Текст книги "А где-то там была война (СИ)"

Автор книги: Элис Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Сержант выговаривал её имя медленно, но старательно. Это показалось девушке весьма трогательным и милым, но в тоже время было неловко. Довольно сложно ему давалось произношение.

– Если тебе проще, можешь называть меня Эни, – пожала плечами медсестра. Маленькая ручка, по-прежнему, покоилась в его широкой ладони, освобождать её из теплого плена девушка не спешила. Это было приятно. Чувствовать его тепло, его силу. Это притупляло боль и страх.

– Нет, нет. Мне так больше нравится, – спохватился Джон. – У вас много слов для одного предмета. И с именами также. Вот, если я просто Джон, то ты Анна, но тебя зовут Аннушка, Аня и…

Он замолчал, заметив порозовевшие щечки девушки. Вниманием парней она не была обделена и раньше, просто сержант говорил так искренне, и по-своему красиво.

Внезапно налетел порывистый ветер. Он был ледяным и пронизывал до костей. Девушка в легком платье моментально продрогла и обняла себя за плечи.

– Идем вовнутрь.

– Не успеем, – отозвалась девушка обреченно.

Они успели уйти далеко от лечебного корпуса. А небо между тем стремительно заволокло низкими рваными тучами. Раскатисто заклокотало, а секунду спустя на землю обрушился ливень. Казалось, небесный океан дал трещину, и все его воды стремительно хлынули вниз.

Аня не успела ничего сказать. Мужчина подтолкнул её под раскидистую крону дерева, и, прижав к широкому стволу, закрыл собой от дождя. Капли-иглы хлестали по широким плечам и спине, серая ткань футболки промокла насквозь, облепив рельефную фигуру сержанта. Он мелко вздрагивал, но продолжал возвышаться над девушкой, подобно большой каменной стене укрывая от непогоды. Сильная рука обвила её тонкую талию стальным обручем, но девушка не сопротивлялась и не отталкивала. Анна расслабилась и прикрыла глаза, голова устало опустилась на грудь мужчины. Его крепкий запах обволок её плотным невидимым покрывалом. Он успокаивал, убаюкивал и согревал. Уже тогда девушка понимала, что независимо от того, как сложатся их жизни, она запомнит его. Запомнит это мужественное хмурое лицо. Запомнит задумчивый взгляд голубых с легкой дымкой глаз. Запомнит его искреннюю смущенную улыбку. Запомните его запах. И его тепло.

Он не удержался и пальцами свободной руки коснулся округлой щеки. Девушка подняла на него глаза. Она не боялась его, но была взволнованна. Сухие губы её были чуть приоткрыты, а дыхание частым-частым и влажным. Мужчина чувствовал её маленькие ручки на своей груди, в том самом месте, где сердце давно сбилось с ритма. Была ли это влюбленность или какие-то другие чувства, он не знал. Он вообще не был знатоком в этом деле. Конечно, романы в его жизни были. Не сказать, что много, но достаточно. Но чувства… То, что поселилось в груди тогда, было новым и непонятным, но приятным. Это обволакивало иссеченное шрамами сердце и душу, и казалось, даже раны на теле переставали болеть и заживали быстрее.

Руки девушки скользнули вдоль торса Джона и, сначала робко легли на плечи, а затем обвили крепкую шею. Он ощутил, как полная грудь прижалась к его в момент напрягшемуся торсу. Он почувствовал себя неловко, ведь наверняка она ощутила его напряжение и возбуждение. Но губы девушки были слишком близко. Они волновали, опьяняли. Он нуждался в них, как нуждается жаждущий в глотке чистой холодной воды.

Ливень набирал силу, расходясь всё больше. Небо дрожало от раскатистых громовых ударов и вспыхивало молниями. Ветер швырял в спину потоки воды.

Их тела пробирала заметная дрожь, и было не ясно до конца от холода это или же возбуждения. Губы его медленно коснулись её губ и уже не смогли остановиться. Они сминали все преграды и стеснение. Казалось, что если сейчас она его оттолкнет, он попросту не сможет дышать. Она не отталкивала, наоборот, плотнее прижималась, обнимая руками за шею. Мужчина понимал, она и сама нуждается в нем. Было только одно желание – целовать её. Целовать губы, круглые щечки, полуприкрытие веки, прямой тонкий носик и маленькие аккуратные пальчики.

Тела прижимались друг к другу всё сильнее. Руки его блуждали от плеч до талии девушки, словно бы не решаясь спуститься ниже. Привыкший идти напролом и брать нахрапом, сейчас МакТавиш ощущал себя смущающимся подростком, который решился на первый поцелуй. Голова кружилась, как от легкого алкогольного опьянения.

Они заметно замерзли, стихия была беспощадна. Одежда Джона уже вымокла насквозь, а волосы Ани свисали на плечи и лицо мокрыми сосульками. Про себя девушка радовалась, что выбрала именно водостойкую тушь. Меньше всего хотелось предстать перед мужчиной в образе панды.

– Холодно, – прошептала девушка в губы сержанта. Она вдруг опомнилась, словно очередной удар грома согнал всё возбуждение.

– Вот погода разыгралась, – по его лицу струйками стекала вода, собираясь в капли на кончике носа и подбородке. Волосы были взъерошены. Он промок и дрожал, но продолжал прижимать девушку к себе.

– Если поторопимся, то добежим быстро, – пряча голову на его груди, отозвалась Аня. Ей было немного неловко. Да поцелуй в её жизни был не первый, но такого волнения она прежде не испытывала.

Он снова поцеловал её в губы. Поцелуй вышел коротким, но не от того, что мужчина торопился, скорее, боялся на этот раз не удержаться. И опасался, что девушка замерзнет и заболеет.

– А теперь, бежим, – он басовито рассмеялся.

Взявшись за руки, они побежали к зданию госпиталя.

========== – 4 – ==========

Обычно Анна старалась делать всё последовательно и заблаговременно, но сегодня всё шло вкривь и вкось. Нет, она не проспала и не сожгла платье, даже волосы в кудри завила заранее. С самого утра девушку охватило трепетное волнение, заставлявшее руки дрожать, а мысли путаться. А когда путались мысли, девушка волновалась и начинала паниковать и торопиться.

– Так! Анна Владимировна, а ну угомонись, – твердо сказала девушка, придирчиво осматривая свое отражение в зеркале. Легкое шифоновое платье на тонких бретельках подчеркивало фигуру, а мятный цвет приятно освежал лицо. Она поправила прическу так, чтобы пряди легли на открытые плечи и, наконец, улыбнулась себе. – Всё замечательно.

Погрузившись в свои мысли, Аня вышла из дома. Заперев калитку, она перехватила поудобнее небольшую корзинку и противень с пирогом.

– И куда ты такая нарядная собралась? – девушка вздрогнула от неожиданности, едва не выронив стряпню из рук.

– И тебе привет, Виталя, – Аня повернулась к парню, успокаивая часто бьющееся сердце. Молодой человек стоял подбоченившись и широко улыбался. Волосы его трепал легкий ветерок, а глаза светились радостью. Парень состоял в батальоне Комарова и на фоне остальных солдат выделялся не только крепким телосложением, но и особо конфликтным ершистым нравом, из-за чего часто становился участником потасовок. – Уже вернулись с задания?

Он был первым человеком с которым Анна познакомилась в этом городе. Именно Виталий подвез её от полустанка до города в день её приезда. Особой симпатии к беспардонному молодому вояке девушка не испытывала, но и отвращения он тоже не вызывал.

– Шутишь? Уже два часа как, – хмыкнул парень многозначительно. – Устал, как черт.

– Ну, так чего не идешь отдыхать? Наверняка Сергей Викторович ваших в увал распустил, – отозвалась Аня. Девушка торопилась, разговор продолжался уже во время ходьбы.

Молодой человек смерил её странным, наполненным непонимания взглядом. Глаза прилипли к линии декольте, а затем переместились на ношу в руках Анны. Девушка ему нравилась, понравилась практически с первого взгляда, но сказать об этом ей он не решался. Кто бы мог подумать, что бойкий и острый на язык Виталик окажется стеснительным и робким в делах сердечных.

– Ну-у, – парнишка замялся, потирая заостренный подбородок. Бледное от природы лицо залил обильный румянец.

– Ой, Вит, – обратилась девушка к парню. Она потянулась к парню и коснулась пальцами его щеки. – У тебя сажа.

Аня вытерла пятно копоти и отряхнула пальчики. А парень готов был провалиться сквозь землю от стыда. Мысленно матеря свою безалаберность, он краснел ещё больше. А короткое, но нежное и приятное прикосновение её пальцев подняло волну дрожи.

– Давай помогу, – чтобы скрыть смущение, он взял из рук девушки противень и тут же заулыбался, учуяв запах печеного. – Ого, запах просто отпад. Ты в больницу что ли несешь? Ты же вроде сегодня уже со смены?

– Какой ты наблюдательный, – усмехнулась девушка, шутливо ущипнув парнишку за щеку. Он был младше на три года, незначительная разница, но девушка относилась к нему, как к младшему брату. Но парень неверно принимал подобные жесты за проявление симпатии. – Да, я уже отработала. Вот решила в гости сходить.

– В гости? К Ольке что ли?

– Кроме того, что ты наблюдательный, ты ещё и крайне любопытный, – усмехнулась Анна, одаривая паренька снисходительным взглядом.

Виталя ничего сказать в свое оправдание не успел. На дороге остановилась потрепанная Волга, из окна которой показался Сергей Викторович Комаров.

– Здравья желаю! – паренек моментально вытянулся в струну и отдал честь своему командиру.

– Самохин, ты-то какого лешего тут шарагатишся? Приказ был дан отсыпаться, а ну как тревога, а ты не спамши?! – шутя, больше для острастки рявкнул сержант. – Аннушка, вы готовы? Поедемте, тут путь не слишком близкий.

Мужчина галантно открыл дверцу автомобиля, и девушка, забрав угощение из рук расстроенного паренька, заняла место рядом с водителем.

– А куда Комаров слинял? – почесывая бороду, Гас осматривал помещение.

– А черт его знает, сказал, сейчас вернется, – пожал плечами Джон. Он недоверчиво осмотрел каждый угол небольшой двушки, даже под ванную заглянул, выглянул в окна и проверил дверной замок. Беспокойства как такового мужчина не ощущал, но, как говорится, лучше перебдеть.

Квартира, в которую их с Гасом временно поселили, находилась в типовой панельной пятиэтажке, которыми изобиловали все города, чье строительство было начато в ту недалекую до перестройки пору. Крохотная кухня и совмещенный санузел, небольшая спальня и зал не на много просторнее. Обстановка, видимо доставшаяся от прежних хозяев, была скудной, но для двух мужчин вполне себе приличной. Имелось два спальных места, функционирующая уборная и плита, чтобы приготовить обед. Дом располагался в двух шагах от госпиталя, куда мужчинам ещё предстояло приходить на перевязки и прочие сопутствующие выздоровлению процедуры. Мест в больнице было не много и поэтому было решено переселить солдат в свободное жилье, благо таких в городе имелось в достатке. Сергей Викторович думал разместить их в казарме, но решил не рисковать, всё же не все его подчиненные оставались лояльными к британцам.

– Как тебе наше временное пристанище? – закончив инспектировать жилище на предмет неприятных сюрпризов, МакТавиш уселся на кресло напротив лейтенанта.

– Ты верно заметил – временное, – отозвался тот больше на автомате. Мужчина смотрел в сторону, полностью погрузившись в себя, и думал о чем-то, что было известно ему одному. – Мы здесь уже две недели.

– И? – не сразу понял Джон, что имеет в виду друг.

– И, сдается мне, что никто нас переправлять к границе не собирается. А в Херифорде нас и вовсе списали, как погибших, что называется при исполнении, – Гас перевел на сержанта более осмысленный взгляд, не предвещающий ничего хорошего.

– Гас, я всё понимаю. Дома тебя ждут, – МакТавиш заметно замялся. Он ни на минуту не забывал о том, что рано или поздно придет время уезжать. Понятное дело, что долг и Родина зовут, но в отличии от боевого товарища, при мыслях о возвращении домой ему становилось как-то тоскливо. В районе солнечного сплетения начинало неприятно саднить и печь, а руки сжимались в кулаки. Это было неотвратимо и ничего поделать с этим не имелось возможности. Мужчину одолевало двоякое чувство. С одной стороны: Родина и дом, служба. А с другой… Дома не было той, которая ждет. Там не было очаровательной медсестры, от одной улыбки которой сердце наполнялось теплом. Джон не пытался разобраться в себе и чувствах, которые рождала в нем эта девушка. Его просто тянуло к ней, как может тянуть к согревающему свету человеческого жилища продрогшего до костей, заблудившего в метели странника. Просто, когда она была рядом, ему становилось спокойно и уютно. И, казалось, что дом его может быть там, где она.

– Ну, чего замялся, как барышня? – лейтенант смотрел на друга чуть прищурившись, из-за густых бровей его взгляд казался более хмурым и проницательными. Джону даже казалось, что он физически ощущает, как тот прокалывает его кожу и кости, проникая в мысли. – Домой не хочется?

– Нет, не в этом дело, – Джон попросту не знал, что ответить. Он привык доверять Гасу. Именно с ним он мог говорить обо всем, но сейчас не знал, как объяснить все чувства, что переполняли изнутри.

– Неужели всё так серьезно? – лейтенант снова прошелся по другу цепким взглядом и, немного выждав, продолжил. – Что делать думаешь?

– С чем?

– Не валяй дурака, – старший по званию беззлобно рявкнул и тут же улыбнулся, как бы давая понять, что вовсе не зол. – Что делать, говорю, думаешь? Позовешь её с собой или тут останешься?

МакТавиш поднял на друга непонимающий, с нотками удивления, взгляд. Странно, сам он ни о том ни о другом не то, что не успел подумать – это просто не пришло в голову. Остаться здесь, об этом не могло быть и речи, а вот забрать её…

– Нет, ну, а, что? Возьмешь себе имя какое-нибудь местное. Будешь например, Иван, – Гас уже откровенно стебался: улыбаясь едва не до ушей, мужчина степенно расхаживал по комнате и комично жестикулировал. Джон усмехнулся, а в следующий момент откровенно заржал, схватившись за живот. – Что, не нравиться “Иван”?

– Всегда поражался твоей фантазии, надо было книги писать, – сержант одним рывком взял лейтенанта в шутливый захват, потирая кулаком коротко остриженную макушку. – Чертяка!

Джон был младше старшего товарища по званию и по возрасту, но это не мешало им дурачиться в неформальной обстановке. Интернатские если и дружили, то дружба эта, как правило проходила через всю жизнь. Гас выпустился раньше Джона на четыре года. Друзья потерялись на длительное время, но каждый хранил верность клятве, данной ещё в далеком детстве. Стать офицером. Это стало не просто мечтой – жизненной целью. Посещение ветеранов Второй мировой оставило яркий неизгладимый след в мальчишеском сознание. Позже они перевернули всю библиотеку, что была в интернате. Читая подшивки старых газет, смотря фронтовую хронику, мальчишки были поражены мужеством и стремлением к победе. Именно тогда выросло и укрепилось в них стремление стать солдатами и защищать Родину.

Они снова встретились уже в Креденхилле. Когда открылась дверь тренировочного ангара, они узнали друг друга сразу, но устав и субординация не позволили сжать друг друга в крепких коротких объятиях. «Рад тебя видеть, дружище» – сказал тогда ему лейтенант в самом начале инструктажа и улыбнулся едва заметно.

– Ну погоди у меня, салага, – хохотал, наигранно строго ворча, Гас. – Вот щас, как…

Договорить он не успел, раздался стук в дверь. Мужчины моментально замолчали. Джон вытянулся в струну от напряжения. Гас жестами велел ему встать за дверь, что сержант и сделал, крепко сжав рукоять снятой с предохранителя «Беретты».

– Кто? – обманчиво расслабленно спросил лейтенант.

– Комаров, – дружелюбно ответили по ту сторону. Мужчины переглянулись, и Гас отпер дверь.

На пороге действительно стоял навьюченный, как гужевая лошадь, сержант, а позади него смущенно улыбалась Анна.

– Ну, что, как вы тут разместились? Освоились уже? – круглое лицо Сергея Викторовича как всегда было добродушно. – И тебе привет, Джон.

– Откуда? – сержант отозвался удивленно после того, как Гас махнул ему мол, «Порядок».

– А у вас зеркало перед дверью, – хохотнул Комаров. Британцы синхронно повернулся к противоположной стене, а сержант довольно заржал. – Эка я вас провел.

Дальнейшее общение продолжалось в более дружественной обстановке. Анна накрыла на стол и выдала мужчинам постельное белье, и все сели ужинать.

– Джон, можно вопрос? – Сергей вышел на балкон, когда МакТавиш только прикурил сигарету.

Ярко-алая краска была разлита по чистому небу. На пороге уже томилась в ожидании осень. Её дыхание ощущалось в прохладных вечерах и зябких предрассветных часах. Воздух был свежим и пах приятной сыростью.

– Задавай, – отозвался мужчина, делая глубокую затяжку. Он смотрел куда-то вдаль и выглядел отрешенно.

– Это даже не вопрос, скорее просьба, – замялся мужчина. В его глазах не было прежней извечной хитрости и стремления получить выгоду из всего. – Анна – очень хорошая, добрая девушка и… Она и так настрадалась.

– К чему ты ведешь? – взгляд Джона принял оттенок стали. Не любил он, когда пытались лезть в личное.

– Вы всё равно скоро уедете, а она… Ты же нормальный мужик и всё понимаешь, не позволяй ей привязаться к тебе.

Сергей не стал ждать ответной речи, он просто вышел, оставив Джона наедине с мыслями. А их, казалось, стало ещё больше. Они роились в черепной коробке, наполняя её гудящим шумом.

– Вот мы и пришли, – плотно кутаясь в камуфляжную куртку расцветки «город», Аня остановилась у небольшой калитки такого же небольшого домика, того самого, что принадлежал её бабушке.

Уже было довольно темно, и сержант вызвался проводить её. МакТавиш закрыл глаза на неодобрительный, даже осуждающий взгляд Комарова и беспокойный Гаса. Да, им придется уехать рано или поздно, но это будет ещё не сейчас. И подумать о том, что будет потом, можно и когда это самое «потом» наступит. Поясная кобура была приятно отягощена вороненым пистолетом, и это придавало спокойствия и уверенности.

– Мило, – отозвался Джон, разглядывая аккуратное одноэтажное строение. Домик выглядел ухоженным, и всё же время оставило на нем свою печать в виде чуть покосившегося штакетника. – И не страшно жить одной?

– Нет, что ты, – улыбнулась девушка. Она подошла к столбу, взяла в руку довольно длинную палку и, встав на носочки, аккуратно хлопнула ею по выключателю. Площадку заполнил тусклый холодный свет фонаря. – Городок маленький, все друг друга знают.

– Это да, – ответил мужчина, рассматривая девушку. Глаза её в темноте блестели, а волосы мягко обрамляли круглое лицо. Куртка была ей изрядно велика, из-за чего Анна выглядела ещё более хрупкой и беззащитной. Не было в ней ничего сверх сексуального или манящего, но казалось от неё исходил теплый согревающий свет. Не было ни модельной фигуры, ни длинных ног или изысканных манер и нарядов. Маленькие руки с коротко обрезанными ногтями. Сухие искусанные губы. Невысокий рост и округлый мягкий силуэт. Золотисто-русые волосы, на солнце отливавшие золотом. Эта простота и притянула мужчину. Это ощущение тепла и заботы, они обещали покой и умиротворение.

Кольцо его крепких рук вокруг талии, словно надежный бронежилет. Чувство защищенности, надежности.

– Останься, тебе идти далеко обратно. Темно, заблудишься, – уткнувшись носом в грудь мужчины, тихо проговорила девушка.

– Я хорошо ориентируюсь на местности, – усмехнулся сержант довольно горделиво, когда Аня подняла на него взгляд теплых зеленых глаз. Она улыбалась, и от улыбки этой в душе восходило яркое теплое солнце, а все невзгоды отходили в тень. И, казалось, не было никакой войны, и мира остального, словно не существовало. Были только эти большие глаза, затягивающие его в омут, подавляющие волю и желание устоять о соблазна.

Джон замолчал. В горле стало в момент суше, чем в пустыне. Пальцы одеревенели и перестали слушаться своего хозяина.

– Идем.

Она потянула его за руку, и мужчина обмяк, расслабился и послушно прошел через маленькую скрипучую калитку. В домике зажегся свет. На секунду в окне спаленки возник силуэт девушки, поправляющей волосы, а дальше плотная штора опустилась, закрывая происходящее в комнате от посторонних глаз.

Ни Анна, ни Джон не заметили пытливого, полного злости и отчаяния взгляда из темноты. Не видели они и темной фигуры у дерева. Когда свет в окнах вновь погас, от дома на противоположной стороне улицы отделилась тень и стремглав бросилась бежать. Тень следовала бесшумно, казалось, армейские берцы вовсе не соприкасаются, с начавшим крошиться асфальтом. Тень можно было бы и вовсе принять за бесплотную сущность, если бы через сотню метров она, не споткнувшись о выбоину, не полетела на дорогу.

– Сука! – злобно выругалась тень голосом Виталия. Парень стесал ладони при падении, но, не обращая внимания на щиплющую боль, поднялся на ноги и широко зашагал в часть.

========== – 5 – ==========

Прав был тот мудрец, кто сказал, что время – вещь весьма странная. Оно в действительности тянется бесконечно долго, когда ты чего-то ждешь. Оно и в самом деле сжимается до толщины человеческого волоса, когда его не хватает.

Сегодня он снова проснулся в холодном поту. Проснулся резко, словно нырнул в ледяную воду, и от того не сразу понял, где закончился очередной кошмар и началась реальность, куда более приятная.

– Тише, тише. Всё хорошо, – тихо говорила Аня, мягко приглаживая мокрые от пота волосы. Мягкая интонация её голоса успокаивала, а прикосновение маленьких рук словно разгоняло призраков, что так бесцеремонно влезали в его сны. Хрупкие, на первый взгляд, объятия этой маленькой девушки приносили спокойствие. Они окутывали его теплым одеялом умиротворения и чувства защищенности. – Это только сон.

– Я опять орал, да? – хрипло проговорил мужчина, поднимая на неё виноватый взгляд. Наверное, ему было неловко, это он должен успокаивать её и оберегать, а не наоборот. – Прости, что разбудил тебя.

– Ничего, всё нормально, – улыбнулась девушка. Даже улыбка у неё была успокаивающей и понимающей. Ещё ни разу она не испугалась его криков и отборной брани во сне, ни разу не ушла спать в другую комнату или не попросила его об этом. Анна только сильнее обнимала и ненавязчиво будила, вырывая из личного ада.

– Иди сюда, – в тон девушке прошептал он. Мужчина уже отошел от сна, только сердце ещё не восстановило спокойный ритм и билось о грудину, словно испуганное.

Джон обнял девушку и только теперь до него дошло, что она полностью обнажена, впрочем, как и он сам. Не то чтобы это было в новинку, но, тем не менее, волновало, как в первый раз. На что организм моментально отреагировал, моментально переключая мысли.

– Я ведь могу и привыкнуть, – игриво, даже как-то по-кошачьи, промурчал сержант. Уже не одну ночь они проводили вот так.

– Мне кажется, я уже привыкла, – девушка кокетливо дернула плечом и мило сморщила носик, уткнувшись в грудь мужчины.

Не одно утро они уже встретили именно так. Просто лежали на узкой однушке, тесно прижавшись друг у другу, и наблюдали, как первые солнечные лучи проникают сквозь занавески и заливают комнату бледным светом. Потом неотвратимо наступал день, но только потом. Потом Аня уходила на работу, а Джон, оставленный наедине со своими мыслями, бродил по городку.

Вот и это, совсем не по-осеннему теплое, солнечное утро начиналось именно так, но некое напряжение начало накалять воздух ещё с вечера. Сегодня, ближе к обеду, была намечена отправка британцев к границе. Оба об этом знали, но оба, словно сговорившись, темы этой не касались. Оба понимали, что так надо.

– Уже половина десятого, – тихо выговорила Анна, поднявшись с постели. Девушка уже и забыла, когда в последний раз позволяла себе столь затяжное утро, но сегодня ей был дан полноценный выходной. Выходной, чтобы помочь подготовить к отправке полностью выздоровевших солдат и проводить сержанта МакТавиша. Они свои отношения не афишировали, но и скрывать особо не старались. Эти две недели после выписки Анна и Джон практически не расставались. Сначала мужчина только ночевал, а вскоре практически переехал к девушке. Это вызвало волну подколов со стороны Гаса, а когда пара начала появляться вместе на улицах города – волну злости со стороны Виталия и пересудов со стороны некоторых жителей. Виталий психовал, бил кулаками в стену, скрипел зубами и молча сносил все подколы сослуживцев. Большинство знало о его неразделенных чувствах и подначивали, лезли под шкуру, подстрекали на пакости. А парень оказался мудрее что ли. Он только огрызался, но предпринимать что-то не спешил. Почему? Просто впервые за все время, он видел девушку такой счастливой, такой ожившей. И рука не поднималась. Хотя, что могло быть легче? Темных переулков была масса, так же, как и способов и возможностей подкараулить иностранца и поминай, как звали.

А большинство… Большинство обсуждало и осуждало, мол, спуталась с иноземцем, недолюбливало большинство иностранцев, что поделать. Но девушка внимания на это обращала мало. Она и в самом деле ожила, словно вышла из спячки, а за спиной, казалось, выросли крылья.

– Время, – растерянно протянул мужчина, присаживаясь на кровати, пружины которой обиженно скрипнули. Его глаза поймали взгляд Ани через зеркало. Он хотел улыбнуться, но от чего-то не вышло. Он хотел что-то сказать, но не мог найти подходящих слов. Все они казались неуместными и несвоевременными. Молчание нарушила девушка.

– Я видела рисунок, – она смотрела куда-то сквозь него, а потом и вовсе опустила голову. – Очень красиво и похоже.

Джон хотел что-то сказать в свое оправдание, сержант искренне засмущался. Он понял, о чем речь: он нарисовал её ещё в госпитале, ещё до того самого первого их поцелуя.

– Только халат у меня не такой короткий, – продолжила она, запнувшись, словно хотела сказать нечто более значимое. – Знаешь, я хотела сначала выпросить его у тебя. Ну, на память. А потом подумала, что не буду.

– Я… – последние слова дошли до него с опозданием. – На память? Аня, я хотел…

Джон уже давно хотел завести этот разговор, но постоянно откладывал.

– Вот и я подумала. Должно же тебе остаться от меня что-то на память.

Они молча дошли до военной части и так же молча остановились у вертолетной площадки. Вокруг суетились люди. Комаров бодро отдавал последние распоряжения. Гас стоял в стороне и курил. На пару никто не обращал внимания.

– Я хотел тебе кое-что сказать, – начал мужчина. Девушка собиралась его перебить, но от жестом остановил её. – Подожди. Я должен сказать. Спросить… Знаешь, я на самом деле не оратор, но… Я впервые в жизни чувствую себя на своем месте. Нет, я не хочу сказать, что моё место в России, как у вас: «Где родился…”

– «Там и пригодился», – договорила за него Анна. – К чему ты ведешь?

– Я… Мне хорошо, когда ты рядом. Да, как бы банально это не звучало, – он растерянно взъерошил и тут же пригладил волосы. – Никогда не думал, что буду говорить подобные вещи. Ты мне нужна, понимаешь?

– Джон, – протянула девушка несколько шокировано и растерянно.

– Я думал… Ты… Ты… Полетели со мной, – выпалил он, как на духу. Столько собирался с духом и едва не дал петуха в последний момент.

– Я, – Аня застыла, и взгляд её застыл от растерянности. Она не надеялась, что он позовет её с собой, но все же в тайне ждала и хотела. А теперь, когда это случилось, пришло четкое осознание – она нужна здесь. Она отчаянно замотала головой. Госпиталь, а самое главное – её родители были где-то в России. – Джон, мои мама и папа. Я не могу всё бросить. Они возможно ещё живы и… Я… Пока я не найду их или что-либо не узнаю.

Дальше говорить ничего не требовалось. Он понимал. Он всё прекрасно понимал. Человек может бросить всё, только если его ничего не держит.

– Я вернусь, – это не звучало как торжественная или пафосная клятва. Он говорил твердо и ему хотелось поверить. – Слышишь, вернусь?

МакТавиш порывисто обнял девушку. Он тесно прижал её к себе, вдыхая её запах. Он пристально, внимательно всматривался в её лицо, словно бы старался запомнить, впитать в себя каждую черточку, каждую родинку.

– Как только закончиться эта война, как только в мире станет спокойно, я вернусь за тобой, – выговорил он, всматриваясь в её глаза.

– Сержант! – окликнули его, когда лопасти вертолета пришли в движение.

– Тогда я говорю тебе до свидания. С Богом, – улыбнулась девушка. Она ещё раз крепко прижалась к мужчине и отпустила его. Когда он уже сел в вертолет, она тихо добавила. – Главное, останься в живых.

Вертолет улетал. Совсем скоро город скрылся за горами, только река бежала тонкой лентой, словно хотела догнать и сказать недосказанное, открыть умолченное.

Вертолет улетал. Он уносил сержанта с дурацким позывным «Соуп» к прежней жизни, к прежней войне. Сейчас Джон не знал, что его ждет завтра. Не мог предположить и предугадать, что вернуться у него не получится. Не знал и подозревал. Не было ещё легендарного ОТГ-141, не было вывернутого наизнанку мира и погибших от рук предателя боевых товарищей, фактически братьев. Сейчас он знал одно, несмотря ни на что, как бы не сложилась жизнь, эта девушка останется в сердце до последнего вздоха. А когда этот ад закончится, он обязательно вернется. Обязательно.

========== Эпилог ==========

2035 год.

В Херифорде есть монумент, на котором высекаются имена павших. Именно сюда приходят люди, чтобы почтить память солдат, погибших в той, теперь уже бесконечно далекой, войне.

Одинокий старик брел по мощеной дорожке, опираясь на трость. Он приходил сюда каждый год в этот день, на протяжении вот уже девятнадцати лет. Та война отняла у него слишком много: солдат, за жизни которых он отвечал, боевых товарищией, плечом к плечу с которыми воевал. Но самой тяжелой утратой, которая больно ударила в самое сердце, стала потеря названного сына. Она выбила тогда ещё капитана из колеи, оставив после себя только желание мстить. И даже после свершившегося акта мести, когда тело виновного в гибели родного человека болталось под самым потолком, он так и не смог примириться с потерей.

«Что у тебя за имя дурацкое – Соуп?» – старик хмуро улыбнулся, припоминая, как подтрунивал над парнем, когда тот только пришел в SAS, как гордился, видя его успехи. Семьей Джон Прайс обзавестись так и не успел и к сержанту прикипел, прирос сердцем, как к родному сыну. Годы брали свое, стирая из памяти лица. Только и осталось: старое потрепанное фото, сделанное Гасом давным-давно, в прошлой жизни, да армейский жетон.

Сегодня не было глобальной памятной даты и поэтому людей практически не было. Джон Прайс намеревался, как обычно посидеть у монумента, покурить сигару и помолчать, мысленно обращаясь к капитану МакТавишу, который для него так и остался просто Соупом.

– А я тебе говорю, надо достать адрес этого Огастуса Хейли! – долетел до Прайса обрывок торопливой русской речи. Он, может, и не обратил бы на это внимание, если бы в разговоре не упоминалось полное имя его правой руки времен SAS. Старик навострил уши и прибавил шаг.