Текст книги "Тройной контакт"
Автор книги: Элиезер Юдковский
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Просто устал, миледи. – Эйкон откашлялся. – На нашем корабле принятие решений обычно определяется рынком, а рынок ведёт себя хаотически. Мне жаль, что я заставляю вас разделять мою боль, и я постараюсь закончить побыстрее. Итак…
Уголком глаза Эйкон заметил, что Инженер вернулся в комнату. Инженер, похоже, собирался что-то сказать, но замер при виде голограммы.
Сейчас было не до него.
– Итак, – сказал Эйкон, – мы пришли к выводу, что принципиальные решения весьма сильно зависят от вашего уровня технологии. Что, по-вашему, вы реально способны сделать с нами или Детоедами?
Третья Леди вздохнула.
– Мне следует вначале получить от вас независимую составляющую, а уж потом передать свою – вам стоило хотя бы подумать об этом. Но тут уж нам вряд ли повезёт. Может, я просто расскажу, что мы сейчас планируем?
Эйкон кивнул.
– Это будет весьма ценно, миледи. – Его напряжённые мышцы отчасти расслабились. Культурный переводчик версии 16 был намного проще для его мозга. Эйкон отстранённо подумал, что сейчас, наверное, его трансформированный аватар мастерски предаётся любви с Третьей Леди…
– Хорошо, – сказала она. – Мы считаем, что основа для дальнейших переговоров очевидна: достичь такого компромиссного сочетания функций полезности наших трёх видов, которое взаимно удовлетворит нас всех и компенсирует требуемые изменения. Детоеды должны уступить, перейдя к поеданию детей в досознательном возрасте. Для этого эффективнее всего будет изменить жизненный цикл самих детей. Мы даже сможем наделить этих несознающих детей инстинктивным желанием убегать, кричать и генерировать простые словесные возражения, но не позволим их мозгам развить самосознание вплоть до конца охоты.
Эйкон выпрямился. Это действительно звучало… по-своему… довольно милосердно…
– Наши два вида, – продолжала Третья Леди, – желающие изменить Детоедов, должны предоставить им компенсацию, а именно, принять их ценности, сделав наши собственные цивилизации более привлекательными в их глазах. Мы должны переделать себя так, чтобы рожать больше детей, и съедать большинство из них на максимально поздней досознательной стадии.
Конференц-рубка застыла. Никто не двигался. Даже лица не изменили выражений.
В памяти Эйкона внезапно вновь вспыхнули те змеящиеся, взаимопроникающие, визуально болезненные пузыри.
Культурный переводчик мог изменить картину, но не реальность.
– Маловероятно, что Детоеды примут эту переделку, – продолжала Третья Леди, – её придётся навязывать силой. Что касается тебя, человечество, мы рассчитываем, что ты проявишь больше здравого смысла. Но оба ваши вида, вы и Детоеды, обязаны ликвидировать у себя физическую боль, стыд и любовные терзания. В обмен мы изменим наши собственные ценности в сторону ваших. Мы изменимся так, чтобы желать наслаждений более сложного характера, но не настолько, чтобы общая сумма наслаждений заметно уменьшилась. Мы научимся творить искусство, приятное для вас. Мы усвоим чувство юмора, хотя лгать мы не будем. С точки зрения людей и Детоедов, наша цивилизация приобретёт много привлекательных черт, которой ранее не имела. Такова компенсация, которую мы предлагаем вам. Далее, мы настоятельно просим принять от нас в дар непереводимо2, который, как мы считаем, усилит на его собственных условиях ценность того, что вы называете “любовью”. Он также позволит нашим видам заниматься сексом друг с другом посредством механических приспособлений, чего мы страстно желаем. В итоге всех этих процедур все три вида будут удовлетворять ценностям друг друга, и приобретут общий фундамент, на котором мы сможем вместе строить цивилизацию.
Эйкон медленно кивнул. Это было невероятно цивилизованно. Возможно, это была лучшая в своей категории генеральная процедура переговоров при столкновении миров.
Третья Леди просияла.
– Кивок означает согласие, человечество?
– Он означает, что мы приняли ваше предложение во внимание, – сказал Эйкон. – Нам нужно его обдумать.
– Понимаю, – сказала Третья Леди. – Пожалуйста, думайте как можно быстрее. Пока вы думаете, детоедские дети умирают в кошмарной агонии.
– Понимаю, – эхом повторил Эйкон и дал знак прервать связь.
Голограмма погасла.
Настало долгое страшное молчание.
– Нет.
Это сказал Лорд Пилот. Холодно, ровно, непререкаемо.
Вновь молчание.
– Милорд, – сказала Ксенопсихолог очень тихо, как будто боялась, что за эти слова её разорвут в клочья, – мне кажется, они не предложили нам варианта отказа.
– На самом деле, – сказал Эйкон, – они нам предложили гораздо больше, чем мы хотели предложить Детоедам. Мы-то даже не думали о компенсации. – Эйкон заметил, что, как ни странно, его голос очень спокоен, может быть, даже мертвенно спокоен. – Сверхсчастливые очень справедливый народ. Такое впечатление, что они предложили бы в точности такое решение, даже не будь они сильнее всех. Мы-то просто навязали бы свою волю Детоедам, а Сверхсчастливым сказали бы идти погулять. Это если бы сильнее всех были мы. Но это не так. Вот в чём дело, я считаю.
– Нет! – крикнул Лорд Пилот. – Это не…
Эйкон посмотрел на него, всё ещё мертвенно спокойный.
Лорд Пилот глубоко дышал, но не чтобы успокоиться, а будто готовился к схватке посреди какой-то несуществующей доисторической саванны.
– Они хотят превратить нас в каких-то нелюдей. Мы не… мы не можем… мы не должны позволить…
– Предложи что получше или заткнись, – без выражения сказал Лорд Программист. – Сверхсчастливые умнее нас, технологически выше, думают быстрее, а возможно, быстрее и размножаются. Нечего надеяться остановить их военной силой. Если мы улетим, Сверхсчастливые нас догонят на более быстрых кораблях. Нет способа запереть открытый туннель, и нет способа скрыть, что он существует…
– Э-э, – сказал Инженер.
Все повернулись к нему.
– Э-э, – повторил Инженер. – Милорд Администратор, я должен кое-что сказать вам наедине.
Исповедник покачал головой.
– Могли бы сделать это не так неуклюже, Инженер.
Эйкон кивнул сам себе. Инженер уже выдал факт, что секрет существует. В данной ситуации несложно сделать вывод, что секрет связан с детоедским архивом. Уже 80% секрета. Если он имеет отношение к физике туннелей – это ещё половина остатка.
– Инженер, – сказал Эйкон, – поскольку ты уже открыл существование секрета, открой его всей конференции. Нам надо быть синхронизированными друг с другом. Две головы – не комитет. Позже будем думать, как всё засекретить.
Инженер смутился.
– Э-э, милорд, я думал, что доложу вам первому, прежде чем вы решите…
– Нет времени. – Эйкон указал туда, где только что висела голограмма.
– Ага, – сказал Мастер Фэндома, – мы всегда успеем перерезать друг другу глотки, если секрет настолько ужасен. – Мастер Фэндома слегка усмехнулся… и замолчал, увидев лицо Инженера.
– Как вам угодно, милорд, – сказал Инженер. Он глубоко вздохнул. – Я попросил Лорда Программиста сопоставить все поддающиеся идентификации уравнения и константы в научном архиве Детоедов с аналогичными нашими. Большинство идентифицированных аналогов, конечно, совпали. Кое-где наши числа точнее, благодаря нашему, э-э, более высокому уровню технологии. Но есть одна аномалия: детоедское значение олдерсоновской константы связи на десять порядков больше нашего.
Лорд Пилот присвистнул.
– Звёзды небесные, как они умудрились настолько… – Он резко замолчал.
– Олдерсоновская константа связи, – повторил Эйкон. – То есть… связи между взаимодействием Олдерсона и…
– Между взаимодействием Олдерсона и сильным ядерным взаимодействием, – сказал Лорд Пилот. Он весьма мрачно улыбался. – Это был свободный параметр в стандартной модели, его следовало определить экспериментально. Но поскольку взаимодействие настолько невероятно… слабое… пришлось построить гигантский олдерсоновский генератор, чтобы найти число. Размером с очень маленькую луну, грубо говоря. Определённо не тот опыт, который можно повторить дома. Это история из учебников физики, милорды и мидеди.
Мастер Фэндома нахмурился.
– Ты хочешь сказать, что физики… подделали результат, чтобы… получить денег на большой проект? – Он выглядел удивлённым.
– Нет, – сказал Лорд Пилот. – Не из любви к мощным штукам. Инженер, детоедское значение должно поддаваться проверке на нашем корабельном двигателе Олдерсона, если константа связи настолько сильна. Ты проверил?
Инженер кивнул.
– Детоедское значение верно, милорд.
Инженер был бледен. Лорд Пилот сжал челюсти в сардоническом оскале.
– Пожалуйста, объясни, – сказал Эйкон. – Вселенная погибнет через миллиард лет, или что? Потому что если так, то время терпит…
– Милорд, – сказал Исповедник, – представьте, что законы физики нашего мира позволили бы древним грекам создать эквивалент ядерной бомбы из веществ, валяющихся под ногами. Представьте, что законы физики позволяют разрушать целые страны с лёгкостью изготовления пороха. История пошла бы по-другому, правда?
Эйкон непонимающе кивнул.
– Ну да. Она была бы короче.
– Правда, нам повезло, что законы физики не такие? Что в наши дни законы физики не позволяют изготовить дешёвое и непобедимое супероружие?
Эйкон поднял бровь.
– Но, милорд, – сказал Исповедник, – действительно ли мы знаем то, что мы, как нам кажется, знаем? Какие отличающиеся факты мы видели бы, если бы законы физики были другими? В конце концов, если вы физик, и вам удалось открыть лёгкий доступ к чудовищным разрушительным силам на уже имеющейся технике – вы побежали бы всем рассказывать?
– Нет, – ответил Эйкон. Он ощущал какую-то слабость внизу живота. – Я бы оставил открытие в тайне и выдумал легенду, чтобы отвадить других от исследований в этой области.
Лорд Пилот издал наполовину смех, наполовину что-то гораздо худшее.
– Сделано идеально. Я – Лорд Пилот, и до сих пор ничего не заподозрил.
– Ну так что? – спросил Эйкон. – Что там на самом деле?
– Э-э, – сказал Инженер. – Ну… если по существу… опуская технические подробности…
Инженер перевёл дыхание.
– Любой корабль с олдерсоновским двигателем средней величины может взорвать звезду.
Молчание.
– В принципе это плохая новость, – сказал Лорд Пилот, – но конкретно в нашей ситуации, вот здесь и сейчас, оно-то нам и нужно. Простая вспышка новой ничего им не сделает. Но если рванёт вся звезда целиком… – Он снова едко усмехнулся. – Нет звезды, нет туннелей. Мы можем превратить главную звезду системы в сверхновую – главную звезду, а не белый карлик. И тогда Сверхсчастливые нас не найдут. Не смогут проникнуть в человеческую сеть туннелей. Мы погибнем, если кого-то волнуют такие мелочи. – Лорд Пилот обвёл взглядом стол конференции. – А вас волнуют? Кстати, правильный ответ – нет.
– Меня волнует, – тихо сказала Леди Сенсор. – И даже очень. Но… – Она положила руки на стол и склонила голову.
За столом закивали.
Лорд Пилот глянул на Инженера.
– Сколько нужно времени на модификацию корабельного двигателя Олдерсона?
– Он готов, – сказал Инженер. – Но… нам надо, э-э, подождать, пока Сверхсчастливые уберутся, чтобы они не засекли наши действия.
Лорд Пилот кивнул.
– Уже похоже на план. Ладно, теперь можно расслабиться. А уж я-то решил, что вся человеческая раса обречена, не мы одни. – Он вопросительно поглядел на Эйкона. – Милорд?
Эйкон сидел, подперев голову руками, и почему-то чувствовал больше усталости, чем когда-либо в своей жизни. По другую сторону стола сидел Исповедник и смотрел на него – или Эйкону так казалось – но капюшон был повёрнут в его сторону.
“Я же вам говорил”, – молчал Исповедник.
– Кое-что не так с твоим планом, – сказал Эйкон.
– А именно? – спросил Лорд Пилот.
– Ты кое-что забыл. Одну крайне важную вещь. Однажды ты поклялся защищать это.
Все непонимающе смотрели на него.
– Если ты говоришь про что-нибудь чертовски смешное типа безопасности корабля… – начал Лорд Пилот.
Леди Сенсор охнула.
– О нет, – пробормотала она. – О нет. Дети Детоедов.
Лорда Пилота будто ударили в живот. Мрачные улыбки за столом сменились гримасами ужаса.
– Да, – сказал Эйкон. Он смотрел в сторону. Ему не хотелось видеть ничью реакцию. – Сверхсчастливые не доберутся до нас, но и до Детоедов тоже. Как и мы. И Детоеды будут пожирать своих детей и дальше, и дети будут умирать целыми днями в желудках своих родителей. Вечно. Человеческая раса этого стоит?
Эйкон снова бросил взгляд на людей за столом. Ксенопсихолог казалась больной, слёзы бежали по щекам Мастера, а Лорда Пилота как будто медленно разрывали пополам. Лорд Программист выглядел отстранённо, Леди Сенсор закрывала лицо руками. (А лицо Исповедника по-прежнему пряталось в тени под серебристым капюшоном).
Эйкон закрыл глаза.
– Сверхсчастливые превратят нас в нечто нечеловеческое, – сказал он. – Или даже нет. В нечто менее человеческое. Но не слишком менее. У нас по-прежнему будет искусство, литература, любовь. Я немало времени провёл без боли – в целом это не так уж плохо. – Слова застревали в горле. Ему было очень страшно. – Ну ладно. Если остаться самими собой настолько важно, то у нас есть вариант. Вопрос лишь в цене. Принести в жертву детоедских детей…
… они на самом деле совсем как человеческие дети…
– … и тем самым спасти человечество.
Кто-то кричал: тонкий подавленный визг, непохожий ни на какой звук из тех, что Эйкон прежде слышал или хотел бы услышать. Возможно, Лорд Пилот, или Мастер Фэндома, или Инженер. Он не стал открывать глаза.
Прозвенел колокольчик.
– В-в-вызов с к-корабля С-с.. – выдавила Леди Сенсор из себя слова, как кислоту. – Сверхсчастливых, милорд.
Эйкон открыл глаза, но почему-то тьма не рассеялась.
– Принять.
Перед ним возникла Третья Леди Кирицугу. Её глаза расширились при виде Эйкона, но она промолчала.
Да, миледи, я не сверхсчастливо выгляжу.
– Человечество, мы ждём твоего ответа, – просто сказала она.
Лорд Администратор сжал переносицу, потёр глаза. Ну не абсурдно ли, что одному человеку приходится отвечать на такой вопрос. Ему хотелось спихнуть решение на комитет, на большинство голосов, на рынок – на что-нибудь не требующее ни от кого полной ответственности. Но эти способы не годились для управления кораблём в обычных обстоятельствах, и вряд ли сгодились бы в необычных. Он Администратор; он должен выслушать все аргументы, просуммировать их и вынести решение. Эксперименты показали, что никакая организационная структура из не-Администраторов не справится с тем, к чему он подготовлен и на что мотивирован; все работающие способы были просто включены в административную процедуру взвешивания аргументов.
Личное решение. Личная ответственность в случае ошибки. Абсолютная власть и абсолютная подотчётность, и никогда не забывайте второе, милорд, а не то вылетите с работы, как только вернётесь домой. Одна непростительная ошибка, милорд, и вся ваша лежащая на депозите зарплата за сто двадцать лет, источник столь приятно стабильного дохода, испарится, не успеете вы вздохнуть. Ах да – на этот раз будет платить ещё и весь человеческий род.
– Я не могу говорить от имени всего человечества, – сказал Лорд Администратор. – Я могу принять решение, но другие, возможно, решат иначе. Вы понимаете?
Третья Леди сделала лёгкий жест, как будто это ничего не значило.
– Вы – какое-то исключение среди других людей, принимающих решения?
Эйкон склонил голову.
– Ну… не особенно.
– Тогда ваш ответ будет сильным индикатором ответов других ваших коллег, – сказала она. – Трудно представить, что варианты ответа имеют в точности равный вес в вашем механизме принятия решений, несмотря на вашу неспособность высказывать предпочтения.
Эйкон медленно кивнул.
– Тогда…
Он перевёл дыхание.
Несомненно, любой вид, достигший звёзд, должен понимать Дилемму заключённого. Если вы не способны сотрудничать, вы разрушите ваши собственные звёзды. Как выяснилось, взорвать звезду очень просто. Человечество – самозванец рядом с Детоедами и Сверхсчастливыми. Человечество засекретило свою мощь от самого себя. Другие две расы просто не стали совершать глупость. Только таких и можно встретить между звёзд.
Сверхсчастливые сделали всё возможное для сотрудничества. Они максимально честно пошли навстречу. Людям оставалось лишь сделать то же самое.
– Что касается меня, я склонен принять ваше предложение.
Он не смотрел вокруг, не следил за реакцией остальных.
– Возможно, у человечества появятся к вам другие вопросы, – добавил Эйкон, – когда встретятся наши представители. Ваша технология опережает нашу.
Третья Леди улыбнулась.
– Мы, конечно, вполне положительно отнесёмся к таким просьбам. Если не ошибаюсь, наше первое послание вам гласило: “Мы любим вас и хотим, чтобы вы были сверхсчастливы”. Мы разделим с вами радость и будем вместе получать удовольствие.
Эйкон не мог заставить себя улыбнуться.
– Это всё?
– Корабль Детоедов, – сказала Третья Леди. – Тот, что не выстрелил в вас, хотя увидел вас первым. Значит ли это, что вы союзники?
– Что? – не подумав, произнёс Эйкон. – Нет…
– Милорд! – крикнул Исповедник. Но слишком поздно.
– Милорд, – голос Леди Сенсор надломился. – Сверхсчастливые выстрелили в корабль Детоедов и уничтожили.
Эйкон в ужасе уставился на Третью Леди.
– Сожалею, – сказала Третья Леди Кирицугу. – Но наши с ними переговоры провалились, как мы и предсказывали. Мы ничего им не должны и ничего не обещали. Теперь будет гораздо легче проникнуть в их туннельную сеть, когда мы вернёмся. Любая задержка причинит страдания их детям. Понимаете, милорд?
– Да, – сказал Эйкон подрагивающим голосом. – Понимаю, миледи кирицугу. – Ему хотелось протестовать, кричать, но война только начиналась, и это, возможно, могло спасти…
– Вы предупредите их? – спросила Третья Леди.
– Нет, – ответил Эйкон. Это было правдой.
– Трансформация Детоедов будет проведена раньше вашей. Мы оцениваем длительность этой операции в несколько недель вашего времени. Надеюсь, вы не против того, чтобы подождать. Это всё, – сказала Третья Леди.
И голограмма погасла.
– Корабль Сверхсчастливых уходит, – доложила Леди Сенсор. Она тихо плакала, но продолжала исполнять обязанности. – Они нацелены на вход в свой туннель.
– Хорошо, – сказал Эйкон. – Поехали домой. Мы должны отчитаться о переговорах…
Раздался невнятный рёв, будто чья-то глотка пыталась взломать стены конференц-рубки, и Лорд Пилот вырвался из кресла, выломал все наложенные им на себя крепления, и бросился вперёд.
Но Исповедник, который незамеченным стоял за спиной Эйкона, высунул из рукава маленький парализатор. Он один на корабле имел право применить это оружие в случае чьего-либо явного умопомешательства. Молниеносным движением Исповедник вскинул руку…
1. … и вырубил Лорда Пилота (гл. 6, “Последние слёзы”)
2. … и вырубил Лорда Эйкона (гл. 7, “Жертвенный огонь”)
6/8. НОРМАЛЬНЫЙ ФИНАЛ: ПОСЛЕДНИЕ СЛЁЗЫ
День настал.
Улицы древней Земли были забиты толпами людей, которые глядели в небо. Другие сгрудились перед окнами. Все они ожидали конца своих печалей.
Эйкон смотрел на толпу с высоты балкона в номере хорошо охраняемого отеля. Многие хотели с ним расправиться – и их можно было понять. Большинство лиц было искажено страхом, меньшинство – гневом; лишь очень немногие улыбались, и Эйкон предполагал, что они просто перестали держать себя в руках. Он не знал, на что сейчас похоже его собственное лицо.
На улицах было меньше народу, чем всего несколько недель назад. Об этом никто не сказал Сверхсчастливым. Те отправили посольский корабль “на случай, если понадобится неотложная помощь”, и он прибыл почти сразу по пятам “Невозможного”. Кораблю не дали ключей доступа к земной Сети и не позволили приземлиться. Это вызвало у Сверхсчастливых очень сильные подозрения, и посол изверг из себя стаю мальков для обследования всей сети человеческих туннелей…
Но если бы Сверхсчастливые узнали, они попытались бы остановить людей. Тем или иным способом.
В этом никто не хотел уступать, и неважно за какую цену. Люди должны были иметь выбор.
Четверть экипажа “Невозможного Возможного Мира” покончила с собой сразу, как только узнала о пакте и о его цене. Некоторые другие, как думал Эйкон, ждали только возвращения к своим семьям. Процент земного населения был… вероятно, выше. Правительство или то, что от него осталось, не опубликовало статистику. Можно было лишь видеть, как выносят тела из квартир – выносят в простых немаркированных ящиках, на случай если Сверхсчастливые ведут оптическую слежку.
Эйкон сглотнул. Страх уже высушил его собственную глотку – страх быть изменённым, стать не вполне собой… Он сознавал, что люди готовы на всё, чтобы избавить себя от этого страха – но в то же время не понимал самоубийц. Умереть – разве это меньшее превращение? Умереть не значит оставить мир и куда-то сбежать; умереть – значит одновременно превратить в ничто каждую частицу себя.
Многие родители сделали этот выбор за своих детей. Власти пытались им помешать. Если бы Сверхсчастливые узнали, им бы не понравилось. А кроме того, это было неправильно, ведь сами-то дети не могли настолько бояться мира без боли. Родители, убивая детей, вовсе не уходили куда-то вместе с ними. Правительство сделало всё возможное – издавало приказы, грозило конфискациями – но существует немного способов воздействовать на человека, решившего умереть.
Итак, скорее в виде правила, чем исключения, из квартир выносили тела матерей вместе с дочерьми, отцов с сыновьями.
Эйкон знал, что выжившие гораздо сильнее сожалеют об этом, ведь остались жить те, что были ближе к идеологии Сверхсчастливых…
Точно так же они сожалели бы о том, что не будут поедать крошечные тела младенцев.
Шум от многотысячного вдоха прошёл по толпе. Эйкон поднял глаза и увидел в небе рой кораблей, которые разлетались со стороны Солнца и туннеля в систему Гюйгенс. Даже на этом расстоянии они слабо поблёскивали. Эйкон догадался – и убедился, что прав, когда один корабль подлетел ближе – что это больше не пульсирующие уродцы, а плавно скользящие переливчатые кристаллы, намеренно созданные красивыми для глаз Детоедов и людей. Сверхсчастливые быстро выполнили свою часть сделки. Их новая эстетика уже соответствовала вкусам всех трёх миров.
Корабль приблизился и завис над головой. Он двигался тише, чем даже самые эффективные земные корабли, искрясь ярко и безмолвно. Не зная правды, можно было подумать, что так выглядит звезда в ночном небе с близкого расстояния.
Корабль висел над улицами, между зданиями.
Другие корабли, всё ещё в поиске целей, скользили над головой, как падающие звёзды.
Длинные, изящные переливчатые щупальца выросли из корабля, двинулись вниз к толпе. Одно протянулось к балкону, и Эйкон увидел, что на его конце обозначен контур двери.
Толпа не рассеялась, не разбежалась в панике. Крики замолкли, будто кто-то сильный обнял слабых и успокоил их. Пожалуй, этим можно было гордиться в последние секунды старого человечества.
Щупальце остановилось прямо перед Эйконом. Дверь, нарисованная на его кончике, отворилась.
Как ни странно, сейчас толпа смотрела на него.
Эйкон глубоко вздохнул. Ему было страшно, но…
Бессмысленно было стоять и продолжать бояться в ощущении своей жалкой никчёмности.
Он шагнул в дверь, в элегантную и хорошо освещённую прозрачную капсулу.
Дверь закрылась. Без звука, без дрожи капсула двинулась к инопланетному кораблю.
В самый последний раз Эйкон подумал обо всех своих страхах, о болезненном ощущении в животе и о переходящем в боль жжении в пересохшем горле. Он ущипнул себя за руку – сильно, очень сильно… И почувствовал предупреждающий стоп-сигнал.
“Прощай”, подумал Эйкон, и слёзы покатились по его лицу, как будто одно непроизнесённое слово – в самый последний раз – разбило его сердце.
КОНЕЦ
7/8. НАСТОЯЩИЙ ФИНАЛ: ЖЕРТВЕННЫЙ ОГОНЬ
Исповедник, который незамеченным стоял за спиной Эйкона, высунул из рукава маленький парализатор. Он один на корабле имел право применить это оружие в случае чьего-либо явного умопомешательства. Молниеносным движением Исповедник вскинул руку…
… и вырубил Лорда Эйкона.
Эйкон рухнул почти мгновенно, как будто почти все нитки, на которых он висел, уже были перерезаны, и лишь немногие удерживали тело на месте.
Страх, шок, ужас, простое удивление: с таким видом потрясённая конференц-рубка смотрела на Исповедника.
Из-под капюшона донеслись слова, которым было безусловно воспрещёно исходить из этой тени: слова приказа.
– Лорд Пилот, ведите нас обратно по туннелю в систему Гюйгенс. Стартуйте немедленно, мы в критической ситуации. Леди Сенсор, вы должны полностью перекрыть все коммуникации, кроме единственного канала под вашим прямым контролем. Мастер Фэндома, дайте мне ключи доступа к активам каждого существа на этом корабле. Нам понадобится капитал.
На мгновение конференц-рубка замерла в безмолвии и неподвижности. Каждый ждал, что кто-то другой что-нибудь сделает.
Потом…
– “Невозможный” стартовал, милорд, – сказал Лорд Пилот. Он снова выглядел здравомыслящим. – Каков ваш план?
– Он не твой лорд! – крикнул Мастер Фэндома. Его голос упал: – Простите, Исповедник, мне вовсе не показалось, что наш Лорд Администратор потерял рассудок. И вы – один из всех – не можете просто присвоить власть…
– Да, Эйкон был в здравом уме. Но он честный человек, который сдержал бы слово, а такого я не могу позволить. Что касается меня, я трижды отрёкся от своего звания, и я больше не Исповедник. – С этими словами бывший Исповедник сбросил капюшон.
В любое другое время эти слова, жест и открывшееся лицо вызвали бы шок вплоть до обморока. Но сейчас, когда на карте стоял весь человеческий вид, это показалось всего лишь интересным. Хаос уже вырвался на волю, безумие воцарилось в мире, и небольшой довесок уже не имел значения.
– Предок, – сказал Мастер, – вам дважды запрещено здесь командовать.
Бывший Исповедник сухо улыбнулся.
– Знаете, правила вроде этого существуют только в наших головах. А кроме того, – добавил он, – я не направляю будущее человечества в полном смысле слова. Я просто заслоняю его от пули. Это даже не совет и тем более не приказ. И это… разумно… чтобы именно я, а не кто-либо из вас, сделал эту работу…
– Да мать вашу в жопу ножницами, – сказал Лорд Пилот, – будем мы спасать человечество или нет?
В течение некоторого времени остальные раздумывали над ответом.
А потом Мастер вздохнул и наклонил голову в знак согласия с бывшим Исповедником.
– Я подчиняюсь вашим приказам… кирицугу.
Даже сам Кирицугу вздрогнул от такого обращения. Но у них было много работы и мало времени.
*
“Невозможный Возможный Мир” вернулся в систему Гюйгенс из своей знаменитой экспедиции, вынырнув из того самого беспрецедентно аномального туннеля. И тотчас, не медля ни секунды, выдал в эфир рыночный ордер.
Это уже нарушало с десяток законов. Если “Невозможный” сделал научное открытие, он должен был выложить результаты в открытый доступ, прежде чем выставлять на продажу. В противном случае он бы не нажился, а вызвал хаос. Участники рынка не стали бы иметь с ним дела; один только факт желания что-либо купить или продать был бы для них достаточной причиной не делать этого. Весь рынок застопорится, пока хеджеры будут теряться в догадках, какие научные данные скрывает экспедиция, и кто из конкурентов владеет инсайдерской информацией.
“Невозможный” игнорировал правила. Он передал условия нового контракта на прогноз с пометками СВЕРХЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ, БЛИЗКАЯ УГРОЗА и КОМАНДУЕТ ИСПОВЕДНИК. Неправомерное использование этих пометок повлекло бы крайне суровое наказание, вплоть до полной конфискации – зато любая из них гарантировала появление контракта на рынке прогнозов почти со скоростью света.
“Невозможный” разместил первоначальный ордер на контракт, обеспеченный почти всей суммой активов экипажа.
Текст прогноза гласил:
Через 3 часа 41 минуту туннель между Гюйгенсом и Землёй станет непроходимым.
Ещё через 30 минут все люди в этой системе погибнут.
Проход через систему будет с этого времени навсегда закрыт для людей.
(Нижеследующий текст не является частью условий контракта, но объясняет, почему оценка вероятности базовой гипотезы обладает высокой социальной значимостью:
ЧУЖИЕ. САЖАЙТЕ ДЕТЕЙ НА ВСЕ КОРАБЛИ И УЛЕТАЙТЕ! УМАТЫВАЙТЕ ИЗ ГЮЙГЕНСА ПРЯМО СЕЙЧАС!)
Системе Гюйгенс почти хватило времени на вдох и выдох.
А потом рынок сошёл с ума, и каждый одинокий трейдер подсчитывал свои шансы, а каждый семейный бросал работу и вёз детей в космопорт.
– Шесть, – бормотал Мастер Фэндома, – семь, восемь, девять, десять, одиннадцать…
В конференц-рубке возникла голограмма – вызов от Президента Центральной Расчётной Палаты Гюйгенса. Президент просила (или, лучше сказать, требовала) разговора с Лордом Администратором “Невозможного Возможного Мира”.
– Соедините, – сказал Лорд Пилот, который занимал кресло Эйкона с того момента как Кирицугу помазал его на марионеточное царствие.
– Чужие? – спросила Президент, а потом её взгляд остановился на униформе Пилота. – Вы не Администратор.
– Наш Лорд Администратор под успокоительным, – ответил вместо него Кирицугу. На нём снова был капюшон Исповедника, во избежание лишних объяснений. – Он испытал более сильный стресс, чем любой из нас…
Президент сделала короткий резкий жест.
– Объясните этот контракт. Если это какое-то мошенничество, вам всем достанется веселья, пока не остынет последнее солнце!
– Мы прошли по аномальному туннелю, – сказал Лорд Пилот, – и обнаружили на том конце новую звезду. Другим словами, миледи Президент, аномалия возникла из-за вспышки новой и потому проявилась во всех туннелях из той системы. До сих пор мы не встречали инопланетян, но это из-за низкой вероятность наткнуться на отдельную колонизованную ими систему. Может быть, существует даже туннель прямо из этой системы в чужую колонию, но мы не знаем, который, а открывать новые туннели слишком накладно. Новая звезда сработала как сигнал общего сбора, миледи Президент. Вероятность встретиться с чужими напрямую мала, но вероятность того, что у нас с ними есть как минимум один общий сосед, оказалась значительно выше.
Президент побледнела.
– И эти чужие враждебны.
Лорд Пилот непроизвольно глянул на Кирицугу.
– Наши ценности несовместимы, – сказал тот.
– Да, можно и так сказать, – подтвердил Пилот. – И к сожалению, миледи Президент, они технологически существенно выше нас.
– Лорд… Пилот, – сказала Президент, – вы полностью уверены, что чужие намерены уничтожить человечество?
Лорд Пилот улыбнулся очень тонко, очень невыразительно.
– Несовместимые ценности, миледи Президент. У них очень развиты биотехнологии. На этом и остановимся.
Пот тёк по лбу Президента.
– А почему тогда они позволили вам уйти?
– Мы сочинили для них правдоподобную ложь, – просто сказал Лорд Пилот. – Одна из причин их высокого развития – они не слишком-то разбираются в обмане.
