Текст книги "Втайне от всех (СИ)"
Автор книги: Элиана Шелль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава 10
Открываю глаза, когда за окном уже вовсю светит солнце, пробиваясь лучами через неплотную ткань штор. Головная боль и ломота в теле тут же напоминают о себе. На часах – почти десять утра. Первые мгновения никак не могу осознать, какой сегодня день недели и почему я сплю до сих пор. Память возвращается вспышкой: четверг! Проспала! Но сил подняться нет – жуткая слабость, и знобит не по-детски. Беру с прикроватной тумбы телефон, на экране – два пропущенных звонка от моего руководителя. Набираю его номер.
– Игорь Валентинович, доброе утро, – хриплю в трубку, не узнавая своего голоса. – Извините, пожалуйста, я себя очень плохо чувствую, температура.
– Аврора, здравствуй! Хорошо, что позвонила, а то мы уже начали беспокоиться. – С начальником мне повезло, ни разу не слышала, чтобы он на кого-то повышал голос, такой нечастое сочетание «человечный руководитель». – Ты вот что, отлежись, даю тебе пару дней. Если не полегчает, бери больничный.
– Спасибо большое, до свидания! – благодарю начальство и тут же проваливаюсь в сон.
Следующий раз прихожу в себя, когда за окном уже темно. На часах светятся белым цветом цифры 23:17. В горле пересохло. Еле отрываю себя от кровати и кое-как доползаю на дрожащих ногах до кухни. В голове – полный туман, мне холодно, ноги ледяные, плотнее закутываюсь в махровый халат. Включаю чайник и открываю холодильник в поисках малинового варенья – палочки-выручалочки в подобных случаях. Щедро накладываю несколько ложек в бокал и наливаю кипятка. С наслаждением выпиваю горячий морс до дна. Достаю из шкафчика аптечку, нахожу градусник и ложусь. Выждав время, смотрю на ртутный столбик, который замер на тридцати девяти. Заставляю себя еще раз встать, выпить жаропонижающее и, натянув шерстяные носки, опять укладываюсь в постель.
Просыпаюсь в пятнадцать минут четвертого мокрая как мышь. Снимаю банный халат, натягиваю любимую длинную футболку, повторяю историю с малиновым морсом и снова заваливаюсь в кровать – кажется, стало немного полегче. Опять засыпаю…
Очередное мое пробуждение наступает в одиннадцать часов дня. Яркий солнечный свет заливает спальню, я чувствую себя отдохнувшей и выспавшейся, мне однозначно лучше. Измерив температуру, с облегчением выдыхаю: тридцать семь и два – отлично! Отпустило.
На телефоне обнаруживаю пропущенный вызов от мамы, перезваниваю и успокаиваю, что у меня все в порядке. Далее открываю поступившие сообщения: рабочий чат, Вероника, несколько сообщений от Николая и от моего Лихоманца. Подруга и мужчины встревожены моим молчанием. Отвечаю Нике и Николаю, что кризис миновал, иду на поправку. Тут же вспоминаю про свои опасные раскопки – пришло время изучить найденное и сообщить вечером полуночному собеседнику о результатах.
Приведя себя немного в божеский вид, беру в коридоре валяющийся со среды рюкзак. Так-так, что у нас там…
* * *
Мешочек номер один.
Высыпаю на белый лист его содержимое. Несколько похожих по форме на кристаллы прямоугольных камешков-брусочков неоново-голубого цвета, они светятся и бликуют в солнечных лучах, я не могу оторвать глаз от этой красоты. Беру один и рассматриваю его на свет – завораживающе! Интересно, что же это за волшебные камни? Напоминают изумруды, но больше голубоватые, а при дневном свете даже аквамариновые. Наверное, не стекляшки. Иначе зачем бы их прятать…
Кисет номер два, до которого в тот вечер у меня руки не дошли. С трудом достаю что-то округлое и с изумлением рассматриваю, поворачивая находку из стороны в сторону – неужели настоящее? В моих руках лежало дивной красоты яйцо Фаберже! Золотое, украшенное бриллиантами, сапфирами, жемчугом и синей эмалью, на коротком витом основании. Трясущимися от волнения руками аккуратно прячу ювелирное изделие обратно в бархатный мешочек. Ого?! Вот так находки!
Так, еще у нас папка, поглаживаю пальцами ее приятную бархатную поверхность. Совсем тоненькая, в ней всего несколько листов печатного текста – банковский договор на открытие какого-то счета на Кипре. В подробности я решаю не углубляться – мне это совершенно ни к чему, меньше знаю – спокойнее жить. Ясно одно: за все это можно лишиться жизни в два счета!
Во что я вляпалась?!
К вечеру температура приходит в норму, я чувствую себя прекрасно, даже непонятно, что это со мной было – какая-то горячка.
Ночью возобновляется наша переписка и мой таинственный Лихоманец получает увесистую порцию новостей: о произведенных раскопках, моей болезни и итогах найденного. Он удивляется находкам, обо всем подробно расспрашивает, поэтому наше общение затягивается до рассвета.
Утром я еле просыпаюсь, но отправляюсь на работу. Рабочий день выдается трудным, к тому же не последнюю роль играет мой недосып, и вечером дома, удобно расположившись на диване у телевизора, я незаметно для себя засыпаю.
Каково же мое удивление наутро, когда я не обнаруживаю ни одного сообщения от ночного собеседника. Такое случается впервые за все время нашего общения!
В течение дня в голове крутятся вопросы, ответов на которые у меня нет. Единственное, что я могу предположить, это то, что у него что-то случилось.
И вот в двенадцать ночи я сижу на кровати, сжимая мобильник в ожидании сигнала цикады, но так его и не дожидаюсь. Ни в эту ночь, ни в последующие мой собеседник на связь не выходит. Мои попытки по отправке сообщений с вопросами на последний его номер не увенчаются успехом: сообщения не доставлены.
Я ощущаю чувство потери, с которым сложно смириться.
Первое время я взвинченная, меня многое раздражает, неопределенность мучает. Никто не может понять, что со мной происходит, а я никому ничего не могу объяснить, потому что наше общение я скрывала от всех.
Не зная, что делать с найденным в тайнике, в один из вечеров я складываю все в одну из коробок и задвигаю вглубь кладовки – с глаз долой.
Глава 11
Три месяца спустя
Николай как будто что-то чувствует и активизируется в своих ухаживаниях: кроме выходов в люди дарит цветы и разные вкусности. Я принимаю знаки внимания, но в глубине души чувствую, что это неправильно. Я ничего не могу поделать с собой, осознавая, что влюблена в своего Лихоманца. И даже несмотря на его молчание, не могу забыть о нем.
В один из летних вечеров, мы прогуливаемся с Николаем по набережной, наблюдая невероятный закат. В это время здесь многолюдно: на детских площадках аншлаг, изогнутые деревянные шезлонги облюбовала молодежь, кому не хватило места, сидят прямо на зеленых лужайках, парочки и целые семьи курсируют в разных направлениях. Солнце медленно погружается за горизонт, окрашивая небо завораживающей палитрой розовых, фиолетовых, оранжевых и голубых красок. Облака принимают самые фантастические формы и цвета, отражаясь в реке. Я останавливаюсь, это зрелище заставляет меня на мгновение забыть о повседневных заботах и просто наслаждаться красотой природы. Николай отвлекает меня от созерцания:
– Аврора, у реки почти никого нет и скамейки свободны, идем туда?
Я с радостью соглашаюсь, потому что новые кроссовки намяли мизинец, и мне требуется небольшой отдых.
Когда мы спускаемся к воде, Николай неожиданно берет мои руки в свои. Я вижу его волнение, но не успеваю ничего спросить, как он начинает сбивчиво говорить, пожимая мои пальцы:
– Аврора, я… долго ждал. И я не хотел на тебя давить, но… сегодня решил поговорить. Серьезно поговорить, – он делает короткую паузу, переводя дыхание. – Извини, я не мастер красивых речей… С самой первой нашей встречи я постоянно думаю о тебе и считаю, что ты именно та женщина, с которой я хотел бы прожить всю свою жизнь.
Его слова застают меня врасплох. Понимаю, что должна быть честной с ним, но не могу подобрать нужных слов, чтобы все объяснить.
– Николай, я…
– Прошу, не перебивай, я и сам собьюсь, с разговорами у меня не очень. Так вот…
Действительно, впервые он говорит так много. И я внутренне напрягаюсь, боясь услышать продолжение.
– Так вот, – еще раз повторяет он, не отрывая взгляда от меня. – Я прошу тебя стать моей женой.
«Вот тебе бабушка и Юрьев день! – вдруг говорит мое внутреннее я голосом моей прабабушки. – Картина называется „Приплыли“».
О, не-е-ет! Едва не вырывается у меня вслух. Что же делать? Что и как сказать, чтобы не обидеть?
– Николай, я в растерянности… – аккуратно подбираю слова. – Я очень тебе благодарна за твое внимание, за твою заботу и, наверное, мне нужно было сказать это раньше, но я… не испытываю таких чувств, что ты испытываешь ко мне.
* * *
– Я тебе неприятен? – Николай смотрит на меня в упор, я вижу, насколько он внутренне напрягся и даже как-то собрался.
– Нет, что ты! Ты мне очень симпатичен, ты добрый и внимательный…
– Ты думаешь, я буду плохим мужем?
– Нет, ну почему? Я считаю, что ты будешь хорошим мужем…
– Тогда я не понимаю, что не так? – Выпрямляется и шумно вдыхает носом.
– Дело в том… – я решаю поделиться с ним частью своей тайны, очень надеясь, что он сможет меня понять. – Николай, прости меня, но я люблю другого, – выдыхаю я, набравшись смелости.
С минуту он молчит, видимо, переваривая информацию, но взгляда от меня не отводит.
– И кто же он? – наконец выдавливает, играя желваками и отпуская мои руки на свободу.
Так. Теперь самое сложное: как-то все объяснить…
– Коль, дело в том, что… я сама не знаю, кто он. Просто собеседник. Виртуальный, – произношу я, взвешивая каждое слово и наблюдая, как меняется выражение лица мужчины с расстроенного на удивленное. – Да. Я понимаю, что в это трудно поверить, но это так.
Николай подходит к самому краю берега, наклоняется, берет камень и запускает его по воде. Каменная лягушка подпрыгивает по поверхности несколько раз, прежде чем уходит на дно.
– Твои родители знают? – спрашивает, не поворачиваясь ко мне.
Носком ботинка подковыривает второй камень, поднимает его и повторяет трюк.
– Нет. Никто не знает, – отвечаю, наблюдая за летящими камнями и движениями мужчины.
– Аврора, а тебе все это не кажется каким-то… – он запинается, видимо, подыскивая приличное слово, – несерьезным?
– Наверное, со стороны это так и выглядит, но мы общаемся уже долгое время, и за этот период можно понять, что это за человек, – усаживаюсь на скамью.
– А зачем так долго виртуально общаться? – оборачивается, глядя на меня с недоумением. – Почему не встретиться и не общаться вживую?
Обсуждать с Николаем эту тему я не хочу и не собираюсь упоминать о том, что мой собеседник сидит в тюрьме.
– Он сейчас находится в длительной командировке, – сообщаю информацию, близкую к правде.
– И когда он вернется?
– Через несколько месяцев.
– А ты уверена, что он не обманывает тебя? Что он рассказывал о себе? Почему ты ему веришь? – сыплются на меня вопросы один за одним.
– Мы говорили в основном на общие темы, практически не рассказывая о себе, я просто верю ему и все.
– Странно… – хмурясь, отмечает Николай и медленно подходит ко мне. – Аврор, все это очень странно, мягко говоря. Тебе не кажется?
– Может быть, – пожимаю я плечами и перевожу взгляд на последние краски заката, хотя о закате я сейчас думаю в самую последнюю очередь.
– У вас это взаимно? – спрашивает Николай, пристально вглядываясь в мои глаза.
Опускаю свои, не выдерживая его пристальный взгляд, и вдруг пронзает мысль, что я могу только предположить, что интересна моему собеседнику, но не факт, что у него есть ко мне какие-то сильные чувства.
– На эту тему мы не говорили…
– Хм… – Николай возводит глаза к небу, словно прося у высших сил терпения.
Проходит минута, он задумчиво потирает подбородок, и на моих глазах с его лица уходит выражение напряжения и огорчения.
– Аврор, послушай, – и он как будто на что-то решается. – Я – реальный человек, ты почти все знаешь обо мне и моей семье.
– Коля, но мы же не любим друг друга! – возражаю я и вскакиваю в порыве эмоций.
– Аврора, я прошу тебя – не отказывай мне сейчас, – он снова берет мои руки в свои. – Если тебе нужно время, я подожду столько, сколько потребуется. Любовь – это необъяснимая субстанция. Сегодня ее нет, а завтра – есть. Тем более у нас есть симпатия, а такие браки гораздо крепче, чем те, которые по любви – это даже ученые подтверждают. Зачем тебе непонятный журавль в небе? – приводит он последний довод, и я… тяжело вздыхаю.
«Да прав он, что вздыхать-то…» – как всегда «вовремя» оживает внутренний голос.
Глава 12
Знойный август плавно перетекает в жаркий сентябрь. В воздухе витает предчувствие грядущих осенних перемен, но солнце продолжает радовать нас своими ласковыми лучами, создавая иллюзию продолжающегося лета.
Я отрываюсь от монитора и наблюдаю в огромное окно, как огненный шар медленно скрывается за новенькими высотками.
Звонок мобильного отрывает меня от наблюдения, с удивлением слышу в трубке взволнованный и раздраженный голос соседки:
– Аврора, ну это же просто невозможно! У меня давление, я прилегла, а у вас то какие-то хождения, то что-то двигаете, то что-то падает. У тебя что, ремонт?
Я мгновенно напрягаюсь.
– Алла Генриховна, извините, но никакого ремонта у меня нет, и я на работе. Но… спасибо, что позвонили.
– Пожалуйста. Вы уж разберитесь, что у вас там происходит!
– Да-да, конечно!
Меня накрывает чувство тревоги и, отпросившись у своего начальника, я мчусь на всех парах домой.
Лифт доставляет меня на нужный этаж, и вот я у своей квартиры. С опаской дергаю за ручку – закрыто, но ключ не двигается в скважине ни вправо, ни влево. Помучившись с ним пару минут, я прижимаюсь вспотевшим лбом к двери. Что за ерунда? Вытаскиваю его и с силой вгоняю в железное нутро еще раз – эта попытка оказывается удачной – ключ поворачивается.
В растерянности таращусь на бедлам в моем жилище.
Квартира перевернута вверх дном: мебель сдвинута, вещи раскиданы, ящики вытряхнуты, дверцы шкафов раскрыты настежь. Кажется, что здесь пронесся ураган, оставив за собой хаос и разрушения, как в той Калифорнии.
На полу валяются книги, одежда, бумаги – все смешано в одну кучу. На кухне посуда вывалена из шкафчиков, и холодильник открыт, словно и в нем пытались что-то найти.
В спальне кровать разорена: одеяло с распоротыми подушками и матрасом валяются на полу. Ящики комода выдвинуты, а их содержимое разбросано по комнате.
Я оторопело смотрю на весь этот кошмар и чувствую, что что-то не так…
Телевизор, ноутбук и несколько золотых украшений – остались неприкосновенными. Какие-то странные воры… Что же им было нужно?
И тут на меня снисходит озарение: находки из тайника!
Кидаюсь к кладовке.
Двери ее распахнуты. Налетчики выкинули и распотрошили все, что находилось внутри: мешки с теплыми вещами, пакеты со всякой всячиной, обувь. Но все мое внимание приковано к разорванным и смятым коробкам. Среди них не удается найти подарочный короб с чайным сервизом, в который я припрятала пакет с кладом. Ни осколков сервиза, ни кусков оберточной бумаги – ничего!
Нет, нет, НЕТ!!!
* * *
Меня бросает в жар.
Что же теперь делать?!
Становится трудно дышать, взгляд бесцельно блуждает по разгромленному дому. Провожу ледяной ладонью по лицу, отводя пряди волос назад.
«Давай-давай, раскинь мозгами, – просыпается ехидный внутренний голос. – Влезла ты во все это, а теперь расхлебывай! Кто это мог быть? Как они на тебя вышли? Как узнали, что это ты выкопала тайник? А может, стоит порадоваться, что тебя не было дома в тот момент? А то лежала бы сейчас бездыханным трупом посреди этого бардака!»
Все это повергает меня в шоковое состояние: нервное возбуждение сменяется слабостью, я оседаю на пуфик, прислонившись к стене, и закрываю глаза, чувствуя себя беспомощной, растерянной и уязвимой… Как никогда я испытываю потребность в моральной поддержке и дружеском совете, но в подобной ситуации ни к кому не могу обратиться. Легко представляю, как мама хватается за сердце и корвалол, а Вероника просто крутит пальцем у виска – конечно, ведь только я обычно вляпываюсь в такие истории. Николаю я и так рассказала больше, чем следовало. Но это его почему-то не оттолкнуло, он все равно желал на мне жениться, – какая жалость.
Звонок мобильного разрывает тишину внезапно, как выстрел, и я пружиной взвиваюсь с мягкого сиденья.
Прижимая руку к колотящемуся сердцу, наклоняюсь к сумке с трезвонящим телефоном. Нахожу его, пытаясь унять дрожь в руках. На экране высвечивается «Мама», я опять без сил плюхаюсь на пуф.
– Мам, привет.
– Доча, у меня такая новость! Обалдеешь! – Не скрою, радостно-возбужденный голос мамы действует на меня в данный момент как успокоительное – я не одна, слезы наворачиваются на глаза. На заднем плане я слышу многоголосье, детский визг и смех. – Ты не занята?
– Совершенно свободна, – голос мне не подчиняется, звучит вяло и монотонно, по щеке скатывается слеза.
– А что у тебя с голосом? – мамину чуйку не проведешь. – Что-то случилось?
– Ничего страшного, просто немного устала, – пытаюсь успокоить ее, но голос предательски дрожит.
– Слушай, я тебе давно говорю, может, стоит поменять такую работу? – мама в своем репертуаре.
– Мам, ну… – мне сейчас совершенно не до обсуждений.
– Хорошо, хозяин – барин. Я что звоню-то! Ты представляешь, сегодня к нам из Ульяновска нагрянула целая орава родственников с детьми во главе с тетей Пелагеей! Мы с отцом мотались в аэропорт их встречать, думала, у меня сердце остановится, пока мы их всех погрузили! Пришлось еще две машины такси вызывать! – Слушаю маму и вроде по словам она не очень довольна, но голос ее радостно так звенит. – Да-да, я сейчас! – громко говорит она кому-то мимо трубки. – Аврор, мне надо бежать, мы тут суетимся на кухне. А ты давай завтра к нам после работы, я испеку твой любимый «Наполеон».
– Мам, работы много, я не…
– Ой, ну перестань, доча, – прерывает меня мама. – У тебя всегда много работы. Отказы не принимаются, тетя Пелагея тебя не простит, ты же ее знаешь! – мама усмехается и последние слова произносит приглушенно в трубку. – Ах, да! Мы с отцом заезжали к тебе за чайным сервизом, и там в коробке лежит какой-то белый пакет с папкой…
Мама еще что-то говорит, но я даже не пойму что.
Господи! Да неужели?!
– Мамочка моя! – я ликую от счастья. – Да это самая потрясающая новость за сегодня!
Я не могу поверить!
Ощущаю, как жизнь ко мне возвращается, руки теплеют, усаживаюсь поудобнее.
– Ты про тетю Пелагею?
– Про сервиз, мам! – говорю ей, улыбаясь и вытирая высыхающие дорожки от слез. – И приезду Пелагеи я тоже рада, – господи, да я сейчас рада всему, чему только возможно!
– И что в этом такого замечательного? – мама никак не возьмет в толк, в чем причина моей буйной радости.
– А то, мам, что мне дали на хранение этот пакет, в общем, при встрече расскажу, – уклончиво отвечаю я. – И вдруг нет ни коробки, ни пакета. Представь себе, как я перепугалась.
– Могла бы не пугаться, а сразу мне позвонить. Ты же знаешь, у меня тоже есть ключи от твоей квартиры, – маме и не объяснить того, что я пережила за эти полчаса.
Какое счастье, что родители опередили жуликов!
– Мам, – улыбка не сходит с моего лица. – Я обязательно завтра приду!
Глава 13
«Привет. Аврора, я сейчас заеду за тобой, дождись меня», – приходит сообщение от Николая.
«Хорошо», – отвечаю я, не вдаваясь в детали.
И через двадцать минут мужчина встречает меня у проходной с нежными махровыми колокольчиками в руках.
– Привет, Коль, – сдержанно улыбаюсь. – Спасибо, ты меня балуешь, – принимаю букет, какой женщине не приятно получать цветы?
– Не балую, а хочу тебя порадовать, – с полуулыбкой он посматривает на меня и предлагает свой локоть.
– Прогуляемся?
– Да, но позже. Идем к машине.
– Опять что-то придумал? – Бросаю в его сторону озорной взгляд.
– Небольшая прогулка, и мне нужно с тобой поговорить.
– Опять? – мгновенно вскидываюсь я. – Ты же сказал, что не будешь давить!
– Успокойся, – он примирительно кладет свою ладонь на мою. – Это не про свадьбу.
– А, извини… – вздыхаю с облегчением. – Что-то я на взводе последнее время. Столько всего произошло… – Нервы расшатаны не на шутку.
«Кажется, ты превращаешься в какую-то неуравновешенную особу, – высовывается со своим скептическим замечанием противный внутренний голос. – Вспыхиваешь, как порох. Скоро от тебя шарахаться будут».
– А что у тебя произошло? – мужчина обеспокоенно заглядывает в мои глаза.
– Ничего страшного, – отмахиваюсь я и, приблизившись к авто, берусь за ручку. – Просто то одно, то другое, не бери в голову.
Город медленно погружается в сумерки, повсюду зажигаются фонари. За последние годы он очень изменился, похорошел! В дороге я с восхищением разглядываю мелькающие за окном виды: подсвеченные иллюминацией фонтаны, памятники, театр с дворцом Дворянского собрания.
«Ауди» идет, плавно покачиваясь, словно на воздушной подушке. Звучит спокойная джазовая мелодия, и я постепенно успокаиваюсь, забывая обо всех своих тревогах.
Просыпаюсь от того, что машина тормозит. Резко поднимаю голову и оглядываюсь вокруг.
– Ой, Коля, прости, – говорю я, потирая глаза, и выпрямляюсь на сиденье.
– Аврора, а я даже рад, что ты отдохнула, – задумчиво говорит он, пристально глядя на меня. Затем аккуратно убирает упавшую прядь моих волос с лица, нежно, едва касаясь пальцами. – Когда ты спишь, то выглядишь такой беззащитной, что мне хочется обнять тебя и… – не закончив фразу, он неожиданно наклоняется и накрывает мои губы. И что еще более удивительно, я не испытываю при этом никаких неприятных ощущений.
Его поцелуй нежный и ненавязчивый, со вкусом мятной свежести, нет в нем ничего чужого и чуждого…
* * *
После короткого мгновения он резко отстраняется, устремляя свой взгляд в темноту лобового стекла.
– Извини, не смог удержаться, – произносит Коля, все также не поворачивая головы.
Становится его немного жаль: молодой мужчина ухаживает за мной уже больше полугода, а так ни разу даже и не поцеловал.
Да у него просто безграничное терпение, а я веду себя как мучительница какая-то!
«Что есть, то есть», – опять прорезается внутренний голос.
– Все в порядке, – не сдержав улыбки, говорю я, решая не развивать эту тему. Посмотрев еще раз по сторонам, замечаю в свете фар берег реки или водоема. – А где мы?
– Решил показать тебе любимое с детства место, куда я приезжал раньше с родителями, а теперь вот решил с тобой. Правда, сейчас уже темно, но здесь так красиво и тихо. Своего рода перезагрузка после шумного города. Может быть, в выходной как-нибудь доедем сюда. Вместе. Посмотришь при свете дня.
Я выхожу из машины и подхожу ближе к кромке воды. Откуда-то из кустов доносится неназойливое пение одинокой птицы. Ее звонкий голос далеко разносится среди глухой тишины.
– Как легко дышится. – Вдыхаю полной грудью свежий воздух.
– Да, это озеро находится в сосновом бору. Мы случайно на него наткнулись с отцом, ведь он у нас заядлый грибник. Где мы только с ним не были! А сколько километров намотали – и не сосчитать. И однажды забрели сюда. На противоположном берегу, в самой чаще, стоит очень старая сторожка. Надеюсь, она все еще цела, построили ее очень давно, а в те времена все делали основательно, на века. Несколько лет назад тут пропилили проезд до самого озера. Может быть, что-то планировали, но передумали… В общем, дорога пока не заросла, проехать еще можно, но место это так и остается безлюдным. Сколько раз мы тут были с отцом, но ни разу ни с кем ни встретились. Глушь. Аврора, – спохватывается Николай, словно выныривая из воспоминаний. – Что-то я разболтался. Пойдем в машину, пока ты не продрогла.
Приобнимая меня за плечи, ведет к автомобилю. В салоне уютно, Николай не глушил двигатель, протягиваю руки к потокам теплого воздуха, шевеля слегка озябшими пальцами.
– Коль, а о чем ты хотел со мной поговорить? – вспоминаю я.
– А, точно! Совсем забыл! – хлопает руками по рулю. – Мне нужна твоя помощь, скорее, совет. Мои провели рокировку, – усмехается он. – Бабушка переехала жить к родителям, а я – в ее квартиру. Но мне требуются идеи по ремонту: обои выбрать, плитку и прочее. Поможешь? – он бросает взгляд на меня, как мне кажется, с надеждой.
А я не нахожу в себе какого-то внутреннего протеста, почему бы и нет?
Улыбаюсь и коротко киваю.
– Можем заехать в строительный супермаркет прямо сейчас, – подтверждаю серьезность своих намерений.
– Правда? Я только рад этому буду! – мужчина с довольным видом выжимает педаль газа, и направляет «ауди» в обратный путь.
Мы катимся через ельник, и даже в темноте Николай уверенно ведет машину, хорошо зная эти места. К тому же нам помогает луна, которая выползает из-за леса и медленно поднимается над макушками деревьев, освещая лесную чащу.
Вскоре среди сосен мелькает несколько огней, сквозь приоткрытое окно доносится лай собак.
– Коль, неужели тут кто-то еще живет? – удивляюсь я.
– Наверное, дачники, – пожимает плечами.
– И не страшно им в такой глуши? – с сомнением оглядываю несколько выхваченных светом фар домишек.
– Да тут до трассы всего километр, чего бояться-то? – Николая забавляет моя боязливость.
– Ну, не знаю… Я все-таки городской житель.
– Просто сейчас уже темно, а днем тут все выглядит иначе, – уверяет меня мужчина.
Дорога уводит нас влево, петляя зигзагами через лес. И через несколько минут сквозь деревья я вижу фонари и мелькающие огни фар.
Преодолев на скорости небольшой участок автомагистрали, мы сворачиваем на дорогу, ведущую нас к цели путешествия.
