Текст книги "Необычное признание"

Автор книги: Элизабет Биварли (Беверли)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Мгновение он колебался, словно собираясь что-то сказать. Возможно, даже «Нам надо поговорить». Но затем, очевидно, чувствуя себя таким же беспомощным, как она, сделал несколько шагов по направлению к двери, задержался на пороге и обернулся, чтобы взглянуть на нее в последний раз.

Прежде чем она успела сообразить, что он собирается сделать, он поднял руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Три раза.

Тесс инстинктивно подняла руку, чтобы накрыть ладонью его пальцы. Но он убрал свою руку раньше. Повернулся и спустился по ступенькам, не оборачиваясь.

Даже после того, как он залез в свой грузовик и завел мотор, он не посмотрел на нее. Тесс закрыла дверь и наблюдала за ним через стекло.

Она смотрела, как он садится в машину, как она трогается с места и с бешеной скоростью выезжает на дорогу. Она отвела взгляд, только когда Уилл скрылся за углом.

Глава 10

За две недели, прошедшие после решающего разговора в доме Тесс, все жители Мэриголда заметили большие изменения в поведении Уилла Дэрроу. Уилл стал странным и мрачным.

Таким он никогда еще не был. Самый веселый, жизнерадостный и общительный парень превратился в хмурого, неразговорчивого человека. Его состояние сразу вызвало сочувствие среди горожан. Даже Абигайль Торранс перестала носить ему запеканки, потому что он сказал, что не любит лапшу с тунцом. Нет нужды говорить, что Абигайль была просто ошарашена.

Даже его лучший друг Финн Монэхэн не выдержал и однажды прямо спросил: что, черт побери, с ним происходит, что за причина? Уилл не хотел отвечать, но у него против его воли вырвалось, что виновато не «что», а «кто». Больше он ничего не хотел говорить, наотрез отказываясь называть имя. Финну оставалось только гадать, кто занимал все мысли друга.

Когда Финн спросил, пойдет ли Уилл праздновать День независимости США – Четвертое июля, Уилл велел оставить его в покое.

– Тогда я тоже никуда не пойду, пока ты не скажешь мне, что с тобой происходит, – заявил Финн. – Ты сам на себя не похож уже две недели. И Шон сказал, что ты так и не появился у Тесси, чтобы докрасить детскую. Ему пришлось заканчивать работу одному. Странно, Уилл. Ты никогда не отлынивал от работы.

– Я собирался помочь, – попытался оправдаться Уилл, – но Тесс сама не захотела. Она сказала Шону, что я занят, но она даже не спрашивала меня, занят я или нет, вот так, – объяснил он мрачно.

Уилл вспомнил день, когда последний раз посетил Тесс. Какой красивой она была! И грустной, и одинокой. Как она отказывалась открыть дверь и как они узнали, что ничего между ними не изменилось. Ему так хотелось поднять ее на руки, отнести в спальню и любить там, пока грусть не исчезнет из ее глаз. Что-то в ее глазах заставляло его взять назад все слова насчет благородства и ответственности и раствориться в ее нежности.

Но Уилл не решился. Ведь он пришел не для того, чтобы заниматься с ней любовью. Единственной причиной было желание убедиться, что с ней все в порядке. Но, как он мог сам предположить, с ней не могло быть все в порядке. Потому что после ночи, которую они провели вместе, все изменилось. И как бы они ни старались, они не смогут все вернуть назад.

Они не смогут забыть, что занимались любовью, тем самым разрушив дружбу, которая связывала их столько лет. И девственность Тесс не вернуть назад. Не сможет же он убедить себя в том, что она подарила ее мужчине, к которому не испытывала никаких чувств, кроме страстного влечения, которое со временем исчезло бы.

Он стал первым мужчиной в жизни Тесс. Она по-настоящему любила его? Или просто вбила себе в голову, что он должен быть первым, потому что девчонкой влюбилась в него? Любовь или влечение? Уилл не знал ответа.

Сейчас, по крайней мере, это и неважно. Самое важное сейчас, что Тесс не беременна. И ей не грозит столкнуться с незавидной судьбой матери-одиночки. Скоро все жители Мэриголда убедятся, что ошибались на ее счет. И Уиллу не придется проводить ночи, бодрствуя и размышляя о благородных поступках. Ему предстоит страдать от бессонницы из-за других проблем.

Пожалуй, благородство, размышлял Уилл, последнее из качеств, которыми он хотел бы обладать. Две недели постоянных мыслей о том, как они с Тесс занимались любовью, никак нельзя назвать благородными мыслями. Они вызывали у Уилла сильнейшую депрессию, потому что женщина, которую он хотел, попросила его уйти.

Дважды.

Уилл не понимал, почему все еще думает о том, чтобы жениться на Тесс, даже если нет никаких причин. Никто, кроме них, не узнает, что они провели ночь вместе, нет никакого ребенка, о котором нужно было бы заботиться. Тогда почему он продолжает думать о будущем для них двоих? Проклятье, они ведь не любят друг друга!

Детская влюбленность Тесс в него просто превратилась в привычку, а у Уилла в привычку вошло заботиться о ней. Но любви, из-за которой люди женятся, здесь нет.

Конечно, нет!

– Так Тесс выставила тебя? – спросил Финн, возвращая Уилла к реальности.

– В общем, да, – отрезал он.

Вместо того, чтобы удивиться, Финн только рассмеялся.

– Ну и ну. Поверить не могу, что Тесси так поступила.

– Так оно и было.

– Черт, что же ты ей сделал? – спросил Финн, смеясь. – Вероятно, что-то серьезное, если она закрыла дверь перед носом у парня, которого считает любовью всей своей жизни.

– Не то чтобы она… – Уилл замолчал, осознав наконец слова Финна. Проклятье, о чем он говорит?

– Что, черт побери, ты имеешь в виду? – закричал он. – Что ты имеешь в виду под «любовью всей ее жизни»? Я – не ее любовь.

– Ну теперь, конечно, нет, – улыбнулся Финн.

Внезапно его улыбка испарилась, и он взглянул на Уилла недоверчиво.

– Ты что, ничего не знал?

Уилл покачал головой, ничего не понимая.

– Не знал чего?

Финн открыл рот.

– Господи, ты не знал…

– Чего не знал?

Финн издал возглас недоверия.

– Что Тесс тебя любит.

– Что?!

– Она всегда любила тебя, парень. Ты что, совсем слепой?

Уилл потряс головой.

– Тесс меня не любит, – сказал он. – У нее было детское увлечение, вот и все. Увлечение.

– Может, так оно и было, когда ей было двенадцать, – пояснил Финн. Но все изменилось, когда она вернулась из колледжа. Поверить не могу, что ты не понял сразу, еще тогда.

– Но…

– Я просто не говорил тебе, – продолжал Финн, не обращая внимания на очевидное нежелание Уилла слушать, – потому что думал – ты знаешь и просто притворяешься, что не знаешь, чтобы не огорчать ее. Мне казалось, что ты поступаешь благородно с чувствами другого человека. Хотя ты мог бы и ответить на ее чувства.

Было бы просто здорово иметь такого брата. Но я знаю лучше, чем кто бы то ни было в городе, что нельзя заставить любить человека против его воли.

Уилл ошеломленно смотрел на своего друга, словно пытаясь осознать сказанное Финном. Неужели детское увлечение перешло в серьезное чувство? Неужели Тесс любит его? Разве такое возможно? Ночь, которую они провели вместе, была потрясающей, но он думал, потому что… потому… потому что…

Почему? – спросил он себя. Потому что Тесс любила его? Потому что он любил ее? Неужели?

– Ты уверен? – спросил он Финна.

Финн широко улыбнулся.

– Конечно, история о ребенке от бандита поколебала мою уверенность, но ненадолго. Я уверен, ответил Финн и многозначительно добавил:

– А что? У тебя появились новые мысли по поводу того, почему вы с ней занимались любовью?

Проклятье, откуда он узнал?

– Любовью? – переспросил Уилл, чувствуя, как ледяной страх охватывает его. – Ты, ты знаешь?..

Финн закатил глаза.

– Уилл, пожалуйста, конечно, я знаю.

– И ты не собираешься…

Улыбка Финна стала еще шире.

– Собираюсь что? – спросил он невинно.

– Ну, не знаю… выбить из меня душу?

Финн расхохотался.

– Уилл, зачем же я буду бить лучшего друга?

– Но ведь вы, братья Монэхэн, обещали выбить душу из того парня из программы защиты свидетелей, если он тут появится?

– Ах, ты вот о чем!

– Да.

– Ну, из него мы выбили бы всю душу. Он ведь не любил Тесс. А вот ты…

– Я?..

– Уилл, прошу тебя, – повторил Финн. – Ты ведь и сам все знаешь.

– О, но как… ты узнал о моих чувствах к Тесс? – осторожно спросил он.

Финн пожал плечами.

– Достаточно посмотреть, как ты трепал ее по голове.

Брови Уилла приподнялись от изумления.

– Так что ты теперь будешь делать, Эйнштейн? – спросил Финн, смеясь.

– Не знаю, – пробормотал Уилл.

В его голове все перемешалось, ему нужно прежде всего подумать, чтобы разобраться во всем и решить, что делать.

Прежде Тесс с нетерпением ждала ежегодных празднеств по случаю Четвертого июля. Обычно она собирала корзинку с едой и встречалась с друзьями в парке Гарденкорт. Там они расстилали на траве покрывала и наслаждались пикником. Ей очень нравилось принимать участие в играх и конкурсах, делать покупки в киосках или на базаре, где продавали изделия местных мастеров и сладости домашнего приготовления. Как правило, она уже падала с ног от усталости к тому времени, когда начинался праздничный фейерверк.

Конечно, теперь жизнь Тесс изменилась. С тех пор как…

Но она больше не собирается ни о чем думать, одернула себя девушка. Она пообещала себе, что не будет терять время и силы на мысли об Уилле и о том, что могло бы быть, если бы не…

Она ведь смирилась когда-то с тем, что ей не удастся полететь в космос, и с тем, что шоколад с низким содержанием сахара никогда не будет таким же вкусным, как обычный. Значит, она сможет смириться с тем, что они с Уиллом Дэрроу никогда не поженятся.

Тесс попыталась вернуть свою жизнь в прежнее русло. Ничего необычного и неожиданного.

Предстоящий праздник Четвертое июля не радовал Тесс так, как раньше. Хотя она и собрала корзинку, ей не хотелось расстилать покрывало и отдыхать. Она переходила от группы к группе, нигде не задерживаясь подолгу, только немного поболтала с каждым из братьев.

Она узнала, что Шон пытался в который раз привлечь внимание Отэм Пулански. Все в Мэриголде знали о странностях этой девушки: Отэм Пулански ни с кем не встречалась больше месяца – лунного месяца, нужно уточнить. Девушка несомненно находилась под влиянием космических сил. Шон, конечно, тоже не был сторонником длительных отношений, точнее, он вообще не был сторонником того, что называют «отношениями», но даже он стремился встречаться с женщиной какое-то время.

А Финн…

Финн, ее старший брат, во время разговора с Тесс, казалось, наслаждался чем-то очень смешным и известным только ему одному. Конечно, он успел приложиться к стакану домашнего пива Энди Дункана. Но не пивом объяснялось его странное поведение. Финн мог перепить любого жителя Мэриголда, что он доказал не раз, оставаясь на ногах, когда все остальные спали под столом.

При встрече с Тесс он широко улыбался, словно кот, съевший целый кувшин сливок, и вслух восхищался тем, какое голубое сегодня небо, яркое солнце, как сладко поют птички, и требовал, чтобы Тесс соглашалась с ним. Он все время повторял: сегодня такой солнечный, такой теплый, такой замечательный день, просто превосходный день. Особенно для влюбленных…

Тесс воспользовалась тем, что Финн замолчал на секунду, и поспешила уйти, решив про себя не прикасаться к домашнему пиву Энди Дункана.

Несколькими часами позже, когда спустились сумерки, группы людей начали распадаться на пары и на семьи. Наверно, они хотели побыть вместе, поужинать, обменяться впечатлениями от пройденного дня, посмотреть вместе фейерверк, подумала Тесс.

Ей же не с кем было остаться. Правда, она напомнила себе, что Монэхэны – одна из самых дружных семей в Мэриголде, а может быть, и во всем штате Индиана, а может, даже и в США. У нее замечательная семья. Лучшая на свете. Но сейчас, наблюдая в сумерках за другими семьями, некоторые из которых были с колясками, ей захотелось иметь свою, собственную семью, и она почувствовала себя одинокой.

Многие ее ровесники, ходившие с ней в школу, уже были счастливыми родителями. Ее друзья были уже много лет счастливо женаты, некоторые имели по несколько детей. Она уже чувствовала себя зрелым человеком, у которой тоже, казалось бы, должна быть собственная семья.

Тесс знала, что сможет создать ее, когда захочет, но она не была искательницей приключений, ей не хотелось менять свою жизнь, ей нравилось жить так, как она жила. Только ей не хватало любимого человека рядом.

Не просто любимого человека, подумала она, а Уилла Дэрроу. Она хотела, чтобы рядом с ней был Уилл.

– Тесс.

Услышав знакомый голос Уилла, тихо произнесший ее имя, Тесс резко обернулась. Уилл шел к ней в синих джинсах, не выцветших, отметила она, белой оксфордской рубашке с коротким рукавом, тщательно выстиранной и выглаженной, с аккуратно причесанными волосами и чисто выбритым. Он выглядел потрясающе.

– Привет, – ответила она так же тихо.

Он сделал еще один шаг по направлению к ней и остановился.

– Давно не виделись, – сказал он.

– Только две недели, – напомнила она.

Он сделал еще несколько шагов, стараясь выглядеть беззаботно. Остановившись перед ней, сунул руки в карманы джинсов, показывая, что он открыт… для всего…

– Как я сказал, давно.

Да, подумала Тесс, действительно давно.

Очень много дней. Она и представить не могла, что две недели были такими долгими и мучительными. И, только увидев Уилла, поняла, какими пустыми и бессмысленными они были. Она, казалось, не жила, а только существовала, словно в вакууме, вне времени и пространства, в пустоте, без всякого смысла.

– Ты выглядишь здорово, – произнес он, бросая взгляд на ее платье цвета персика.

Она отвела взгляд, чтобы не видеть пламени в его глазах. Она не испугалась, нет, она уже видела, как вспыхивали его глаза, она просто не знала, как ей поступить сейчас.

– Спасибо, – сказала Тесс в конце концов. Посмотрев на его лицо и нервно улыбнувшись, проговорила:

– Ты… ты тоже выглядишь неплохо.

Он повел плечами. Очевидно, его занимали более важные вещи, чем обычный обмен любезностями и взаимное восхищение друг другом.

– Я искал тебя полдня, но не мог найти. Финн сказал, что ты все время была здесь, но я, правда, не видел тебя. Я уже начал думать, что никогда тебя не найду, – что-то в его голосе одновременно пугало и вселяло надежду.

Тесс почему-то очень разволновалась.

– Я… я много гуляла, – проговорила она.

Он понимающе кивнул.

– Ты нервничала? – спросил он.

– Немного.

– Я тоже.

Тесс не знала, что еще нужно сказать или сделать. Что-то подсказывало ей, что Уилл готовился к их встрече. Она не знала только, правильно ли играет свою роль. Она хотела спросить его и открыла уже рот, но он поднял руку к ее лицу, поколебался секунду, прежде чем коснуться ее, словно давая ей возможность помешать ему, если она захочет. Но Тесс не хотела, чтобы он останавливался. Она стояла, не шевелясь, и ждала.

Ощутив нежное прикосновение кончиков его пальцев к своей щеке, она вздохнула, но не могла сказать ни слова, загипнотизированная его взглядом. Несмотря на то, что Тесс никак не отреагировала на ласку, Уилл не убрал руку. Напротив, он обвел подушечкой большого пальца ее нижнюю губу. Один раз. Два. Три. Пока Тесс не охватила горячая волна желания.

Его взгляд замер на ее губах.

– Знаешь, я никогда никому не говорил, что фейерверк лучше всего наблюдать с крыши моего гаража.

Она улыбнулась. Очень робко. Ей удалось прошептать:

– Ты не шутишь?

– Нет.

– А я думала, что фейерверк лучше всего смотреть с какого-нибудь высокого места.

– Крыша гаража находится выше парка, – сказал он, – и вид оттуда просто потрясающий.

– Ну, если так… Пойдем.

– Только представь, как будет здорово. Только мы вдвоем. На крыше.

Тесс представила. О, Господи, Уилл прав.

Просто здорово, если они будут только вдвоем.

– Я мог бы постелить покрывало для нас, предложил он.

– Да?

Он кивнул.

– Зажечь пару свечей.

– А свечи не испортят вид? – прошептала она.

– Нет, думаю, только улучшат его.

– О!

– И у меня там найдется пиво, – добавил он, как раз для таких ночей. Я люблю думать по ночам на крыше. Там очень хорошо думается.

– На крыше?

Их глаза встретились.

– Последнее время я очень часто бываю там.

– Тебе нужно было подумать? – спросила она.

– Да.

– И что ты решил?

Он склонил голову набок, продолжая ласкать большим пальцем ее нижнюю губу.

– Все еще решаю.

Сердце Тесс бешено билось, колени ослабели.

– Тебе не нужна помощь? – спросила она.

Он пожал плечами.

– Я думаю, мне пригодился бы помощник, чтобы провести некоторые исследования.

– Знаешь, у меня диплом педагога. Я могла бы помочь.

– Правда? – улыбнулся он.

– Я очень хорошо провожу исследования.

– Мое исследование особое, – улыбнулся он еще раз.

– Я очень способная.

– Тогда чего мы ждем, Тесс?

Глава 11

Уилл говорил правду, когда рассказывал Тесс о том, что часами просиживал на крыше, пытаясь разобраться в своих мыслях. Он приходил сюда еще подростком, когда гараж принадлежал его отцу и они вдвоем жили в квартире под крышей. После того как несколько лет назад отец умер, Уилл так и не переехал в более просторное или расположенное ближе к центру города помещение. С гаражом у Уилла было связано много хороших воспоминаний, и потом он просто не видел причин переезжать. Ему нравилось жить в маленькой квартирке над гаражом и сохранять привычный распорядок дня, включавший и размышления на крыше тоже.

Последние две недели Уилл очень много времени проводил на крыше, думая о Тесс. О своих чувствах к ней. Спрашивал себя, какие чувства она испытывает в нему. С того дня как они занимались любовью, он поднимался на крышу почти каждый вечер, смотрел в небо и думал. Потягивал пиво и думал. Вспоминал… и думал…

И пришел к нескольким заключениям.

Во-первых, он понял, что его чувства к Тесс далеки от дружеских или братских. Что он относится к ней совсем не как к младшей сестре лучшего друга. С того дня, как она вернулась из колледжа, его посещали очень откровенные фантазии, в которых он воображал себя с Тесс. Фантазии доставили ему немало неудобств. Он даже пытался убедить себя в том, что фантазии посещают его, потому что он становится… старым развратником. Ему ведь скоро уже сорок. А именно в таком возрасте мужчины начинают делать странные вещи, чтобы продлить молодость, вроде… крутить романы с молоденькими девицами.

После нескольких дней размышлений он понял, что не был старым и не был развратником. То, что он испытывал, называлось любовью. Как раз такую любовь он чувствовал к Тесс – женщине, с которой хотел бы вместе провести жизнь. Он не знал точно, когда или как его чувства к ней изменились, когда она стала для него больше, чем просто сестрой лучшего друга.

Очень изменились. Как сама Тесс. Перемены в Тесс, понял он, вызвали перемену в его чувствах.

Он любит Тесс. По-настоящему. Он всегда будет любить ее. Но даже когда наконец он осознал свою любовь к ней, он не знал, какие чувства испытывает к нему сама Тесс.

До разговора с Финном Уилл думал, что чувства Тесс к нему – просто привычка, в которую превратилась ее детская влюбленность. Детские увлечения проходят. А если и остаются, то не имеют ничего общего с чувствами взрослых, зрелых людей.

Тесс была такой юной и неопытной. Даже до того, как Уилл узнал, что она девственница, он понимал, что у нее нет большого сексуального опыта. Она редко ходила на свидания, потому что ни к кому не испытывала серьезных чувств.

Ни к кому, кроме него.

Уилл всегда думал, что был ее детским увлечением. Он и представить себе не мог, что она может любить его. Как бы Финн ни смеялся, но Уилл действительно не воспринимал увлечение Тесс всерьез, не верил, что ее чувства к нему могут быть настоящими. Но в тот момент, когда он осознал это, все вдруг встало на свои места. Теперь он знал, почему Тесс ни с кем не встречалась всерьез. И почему она ни к кому не испытывала сильных чувств. И почему до сих пор оставалась девственницей.

Она любила его. И ее любовь делала его самым счастливым человеком на земле. Он сам поверить не мог, как ему повезло, ведь он тоже любил Тесс.

И сейчас, когда он протягивал ей руку, помогая взобраться по ступенькам на крышу, ему казалось, что они с Тесс после стольких лет блуждания в темном и мрачном лесу вышли на поляну, залитую ярким солнечным светом.

– Как красиво! – воскликнула Тесс, обводя взглядом панораму, открывшуюся перед ней. Потрясающе! Я и подумать не могла, что отсюда все может выглядеть таким прекрасным!

– Да, здорово, – согласился Уилл. Но он не смотрел на закат. Его взгляд был прикован к Тесс, – Здесь просто нельзя удержаться от того, чтобы не подумать.

– Понимаю, – кивнула она.

Она повернулась к нему, и Уилл заметил, что она покраснела. Может быть, потому что вспомнила ночь, которую они провели вместе.

– Тесс, я…

– Уилл…

Они замолчали так же одновременно, как и начали говорить. Казалось, никто не знал, что делать дальше. В конце концов, Тесс неуверенно улыбнулась. Робко. Нервно. Счастливой улыбкой.

– Сначала дамы, – сказал он.

Девушка покачала головой.

– Это твой дом. Ты идешь первым.

Уилл хотел напомнить, что она гостья, ей и дорога, но вспомнил, что он был инициатором приглашения и должен сделать первый шаг. Он только слишком нервничал и не знал, как вести себя дальше.

Он пригласил ее к себе, потому что у него было желание остаться с ней наедине и поговорить. В каком-нибудь тихом и уединенном месте, где им никто не сможет помешать. Не потому, что он хотел заниматься с ней любовью, а потому, что он хотел задать ей очень важный вопрос.

Даже два очень важных вопроса. Просто он не знал, как начать.

Уилл сделал глубокий вдох, пытаясь подобрать нужные слова. Но вдруг как бы со стороны услышал свой голос:

– Тесс, ты меня любишь?

Ее глаза стали круглыми, как блюдца, а рот раскрылся от изумления.

– Я… что? – спросила она.

Уилл облегченно вздохнул. Прекрасное начало, Дэрроу, сказал он себе. Теперь осторожно, очень осторожно. Нельзя задавать такие вопросы женщине, с которой ты надеешься провести всю оставшуюся жизнь.

– Извини, – быстро произнес он. – Я не совсем то хотел спросить.

Ее брови приподнялись.

– А что ты хотел спросить?

– Я имел в виду… о, проклятье! – пробормотал он. – Тесс, кое-кто сказал мне сегодня, что ты…

Она ждала, пока он закончит предложение.

Не дождавшись, спросила:

– Я что?

Уилл подавил возглас нетерпения.

– Что ты… испытываешь чувства… ко мне… я хотел сказать.

Она ничего не ответила. Казалось, прошла целая вечность. Тесс только смотрела на Уилла, словно он говорил с ней на непонятном языке. И Уилл начал паниковать. Что, если Финн ошибся? Что, если Финн просто решил сыграть с ним злую шутку? Чтобы отомстить за то, что тот лишил невинности его младшую сестру. Что, если Финн так же ошибся, как ошибался раньше Уилл насчет чувств Тесс? Что, если Тесс совсем не любит его?

Он уже собирался взять слова назад, придумав какое-нибудь неуклюжее объяснение, когда Тесс, наконец, произнесла:

– Ну… да.

Брови Уилла приподнялись от изумления.

– Да? – переспросил он.

Тесс кивнула, но затем потрясла головой, словно для того, чтобы прояснить мысли.

– Да, – повторила она. – Я… испытываю чувства к тебе, Уилл. И я очень удивлена, что ты ни о чем не догадывался. Я думала, что тогда во время вечеринки на кухне у меня дома, когда я рассказала тебе о своей любви, ты все понял и поэтому убежал. – У нее в глазах появилась грусть. Если ты, конечно, не забыл.

Забыл? – повторил он про себя. Забыл? Об этом?

Как он мог забыть? Забыть, как она смотрела на него с таким безграничным обожанием, словно была готова сделать для него все, что он ни попросит.

Все, что угодно. Ему тогда понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться и не взять ее за руку, не отвести к себе домой и не заняться с ней любовью, нежно и медленно, всю ночь. Ее взгляд, обожание, которое светилось в нем, зажгло в нем пламя. Но он испугался. То, что чувствовала Тесс, могло быть не любовью, а детским увлечением. Как он мог забыть тот день, которому он обязан всем, что случилось потом, через четыре года?

О, Господи, если бы он только не испугался и не сбежал тогда как трус, если бы остался и все выяснил!

– Но я помню, – сказал он Тесс. – Очень хорошо помню. Я ничего не понял тогда. Я думал, что ты… – он заколебался, не зная, как закончить фразу. – Я не знал… – сказал он. – Я не понимал, что ты говорила мне, что… любишь меня…

– Я все еще люблю тебя, – сказала она нежно, поднимая на него глаза. Я всегда любила тебя, она заколебалась на мгновение, прежде чем добавить:

– И всегда буду.

– О, Тесс, – он глубоко вздохнул. – Как бы я хотел…

– Что?

Он покачал головой. Нет, он не будет думать, что было бы, если… Прошлое пусть останется в прошлом. Его нельзя вернуть. Пусть от него останутся лишь хорошие воспоминания. А у них впереди вся жизнь. Чистый лист, на котором они вместе будут писать свое будущее. Тесс не могла быть вместе с ним в прошлом, но теперь она здесь.

– Я тоже люблю тебя, – сказал он, не в силах больше скрывать своих чувств. – Наверно, я всегда любил тебя, Тесс. Я не знаю. Но сейчас я люблю тебя. И могу поклясться, что всегда буду любить тебя. Может, мне понадобилось больше времени, чем обычным мужчинам, чтобы понять главное, но я все-таки понял, – он улыбнулся. Я люблю тебя.

– О, Уилл!

В следующее мгновение они бросились в объятия друг друга. Их губы слились, и единственное, о чем Уилл мог думать, как прекрасно обнимать Тесс снова. Как только он вынес две недели вдали от нее? Он целовал ее снова и снова. Тесс страстно отвечала на поцелуи, как обычно пытаясь перехватить инициативу. Уилл не мог сдержать улыбку.

– Что? – выдохнула она, отодвигаясь от него. Что тут смешного?

Он медленно покачал головой и еще крепче прижал ее к себе.

– Ничего, мне просто… – он удовлетворенно вздохнул, – хорошо с тобой, Тесс. Ты делаешь меня счастливым. Я люблю тебя больше всего на свете.

– Я чувствовала то же самое, – улыбнулась она, – даже когда была ребенком.

– О, нет, не напоминай мне, что я смотрел на тебя, как на ребенка.

Ее лицо приняло серьезное выражение.

– Я не ребенок, Уилл. Я женщина.

Он посмотрел ей в глаза.

– Уж мне-то это известно.

Она снова улыбнулась, наслаждаясь его близостью.

– Женщина, которая тебя очень любит.

Он поцеловал ее в макушку.

– Я тоже люблю тебя. Очень-очень.

Произнеся слова любви, как клятву, Уилл снова прижался губами к ее губам, чтобы ощутить незабываемый вкус ее поцелуев. Его руки скользнули по спине на талию, а потом ниже, лаская бедра, пока не достигли края платья. Он обожал, когда на Тесс были платья. Не просто потому, что они подчеркивали ее женственность, красоту, но и потому, что так его рукам легко было проникнуть к каждому уголку ее божественного тела.

Дэрроу, какие у тебя греховные мысли! – сказал он себе. Но он знал, что, если бы Тесс могла прочитать их, она поддержала бы его, потому что в ее хорошенькой головке мысли были еще греховнее.

Он захватил пальцами подол платья и начал медленно снимать его, открывая стройные ноги.

Потом прижал ладони к ее обнаженной коже, чувствуя, как возбуждается от ее близости. Тесс выдернула его рубашку из джинсов и тоже прижала ладони к его обнаженной спине. Но очень быстро ее руки снова скользнули к рубашке, чтобы расстегнуть пуговицы.

Когда она погрузила пальцы в колечки темных волос у него на груди, рука Уилла проникла под ткань ее трусиков.

– Сейчас, Уилл, – выдохнула она. – Я хочу тебя. Сейчас. Пожалуйста. Я так сильно хочу тебя, что не могу больше ждать.

Он даже не успел отнести ее в спальню.

Ему с трудом удалось довести их сплетенные в объятиях тела до кушетки, на которой он провел столько ночей, уставившись в звездное небо и думая о Тесс Монэхэн.

– Наконец-то… – прошептала она.

Яркие всполохи в темном небе над парком осветили их переплетенные тела. С громким шипением ракеты стремительно рассекали небо и рассыпались на миллионы разноцветных искр. Через несколько минут огни пропали, и небо снова потемнело. Все вокруг погрузилось во тьму.

Уилл воспользовался последней вспышкой ракеты, чтобы устроиться поудобнее на кушетке, не выпуская Тесс из объятий. Они лежали очень тихо, обнимая друг друга. Одежда была разбросана вокруг в ужасном беспорядке. Но никого из них не интересовали такие мелочи, когда все небо танцевало сотнями освещающих тьму огней.

И когда Уилл уже решил, что фейерверк закончился, чья-то ракета со свистом взлетела вверх совсем рядом с крышей, Уилл внезапно вспомнил то, о чем они с Тесс опять забыли.

– Тесс? – позвал он нежно, наматывая прядь ее шелковистых волос на палец.

– Мм? – промурлыкала она.

– Мы… опять не предохранялись… – сказал он.

Странно, но вместо беспокойства он почувствовал что-то другое… может быть, надежду?

– Я знаю, – ответила Тесс смеясь.

– Ты… ну… ты могла забеременеть, – произнес он.

– Правда? – промурлыкала Тесс. – Я надеюсь, что так оно и есть.

Она мечтательно улыбнулась, глядя на него.

В темноте она тихо спросила:

– Уилл, ты женишься на мне?

И Уилл улыбнулся ей счастливой улыбкой.

– Конечно, Тесс. С радостью.