Текст книги "Герой ее романа"
Автор книги: Элис Дункан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Однако дядя Гордон, несмотря на пылкую любовь к матери Тома, тоже не был лишен практической жилки и вел размеренную жизнь. Том снова обвел взглядом комнату. Одна мебель стоит гораздо больше, чем вся усадьба его родителей в Алабаме! Том мог бы поспорить на что угодно, хотя пари никогда не заключал, поскольку был, как известно, человеком практичным.
Вероятно, не что иное, как практицизм, привел его в свое время в армию, несмотря на то что он прекрасно понимал: Конфедерация обречена. Ему просто нужно было уехать из дома, не разбивая бы сердца родителям, а армия в этом смысле была наилучшим выходом. Они же, прекраснодушные глупцы, вообразили, что их сын совершил благородный поступок.
Том откинул голову на подголовник кресла и с угрюмым видом уставился в потолок.
«Благородный поступок! Господи!»
Он, конечно, догадывался, что и дядюшка Горди тоже считал его чрезвычайно благородным человеком. А с чего бы еще ему оставлять Тому эту великолепную усадьбу?
Теперь Тому нужно было придумать, как помочь родителям, не давая им денег в руки. Если он просто вручит им некоторую сумму, они тут же пустят ее на ветер – в этом у Тома не было ни малейших сомнений. С тяжелым вздохом он решил подумать над этой проблемой потом. А пока он будет наслаждаться отменным коньяком и купаться в полученном богатстве.
Том улыбнулся при мысли о том, что завтра его ждет встреча с Джедидайей Сильвером. Возможно, Сильвер сможет сказать, обречена его мечта на провал, или же Том, по крайней мере, сможет сделать попытку осуществить свое заветное желание.
«Добрый старый дядюшка Гордон!»
Несмотря на то что он до некоторой степени отравил Тому существование, старикан уж точно искупил свою вину тем, что оставил ему свое поместье и состояние. Возможно, невостребованная любовь дядюшки к его матери, при одной мысли о которой прагматичная душа Тома наполнялась недоумением, не оказалась в конце концов напрасной тратой сил и времени. По крайней мере Том Партингтон оказался в выигрыше – это факт!
Том вытащил еще одну тонкую манильскую сигару[2]2
Сорт сигар с обрезанным концом.
[Закрыть], отхлебнул из стакана коньяка и сморщил нос. Нет, наслаждаться этим благородным напитком он был пока не способен.
«А ведь эта бурда, вероятно, стоит целое состояние», – подумал Том и решил, что ему придется привыкнуть и к коньяку.
2
На следующее утро ровно в восемь часов Клэр ждала Тома в столовой: он попросил ее позавтракать с ним. Когда дверь распахнулась, она быстро подняла глаза и выронила вилку.
– Боже, вы сбрили усы!
Том замер в дверном проеме и, явно изумленный, часто заморгал глазами. А Клэр была слишком поражена, чтобы устыдиться своей бестактности.
«Как он мог сделать такое?! Ведь усы Таскалусца Тома Парди придавали ему такой лихой вид! Именно они отличали Тома-Таскалусца от тысяч других. Как он мог их сбрить?!»
– Прошу прощения?
Удивленный голос Тома постепенно проникал в сознание Клэр, и до нее начало доходить, что она только что накричала на своего хозяина. Она сразу же почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, и поняла, что они стали пунцовыми.
«Боже правый, что я себе позволяю?!»
Клэр глубоко вздохнула, опечаленная тем, что воспитание снова ее подвело. Она с трудом отвела глаза от выбритого лица своего хозяина и склонила голову.
– Простите меня, мистер Партингтон. Не понимаю, что на меня нашло… Пожалуйста, простите меня!
Ее щеки все еще горели от унижения. Клэр не удивилась бы, если бы он ее уволил в ту же секунду, и поэтому была вдвойне удивлена, когда услышала его хрипловатый смех. Робко взглянув на Тома, она обнаружила, что он уже оправился от своего удивления при проявлении подобного негодования с ее стороны и широко улыбается, усевшись напротив нее.
– Простите, что напугал вас, мисс Монтегю. Вот уж не думал, что моих усов будет кому-то не хватать!
«Не думал, еще бы!»
Одному богу известно, как Клэр любила эти усы! Она постоянно о них писала. В зависимости от обстоятельств, с которыми сталкивался ее герой, эти лихие усы то топорщились, то обвисали, то намокали, то блестели льдинками зимой.
Клэр судорожно сглотнула:
– Прошу прощения, мистер Партингтон. Вы, наверное, сочли меня полной идиоткой…
Том поспешил заверить ее в обратном, и Клэр вымученно улыбнулась в ответ.
Завтрак шел своим чередом. Клэр продолжала бросать подозрительные взгляды на Тома. По правде говоря, его рот обладал такой прекрасной формой, что выглядел достаточно привлекательно и без обрамления знаменитых усов. Внезапно Клэр спохватилась, что разглядывает его губы самым что ни на есть неприличным образом, и, нахмурившись, отвела глаза в сторону. Снова ее плохое воспитание выплыло наружу.
Клэр приказала себе прекратить думать о глупостях и сосредоточиться на делах. Деловые качества – вот что ценит мистер Партингтон больше всего, и она не обманет его ожиданий.
– Мистер Сильвер приедет в десять часов, мистер Партингтон.
Клэр слишком нервничала и почти не могла есть, но все-таки заставила себя проглотить кусочек ветчины. Ее желудок сжимался только от того, что она находилась в одной комнате с этим человеком, мужчиной ее мечты!
Его выразительные голубые глаза, искрящиеся смехом, смотрели на нее через стол.
«В этот момент его усы наверняка поникли бы, придав ему вид довоенного южанина, готового в любую минуту выехать на псовую охоту», – думала Клэр с болью в сердце. С явной неохотой она признала, что и без своих знаменитых усов Том выглядит тоже неплохо. И постаралась больше на него так не пялиться.
Комната, где они завтракали, была гораздо более уютной, нежели большая столовая: в ней могло разместиться не больше двенадцати человек. Однако в это утро Клэр чувствовала бы себя более спокойно, если бы между ней и ее новым хозяином простирались двадцать футов красного дерева. Тем более что не успел день начаться, а сна уже ухитрилась поставить себя в дурацкое положение.
– Я с нетерпением жду встречи с ним, мисс Монтегю. У меня к нему масса вопросов.
– Не сомневаюсь, что он сможет удовлетворить ваше любопытство. Покойный мистер Партингтон всегда говорил, что Джедидайя Сильвер – настоящее сокровище.
– Уверен, то же самое он говорил и о своей экономке, – галантно заметил Том, и Клэр покраснела, как школьница.
Она пробормотала что-то невразумительное и окончательно смутилась.
«Какая благородная у него душа! Сказать подобное – и это после того, как я так безобразно себя вела!»
– После завтрака, – продолжал Том, – не окажете ли мне любезность показать окрестности усадьбы? Знаю, вы не имеете отношения к фермерскому хозяйству, но вы как-то упомянули про сад. Я всегда мечтал иметь собственный сад.
Том с явным удовлетворением отхлебнул кофе, чему Клэр была несказанно рада. Гордон Партингтон выписывал кофе с Ямайки, а ямайский кофе всегда считался превосходным. Видимо, Тому он тоже понравился. Ее удивляло только какое-то неподдельное возбуждение в поведении ее нового хозяина. Она ожидала, что такой многоопытный путешественник, герой и светский человек привычен к большим усадьбам.
Как бы то ни было, Клэр радостно улыбнулась ему в ответ, отчаянно надеясь, что не слишком открыто выражает свое восхищение им.
– С удовольствием, мистер Партингтон. Ваш дядя разрешал мне поступать с садами по своему усмотрению. Надеюсь, вы одобрите мой вкус.
По правде говоря, единственное, чем гордилась Клэр, кроме умения вести домашнее хозяйство, было садоводство. Сады усадьбы Партингтонов славились в небольшом городке Пайрайт-Спрингсе. Даже из далекого Сакраменто приезжали полюбоваться на сады усадьбы Партингтонов во время празднеств Четвертого июля, когда Гордон открывал дом для посетителей и устраивал ежегодный прием. Клэр очень хотелось, чтобы Том продолжил традиции усадьбы Партингтонов, которые она так любила, но на это у нее было мало надежды.
Закончив завтрак, они вышли из дома, и Клэр повела Тома через солярий, по мраморной террасе, вниз по лестнице в небольшой садик с розами. Сердце ее билось гулко, словно где-то непрерывно вели артиллерийский огонь. Она молилась, чтобы Тому понравились плоды ее труда.
Через хитро устроенную беседку, увитую шиповником, можно было выйти из небольшого садика в более просторные сады. Клэр предусмотрительно засадила клумбы различными однолетними и многолетними растениями так, чтобы они цвели почти круглый год, поэтому в саду редко не было цветов совсем. Однако глубокой осенью розы уже опали, не видно было веселых бутонов и цветов, издающих сладкий запах. Решетки для глициний показались Клэр голыми и холодными, и она окинула их недовольным взглядом. Конечно, даже без цветущих роз и глициний в саду зелено, и можно отдать должное красоте местности. Но разделит ли мистер Партингтон ее энтузиазм?
Бросая на него косые взгляды, Клэр решила, что заметила в его глазах одобрение, и с трудом сдержала вздох облегчения. Она провела Тома через беседку, увитую шиповником, листья с которого уже осыпались, и в который раз пожалела, что сейчас не апрель.
– Садовники каждый год высаживают на клумбы цветы, – сказала она, нервно сжав руки. – Лютики, анемоны, тюльпаны, гиацинты и нарциссы. Ранней весной они зацветут, и здесь будет очень красиво. Запах просто восхитительный…
Том с удовольствием осматривался вокруг:
– Здесь и сейчас замечательно, мисс Монтегю! Удивительно живописное место. Могу себе представить, как выглядит этот сад в цвету.
– Вам не кажется, что сады усадьбы Партингтонов навевают вдохновение? – оживилась Клэр. – По крайней мере, я сделала все, что могла, чтобы они стали такими. – В смущении от того, что так явно напрашивается на похвалу, Клэр опустила голову, но Том, казалось, этого не заметил. Когда он повернулся к ней, у него на лице было написано уважение, даже, можно сказать, почтение.
– Поразительно, какие у вас разносторонние таланты, мисс Монтегю! Моему дядюшке здорово повезло, что он нашел такое сокровище, как вы.
– Спасибо за комплимент, мистер Партингтон, – прошептала Клэр, проглатывая ком, застрявший у нее в горле.
Неожиданно дверь солярия распахнулась, и по мраморным плитам раздались чьи-то шаги. Клэр с радостью увидела, что идет Джедидайя Сильвер, к которому она испытывала искреннюю симпатию. Этот чрезвычайно серьезный молодой человек обладал, однако, хорошим чувством юмора, которое время от времени давало себя знать. Клэр была уверена, что молодой поверенный достиг своего теперешнего положения исключительно собственным тяжким трудом. Он никогда не говорил о своем происхождении, да она и не спрашивала. Клэр и о собственном происхождении предпочитала не вспоминать и поэтому уважала скрытность мистера Сильвера.
Радуясь его появлению, Клэр поспешила ему навстречу.
– Мистер Сильвер! Что-то вы нас совсем забыли.
Сильвер тепло улыбнулся Клэр.
– Мисс Монтегю, какое удовольствие видеть вас снова! – Он взглянул на Тома и протянул ему руку. – Вижу, мисс Монтегю устроила вам экскурсию по поместью, генерал Партингтон.
– Называйте меня лучше «мистером», – вкрадчиво попросил его Том. – А вы, как я полагаю, мистер Сильвер?
После обеда, когда Клэр зевала над бухгалтерией, вписывая в книгу расходы по дому в своем аккуратном кабинете, переоборудованном из крохотной кладовки, к ней заглянула Дайана Сент-Совр. Услышав, как тихонько открылась дверь, Клэр подняла глаза и улыбнулась своей подруге:
– Добрый день, Дайана!
Дайана не вошла, а скорее впорхнула в комнату. Когда она уселась в кресло, ее ниспадающие свободными складками юбки мягким облачком расположились вокруг ног, и Клэр вздохнула. Не то чтобы она завидовала Дайане. Ей просто казалось несправедливым, что красота, которой обладала ее подруга, досталась одной женщине, а не была распределена поровну между другими божьими созданиями. Единственное, к чему Клэр относилась не без зависти, так это артистический талант Дайаны. В отличие от Клэр, писавшей приключенческие романы в основном из-за нужды в деньгах, Дайана создавала восхитительные романтические стихи, которые затем переводила на язык танца. Естественно, как и положено истинному человеку искусства, она была бедна как церковная мышь.
Не ответив на приветствие Клэр, Дайана взволнованно выдохнула:
– Он приехал?
«Даже голос у нее удивительно мелодичный», – с грустью подумала Клэр.
Голос Дайаны подвигнул на благородные поступки не одного мужчину.
– Он приехал вчера вечером. – Клэр наклонилась вперед и оперлась о письменный стол. – И знаешь, Дайана, он ни чуточки не обманул моих ожиданий!
Глаза Дайаны округлились. Она откинула назад свои светлые локоны и прошептала:
– О, Клэр, неужели? Он и правда герой твоих?.. Ну, ты знаешь.
Те немногие из друзей Клэр, которые знали ее страшную тайну, относились к ней очень благожелательно. Никто из них никогда не упоминал о Таскалусце Томе Парди прямо – они слишком дорожили ее дружбой.
– Да. Он просто замечательный! Ты должна с ним познакомиться, Дайана. Мне кажется, вы с ним… ну просто созданы друг для друга!
Дайана вспыхнула и стала от этого еще более очаровательной. Клэр не смогла удержаться от завистливого вздоха.
«Если бы мне была дана хоть частичка ее женственности! Ну да ничего не поделаешь. Как неоднократно говорил мой отец, каждому достается то, чего он заслуживает. И это единственная здравая мысль, которую когда-либо высказывал мой папаша, хотя совершенно по иному поводу. Как бы мне хотелось, чтобы в придачу к практичному уму мне досталась еще и практичная душа!»
– Ты и в самом деле так думаешь, Клэр?
– В самом деле, Дайана. Он красив и благороден. Именно такой, как писали в газетах. А кроме того, он чрезвычайно скромный. Когда сегодня утром приехал мистер Сильвер, он всячески пытался умалить собственные подвиги.
Клэр решила ничего не говорить про усы.
Дайана прижала руку к груди самым выразительным из всех ее жестов.
– Что может быть благороднее скромного героя?! О, Клэр!
– Представь себе, он настоял, чтобы его называли просто «мистером Партингтоном», словно все его военные подвиги для него ничего не значат. А кроме того, он заявил, что ничего не смыслит ни в фермерском хозяйстве, ни в управлении имением, и очень вежливо попросил мистера Сильвера ввести его в курс дела.
– Правда? Господи боже мой!
Дайана вспорхнула со своего кресла, и Клэр поняла, что все-таки завидует красоте своей подруги. Грациозно, словно эльф, Дайана принялась порхать по комнате, при этом внимательно слушая Клэр. Усидеть на месте она просто не могла.
– Он даже предложил мистеру Сильверу щедрое вознаграждение, если тот проведет здесь несколько недель и поможет ему разобраться в хозяйстве. Оказывается, мистер Партингтон собирается разводить лошадей. Но он не хочет браться за подобное предприятие, если доходы от имения не покроют требуемые на это расходы.
Клэр весьма одобряла такое прагматичное отношение к делу.
– Лошадей?! – выдохнула Дайана с таким благоговением, словно имела в виду табунок крылатых Пегасов.
Хотелось бы Клэр, чтобы и ее голос мог проделывать нечто подобное!
– Представь себе. Похоже, он заинтересовался какой-то определенной породой. По-моему, она называется «аппалузская». По крайней мере, мне так кажется.
Дайана перестала порхать:
– Аппалузская?
Ее безупречный лобик сморщился, когда она выговаривала это слово, как будто не сочла его эстетически приемлемым.
– Да. Эту породу разводят где-то на Северо-Западе. Я поняла, что эти кони в яблоках.
– В яблоках? – Дайана нахмурила бровки над кристально-голубыми глазами.
Чувствуя неодобрение своей подруги, Клэр поспешно Добавила:
– Я специально поинтересовалась этим вопросом сегодня утром, Дайана. Эти лошади не столь ужасны, как можно судить по названию их породы.
Все еще хмурясь, Дайана снова опустилась в кресло, стоящее перед письменным столом Клэр.
– Нет?•
– Конечно, нет! Насколько я поняла, у них благородный характер, а пятна располагаются в основном сзади. Хотя, – добавила Клэр с сожалением, – мне не слишком много об этом известно. Надеюсь, мистер Партинг-тон расскажет мне о них побольше, чтобы я смогла помогать ему в этом начинании.
Клэр испугалась, что подруга не так поймет ее последнюю фразу, и попыталась усмирить свое гулко бьющееся сердце. Она знала, что ее новый хозяин всегда будет смотреть на нее не иначе как на нанятого им работнике. Но если он позволит, возможно, она сможет быть ему полезной… Клэр давным-давно перестала ожидать от жиз ни чего-то большего.
– Ты интересуешься лошадьми? – слегка удивилась Дайана.
Подавив приступ негодования, Клэр сказала довольно колко:
– Лошади – благородные животные, Дайана. По правде говоря, я удивлена твоим отношением.
Изящно махнув рукой, Дайана согласилась:
– Я не спорю, Клэр. Но кони в яблоках?..
Она покачала головой, придав этому жесту элегантность, которой он совершенно не заслуживал.
Неожиданно Клэр посетило вдохновение, и она сказала, постаравшись придать своему лицу выражение полного безразличия:
– Я полагаю, первыми эту породу стали разводить индейцы, Дайана.
Клэр не удивило, что в глазах Дайаны немедленно зажегся интерес, граничащий с благоговейным трепетом.
– Индейцы?!
Это слово прозвучало в ее устах загадочно, восхитительно, волшебно.
– Я так считаю. – Клэр улыбнулась, довольная, что все так легко уладилось.
– О господи! – Дайана снова опустилась в кресло, приняв позу, которую Клэр видела на полотнах великих художников. Оставалось надеяться, что ее завистливый вздох был почти неразличим.
Когда раздался резкий стук в дверь, Клэр вскочила и тут же укорила себя за неподобающее леди поведение. Дайана, конечно же, отреагировала гораздо более элегантно: она только приподняла бровки и чуть подалась вперед в кресле. Когда дверь открылась и на пороге появился мистер Партингтон, губы ее приоткрылись, а глаза округлились.
Клэр не удивилась, когда Том, едва бросив взгляд на Дайану, зажмурился и остолбенел, словно напоролся на невидимую веревку, а затем вытаращился так, что глаза едва не вылезли из орбит.
Она спокойно сказала:
– Мистер Партингтон, позвольте представить вам мою лучшую подругу Дайану Сент-Совр. Мисс Сент-Совр – поэтесса, произведения которой скоро будут известны всему миру. – Она улыбнулась Дайане, которая тоже ответила ей теплой улыбкой.
Поднявшись с кресла с грацией Афродиты, выходящей из пены, Дайана подплыла с протянутой рукой к ошеломленному хозяину поместья. Сердце Клэр пропустило Удар, когда она увидела, как мужчина ее мечты расправил плечи и одарил Дайану такой улыбкой, ради которой Клэр была готова умереть.
«Да, я, несомненно, права, – грустно подумала она. – Эти двое просто созданы друг для друга».
– Рада с вами познакомиться, мистер Партингтон.
– Это я рад, мисс Сент-Совр, – прочувствованно сказал Том. – Поверьте.
Он коснулся губами ее изящной ручки, и Клэр вновь испытала приступ зависти. Никогда в жизни ей так не целовали руку!
– Клэр рассказывала мне о том, что вы интересуетесь лошадьми, мистер Партингтон.
– Уже?
Его улыбка, предназначенная Клэр, была дружелюбной, однако совсем не похожей на ту, которой он одарил Дайану.
– По-моему, это замечательное начинание, – пробормотала Клэр, ничуть не сомневаясь в том, что Том все свое внимание уже сосредоточил на Дайане.
– Так, значит, вы – поэтесса, мисс Сент-Совр?
– Стараюсь по мере своих скромных возможностей, – застенчиво опустила ресницы Дайана.
– Она не только поэтесса, мистер Партингтон, – поспешно вставила Клэр. – Свои великолепные стихотворения Дайана потом воплощает в танце.
– Неужели? – потерянно заметил Том.
– О да.
Клэр глубоко вздохнула. Похоже, наступил подходящий момент, чтобы кое о чем попросить нового хозяина усадьбы Партингтонов. Особенно пока он находится под воздействием чар Дайаны.
– Должна сказать, покойный мистер Партингтон всегда поддерживал искусство.
– Разве?
Клэр заметила, что Том не сводит с Дайаны глаз, пока та плывет к своему креслу и усаживается в него, приняв грациозную позу.
– Да, это правда. Он оказывал ощутимую помощь «Пайрайт-Армз».
– Прошу прощения? – Том вопросительно посмотрел на Клэр.
– «Пайрайт-Армз». Это отель, основанный покойным мистером Партингтоном специально для того, чтобы дать приют талантам. Им предоставляется жилье и стол по самой скромной цене, они получают возможность посвятить себя исключительно искусству, отрешившись от мирских забот, удушающих их способности.
Клэр и Дайана обменялись понимающими улыбками.
Дайана прошептала:
– Мистер Партингтон был настоящим меценатом!
Удивленно заморгав, Том пробормотал:
– Неужели? Что ж, это очень благородно с его стороны…
– Да, – продолжала Клэр. – А кроме того, ваш дядя имел обыкновение устраивать артистические вечера для тех, кто населяет «Пайрайт-Армз», мистер Партингтон.
Клэр опустила глаза, обеспокоенная тем, что может показаться Тому слишком настойчивой. Но если бы ей только удалось убедить молодого Партингтона поддержать дело, к которому так ревностно относился его дядя, она была бы счастлива! Клэр считала, что помогать людям искусства – ее святая обязанность. То, что ее собственные незначительные таланты приносят такие большие доходы, приводило ее в замешательство. Поэтому Клэр при любой возможности старалась увеличить материальную поддержку жителям «Пайрайт-Армз». Кроме того, она была уверена, что, если дело дяди продолжит новый хозяин усадьбы Партингтонов, благотворительность Гордона еще долго будут помнить.
А Том между тем смотрел на Диану и думал, что никогда прежде не встречал такой обворожительной женщины, как та, что сидит сейчас в кресле напротив его экономки. Видеть контраст между этими двумя молодыми особами было почти больно, и Том ощутил прилив сочувствия к Клэр. Она такая славная, и дело свое прекрасно знает… Однако казалось странным, что она подружилась с таким неземным созданием, как Дайана Сент-Совр, которая совершенно затмевала ее. И несмотря на это, ясно было, что дружба их крепка. Что приводило Тома в недоумение, так это то, что Клэр словно была несравненно умнее своей красавицы-подруги. Он не понимал, о чем могут разговаривать эти две столь непохожие друг на друга молодые дамы.
– Не окажете ли нам честь посетить нас снова, мисс Сент-Совр?
Бросив взгляд на Клэр, Том понял, что именно этих слов она от него ждала. Слава богу, ему удалось не ударить в грязь лицом. Вообще-то, Том не слишком хорошо разбирался в поэзии. Его знания в этой области ограничивались полупристойными виршами, которые распевались в убогих салунах – в дни своей нищей молодости он частенько их посещал. И все-таки Том почти помимо своей воли сказал:
– Я непременно переговорю с мисс Монтегю об этих ваших… э-э-э… поэтических вечерах.
– Артистических, – поправила Дайана и одарила его еще одной ослепительной улыбкой. – Это будет так мило с вашей стороны, мистер Партингтон!
Хотя Клэр прекрасно понимала, что Том сделал подобное заявление под влиянием неотразимой красоты Дайаны, а вовсе не из-за ее красноречия, она все равно была ему за это благодарна. Клэр не сомневалась: после того, как Том собственными глазами увидит замечательные произведения обитателей «Пайрайт-Армз», он наверняка проявит щедрость.
Дайана вскоре удалилась, а Тому потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после ее ухода. Клэр с легким раздражением подумала, что так, очевидно, выглядят люди, пронзенные стрелой Амура.
Они еще в течение получаса выясняли некоторые деловые вопросы, а потом Том удалился, чтобы переговорить с мистером Сильвером. Что же касается Клэр, то, закончив со счетами и отдав распоряжения по дому, она отправилась в свой кабинет, вынула из ящика стола незаконченный роман и погрузилась в захватывающие приключения Таскалусца Тома Парди. Она сознавала, что стыдно получать такое удовольствие от занятия подобными пустяками, но ничего не могла с собой поделать.
Том не мог припомнить, когда ему в последний раз доводилось ужинать в полном одиночестве. А также – в подобной роскоши. Сидя во главе великолепного обеденного стола, за которым могли бы свободно разместиться человек тридцать, Том мрачно смотрел на широкую полированную поверхность, казавшуюся ему бесконечной.
Его дядюшка не позаботился о газовом освещении, и комната утопала в неясных тенях. Где-то в середине стола располагался букет из засушенных цветов и листьев, по обе стороны которого, как стражи, стояли два подсвечника. Но даже этот единственный островок света казался ему на расстоянии многих миль, и Том чувствовал себя до смешного потерянным.
«Черт побери, всю свою сознательную жизнь я был в окружении людей! И в большом количестве. Даже когда вел разведку для железной дороги в необъятных пустынных просторах, вокруг меня были люди».
На самом деле ребята, прокладывающие железную дорогу, стали для Тома большой неугомонной семьей. Он еще никогда не испытывал такого одиночества.
Время от времени появлялся Скраггс и приносил новое блюдо или наполнял ему стакан вином.
«Господи, я все бы отдал сейчас за кружку пива!» – подумал Том, но не сказал дворецкому ни слова. Скраггс тоже хранил молчание, на его лице не отражалось никаких эмоций, и Том не мог понять, то ли это вызвано враждебностью по отношению к новому хозяину, то ли Скраггс был таким угрюмым от рождения. Том решил, что, возможно, Клэр прояснит ему ситуацию. А еще его удивляло, как это Скраггс может находить дорогу в такой темноте.
Все-таки странных слуг подобрал себе дядюшка! Слава богу, хоть глупая кухарка перестала лить слезы! Сегодня утром Клэр представила ему миссис Филпотт, и Тому потребовалось добрых три четверти часа, чтобы убедить ее в том, что он не собирается выбросить ее на помойку, словно старый башмак.
Взирая с хмурым видом на сияющую поверхность стола, простирающуюся перед ним, Том внезапно подумал, что Дайана Сент-Совр могла бы скрасить своим присутствием его мрачную столовую. Он поднял стакан в безмолвном тосте. Такой поразительной красоты ему еще никогда не доводилось видеть. Возможно, он когда-нибудь даже пригласит эту очаровательную женщину отобедать с ним…
Тут Том нахмурился. Как только Дайана появится здесь, ему придется поддерживать с ней беседу. А он не представлял себе, о чем можно разговаривать с поэтессой. Кроме того, холостому мужчине, кажется, не пристало приглашать на ужин незамужних дам. Том не мог вспомнить, говорила ли с ним на эту тему его маменька. Если и говорила, то очень давно. С тех пор все правила хорошего тона успели вылететь у него из головы.
Зато это наверняка знает Клэр. Он спросит у нее. Клэр вообще очень… удобная женщина.
В конце концов Том почувствовал, что больше не может выдержать эту мертвую тишину. Рискуя нарушить какую-нибудь жизненно важную, веками лелеемую традицию усадьбы Партингтонов, он спросил у слуги:
– Мой дядюшка всегда вкушал пищу в одиночестве?
Казалось, прошла вечность, прежде чем до Скраггса дошли его слова, а еще одна вечность ушла на то, чтобы слуга поставил на столик у стены блюдо с картофелем, которое держал в руках, и обернулся. Когда Том уже было собрался повторить свой вопрос погромче на случай, если Скраггс глуховат, тот соизволил ответить:
– Нет, сэр.
– Он часто приглашал друзей?
– Нет, сэр.
Нахмурившись, Том поинтересовался:
– Так в чьей же компании он ужинал?
– Обычно ваш дядя ограничивался компанией мисс Монтегю, мистер Партингтон, – бесстрастно произнес Скраггс.
– Тогда почему она сегодня не ужинает со мной?
– Не могу вам сказать, сэр.
Том почувствовал себя слегка задетым. «Неужели Клэр так горюет о смерти моего дядюшки, что не может выносить на его месте меня? – подумал он. – По виду не скажешь, что ее сердце разбито. А впрочем, что я знаю о женщинах или о разбитых сердцах?»
– Она что, уже поужинала в одиночестве?
– Нет, сэр.
Том выжидающе посмотрел на Скраггса, но дворецкий, казалось, больше не намерен был добровольно расставаться ни с какой лишней информацией – ни по этому вопросу, ни по какому-нибудь другому. Том раздраженно спросил:
– Так, значит, она ужинала с вами и миссис Филпотт?
– Нет, сэр.
Закатив глаза, Том рявкнул:
– Тогда с кем, черт побери, она ужинала?!
Постная физиономия Скраггса вытянулась еще сильнее, а Том мысленно обругал себя за неучтивость.
– Она ужинала с мистером Аддисоном-Аддисоном, сэр.
– С кем?
– С мистером Аддисоном-Аддисоном, сэр. Я полагаю, – добавил Скраггс, в первый раз отвечая на незаданный ему вопрос, – этот джентльмен – писатель.
Том сделал глоток вина.
«Эта чертова бурда по вкусу напоминает уксус. Совсем в духе горячо любимого дядюшки!»
– Один из тех людей искусства, что живут в «Пайрайт-Армз»?
– Полагаю, что да, сэр.
Скраггс стоял у пристенного столика с видом оскорбленной невинности, и Том почувствовал себя виноватым за то, что так обошелся с ним. Все-таки поразительная у него судьба! Она принесла ему богатство и нелепую, абсолютно ненужную известность, а элементарной вежливости так и не научила.
– Премного вам благодарен, Скраггс, – сказал Том и с облегчением увидел, как дворецкий зашаркал прочь.
Оставшись снова в одиночестве, Том хмуро огляделся вокруг. Он не знал, чем себя занять. Он так привык, что рядом его друзья, с которыми можно поболтать, поиграть в карты, выпить или уйти в загул…
«Разбогатеть – еще не все в этой жизни», – подумал Том и пожалел, что не пригласил Сильвера поужинать.
Выйдя из-за стола, он уныло побрел в гостиную, налил себе портвейна, который предусмотрительно оставил там для него Скраггс, и сделал большой глоток. По вкусу вино напоминало концентрированный сливовый сок, и Том передернулся от отвращения.
Не найдя в гостиной ничего интересного, чем можно было бы заняться, он прихватил с собой свой портвейн и нанес визит в библиотеку. Там было множество книг, которых Том не читал, но в этот вечер читать ему совсем не хотелось. Он чувствовал потребность с кем-нибудь поболтать, черт побери!
А ведь это был первый вечер в его собственном роскошном доме. Ему бы вовсю наслаждаться своим богатством, а вместо этого он чувствовал себя так, словно весь мир умер и оставил его круглым сиротой.
Том допил остатки портвейна, сморщился и подумал, что никогда не привыкнет к атрибутам жизни истинного джентльмена. Завтра он непременно сделает запас спиртного по своему вкусу, вне зависимости от того, приличествует это джентльмену или нет. Он больше ни дня не вынесет коньяка или этого мерзкого портвейна!
«Хорошо бы, чтобы сейчас со мной была Клэр! С ней так приятно поболтать!»
Сделав пару кругов по библиотеке, Том подошел к окну и в течение десяти минут смотрел в кромешную ночную тьму. Потом он целую вечность сидел за письменным столом, барабаня пальцами по столешнице, и наконец решительно направился в кабинет Клэр, от души надеясь, что не окажется в роли незваного гостя.
Сидя на диване в своем кабинете и смиренно штопая наволочки, Клэр чувствовала себя расстроенной. Вещей для починки накопилась целая куча – единственным занятием, которым Клэр пренебрегала, исполняя обязанности экономки усадьбы Партингтонов, была починка постельного белья.
