Текст книги "Поллианна"

Автор книги: Элинор Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

8. ПОЛЛИАННА НАНОСИТ ВИЗИТ

Вскоре в Харрингтонском поместье установилось нечто вроде режима дня. Правда, он не совсем укладывался в ту жесткую схему, которую первоначально предполагала мисс Полли. Поллианна и впрямь шила, играла на рояле, читала вслух и училась готовить. Но она уделяла всем этим занятиям куда меньше времени, нежели планировалось ранее.

Вся вторая половина дня, с двух и до шести, целиком и полностью находилась в ее распоряжении, и она могла доставлять себе все удовольствия, кроме тех, что уже успела категорически запретить тетя Полли, Словом, вопреки всем ее опасениям, времени на то, чтобы «жить», у нее оставалось предостаточно.

Считалось, что это делается для того, чтобы Поллианна как следует отдохнула от занятий. Однако, неизвестно еще, кому больше требовался отдых, ей или мисс Полли. Чем дольше Поллианна жила в ее доме, тем чаще достойная мисс Харрингтон восклицала: «Ну, что за непонятный ребенок!» А завершая ежедневные занятия с племянницей, она чувствовала себя совершенно разбитой и опустошенной.

Нэнси со своей частью уроков на кухне справлялась куда лучше и не чувствовала себя ни разбитой, ни опустошенной. Наоборот, среды и субботы она воспринимала почти так же радостно, как праздники.

Поместье Харрингтонов располагалось как раз на границе города и деревни. И в городских, и в деревенских домах поблизости в это время не оказалось ни одного сверстника Поллианны, и ей не с кем было играть. Но, похоже, это ее ничуть не обескураживало.

– Меня это совершенно не волнует, – объяснила она Нэнси. – Мне нравится гулять и смотреть на дома и на людей. Я просто обожаю людей. А ты, Нэнси?

– Не скажу, что я так уж их обожаю, во всяком случае, не всех, – ядовито проговорила Нэнси.

Поллианна старалась использовать для прогулок каждый погожий день. В такие дни она просто умоляла, чтобы ей дали какое-нибудь поручение в городе. Во время прогулок ей часто встречался человек, которого она тут же стала называть Мой Незнакомец, тем самым отличая его ото всех прочих незнакомцев, которых вообще никак не называла. Этот человек всегда носил длинное черное пальто и высокий шелковый цилиндр. Другие незнакомцы одевались не так, и уже этим он выделялся на общем фоне. Он был всегда гладко выбрит, бледен, держался подчеркнуто прямо, ходил очень быстро. Волосы с сильной проседью выбивались у него из-под шляпы. Ни разу еще Поллианна не видела его в чьем-либо обществе, и ей показалось, что Ее Незнакомец очень одинок. Ей стало его настолько жаль, что в конце концов она решилась заговорить с ним.

– Здравствуйте, сэр. Не правда ли, сегодня чудесный день? – весело спросила она.

Мужчина испуганно огляделся и чуть замедлил шаг.

– Ты это мне? – резко произнес он.

– .Да, сэр, – радостно подтвердила Поллианна, – конечно же вам. Не правда ли, сегодня просто чудесный день?

– Э-э-о-о-хм-м! – издал сложное восклицание

Ее Незнакомец, неуклонно продвигаясь дальше. Поллианна засмеялась. «Забавный какой!» – подумала она.

На следующий день они вновь столкнулись.

– Конечно, сегодня не такой хороший день, как вчера, но тоже ничего! – весело крикнула она ему вслед.

– Э-э-о-о-хм-м! – повторил свое восклицание Ее Незнакомец, и Поллианне стало еще веселее.

Когда она в третий раз заговорила с ним, Ее Незнакомец вдруг остановился и спросил:

– Кто ты, дитя мое, и почему каждый день заговариваешь со мной?

– Я Поллианна Уиттиер. А вы все один и один. Вот я и подумала, что вам, наверное, очень одиноко. Я рада, что вы остановились, иначе мы бы с вами и сегодня не узнали друг друга. Правда, вы еще не представились.

– Ну и ну, – выдохнул мистер Ее Незнакомец. Больше он ничего не сказал, лишь изо всех сил припустился вперед.

Поллианна провожала его разочарованным взглядом. «Может быть. Ее Незнакомец чего-то не понял? Ведь так не полагается себя вести, когда знакомишься. Он не назвал мне своего имени», – подумала она, тоже продолжая путь.

Сегодня Поллианне поручили отнести миссис Сноу студень из телячьей ножки. Миссис Сноу и мисс Полли принадлежали к одному церковному приходу. Миссис Сноу уже давно болела, и, так как она очень нуждалась, все более или менее состоятельные члены прихода считали своим долгом помогать ей. Мисс Полли исполняла свой долг по отношению к миссис Сноу каждый четверг; он заключался в том, что Нэнси приносила больной женщине что-нибудь на обед. Однако, в один из четвергов Поллианна выговорила это право себе, и Нэнси, узнав, что мисс Полли не против, без малейших колебаний уступила.

– Не очень-то я горюю, что не пойду к ней сегодня, – честно сказала Нэнси, когда они остались с Поллианной наедине. – Но я-то считаю, что не больно хорошо с ее стороны спихивать это дело на тебя, ягненочек мой. Вот так я тебе и скажу: нехорошо. Нехорошо, вот так я тебе и скажу.

– Но я с удовольствием пойду, Нэнси.

– Сначала разок сходи, а потом посмотрим, как ты запоешь, – ехидно отозвалась Нэнси.

– А что такое? – удивилась Поллианна.

– А то, что никому к ней ходить не нравится. Если бы в людях было поменьше жалости, к ней бы и близко никто не подошел, до того она сварливая. Жаль только ее дочку. Вот уж досталось бедняжке… А то послушать миссис Сноу, так все в этом мире происходит неправильно. Даже дни недели наступают не так. В понедельник она жалуется, что кончилось воскресенье, а если ей принесешь студень, она вмиг заявит, что ей охота цыпленка, а притащи ей цыпленка, тут же скажет, что мечтала о бараньем бульоне.

– Вот так смешная женщина! – расхохоталась Поллианна. – Знаешь, Нэнси, мне теперь еще больше хочется на нее посмотреть. Она ведь совсем не похожа на других, а когда люди не похожи, это так интересно!

– Хм-м. Да уж, что верно, то верно. Миссис Сноу и впрямь на других не походит. Хотелось бы верить, что не походит. Вот так я тебе и скажу: хотелось бы верить, что мы-то с тобой не такие! – угрожающе проговорила Нэнси.

Вспоминая об этом разговоре, Поллианна завернула в калитку, за которой стоял маленький облезлый коттедж. Она предвкушала встречу с этой удивительной миссис Сноу, и глаза ее просто горели от нетерпения. Она постучалась. Дверь открыла девушка с очень бледным лицом; ото всего ее облика веяло страшной усталостью.

– Здравствуйте, – вежливо проговорила Поллианна. – Я от мисс Полли Харрингтон. Мне очень хотелось бы повидать миссис Сноу.

– Если ты говоришь правду, ты первая, кому хотелось бы ее увидеть, – тихо ответила девушка, но Поллианна не разобрала слов.

Девушка открыла дверь в прихожей, впустила Поллианну в полутемную комнату и, затворив дверь, удалилась. Поллианна поморгала глазами, чтобы привыкнуть к темноте, потом посмотрела в глубь комнаты и заметила женщину, сидящую на постели.

– Здравствуйте, миссис Сноу, – тут же подбежав к ней, заговорила Поллианна. – Как вы поживаете? Мисс Полли просила передать, что надеется, что вы сегодня хорошо себя чувствуете. Она прислала вам телячий студень.

– О, Боже! – раздалось с постели. – Я, конечно, очень благодарна, но я так надеялась сегодня поесть бараний бульон.

Поллианна несколько оторопела.

– Странно, – удивленно сказала она, – а мне говорили, что, когда вам приносят студень, вам хочется цыпленка.

– Что? – резко повернула голову больная.

– Да так, ничего, – безо всякого смущения продолжала Поллианна. – В общем-то это не имеет никакого значения, что за чем идет. Просто Нэнси сказала, что обычно, когда от нас приносят студень, вам хочется цыпленка, а когда приносят цыпленка, вам хочется бараний бульон. Но, может быть, Нэнси просто спутала.

Больная взялась за спинку кровати, подтянулась и села прямо. Такая поза для нее была чем-то из ряда вон выходящим, но Поллианна об этом не знала и не обратила внимания.

– Ну-ка, мисс Дерзость, отвечай кто ты такая? – спросила миссис Сноу.

– Да нет, меня совсем по-другому зовут! – засмеялась Поллианна. – И я очень рада, что меня зовут по-другому. Ведь это имя будет даже похуже Гипзибы, правда ведь, миссис Сноу? Я Поллианна Уитгиер, племянница мисс Полли Харрингтон. Я приехала и теперь живу вместе с тетей. Потому-то я и принесла сегодня студень.

Первую часть рассказа Поллианны миссис Сноу выслушала с большим интересом. Но как только речь зашла о студне, тело ее обмякло, и она снова устало откинулась на подушки.

– Да, да, большое вам спасибо. Разумеется, твоя тетя очень добра ко мне. Но у меня сегодня совсем нет аппетита. Вот если бы бара… – она неожиданно замолчала и резко переменила тему: – Я сегодня совсем не спала. Ну, просто ни на минуту даже глаз не сомкнула.

– Ох, миссис Сноу! Как же я вам завидую! – воскликнула Поллианна. Она поставила студень на маленькую тумбочку и, удобно устроившись на стуле рядом с кроватью, продолжала: – Мне всегда очень жалко тратить время на сон. И вам тоже жалко, миссис Сноу?

– Тратить время на сон? – в полном недоумении переспросила больная.

– Ну, да, – убежденно подтвердила девочка. – Ведь вместо того, чтобы спать, можно просто жить. Мне так жалко, что ночь пропадает зря.

Миссис Сноу снова поднялась с подушек и села очень прямо.

– Ну, ты просто потрясающее дитя! – воскликнула она. – Слушай, подойди-ка к тому окну и подними шторы[3]3
  Здесь имеются в виду американские шторы, которые поднимаются вверх с помощью веревки и специального блока.


[Закрыть]. Мне хочется как следует разглядеть тебя.

Поллианна встала со стула.

– Ой, но ведь тогда вы заметите мои веснушки, – горестно усмехнулась она. – Я как раз радовалась, что тут так темно, и вы не сможете их увидеть. Ну, а теперь вы смо… Ой! – снова воскликнула она, и в голосе ее послышалось восхищение. – Теперь я так рада, что вы сможете их увидеть. Потому что теперь я вижу вас. Ни тетя Полли, ни Нэнси не сказали мне, что вы такая хорошенькая.

– Я? Хорошенькая? – горестно отмахнулась больная.

– Ну, да. И даже очень. Неужели вы сами не знаете? – удивилась Поллианна.

– Представь себе, нет, – сухо отозвалась миссис Сноу.

Из своих сорока лет пятнадцать она посвятила недовольству всем, что ее окружает. У нее просто времени не хватало подмечать что-то хорошее.

– Но у вас большие темные глаза. И волосы у вас темные, и к тому же вьются, – заворожено глядя на больную, говорила Поллианна. – Обожаю черные кудри! Я мечтаю, что у меня будут такие, когда я попаду в рай. А на щеках у вас такой чудесный румянец. Ну, ясно, вы очень хорошенькая, миссис Сноу. Думаю, вы просто не можете не заметить этого, когда смотритесь в зеркало.

– Зеркало! – возмущенно повторила больная и в отчаянии откинулась на подушки. – Увы, я не слишком-то часто гляжусь в него. Думаю, и тебе, моя милая, было бы трудно в него глядеться, если бы ты лежала, как я.

Это верно, – с сочувствием отозвалась Поллианна. – Дайте-ка я вам принесу зеркало.

Она вприпрыжку подбежала к комоду и схватила маленькое зеркало с ручкой. Вернувшись к кровати, она окинула больную придирчивым взглядом.

– Если вы не против, я сначала чуть-чуть причешу вас, а потом вы посмотрите на себя в зеркало. Я очень хотела бы, чтобы вы согласились на это. Ладно?

– Ну, я… Да, если ты хочешь… Только это бесполезно. Прическа долго не продержится.

– Ой, спасибо! Я обожаю причесывать других!

Поллианна осторожно положила зеркало, схватила расческу и увлеченно принялась за дело.

– Сегодня я ничего особенного не сооружу, – сказала она. – Мне просто хочется, чтобы вы увидали, какая же вы хорошенькая. А в следующий раз я уж займусь вами как следует, – добавила она, нежно касаясь пальцами вьющихся волос надо лбом больной женщины.

Следующие пять минут Поллианна провела в напряженной работе. Она начесывала, укладывала, поправляла сбившиеся пряди на затылке. Потом взбила подушку, чтобы придать голове больной наиболее эффектное положение. Больная хмурилась, усмехалась, и то и дело отпускала язвительные замечания, из коих явствовало, что она совершенно не верит в успех. Однако, несмотря на всю язвительность ее тона, чувствовалось, как ее все больше и больше охватывает волнение.

– Ну, вот! – отдуваясь сказала Поллианна. Она вдруг заметила рядом с кроватью вазу с цветами. Выхватив розовую гвоздику, она воткнула ее в волосы больной.

– Теперь, мне кажется, вы уже готовы, – сказала она, с некоторой опаской протягивая миссис Сноу зеркало. – Глядите.

– Хм-м-м! – произнесла больная, недоверчиво изучая свое отражение. – Вообще-то красные гвоздики мне нравятся куда больше, но какая разница, если цветок к вечеру все равно завянет.

– Но вы как раз должны быть рады, что цветы вянут! – воскликнула Поллианна. – Ведь это так чудесно, когда в вазе каждый день появляются новые цветы! Мне очень-очень нравится, когда у вас так пышно уложены волосы, – удовлетворенно добавила она.

– В-в-возможно, – ответила миссис Сноу таким тоном, словно с неохотой признавала очевидное. – Все равно эта прическа не продержится долго. Я, дорогая моя, только и делаю, что верчусь с боку на бок на подушках.

– Правильно, не продержится! Но ведь это как раз и хорошо. Я очень рада. Потому что я смогу приходить и причесывать вас! – весело защебетала Поллианна. – И еще больше радоваться, потому что у вас такие замечательные черные волосы. Потому что они прекрасно выглядят на фоне подушки. Мои волосы на белом выглядят куда хуже.

– Может быть. Но мне никогда не нравились черные волосы. Малейшая седина в них сразу заметна, – капризно проговорила миссис Сноу, однако зеркала от лица так и не отвела.

– Нет, я очень люблю черные волосы. Я была бы рада, если бы у меня были такие, – со вздохом произнесла Поллианна.

Миссис Сноу уронила зеркало на постель и раздраженно посмотрела на девочку.

– Нет, моя дорогая, сомневаюсь, что ты была бы рада, окажись ты на моем месте, – сварливо проговорила она. – Попробуй полежать с мое, и тебя не обрадуют ни черные волосы, ни что-нибудь другое.

Поллианна задумчиво наморщила лоб. «Наверное, в таком положении и впрямь трудно радоваться», – подумала она.

– Ну, что же мне прикажешь делать? – торжествующе спросила больная.

– Радоваться всему, – ответила девочка.

– Радоваться всему? Чему же, позволь узнать, можно радоваться, когда лежишь больная в постели все дни напролет? Думаю, тебе это было бы не очень просто. Что ж ты молчишь?

В следующее мгновение Поллианна весело захлопала в ладоши, чем окончательно сбила с толку миссис Сноу.

– Да, трудновато! – воскликнула девочка. – Но ведь как раз это и хорошо, правда, миссис Сноу? Всю дорогу до дома я буду думать, чему вам можно радоваться. Может быть, я придумаю, и тогда скажу вам, когда приду в следующий раз. А теперь мне уже пора. До свидания. Я просто потрясающе провела у вас время. До свидания! – еще раз крикнула она и исчезла за дверью.

– С ума сойти! Что она хотела этим сказать? – не отрывая глаз от закрывшейся за девочкой двери, пробормотала миссис Сноу. Она взяла с постели зеркало и снова посмотрелась в него. – А эта крошка умеет обращаться с волосами, – некоторое время спустя, тихо сказала она. – Я и не знала, что могу выглядеть так привлекательно. Только какой мне от этого прок, – горестно добавила она и вновь опустив зеркало на простыню, откинулась на подушку и капризно замотала головой.

Зеркало все еще оставалось в ее постели, когда некоторое время спустя в комнату вошла ее дочь Милли. Только теперь оно не валялось на простыне, а было тщательно укрыто от посторонних взоров.

– Мама! – едва открыв дверь, воскликнула Милли. – Да у тебя занавески подняты!

Не успела она удивиться яркому свету в комнате, как заметила гвоздику в волосах матери, и это поразило ее еще больше.

– А что тебя, собственно, удивляет? – обиженно отозвалась мать. – Неужто я должна всю жизнь просидеть в темноте только из-за того, что больна?

– Правильно, мама, – поспешно согласилась Милли и извлекла на свет бутылку с лекарством. – Ведь я и сама тебя столько раз уговаривала открыть шторы, но ты никогда раньше не соглашалась.

Миссис Сноу молча перебирала пальцами кружева ночной рубашки.

– Неужели никто не может подарить мне новую ночную рубашку? – послышался, наконец, ее капризный голос. – Ну, хоть бы для разнообразия кто-нибудь прислал ее вместо бараньего бульона.

– Но, мама! – воскликнула вконец пораженная Милли, и в возгласе ее не было ничего удивительного. Дело в том, что ящик комода таил целых две новых ночных рубашки и уже несколько месяцев Милли тщетно пыталась уговорить мать воспользоваться хоть одной из них.

9. КОТОРАЯ ПОВЕСТВУЕТ О НЕЗНАКОМЦЕ

Когда Поллианна в следующий раз увидела Своего Незнакомца, шел дождь. Однако девочка одарила его сияющей улыбкой:

– Сегодня не очень-то хороший денек, не правда ли? – сказала она. – Но я очень рада, что не все дни такие.

На этот раз Ее Незнакомец даже не прибег к своему сложному восклицанию и спокойно прошествовал мимо. Поллианна не сомневалась, что он так повел себя просто потому, что не расслышал ее слов. Когда на следующий день они встретились вновь, она решила говорить погромче. Может быть, по-своему она была и права, ибо Ее Незнакомец шел, опустив глаза и заложив руки за спину. Поллианне казалось просто нелепым не замечать ничего вокруг, когда на улице так ярко сияет солнце, воздух напоен утренней свежестью, а самой Поллианне удалось заполучить утреннее поручение, и она смогла уже после завтрака пойти на прогулку.

– Здравствуйте! Как вы поживаете? – громко защебетала она. – Сегодня день совсем не такой, как вчера. Я так рада, и вы, наверное, тоже, да?

Ее Незнакомец остановился, как вкопанный. Лицо его исказилось от злобы.

– Послушай-ка, девочка, – сухо произнес он. – Давай-ка мы с тобой сразу договоримся. Запомни раз и навсегда: я совершенно не замечаю, есть сегодня солнце или нет. Мне некогда заниматься погодой. У меня и без нее полно дел.

Поллианна ласково улыбнулась.

– То-то и оно, сэр. Я и сама вижу, что вы не замечаете, какая погода. Потому-то я и сказала вам об этом.

– Э-э-хм-м-м. Что? – выдавил из себя в ответ мужчина и умолк.

– Я говорю, сэр, что я потому и сказала вам о погоде, чтобы вы посмотрели, как ярко светит солнце и как чудесно вокруг. Я ведь знаю, стоит вам это заметить, и вы сразу обрадуетесь, и лицо у вас станет совсем не таким, как сейчас.

– Ну и ну! – воскликнул Ее Незнакомец и беспомощно развел руками.

Он было пошел вперед, но сделав несколько шагов, остановился. Лицо его было по-прежнему хмуро.

– Послушай. А почему бы тебе не побеседовать с кем-нибудь из сверстников? – спросил он.

– Я бы с радостью, сэр. Но Нэнси говорит, что поблизости совсем нет детей. Да меня это не очень волнует. Мне и со взрослыми весело. С ними мне даже привычнее, ведь я привыкла к Женской помощи.

– Хм-м. Ну, да, Женская помощь. Ты что, считаешь, что я похож на нее?

На губах Ее Незнакомца появилось нечто вроде улыбки, но по-прежнему суровый взгляд словно стоял на страже, не позволяя лицу принять веселое выражение.

– О нет, сэр, – весело засмеялась Поллианна, – уж вы-то совсем не похожи на Женскую помощь! Но вы ничуть не хуже… Может быть, даже лучше, – любезно добавила она. – Да, да я, знаете, совершенно уверена, что вы куда лучше, чем кажетесь с виду.

Ее Незнакомец издал еще одно сложное восклицание. Самое сложное из всех, которые он издавал раньше.

– Н-да! – произнес он напоследок, и на этот раз решительно продолжил свой путь.

В следующую их встречу Ее Незнакомец наградил Поллианну шутливым взглядом, и она с радостью отметила, насколько он стал от этого привлекательней.

– Добрый день, – суховато поздоровался он. – Наверное, мне лучше сразу предупредить: я знаю, что сегодня светит солнце.

– Вам незачем было говорить мне об этом, – ответила Поллианна. – Как только я посмотрела на вас, я поняла, что вы знаете.

– Ты поняла?

– Ну да, сэр. Я заметила это по вашим глазам и по тому, что вы улыбаетесь.

Ее Незнакомец хмыкнул и пошел дальше. С тех пор он всегда заговаривал с Поллианной, и часто даже первым заводил беседу. Правда, беседы их редко заходили дальше приветствий, но и этого было достаточно, чтобы удивить Нэнси. Она просто рот раскрыла от изумления, когда они однажды шли с Поллианной по улице, и Ее Незнакомец поздоровался с девочкой.

– Домик мой с палисадником! – воскликнула она. – Мне что, привиделось, или он и впрямь говорил с тобой, мисс Поллианна?

– Конечно, говорил. Он теперь всегда со мной разговаривает, – с улыбкой ответила девочка.

– Всегда, говоришь? Ну и дела. Ты хоть знаешь, кто он такой?

Поллианна покачала головой.

– Мне кажется, он забыл представиться, – задумчиво проговорила она. – Понимаешь, я ему сказала, как меня зовут, а он не сказал.

– Но он вообще уже много лет ни с кем не разговаривает, если только ему это не нужно по делу. Это Джон Пендлтон. Он живет один как сыч в большом доме на Пендлтонском холме. У него там даже прислуги нет, ему предпочтительней по три раза на дню ходить есть в гостиницу. Там ему всегда Салли Майнер прислуживает. Так она говорит, он даже когда еду заказывает, и то рот разевает с трудом. А иногда ей и вовсе приходится гадать, чего ему нужно. Но вот что она уж наверняка знает – ему подавай, что подешевле.

Поллианна понимающе кивнула.

– Это я знаю. Бедняку всегда приходится выискивать самое дешевое. Мы с папой часто ели в харчевне. Обычно мы заказывали бобы и рыбные тефтели. И мы с ним всегда очень радовались, что любим и бобы и тефтели. Потому что на жареную индейку нам даже глядеть было страшно. Одна ее порция стоила целых шестьдесят центов. Интересно, мистер Пендлтон тоже любит бобы?

– Любит бобы! – возмущенно выдохнула Нэнси. – Да какая ему разница, что любить? Ты и впрямь думаешь, что он бедняк, мисс Поллианна? Держи карман шире! Ему досталась в наследство от отца уйма денег! Да будет тебе известно, богаче Джона Пендлтона в нашем городе и нет никого. Если бы он захотел, он мог; бы каждый день есть доллары на завтрак, обед и ужин.

Поллианна засмеялась.

– Вот это да, Нэнси! Представляешь, как это, наверное, здорово. Садится мистер Пендлтон за стол и принимается жевать доллары! – Поллианна засмеялась еще громче прежнего.

– Да ты не поняла, – досадливо отмахнулась Нэнси. – Я просто хочу сказать, он ведь богатый и может позволить себе, что только душе угодно. Но он не тратит деньги, а только копит их.

– А-а! – с восторгом воскликнула Поллианна. – Я знаю, зачем он так делает. Он копит деньги для язычников. Какой он хороший! Ты понимаешь, он отказывает себе во всем, чтобы нести нашу веру дикарям.

Нэнси остановилась и остолбенело посмотрела на девочку. Она уже готова была съязвить относительно жертвенности мистера Пендлтона, но встретилась с доверчивым взглядом Поллианны и сочла за лучшее промолчать.

Неопределенно хмыкнув, она поспешила вернуться к прерванной беседе:

– Все-таки очень странно, что он с тобой стал разговаривать. Он ни с кем не разговаривает. Ни с кем, вот так я тебе и скажу, ни с кем почти никогда не разговаривает, если, конечно, для дела не требуется. Не понимаю. Живет совсем один в таком прекрасном доме, где полно всяких потрясающих вещей. Сама я, конечно, не видела, но люди именно так и говорят. Вот так и говорят: и дом прекрасный, и вещи там просто потрясающие. Иные называют этого Пендлтона психом, другие злыднем, а иные говорят, что он просто прячет скелет в шкафу[4]4
  «Прячет скелет в шкафу» – то есть пытается скрыть какой-то тяжкий грех или преступление.


[Закрыть].

– О, Нэнси! – передернулась от ужаса и отвращения Поллианна. – Неужели он может держать в шкафу такие ужасные вещи? Я бы на его месте давно бы избавилась от этой пакости.

Нэнси засмеялась. Она никак не ожидала, что Поллианна не знает такой известной поговорки, однако, убедившись, что та поняла слова о скелете буквально, разубеждать ее почему-то не стала.

– Все говорят, что он ведет очень странный образ жизни, – продолжала она сгущать краски. – Он часто надолго уезжает в путешествия, и все по языческим странам. То по Египту, то по Азии, то по Сахаре.

Ну, я же тебе говорила! Значит, он точно миссионер, – твердила свое Поллианна. Нэнси криво усмехнулась.

– Я бы так не сказала, Поллианна. Когда он возвращается, он начинает писать книги.

Говорят, это очень странные книги. В них он (рассказывает о всяких штуковинах, которые наводит в дальних краях. И чем ему не нравится (тратить свои деньги тут? Даже на себе и то экономит.

– А я понимаю, почему он тут не тратит, – уверенно ответила Поллианна. – Я же говорила тебе: он копит для язычников. Знаешь, он очень забавный и совсем не похож на других. Прямо, как миссис Сноу. Только он и на нее тоже не похож.

– И впрямь не похож, – фыркнула Нэнси.

– Вот потому я и рада, что он со мной разговаривает, – сказала Поллианна и блаженно вздохнула.