Текст книги "Крутые берега"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Но…
– Никаких «но»! Я давно хотел проводить с тобой больше времени. Мой завод находится в Манчестере, а твое агентство – в Лондоне. Если бы ты согласилась…
– Не говори об этом таким тоном, словно просишь меня выбросить мусор! – возмутилась Флора. – Почему это я должна бросать работу? Она для меня очень много значит!
– Да, конечно. Ты достаточно ясно дала мне это понять. Но в Манчестере тоже можно заниматься рекламой…
Флора отрицательно покачала головой.
– Мне нигде не предложат такого места, какое я занимаю у Бриггса. Келвин намекнул, что в следующем году собирается назначить меня главным менеджером. И я немало потрудилась для своей карьеры. – Она умоляюще подняла на него свои миндалевидные глаза. – Пожалуйста, не проси меня бросить работу, – тихо попросила Флора, не уверенная в его согласии.
– Не буду.
– Это так важно для меня, – прошептала она, прижимаясь к его груди. – Я не хочу самоутверждаться на кухне, мне нужно, чтобы меня ценили и со мной считались. Ты же сам первый разлюбишь меня, если мы станем обсуждать только цены на рынке.
– Поверь, я вовсе не требую, чтобы ты превратилась в домохозяйку. Но если Келвин не перестанет ухлестывать за тобой, я просто оторву ему голову! – И Лайм весело улыбнулся. – Давай больше не будем ссориться. Хочешь знать, зачем я купил самолет? Чтобы сделать нашу жизнь проще. Теперь, независимо от расписания рейсов, я смогу прилетать в любое время, когда выпадет свободная минутка.
– Ага… А я должна сидеть дома и ждать того момента, когда у тебя возникнет такая возможность? – сердито уточнила Флора, прекрасно понимая, что своей резкостью портит мужу настроение.
– Я этого не говорил, – терпеливо возразил Лайм.
– Но подразумевал. Почему ты устроил эту ужасную сцену, когда я вошла? Только потому, что я вернулась позже, чем ты ожидал?
– Я продумал нашу встречу…
– И вино?
– Конечно, – кивнул он. – Полумрак… Тихая музыка…
– К сожалению, все эти твои ухищрения, – сухо перебила Флора, – создали отличный фон для скандала…
– Разве? – лукаво спросил Лайм.
– Это была не любовь, а секс!
– Только не говори, что тебе не понравилось, я все равно не поверю, – игривым тоном заметил он. – Ты просто таяла в моих объятиях.
Флора с достоинством выдержала его взгляд.
– Ты прав, мне понравилось. Да, я дрожала от наслаждения. Еще не было случая, чтобы ты меня не удовлетворил… – Она слегка покраснела и на мгновение замолчала. – Но неужели тебе достаточно только тела? – Флора отвернулась, но Лайм мягко положил руку ей на плечо и вздохнул:
– Нет, конечно. И поверь, я вовсе не собирался вести себя подобным образом.
– Тогда почему все так вышло?
– Потому что… – Он притянул ее к себе. – Потому что в вашем присутствии, миссис Флора Холл, я теряю голову. Ты ведь это знаешь. Ты заставляешь меня ревновать… Я теряю контроль над собой… Ты просто сводишь меня с ума. Не спорю, это звучит нелогично, – продолжал Лайм, – но я не могу рассуждать здраво, когда думаю о тебе. Увидев, что тебя нет дома, я тут же представил себе, что ты лежишь в объятиях другого мужчины…
– Какая чушь!
– Знаешь, в жизни всякое бывает. А этот чертов Бриггс просто глаз с тебя не сводит!
– Но Лайм, ты должен знать, что Келвин для меня ничего не значит.
– Ничего? Но он покупает тебе такие вещи!
– Ты не должен ревновать меня к нему!
– Не должен? Когда ты вбежала с растрепанными волосами и румянцем во всю щеку…
– На улице прохладно, – резонно заметила она.
– И в этом вызывающе сексуальном кусочке материи, который он тебе купил…
– Еще раз повторяю, я сама выбирала платье!
– Но надела его для Келвина. Чтобы провести с ним вечер! Как назвать это? Легкий флирт?
– Это же абсурд!
Все эти месяцы Флора втайне сожалела, что ее муж всегда спокоен и невозмутим. Теперь же, когда его эмоции наконец-то вышли из-под контроля, ей стало страшно. Уж лучше бы этого не происходило!
– Ты же хотела знать, что я чувствую, – словно угадав ее мысли, произнес Лайм. – Так выслушай меня!
– Продолжай, – дрожащим голосом согласилась Флора, утверждаясь в мысли, что зря вызвала мужа на откровенность. У нее было такое ощущение, что она открыла ящик Пандоры и будет жестоко наказана за свое любопытство. – Но не забывай, что я не виновата в том, что привлекательна. Такому ревнивцу, как ты, нужно было жениться на старухе или дурнушке. Ты меня уже просто замучил, а ведь мы только начали жить вместе. Что же будет дальше, а?
– И тогда мне захотелось сорвать с тебя одежду, – не слушая ее, говорил муж.
– Ты так и сделал!
– И я еще раз приношу свои извинения, – за грубость, конечно, а не за само действие. Но разве в тот момент ты не перестала обижаться и возбудилась. Ты ведь не станешь с этим спорить, а, Флора?
– Нет, не стану. Но… Это не было… – Ее голос замер.
– Так что? – мягко переспросил он.
– Это было совсем не похоже на любовь, – вздохнула Флора, глядя в его затуманившиеся глаза.
Лайм нежно поцеловал ее в шею.
– Позволь показать тебе, что такое любовь, – тихо произнес он.
Флоре хотелось забыть обо всем и отдаться его ласкам. Но сразу две капитуляции за один вечер – это было бы слишком.
– Завтра мне рано вставать, – делая вид, что сердится, проворчала она.
– Мне тоже.
– Я должна принять душ, – Флора ухватилась за первую пришедшую в голову отговорку.
– И я. – Лайм широко улыбнулся, встал и протянул к ней руки. Потом развязал поясок ее халата и нежно погладил полные груди.
– Послушай… – запротестовала было она, когда муж, склонив свою темноволосую голову, осторожно прикоснулся губами к ее соску.
– Тихо, – шепнул он, и тепло его дыхания зажгло огонь в ее крови. – Что, моя милая?
Но она уже забыла, что хотела сказать, и только простонала:
– О, Лайм…
3
Большую часть ночи Лайм провел в попытках возместить неделю вынужденного воздержания. Вновь и вновь Флора тонула в волнах его ненасытной страсти. Он словно старался доказать, что ей не найти любовника лучше него.
Проснувшись утром, Флора сладко потянулась и не сразу поняла, что рука мужа нежно ласкает ее соски. Полусонная, она снова отдалась приятным ощущениям.
Неожиданно Лайм оставил ее грудь в покое и скользнул рукой по животу. Его пальцы опускались все ниже и ниже… и Флора тихо застонала от удовольствия. Она прикоснулась к его возбужденному телу, но тут же отдернула руку, вспомнив, что уже пора вставать.
– Не будем останавливаться, – взмолился Лайм.
– Но ведь уже поздно, – робко пролепетала Флора, чувствуя, что все равно уступит ему.
– Ты уверена, что уже семь?
– Нет.
– Тогда не будем торопиться, – шепнул он и тут же вошел в нее.
Оглушительно зазвонил будильник, но они его уже не слышали.
Наслаждение нарастало, словно снежный ком, пока окончательный ошеломляющий спазм не распахнул дверь в пустоту. Не разжимая рук, они застыли в объятиях друг друга. Медленно текли минуты. Вдруг Флора испуганно вздрогнула и открыла глаза.
Боясь разбудить спящего мужа, она на цыпочках проскользнула в душ. Когда она вышла из ванной, завернутая в полотенце, он все еще спал. Одеяло сползло на пол, и бронзовое тело Лайма резко выделялось на белоснежной смятой простыне. В этот момент он показался ей прекрасным греческим богом.
Флора обиженно надула губки и вышла в гостиную. Попроси он ее сейчас, и она бы, пожалуй, согласилась бросить работу. Хорошо Лайму – ему не надо рано вставать и бежать на службу.
Взглянув на будильник, она с ужасом обнаружила, что стрелка неумолимо приближается к десяти, и поняла, что безнадежно опоздала. Какой там кофе! На десять у нее назначена встреча с клиентом! Схватившись за голову, она тихо застонала. За три года работы в агентстве Бриггса миссис Холл еще ни разу никого не подвела!
Выскочив на улицу, Флора попала под сильный ливень. Возвращаться за зонтиком времени не было, и она попыталась поймать такси. Однако в такой дождь эта идея, видимо, пришла в головы большинства спешивших на работу людей. Поэтому, потратив несколько драгоценных минут в тщетных попытках найти свободный автомобиль, она решила воспользоваться метро.
В довершение всех неприятностей промчавшаяся по луже вплотную к тротуару машина окатила ее грязной водой, покрыв разводами и без того потерявший вид бежевый костюм.
В метро царила страшная духота. Всю дорогу Флора промучилась, стиснутая толпой так, что с трудом могла пошевелиться. Прямо напротив нее стояла женщина, которая съела на завтрак, наверное, не меньше двух головок чеснока, а сбоку какой-то толстяк умудрялся читать мокрую газету, бесцеремонно положив ее Флоре на плечо.
В самом отвратительном настроении, чихая и проклиная все на свете, она наконец добралась до агентства и, минуя лифт, бросилась вверх по лестнице, лихорадочно пытаясь привести себя в порядок.
У Флоры была назначена встреча с тем самым производителем печенья, которому так понравилась ее работа. Взбегая на последний пролет лестницы, она молилась, чтобы клиент был еще в кабинете Келвина. Однако ее надеждам не суждено было сбыться.
Слишком занятая своей внешностью, Флора не обратила внимания на отчаянные знаки секретарши и толчком ноги распахнула дверь в свой кабинет. Келвин уставился на нее, как на привидение. В глазах Роя Гриффитса застыл немой вопрос.
Естественно, сейчас в ней трудно узнать шикарную женщину, с которой он имел дело в прошлый раз. Это было на церемонии награждения авторов лучших роликов года, и Флора, неотразимая в роскошном зеленом платье, поднималась на сцену, чтобы получить приз за рекламу его печенья. А сейчас…
Флора лихорадочно пригладила мокрые волосы и решила: единственное, что ей остается, – это принять бодрый и непринужденный вид.
– Доброе утро, мистер Гриффитс! Здравствуй, Келвин! – энергично произнесла она.
– Тяжелая ночь? – с насмешливой ухмылкой осведомился босс.
Флора лучезарно улыбнулась в ответ, но они оба почувствовали неловкость.
– Нет, утро. Эти ужасные пробки на улицах…
– Похоже, из нас троих ты единственная умудрилась где-то их отыскать, – язвительно отозвался Келвин.
– Всем известно, что начальство не опаздывает, а задерживается, – не сдавалась Флора, по-прежнему улыбаясь, хотя в ней уже закипал гнев. Неужели, опоздав единственный раз в жизни, она заслуживает такого обращения? В конце концов, именно он заставил ее купить это дурацкое платье и целый вечер проторчать в ресторане вместо того, чтобы ждать мужа! Так что одно опоздание он мог бы простить.
И тут Флора догадалась об истинной причине раздражения Келвина. Это была самая обычная мужская ревность. Осознание этого придало ей уверенности, и, небрежно бросив сумочку на стол, она повернулась к Рою Гриффитсу.
– Не хотите кофе? Нет? Тогда я, с вашего позволения, выпью чашечку. Рой, у меня есть для вас несколько потрясающих идей. Но прежде, чем мы обсудим их, мне бы хотелось… – Она окинула критическим взглядом свой грязный костюм. – Мне бы хотелось слегка почиститься. Вы не возражаете? – Флора весело рассмеялась, и Рой не смог не улыбнуться в ответ.
– Конечно, я не против, – с готовностью согласился он, вставая с кресла и подмигивая ей. – Ну, так и быть, Келвин, давай ненадолго оставим даму в покое!
Тот тоже поднялся, но, выходя, успел шепнуть:
– Так все-таки это была упоительная ночь с любовником?
– С мужем, – ледяным голосом поправила Флора. Такой тон мог сразить кого угодно, но только не Келвина Бриггса. Он только хитро улыбнулся и прикрыл за собой дверь.
Все еще негодуя на своего шефа, Флора выдвинула нижний ящик стола, достала свитер и брюки, которые держала там как раз для случаев такого рода, и повесила на спинку стула.
К счастью, в соседней комнатке был встроенный душ, а сама она принадлежала к тому типу женщин, которые способны за две минуты придать себе безупречный вид. Торопливо скинув грязный костюм, Флора вошла в кабинку и включила воду. На несколько мгновений она совершенно забыла о работе, обо всех утренних неприятностях, гневе начальника… и даже о страстной ночи, проведенной в объятиях мужа.
В ее памяти воскресли дни, когда она впервые встретила Лайма Тоуэлла…
Свое детство Флора помнила смутно.
Ее мать-итальянка в семнадцать лет приехала в Англию учиться живописи. В колледже она влюбилась в однокурсника и забеременела от него. Родители в гневе отказались от непутевой дочери, и хотя молодые поженились до того, как родилась Флора, дедушка с бабушкой все равно не желали ее видеть. До семилетнего возраста она оставалась единственным ребенком в семье. Ее отец надеялся стать известным художником, но у него ничего не вышло. В конце концов он стал зарабатывать на жизнь уроками, а его жена, забыв о живописи, родила еще пятерых детей. Постоянный беспорядок в доме, вечно беременная или кормящая грудью мать, детский крик и нищета угнетали Флору, и она дала себе клятву, что проживет свою жизнь по-другому.
Девушка унаследовала от родителей неплохие художественные способности, но, хорошо помня урок, полученный в детстве, решила получить престижную профессию экономиста. Флора поклялась себе, что ни за что не променяет свою самостоятельность на брак и материнство, как сделала ее мать…
Движимая юношеским максимализмом, она впала в крайность, считая, что имидж недоступной женщины будет отпугивать мужчин, однако добилась противоположного результата. Все годы учебы в колледже парни ходили за ней толпой, считая, что если яркая южная красавица ведет себя так холодно, то это не более чем способ привлечь к себе внимание.
После окончания колледжа Флоре пришло в голову, что хорошо бы найти работу, в которой пригодились бы и ее деловые качества, и художественные способности. Она откликнулась на объявление Бриггса, хотя тогда дела его шли отнюдь не блестяще. Ее привлекло творческое направление деятельности рекламного агентства и возможность сделать карьеру. Таланты Флоры пришлись здесь как нельзя кстати, и постепенно фирма стала процветать. Вскоре они переехали в более престижный район, а штат сотрудников увеличился до двадцати человек.
Как-то раз, придя на работу утром, Флора увидела в своем расписании непонятно откуда взявшуюся встречу и обратилась за разъяснениями к своей секретарше.
– Послушай, ты ведь прекрасно знаешь, что мой день расписан по минутам, и незапланированные переговоры выбивают меня из графика, – раздраженно начала она.
Салли удивленно приподняла тщательно прорисованные бровки:
– А ты хоть знаешь, с кем тебе сегодня предстоит общаться?
Флора перевела взгляд на открытую страничку в своем блокноте.
– Лайм Тоуэлл. Ну и что? – недоуменно пожала она плечами.
– Как это «ну и что»? – Салли всем своим видом демонстрировала возмущение. – Это же миллионер!
– И что из этого следует?
Изумление секретарши достигло предела.
– Ты откажешься от такой встречи?
– Нужно было согласовать ее со мной. – Флора нахмурилась. Она не терпела самодеятельности. – Я сегодня слишком занята, чтобы выкроить время для этих переговоров. А тебе должно быть прекрасно известно, что дела не терпят спешки.
– Но ведь…
– Салли, – мягко, но настойчиво перебила ее Флора. – Перезвони, дорогая, этому мистеру Тоуэллу и перенеси встречу.
– Хорошо, – разочарованно вздохнув, кивнула секретарша и тут же взялась за телефонную трубку.
Флора с головой погрузилась в дела и забыла об этом разговоре. Но в половине двенадцатого, когда она попрощалась с последним клиентом, в кабинет вошла Салли.
– Я насчет мистера Тоуэлла, – начала она.
Флора подняла глаза от эскиза.
– Кого? – рассеянно переспросила она.
– Мистера Тоуэлла.
– А, так что?
– Он отказывается переносить встречу.
– Как это «отказывается»? – оторопела Флора. – Я не понимаю.
– Он говорит, что вечером улетает в Нью-Йорк и ему необходимо увидеться с тобой до отъезда.
Флора нахмурилась.
– Да кем он себя считает? Папой Римским или генеральным секретарем ООН?
Секретарша хихикнула.
– Да нет. О нем всего лишь упоминается в одной журнальной статье, которая называется «Холостые миллионеры».
– Ха! – презрительно скривилась Флора. – Наверное, ничего не может быть хуже, чем попасть в статью с таким названием.
– Послушай, он…
– Салли, меня совершенно не волнует, кто он такой. Да хоть наследный принц! Почему моим временем должен распоряжаться человек, которого я и в глаза не видела? Когда этот тип явится, поставь его в известность, что наша встреча перенесена. Нельзя же быть настолько эгоистичным и самоуверенным…
– Похоже, работать с вами не скучно, – неожиданно раздался звучный голос.
В дверях стоял высокий, безупречно одетый мужчина с вьющимися волосами. Насмешливо улыбаясь, он смотрел на хозяйку кабинета. В этой улыбке была холодность, безразличие и загадочная невозмутимость.
Почему она показалась Флоре такой знакомой? Через несколько секунд она поняла. Это выражение встречалось ей бесчисленное количество раз. В зеркале.
Флора инстинктивно почувствовала опасность. Она начала было вставать с кресла, однако посетитель повел себя так, словно распоряжался здесь он.
– Спасибо, Салли, – подчеркнуто спокойно произнес мужчина и улыбнулся так высокомерно, что та мигом выскочила из комнаты.
Флора хотела возмутиться в ответ на такое бесцеремонное вторжение, однако незнакомец уже протягивал ей ладонь для рукопожатия.
– Лайм Тоуэлл, – представился он.
Что-то необъяснимое заставило Флору отказаться от намерения резко осадить его. Она протянула ему руку и с удивлением обнаружила, что не торопится убирать ее.
– Какая узкая у вас ладонь, – негромко произнес Тоуэлл. – Длинные пальцы… – Его прикосновение показалось девушке самым эротичным ощущением в жизни. – У вас рука художницы. Я прав?
Никто еще не смел так разговаривать с Флорой в ее собственном кабинете. Этот человек сразу заинтриговал девушку, и ее сердце забило тревогу.
– Мистер Тоуэлл… – начала она.
– Лайм, – широко улыбнулся мужчина с таким видом, словно привык беззастенчиво пользоваться своим обаянием.
Она вежливо поджала губы, ясно давая понять, что уж на нее-то его шарм не подействует.
– Пусть будет Лайм, – покорно пожала она плечами. – К сожалению, я действительно не в состоянии уделить вам сегодня время.
– Почему?
– Я полагаю, вы пришли в наше агентство, чтобы заказать рекламу?
– Естественно. – Не спрашивая разрешения, он выдвинул стул и непринужденно уселся напротив Флоры.
– Что ж, прекрасно! – Она одарила посетителя лучезарной профессиональной улыбкой, чтобы скрыть свое смятение, – он волновал ее, путал мысли, будоражил чувства. – Видите ли, я придерживаюсь мнения, что для первичных переговоров с клиентом необходимо, по меньшей мере, два часа, но сейчас полдень, а на половину второго у меня запланирована другая встреча.
– А до этого?
Флора нервно перебирала бумаги у себя на столе.
– Вообще-то я собиралась перекусить.
– Отличная мысль, – нисколько не смутился Тоуэлл. – Давайте пообедаем вместе. Я знаю чудесный итальянский ресторанчик всего в одном квартале отсюда.
Этот ресторан ей тоже был известен. Даже днем там горели свечи и играла тихая музыка – видимо, владелец был настоящим романтиком. Сомнительно, чтобы такое место могло понравиться Лайму Тоуэллу, который скорее напоминал хищника.
– Обычно я заказываю еду к себе в кабинет, – холодно заявила Флора.
– Да? – несколько разочарованно протянул Лайм. – Меня это вполне устроит.
Проклятье! Неужели ей не удастся от него отделаться?
– Мистер Тоуэлл! Лайм… – повысила голос Флора, чувствуя, как ей нравится произносить это имя.
– Что? – Он с самым невинным видом поднял на нее свои серо-голубые глаза.
– Я не буду с вами обедать. Вам придется прийти в другой раз. Извините…
– В этом больше нет необходимости, – бесцеремонно перебил он.
– Вот как? – удивилась Флора.
Так вот что он за человек! Отказался от услуг хорошего рекламного агентства только потому, что она не хочет с ним обедать! Что ж, тем лучше. Все равно, с таким клиентом трудно было бы иметь дело.
– Вот так, – насмешливо передразнил он ее. – Видите ли, вы меня уже убедили.
– В… в чем?
– Воспользоваться вашими услугами.
– Ни с того ни с сего?
– Ну почему же, – невозмутимо покачал он головой, и Флора поняла, что спокойная уверенность в себе помогает этому человеку всегда ощущать себя хозяином положения. – Мне понравился ваш рекламный ролик. – Тоуэлл весело посмотрел на нее. – А на меня, дорогая, вообще-то трудно произвести впечатление, – бархатным голосом добавил он.
Направление его взгляда явно свидетельствовало, что эти слова относятся отнюдь не к работе.
Флора еще никому не позволяла называть себя «дорогой», но не нашла сил возразить. У нее перехватило дыхание от откровенного, обволакивающего ласковой пеленой взгляда. Стоя перед ним в сером деловом костюме из плотной ткани, она ощущала себя словно в открытом купальнике – настолько чувственен был взгляд серо-голубых нахальных глаз.
– Итак… – Он беззастенчиво любовался ее высокой грудью. Или ей это только показалось? Лайм наклонился, снимая трубку телефона на ее столе. – Так что тебе заказать? Постой, я попробую угадать! – Он на секунду задумался. – Авокадо, ветчину и апельсиновый сок?
Невероятно! Он безошибочно назвал ее любимые блюда! Вот это да!
Флора с трудом придала своему лицу неприступное выражение:
– Тебе когда-нибудь говорили слово «нет»? – спросила она, тоже переходя на «ты» и заставляя себя улыбнуться.
Ответной улыбки Лайма не постыдился бы и самый известный голливудский актер.
– Ты хочешь знать правду?
Флора откинулась на спинку кресла, все с большим интересом наблюдая за своим собеседником.
– Пожалуй.
Лайм виновато развел руками:
– Представь себе, до сих пор никто не говорил. По крайней мере, я не могу припомнить ничего подобного. А почему ты спросила? Хочешь оказаться первой?
Флора на секунду задумалась. Как ни тянуло ее к этому человеку, скорее земля перестанет вращаться, чем она упадет в его объятия.
– Да, – твердо ответила она, изумляясь, как ей вообще могла прийти мысль о возможности близости с человеком, который приглашал ее всего лишь пообедать.
– Очень интересно, – откликнулся Лайм. – Я принимаю этот вызов.
Чувственная интонация, прозвучавшая в его словах, заставила ее затрепетать.
– Я буду обедать здесь. – Она выхватила трубку из его рук и положила на рычаг. – И в одиночестве.
– Ты уверена? Дело в том, что завтра я улетаю в Штаты, и в ближайшие восемь дней мы не увидимся.
Ну и наглость! Флора чуть не задохнулась от возмущения, но постаралась не показать виду.
– Я как-нибудь это переживу, – сухо заметила она. – Счастливого пути!
Однако ее сердце отчаянно забилось от разочарования, когда Лайм поднялся с места.
– До встречи, – подарив ей многообещающий взгляд, попрощался он.
Следующие восемь дней тянулись невыносимо медленно. Флора просто места себе не находила, мучаясь ожиданием и злясь на себя за это. Перед ней стояло лицо с нахальными серо-голубыми глазами и чувственными губами.
К своему стыду, она не удержалась от того, чтобы купить тот самый журнал с дурацкой статьей «Холостые миллионеры», и жадно прочитала две колонки текста о Лайме Тоуэлле. На фотографии, сделанной в ночном клубе, рядом с ним стояла роскошная девица в предельно откровенном платье. Красотка вцепилась в Лайма, словно утопающий – в спасательный круг.
Статья была обычной для изданий подобного рода, когда объект отказывается давать интервью и автору приходится использовать откровения «лучших друзей».
Однако там сообщались и сведения, которые вполне могли оказаться правдой. Флора узнала, что Лайм Тоуэлл был единственным ребенком в семье, а его мать умерла, когда ему исполнилось семь лет. После смерти отца он унаследовал завод, ради управления которым был вынужден прервать учебу в Оксфорде, и вскоре добился больших успехов в бизнесе.
Флора считала дни до возвращения Лайма, словно узник – время, оставшееся до выхода на свободу. Она вздрагивала от каждого телефонного звонка, дома и на работе, прекрасно понимая, что хотя не давала предприимчивому мистеру Тоуэллу номера своего телефона, тот без особого труда найдет способ с ней связаться. Если, конечно, захочет…
Днем все мысли Флоры были заняты только им, а ночью он ей даже снился. Однако прошло уже два дня после даты предполагаемого возвращения Лайма, а он все не объявлялся.
– Черт его побери! – в сердцах воскликнула Флора, сидя у себя в кабинете.
В этот момент зазвонил телефон.
– Да? – как всегда, моментально сняв трубку, резко ответила она и тут же подавила вздох разочарования, услышав голос секретарши. – Слушаю, Салли.
– Мистер Тоуэлл здесь.
Кровь прилила к щекам Флоры, а сердце ухнуло куда-то вниз.
– И что?
– Он хочет тебя видеть, только не знает, согласишься ли ты его принять, ведь встреча не была назначена заранее.
Флора пару минут боролась со своими чувствами и одержала трудную победу. Она представила себе, как Лайм с самодовольной улыбкой сидит в приемной, уверенный, что она тут же бросится ему на шею, и ровным голосом произнесла:
– Все правильно, Салли. Мы не договаривались о встрече. Предложи ему прийти на следующей неделе, ладно?
На другом конце провода послышались какие-то протестующие возгласы, и дверь в ее кабинет распахнулась. На пороге возник Лайм Тоуэлл собственной персоной. Он быстро прошел к столу и небрежно наклонился к Флоре.
– Скучала по мне? – ласково осведомился он.
– Нет, – твердо ответила девушка, опуская глаза.
– Вот врушка! – загадочно улыбнувшись, понизил он голос. – Похоже, мы вряд ли сможем работать вместе.
Флора с трудом сохраняла спокойствие.
– Это почему же? – выдавила она из себя. – Тебе не нравится наше агентство?
– Напротив, очень даже нравится.
– Тогда в чем дело?
– Просто я не привык смешивать бизнес и удовольствие, – объяснил Лайм, хитро прищурившись.
Словно зачарованная, она смотрела ему в глаза. Он осторожно забрал из ее руки телефонную трубку и аккуратно положил на рычаг.
– Ты хоть соображаешь, что… – потрясенно пробормотала Флора, когда он обошел стол, взял ее за руки и прижал к себе.
– Разве я похож на идиота? – ответил Лайм. – Конечно, соображаю. Я всегда делаю только то, что хочу. – В глазах его плясали веселые огоньки. – Знаешь, – тихо произнес он, – мне нравится, что ты сопротивляешься так долго.
Десять дней – это для него «долго»! Ошеломленная Флора приоткрыла рот, чтобы возмутиться, но было уже поздно.
Лайм поцеловал ее.
Жизнь Флоры в течение двух последующих месяцев вполне могла бы послужить сюжетом для фильма или любовного романа. Лайм Тоуэлл, этот «холостой миллионер», преследовал ее с неутомимостью золотоискателя.
Они ходили в кафе и рестораны, в театры и оперу, в музеи и на выставки. Они выяснили, что на многие вещи смотрят одинаково, но, когда их мнения расходились, страстно, до хрипоты спорили. Флора обнаружила в своем обожателе острый ум, и ей нравилось состязаться с ним, видя восхищение в его глазах. Он действительно оказался, как сам любил повторять, мужчиной, которому необходимо постоянно преодолевать препятствия.
Они устраивали пикники в лесу и ездили купаться на побережье. Лайм приглашал ее в бассейн и кегельбан и даже научил играть в гольф. Флоре казалось, что наступили самые счастливые дни в ее жизни.
Единственным облачком, омрачавшим эту идиллию, были постоянные разлуки. Завод Лайма находился в Манчестере, в то время как Флора работала в Лондоне. Мгновения, которые им удавалось проводить вместе, мелькали с быстротой молнии. Она с нетерпением ждала выходных, чтобы целых два дня подряд, не разлучаясь ни на минуту, провести в его роскошной лондонской квартире.
Флора давно уже потеряла голову и остаток здравого смысла. Она влюбилась. Влюбилась так, что для нее на всем белом свете существовал только один человек – Лайм Тоуэлл. Конечно, на примере своей матери она знала, чем могут кончиться такие отношения, но ничего не могла с собой поделать.
Правда, в их любви было одно «но»…
Лайм безумно хотел ее и не скрывал этого, но Флоре, хотя и с трудом, удавалось сдерживать его натиск. Она боялась потерять над собой контроль, не без оснований полагая, что, как только она уступит, Лайм быстро потеряет к ней интерес. Флоре казалось, что ее неприступность – единственный способ удержать любимого. Это было мучительно трудно, но необходимо.
Спустя примерно месяц после начала их встреч, в пятницу вечером, Лайм как всегда приехал на выходные из Манчестера. Он появился как раз к ужину. Отдав должное приготовленной Флорой утке и малиновому суфле, он прилег, положив голову ей на колени и задумчиво глядя в потолок. Она нежно гладила его волосы, решив, что он обдумывает какой-то деловой план. Вдруг Лайм обнял ее за шею, притянул к себе и поцеловал.
Через несколько мгновений они оказались лежащими на софе в объятиях друг друга. Их взгляды встретились, и Флора прочитала в его глазах настойчивую просьбу.
– Я хочу тебя, – зазвучал в ее ушах страстный шепот Лайма.
С огромным трудом Флора отстранилась. Она чувствовала себя, как сидящий на строжайшей диете человек перед кремовым тортом или умирающий от жажды путник на берегу пресноводного озера.
– Нет, нет… – еле слышно пролепетала она, изо всех сил пытаясь внушить себе, что права.
– Разве ты не знаешь, что я тебя люблю? – спросил он так, что не поверить ему было трудно. Флора попыталась вырваться, но разомкнуть его объятия оказалось невозможно. – Ах, не знаешь? – покачал он головой и замолчал, пристально всматриваясь в ее лицо. – Что ж, придется тебе это доказать. Выходи за меня замуж.
Флора замерла, потрясенная до глубины души. Долгие годы она была абсолютно убеждена, что вступать в брак бессмысленно, однако появление в ее жизни Лайма серьезно поколебало эту уверенность. Иногда, размечтавшись, девушка даже пыталась представить, что он делает ей предложение. Но ей и в голову не могло прийти, что это произойдет подобным образом! Это была последняя, отчаянная попытка овладеть ею, когда все остальные способы не принесли успеха.
Он был слишком хорош – умный, обаятельный, красивый, богатый и страстный. Как сделать так, чтобы после свадьбы его не постигло разочарование? Вряд ли это возможно.
И тогда Флора приняла решение. Она его любит, она его хочет, и только это имеет значение! Надо жить настоящим и не заботиться о будущем. И не нужно никакой свадьбы! Их отношения слишком дороги для нее. Так почему бы не поступить так, как подсказывает сердце?
– Я не выйду за тебя замуж, – ответила Флора и стала решительно расстегивать пуговицы на его рубашке.
Казалось, впервые в жизни Лайм растерялся.
– Нет? – изумленно переспросил он, уставившись на нее так, как мог бы смотреть устроитель лотереи на человека, отказавшегося от главного приза.
– Нет, мы не поженимся, – беззаботно повторила она, целуя его в шею и расстегивая на рубашке последнюю пуговицу.
Лайм, будто клещами, сжал ее кисть.
