Текст книги "Два полюса любви"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Уверен. Одевайся, быстро! – Он отвернулся, подошел к стойке бара, делившей комнату пополам, и положил на нее свой чемоданчик. – Дом остается у тебя, – сказал он.
– Благодарю.
Хасим раскрыл чемоданчик и вытащил из него шкатулку, обитую темно-малиновым бархатом.
– Это тоже тебе. – Он кинул ей шкатулку. Она поймала ее и спросила:
– Что это?
– Открой, увидишь.
Ее глазам предстали великолепные бриллиантовые серьги, перстень и колье. Анна невольно застыла от восхищения.
Хасим бросил на нее взгляд.
– Это что, – спросила она, посмотрев ему в глаза, – благодарность за оказанные услуги?
– Нет. Я дарю их тебе в память о нашей… наших отношениях. Я никогда не испытывал ничего подобного.
Анна приблизилась к нему и положила руки ему на плечи.
– Не обязательно нам расставаться.
Это он и без нее знал. Стоит ему только щелкнуть пальцами, и она примчится к нему. Ромульда ни о чем не догадается. У него полно доверенных людей, на которых можно положиться. Он, подобно отцу, может изменять жене годами, а она ни о чем не будет знать.
Но Хасим этого не хотел.
– Все кончено, Анна. Ты знала, что когда-нибудь нам придется расстаться. Обойдемся без слез. Лучше вспоминать о том наслаждении, которое мы оба получили. – Он взглянул на часы. – Мне пора. Самолет ждет.
Анна кивнула в ответ и отвернулась.
– Прощай, – сказала она, не оборачиваясь.
В ее голосе было что-то такое, от чего у него больно сжалось сердце.
– Прощай, Анна.
Он взялся за ручку двери.
– Подожди!
Хасим обернулся, стараясь не смотреть ей в лицо. Он знал, что она скажет.
– Если… ты передумаешь, знай: я всегда буду ждать тебя.
Он печально улыбнулся.
– Прощай, Анна, – сказал он снова и закрыл дверь.
Хасим вышел на улицу, но не сразу направился к машине. Он прислушивался к тому, что происходит в доме. Показалось ему или Анна и впрямь разрыдалась?
3
Полет прошел без эксцессов. Прибыв в аэропорт, Ромульда направилась к самолету «Бахрам эрлайнс», который и доставил ее в столицу, Гвабону. Ахмад, верный слуга султана, уже ждал ее у черного лимузина с затененными окнами. Когда она подошла, Ахмад поклонился, но все же от ее внимания не ускользнул немного насмешливый блеск его глаз.
Он знает, подумала она, знает, зачем я здесь. Конечно, Ахмад – старый царедворец. Наверное, он уже не раз говорил Хасиму, что пора завести себе супругу. И вот наконец-то его желание сбывается.
– Как прошел полет? – учтиво спросил он, когда они уже сидели в салоне.
– Просто замечательно. – Ромульда ничуть не покривила душой. Ведь все у нее внутри сжимается не от морской болезни, а от предчувствия того, что должно произойти.
Машина неслась к выезду из столицы. Дворец султана располагался в пригороде Гвабоны. Не потому, что такова была прихоть правителя Бахрама, выстроившего его, а из-за того, что на султана постоянно совершались покушения. Слишком много было вокруг фанатиков, желавших занять престол.
И на жизнь Хасима тоже покушались какие-то негодяи. Ромульда вовсе не хотела, чтобы его убили, нет, она не была такой кровожадной! Одно дело, что она не хочет выходить за него замуж, и совсем другое – желать ему зла.
Лимузин подъехал к величественному зданию дворца. Элементы восточного декора сочетались в нем с традициями классицизма, господствовавшего в Европе в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого столетия. Лужайки, мимо которых катил «линкольн», были тщательно ухожены, а в тени деревьев совсем не ощущалась удушливая жара Гвабоны.
У ворот стояли охранники с автоматами наперевес. Стоило машине въехать на территорию дворца, как Ромульда почувствовала, что попала в совершенно иной мир со своими законами. Как не похоже тут все на ту жизнь, которую она вела в Америке!
– Его величество ожидает вас в своих апартаментах, – сказал Ахмад. – Думаю, не стоит заставлять его нервничать.
Это уж точно! Поднимаясь по мраморной лестнице, Ромульда ощущала себя ягненком, которого ведут на заклание. Даже необычайная роскошь дворца не смогла отвлечь ее от печальных мыслей.
У дверей султанских апартаментов они остановились. Слуга открыл для них массивную дверь.
– Ваши вещи принесут немного позже, – сообщил Ахмад. – Я смотрю, вы путешествуете налегке.
Естественно, а ты чего ждал? Ведь я не собираюсь здесь надолго задерживаться.
– Да уж.
– Что ж, я вас покину. Ахмад поклонился.
– Спасибо.
Она проводила его взглядом, не решаясь войти в спальню, где ее ждал… Кто? Будущий муж?
Не бывать этому!
Но теперь Ромульда понимала, что недооценила влияние, которое произведет на нее обстановка. И сам султан. Она может попытаться не обращать на это внимания, но все равно его слова, жесты, взгляды будут на нее действовать.
Ромульда взялась за ручку двери, отделявшей ее от Хасима.
Он слышал, как отворилась дверь, но не повернулся сразу. Ромульда заставила его прождать почти два дня. Именно столько прошло со времени их телефонного разговора. Значит, она не слишком торопилась с ним увидеться. Что ж, отлично! Тогда и он ничем не выдаст своего нетерпения, не покажет, как ждал ее. Наоборот, нужно дать ей понять, что он чрезвычайно раздосадован этой задержкой.
Ромульда знала, как себя вести. Злить его понапрасну – занятие неблагодарное. Лучше приветствовать его так, как он того сам бы пожелал. Во время перелета она успела обдумать слова приветствия. Вернее одно слово.
– Султан. – Она вложила в это слово и покорность, и независимость, зная, что он поймет тон, с каким она произнесла приветствие.
Хасим слегка наклонил голову и повернулся к ней.
Боже! Я совсем забыла, как он великолепен. Это смуглое жесткое лицо, обрамленное иссиня-черными волосами, глаза, в которых ясно читается ум и характер… Бархатистый голос, которым он спросил ее:
– Что с тобой? – Спросил по-английски, наверное, чтобы слуга, стоявший на своем посту, не догадался, о чем они ведут речь, и окинул ее взглядом.
Женщина, стоявшая перед ним, меньше всего напоминала Ромульду из его снов. Он и не узнал бы ее, если бы ему не было известно наверняка, что перед ним та самая Ромульда. Джинсы, голубая рубашка, кожаные туфли на высоких каблуках. Выглядит, как настоящая американка, решил он, даже не пытаясь скрыть своего отвращения.
И к тому же макияж! В Бахраме женщины не мажут себе лицо всякой дрянью, пытаясь понравиться мужчинам. Если ты красива, то тебе не нужна никакая косметика, если же нет, то и косметика тебе не поможет.
Ромульда стояла и смотрела на него с выражением легкого недоумения на лице.
– Как ты посмела явиться передо мной в таком виде? – проревел он.
– Тебе не нравится, как я одеваюсь? – спросила она невинным тоном.
Да он бы с радостью бросился к ней и сорвал с нее эту одежду! Хорошо, что слуга рядом, так что приходится сдерживать свои порывы.
– Ты выглядишь, как последняя потаскушка!
– Да? Не думаю, что потаскушка может позволить себе туфли из крокодиловой кожи.
Хасим проигнорировал ее слова.
– Почему ты не оделась, как принято одеваться в Бахраме?
– Потому что мне нравится, как одеваются в Америке.
– Да? Это что же, Бобу нравится, когда ты наряжаешься подобным образом?
Ромульда поняла, что приближается опасность. Не надо его злить.
– Я пойду переоденусь, – сказала она. Хасим покачал головой.
– Нет, погоди. Я и так слишком долго ждал. Ты уйдешь только тогда, когда я тебе разрешу! – Он попытался совладать с негодованием, переполнявшим его душу. – Выпьешь чего-нибудь с дороги?
Например, цианистого калия, дорогой? Да нет, спасибо!
Ромульда отрицательно покачала головой. И зря. Так она привлекла внимание к бейсболке, красовавшейся на ее голове.
– Сними кепку! – вдруг рявкнул он.
Вот оно. Момент настал. Сейчас он наконец поймет, кто она – покорная жена, готовая исполнить любую прихоть своего господина, или независимая американка.
Она сняла бейсболку и посмотрела на него. Реакция Хасима превзошла все ее ожидания. На несколько секунд он потерял дар речи. Было видно: ему стоило громадных усилий не выдать, как он потрясен.
– Ты постриглась! – наконец смог вымолвить он.
Ей даже показалось, что он говорит с горечью. Но стоило взглянуть в его глаза, блестевшие стальным блеском, как она тут же уверилась в правильности своего решения.
– Как видишь. Тебе нравится?
– Но зачем?
Хасим совсем не так представлял себе первую брачную ночь. Она прижалась к его груди, ее длинные черные волосы слегка щекочут его кожу, нежные губы касаются его лба, щек, шеи…
– Зачем тебе выглядеть как мужчина?
Было в его голосе что-то такое, от чего она пожалела, что постриглась. Ведь ей было прекрасно известно, что ее волосы сводят Хасима с ума.
Впрочем, волосы Анны, наверное, тоже. А сколько у него таких, как Анна?
– Я что, выгляжу как мужчина?
Даже с короткими волосами, даже в этом дурацком наряде и нелепых туфлях, она все равно невыносимо прекрасна! Хасиму показалось, что телохранитель вслушивается в их беседу. Что за чушь? Он же не понимает по-английски!
Ромульда может думать все что угодно, но она будет принадлежать ему. Нет, он возьмет ее силой, заставит ее подчиниться ему, сделает так, что она будет желать его, и только его!
– Ты не можешь выглядеть как мужчина, – с расстановкой проговорил он. – Мужчина создан, чтобы повелевать, а женщина – чтобы подчиняться.
– В Америке меня учили другому. Тому, что у мужчины и женщины равные права.
– Можешь забыть про то, чему тебя учили в Америке. Такая наука тебе здесь не понадобится. Когда нас соединят, ты привыкнешь повиноваться мне. Скажу больше: тебе это будет нравиться.
Она вздернула подбородок.
– Это не входит в мои планы.
– А у тебя не может быть никаких планов. – Хасим говорил с убийственным спокойствием. – Я здесь составляю планы. Отныне ты больше не будешь учиться. И с сегодняшнего дня начнешь отращивать волосы.
Такого развития событий Ромульда не ожидала. Она готова была сопротивляться ему, но с непривычки ей было трудно выбрать подходящую тактику.
Однако последние его слова убедили ее в одном: она права, ей не стоит выходить за него замуж. Они видятся первый раз после долгой разлуки, а он ведет себя как настоящий деспот! Можно лишь догадываться, что с ней станет, если они поженятся.
Плохо дело… А она-то думала, что ей все-таки не придется прибегать к крайнему средству. Но Хасим сам виноват: не оставил ей выбора.
– Позволь слегка скорректировать твои планы. – Она попыталась говорить так же спокойно, как и он. – Я не смогу быть твоей женой. Не могу так плохо поступать с тобой. После всего, что ты для меня сделал.
Он взглянул на нее с любопытством.
– Вот как? Почему же?
Ромульда сглотнула.
– Я не подхожу на роль жены султана. Дело в том… У меня был любовник. Поэтому я не могу выйти за тебя. Я больше не девственница. Я потеряла невинность.
4
Слова Ромульды произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Хасим побледнел, грязно выругался на родном языке, затем добавил несколько крепких словечек по-итальянски и по-английски, чтобы мало не показалось, и бросился к Ромульде.
Охранник уставился на него. Султан знал, что обычаи не позволяют прикасаться к нареченной, пока она не стала женой. Но как ему хотелось растерзать ее, придушить ее любовника! Или нет, четвертовать их обоих.
– Имя! – проревел он. – Назови его имя!
– Нет. – Ромульда изо всех сил пыталась сохранять спокойствие.
– Как его зовут?
– Хасим… Понимаю, ты разгневан. Я не могу стать твоей женой, да ты и сам этого не захочешь… Мне жаль, что нашим мечтам суждено разрушиться, но, поверь, лучшее, что я могу сейчас сделать, это сесть на самолет и вернуться в Америку, чтобы…
– Заткнись!
Никогда султан не испытывал такой бессильной злобы. Представил себе ее, обнаженную, в постели с другим мужчиной. Она ласкает его, а он смеется своим противным смехом. Боб!
– Это Боб, да?
– Да нет же! – От изумления она произнесла эти слова, прежде чем успела подумать, и Хасим, почувствовав, что она говорит искренне, понял, что Боб здесь ни при чем.
– Если не Боб, тогда кто же? – не отставал он.
Ромульда покачала головой. Ах, длинные волосы были бы сейчас весьма кстати. Они бы прикрыли ее пылающие щеки.
– Хасим, я лучше пойду, – в отчаянии произнесла она.
– Нет, подожди! – Ему пришла в голову какая-то мысль. – Неразумно улетать из страны так поспешно, даже не встретившись с отцом. Ты ведь хочешь его повидать? К тому же, – добавил он, – тебе надо как следует отдохнуть… Привести себя в порядок… Разве нет? – Он окинул ее внимательным взглядом.
Неужели Хасим так легко сдался? Что-то не верится. Нет, тут, наверное, какой-то подвох! Но какой?
А может, он говорит искренне? Может, ему и самому в глубине души не хотелось жениться на ней? Известие о ее порочности дает ему повод продолжать свою прежнюю развеселую жизнь и даже не думать о том, что дома его ждет ревнивая жена.
Раз так, почему бы не признать его правоту. Она выдержала долгий перелет, жару Бахрама, казавшуюся невыносимой после американского климата. Надо и впрямь принять ванну и сходить к отцу. Они давно не виделись.
Интересно, скажет ли ему Хасим о том, что она потеряла девственность?
Ромульда облизала пересохшие губы.
– Ты прав. Я приму ванну, переоденусь и поеду навестить отца. А затем навсегда исчезну из твоей жизни.
Какая она все-таки наивная! Неужели она вправду думает, что он так легко ее отпустит? Хасим кивнул.
– Вот и отлично. – Он нажал кнопку звонка. – Служанка проводит тебя в твои апартаменты. Чувствуй себя как дома.
Ромульда взглянула на него, не веря, что ее план сработал. Что-то он слишком быстро сдался. Но не стоит испытывать удачу, если все оказалось так просто, что ж, тем лучше!
Раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказал Хасим.
На пороге появилась пожилая служанка. Султан отдал ей приказание и кивнул Ромульде.
– Следуй за ней.
Ромульда вышла из султанского кабинета и направилась в женскую половину дворца. Лишь войдя в свою спальню и увидев красовавшийся на кровати нераскрытый чемодан, она решила, что наконец-то можно вздохнуть с облегчением.
– Вам помочь? – спросила служанка.
– Нет, спасибо.
Ромульда хотела остаться в одиночестве, привести мысли в порядок. Надо обдумать, как вести себя с отцом. Что, если Хасим сообщит ему, отчего расстроилась их свадьба?
До самой старости она будет помнить выражение дьявольской злобы, с которым он едва не набросился на нее, узнав, что у нее был другой мужчина. А с какой нежностью глядел он на нее когда-то. Когда-то давным-давно…
Но хватит воспоминаний! Что от них толку? Она сама решила свою судьбу. Хасим никогда не простит ей измены. Остается лишь надеяться, что у него хватит благородства не говорить ни о чем ее отцу.
Надо действовать, и чем быстрее, тем лучше! Ромульда вошла в ванную, пустила воду, бросила туда щепотку жасмина и мяты и, ожидая, пока ванна наполнится, разделась и аккуратно повесила джинсы и рубашку на спинку стула.
Сняв с себя белье, она раскрыла чемодан и извлекла из него длинную шелковую тунику, в каких ходили бахрамские женщины. Нет, что ни говори, только в такой одежде женщина может почувствовать себя по-настоящему женственной!
Ромульда разложила платье на кровати, вернулась в ванную и погрузилась в теплую воду. Как хорошо! Она закрыла глаза и долго лежала так, не думая ни о чем, прислушиваясь к журчанию струящейся из крана воды.
Ее тело освободилось от скованности и напряжения. По мускулам растеклось приятное тепло. Ромульда намылилась мылом, источавшим великолепный аромат, окатила себя водой и насухо вытерлась. Накинув халат, она вышла в спальню и увидела, что здесь ее ждет сюрприз. Не очень приятный.
– Х-хасим? – От неожиданности она стала заикаться. – Что ты здесь делаешь?
Хасим и сам забыл, зачем пришел, стоило ему увидеть ее изящную фигуру, почти совершенно обнаженную, если не считать легкого халатика.
Он битых полчаса шагал из угла в угол своего кабинета, пытаясь разработать план дальнейших действий. Сказать, что после всего, ею сказанного, она для него умерла? Сообщить обо всем ее отцу? Или попытаться выяснить подробности ее любовной интрижки?
Именно за этим он и пришел к ней. Но как только она вышла из ванной, все мысли тут же вылетели у него из головы. Даже с этой дурацкой мальчишеской прической она выглядит чертовски соблазнительной!
– А ты не догадываешься?
Ромульда испуганно смотрела на него.
Только подумать! Он отверг Анну, готовую ради него на все, а в это время Ромульда на другом конце света обнималась со своим любовником!
– Напряги мозги, у тебя ведь богатое воображение. Твой американский любовник, наверное, многому тебя научил? – В его голосе послышались зловещие нотки. – Может, ты поделишься своими знаниями со мной?
Намек был слишком прозрачным.
– Прекрати! – крикнула она.
В его глазах Ромульда прочитала неистовую похоть, оживившую в ее памяти мечты, которые, казалось, давно были преданы забвению.
Он скривил губы в циничной усмешке.
– Что прекратить? Я еще ничего не начал. Просто хотел дать тебе возможность воспользоваться своей эмансипированностью.
– Уходи, Хасим, – проговорила она. – Мне нужно одеться.
– Но так ты нарушишь желание своего повелителя. – Его улыбка стала зловещей.
Ромульда сжалась от страха. И непреодолимого желания.
– Ты же не хочешь…
– Хочу! Желаю, чтобы ты сняла с себя одежду. Я хочу видеть тебя обнаженной. Я хочу тебя, Ромульда, хочу прямо сейчас!
Он приблизился к ней. Именно так она и представляла себе это в своих снах – в снах о самом желанном мужчине на свете. Но эти сны она видела много лет назад, когда она еще любила его.
Или она до сих пор его любит?
– Если бы я знал, – проговорил Хасим, тяжело дыша, – что тебе нужен мужчина… Неужели я стал бы сопротивляться твоему желанию?..
– Убирайся! – Но она понимала, что уже не в состоянии ничего поделать.
– Ты же не хочешь, чтобы я ушел! Признайся! Ты хочешь меня. Ты всегда меня хотела. И отныне ты жить не сможешь без меня. Пройдет время, но ты никогда не забудешь того, что произойдет между нами сейчас. Так я тебе отомщу!
Он сорвал с ее плеч халат и отступил на шаг. Ромульда стояла перед ним обнаженная. Ее тело было прекраснее, чем в его самых фантастических снах.
Хасим прижал ее к себе и начал целовать. Сколько раз она хотела такого страстного поцелуя! И насколько реальность превзошла все се ожидания!
– Хасим… – прошептала она, перебирая пальцами его роскошные курчавые волосы.
– Что? – спросил он. – Хасим, займись со мной любовью? Это ты хочешь сказать? Пусть наши тела сольются воедино? Ведь этого ты больше всего желаешь?
Да простит ее Аллах, ибо она желает только этого! Они опустились на кровать, прямо на разложенное там платье. Да какое это имеет значение!
Хасим, мой любимый, ты принадлежишь мне! Навсегда!
Нет, не навсегда. Только один раз. Это будет всего лишь один раз. По ее щекам покатились слезы. Она желает его. Он ей нужен, всегда был нужен… Пусть она будет с ним лишь однажды, хоть раз она испытает райское наслаждение.
Хасим снова поцеловал ее, и она погрузилась в совершенно новый мир. Мир, о существовании которого она и не подозревала…
Он испытал оргазм, такой сильный и глубокий, что ему показалось: он вот-вот умрет от наслаждения. Но какое это счастье – умереть вот так!..
Воздух наполнился каким-то новым ароматом. Хасим подавил стон… Все закончилось. Подобно заре на горизонте, он медленно возвращался к действительности.
Он сжал ее. Ромульда застыла в его объятиях. Его сердце колотилось с бешеной силой.
– Ты была девственницей, – прошептал он.
5
Ромульда молчала. Она открыла глаза и с удивлением обнаружила, что Хасим смотрит на нее, но не с гневом, а с недоумением и жалостью. Она дотянулась до покрывала, лежавшего на стульчике у кровати, и завернулась в него. Но нежное тепло итальянского кашемира нисколько ее не согрело. Ее бросило в дрожь.
– Скажи мне правду, – потребовал Хасим. – Ты была девственницей?
– Да, – выдавила она из себя.
– Ты солгала мне. – В его голосе не было обвинительных ноток. Он словно пытался решить какую-то сложнейшую проблему.
– Да, солгала. Пауза.
– Но, ради всего святого, зачем? Я не понимаю.
Впервые султан признал, что чего-то не понимает, что есть нечто, ему неподвластное. Ромульда посмотрела на него. Солнце проникало через неплотно прикрытые шторы и бросало блики на его тело, придавая ему бронзовой оттенок, отчего он стал похож на великолепную статую. Лежащую статую.
– Зачем? Ответь мне, Ромульда.
Хасим увидел, как задрожали ее губы.
– Не могу, – ответила она едва слышно. – Я не хочу об этом говорить сейчас, вот так. – Она чувствовала себя такой уязвимой. Что, если он дотронется до нее? Этого она больше всего сейчас боялась. Но почему-то еще больше ее пугала мысль, что он больше никогда к ней не прикоснется.
– Мне нужно одеться.
Хасим нахмурился, но тем не менее дал понять кивком головы, что согласен.
– Так иди, – сказал он. – А я не сдвинусь с места.
Ему и в голову не приходило проявить благородство. Уйти, оставить ее наедине жалеть о том, что невозможно уже исправить. Нет, он ведет себя, как кот, который стережет мышку. Сел у норки и не собирается уходить.
Ромульда взяла белье и, чувствуя на себе его взгляд, направилась в ванную. Закрыв за собой дверь, она повернула замок так, чтобы ему было слышно, и включила воду. Она долго смывала с себя свой позор, затем облачилась в бледно-голубую бахрамскую тунику и вышла в спальню, моля Аллаха, чтобы Хасим ушел.
Но он был на месте.
Пока она мылась, он успел одеться и теперь развалился на одном из кресел, стоявших спиной к окну. По его лицу было совершенно невозможно угадать, о чем он думает. Ничего не выражающим взглядом он следил за ее движениями.
– Думаю, – проговорил он наконец, – ты должна мне кое-что объяснить.
– Я ничего тебе не должна! – вырвалось у нее.
Да, сегодня она сполна отдала ему долги. Хасим усмехнулся.
– Думаешь победить меня?
– Разве с тобой можно сражаться?
– Можно. Ромульда, почему ты сказала мне, что у тебя есть любовник?
Да, я солгала тебе, но в то же время не смогла устоять перед тобой, и вот теперь ты знаешь правду.
– Зачем тебе знать?
– Потому что мне нужна правда.
Она опустила глаза.
– Я не могла допустить, чтобы ты женился на мне.
Хасим нахмурился.
– Вижу, ты готова на все, лишь бы этого не произошло! Готова даже оклеветать себя.
– Ты правильно понял. Я не хочу быть твоей женой. Сколько раз я говорила тебе об этом! Но ты ничего не желал слушать. Конечно, тебе плевать на желания других. Для тебя важно лишь то, что хочешь ты.
– Ты преувеличиваешь. Да он издевается над ней!
– Ты самый напыщенный, надменный, высокомерный человек на свете.
– И что? – спокойно спросил Хасим.
Ах так?! Я скажу тебе что.
– Я не хочу быть замужем за тем, кто интересуется только собственной персоной. Мне не нужен такой муж, как ты. – Хасим открыл рот, намереваясь возразить ей, но она не собиралась останавливаться. – В браке я хочу равноправия.
– Равноправия?
– Впервые слышишь такое слово, да, Хасим? Пожив в Америке, я захотела равноправия!
– Как бы тебе не пожалеть о своем равноправии.
– Не волнуйся, не пожалею. Я не хочу жить так, как жили твои родители. Вы, мужчины, думаете: раз вы живете в Бахраме, вам все позволено. Значит, вы можете… – Ромульда запнулась.
– Что? Продолжай, я слушаю.
Как будто ты сам не знаешь! Ромульду передернуло от отвращения.
– Иметь любовниц, вот что! Пожалуйста, Хасим, не надо прикидываться. Хоть на минуту прояви честность. Я не настолько глупа, чтобы не понимать очевидных вещей. К тому же я все прочитала в газетах.
Хасим смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Никто, ни один мужчина – не говоря уже о женщине, – не позволял себе так разговаривать с ним. И все же, сказал себе он, наблюдая, как гневно вздымается ее грудь, переча ему, Ромульда становится еще прекраснее.
Но хватит! Он и так слишком много ей позволяет. Надо дать ей понять, кто в доме хозяин.
– Объясни, что ты имеешь в виду! – приказал он.
– Да всем известно, что ты завел настоящий гарем.
Хасим пожал плечами.
– Вот видишь! Ты ведешь себя так, как будто гордишься этим!
Он сохранял самообладание.
– Я не первый мужчина, который завел любовницу. Просто других не караулят папарацци, стремящиеся запечатлеть на пленке самые интимные моменты.
Ромульда задохнулась от негодования. Больше всего она винила не его, а себя. Как она могла лечь с ним в постель, заниматься сексом! Теперь она сгорит со стыда!
– Вчера на первой полосе американские газеты опубликовали твое фото. Ты выходишь из дома своей любовницы, той, которая живет в Риме. Вчера занимаешься любовью с ней, а на следующий день ложишься в постель со мной! Неплохо устроился, а?
– Я не собирался заниматься с тобой любовью. Ты была моей суженой, ты должна была достаться мне девственницей. Если бы все случилось так, как должно было случиться, я бы вел себя совсем иначе. Мягче, нежнее, ласковее! А теперь я испортил тебе впечатление от первой ночи любви.
– Мы оба виноваты, – сказала она. – Но зачем ты пришел сюда? Зачем было меня преследовать?
Неужели она думала, что он оставит ее в покое? Его привела сюда безотчетная страсть, страсть, которой он не в состоянии сопротивляться. Сам толком не зная зачем, он вошел к ней в спальню – и увидел ее в одном легком халатике… Разве мог он сопротивляться первобытному инстинкту?
– Я не мог отпустить тебя.
– Да что ты?
– Ты думала, что я оставлю все как есть? После того что ты мне наплела про своего любовника? Ты, которая должна была достаться мне непорочной!..
А ты, дорогой, разве вел себя как образцовый жених? Чем ты занимался эти четыре года? Шастал от одной любовницы к другой, разве нет?
Но Ромульда не стала этого говорить. Что толку? Сделанного не воротишь. По крайней мере он будет знать, что она до конца хранила целомудрие.
– Но мы не выяснили главного, – сказал Хасим. – Что делать дальше?
Ромульда пожала плечами.
– По-моему, нет смысла отказываться от наших планов. Если тебя не слишком затруднит предоставить мне машину, я съезжу навестить отца.
– Ты говоришь так, будто ничего не произошло?
– Ты думаешь, надо кричать о случившемся на всех углах?
– А ты думаешь, – он иронически осклабился, – об этом можно забыть?
Ромульда затаила дыхание.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты потеряла девственность, к тому же при весьма… э… прискорбных обстоятельствах. Я виноват и должен заплатить.
Заплатить! Как будто она дорогая игрушка, выставленная на аукцион.
– Что за чушь!
– Ромульда, ты была предназначена мне. Пусть все так и останется. Разве я могу отпустить тебя к отцу, зная, что между нами произошло?
– Но при чем тут мой отец? Он ни о чем не догадается!
Хасим многозначительно помолчал.
– Даже если родится ребенок? – наконец спросил он.
Ее сердце остановилось.
– Ребенок? Ребенок?!
– Да, ребенок, ребенок! Разве в вашем колледже не преподавали биологию? Я не воспользовался презервативом, да и ты вряд ли озаботилась предотвращением беременности! А знаешь, что бывает в таких случаях?
Только теперь до Ромульды дошли все последствия ее поступка. Боже, какой неосмотрительной идиоткой она оказалась!
– Вот ты о чем?! И что же, ты всегда не предохраняешься? Конечно, тебе плевать на последствия, тебе интересно одно – удовлетворить свою похоть, а там хоть трава не расти! Твои дети небось повсюду, от Гвабоны до Рима и Парижа!
– Ромульда! Никогда, никогда мое царственное семя не оплодотворило женщину!
– Так что же случилось в этот раз?
Как ей ответить? Сказать, что он потерял над собой контроль, что животное в нем возобладало над человеческим?
– Не думаю, что я обязан перед тобой оправдываться. В любом случае нет никаких оснований откладывать свадьбу.
– Может, лучше сначала подождать, будет ребенок или нет? Если я не забеременею, забудем обо всем, и точка!
– Нет. – Он взглянул на нее упор. – Не выйдет.
– А если я не хочу?
Мало ли, что она хочет! Хасим не привык к отказам. Он всегда получает желаемое, всегда выходит победителем.
– Похоже, – произнес он с плохо скрытой угрозой, – ты хочешь, чтобы я обо всем сообщил твоему отцу?
– Хасим, ты не посмеешь!
– Да что ты? Хочешь проверить? – От его зловещей улыбки у нее все похолодело внутри. – Интересно, что скажет отец, когда я распишу ему в подробностях нашу сегодняшнюю встречу?
Ромульду словно обухом по голове оглушили. Если отец обо всем узнает, она обречена. Что он может сделать? Ведь в Бахраме простой и ясный кодекс чести. Девушка лишилась целомудрия до свадьбы, а значит, остается один выход – стать женой любовника. Тем более что тот обеими руками за.
– Он заставит меня выйти за тебя, – вымолвила она.
– Не заставит. Он с радостью благословит наш брак. Именно этого он хотел для тебя.
О Господи, как отец мог так поступить с ней? Обещать ее этому варвару, бесстыднику, негодяю.
– Ах ты мерзавец! – вырвалось у нее.
Хасим лишь ухмыльнулся в ответ.
– Мне нравится, когда ты начинаешь ругаться. Так ты меня еще больше раззадориваешь. В конце концов, ты все равно сдашься. Твоя покорность будет для меня лучшей наградой. Да нет, не только для меня… Для нас обоих.
– Для нас обоих? Как ты можешь говорить такое? Ведь ты никого не ценишь, кроме себя! От остальных ты требуешь только подчинения?
– Почему же? Ты ведь хотела равноправия? Оно у тебя будет. Мы станем равноправными партнерами в сексе. И ты познаешь истинные наслаждения любви.
Нет, не любви, а секса. О любви речи не идет. Он вынуждает ее заключить с ним сделку, своего рода деловой контракт. Она станет его женой, женщиной, с которой он может делать что угодно. А в обмен он поможет ей сохранить ее доброе имя.
Что же станет, когда она ему надоест? Хасим познал стольких женщин, нелепо предполагать, что, женившись, он вдруг остепенится. В один прекрасный день он скажет ей, что дела призывают его в Рим. Когда его самолет приземлится, он пересядет в роскошный лимузин и поедет в особняк своей любовницы.
Сможет ли она терпеть его измены?
Как ответить на этот вопрос, если у нее все равно нет выхода? Ведь она не в силах заявить отцу, что потеряла невинность, но ей плевать на это и она возвращается в Чикаго. Он умрет от горя!
А что, если Хасим увяжется за ней в Америку или подошлет своего шпиона? И ему станет известно про отношения Сусанны и Боба?
Нет, разве может она приносить их счастье в жертву событиям, виновницей которых является она сама!
Итак, у нее не остается выбора. Придется покориться судьбе.
– Хорошо, твоя взяла, – сказала она с мрачной решимостью. – Я буду твоей женой. Но никогда – слышишь, никогда – я не буду твоим партнером в сексе! И знай: мне будет противно лежать с тобой в постели! Ты мне отвратителен!
Хасим сжал кулаки… Но нет! Сначала свадьба. А потом… Поживем – увидим.
– Неужто, Ромульда, ты забыла: ничто не доставляет мне такого удовольствия, как преодоление препятствий. Клянусь, ты еще пожалеешь об этих словах, ты будешь снова и снова произносить мое имя, будешь просить, чтоб я дал тебе еще и еще.
