гьёрдис приходилась матерью Эгилю и Дьярву, и потому Альдона привыкла ее саму считать кем-то вроде тетки. В доме Вигмара Лисицы Гьёрдис занимала весьма почетное положение: она находилась в числе тех первых людей, которые пришли с Вигмаром с Севера и составили основу его будущей дружины и усадьбы. Двадцать семь лет назад Гьёрдис, двадцатилетняя женщина, уже успела дважды овдоветь и больше идти замуж не хотела. Двое сыновей, старшего из которых Вигмар особенно ценил, спокойная жизнь и общее уважение вполне вознаградили эту добрую, стойкую, умную и самоотверженную женщину за все беды ее молодости. После смерти матери Альдона еще сильнее привязалась к ней и сейчас радовалась, видя ее рядом.

– И чего их к нам понесло? – с неудовольствием бормотал Лейкнир. Как видно, его терзали самые черные подозрения.

– Сейчас узнаем, – с усмешкой ответила Альдона.

Ей все происходящее очень нравилось: когда тревога прошла, внезапное появление сразу двух конунговых сыновей стало до крайности любопытным и забавным событием! Не часто в глушь Медного леса забредают такие люди!

– Хоть поглядим, какие они из себя, конунги! – шепнула ей Гьёрдис.

Альдона кивнула, не отводя глаз от двери.

Вслед за Хлодвигом и Эрнвигом Хельги шагнул через порог гридницы. От яркого света, от пестроты ковров и нарядов, от блеска посуды рябило в глазах. Везде теснились люди: они сидели на скамьях и на полу, стояли в углах и вдоль задней стены. Отовсюду на него смотрели блестящие, настороженные, любопытные глаза.

– Хельги ярл, сын Хеймира, конунга слэттов, и Торвард ярл, сын Торбранда, конунга фьяллей, – мои гости! – объявил Вигмар Лисица, ждавший их на ступенях своего высокого сиденья. – Они пришли к нам с миром!

К гостям приблизилась девушка, нарядно одетая, с блестящим кубком в руках. По открытым, довольно правильным и выразительным чертам лица сразу становилось ясно, что она умна. Она переводила взгляд с одного ярла на другого, и в глазах ее отражалось открытое любопытство, дружелюбие и затаенная насмешка. Да уж, хороши они были, явившись с войском в дом Вигмара Лисицы и целый день проблуждав под самыми воротами!

Шагнув им навстречу, Альдона поначалу застыла в нерешительности, не зная, к кому подойти первому, но потом, хотя Торвард ярл улыбался ей более располагающе, все же выбрала Хельги, который показался ей старше.

– Приветствую тебя в нашем доме, Хельги сын Хеймира! – произнесла Альдона, остановившись перед Хельги и на вытянутых руках подавая ему кубок. – Пусть даруют тебе боги Асгарда благополучие и радость под нашим кровом, и пусть ничто не омрачит нашей дружбы.

Принимая из рук Альдоны кубок, Хельги смотрел ей в лицо и притом каким-то внешним зрением видел как бы сверху всю эту картину: гридницу, полную людей и ярко освещенную изобилием огня; себя, высокого воина с мечом у пояса, статную девушку с длинными и густыми рыжими волосами, овевающими ее, словно пламя; их руки, протянутые навстречу друг другу и встречающиеся на боках узорного драгоценного кубка… Как рисунок на ковре, изображающий встречу Сигурда и Гудрун… Эти слова приветствия, старинные и вечно обновляемые, обет дружбы и гостеприимства, звучащий у человеческих очагов уже много, много веков… От красоты происходящего захватывало дух. Мелькнула мысль о матери: жаль, что она его не видит сейчас… или видит? Ей должно очень понравиться это все. Говорят, она очень любила, чтобы было много людей и света, ей нравилось, когда происходило что-то значительное и говорились красивые слова. Она радовалась праздникам, как ребенок, и ее невозмутимый сын, внутренне похожий на нее гораздо больше, чем внешне, в глубине души тоже любил все это и сейчас был втайне счастлив оказаться самым сердцем этой картины. Так радостно было оживить сагу, древнюю, как сам человеческий род, прекрасную чуть-чуть тяжеловесной старинной красотой, открытую в будущее на много, много дорог – одни к радости, другие к горю…

Хельги выпил пиво, и вкус его казался необычным, изумительным, под стать всей этой колдовской стране. Иной, зачарованный мир поймал пришельцев в сети обаяния и красоты, наполнил внутренним трепетом, тревогой и радостью. Приняв кубок из рук этой девушки, золотого орешка в твердой скорлупе зачарованного дома, Хельги попал под власть здешних чар и чувствовал себя плененным навсегда. Скажи ему, что целый век здесь покажется одним днем – он бы поверил.

– Благодарю тебя за приветливые слова, Альдона дочь Вигмара, – произнес он, возвращая ей кубок. Собственный голос показался ему каким-то зажатым, более низким, чем обычно, и каким-то гулким, словно он разносился по всему свету. – Да хранит вечно богиня Фригг мир и благополучие вашего рода, и да не покинут его вовек изобилие и радость.

И собственное пожелание показалось ему особенно значительным, точно его устами говорило божество и само произнесение пожелания равнозначно было его исполнению.

Немолодая женщина со вдовьим покрывалом снова налила в кубок пива из кувшина, и Альдона подошла к Торварду ярлу.

– Приветствую и тебя, Торвард сын Торбранда! – произнесла девушка, с еще большим любопытством заглядывая снизу вверх ему в лицо. Появление в доме сына Торбранда конунга и Хёрдис Колдуньи так потрясло ее, что она не могла скрыть своих чувств и даже отступила от принятых обычаем слов. – Никогда бы мы не поверили, что сын твоего отца и твоей матери будет гостем под нашим кровом, но раз уж так случилось, пусть это чудо принесет только радость и тебе, и нам! – вырвалось у нее, и веселое изумление, блестевшее в ее глазах, вызвало у Торварда широкую улыбку.

Он понимал ее: его и самого изумляло, что он здесь оказался!

– Не сомневаюсь, что так и будет, по крайней мере для меня! – весело ответил Торвард ярл. – Чтобы увидеть такую красавицу, стоило пройти и втрое больше!

– А нам казалось, что вы не очень-то спешили к нам сюда попасть! – уже не сдерживая смеха, поддразнила Альдона. – Мы были готовы к встрече еще вчера вечером.

– Да уж, мы порядочного дурака сваляли! – честно признал Торвард, считавший, что наилучшим выходом из глупого положения будет первым посмеяться над собой. – Целый день бродили под самыми воротами, а постучать так и не сумели! А скажи-ка: неужели тебе не было страшно видеть под самыми воротами огни чужого войска?

– Я не из боязливых! – с улыбкой ответила Альдона, и видно было, что она привыкла чувствовать себя защищенной. – Меня нелегко напугать… даже если к нам явится великан!

– Когда в доме живет сама Фрейя, за великанами дело не станет! – намекнул Торвард и улыбнулся.

При этом правый уголок его рта, тот, от которого тянулся шрам, дернулся вверх выше левого, и Альдоне вспомнились рассказы о Хёрдис Колдунье, которая улыбалась точно так же. Эта улыбка в сочетании с белым шрамом на смуглой коже и веселыми темными глазами, черные волосы и тяжелые золотые браслеты на обеих руках делали весь облик Торварда таким ярким, резким, неоднозначным, что Альдона не знала, как к нему относиться. Он и привлекал, и чуть-чуть пугал ее, как красивый и с виду мирный, но сильный и опасный зверь. От него веяло ощущением живой, горячей силы, словно кровь его прекрасно развитых мускулов кипела и требовала движения, размаха, – дружить с ним, как видно, весело, но иметь его своим врагом весьма печально!

В гриднице тем временем поднялась суета: всех лишних разгоняли, освобождая место у очагов для почетных гостей. Хозяин намекнул, что бонды могут взять факелы и спокойно ехать к собственным очагам, отныне безопасным, но послушался намека мало кто: всем хотелось подольше поглазеть на знатных гостей. Слэттов и фьяллей рассаживали за столами, хозяйские домочадцы тоже занимали свои места. Женский стол у задней стены пестрел яркими платьями и блестел золотыми украшениями. Ингилетта, розовая от смущения, разглядывала гостей – она никогда не видела так много чужих людей сразу – и лишь изредка бросала взгляд на Эгиля, будто удостоверяясь, что в мире все в порядке. Эльгерда, случайно в это время оказавшаяся вместе с мужем, Атли из Ступенчатой Горы, в гостях у дяди, шепталась с Бьёргдис, вдовой Гуннвальда Надоеды, одного из самых заслуженных хирдманов Вигмаровой дружины. Одна Торхильда держалась совершенно невозмутимо и вполголоса беседовала с Гьёрдис о двух своих маленьких детях – эту разумную молодую женщину ничто не могло отвлечь от главного в жизни, явись сюда хоть сам Один с героями древности.

Чтобы не обидеть ни одного из гостей, Вигмар ни того, ни другого не стал сажать на почетное гостевое место напротив своего, а выделил им два одинаковых места в середине скамьи, с подушками, обшитыми полосатым цветным сукном. На почетном месте посередине уселся глубокий старик, Хальм Длинная Голова, приходившийся дядей Рагне-Гейде. Когда-то Хальм славился как лучший кузнец Квиттингского Севера, чародей и очень умный человек; в прежние времена он недолюбливал Вигмара и считал, что тот вовсе не пара его племяннице. Но судьба прихотлива: Хальму пришлось не только увидеть этот нежеланный брак, но и двадцать пять лет прожить в доме Вигмара. В восемьдесят (или около того) лет у него уже не хватало сил поднять кузнечный молот, но старик продолжал руководить всей работой и в доме занимал почетное положение. Совсем седой, с густыми волосами и бородой, он сидел с гордым и суровым видом, как изваяние божества, и ничуть не смущался тем, что оказался выше конунговых сыновей.

Свинину, порезанную тонкими ломтиками, жарили на сковородах прямо в гриднице и раздавали гостям на куске хлеба с солью и толченым чесноком. Женщины разносили пиво в больших ковшиках: на всех гостей не хватило чаш и кубков, и ковшики пускали по рядам. Альдона расхаживала между столами, угощая гостей, и множество голов поворачивалось вслед за ней, как за солнцем. Даже сам Вигмар, поглядывая на нее, чувствовал гордость за свое порождение. Ни одной дочери конунгов во всем Морском Пути Альдона не уступила бы красотой, богатством наряда, приветливостью и умением держаться!

– Должно быть, вы после такого долгого пути можете порассказать немало занятного! – заметил Вигмар во время пира. – У таких значительных людей, должно быть, припасены значительные новости.

– Есть кое-что порассказать, если вам занятно послушать про свадьбу Альмара Тростинки, конунга барскугов! – отозвался Торвард ярл, который вообще любил поговорить.

Об этом все хотели послушать, особенно женщины: нет такой женщины, которую оставила бы равнодушной речь о чьей бы то ни было свадьбе, даже если ни о ком из ее участников раньше и не слышали. Вигмар тоже не без любопытства слушал про обилие знатных гостей, про их подарки. Понимая, чем ему угодить, Торвард не поскупился на слова, описывая изумление, которое вызвали булатные мечи из Медного леса.

– Там немало спорили, кто кует эти мечи, – заметил Хельги. – Многие люди не хотели верить, что эта сталь приготовлена человеческими руками. Многие охотнее верят, что ее выковали свартальвы. Неужели это правда?

– Конечно, народ темных альвов не знает себе равных в искусстве обработки железа, – согласился Вигмар. – Но напрасно было бы думать, что людям тайны подземных кузнецов недоступны. Было время, когда и люди умели ковать булатную сталь. Как говорится, в те времена, когда земля была моложе, а все роды живых существ, земных, небесных и подземных, жили ближе друг к другу. Говорят, сам Тюр открыл тайну свартальвов одному из наших древних конунгов, Хродерику Кузнецу. Вы, может быть, слышали о нем?

– Да, нам рассказывал о нем Гельд Подкидыш… – начал Хельги.

– И говорят, что ты знаешь путь в его подземные кладовые! – не утерпел Торвард. – И это тоже правда?

Вигмар посмотрел на него; ни один мускул на его лице не дрогнул, только в желтых глазах светилась насмешливая искра. Ах, любопытный род человеческий, жадный до тайн, глубоких пещер, подземных сокровищ, древних наследств, забытых заклятий! Выкопать клад из кургана гораздо приятнее, чем создать его своими руками. Вигмар в молодости имел дело с сокровищами древнего кургана и навсегда сохранил неприязнь к подобного рода приключениям. Но в глазах людей «сокровища древних» всегда гораздо обаятельнее, чем самое совершенное из современных изделий.

– Да, это правда! – торжественно ответил Вигмар и кивнул. – Все эти мечи – из кузницы самого конунга Хродерика. Их выковал древний молот, в сталь вплавлены древние чары. И сейчас еще в кузнице Хродерика не прекращается работа. В тихий день порою слышно, как из-под горы раздаются удары его молота.

– Да, это верно! – подтвердила и Альдона, и чуть лукавая, многозначительная улыбка делала ее похожей на богиню Асгарда, владеющую удивительными тайнами. – Многие люди у нас слышат стук этого молота в Смидирберге.