Текст книги "Картины страсти (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Роллз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
«О, Боже!»
– Лионель уже давно простил вас.
– В самом деле? – удивился Эверетт. – Но ты простить меня не можешь.
Гордость Лавидии пострадала, но она ее не утратила.
– Нет ничего, что нужно было бы прощать, – пояснила девушка. – Я также как и вы совершила ошибку, – конечно, это была очень глупая ошибка. Как только она могла подумать, что дочь школьного мастера будет что-то значить для такого дворянина как Эверетт? – И я предпочитаю не вспоминать об этом.
Его подбородок дрогнул.
– Тогда я освобожу тебя от своего присутствия, – маркиз наклонился к картинам.
– Подождите!
– Да?
– Пошел дождь. Нужно завернуть полотна в бумагу, чтобы их защитить.
К несчастью, оберточная бумага находилась в том же ящике, куда Лавидия спрятала фартук.
Девушка выдвинула ящик и постаралась унять дрожь в руках. Она схватила бумагу, осторожно ее вытащила и повернулась к Эверетту, который поставил три картины на стул. Помедлив, Лавидия приблизилась к мужчине, держа перед собой обертку как щит. Перед стулом она опустилась на колени и начала заворачивать первую картину.
Это был портрет. Лионель нарисовал его прежде, чем уехал в Италию. А точнее – прежде всего. Какой беззаботной она была тогда! Как она смеялась и строила планы! Так мало было уготовано ей горя. Смерть котенка, конечно… Да, бедный, маленький Оливер… Она еще так хорошо его помнила. Как давно это было!
Лавидия подавила вздох у следующей картины, чтобы упаковать ее. То, что Лионель нарисовал горный пейзаж, осталось уже в прошлом. Как великолепно выглядели горы, одна выше другой, дикое нагромождение вершин, которые, казалось, стремились в небо.
– Важно знать, почему что-то рисуешь, – говорил Лионель. – Здесь у меня речь идет о противоположностях постижимого и непостижимого, о небе и земле, о земных границах и бесконечности, – она точно поняла, что он подразумевал. И теперь, когда вспомнила о его словах, ее глаза наполнились слезами. Девушка поспешно обратила свое внимание на третью картину.
Это не помогло. Ей по-прежнему хотелось плакать. Она сглотнула и в последний раз посмотрела на далекий пляж с одинокой фигурой, пойманной между землей и морем, потерянной…
Лавидия медленно выдохнула. Она так неохотно расставалась с этими произведениями, хотя знала, что лучше их отдать. Гораздо лучше. Прежде всего, чтобы заплатить аренду и купить немного еды.
Она поднялась и взглянула вверх на Эверетта. Девушка чувствовала, что может доверить ему картины, потому что он знал их стоимость. А потом Лавидия заметила, как мужчина нахмурился.
– Что-то не так? Вы передумали?
– Нет. Я только сейчас понял, насколько важно сохранить эти картины.
В определенных ситуациях Эверетт всегда мог прочитать ее мысли. Но теперь она не хотела об этом вспоминать.
– Вы бы не потратили свои деньги на картины, которые для вас ничего не значат. Вот! – девушка вручила маркизу три свертка. – Возьмите их!
Когда он принял картины, их пальцы соприкоснулись, и горячая волна накрыла Лавидию. Теперь Эверетт стоял настолько близко к ней, что она могла рассмотреть каждую его ресничку. Так близко, что девушка смогла отметить, что маркиз побрился нынешним утром, а также ощутила запах его одеколона.
Когда-то этот аромат заполнял весь ее мир. Тогда у нее еще были сны. Лавидия думала, что однажды Эверетт заметит, что она больше не ребенок, а женщина, которая сможет сделать его очень счастливым. Она представляла себе, как он нежно будет ласкать ее и как она прижмется своей щекой к щеке мужчины.
Иногда фантазии становились почти реальными. Но некоторые из них оставляли горький привкус.
Сердце Лавидии забилось быстрее, когда взгляд Эверетта метнулся вверх и маркиз посмотрел на нее своими темно-синими глазами.
– Ты должна отпустить, – сказал он.
Она это сделала. И уже давно. Но затем девушка поняла, что он имел ввиду. Она все еще сжимала картины. Лавидия быстро убрала руки. Картины перешли во владение Эверетта. А ей показалось, что она потеряла что-то, что принадлежало непосредственно ей.
Маркиз запихнул под мышку обмотанные бумагой полотна и протянул Лавидии несколько золотых монет.
– Что это?
– Задаток, – мужчина окинул помещение взглядом. – Здесь безопасно хранить деньги?
– У меня есть надежное место, – она закусила нижнюю губу. Эверетт не должен был узнать, что она прятала деньги в корсаже.
Маркиз приподнял брови и быстро взглянул на ее грудь, из-за чего девушка покраснела. Конечно же, мужчина сразу понял, что она подразумевала под «надежным местом». Лавидия расправила плечи и посмотрела ему в лицо. «Он не посмеет это прокомментировать!»
Эверетт молча передал ей монеты.
Она приняла их. Пять соверенов… это было даже больше, чем все то, что побывало в ее руках за прошедшие годы. Лавидия уже и забыла, насколько тяжелыми были такие монеты. На них девушка сможет купить себе немного еды. Ее желудок буквально болел от голода, а пульс отдавался эхом в ушах. Но все же, ей удалось сохранить спокойствие, хотя бы внешне.
Эверетт внимательно наблюдал за девушкой. Казалось, что ее поведение его слегка озадачило.
– В какое время я могу приехать завтра? – спросил маркиз.
– Около пяти, – у нее будет достаточно времени, когда она вернется домой, чтобы убрать то, что он не должен увидеть.
– Хорошо. Лионель будет здесь?
– Нет. Но он не будет иметь ничего против того, чтобы вы пришли. И его не будет, – Лавидия не могла оторвать свой взгляд от его темно-синих глаз, так что ей стоило определенных усилий, чтобы сохранить безразличное выражение лица.
Эверетт направился к двери, но снова обернулся и опять встретился с ней взглядом.
– Лавидия, я писал однажды Лионелю, чтобы убедиться, что ты… что мы… что нет никаких последствий… – он покачал головой, недовольный сам собой. – Пожалуйста, скажи мне правду. У тебя родился от меня ребенок?
Ее сердце болезненно сжалось, но голос прозвучал спокойно:
– Нет, Эверетт, клянусь, ребенка не было.
Девушка уловила, как маркиз расслабился.
– Хорошо, – сказал он, слегка поклонился и покинул квартиру.
Лавидия закрыла глаза и изо всех сил попыталась сдержать слезы. Наконец-то, впервые между ней и Эвереттом дверь не была закрыта наглухо.
Глава 5
«Боже, благодарю тебя за это», – подумал маркиз.
Лавидия действительно не заслуживала такого наказания за его глупости. Он сказал тогда Лионелю, что если его сестра окажется в положении, то Эверетт не станет уклоняться от ответственности. Позже друг прислал ему письмо, в котором заверил его, что Лавидия не беременна, и что нет причин собой жертвовать.
Почему он должен был не верить Лионелю? Ему было достаточно той информации. Сейчас же, при встрече с Лавидией, мужчина ощутил безотлагательную потребность и от нее услышать о том, что все было в порядке. Так требовала его совесть.
«Естественно, было бы лучше, если бы я никогда не притрагивался к ней вообще…»
Эверетт выдохнул и жестом подозвал кэб (прим. пер.: кэб – двухколесный экипаж, род кабриолета в одну упряжку). В первую очередь нужно было защитить картины от дождя. Кроме того, во время поездки у него была возможность спокойно поразмыслить. Было столько всего, о чем он сожалел. Теперь, по крайней мере, у мужчины была еще одна возможность увидеть Лавидию. И почему, ради всего святого, она значила для него так много? Если у маркиза осталась хоть капля чести, то он никогда больше не сможет ее коснуться.
Проклятье, стоило ему только один раз посмотреть в ее золотисто-карие глаза, и в нем уже проснулось желание. Он все еще хотел ее, как и шесть лет назад. Это было просто случайностью, что тогда он встретил ее в одиночестве. Полосатый котенок девушки был раздавлен каретой, что почти разбило ей сердце. Эверетт просто хотел утешить ее. Мужчина собирался лишь на мгновение сжать красотку в своих объятиях. Но он недооценил свою растущую привязанность к Лавидии. Будущий маркиз переоценил свою стойкость и моральную силу.
Мужчина попытался подумать о чем-то другом.
Не вышло. Завтра он снова увидит Лавидию. К сожалению, Эверетт не был уверен в том, что касалось его нравственной силы воли. Он возьмет с собой слугу, чтобы тот помог ему забрать картины. И в любом случае, на следующий день ему следовало покинуть Лондон. Мужчина пообещал, что примет участие в домашнем званом вечере, который устраивала его тетя Каролина в Стейнинг. Она попросила маркиза выступить там, в качестве хозяина. После некоторых колебаний он согласился, прежде всего, потому что это должно было предоставить ему возможность поближе познакомиться с мисс Ангастон – молодой дамой, на которой он, вероятно, женится.
Если Эверетт станет ухаживать за мисс Ангастон, то не сможет соблазнить Лавидию. Для этого он теперь был слишком правильным джентльменом. Жаль только, что шесть лет назад, он совершенно забыл о том, как должен вести себя джентльмен. Оглядываясь назад, мужчина видел только безрассудно смелого молодого болвана, которым он тогда и являлся, при чем довольно неприятной наружности.
Прибывание в Стейнинг пойдет ему только на пользу. Когда маркиз, наконец, вернется в Лондон, фрески будут готовы и не будет никакой необходимости посещать Лавидию и в третий раз.
***
Он не мог удержать ее, хотя она и лежала в его объятиях. Волосы девушки напоминали ему душистое покрывало. Ее тело было мимолетным как легкий туман. И все же, мужчина наслаждался ее присутствием.
Как долго продолжалась их близость! Он едва ли мог поверить, что теперь она действительно была с ним. И в то, что красавица покрывала его лицо сладкими, легкими поцелуями. Или, что мужчина снова чувствовал ее дыхание, словно ласку на своей коже.
Тело ощущалось мучительно болезненным, ведь он так сильно хотел овладеть ею. Он повернул голову, чтобы поцеловать ее в губы. Мимолетное прикосновение… и снова появился туман, который разделил их. Мужчина так хотел удержать ее. Но она буквально просочилась сквозь его пальцы. Он собирался окликнуть ее, но увидел, как она заплакала. А потом красавица испарилась.
Когда маркиз проснулся от собственного крика, его горло саднило.
Эверетт упал обратно на подушки. Кожу мужчины покрывал холодный пот. Маркиз чувствовал себя слабым и измученным. Возможно ли, что он заболел? Когда его глаза привыкли к темноте, он схватил стакан воды, который стоял на ночном столике и выпил его большими глотками.
В течение прошедших недель он часто так просыпался. И каждый раз был настолько возбужден, что у него ломило все тело. О чем бы он не мечтал – это не делало его счастливым. Такого рода желание мужчина воспринимал как самую страшную пытку. Он страдал как физически, так и морально. Если бы мужчина еще знал, о чем были его сны! Но все, что он помнил – густой туман.
По-прежнему дрожа, он закрыл глаза. Если, наконец, его возбуждение ослабнет, он снова сможет заснуть.
***
Колокола церкви Святого Клемента Датского как раз пробили четыре раза, когда Лавидия открыла дверь маленькой квартиры в Литл Фрешмэн Ярд. У нее оставался только час, чтобы умыться, переодеться и прибраться. Было кое-что, что она хотела спрятать от Эверетта. Но работа давалась ей тяжело. Ее спина болела, также как руки и ноги. Как сильно она тосковала по чаю! Но в последнее время она не могла позволить себе этот напиток.
Пока она очищала кисти, то вспомнила, что теперь располагала достаточным количеством денег, чтобы купить чай. У нее было даже достаточно, чтобы переехать в лучший район! Разумеется, было много домовладельцев, которые не захотели бы сдавать жилье художнику. И то, что касалось домовладельцев… Теперь она предпочитала не размышлять над тем, что могли дополнительно потребовать к найму. Как хорошо, что теперь ей больше не придется об этом беспокоиться. Скоро она будет в безопасности. И к ней придет успех.
Звон церковных колоколов оторвал Лавидию от ее раздумий. Пять ударов! А она почистила еще не все кисти! Ей нужно поторопиться!
Когда прозвенел шестой, Эверетта все еще не было. «Опаздывает ли он? Или он не придет вовсе?» Без сомнений, он не думал о том, что Лавидия все это время голодала. Скорее всего, он даже не понимал, что на свете существовали люди, которые не подзывали слуг щелчком пальцев, чтобы те принесли им что-нибудь поесть или выпить.
Девушка ненавидела эти приступы зависти. Она была так несправедлива. В конце концов, Эверетт оставил ей вчера пять соверенов. Деньги, на которые она много дней могла бы покупать себе что-то на ужин.
Вероятно, маркиз все же решил не приезжать сам, а послать одного из своих слуг. Картины он выбрал еще накануне. И она их уже упаковала. Его присутствие в ее квартире было лишним. Собственно, было бы даже лучше, если бы Лавидия с ним больше не встречалась. Так было бы проще.
Девушка закусила нижнюю губу. Почему она должна была опасаться за свою безопасность, когда он четко выразился, что не притронется к ней? Ах, в действительности, она волновалась только лишь о своем сердце. Разве не было у этого глупого органа достаточно времени за прошедшие годы, чтобы стать благоразумным?
Когда в двери постучали, ее сердце неистово забилось. Поистине, не было никаких сомнений в том, что в этот раз оно реагировало также неразумно, как и тогда.
Лавидия последний раз осмотрела комнату, пытаясь удостовериться, что все в порядке, глубоко вздохнула и открыла дверь.
***
Когда Эверетт увидел Лавидию, его охватило облегчение. Он буквально впился в нее взглядом. Мужчина не мог поверить, что испытывал такой страх. Святые Боги, он даже не знал почему! Было ли это из-за того, что однажды она уже исчезла из его жизни? Или он боялся, что теперь от нее не останется ничего, кроме красивых тягостных воспоминаний?
– Добрый день, милорд. Картины уже готовы. Вам необходима помощь, чтобы донести их до кареты?
«Мне хочется, чтобы она называла меня Эверетт!»
Раньше Лавидия всегда обращалась к нему по имени. Но он разрушил их дружбу, и это было ее право – напоминать ему об этом. Также как и о том факте, что между ними зияла социальная пропасть.
– Я привел слугу, который позаботится о картинах, – пояснил маркиз. Ему было неприятно, что девушка хотела избавиться от него, и, очевидно, по возможности, как можно быстрее. – Мы не задержимся надолго.
Казалось, что она хотела что-то возразить, но только молча отвернулась.
Маркиз наблюдал за тем, как она попыталась расслабить свои затекшие мышцы плеч. Охотнее всего он бы спросил, не нужен ли Лавидии массаж. Определенно, очень скоро ему бы удалось помочь ей расслабиться. Но об этом, конечно, не стоило даже думать. Он не мог прикоснуться к ней, да и в комнате с ними находился слуга.
Эверетт сдержал проклятия и обратился к ожидающему лакею:
– Начнем!
Это не заняло много времени, пока они под удивленные взгляды собравшихся во дворе оборванцев, переносили в карету приобретенные картины.
Собственно, Эверетт не планировал возвращаться еще раз в жалкую квартиру. Но когда он отослал кучера и слугу к кэбу, то снова поднялся по шатким ступеням. Ему непременно нужно было еще раз поговорить с Лавидией о том, что он внес деньги в банк.
Дверь была открыта и это ему не понравилось. В этом районе нужно было быть осторожным. Мужчина подняло руку, чтобы постучать и обратить на себя внимание… и застыл в движении.
Девушка стояла спиной к нему, и маркиз не мог рассмотреть, что она делала. Но он все-таки понял что, потому что почувствовал запах терпентина. Она чистила кисти. Как часто раньше он наблюдал за ней во время этой работы!
– Лавидия?
Она обернулась.
– О, я думала, что вы уже уехали…
– Не попрощавшись? – на самом деле Эверетт ничего не хотел говорить, но быстро продолжил: – Я забыл сказать, что деньги уже ждут вас в банке.
– Но мы совсем не договаривались о цене.
– Я исходил из пятидесяти фунтов за картину.
У нее округлились глаза.
– Это было только за те три картины, которые вы купили вчера.
– Я выбрал следующие семнадцать. Получается тысяча фунтов.
Девушка уронила кисть и покраснела.
– Это слишком много. Прежде всего, те картины… – она замолчала, и ее лицо снова стало естественного цвета. – Некоторые из картин… не принадлежат к лучшим произведениям Лионеля…
Маркиз кивнул.
– Некоторые были написаны в его старом стиле, – Эверетт наклонился за кистью и поднял ее. – И все же, они так же прекрасны, как например, горный пейзаж. Другие работы… – мужчина глубоко вздохнул. – Я все еще спрашиваю себя, что произошло. Должно быть, что-то важное, иначе бы его стиль так сильно не изменился, – он подумал о пляжном пейзаже и других произведениях, которые обладали таким же сильным невероятным излучением.
Их взгляды встретились.
Глава 6
Лавидия как будто утонула в синих глазах Эверетта. С незапамятных времен его глаза имели на нее такое воздействие. У девушки слегка закружилась голова. «Я всегда знала», – подумала она, – «что он заметит различия». Хорошо только, что мужчина не понимал, что за этим скрывалось!
– Вы хотите знать, что произошло? Ничего особенного. Люди меняются, – Лавидия немного стыдливо протянула руку к кисти, потому что не лгала, а только умалчивала о самом главном.
Он подал ей кисть. Она торопливо отвернулась, чтобы, по всей видимости, продолжить ее очищать. На самом же деле, прежде всего, девушка хотела скрыть от маркиза свои слёзы.
Она услышала, как мужчина тихо чертыхнулся. А затем почувствовала, как он обнял ее и притянул к себе. Какое утешение дарило его сильное тело! Лавидия задрожала, когда Эверетт забрал кисть из ее руки и размашисто отшвырнул.
«Должно быть, я лишилась рассудка!»
Девушка испугалась. То, что она так мощно ощущала энергию от понимания Эверетта, которая, будто обещала ей защищенность, и казалась такой правильной, могла быть ошибочной. Он и она принадлежали к разным мирам. Поэтому Лавидии предстояло снова потерять его. Шесть лет назад она этого не понимала. Но теперь девушка знала, чего ожидать. Поэтому она должна была освободиться из его объятий, пока не стало слишком поздно.
Но Лавидия этого не сделала.
Нет, она даже не сопротивлялась, когда мужчина привлек ее поближе к себе. Эверетт прижался щекой к волосам девушки, и его дыхание возле ее ушка, показалось, словно легкий ветерок, пока мужское тело излучало приятное тепло. Сердце Лавидии забилось в неистовом ритме, а внутри нее разгорелся пожар.
«О, Боже», – подумала она. – «Тогда все начиналось точно так же». Он решил утешить ее, а юная мисс Тракерн, потеряв голову, неуклюже поцеловала его в подбородок.
Напрасно Лавидия старалась отогнать воспоминая. Годами девушка пыталась забыть о том, как шокировано выглядел Эверетт в тот первый момент. Но затем, мужчина обнял ее покрепче, его глаза потемнели от желания, и он показал ей, насколько невероятным мог быть их поцелуй.
***
Эверетт не думал о прошлом. Настоящее было важнее. Он не хотел отпускать Лавидию. Одной рукой мужчина обнял ее за талию, а другой нежно погладил по лицу и шее. Дыхание девушки участилось, она слегка дрожала от наслаждения, и там, где сконцентрировались наиболее захватывающие и великолепные ощущения, создалось самое чудесное напряжение.
Была причина… да, где-то имелась причина, чтобы освободиться из этих приятных объятий. Но Лавидия не могла ее вспомнить. Уже целую вечность она не чувствовала себя такой живой. Желание захватило девичье тело, и она прижалась ближе к Эверетту.
Маркиз начал покусывать ее ушко и ласкать грудь. Красавица застонала, когда в ней разгорелось пламя желания. Она откинула голову назад, ее колени подкосились, и покалывание заполнило все тело. Эверетт продолжал гладить ее и целовать. Он прижался к ее спине, чтобы девушка смогла отчетливо ощутить, насколько он был возбужден. Невольно она начала двигать бедрами, чувственно и соблазнительно.
Неожиданно мужчина отстранился и отступил на шаг назад.
Она хотела запротестовать, потому что почувствовала себя невероятно одинокой. Но с ее уст не слетело ни звука. Наконец, она повернулась, собрала все свое мужество, и посмотрела на него. Его глаза отражали тоску и муку, которые соответствовали ее и были так же велики.
– Эверетт, – прошептала девушка и протянула к нему руку.
Он пристально посмотрел на ее пальцы, но за руку ее не взял.
В это мгновение Лавидия поняла, что он увидел: испачканный краской рукав и покрасневшую от работы грубую руку. Символы пропасти, которые разделяли их друг с другом. На одной стороне стоял он – богатый аристократ, на другой она – дочь школьного мастера и сестра художника.
– Так как ты все еще чистишь его кисти, я предполагаю, что Лионель сегодня был здесь, – сказал Эверетт.
Она убрала руку обратно. Пропасть оказалась непреодолимой.
– Если кисти не чистить, они становятся непригодными, милорд.
Мужчина нахмурился.
– Он принес тебе использованные кисти, а затем снова ушел? Почему? Он хотел избежать встречи со мной?
– Он… У него были другие дела, – от лжи кровь прилила к ее щекам. Она до сих пор кое о чем умалчивала, но все-таки, в общем и целом, ей удавалось придерживаться правды. На этот раз у нее не было выбора. Она должна была лгать.
– Раньше он заваривал чай для вас обоих, пока ты заботились о его кистях. Он говорил с тобой о своей работе, последних событиях и планах на следующий день.
Она отвернулась, чтобы он не увидел ее мучения и скорбь. Как часто Эверетт составлял им компанию, если Лионель проводил вечер с ней дома? Иногда он даже помогал ей чистить кисти. Для него, сына виконта, такая работа была совершенно новой и необычной.
– Лавидия?
Его голос звучал мягко. Но как раз от этого мягкого тона ей было больно.
– Остались ли у меня хорошие отношения или дружба с Лионелем разрушена?
– Нет! – она обернулась. – Конечно, он был рассержен. Озабочен и взволнован. Но что вы… – девушка остановилась, потому что не хотела быть несправедливой. Эверетт не единственный, кто был виновен в том, что произошло. Она точно знала, что делала. Словом, или жестом, Лавидия могла бы образумить его. Она молчала, потому что не хотела, чтобы он покидал ее. Девушка так сильно хотела, чтобы Эверетт сделал с ней эти чудесные вещи.
Она все еще желала этого. Лавидия желала этого сейчас даже больше, чем тогда. За шесть лет она вся извелась от тоски по нему.
– То, что мы сделали, – снова начала она, – не привело к разногласиям между Лионелем и мной, – она глубоко вздохнула. – Для нас… простого народа, это не имеет такого же значения как для дворянства. В конце концов, я не обесчестила старинное имя, а также не…
– Проклятие, Лавидия, – перебил ее маркиз, – ты не должна так говорить! Словно твоя невинность ничего не стоила. У Лионеля было право гневаться на меня, ведь он – твой брат. И даже если бы у тебя не было никого, кто встал бы на твою защиту, я не должен был соблазнять тебя, – он взволнованно подошел к Лавидии и обнял ее за плечи. – Для меня было бы невыносимо узнать, что Лионель сердится на тебя из-за моих ошибок.
Она положила руку ему на грудь и ответила:
– Он на меня не сердится.
– Хорошо, – Эверетт кивнул и отпустил ее. – Я думаю, мне нужно его подождать.
Лавидия с ужасом смотрела на то, как мужчина подошел к стулу и сел на него. Во рту пересохло и ей пришлось сглотнуть, прежде чем она вообще смогла заговорить.
– Вы хотите подождать?
– Ты должна понять, что я не могу оставить тебя здесь одну. Уже темно и это опасный район. Я останусь до тех пор, пока не появится Лионель. Если он не захочет со мной разговаривать, я немедленно уйду.
Девушка начала задыхаться.
– Вы не можете остаться!
– Вздор!
Ее охватила паника. Она боролась с собой, пока осматривала комнату. Должна же быть возможность избавиться от него!
– Вы должны поужинать, – выпалила она. – Я ничего не могу предложить вам. На самом деле у меня еще ничего нет.
Маркиз недоверчиво покосился на девушку.
– Ты хочешь еще раз покинуть квартиру, чтобы купить продукты? – поднялся он.
– Вы уходите? – она постаралась не позволить ему увидеть свое облегчение.
– Не совсем, – маркиз подошел к ней, – я собираюсь пойти с тобой. Мы можем поужинать вместе.
– Что… Нет!
– И все же. Если после нашего возвращения Лионеля все еще не будет дома, я останусь до тех пор, пока он не появится.
«Вы уже приняли приглашение на сегодняшний вечер», – подумала Лавидия, глядя на его элегантную одежду.
– Вас где-то ждут?
Эверетт пожал плечами.
– Я хотел принять участие в суаре. Но когда я там появлюсь не имеет значения.
В ней поднималась паника. «О, Боже, он просто должен уйти! Что она сделала неправильно? Чем рассердила Эверетта?» Но, нет, он сердился не на нее, а на ее брата, потому что думал, что тот оставил сестру одну.
– Хорошо, – сдалась девушка. – Я оставлю Лионелю сообщение, чтобы он не волновался.
***
Эверетт проглотил слова, готовые сорваться у него с языка. Если бы Лионель волновался о Лавидии, то давно бы объявился дома. Кроме того, он никогда не снял бы квартиру в этом районе. Он имел бы… Он должен был сильнее стараться продавать свои картины, чтобы в их распоряжении было больше денег. А не думать о том, чтобы претендовать на заказ нарисовать фрески!
Он наблюдал за тем, как Лавидия достала из ящика листок бумаги и написала несколько слов. Было хорошо то, что она еще не ела. Иначе ему бы пришлось ждать Лионеля вместе с ней в этой комнате, вместо того, чтобы прогуляться. Он остался бы с девушкой наедине, а это было опасно. Ему бы пришлось концентрироваться на ее грациозных движениях, и пытаться избавиться от овладевающих его желаний. Шесть долгих лет не хватило на то, чтобы вылечить его от страсти к Лавидии Тракерн!
Глава 7
Она бросила на него короткий взгляд. Немного испуганный, но нисколько не отталкивающий. Поскольку именно он лишил ее невинности, она, определенно должна была его возненавидеть. Вместо этого девушка чувствовала себя так, будто все еще была увлечена им.
– Вот! – она сложила лист с сообщением и прислонила его к подсвечнику. – Здесь его нельзя не заметить.
Казалось, Лавидия слегка расслабилась. Но у Эверетта все еще оставались подозрения, что между ней и ее братом не все было в порядке.
– Теперь мы можем идти? – спросил маркиз.
Она прикусила нижнюю губу.
– У меня есть время переодеться?
– Конечно, – время, которое было нужно ей для переодевания, наверное, будет достаточным для того, чтобы довести его до безумия. Когда Лавидия исчезла за ширмой, которая закрывала доступ в другую комнату, ему пришлось сдерживать себя, чтобы не последовать за ней.
Напрасно он пытался закрыть свои уши от шумов, которые проникали из соседнего помещения. Шелест ткани сказал о том, что женщина разделась. Потом послышалось журчание воды, когда она начала умываться. Его фантазия разыгрывала перед ним соблазнительные картины: Лавидия, на которой одета только нижняя рубашка; голая Лавидия, которая опустила в воду губку, чтобы умыться; Лавидия, соски которой напряглись, пока она обтиралась холодной водой.
О, Боже, он не забыл, насколько прекрасным и женственным было ее тело, какой бархатной и мягкой ощущалась кожа, и как его всегда возбуждал аромат яблок и корицы…
Неожиданно мужчину захватило воспоминание об их интимной встрече. Прошло шесть лет, но Эверетт так и не забыл ни одной малейшей детали. Лавидия стыдливо опустила голову, когда оказалась перед ним в корсаже и рубашке. Ее светлая кожа розовато мерцала, пока мужчина ласкал девушку. А потом она лежала обнаженной в его объятиях и прижималась к нему переполненная страстью. Лавидия отдала себя ему, только ему, ему одному.
Должно быть, было безумным, принять ее дар. Он по-прежнему глубоко сожалел о том, что взял ее невинность. Тогда мужчина пытался успокоить себя тем, что поклялся остановиться, если она его попросит об этом. Девушка не попросила. И разумеется, он не смог удержать себя в руках. Эверетт вел себя эгоистично и безответственно. Ему даже показалось, будто он услышал ее наполовину приглушенный вскрик, когда проникал в нее.
Картина упала с громким стуком. Должно быть, маркиз опрокинул ее ногой. При этом, он даже не заметил, что шел в направлении ширмы. Неожиданно Эверетт остановился, ужаснувшись собственному поведению.
– Что случилось? – спросила Лавидия с другой стороны ширмы.
Кровь зашумела в ушах мужчины.
– Ничего плохого. Картина упала. Я сейчас подниму ее.
Как же сильно Эверетт жаждал овладеть Лавидией… но он не станет соблазнять ее еще раз. Глубоко дыша, маркиз попытался успокоить дикое биение своего сердца. Только при помощи силы воли ему удалось, наконец, подавить дрожь в руках. Он повернулся спиной к ширме и пошел назад к столу. Его взгляд упал на записку, которую Лавидия прислонила к подсвечнику. Не испытывая ни малейшего стыда, он развернул лист и прочитал:
«Пришел Эверетт, купил картины. Мы собираемся вместе поужинать. Я скоро вернусь. Л».
Короткое сообщение, которое, однако, говорило о сути. Только вот по стилю оно разительно отличалось от всего, что Лавидия писала раньше брату. Она так тепло к нему относилась. И Лионель отвечал на ее глубокую привязанность. Заботясь о счастье Лавидии, когда-то он гневно выпытывал у друга, намерен ли тот на ней жениться.
Эверетт вздохнул, когда вспомнил о том, каким беспомощным он тогда себя чувствовал. Насколько идея вступить в брак до сих пор шокировала его. Он представил себе, как его семья отреагировала бы на такой брак. И выражение его лица, изобличило Эверетта. Лионель сбил его с ног с одного удара.
Маркиз решительно схватил со стола карандаш и написал Лионелю короткое сообщение внизу листа, а затем вернулся к входной двери.
Там он и ожидал Лавидию, когда она, наконец, появилась из-за ширмы. При взгляде на нее у него перехватило дыхание. И дело было вовсе не в одежде. Платье было серым, очень хорошо на ней сидело и было застегнуто до самой шеи. Но ее волосы… Она распустила строгий узел и заколола золотисто-рыжие локоны. Лицо девушки обрамляли отдельные пряди. И он сразу ощутил прежнее желание зарыться руками в это золотое изобилие, вытащить шпильки и посмотреть, как свободные локоны будут падать ей на плечи.
Маркиз не забыл, как его возбуждал вид ее рассыпавшихся волос на белой подушке. Он был…
Нет, теперь мужчина не мог об этом думать. Он должен был взять себя в руки. В конце концов, Эверетт только что дал письменное обещание. И заверил Лионеля, что будет вести себя как джентльмен по отношению к Лавидии.
– Тебе стоит надеть пальто, – сказал он, когда ухватился за дверную ручку.
– В этом нет необходимости, – пожала плечами Лавидия. – Я не чувствительна к прохладе.
– Будь благоразумна. На улице холодно. Принеси свое пальто!
– У меня его нет, – призналась девушка.
Она растерянно разглядывала мужчину, пока краска стыда заливала ее лицо.
– У тебя нет пальто? Почему?
Лавидия поджала губы.
– Если вы непременно хотите это знать, то я продала его.
