Текст книги "Опасность желания"
Автор книги: Элизабет Эссекс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Хью принялся легко массировать ее голову, и очень скоро Меггс откинулась назад и закрыла глаза, являя собой картину абсолютного блаженства. Ее губы цвета спелой сливы чуть приоткрылись и даже вроде бы сложились в неком подобии улыбки.
Пропади все пропадом. Он слишком долго обходился без женщины и поэтому теперь не может глаз отвести от этой оборванки – дикой и грязной. Вот так, и никаких мыслей об изящной спине, плавном изгибе бедер и соблазнительной попке.
Меггс держала забинтованную руку над бортиком ванны и во время мытья головы расслабилась, вытянула вперед свои длинные мускулистые ноги и опустила левую руку в воду. Этого еще не хватало! Теперь он мог созерцать ее мокрую, блестящую от воды грудь.
Хью почувствовал, как напряглось и отвердело его мужское естество. Он даже сделал шаг назад, но глаз не отвел.
Просто не мог. В довершение всего Меггс подняла левую руку и сама начала втирать мыло в волосы.
Глаза ее были закрыты, и теперь она поминутно не бросала на него настороженные обвиняющие взгляды. Хью мог вдоволь насладиться открывшейся ему картиной. Он мог сколько угодно любоваться довольно-таки полной для такой худышки грудью с розовыми сосками, плоским животом, длинными, стройными ногами, округлыми бедрами и темным треугольником волос между ними.
У него пересохло во рту, по коже побежали мурашки. Он знал, что она женщина, он видел ее точеные лодыжки и женственную фигуру – там, на улице. Но только не ожидал этой чертовской, заставляющей забыть обо всем привлекательности. Меггс даже была не в его вкусе – кожа да кости, никаких приятных округлых форм и нежной мягкости, которые он всегда ценил в женщинах. Не за что подержаться. Ну, грудь у нее, пожалуй… мягкая… наверное… А кожа… Даже совершенно чистая, она оставалась грубой. Это из-за постоянной тяжелой работы, грязи и отсутствия самого элементарного комфорта, что тронуло Хью, причем он сам не смог бы объяснить почему. Это задело какие-то струны в его душе, которые он спрятал так глубоко, что даже сам забыл об их существовании.
Дьявол, да что же с ним творится?! Не время раскисать! Ему надо поймать предателя!
Хью отвернулся.
– Прикройся!
Меггс моментально вернулась к реальности и прикрыла грудь рукой. А Хью в последний раз полил ей на голову воды из кувшина, чтобы промыть волосы.
Потом он показал Меггс на одежду, аккуратной стопкой сложенную на стуле. Одному Богу известно, где Джинкс умудрился ее раздобыть, но, по его заверению, там было все, что нужно. Хью вовсе не собирался это проверять.
– Эта одежда на первое время сгодится. По крайней мере она чистая в отличие от твоего сегодняшнего облачения. Вылезай из ванны, вытирайся и одевайся. А я тебя оставлю.
И он, наклонившись, поднял с пола кучу грязного тряпья.
– Эй, куда ты это несешь? – Меггс протянула к тряпью забинтованную руку. – Это мое!
– Она грязная.
– Немедленно отдай! – Меггс растопырила пальцы. – Я за них получу деньги.
Жадная маленькая фея. Для нее все имеет свою стоимость, даже он. Ему стоит это помнить.
– Я сам заплачу тебе за этот хлам.
– Правда? – Ее рука застыла в воздухе.
– Да. Я дам тебе шиллинг, если ты обещаешь больше никогда его не надевать.
– Идет. Но кое-что тебе все-таки придется оставить. Девушке нужны кое-какие мелочи, ты должен понять. – Хью вернулся с тряпьем, и она, порывшись в куче, извлекла оттуда несколько грязных полосок. – Карманы, – доверительно пояснила она. – Какой же настоящий вор обходится без хороших карманов под верхней одеждой?
Капитан категорически не желал думать ни о ее верхней одежде, ни о нижнем белье. Такие мысли могли свести с ума. Сжав грязные тряпки в руках, он сквозь зубы процедил:
– Ну, теперь я могу это забрать?
– Забирай! – Меггс выгнула бровь, окинула Хью презрительным взглядом и пренебрежительно взмахнула рукой – ну чем не королева, отпускающая своего придворного? – Если хочешь, можешь даже все это сжечь.
– Просто мечтаю, – пробормотал Хью, бросил тряпье в очаг и решительно направился к двери. – Да оденься же ты наконец!
Глава 7
Когда Меггс открыла дверь на его стук, на лице Хью в первый момент отразилось нечто вроде удивления. Во всяком случае, его брови приподнялись, а губы дрогнули, словно он с трудом сдержал изумленный возглас. Но уже в следующее мгновение его физиономия стала непроницаемой, а ледяные голубые глаза начали внимательно осматривать ее с ног до головы, как будто он мысленно составлял перечень ее недостатков и ошибок.
Завершив осмотр, он с легкой насмешкой проговорил:
– Хорошо отмылась. Ты довольно многое скрывала под многолетними слоями грязи.
Меггс прикрыла рукой шею, вероятно, решив, что вырез платья слишком глубокий.
– А тебе не все равно? Я же сказала, я знаю, как надо мыться.
– Ну да, конечно. А ты знаешь, как надо есть?
Она издала низкий утробный звук.
– Надеюсь, это известно тебе лучше, чем твоему брату.
Тимми все еще крепко спал на своем тюфяке, и Меггс с немалым облегчением увидела положенный рядом с ним второй комплект одеял. Что ж, пока капитан на высоте.
Хью поставил перед ней чашку с бульоном. Рядом на тарелке Меггс увидела тонко нарезанный хлеб и сыр. Бульон издавал невероятный аромат – курицы и трав, названия которых она не помнила. И еще на столе было масло. Большой кусок. Ее желудок громко заурчал в предвкушении такого изобилия.
Но она не может позволить себе наброситься на еду, как глупое животное. Ее сразу стошнит, так же как и Тимми. Следовало помнить о гордости! Даже старуха Нэн настаивала, чтобы за столом соблюдались приличия. А тут еще капитан стоит рядом и недоуменно взирает на нее.
– А ты собираешься есть? – спросила она.
– Нет, я уже поел. А ты ешь быстрее, пока бульон не остыл.
– Как же я узнаю, что он не отравлен?
– Ты же не дура. Какой мне смысл потратить много часов на извлечение яда из твоей руки, чтобы тут же подсыпать его тебе в суп? – Но уже в следующий момент Хью взял чашку и сделал изрядный глоток бульона. Потом он выбрал кусочек хлеба, положил на него сыр и принялся жевать. – Убедилась? Никакого яда. Ешь.
Его тон не допускал возражений. Он и в своей кухне оставался командиром корабля. А Меггс и в самом деле не была дурой. Поэтому она осторожно взяла чашку левой рукой и начал отхлебывать изумительную жидкость, иногда прерываясь, чтобы отправить в рот кусочек хлеба. И все время чувствовала, что капитан наблюдает за ней.
– Когда ты в последний раз ела?
Меггс пожала плечами. Похоже, он собирается выдать ей очередную порцию нравоучений.
– Я ем… время от времени.
– Что ж, здесь ты будешь питаться регулярно. Считай это дополнительной привилегией. Для тебя и мальчика.
– Привилегией? – Он считает ее слишком глупой, неспособной даже прокормиться, не говоря уже о том, чтобы понимать, о чем он говорит. Этакая бессловесная тварь. Тупица. А ведь у нее, между прочим, есть и уши, и мозги.
– Это означает дополнительную выгоду, которая является результатом нашей договоренности.
– Можешь не объяснять. Я знала одну тетку, которая любила такие словечки. Она была настоящим кладезем всяких мудреных выражений, моя старуха Нэн. – Этому пижону будет полезно узнать, что не он один знает, как надо разговаривать. А Меггс неожиданно захотелось поговорить. Вероятно, полный желудок сделал ее словоохотливой. – Старуха Нэн любила слова, такие как «совершенный» или «изысканный». «Это совершенная работа, моя девочка», – говорила она. А еще ей нравилось слово «искусный». «Для этого замка нужны искусные руки, девочка». Она часто повторяла, что хорошие замки как старые девы – знают, как хранить свои секреты, поэтому их надо уметь заморочить. Великая женщина была моя старуха Нэн. Замечательная взломщица.
– Превосходно! Обычная взломщица с изысканной речью. – Хью откинулся на спинку стула, продолжая буравить собеседницу ледяным взглядом голубых глаз.
– Нет ничего обычного во взломщиках. Для такой работы нужен талант, мастерство, преданность. И она не всегда была воровкой. Когда-то очень давно старуха Нэн была гувернанткой, но стала жертвой грязной игры какого-то франта.
– Игры, которая привела ее на путь преступлений?
Меггс слышала холодное осуждение в голосе Хью, видела его в высокомерном выражении красивого лица. Подобным типам все нипочем. Они считают себя неподсудными и сами с легкостью берутся судить других. Но вряд ли она что-нибудь выиграет, если выскажет ему все это в лицо. Тем более в тот момент, когда сидит за его столом и ест его еду. И совершенно не обязательно рассказывать ему, что старуха Нэн вскрыла булавкой ящик в столе своего нанимателя и стащила деньги, надеясь успеть сбежать до того, как он затащит ее в свою постель. Разговор о постели сейчас явно не к месту. Пусть капитан и держал руки при себе, когда она мылась в ванне, но все равно ни к чему размахивать красной тряпкой перед носом у быка.
Меггс пожала плечами:
– Нет, игры, в результате которой ей пришлось каждый день думать о том, как набить живот.
– А как чувствуешь себя ты, когда твой живот набит?
Она ощущала тепло и сонливость, однако не собиралась об этом рассказывать.
– Кажется, в голове все время стучит молоток.
Хью недовольно хмыкнул.
– А как рука?
– «Можно было бы перечесть все кости мои». Побаливает, но не так сильно, как раньше.
Капитан вроде бы заколебался, не зная, что делать дальше, но в конце концов принял решение и кивнул в сторону спящего мальчика и одеял.
– Поспи. – Он встал и направился к двери. – Увидимся утром.
– Хорошо. Спокойной ночи, капитан, – кивнула Меггс.
* * *
Когда Хью через несколько минут вернулся, чтобы погасить лампу и сгрести в кучу угли в очаге, она уже спала. Но он не отправился к себе, как, безусловно, должен был поступить.
Нет. Он подвинул стул к огню, сел и задумчиво уставился на спящих.
Он сказал себе, что сидит в кухне только потому, что не должен оставлять их одних. Теперь он отвечал за эту девочку и ее брата. У нее все же могло быть сотрясение мозга от удара о пол, и если его, Хью, не будет рядом, она, проснувшись ночью, попытается сбежать. Эта худышка, несмотря на всю свою напускную браваду, странно дичилась, буквально шарахалась от людей. Надо полагать, долгие годы тяжелой жизни, когда приходилось все время оглядываться через плечо, подорвали ее веру в людей.
Впрочем, нельзя сказать, что он сам был склонен к излишней доверчивости. Его опыт показывал, что большинство людей, даже известных, занимающих высокое положение, вообще недостойны доверия. И первый тому пример – проклятые лорды-заседатели Адмиралтейства. А теперь он доверяет свое будущее, не говоря уже о рыцарском титуле, парочке ловких воришек, которые не задумываясь обчистят его и оставят в дураках. Нет, он этого не допустит. Он будет внимательно следить за ними. Не спустит с них глаз.
Но сейчас они спали сном невинных или, во всяком случае, уставших младенцев.
Что там она сказала? «Можно было бы перечесть все кости мои». Где-то он уже слышал эту фразу [3]3
Библия, псалтирь, псалом 21, 18.
[Закрыть].
Хью тихо наклонился и коснулся пальцами ее лба – проверить, нет ли температуры. Ее кожа была теплой, но вполне умеренно – никаких тревожных симптомов. Да и дышала она ровно и спокойно. Его пальцы на мгновение замерли, а потом скользнули по высоким скулам, элегантно изогнутым бровям. Могло показаться странным, но у этого вульгарного дитя улицы оказались удивительно нежные и тонкие черты лица – еще несколько часов назад подобная мысль заставила бы Хью расхохотаться.
Меггс поморщилась и, не просыпаясь, отодвинулась от его руки. Чувствовалось, что ей неприятно – нет, скорее, непривычно прикосновение другого человека.
Хью же хотелось, да что там – он жаждал прикоснуться к ней, к этой странной уличной дикарке, изменчивой и непостоянной, как море. Карманница, форточница, взломщица. Ему несказанно повезло, что он встретил такое сокровище. Для его целей она была идеальным инструментом.
Слишком идеальным. Хью прикрыл глаза, вспомнив о ее белой округлой груди с розовыми сосками. Для него она оказалась живым дышащим искушением. Против которого ему придется устоять.
Капитан вернулся на стул у огня и устроился с максимальными удобствами – насколько это ему позволяли больная нога и восставшее мужское естество. Ночь обещала быть долгой.
Хью проснулся, услышав, что Меггс зашевелилась. Он всегда с легкостью перешагивал черту между сном и бодрствованием. Море приучило его спать не более четырех часов, а иногда и вовсе урывками, поэтому даже после такой ночи он чувствовал себя нормально и с облегчением отметил, что Меггс легко села, сонно моргая, откинула волосы с лица и широко зевнула.
Она выглядела совсем юной – почти девочкой – и невинной. Прежде всего она склонилась над спящим братом, и только убедившись, что с ним все в порядке, огляделась по сторонам, с любопытством рассматривая новое жилье. Когда же ее взгляд остановился на Хью, она вскочила, и ее милое личико стало сначала пунцовым, а потом белым, как бумага.
– Что ж, прекрасно, – проговорил он и тоже на всякий случай встал. Ему вовсе не нужно было, чтобы она рухнула на пол от внезапного приступа головокружения.
Но она уверенно стояла на ногах и лишь завернулась в одно из одеял. Как будто кусок грубой шерсти был в состоянии изменить ход мыслей Хью. Но он, сделав над собой усилие, отвел глаза от спутавшихся во сне волос Меггс и ее покрасневшего лица. От ее теплой кожи. Надо было во что бы то ни стало избавиться от желания плюнуть на все и крепко прижать ее к своей груди, после чего…
– Привет, капитан. – Ее голос был тихим и довольно-таки спокойным.
– Доброе утро. Пусть мальчик спит, не тревожь его. Как ты себя чувствуешь?
– Как будто по мне проскакала лошадь. – Она потерла рукой лицо и заправила за ухо упавшие на лоб пряди. – Где у тебя уборная?
Взгляд Хью непроизвольно переместился на высокое кухонное окно, выходившее в сад. Прикинув высоту забора, он решил, что даже с поврежденной рукой для Меггс это не препятствие.
– В прачечной стоит ночной горшок.
– Я лучше выйду на улицу, если ты не возражаешь. – Подняв глаза, Меггс словно прочитала его мысли и добавила: – Можешь не волноваться. Тимми же здесь. Вряд ли я сбегу, оставив его у тебя.
– Разве? А не так ли ты поступила, явившись сюда без него? Или ты собиралась удрать сразу, как только получишь три сотни фунтов?
Она и глазом не моргнула.
– А как насчет «мы должны доверять друг другу»?
Девчонка умна. Хью не мог этого не признать.
– Ну, тогда иди на улицу. И будь осторожна с одеялом на мокрой траве. А когда вернешься, поднимись в мою комнату. В мой кабинет, – добавил он, не желая, чтобы его неправильно поняли. Девчонка наверняка думает о нем самое плохое. – Нам надо кое-что обсудить, тебе и мне. У меня нет времени. Надо приступать к работе.
Хью остался в кухне, изо всех сил стараясь не следить за ней через окно. Наконец появился Джинкс и освободил его хотя бы от Наблюдения за мальчишкой.
– Выходит, я зря разводил огонь в вашей комнате, – проворчал старый моряк.
– Я уже иду туда. – У Хью не было настроения обмениваться шутками с Джинксом. – Я сам отнесу наверх воду для бритья, если ты сварганишь что-нибудь легкое для мальчика, когда он проснется. Но пока пусть лучше спит. И еще: я сказал девчонке, чтобы она зашла ко мне в кабинет, как только вернется. Хочу поговорить с ней до завтрака.
Джинкс попытался дать предупредительный выстрел перед носом несущегося корабля:
– Вы считаете, что это будет разумно, сэр?
– Если можно, просто дай мне воду, Джинкс, а уж без сомнительных стратегических советов я как-нибудь обойдусь.
Но Джинкс слишком хорошо знал хозяина, чтобы испугаться.
– Все равно я не понимаю, зачем вам нужна пара уличных воришек. От них только беспокойство и кавардак.
– Они мне нужны, потому что, как бы мне ни хотелось, я не могу позволить себе стереть в порошок лордов-заседателей, чтобы они выдали нам свои секреты. И хотя добрая взбучка была бы более простым средством, чем возня с уличным отродьем, адмирал сэр Чарлз Миддлтон настаивал на осмотрительности, и я намерен выполнить его просьбу. Мы уже выработали курс, теперь поплывем по нему. Спасибо. – Хью взял кувшин с горячей водой. – Я буду завтракать через час.
– Да, сэр.
Хью потратил не больше восьми минут на то, чтобы побриться и переодеться, но Меггс уже ждала его. Она стояла посреди кабинета полностью одетая и причесанная, сцепив руки за спиной, – воплощенная невинность. Как будто у нее и в мыслях не было стянуть любую ценность, которая плохо лежит. Возможно, что-то уже припрятано за корсажем ее платья.
Но Хью решил держать и мысли, и руки подальше от ее корсажа, разве не так? Она находилась здесь по его настойчивой просьбе, поскольку была удивительно ловкой и проворной воровкой. Ему оставалось только научиться управлять ею, и дело в шляпе.
Меггс рассматривала книжные полки, и Хью попытался себе представить, какими эта комната и весь дом выглядят в ее глазах. Серый утренний свет проникал в кабинет сквозь большие окна, и темные стеновые панели, равно как и книжные шкафы, были едва освещены.
Когда не горел камин и не были зажжены свечи, которые давали тепло и, подчеркивая богатство деревянных панелей, высвечивали яркие украшения кожаных переплетов, комната выглядела довольно мрачной и неприветливой. И все же Хью чувствовал себя здесь лучше, чем в любом другом помещении дома. Только здесь, если не считать его спальни, конечно, были собраны самые ценные сокровища. Книги, телескопы и секстаны лежали на столе и полках, напоминая о другой, более интересной жизни, к которой он так стремился вернуться.
Он находился в Лондоне с самого начала лета, залечивая раны, и арендовал полностью меблированный дом, чтобы обеспечить временный комфорт на суше, не обременяя себя проблемами, связанными с приобретением недвижимости. Он все равно собирался оставаться на суше только до тех пор, пока не вернет былую форму. А теперь еще взялся за выполнение задания адмирала, чтобы получить рыцарское звание. Но девчонка скорее всего чувствует себя в этой комнате неуютно. Пусть она проворна, как кнут, но эта комната олицетворяет все, что для нее недоступно: утонченность, образование, комфорт. Даже дубовые панели, казалось, говорили об учении, традициях, привилегиях.
– Много книг, – сообщила она вместо приветствия.
В ее пытливых глазах; жадно осматривавших корешки книг, было что-то… нет, не простая алчность. Это было чертовски похоже на тоску.
– Ты хочешь научиться читать?
– Научиться?
– Да. Мы приступим к работе по очистке карманов наших подозреваемых, как только твоя рука достаточно заживет. Но я решил, что до этого времени тебе придется немного подучиться, чтобы стать для меня более полезной. – Господи, что он несет? На то, чтобы научить неграмотную девчонку читать, уйдет много месяцев. А он собирался как можно скорее уехать. Планировал оказаться на борту корабля, как только выполнит задание адмирала, а не исполнять роль учителя. Но его рот, казалось, обрел собственную жизнь и продолжал вещать, не посоветовавшись с головой. – К тому же умение читать пригодится тебе в дальнейшем.
– В дальнейшем, – задумчиво повторила она, и на ее лице появилась кривая улыбка. – Мне жаль, что я не оправдала столь низких ожиданий, капитан, но я уже умею читать.
– Да? И много книг ты прочла?
– Достаточно. Я же говорила, что старуха Нэн была раньше гувернанткой.
– Была гувернанткой, – эхом повторил Хью. – Ну что ж, отлично. – Он потянулся и взял с полки ближайший том. – Читай.
Меггс открыла фронтиспис.
– «Новое практическое руководство мореплавателю, краткое изложение». Нэн очень любила такие штуки – о навигации с таблицами для определения широты и долготы в море… Это хорошая книга?
– Нет, здесь полно ошибок. – Хью взял из рук Меггс книгу и бросил ее на стол. – А писать ты умеешь?
– Моего умения недостаточно, чтобы получался хороший фалынак, но немного могу.
– Ты пыталась подделывать деньги? Боже мой!
– Старухе Нэн нравилось, когда ее питомцы проявляли самые разные способности. Она любила это словечко – «способности». Но фалынаком я не занималась. У меня было больше способностей к воровству. Ну и, конечно, я была спецом по взломам.
Девчонка – кладезь талантов. Великолепно.
– Может, ты и считать умеешь?
– Пожалуйста, капитан, – вздохнула она, как будто он сам себя поставил в неловкое положение. – Я чертовски хорошая и удачливая воровка. И мне никак нельзя не уметь сложить два и два, чтобы получить пять.
– Дважды два будет четыре.
– Да. – Она лукаво улыбнулась. – Но я знаю, как сделать из них пять.
Получалось, что всякий раз, когда Хью бросал девчонке вызов, она открывалась с новой, неожиданной стороны, и он узнавал о ее новых талантах и чертах характера. И одновременно она камня на камне не оставляла от его идей, которые он долго и тщательно обдумывал.
– Посмотрим, когда заживет твоя рука. Могу я взглянуть на нее? – Он протянул руку, с нетерпением ожидая, когда сможет прикоснуться к ее ладони.
Меггс нахмурилась и прижала забинтованную руку к груди, для верности прикрыв ее здоровой рукой.
– Я следила, чтобы бинт остался сухим.
– Хорошо. Но еще надо, чтобы он оставался чистым. Я должен осмотреть руку. Что ты чувствуешь? Может быть, она где-то немеет или сильнее болит? Первис наложил несколько швов. Подойди к окну, здесь светлее. – Хью тоже подошел к окну и раздвинул шторы, впустив в комнату солнечный свет. Он просто обязан осмотреть ее руку, чтобы заглушить фривольные мысли практическими соображениями. Лучше уж он будет думать об уродливых черных стежках, а не об обнаженной коже и мягкой округлой груди.
