Текст книги "Ты все равно станешь моей (СИ)"
Автор книги: Элина Сафронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 21
POV Леша
– Алексей Павлович, добрый день. – в кабинет постучалась абсолютно незнакомая мне девушка. – Меня зовут Нелли Брославская, я звонила вам по поводу репортажа в «Шеф-проджект».
– Да, конечно, проходите. – я показал шатенке на свободное кресло напротив меня. Она грациозно приземлилась на него и лениво заскользила по мне взглядом ровно до тех пор, пока не наткнулась на обручальное кольцо. Ан нет, я ошибся, и этот фактор удержал ее ненадолго. – Простите, как ваше отчество? – решаю сразу перейти к делу. Вообще не радует перспектива проторчать тут лишние несколько часов и уйти с работы черт знает во сколько только потому, что развлекал излишне инициативную госпожу Брославскую.
– Викторовна. – отвечает девушка, одаривая меня тигриным взглядом. Пошло, Нелли, пошло. У меня до сих пор твоя леопардовая юбка перед глазами стоит, хотя ее уже не видно за столом. – Но для вас можно без отчества. – доверительно добавляет госпожа Брославская.
– Нелли Викторовна, – пропустив мимо ушей ее замечание, продолжаю, – большую часть подробностей мы с вами уже обсудили, давайте просто договоримся о дате и конкретном времени. – предлагаю.
– Алексей, – прерывает меня шатенка, игриво скользя пальцем по столешнице, – я бы хотела узнать насчет дополнительного декора. – после некоторого замешательства выдает абсолютно идиотскую мысль девушка. Мы, черт возьми, уже все обсудили!
– Алексей Павлович, Нелли Викторовна. – напоминаю свое полное имя, совершенно не желая сокращать границы. – Мы… – только начинаю, как телефон разражается трелью звонка. – Извините, важный звонок. – нажимаю на зеленую трубку.
– Да, Сонь.
– Ник в больнице. – сдавленным голосом произносит сестра, заставив все внутри в мгновение похолодеть.
– Повиси секундочку, пожалуйста. – быстро отвечаю, прикрывая динамик ладонью. – Нелли Викторовна, прошу прощения, давайте перенесем нашу встречу на другой раз. – вежливо улыбаюсь шатенке, хотя внутри готов ее уже за руку выпроводить на выход, чтобы не создавала лишних проблем.
– Ну как же… – морщит нос девушка. – Я могу подождать. – настаивает.
– Нелли Викторовна, до свидания. – терпеливо процеживаю сквозь зубы, прекрасно давая понять, что сейчас не лучшее время для обсуждения репортажа. Я вообще этого изначально не хотел, знакомый посоветовал…
– Хам. – изрекает госпожа Брославская и, развернувшись на каблуках, выходит из кабинета, хлопнув дверью.
– Сонь, – сразу же возвращаюсь к сестре, – в смысле в больнице? Что с ним? Лика в курсе?
– Его пырнули ножом. – всхлипывает мелкая, но, молодец, сознания не теряет и держится вполне стойко. – Леш, не говори Лике. Ник очень плох, а она беременная.
– Да знаю я, что она беременная! – срываюсь на рык, вскакивая с кресла. – Я не могу не сказать ей! – практически взвываю. – Она этого никогда не простит ни себе, ни мне, ни тебе. Я сейчас на работе, заберу ее, и сразу в больницу. – на ходу придумываю план действий. – В какой он больнице? – спрашиваю, забирая из кабинета пальто, телефон и ключи.
– В семьдесят седьмой.
– Хорошо. Все, давай. – прощаюсь с сестрой и сажусь в автомобиль.
Одно громогласное «блять!» на весь салон прекрасно описывает все, что сейчас начнется. Лика, дорабатывающая последние дни перед декретом, с каждым днем становится все эмоционально нестабильнее: практически каждый вечер она обцеловывает Кузю и чуть ли не плачет от счастья, что он у нас живой и здоровый. Как она отреагирует на состояние брата сейчас – одному богу известно.
Вместо того, чтобы сразу целенаправленно посетить кабинет жены, я захожу к ее начальнице – замечательной женщине, чье сердце я успел завоевать благодаря тому, что завоевал сердце одного беременного Лисенка.
– Алевтина Георгиевна, можно? – засовываю голову в образовавшуюся щель между косяком и дверью.
– Алексей? – она переводит взгляд с компьютера на меня и встает из-за стола. – Проходите, конечно.
– Благодарю. – киваю. – Алевтина Георгиевна, я не хочу сильно тратить ваше время, поэтому буду короток: мне очень нужно забрать Лику прямо сейчас, и, скорее всего, до декрета она уже не выйдет. Если нужно заплатить какие-то издержки, то, давайте, я переведу, куда скажете.
– Да что ты тараторишь?! – возмущается заведующая, кидая на меня гневный взгляд. – Случилось что?
– Случилось. – поджимаю губы. – Семейные обстоятельства. – весьма расплывчато обрисовываю ситуацию.
– Хорошо. – даже не задумываясь, отвечает Алевтина Георгиевна. – Забирай свою жену, и чтобы я ее больше не видела. – улыбается. – Скажи, чтобы она не переживала, я сейчас замену пришлю.
– Спасибо вам огромное. – раскланиваюсь и выхожу из кабинета. Теперь – самое сложное. У Лисенка, к счастью, никого. Спокойно захожу в помещение и закрываю за собой дверь.
– Привет. – стараясь не выдать свое состояние на грани мандража, здороваюсь.
– Леша? – удивленно выдыхает девушка, слегка неуклюже поднимаясь со своего рабочего места. – Ты чего тут делаешь? – тепло спрашивает, обнимая меня, а у меня аж зубы скрипят от нежелания причинять Лике боль. Однако молчать больше нельзя. Мы теряем время.
– Ник попал в больницу. Его пырнули ножом. – прижимаюсь губами к виску Лисенка, моля все невидимые силы о том, что нас пронесет.
– Что? – ее тело единожды вздрагивает, а потом мне начинает казаться, что девушка вообще перестает дышать.
– Тише, тише, родная. – глажу Лику по спине, чтобы хоть как-то оттянуть неизбежную истерику. – Поехали. – беру все в свои руки, прекрасно понимая, что одна она не справится с этим.
– Как это случилось? – едва слышно спрашивает жена, пока я усердно пытаюсь объехать так некстати перекрытую улицу. Сердце сжимается, но мне приходится сохранять спокойствие ради ее же блага.
– Я не знаю, Лисенок. Мне позвонила Соня и сообщила. – беру твердо сжатый маленький кулак в свою руку и постепенно расслабляю прохладные пальцы.
– Я не смогу… – она отворачивается к окну и шумно сглатывает. – Леш, я не смогу… – ее испуганный взгляд находит мой, и я понимаю, что она на грани.
– Родная, постарайся не накручивать себя раньше времени. Сейчас мы приедем в больницу, послушаем, что говорят врачи, и только потом будем думать, что делать дальше. Договорились? – размеренно произношу.
– Долго ещё? – из последних сил сдерживаясь, спрашивает Лика.
– Нет. – смотрю на навигатор, показывающий, что нужно въехать со стороны двора, и мы будем на месте.
Крепко держу жену подле себя, чтобы в случае чего успеть её подловить; да и простая моральная поддержка ни мне, ни Лике не помешает. В приемном я сразу замечаю Соню, которая сидит на стуле, согнувшись и уронив голову на ладони.
– Соня? – сажаю притихшего Лисенка на соседний стул и пытаюсь вывести сестру из анабиоза. – Соня, милая, посмотри на меня. – прошу, обнимая буквально тряпичную девушку за плечи.
Мелкая поднимает на меня заплаканный взгляд, шмыгает носом и гнусавым голосом отвечает:
– Он на операции. Его увезли, я даже ничего понять не успела. – Сестра проводит ладонью по лбу, смахивая налипшие на лицо волосы и садится на стул, облокачиваясь головой на плечо Лисенка. Лика судорожно вздыхает и тоже прислоняется виском к Соне.
Мой мозг пытается разобраться и составить полноценную картинку, но что-то не сходится. Наконец я понимаю, что именно не дает мне покоя. Точно, мелкая. Как она вообще здесь оказалась?!
– Сонь, а как ты узнала о произошедшем? – скрестив руки на груди, спрашиваю.
– Это произошло возле моего дома, а мой номер у Ника был в недавно набранных. – Соня стирает кончиками пальцев слезы и отводит в сторону напряженный взгляд. – Я люблю его. – на выдохе произносит, сминая край свитера.
Лика смотрит на подругу на удивление осознанно и чему-то усмехается. А я думаю, что убью Мещерякова собственными руками, как только он очухается. Управиться с двумя ревущими женщинами, одна из которых беременная, а вторая – непредсказуемая младшая сестра – занятие не для слабонервных. Вот и я боюсь не справиться.
Сажусь на соседнее кресло к Лисенку и нежно смахиваю соленую влагу с ее щек. Жена молчит и, прикусив губу от напряжения, продолжает плакать.
– Лика. – я поворачиваю ее за подбородок к себе, заставляя открыть веки и посмотреть на меня. Красные, заплаканные глазки смотрят так доверчиво, но так испуганно. – С ним все будет хорошо. – пытаюсь убедить девушку, но она не может перенастроить себя на что-то положительное.
Я прекрасно понимаю, что если Сонька еще сможет пережить тот факт, что Никиты не станет, то Лика не вынесет еще одного ухода. Ей сейчас вообще нервничать противопоказано, а с учетом ее прошлого – она на ладан дышит.
– Я отойду. – хрипло произносит Лисенок, устало поднимаясь со стула. Несколько часов, что мы тут сидим, оставили на ней огромный отпечаток, но, если честно, я боялся, что будет гораздо хуже.
– Пойдем, провожу тебя. – встаю следом и приобнимаю жену за талию.
– Не надо. – утыкается мне в плечо, проводя носом по шее. – Я немного проветрюсь и вернусь.
– Хорошо. – киваю, отпуская девушку. – Не отходи далеко только.
– Кто это мог сделать? – неожиданно подает голос Соня, заставляя меня отвлечься от собственных мыслей.
– У тебя есть предположения? – подсаживаюсь к сестре, с силой оттягивая пальцами волосы, тщетно надеясь взбодриться.
– Я не знаю. Он был такой же, как всегда. – Соня грустно улыбается, водя мыском кроссовка по больничной плитке. – Мы созванивались минут за пятнадцать до этого, и он рассказывал что-то смешное. Все было прекрасно. – в какой-то момент девушка прерывается и переводит взгляд на открывшуюся дверь для персонала: невысокий морщинистый мужчина направляется прямиком к нам. Выражение его лица оставляет желать лучшего.
Не может быть. Нет.
Мне еще никогда не хотелось закурить настолько сильно. Сонины ногти, впившиеся в мою руку, практически не ощущаются, напряжение – единственное, на что я сейчас способен. Знаю, снаружи я непроницаем, в отличие от дрожащей сестры, но, увы, это никак не отражается на моем внутреннем состоянии.
– Вы родственники Мещерякова? – спрашивает врач. Синхронно киваем. – Сожалею, операция была очень сложной, мы сделали все, – он продолжает говорить, но это уже не играет никакого значения, потому что за моей спиной раздается едва различимое «Никита».
Не знаю, что срабатывает быстрее: мозг или тело, но я едва успеваю подхватить теряющую сознание Лику.
– Лика, – девушка водит по мне замутненным взглядом, из последних сил удерживая веки открытыми, – смотри на меня. – твердо произношу, отчего-то будучи абсолютно уверенным, что это сработает. – Дыши, маленькая, дыши. – буквально пробиваюсь в ее сознание. – Раз, два. – она послушно дышит носом, хватаясь за мои плечи, как за последнюю веточку, что удерживает ее над обрывом. – Умница. – судорожно провожу пальцами по ее щекам.
Наплевав на все, сажусь на пол на колени, притягивая Лисенка к себе, потому что так удобнее, потому что ее состояние для меня гораздо важнее, чем то, как сейчас мы выглядим со стороны. Ее взгляд стеклянный: она не кричит, не плачет, она просто уходит в себя. С каждой секундой все сильнее.
– Извините, вы оперировали моего отца? – доносится до меня словно помехами. Поворачиваю голову в сторону источника шума и вижу женщину лет сорока, кто обращается к нашему хирургу.
– Как его зовут?
– Никифор Мещеряков. – что-то неуловимо меняется вокруг, но ни одному из нас не удается понять, что конкретно. Врач переводит непонимающий взгляд с нас, на женщину, потом на ресепшен и задает весьма странный вопрос:
– Сколько лет вашему Мещерякову?
– Двадцать восемь. – глухо отвечает Соня, трясущимися руками принимая от кого-то стаканчик с водой.
– Прошу прощения, произошла ошибка. – неожиданно начинает хирург. – Ваш Мещеряков прооперирован. Операция только-только закончена. Скоро подойдет врач и все вам подробно расскажет.
– Вы в своем уме? – мне безумно хочется оторвать этому идиоту голову, но, черт возьми, девочки не оценят. – А вы тогда кто такой?!
– Я оперировал Никифора Мещерякова. – объясняется хирург. – У нас просто новая сотрудница, первый день работает, случайно перепутала родственников. Еще раз извините. – ретируется.
Что, блять, здесь вообще происходит?!
– Лика, моя маленькая, – целую жену в висок, убаюкивая, – он жив. С ним все хорошо. Они ошиблись. – повторяю спасительные фразы, как мантру. – Моя хорошая, ты меня слышишь? – осторожно глажу девушку по голове, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не сделать ей еще хуже.
Что-то в ней переламывается, и она просто взвывает. Скулит. Тихо, пронзительно. Даже не знаю, как лучше: когда она молчала или вот так. Наверное, когда плачет. Говорят, со слезами легче…
– Молодой человек, вашу жену лучше показать врачу. – на мое плечо ложится чья-то рука, вытаскивая из оцепенения. – Вы не переживайте, у нас очень хороший гинеколог.
– Такой же хороший, как хирург? – рявкаю.
– Леонид Демидович очень хороший специалист. Произошло недоразумение. – блеет медсестра, но увидев мой взгляд сразу умолкает.
– Мне плевать, кто какой специалист, но, если с ней, – киваю на жену, – или моей дочерью что-то случится, я собственноручно разнесу эту больницу к чертям собачьим. Вы меня поняли? – девушка коротко кивает, видимо убедившись, что я совершенно не настроен на шутки. При желании мне действительно не составит труда уволить несколько человек, но связываться с этими «профессионалами» мне хочется в последнюю очередь.
– Лисенок, родная, поехали, проверимся. – мягко шепчу, помогая Лике подняться и пересесть на коляску. – Сонь? – поворачиваюсь к откинувшейся на стену сестре.
– Идите. – выдыхает. – Я тут подожду.
– Все в порядке? – нетерпеливо спрашиваю у узиста, пока она проводит исследование.
– В принципе – да. Все показатели в норме. Однако вам бы полежать несколько дней, посмотреть динамику. Будете оформляться?
– Да. – однозначно отвечаю. Рисковать здоровьем семьи я не намерен.
– Леш, Лешенька, – Лика слабо хватается за мою руку, – поехали домой, пожалуйста. – чуть ли не плачет. Знаю, она устала, но если с ней что-то случится?! – Пожалуйста, – всхлипывает, – если что – позвоним моему врачу и, обещаю, я лягу куда скажешь.
– Хорошо. – соглашаюсь, помогая жене встать с кушетки. – Пойдем, узнаем, что с Никитой, заберем Соню и домой.
У ресепшена нас снова вылавливает врач, на этот раз другой.
– Добрый вечер, меня зовут Садольский Валентин Вячеславович, я лечащий врач Мещерякова Никиты Владимировича. – контраст между тем, как начиналось предыдущее представление и нынешним перфомансом невероятен. – операция прошла успешно. Ваш родственник потерял много крови, но все уже позади.
– Его можно увидеть? – синхронно задают вопрос Соня и Лика.
– Нет. – мотает головой хирург. – Эту ночь он проведет в реанимации, в палату его переведут завтра утром.
Девочки услышали все, что могло их волновать, поэтому я без зазрения совести вложил Лисенку в ладонь ключи от машины и попросил:
– Идите подождите меня в машине, я сейчас подойду. – жена нахмурилась и упрямо осталась стоять на месте. Соня последовала ее примеру. Что за упрямство!
– Ты хочешь остаться здесь? – с нажимом спрашиваю Лику. – Я могу тебе это устроить. – спокойно продолжаю, поглаживая свою любимую строптивицу по пояснице.
– Не хочу. – недовольно шипит и уходит. Перевожу взгляд на продолжающую невозмутимо греть уши сестру и устало вздыхаю.
– Меня тебе шантажировать нечем. Что ты от нас скрываешь? – Соня скрещивает руки на груди, победоносно прожигая меня взглядом.
– Быстро в машину, я сказал! – гаркаю. Только это, к сожалению, и срабатывает. Сестра что-то раздраженно бурчит себе под нос и, сжав пальцы в кулаки, идет на выход.
– Правильно я понимаю, что это ножевое ранение? – обращаюсь к Валентину Вячеславовичу, терпеливо ожидающему, пока я угомоню девочек.
– Да. – кивает хирург.
– Полиция в курсе? Будет заведено дело?
– Правоохранительные органы оповещены. Когда Никита Владимирович придет в сознание, они возьмут у него показания, и от этого они уже будут отталкиваться. Больше пока я, увы, сказать ничего не могу.
– Спасибо. – задумчиво потираю лоб. – А, да, еще, – вспоминаю, когда уже успеваю повернуться к дверям, – нужно что-то привезти? Документы, деньги? – уточняю.
– Насколько я знаю, все необходимые документы были при нем. Деньги не нужны, мы государственная больница. Привезите стандартный набор вещей – одежда, гигиенические принадлежности, тапочки и тому подобное.
– Хорошо. Спасибо еще раз. – прощаюсь и наконец-то выхожу на улицу. Свежий воздух неплохо отрезвляет. Сажусь за руль и завожу мотор.
– Прекратите гипнотизировать меня. – прошу, выезжая с территории больницы. – Сонь, едешь к нам. – не спрашиваю, а констатирую факт.
– Нет, Леш, пожалуйста, – ноет девушка, – ты же знаешь, я не усну не у себя дома. Пожалуйста, я буду паинькой. – просит.
– Все, все. – капитулирую. – Не дави на уши.
Глава 22
POV Леша
Этот бесконечный день наконец-то подошел к концу. Сейчас дождусь Лику из душа и спать.
– Что у тебя болит? – поднимаюсь на локтях, когда вижу, как едва таскающий ноги Лисенок, морщась, садится на край кровати.
– Ничего. – мотает головой, расчесывая волосы. В тысячный раз мысленно вздохнув от ее упертости, пододвигаюсь к жене и ласково целую в обнаженное плечо.
– Лисенок, – урчу, – мы же договаривались, что ты мне всегда сразу рассказываешь о том, что тебя беспокоит. – аккуратно обхватываю живот девушки, приобщаясь к своему любимому тандему. Очень надеюсь, что наша дочь унаследует ее кристальный цвет глаз.
– Ноги. – сконфуженно выдыхает Лика.
– Ложись. – глажу напряженную спину. Наверное, мне так и не удастся понять, что на нее порой находит, когда она начинает меня стесняться. Массаж в последнее время – частый друг в нашей семье, и никогда до этого Лика не сопротивлялась.
– Я ноги не побрила. – признается в действительно «смертном грехе», пробивая меня на умиленную улыбку.
– Это так важно? – спрашиваю, но не даю Лике вставить и слова. Мало ли, что ей еще в голову взбредет. – Ложись, моя хорошая. – еще раз повторяю. Окончательно покрасневшая девушка послушно опускается на кровать и вытягивает ноги.
– Я боюсь, что ты меня больше не хочешь. Я стала некрасивой? – со всей серьезностью спрашивает, напряженно прикусывая щеку.
– С чего ты это взяла? – хмурюсь, выводя масляную дорожку по, черт возьми, гладким ногам. Что она там бреет – понять не могу, но спорить не стану. Себе дороже.
– Я потолстела. – хнычет. – И у нас больше месяца не было секса. – добавляет. Вздыхаю и провожу пальцами по отекшей ступне.
– Лисенок, – перехватываю ее печальный взгляд на своем торсе и заставляю посмотреть прямо в глаза, – сейчас твое тело другое, признаю, но это совершенно не значит, что ты стала некрасивой или нежеланной в моих глазах. – абсолютно честно отвечаю.
– Ты меня не бросишь? – кто-нибудь объяснит мне, откуда у нее вообще берутся такие мысли?!
– Я не знаю, что ты себе надумала, – склоняюсь к ее лицу и тягуче целую в губы, – но даже если ты сама захочешь от меня отделаться, я тебя не отпущу.
– Вместе? – тянется за новой порцией ласки.
– Вместе. – не отказываю ни себе, ни Лисенку и вновь припадаю к таким податливым губам. – А теперь, если позволишь, я бы продолжил массаж. – усмехаюсь, вновь возвращаясь к ее ногам.
– Как пожелаешь. – лукаво улыбается. Вот! Такой она мне нравится гораздо больше.
Утро врывается в мою жизнь, как тайфун: одним весьма точным ударом мне вмазывают по челюсти. Ничего не понимая спросонок, чуть не выкручиваю Лике руку в ответ. Поворачиваю голову в сторону не менее испуганной жены и ожидаю хоть какого-то объяснения.
– Мне приснилось, что ты зомби. – виновато поджимает губы, одновременно подключая взгляд немощного олененка. – Я нечаянно. – поясняет, заботливо проводя пальцами по моему травмированному лицу.
– Все в порядке. – невозмутимо заверяю.
Днем, заехав к Нику на квартиру и собрав вещи, мы захватили Соню и всей честной компанией направились в больницу. Со вчерашнего дня атмосфера значительно разрядилась: что Лика, что сестра уже больше предвкушают предстоящую встречу, чем переживают, что она не состоится.
Нам выдают бахилы, халаты, и вот, полностью упакованные, мы заходим в палату. Помятый, хмурый Мещеряков прохлаждается в полном одиночестве.
– Приветствую. – довольно гаркаю, салютуя новоиспеченному родственнику. Жив, чертяка, и славно.
А дальше, как в сопливом сериале: причитания, слезы, расцелованные щеки – в общем кто во что горазд. Никита заботливо обнимает девчонок, что никак не могут отлипнуть от него, и ехидно усмехается, с нескрываемым интересом наблюдая за моим замученным выражением лица.
Дабы сбить спесь с этого негодяя, незаметно киваю на сестру, а затем прозрачно намекаю, что в случае чего ему мало не покажется. Мещерякова моя выходка веселит ещё сильнее: видимо вспомнил, что сам наговорил мне, когда Лика сказала брату, что беременна.
«Ты видел нападавшего?» – слова почти слетают с моего языка, но Ник вовремя показывает знак, что сейчас – не время.
– Вы меня любите? – спрашивает таким голосом, будто уже одной ногой в могиле. «Такой актёр пропадает!» – мысленно усмехаюсь.
– Что тебе надо? – сразу раскусывает брата Лика.
– Очень хочется хоть какого-нибудь кофе, а мне не дают. Добудьте, а? – поворачивается к безнадёжно влюблённой Соньке, по чьей широченной улыбке можно понять, что она сейчас готова достать что угодно.
– Расслабься, – неожиданно хмыкает сестра, – так и скажи, что мы вам мешаем обсуждать дела государственной важности. – фыркает, когда Ник что-то шепчет ей на ухо, но мне прекрасно видно, как загораются ее глаза.
– Блин, а до меня не дошло! – подаёт голос разочарованный Лисенок. Я, если честно, уже даже не удивляюсь. Такой рассеянной, какой она пребывает в последние месяцы, я её ещё никогда не видел.
Девочки уходят, а я пододвигаю стул ближе к койке Ника, чтобы не перекрикиваться через всю палату.
– Полиция до вас на огонёк забегала: интересовались, кто так неосторожно обращается с колюще-режущими предметами. – начал тот.
– Ты его видел? – задаю самый важный вопрос.
– Видел, – невесело усмехается Никита, – и даже слышал. Алкаш, – продолжил, – да необычный. Подосланный. Приветом от Савельева его зовут. – глухо произносит, отводя взгляд в сторону и всматриваясь в наполовину зашторенное окно.
– Он больной, что ли? – кажется, я давно с таким охреневшим лицом людям на глаза не показывался. – То есть ты хочешь сказать, что после того, как мы все дружно пытались его вытащить, он хочет каждого перебить? – напряжённо стучу подошвой ботинка о кафель.
– Послушай, у меня, конечно, может голова совсем стала набекрень работать, но почему-то мне кажется, что он сделал это из-за Лики. Он уже на суде был слегка невменяемым. Что мешало его крыше окончательно протечь после того, как ему впаяли девять лет?
– В смысле? – непонимающе смотрю на Никиту.
– Я боюсь, что он мстит ей. Либо хочет отнять все, что у нее есть – меня и, как вариант, тебя, либо он хочет избавиться от нас с сестрой обоих. Не отпускай ее одну никуда на всякий случай.
– Только этого еще не хватало! – не в силах больше сидеть, подхожу к окну. – Ты уверен, что нигде не перешел ему дорогу? – облокачиваюсь на подоконник.
– Если только когда запретил приближаться к мелкой. – пожал плечами.
– Мне все-таки кажется это слишком незначительным для того, чтобы убивать тебя. – задумчиво отвечаю.
– Возможно, но, пожалуйста, осторожнее. – соглашается.
– Разумеется. – киваю, думая, как сказать Лисенку, что с сегодняшнего дня она под домашним арестом.
***
– До вечера, родная. – целую заспанную девушку в губы. Так не хочется уходить из дома, когда она здесь: такая манящая, милая и растрепанная, вновь в моей футболке, потому что ее ей больше не налезают, босиком.
– Вернешься пораньше? – вжимается в меня. Еще немного, и я не выдержу и просто затащу ее назад в кровать.
– Сегодня никак. – зарываюсь пальцами в ее невероятно мягкие волосы. Где-то возле груди раздается расстроенный вздох. – Я постараюсь сегодня все доделать, а завтра останусь с тобой. – заверяю. – Скинь мне сообщением список, вечером в магазин заеду.
– Я сама схожу. – бурчит. И как долго мне прикажете придумывать отмазки, чтобы она лишний раз не выходила на улицу?!
– Тебе нельзя таскать тяжести. – терпеливо напоминаю.
– Все, хорошо, иди. – буквально выпихивает меня из квартиры.
Нервы ни к черту. Сейчас бы к морю, на песочек, да и Лике врач вроде не запрещал перелетов. Может правда уехать куда-нибудь на недельку – другую?
Какая-то неведомая сила заставляет меня обернуться аккурат перед тем, как открыть машину: мужик, бомжеватого вида, практически дышит мне в затылок. Едва успеваю перехватить его занесенную руку и выбить нож прежде, чем он решит испробовать его на мне.
Сто лет не дрался, а этот придурок так и манит приложить его ебалом об асфальт пару раз. Видимо его фишка – незаметность, а не сила, потому что через пару пропущенных ударов он падает. Едва поборов остервенелое желание добить его ногами, сажусь в машину и уезжаю.
С трудом пересилив слабо контролируемую ярость, набираю Мещерякову:
– Слушаю. – сонно отвечают в трубке.
– Хватит спать. – раздраженно рявкаю. – Меня только что чуть не пришил твой алкаш.
– Ты где? – сразу мобилизуется Никита. – Елагин, ты живой?
– Живой, живой. – нервно потерев лоб, отвечаю.
– С алкашом что? Только не говори, что ты его убил. – обреченно шипит.
– Нормально все с ним, у подъезда его оставил. – язвительно ухмыляюсь. – Мне вот интересно, – после небольшой паузы продолжаю, – на этом все или он и до Лики доберется?
– Думаю, все. – задумчиво подтверждает Мещеряков. – Вероятно Савельев договорился с кем-то из тех, кто освобождался. Никто не станет проверять, живы мы или нет.
– Было бы неплохо. – киваю. – Держи меня в курсе, если что.
– Конечно. – отключается.
Время – около шести, а мне кажется, что еще немного, и меня похоронят прямо под этой бесконечной стопкой бумаг. Куча бесполезной не рассортированной документации.
По кабинету раздается тихий стук, а потом в дверном проеме показывается голова Лисенка. Сказал же сидеть дома и лишний раз никуда не выходить! Что не так у этой девчонки с инстинктом самосохранения?!
– Привет. – так чисто улыбается, что мгновенно разбивает во мне все желание отчитать ее за беспечность.
– Иди ко мне. – откатываюсь на кресле из-за стола.
– Я тяжелая. – напоминает, но я просто притягиваю ее за бедра к себе. – Ты не злишься? – ласково гладит меня по бороде. Хочется как бездомному коту: просто закрыть глаза и ластиться.
– Злюсь. – осуждающе смотрю на нее. – Лика, ты не в том состоянии, чтобы шататься по городу. – про то, что это просто на просто небезопасно, сознательно решаю умолчать.
– Я ехала на такси. – пытается оправдаться.
– Еще бы ты ехала своим ходом! – хмурюсь. – Родная, неужели так сложно посидеть один день дома?! Завтра бы мы пошли, куда ты захотела. – снова напрягаюсь, стоит вспомнить, что этот идиот решил отловить меня прямо у подъезда.
– Я соскучилась. – всхлипывает, а мне хочется дать себе затрещину за то, что перегнул палку. – Прости, я, наверное, невовремя. – хочет встать, но я не позволяю.
– Лисенок, – разворачиваю ее за подбородок к себе и нежно целую. Ее мокрые щеки отрезвляют как нельзя лучше, – ты всегда вовремя. – доверительно шепчу, стирая влагу с лица жены. – Просто я переживаю за тебя. – уже более спокойно объясняю. – Ты хоть раз подумала о том, что будет со мной, если с вами что-то случится? – задаю вопрос, чтобы поняла, что я не совсем уж самодур.
– Я больше так не буду. – растроганно-виновато бормочет, вжимаясь мне в шею.
– Я же люблю тебя. – выдыхаю, наслаждаясь сладковатым ароматом, залетевшим в кабинет вместе с девушкой.
– И я люблю тебя. – раздается совсем тихий ответ.
Вернувшуюся идиллию безжалостно разрушает звонок моего телефона. Лика снова порывается встать, но я в очередной раз останавливаю ее.
«Никита». Лисенок, надо отдать ей должное, не имеет привычки пялиться в мой экран, поэтому то, что звонит ее брат, для девушки остается незамеченным.
– Алло.
– Я узнал. Савельев вчера покончил с собой. – глухо произносят на том конце.
– Теперь точно все. – стараясь не выдать себя, отвечаю. – Мне сейчас не очень удобно разговаривать, созвонимся позже.
– Лика? – с первой попытки догадывается собеседник.
– Да. – невесело усмехаюсь. – Ладно, давай. – отключаюсь.
– Все в порядке? – задает единственный вопрос Лисенок.
– Все хорошо. – успокаивающе провожу по ее животу. О том, что случилось, Лика не узнает. – Пинается. – улыбаюсь.
– Я чувствую. – хихикает. – Леш? – трется носом о шею.
– Что? – окончательно расслабившись, блаженно урчу.
– Покормишь меня? – невинно интересуется.
– Что ты хочешь? – открываю дверь кабинета и пропускаю жену вперед.
– Не знаю. – пожимает плечами.
– Хорошо. – за все то время, что мы вместе, я уже привык к этому ответу. – Что ты точно не хочешь? – пользуюсь запрещенным приемом. Всегда срабатывает!
– Я не хочу пасту, рыбу, картофель, и рис. – перечисляет после того, как я помогаю ей расположиться у ее любимого панорамного окна.
– Суп пюре, рагу из кролика и пирог с инжиром. Пойдет? – ей должно понравиться.
– Пойдет. – довольно кивает Лика, и я диктую заказ официантке.
– Лисенок, – перехватываю маленькую ладонь девушки в свою и воздушно целую ее тыльную сторону. Всегда тает от этого жеста, вот и сейчас не исключение. Сидит счастливая, светится, похлеще, чем начищенный самовар, – ты себя хорошо чувствуешь? Не сейчас, а в общем?
– Хорошо, а что? – в глазах искрится нескрываемое любопытство.
– Поехали на море? – предлагаю. – Отдохнуть нам с тобой точно не помешает.
– А когда?
– Ну смотри, – мысленно просчитываю числа, – лучше это сделать как можно раньше. Сегодня подберем какой-нибудь классный горячий тур, и через несколько дней можно будет вылететь.
– Мне нечего надеть. – неожиданно в Лисенке просыпается истеричная беременная женщина. – Я не влезаю…
– Завтра поедем с тобой по магазинам и выберешь, что хочешь. Договорились? – сейчас я готов согласиться на что угодно, лишь бы у меня была возможность забросить все дела и тупо валяться под пальмой.
– Хорошо. – после некоторой заминки кивает.
Оно того однозначно стоило. О чем я? О своей поцарапанной машине, о чем же еще. Если бы я знал, что спустя немногим больше, чем через год, буду готов душу отдать за каждый хитрющий взгляд в мою сторону, то сам бы всунул Лисенку в руки гвоздь.
Кажется, я стал слишком сентиментальным. Однако какая разница, если на меня она всегда смотрит таким же влюбленным взглядом, как сейчас на этот свежий инжирный пирог?
