Текст книги "Несносная девчонка"

Автор книги: Элизабет Роллз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Она отвернулась к книжным полкам. Надо расставить все те книги, с которыми кончил работать папа, а затем выбрать себе что-нибудь почитать в постели. Со стопкой книг в одной руке девушка стала подниматься по лесенке и тут же наступила на подол юбки. Чтобы не упасть, Крессида ухватилась за лестницу, а книги рассыпались по полу.

– Черт! – Она приподняла юбку и осторожно спустилась вниз. Эта юбка была намного длиннее, чем у других платьев, и почти касалась пола.

Крессида заткнула подол за пояс. Она одна, и некому упрекнуть ее за неприличный вид.

Крессида снова собрала книги, поднялась по лестнице и стала заполнять полки. Вергилий, Гораций, Катулл. Овидий? У отца было несколько книг Овидия, но он не разрешал ей их читать Почему? Она с любопытством раскрыла одну. «Наука любви». Папа любил повторять, что многие классические произведения – неподходящее чтение для женщин.

Но чего она боится? Это всего лишь книга. Какой от нее вред? Крессида решительно открыла том и начала перелистывать страницы. Очень скоро она поняла, почему отец включил Овидия в запретный список. Девушка была потрясена советами, которые давно умерший поэт давал мужчинам, добивавшимся расположения женщин. Боже праведный! Да это свод правил для любовников! Крессида с интересом отметила, что поэт так же, как и лорд Резерфорд, считал, что женщинам следует наслаждаться любовью наравне с мужчинами. Затем она прочитала, что советует поэт женщинам, желающим, чтобы их соблазнили. Когда же она дошла до некоторых весьма красочных и подробных описаний, щеки у нее запылали.

– Что, черт побери, вы здесь делаете да еще в такое время? – раздался гневный голос.

Крессида пошатнулась, не удержалась на хлипкой лестнице и соскользнула вниз. Джек, ругаясь, бросился вперед и она упала ему на руки.

Гамильтон пришел в библиотеку, чтобы взять книгу – желательно что-нибудь скучное и напыщенное, навевающее сон. Меньше всего он ожидал увидеть предмет своих мечтаний сидящим на лестнице с задранными выше колен юбками. Ножки, которые он в своих пылких фантазиях представлял стройными, таковыми и оказались. Он не предполагал, что испугает Крессиду своим восклицанием, а теперь надо немедленно опустить ее на пол… пока он не поцеловал мягкие розовые губки.

Любой человек с твердым характером, не говоря уже о человеке чести, уже сделал бы это. Очевидно, он не обладает ни честью, ни характером, потому что продолжает держать девушку на руках, а она испуганно смотрит на него, словно он сейчас ее укусит.

– Джек! Вам не кажется, что надо отпустить меня? Ваше… ваше плечо…

Она наконец назвала его Джеком! И так доверчиво прижалась к нему.

«Ты – законченный осел! А может, она поджидала тебя и намеревалась сделать что-нибудь в этом роде?»

Он опустил Крессиду на пол, но рук не разжал, а переместил их на ее плечи. Она смотрела на него широко раскрытыми, удивленными глазами. Волнение выдавала только дрожь. Кресс облизала губы, их влажный блеск оказался таким притягивающим, что Джек не устоял. Возможно, поцелуй даст ответ на мучивший его вопрос: как далеко она зайдет?

– Мне не следует этого делать, – прошептал он.

– Чего не следует? – не поняла Крессида, продолжая дрожать.

– Этого. – Он медленно и с жадностью припал к ее рту.

Она получила достаточно предупреждений и понимала, чего он хочет. У нее была возможность уйти, но она не ушла.

Сначала его поцелуи были нежными, легкими и дразнящими. Одной рукой Джек держал ее за подбородок, приподняв лицо, а другой прижал к своей груди вместе с книгой Овидия. Когда он осторожно прикусил ее нижнюю губу, девушка ахнула, и книга упала на пол. Изощренные советы были забыты, и Крессида инстинктивно ухватилась за плечи Джека, чтобы устоять на ногах от вспыхнувшего желания. Жар его пылающего тела передался ей, приглашая к ответному поцелую. Она приоткрыла губы и с наслаждением вздохнула. Длинные пальцы Джека ласково, словно крылышки бабочки, касались кожи, оставляя ощущение приятного покалывания. Джек мог не помнить стихов Овидия, которые она только что прочитала, но сущность их, несомненно, была ему известна. Ладонь гладила нежную кожу на ее затылке, заколки вылетели, а волосы каскадом локонов рассыпались по плечам. Губы Джека пробежали по шее подобно огненной струйке и задержались на ложбинке у горла. Крессида чувствовала его мужскую силу и знала, что если бы он захотел, то в один миг овладел бы ею. Испуга не было. Она прильнула к Джеку, ощущая жар и крепость его тела. Крессида вздрогнула, когда очень медленно рука Джека переместилась с ее талии на грудь. Большой палец задел сосок, который тут же зажгло. Она вскрикнула от неожиданности, но Джек заглушил крик поцелуем. Нежно проведя языком по ее нижней губе, он снова заставил Крессиду открыть рот. Все ее тело обдавали жаркие, приятные приливы. Он продолжал гладить ее грудь через плотную бархатную материю. Кончики сосков набухли и горели. Послышался треск рвущейся ткани – это он оторвал старое, прикрепленное к вырезу лифа кружево. Сей звук прозвучал как предостережение. Но Крессида млела от желания. Это так непохоже… конечно же, непохоже на то, что уже было…

«Дурочка, тебе кажется, что все по-другому? Только потому, что он действует ласково, не применяя силу? Он соблазняет тебя, а результат будет тот же».

Необходимо его остановить. Давно пора остановить.

«А если он не захочет? А если ты не сможешь остановить его?»

От этой мысли Крессида пришла в ужас и похолодела. А в это время длинный палец Джека проник под корсаж и стал ласкать шелковистую кожу на груди. Девушка в отчаянии вскрикнула:

– Нет! Пожалуйста, отпустите меня!

Крессида хотела его оттолкнуть, но поняла, что у нее не хватит сил.

Джек почувствовал ее отчаяние, ее протест и не осмелился удержать Крессиду на тропе, ведущей к упоительному восторгу. Вначале он хотел проучить ее, показать, куда ведет кокетство. Но его намерение переросло в желание научить девушку наслаждаться страстью. Ответ на свой вопрос Джек получил – она зайдет достаточно далеко, чтобы свести его с ума. Он отпустил ее и глубоко вздохнул. Стараясь говорить равнодушным голосом, он произнес:

– Возможно, это покажет вам… – Он не закончил. – Крессида, что с вами?

Она молчала и смотрела куда-то сквозь него. Лицо у нее было бледное и искаженное, словно ей привиделся ночной кошмар. Джеку даже показалось, что она сейчас упадет в обморок. Он протянул к ней руку, она взглянула на него, пришла в себя и отскочила.

– Нет!

Страх, прозвучавший в ее голосе, поразил его, а она развернулась и убежала.

Джека охватили стыд и раздражение. Пусть она хотела подразнить его, все равно он должен был проявить больше самообладания и не пугать ее. Но действительно ли она сознавала, что делает? Внутренний голос подсказывал – нет. А если и сознавала? Существуют иные способы объяснить девушке, что ее уловки неприемлемы. Ладно, он разберется с этим утром, а сейчас пойдет спать, вот только возьмет что-нибудь почитать. Взгляд упал на оброненную ею книгу. Обложка показалась ему знакомой… Ошеломленный, Джек поднял книгу и прочитал заглавие. Точно! Он сунул ее на полку, словно она жгла ладонь. От этого чтения не заснешь. Гамильтон уже хотел уйти, как что-то хрустнуло у него под каблуком. Посмотрев под ноги, он увидел заколки, выпавшие из рыжих волос Крессиды. Утром он их вернет. Если Крессида пользуется советами Овидия, то чем быстрее он выскажет ей свое мнение, тем лучше. Джек прищурился. У него созрел другой план. Он преподаст мисс Крессиде Брамли урок, который ей долго не забыть.

Глава седьмая

– Что, папа?

Крессида откинула завиток со лба и повернулась к отцу.

– Эта книга из другой стопки, и ее надо поставить вон туда. – Брамли указал на полки, расположенные подальше.

Девушка со вздохом потерла глаза, которые от бессонной ночи покраснели и горели. А волосы то и дело падали на лицо, потому что не хватило заколок. Это ее раздражало, поскольку напоминало о бесстыдном поведении предыдущем вечером.

– Прости, папа.

Крессида спустилась в библиотеку рано утром, чтобы поискать заколки, но не нашла их. Это ее удивило.

Крессида уныло занялась книгами. Взглянув на отца, поглощенного работой, она не удержалась от улыбки – его могло отвлечь от книг разве что землетрясение.

А что она скажет Джеку? Крессида закусила губу. Прошлым вечером она повела себя, как самая настоящая распутница. Если бы Джек не был человеком чести… Она вздрогнула, представив, что могло произойти. Эти мысли мучили ее всю ночь.

«Он мог бы взять тебя силой. Но ему не нужна была сила. Если бы он не отпустил тебя, ты бы уступила».

По позвоночнику пробежала дрожь. Но почему он так страстно ее целовал? Нет. Это невозможно. Она должна выбросить из головы глупые грезы. К тому же она не смогла бы принять его предложения, не рассказав, почему они покинули Корнуолл. И даже если после этого он не откажется от нее, она не может принести ему в приданое свое запятнанное имя.

Услыхав у себя за спиной громкое покашливание, она обернулась… и ухватилась за лестницу, чтобы не упасть. Пропади все пропадом! Почему он подкрадывается к ней?

– Не могли бы вы уделить мне несколько минут, кузина?

– Несколько… минут?

– Да. Наедине.

– Нет, – отрезала Крессида и, растерявшись, зачем-то добавила: – Спасибо. Я не думаю, что это… было бы безопасно. То есть, нам не следует оставаться наедине после… после…

Что еще сказать?

«После того, как вы меня поцеловали? После того, как мы поцеловались? После того, как вы чуть не соблазнили меня?»

– Моя милая кузина, я хвалю вас за мудрое решение, но вполне достаточно, если мы отойдем в другой конец библиотеки. Присутствие вашего отца – гарантия тому, что вы не пострадаете. Я лишь возвращу то, что вам принадлежит.

Он поднял руку с одной-единственной заколкой.

Крессида чувствовала, как заливается румянцем. Казалось, у нее пылают не только щеки и шея, но все тело. Она покорно спустилась вниз, молясь, чтобы он не вздумал ей помочь.

Джек провел ее в дальний угол библиотеки.

Пробившиеся сквозь тучи лучи солнца осветили окна, выходящие на север. Какой холодный свет! Ладонь Крессиды, лежащая на изгибе локтя Джека, тоже была холодной. Но от него исходил жар, который почему-то не грел.

Джек остановился у окон как раз рядом с ее письменным столом и она вопросительно посмотрела на него. Отбросив церемонии, он взял ее руки в свои и потер большим пальцем по ладони, от чего приятные ручейки разбежались по ее телу. Крессида, испугавшись, попыталась отдернуть руку, но он крепче сжал ладонь.

– Крессида, вы были совершенно правы, прекратив вчерашние… э… действия, – начал Джек. – С моей стороны, было несвоевременно ускорять события, не обсудив их с вами.

«Какие действия? Какие события?»

– Мне следовало прежде поговорить с вами, но я не сумел сдержаться.

«Боже мой! Да он собирается делать предложение! Если он думает, что скомпрометировал меня…»

– С моей стороны было недопустимо зайти столь далеко. Вы, естественно, захотите узнать, каковы мои условия и разумно подойти к этому вопросу. Ваш отец, конечно, не одобрит…

– Почему папа не одобрит? – Крессида словно издалека услышала свой голос.

Джек улыбнулся.

– Крессида, моя дорогая! Большинство священнослужителей не одобряют такого шага своих дочерей. Я не сделал бы подобного предложения, если бы вы недвусмысленно не дали мне понять, что оно будет принято. – Его улыбка раздирала ей душу. – Я прекрасно понимаю, что я, вероятно, у вас первый мужчина. Если это так, я с радостью воздам вам должное.

– Что… что именно вы предлагаете, сэр? – еле двигая губами, выдавила девушка. Безжалостный ответ был очевиден, но сердце отказывалось принять страшный удар.

– То, что вы станете моей любовницей, – спокойно произнес Джек. – Моя дорогая, ничто человеческое мне не чуждо. После ваших соблазнительных уловок, я посчитал бы себя глухим и слепым, если бы не поддался вашим чарам…

– Крессида? – послышался удивленный голос доктора Брамли.

– Д… да, папа?

– Вчера здесь лежал экземпляр книги Овидия. – В голосе отца прозвучали тревожные нотки.

– Я… э… а… Она должна быть… – Крессида запиналась.

– А, вот она. Вижу. Но как она там оказалась? Спасибо.

Покрасневшая девушка повернулась к Джеку.

– Уверен, что вы нашли Овидия поучительным, – задумчиво произнес он. – А воплотить теорию в практику – еще более поучительно.

~ Вы… вы считаете, что я захочу стать вашей любовницей?

Мир рухнул, разбившись на мертвенно-холодные осколки льда. Эндрю опозорил ее и унизил. От сознания того, что Джек такого же низкого о ней мнения, она похолодела, но этот холод, проникший в душу, спас ее – иначе сердце разорвалось бы.

Он пожал плечами.

– Это очевидно. Если бы вы были девушкой с большими связями или не такой умной, то я решил бы, что вы собираетесь женить меня на себе… но в вашем случае…

Она знала ответ наизусть.

«Связей у тебя нет, а есть сомнительная репутация матери. И приданого нет, нет даже красоты, чтобы прельстить мужчину… Вот что получается, когда позволяешь чувствам взять верх над разумом. И в результате – еще один мужчина уверен, что ты станешь его любовницей».

– Крессида, – удивленно произнес Джек. – Неужели вы могли подумать, что я предложу вам брак? – Он негромко рассмеялся. – Нет, моя дорогая, это невозможно. Я вам искренне сочувствую.

И он четко обрисовал, чего она может от него ждать… и что он ждет от нее. Каждое слово больно ранило.

– Нет. – Дрожащим голосом Крессида прервала его монолог по поводу финансовых отношений.

– Вам этого недостаточно? Мы, разумеется, можем еще раз обсудить условия.

Его безразличный тон вернул Крессиде самообладание. У нее будет время поплакать от разочарования, а сейчас, как бы ни было тяжело, она даст этому самонадеянному мерзавцу отпор, который он никогда не забудет. Гордость у нее еще есть.

– Сэр, – сказала она, стараясь говорить так же равнодушно, как и он, – прошлой ночью я все обдумала и пришла к выводу, что роль вашей любовницы мне не подходит. Мне это не по вкусу. Хотя ваше предложение весьма щедрое, я поищу что-нибудь получше.

С дрожью в голосе ей удалось справиться, но что делать с краской, залившей щеки и шею? Чтобы скрыть это, Крессида нагнулась, якобы поправляя туфлю. К своему ужасу она почувствовала, как глаза наполняются слезами. Надо поскорее бежать отсюда.

– Сэр, будьте так добры – отдайте мои заколки. Мне бы хотелось аккуратно причесаться.

Она посмотрела на него и тут же пожалела об этом – ее прострелил пронзительный взгляд серых глаз.

– Мисс Брамли, если я замечу, что вы пытаетесь завлечь в свои сети моего ближайшего друга графа Резерфорда, можете быть уверены – на следующее утро вы будете изгнаны из этого дома.

Крессида вышла из себя. Да как он осмеливается предположить, что она способна на подобную низость? Но если он о ней такого мнения, то она поможет ему в этом утвердиться.

– О? – медовым голосом произнесла девушка. – Вы считаете, что он мною заинтересуется? У меня создалось впечатление, что лорд Резерфорд влюблен в свою жену и едва замечает других женщин, но если вы думаете…

– Доброе утро, Джек. Доброе утро, мисс Брамли.

Они оба обернулись. У Крессиды отхлынула кровь от лица и ее затошнило – перед ними стояла графиня Резерфорд, которая даже не потрудилась заколоть волосы, которые спускались почти до талии.

– Я ищу свои заколки, – пояснила она и слегка покраснела.

Крессида вздохнула с облегчением, поняв, что ее светлость не могла их услышать. Подойдя поближе, графиня сказала:

– О, Джек, ты их нашел, – и покраснела сильнее.

А лицо Джека сделалось багровым.

– Они не… Я хочу сказать, что они…

– Это мои заколки, – прервала его Крессида и протянула руку. Стоило ей дотронуться до его ладони, как заколки полетели на пол.

А Джеку показалось, что пальцы Крессиды обожгли его. Больше всего ему хотелось заключить ее в объятия и зацеловать, чтобы она поняла, что принадлежит ему.

Она, оказывается, подумывала о том, чтобы стать его любовницей, и его предложение нисколько ее не смутило! В глубине души он был обижен. А то, что она передумала, задело Джека еще больше. Он был вне себя от гнева.

– Давайте я вам помогу. – Мэг нагнулась и стала подбирать заколки вместе с Крессидой. – Мисс Брамли? Вам плохо?

– Нет, ничего. Просто пылинка попала в глаз. Благодарю вас. Ваши заколки, наверное, лежат у камина.

Она выпрямилась и быстро пошла к двери, но, видно, недостаточно быстро, так как блеснувшие на кончиках ресниц слезы скатились по щеке. Джек это увидел, и его охватило чувство вины. В душе зародилась ужасная догадка: а что если он совершил непоправимую ошибку?

– Кресс! – Он шагнул к ней, но его остановила маленькая ручка.

– Ты, очевидно, уже достаточно наговорил.

Джек обернулся – на него смотрели голубые глаза Мэг, но сейчас взгляд был не добрый, а жесткий.

– Мисс Брамли причешется без твоей помощи, Джек, – заметила она, – а поскольку я застала вас в разгар ссоры, то она, скорее всего, предпочтет выплакаться без твоей помощи.

– Черт возьми, Мэг! Ты не знаешь, что…

– Не знаю, – ответила она, – и не хочу знать. Пока не хочу. А сейчас мне нужно отыскать свои заколки.

– Крессида, дорогая. – На них с недоумением смотрел доктор Брамли. – А, это не Крессида. – У доктора был такой вид, словно он сделал открытие. – Она ушла?

Джек лишился дара речи и лишь кивнул.

– Я подумал, она может знать, куда исчезли маленькая лошадка из жадеита и Будда из слоновой кости, – пояснил доктор Брамли.

Джек нахмурился и посмотрел на пустое место, где всегда стоял Будда. Он разозлился. Если это сделал кто-то из слуг, то… Нет. Невозможно. Фигурки могла случайно разбить служанка, а потом побоялась признаться.

Мэг собрала свои заколки и теперь перед зеркалом укладывала волосы.

– Ты говоришь о китайской лошадке, Джек? – поинтересовалась она.

– Да.

Эту лошадку отец подарил ему в день совершеннолетия. Одно дело, если кто-то нечаянно ее разбил, но если украл… Он гневно сжал губы. Кто бы это ни был, он будет уволен без рекомендации.

И еще надо решить, как быть с Крессидой. Ее слезы убедили Джека в том, что он поступил, как совершеннейший дурак. Неужели он действительно предложил благородной, добродетельной девушке стать его любовницей? От ужаса по спине пробежали холодные мурашки.

Крессида стояла, глядя на дверь гостиной и призывая на помощь все свое мужество. Чего бояться? В худшем случае графиня скажет «нет», но после сегодняшнего предложения Джека она должна рискнуть. Теперь выбора у нее нет.

Сделав глубокий вдох, Крессида открыла дверь и вошла.

– Леди Резерфорд?

Вначале Мэг не ответила, зачитавшись, затем подняла голову. Крессида отметила, что роскошные каштановые кудри были красиво заплетены и уложены на голове.

– О боже! Простите, мисс Брамли. Часто, когда ко мне обращаются, называя мой титул, я не сразу понимаю, о ком идет речь.

Крессида удивилась. Как может миледи забыть о своем высоком положении?

– Чем могу быть вам полезна, мисс Брамли? Пожалуйста, садитесь.

Крессида, волнуясь, подошла поближе.

Около кресла графини стояла большая плетеная корзинка, в которой лежал виконт Брандон – наследник графа Резерфорда.

Крессида устроилась на краешке кресла около камина и нервно сжала кулачки. Она целый час репетировала свою речь. Собравшись с духом, она начала, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить младенца:

– Леди Резерфорд, не могли бы вы дать мне письменную рекомендацию как гувернантке? Если я продемонстрирую вам свое знание французского и итальянского, умение рисовать и музицировать… ну, и все остальное, что положено знать гувернантке, вы поможете мне?

Графиня улыбнулась.

– Если вы станете быстро и свободно говорить со мной по-французски или по-итальянски, то мне, вероятно, придется призвать на помощь мужа, чтобы он перевел сказанное. Нисколько не сомневаюсь, что в рисовании и музыке вы меня тоже превосходите.

– Не может быть. – Крессида не могла скрыть своего удивления. – Я считала, что все…

– Что все молодые леди, богатые и благородного происхождения, образованны? – Голос леди Резерфорд звучал весело и немного смущенно. – Понимаете, меня не воспитали так, как положено воспитывать будущую графиню, и не обучили всему, что вы считаете обязательным. Немало денег из приданого я потратила после свадьбы на учителей. В результате Марк узнал об этом и велел направлять счета лично ему. – Она засмеялась. – Так что кое-кто сочтет мою рекомендацию не внушающей особого доверия. Попросить принести нам чаю?

Она напишет рекомендацию! Несмотря на слова леди Резерфорд, Крессида была уверена, что поручительство графини сыграет свою роль.

– Может, мне следует сказать тьё?[3]3
  тьё – чай (фр.)


[Закрыть] – Леди Резерфорд снова засмеялась. – Я занималась языками вместе с дочкой моей невестки. Если мы начнем разговаривать друг с другом по-французски, то моя рекомендация будет иметь больший вес. – Она дернула за шнур звонка.

– Только по-французски, миледи? А по-итальянски? – осмелилась спросить Крессида.

– А вы не отказались бы? Я в любом случае напишу рекомендацию, если вы того хотите, и вовсе не собираюсь вас шантажировать. Это плата…

– Нет! – воскликнула девушка. – Я не могу брать с вас деньги, леди Резерфорд.

– Зовите меня Мэг. Вы – кузина Джека, а мы – он, Марк и я – называем друг друга по именам.

– Не думаю, что мистер Гамильтон захочет обращаться ко мне по имени, – сказала Крессида и тут же поняла, что это неправда, так как, предлагая ей стать любовницей, Джек, разумеется, собирался покончить с церемониями.

Леди Резерфорд заметила, что у Крессиды горят щеки.

– Это его проблемы, а не наши. Если вы опять назовете меня «леди Резерфорд», я не дам вам рекомендацию.

Из корзинки послышался недовольный крик.

Крессида, словно околдованная, наблюдала, как леди Резерфорд опустилась на колени и взяла на руки сына, шепча нежные слова. Как ей захотелось оказаться на ее месте! При виде женщины, которая ловкими пальцами расстегивала лиф платья и устраивала ребенка у груди, Крессида ощутила почти физическую боль.

– Вы на самом деле хотите стать гувернанткой? – спросила графиня.

– Не очень, – призналась Крессида. – Но теперь, когда папа устроен… Видите ли, мой выбор невелик. Я… я не могу постоянно жить здесь.

– Хм. Полагаю, что так. У людей полно предрассудков, – пожала плечами Мэг.

– Вам подать подушку? – предложила Крессида.

– Да, пожалуйста.

Осторожно, чтобы не потревожить младенца, девушка подложила подушку под спину леди Резерфорд.

– Так удобно, миледи?..

Голубые глаза выразительно сверкнули.

– Мэг.

«Она действительно хочет, чтобы мы были друзьями!»

– Мэг.

– Замечательно. Так намного удобнее, – сказала графиня. – Когда Джон насытится, мы поручим его заботам моей горничной и погуляем, пока опять не пошел снег. И вы расскажете, что именно следует написать в рекомендации. По-французски, конечно.

– Или по-итальянски, – добавила Крессида. Мэг засмеялась.

– А теперь привяжите эту ленточку на ручку двери в коридоре, чтобы Джек и лакеи не вошли сюда.

Джек посмотрел на список и выругался. Помогая доктору Брамли, он незаметно проверил всю библиотеку и обнаружил, что многие маленькие, но очень ценные вещицы пропали. Его не волновала их стоимость, но это были семейные реликвии, подарки, напоминавшие об отце и деде. Однако сентиментальные соображения отступали перед болью от того, что его предали те, кому он доверял. Он мог бы грешить на служанку, вытиравшую здесь пыль, но сейчас в библиотеке царит такой беспорядок, что она, скорее всего, подумала, что фигурки на время убрали.

«Но она все же могла их взять, решив, что никто не заметит».

Он аж заскрежетал зубами. Ему претила подозрительность, но ведь кто-то их взял. Надо спросить у Эванза или у миссис Робертс. Может быть, они спрятали вещицы для сохранности.

«И не сказали тебе? Тогда почему не убрали все статуэтки?»

Джек обернулся. Он настолько погрузился в невеселые размышления, что не заметил, как подошел Марк, вернувшийся с верховой прогулки.

– Привет. Хорошо покатался? А где Мэг?

Марк улыбнулся.

– В саду. Гуляет с твоей кузиной. Болтают по-французски. Должен заметить, она весьма бегло говорит.

Джек кивнул.

– Да, она говорила, что делает успехи.

Марк бросил на него удивленный взгляд.

– Я о мисс Брамли, а не о Мэг.

Доктор Брамли поднял голову от письменного стола.

– Бегло? Крессида? Да, конечно. Моя жена, бедняжка Амабель, считала, что очень важно хорошо знать французский и итальянский. Крессида еще неплохо поет. Амабель была гувернанткой и обучила ее всему необходимому.

– И латыни она ее обучила? – поинтересовался Джек.

– Э… нет. Это сделал я. И греческому тоже. Она так быстро все схватывает. Правда, ее взгляды частенько меня озадачивают, но порой влияют весьма благотворно. Хотя я предупредил ее, что окружающие могут не согласиться с ее мнением. И конечно, ей не разрешалось читать наиболее… откровенные тексты.

А Джек подумал: разве такой девице, как Крессида, требуется разрешение?

Доктор Брамли снова углубился в свой каталог, а Марк с насмешливой улыбкой сказал:

– Полагаю, Мэг и мисс Брамли посвящают французскому дневные часы, а вечерние – итальянскому, когда мы с тобой проводим время за портвейном. Интересно, когда же они занимаются латынью?

Джек хмыкнул.

– Будем надеяться, что никогда. Иначе ты обнаружишь Мэг пристроившейся на лестнице в библиотеке, за чтением Овидия.

– Да ну? Значит, мисс Брамли именно так потеряла свои заколки? Очень мило. А ведь Овидий подходит под разряд «откровенных текстов», не так ли?

– Вы спрашиваете, мистер Гамильтон, не убрала ли я статуэтки? – Бетси в ужасе смотрела на Джека, так как для прислуги самое страшное – быть уличенной в краже. – Нет, что вы, сэр. Я думала, вы сами их спрятали, раз сейчас передвигают все книги. Миссис Робертс я сказала… – Голос у нее задрожал. – Пожалуйста, сэр, я… ни за что…

– Ты говорила об этом с миссис Робертс? – спросил Джек, не сводя с Бетси пристального взгляда. Слава богу! Выходит, Бетси не виновата.

Экономка подтвердила слова служанки.

– Бетси сказала мне про фигурку лошадки, мистер Джек. Это было несколько дней тому назад. Она решила, что вы сами это сделали. Я ничего не заподозрила, сэр. Она – порядочная девушка.

– Да, мистер Джек, я тоже так считаю, – согласился с экономкой Эванз.

Джек улыбнулся:

– Я понимаю. Спасибо, Мэри. Спасибо, Эванз. И тебе спасибо, Бетси. Припомни, ты часто замечала, что фигурок недостает?

У Бетси вырвался облегченный вздох.

– Да, сэр! Почти каждое утро, – с готовностью сказала она. – Я всегда осторожненько смахиваю с них пыль. Они – мои друзья, и я с ними разговариваю, как с живыми. – Девушка покраснела. – Простите, сэр, я такая глупая.

– Вовсе не глупая, Бетси. Я тоже их люблю. А теперь иди и не волнуйся. Я тебя не подозреваю. Никто из слуг не узнает о нашем разговоре. И ты тоже помалкивай.

– Да, сэр. Спасибо, сэр, – захлебываясь, произнесла Бетси.

Джек взглянул на экономку и дворецкого.

– Если Бетси заметила, что по утрам вещи исчезают, то мне ничего не остается, как незаметно пройти в библиотеку после того, как ты, Эванз, потушишь свечи.

Эванз со вздохом кивнул.

– Хорошо, мистер Джек. Ума не приложу, кто мог на это решиться. Просто сумасшедший какой-то. Даже если кому-нибудь из слуг понадобились деньги, то ему стоило лишь попросить меня или Мэри обратиться к вам. – Он покачал головой. – Но чтобы ночь за ночью…

– Когда я узнаю, кто это, ему не поздоровится! – рассвирепела миссис Робертс. – Ничего себе! Красть! И в вашем доме!