Текст книги "Брачная ловушка"
Автор книги: Элизабет Торнтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Он мрачно усмехнулся.
– Прекратите играть, мисс Хилл. Авророй вы мне больше нравились.
– Ах, но Авроры не существует. Она плод моего воображения. Мисс Хилл нужно прокладывать свой путь в жизни.
– Тогда предлагаю вам бежать со своим покровителем. Я уверен, что жизнь компаньонки для вас скучна и банальна. К тому же нищим выбирать не приходится.
– С покровителем? – нахмурила она брови.
Элли вспомнила, что лорд Денисон высказал предположение, что у нее есть богатый покровитель, когда в кафе они говорили с Джеком по-французски. Ей понадобилось все самообладание, чтобы не взорваться.
– Кто это может быть?
– Это вы мне скажите, – скривился Джек. – Мне лишь известно, что ваша сумочка была набита деньгами. Да, я в нее заглянул. Откуда еще вы могли взять такую сумму, если не у богатого покровителя?
Элли молча смотрела на него, пытаясь понять выражение его лица. У нее было странное ощущение, будто ее ответ имеет для него значение. Потом его странный взгляд исчез, и губы тронула ироническая усмешка.
– Вы станете это отрицать?
– К чему? Но видите ли, Джек, деньги для меня мало значат. Я всегда мечтала стать… графиней.
Прищурившись, он изучал ее, словно еще не решил, как к ней относиться. Наконец он сказал:
– Откуда вы знали, что я буду в «Английском кафе»?
– Я этого не знала. Я ждала… – на ее лице снова вспыхнула насмешливая улыбка, – …своего покровителя, когда вы ринулись спасать меня. И первое, что пришло мне в голову, – здесь можно подцепить графа. Графиня Роли. Вы можете себе представить, что это значит для бедной девушки вроде меня? Я буду бывать при дворе, у меня будет преимущество перед виконтессами и менее титулованными дамами. – И она хищно закончила: – Я так живо это вижу.
– У вас богатое воображение, – сухо сказал Джек, – но, увы, мало здравого смысла. Этому никогда не бывать, хотя ваша попытка заслуживает аплодисментов. Вы определенно верно разыграли свои карты.
– Если бы вы лучше меня знали, то вам было бы известно, что я в карты всегда хорошо играю.
Едва заметная улыбка приподняла уголки его губ. Покачав головой, Джек скрестил на груди руки.
– И все же вы упустили лучшую перспективу. Лорд Денисон, который был вместе со мной в кафе, наследник маркиза.
– Вы окажете мне любезность и представите ему? Я, конечно, имею в виду маркиза, а не наследника.
Приподняв бровь, Джек молча изучал ее.
– Я был прав, – задумчиво сказал он, – у вас есть чувство юмора.
Разговор слишком затянулся. Пора достойно завершить его. Элли поднялась, Джек встал вслед за ней.
– Не волнуйтесь, Джек. – Она ухитрилась издать низкий грудной смешок. – Вы, как и ваш друг, в полной безопасности. Я не создана для брака и больше всего ценю свободу. Не беспокойтесь о Кардвейле. Я все улажу.
Он молча смотрел, как она поправляет на плечах палантин. Когда Элли обернулась, он спросил:
– Что вы ему скажете?
– О, что вы предложили мне руку и сердце, а я вас отвергла. Потом я убегу с богатым покровителем и буду жить счастливо. Прощайте, Джек. Желаю удачи.
Она была уже у двери, когда его оклик заставил ее остановиться.
– Аврора! – Его темные глаза поблескивали от удовольствия. – Если вам нужен покровитель, зачем далеко ходить? – сказал он. – Думаю, мы прекрасно подойдем друг другу.
Джек даже не представлял, какой удар нанесли его слова. Гордость заставляла Элли держать темперамент в узде и не опускать головы. К ее чести, Элли сумела рассмеяться.
– Аврора вам не подойдет, Джек. Она умная, образованная женщина, а у вас на уме только дуэли и лошади. Вы практически неуч. Аврора вам не по плечу.
На этой сокрушительной ноте она покинула комнату, удержавшись от того, чтобы с треском захлопнуть за собой дверь.
Главной заботой Элли был Робби. Собирая вещи, она пыталась сосредоточиться на том, как они будут жить. Одно совершенно ясно: она не останется в Париже. Она не вынесет насмешек и косых взглядов тех, кто считает ее падшей женщиной. Сплетни о ее эскападе вынуждали уехать.
Это влекло за собой проблему, как заработать на жизнь.
Аврора не может стать постоянным решением их проблем. Ради собственного спокойствия Элли не может воскрешать Аврору всякий раз, когда попадает в трудное положение. Ей придется найти другую работу и внушить Робби, что он должен вернуться в университет и получить профессию. Как только с Робби все определится, ей станет легче.
Холодок, сковавший ее душу, начал понемногу таять. Робби был ее жизнью, он наполнял смыслом ее существование. Его было легко любить, но трудно призвать к порядку. Вот что бывает, когда мальчик растет без отца.
Ради Робби ей нужно быть сильной.
Сборы не заняли у нее много времени. Ей предстоял неизбежный разговор со своими хозяевами, а потом с лордом Кардвейлом. Элли была вежлива, сдержанна и тверда. Она не выйдет замуж за лорда Роли. Она не задержится в Париже даже на один день. Единственное ее желание – вернуться в Англию, где друзья помогут ей, пока она не устроится.
Только мужчины пытались уговорить ее изменить решение. Кардвейл был сама доброта. В Хампстеде есть коттедж, где она может пожить, пока не найдет себе работу. Элли не поддалась искушению, зная, во что превратит ее жизнь Доротея. Дамы говорили мало, но глаза их выдавали. Они считали ее падшей женщиной, и она получила по заслугам. Когда Элли спросила о Харриет, ей ответили, что она простудилась и не выходит из комнаты. Таков был горький финал невинного маскарада.
Последний разговор состоялся с вкрадчивым жандармом, который расспрашивал ее об алиби. Присутствующий при разговоре Кардвейл все уладил. Когда он намекнул, что лорд Роли с ними в родстве, это облегчило дело. Наконец Элли была свободна.
Наемная карета должна отвезти ее в Кале. Кроме кучеров, с Элли никого не было, но, как она с иронией заметила, компаньонке компаньонка не нужна. Вернувшись в свою комнату, она ждала, когда приедет карета.
Здесь Элли позволила себе немного приспустить маску женщины, которая сама в состоянии справиться со всеми жизненными проблемами. На самом деле она совершенно одинока. Друзей, о которых она упомянула в разговоре и которые могли бы ей помочь, не существовало. В этом некого винить. Вот что бывает, когда переходишь с одного места на другое, нигде долго не задерживаясь. Нельзя стать друзьями с хозяевами, хотя некоторые и очень добры. Тысячи женщин находятся в том же положении, что и она, – гувернантки, компаньонки, няни. Это-то и пугает. Если они не находят работы, у них мало выбора. Затянувшиеся поиски места всегда заканчиваются работным домом.
Кардвейл подсадил Элли в карету, и не успела она возразить, как он сунул в ее муфту толстый кожаный кошелек и велел кучеру трогать.
Они отъехали не слишком далеко, когда она приказала остановиться. У нее есть поручение, сказала она кучеру и велела ехать к отелю «Морис». Элли намеревалась забрать брата и Милтона, расплатиться с ростовщиком и спокойно вернуться в Англию.
В отеле ее ждал очередной шок. Робби был ранен в плечо в драке во время новогодних праздников. Во всяком случае, так он говорил, с самым невинным видом отвечая на ее расспросы. Его напускная безмятежность заставила Элли задуматься, что брат от нее утаил. У нее не хватило духу бранить его после собственного безрассудного приключения с Джеком.
Вскоре появился Милтон. Когда он начал извиняться, что оставил ее одну, Элли жестом призвала его к молчанию. Потом она без излишних подробностей изложила собственную версию поспешного отъезда из Парижа.
Робби и Милтон не меньше ее хотели вернуться в Англию, но Элли тревожилась за Робби. Хотя его осмотрел доктор и рана заживала, вид у брата был не слишком подходящий для путешествия. Ее опасения были отвергнуты. Хватит с них обоих Парижа, сказал Милтон, они оба мечтают вернуться в Оксфорд, к занятиям.
Возвращение Робби в Оксфорд – единственный аргумент, который мог ее убедить.
Пока она помогала Робби собраться, Милтон, взяв выигрыш Авроры, отправился расплачиваться с ростовщиком. Полчаса спустя они уже были в пути. В карете царило унылое молчание. Каждый был погружен в собственные мысли.
Глава 6
Новости о позорном поступке Элли недолго циркулировали в кругу гостящих во Франции англичан. Никто не верил, что лорд Роли сделает предложение скромной компаньонке. Все жаждали интимных подробностей, но Элли покинула Париж, а Джек был нем, как глыба абердинского гранита, поэтому оставалось только строить предположения. Воображение подогревали косвенные намеки и многозначительные взгляды двух леди – Седжуик и Кардвейл.
Для Джека Париж потерял свой блеск. Теперь, когда репутация Элли была погублена, Джек с неудовольствием заметил, что стал пользоваться на брачном рынке еще большим успехом. Он понял, что неверно судил о мисс Хилл. Если бы она действительно намеревалась поймать его в ловушку, то кричала бы об изнасиловании и умоляла лорда Кардвейла защитить ее доброе имя. Она не сделала ничего подобного. Быстро собрав свои вещи, мисс Хилл отправилась домой, в Англию. Все были шокированы внезапностью ее отъезда, и он – больше других.
Всю следующую неделю мысли об Элли занимали его. Он знал, что о приключении мисс Хилл станут болтать и не одно перо затупится, описывая скандал в письмах, которые полетят через Ла-Манш. Но никакие его заверения ничего не изменят. Людям нравится предполагать худшее.
Не знай Джек, что у мисс Хилл хватит средств продержаться, пока скандал не утихнет, он бы встревожился. Но откуда взялись эти деньги? Вопрос продолжал будоражить его ум, равно как и загадка, почему невзрачная компаньонка леди Харриет выдавала себя за обольстительную Аврору.
Джек отбросил мысль о богатом покровителе. В этом случае мисс Хилл вряд ли бы вернулась в отель, к прежней жизни. Ведь там ее ждали только неприятная нудная работа и бесконечные придирки леди Седжуик.
Его забавляло, что он не заметил сходства Авроры с мисс Хилл, пока его не привезли в отель, чтобы подтвердить ее алиби. А ведь можно было заметить. У обеих были те же скульптурные черты, одинаковый разрез глаз и форма губ. Разница в том, что Аврора была сама чувственность, а в мисс Хилл было столько же сладости, сколько в уксусе.
Возможно, у нее была на то причина. Он вышел сухим из воды, а она сполна расплатилась за свою безрассудную, хотя и совершенно невинную выходку. Джек хотел как-то компенсировать это, но боялся, что его слово или поступок могут только ухудшить дело.
Настроившись ничего не предпринимать, Джек был удивлен тем, что в глубине души ему хотелось поступить вопреки собственным намерениям.
Однажды перед отъездом из Парижа, гуляя в Булонском лесу, он доверился Эшу.
– Думаю, когда мы вернемся в Лондон, – сказал он, – я смогу навестить мисс Хилл, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Не смотри на меня так. Я бы так же поступил по отношению к своему садовнику или дворецкому, если бы стал причиной их падения.
– А чем вызвано твое внимание? – В голосе Эша проскользнуло удивление.
– Я же сказал – я чувствую свою ответственность. Джек поддел носком сапога гальку, и камешек запрыгал по дорожке.
– Оставь это Кардвейлу. Ему, как ближайшему родственнику, надлежит заботиться о ее интересах.
– В том-то и дело. Насколько я заметил, его это совершенно не волнует. Он всего лишь сказал несколько банальностей для очистки собственной совести.
Это-то и задевало Джека. Должен же кто-нибудь чувствовать ответственность за девушку, пострадавшую из-за невинной проделки. Да будь он ее ближайшим родственником, он бы вызвал Джека Ригга на дуэль.
Эш покачал головой:
– Не переходи черту – вот мой совет. Кроме того, разве не ты мне говорил, что сумочка Авроры буквально трещала по швам от денег? Сдается мне, что она прекрасно сумеет сама о себе позаботиться.
– Ничего нового ты для меня не сказал. Надеюсь, ты прав. Но что, если ты ошибаешься? Ради собственного спокойствия я должен это выяснить.
– В таком случае не стану даже пытаться тебя разубедить. Но как ты ее найдешь? Ведь не через Кардвейлов или Седжуиков?
– Нет. Они могут превратно истолковать мои намерения.
– Тогда через кого?
Джек вспомнил бал в посольстве и то, как посол заставлял его пригласить на танец мисс Хилл.
– Сэр Чарлз Стюарт, кажется, прекрасно обо всем осведомлен. Если кто-то и знает о ее местонахождении, то это именно он.
Эш подозрительно покосился на друга.
– Это означает, что ты откажешься от предложения Брэнда поохотиться в его владениях?
Брэнд Хамилтон был третьим членом их братства. В прежние времена они были неразлучны, но война все изменила. Война и непоколебимое стремление Брэнда обрести силу, с которой будут считаться в газетном мире. Он редко отрывался от создания своей маленькой империи, но всегда вырывался на недельку-другую в свои владения в Лестершире, чтобы поохотиться с друзьями.
– Нет. Думаю, дело займет всего несколько дней. Я управлюсь с ним до поездки к Брэнду.
– Мм-м… Судя по твоим словам – и я уверен, что ты это понимаешь, – дело приобретает характер расследования. Я могу лишь сказать одно: будь осторожен. Не угоди в брачную ловушку.
– Будто я на это способен.
Джек не был уверен, что его любезно примут в посольстве, и был приятно удивлен тем, что ждал всего лишь десять минут, прежде чем атташе проводил его в кабинет сэра Чарлза. Его приветствовали не слишком тепло, но и не так холодно, как можно было ожидать, учитывая, что посол был другом мисс Хилл или ее семьи.
Сейчас было не до шуток. Указав Джеку на кресло у своего письменного стола, посол сказал:
– Я надеялся поговорить с вами, прежде чем вы покинете Париж. Предупреждая ваш вопрос, скажу: да, мне известно, что произошло между вами и мисс Хилл. Кардвейл мне все рассказал. – Сэр Чарлз откинулся на спинку кресла, сплел пальцы и, качая головой, произнес: – Джек, Джек, я лучше думал о вас.
– Неужели? – Джек сдерживал раздражение от предположений сэра Чарлза, но рот его скривился. – Не думаю, что Кардвейл смог рассказать вам всю историю.
– Что маленькая Элли разоделась как светская дама и отправилась на поиски приключений? – Сэр Чарлз усмехнулся. – Вам, как и всем остальным, следовало бы знать, что этой девушке дерзости и безрассудства не занимать. Она не в первый раз сбивает вас с толку. Мне известно об этом от тетушки, которая, в свою очередь, узнала это от вашей бабушки.
Воцарилась тишина. Казалось, все звуки исчезли, когда Джек пытался вникнуть в смысл сказанного послом. Наконец, откинувшись на спинку кресла, он сказал:
– Должно быть, вы меня с кем-то путаете. Уверяю вас, я никогда не встречал мисс Хилл, пока вы не познакомили нас на балу.
– Вы хотите сказать… – Сэр Чарлз покачал головой. – Я был уверен, что вы ее узнали.
– Нет. Кто она?
– Ее отец, Остен Бранс-Хилл, когда-то был вашим наставником. Элли – его дочь.
– Мисс Хилл – это Элли Бранс-Хилл? – Джек был потрясен.
– Значит, вы ее помните.
Джек помнил эту семью, настолько необычную – как говаривала его бабушка, «с чудинкой», – что они казались пришельцами из другого мира. Отец семейства вечно забывал завязать шнурки на ботинках, но был знаменит своей ученостью. Часами он просиживал в кабинете, погрузившись в запутанный мир греческих суффиксов и префиксов, не замечая ничего вокруг, и с восторгом относился к любому, кто проявлял хоть малейший интерес к этой теме.
Джек взял за правило поспешно искать убежище, стоило только викарию оседлать любимого конька.
Мать, на свой лад, была не менее оригинальна. Он помнил воздушную женщину, которую ничто не могло взволновать, плывущую среди грядок с лекарственными травами в светлом муслиновом платье и крепких башмаках. Она была чересчур наивна, и этим постоянно пользовались. Джек никогда не знал, кто окажется рядом с ним за обеденным столом – нищий, служанка, которую выгнали за безнравственное поведение, семья, которую выставили из коттеджа за неуплату. Перечень был бесконечен.
У них росла дочь Элли. Озорная, не по годам развитая девочка, которая была его вечным укором, поскольку ее знания значительно превосходили его собственные. Она вечно выводила его из терпения, пытаясь соблазнить, не слишком понимая, что делает. Для нее это была игра.
Слова сэра Чарлза напомнили Джеку об одном инциденте. Однажды он получил весьма красноречивое анонимное письмо. Автором Джек счел вдовую дочь мельника. Бекки, семнадцатилетняя вертихвостка, стремилась лишить его невинности и могла рассчитывать на поощрение. Но когда он наконец встретил свою таинственную леди в сарае за овощными грядками, ею оказалась Элли. Он бы ее поколотил, если бы она не натравила на него собаку.
Господи, откуда его бабушка могла узнать об этом?
Элли Бранс-Хилл – это Элли Хилл. Элли Хилл и Аврора. Теперь ему все стало ясно. Она все еще проделывает свои старые трюки.
Джек посмотрел на посла.
– Почему она сменила фамилию?
–Думаю, потому что посчитала двойную фамилию слишком претенциозной для компаньонки.
– Компаньонка! Элли Бранс-Хилл! Я поражен. Девочка, которую я знал, была слишком упряма и слишком независима для этой роли.
Что Джека не удивило, так это то, что Элли пришлось зарабатывать на жизнь. Ее родители были милыми, славными людьми, но слишком щедрыми к другим, в то время как им следовало сохранить то немногое, что у них было, для собственной дочери.
– Доктору Бранс-Хиллу не мешало бы лучше позаботиться об Элли.
– Остен не оставил Элли без средств, если вы намекаете на это. Он оставил ей небольшую годовую ренту и немного денег на образование Робби. – Сэр Чарлз, вытащив из нижнего ящика стола графин, налил две рюмки шерри. – Вот куда пошли деньги – на сына. Конечно, церковь выплачивает ему стипендию, но этого недостаточно, чтобы покрыть расходы Робби. Поэтому Элли приходится заботиться о недостающем.
– Робби? – Джек на минуту задумался, потом кивнул: – Я о нем забыл. Когда я жил в приходе, он был совсем ребенком. Где он теперь?
– Вот об этом я и хотел с вами поговорить.
Посол устроился в кресле поудобнее и замолчал, собираясь с мыслями. Джеку показалось, что атмосфера стала теплее. Попивая шерри, он ждал, когда сэр Чарлз начнет свой рассказ.
– Только сегодня французские власти любезно проинформировали меня, что британский гражданин Роберт Бранс-Хилл подозревается в убийстве актрисы французского театра, находящегося в Пале-Рояле.
Слова посла потрясли Джека до глубины души. Когда первый шок прошел, он с воодушевлением сказал:
– Никто не убедит меня, что сын доктора Бранс-Хилла мог совершить умышленное убийство.
– Согласен с вами, – улыбнулся сэр Чарлз. – Пейте шерри, пока я расскажу, как обстоят дела.
Это была обычная история. Молодой человек, практически еще юноша, сбившись с верного пути, уготованного для него родителями и сестрой, окунулся в сомнительные удовольствия парижской жизни.
– Юному шалопаю следовало бы сидеть за учебниками в Оксфорде, – с чувством сказал сэр Чарлз, – а не болтаться по Европе. Теперь известно, что Робби прибыл в Париж приблизительно месяц назад. Почти сразу он попал на спектакль французского театра и был очарован ведущей актрисой Луизой Доде.
– Помнится, я читал об этом, – кивнул Джек. – Убийство произошло около двух недель назад. Почему французы так долго скрывали от вас информацию?
– У меня сложилось впечатление, что у них были дела поважнее, – пожал плечами посол. – Актрис ценят не так высоко, как добропорядочных французских граждан. Я, конечно, не имею влияния на французскую полицию. Мне сообщили об этом только потому, что Робби – британский гражданин.
Джек был озадачен.
– Почему они его подозревают? В том, что юнцы попадают в дурацкие истории с актрисами и танцовщицами, нет ничего удивительного. Я сам отдал этому дань в молодости.
– И все-таки это необычная история. Видите ли, из множества своих поклонников мадемуазель Доде выбрала в любовники его, молодого бедного англичанина. Он каждый вечер бывал в театре. Их роман не был секретом.
– Да вы шутите! – воскликнул Джек. – Я читал газеты. Луиза Доде была настоящей звездой. Ее популярность не знала границ. Почему она выбрала в любовники неоперившегося юнца?
– Кто знает? – пожал плечами сэр Чарлз. – Во всяком случае, ее интерес недолго продлился. Вскоре он заявила управляющему, что оставляет театр и собирается уехать жить за границу. Чего он только не делал, чтобы переубедить ее, но она была непреклонна. Когда управляющий поинтересовался, не собирается ли она уехать с Бранс-Хиллом, она расхохоталась ему в лицо. Кто-то занял место Робби в ее сердце. Кто-то постарше, но она не назвала его имя.
– Полиция считает, что Робби убил ее в приступе ревности? Не могу в это поверить! Что он сам говорит?
Сэр Чарлз снова пожал плечами:
– Его не нашли. Известно только, что на следующий день после убийства он обратился в одну из местных больниц по поводу ножевой раны, полученной, по его словам, в стычке. Выслушайте меня до конца, тут есть о чем поговорить. Для Робби весьма скверно, что мадемуазель Доде оказала сопротивление убийце: в комнате следы борьбы, кресло перевернуто. На стене кровь. Ножа не нашли, должно быть, убийца унес его с собой.
– Это ничего не значит, – сказал Джек, – и не доказывает, что Робби был на месте преступления.
– Я знаю, но хуже всего то, что он ударился в бега. Подумав, Джек спросил:
– Он не мог обратиться за помощью к Элли?
– Более чем вероятно. Но ее здесь нет, ее нельзя расспросить.
– А как насчет Кардвейла? Мог Робби обратиться к нему?
– Я вижу, вы не знаете, что произошло с молодым поколением Бранс-Хиллов после смерти отца, – сухо сказал посол. – Кардвейл на свой лад неплохой человек, но его супруга – настоящая фурия. Едва выйдя замуж за Кардвейла, она практически выставила из дома его осиротевших родственников. Никакой родственной любви не осталось, так что, как видите, Робби может оказаться первым подозреваемым и в краже бриллиантов Кардвейлов. Полиция пока не знает о его связи с Элли, но, как только это станет известно, ее тоже могут обвинить.
Все в Джеке сопротивлялось этим доводам. Определенно за этим крылась загадка, более сложная, чем ему показалось на первый взгляд, но ничто не могло убедить его, что девочка, с которой он познакомился много лет назад, может быть замешана в преступлении.
– Вы, несомненно, удивлены, зачем я вам это рассказываю, – продолжил посол. – Дело в том, что, по моему мнению, Робби обратился за помощью к сестре. Думаю, покидая Париж, она увезла его подальше от опасности. Теперь они в Англии и совершенно одиноки. Мои обязанности требуют моего присутствия здесь, иначе я бы сам отправился за ними.
У Джека упало сердце. Он знал, что последует дальше. Посол хочет, чтобы он, вернувшись домой, взял Элли и Робби под свою опеку. Все оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Непростая задача отыскать женщину, которую он едва знал.
– Каково реальное положение дел? – Джек подался вперед в кресле. – Робби могут силой вернуть во Францию и передать дело в суд?
– Вполне возможно, учитывая, какое сейчас время. Ведь мы пытаемся убедить французов, что мы их друзья.
– Но он британский подданный. Разве это не имеет значения?
– Я понимаю, о чем вы думаете. Веллингтон командует здесь нашей армией и может решить судьбу Робби. Но захочет ли он вмешаться? Не говоря уже о том, что невозможно жить под постоянной угрозой бесчестья. Робби должен защитить свое честное имя.
Сэр Чарлз отставил рюмку и положил ладони на стол.
– Не смотрите так мрачно. В этой истории есть и другие подозреваемые, кроме Робби. Например, тот, кто хотел увезти ее за границу. Или ее горничная Роза, которая, как и Робби, бесследно исчезла. Могут быть и другие. И все-таки мне кажется, что Бертье, шеф жандармов, уже решил, что во всем виноват Робби. Не вижу, чтобы он прилагал усилия для розыска других подозреваемых. У меня есть люди, которые могут расследовать эту историю, разумеется, тайно. Но мне нужно знать то, что может сказать мне только Робби. Необходимо, чтобы его расспросил кто-то, хорошо знающий их семью. Мне нужны вы, Джек.
– Это легче сказать, чем сделать, – ответил Джек. – При всем уважении к вам, сэр, не думаю, что вы знаете, как уладилось дело между мной и Элли.
– Разве? – Сэр Чарлз откинулся в кресле. Теплая улыбка исчезла с его лица. – А я понял, что вы пришли сюда, чтобы узнать ее адрес и помириться с ней.
Только один человек мог рассказать послу об этом – Эш.
– Лорд Денисон был здесь?
– Он только что ушел. Заходил попрощаться перед отъездом в Англию.
Сэр Чарлз встал.
– Однако, если я требую от вас слишком многого…
– Сядьте, сэр Чарлз! – резко приказал Джек. Повисло молчание, потом посол подчинился.
– Да, – сказал он, – у вас такое же обостренное чувство долга, как и у меня. Не правда ли, Джек? Остен Бранс-Хилл и его жена Мэриан были особенными людьми. Можно отделаться фразой, что они были слишком непрактичными, но мы-то знаем, как обстоит дело.
– Я вам так скажу: большая честь быть знакомым с ними, – сухо произнес Джек.
– Они многим помогли.
– Кому, как не мне, это знать, – заметил Джек.
– Если бы не доктор Остен Бранс-Хилл, я бы ничего не добился в жизни. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, думаю, вы можете сказать то же самое.
– Объясните, где я могу найти Элли, – ответил Джек, игнорируя намек, – и что я должен сделать?
Джек с бокалом бренди стоял у окна в своих апартаментах, выходившего во внутренний двор Пале-Рояля. Было уже хорошо за полночь, но под его окнами разгуливало множество народу, главным образом искатели приключений и удовольствий. Беда в том, что удовольствия быстро приедаются. В жизни должно быть нечто большее.
Усмехнувшись, Джек неторопливо подошел к стоявшему у камина креслу. Цветистый панегирик сэра Чарлза Остену Бранс-Хиллу подхлестнул мысли Джека. Интересно, что викарий сделал для сэра Чарлза, вызвав такую высокую похвалу?
Его собственный случай был банальным. Он провалил экзамен. Добрый викарий позанимался с ним, и он добился успеха. В этом не было ничего необычного. В университете такое со многими случается.
За исключением того, что в его случае успешная сдача экзамена была поворотным пунктом. Он уже не мог вернуться к прежнему. Не то чтобы он стал прилежным студентом, но что-то изменилось у него внутри. Он начал стремиться к успеху и, как правило, достигал его.
Доктор Бранс-Хилл сказал ему, что так и будет.
Да, Джек чувствовал себя обязанным отцу Робби и Элли, хотя, возможно, и не столь сильно, как сэр Чарлз. Теперь Робби в том же возрасте, в каком он сам попал под влияние викария. Кто повлияет на Робби? Кто проследит за его интересами?
Элли?
Он сам?
Джек не думал, что это должен был делать он. Но если он этого не сделает, этого не сделает никто другой.
