Текст книги "Что случилось после того как Нора оставила мужа, или Столпы общества"

Автор книги: Эльфрида Елинек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Что случилось после того как Нора оставила мужа, или Столпы общества

Действие пьесы происходит в 1920-е годы. Детали костюмов, однако, могут указывать на присутствующие в пьесе «прыжки во времени»: прежде всего, в будущее.

Нору обязательно должна играть актриса, способная выполнять акробатические номера и умеющая танцевать. При этом неважно, выглядит ли исполнение гимнастических эпизодов «профессионально». Нора вполне может казаться немного неловкой.

Ева должна производить впечатление отчаявшейся и циничной женщины.

Действующие лица:

Нора Хельмер

Директор по персоналу

Работницы

Ева

Десятник

Секретарша

Консул

Вейганг

Господин

Секретарь

Министр

Анна-Мария

Торвальд Хельмер

Фрау Линда

Крогстад

1

Кабинет директора по персоналу. Директор сидит за письменным столом, Нора кокетливо крутится рядом, касается окружающих предметов, – то присаживается ненадолго, то вдруг вскакивает и кружит по комнате. Подобная игривость выглядит странно, так как одежда на ней довольно потрепанная.

Нора. Я не из тех женщин, которых оставляют мужья. Я сама оставила мужа, а такое случается гораздо реже. Я – Нора из одноименной пьесы Ибсена. В настоящий момент я спасаюсь из запутанной душевной ситуации бегством в профессию.

Директор. На моем примере вы можете убедиться, что профессия – это не спасение, а дело всей жизни.

Нора. Но я пока не готова пожертвовать жизнью! Я стремлюсь к личной реализации.

Директор. Вы умеете выполнять какую-либо работу?

Нора. У меня есть навыки ухода за старыми, немощными, слабоумными, больными и детьми.

Директор. Но у нас здесь нет старых, немощных, слабоумных, больных и детей. В нашем распоряжении станки. Работая за станком, человек должен сначала превратиться в ничто, и только после этого он снова сможет стать чем-то. Правда, я с самого начала выбрал более сложный путь карьерного роста.

Нора. Я хочу избавиться от имиджа сиделки, это я твердо вбила себе в голову. Как выделяется эта прелестная штора на фоне мрачных, казенных стен! Только сейчас, освободившись из пут брака, я начинаю понимать, что даже неодушевленные предметы имеют душу.

Директор. Работодатели и доверенные лица должны защищать свободное развитие личности занятого на предприятии работника и способствовать этому. У вас есть документы об образовании?

Нора. Мой муж точно выдал бы мне свидетельство хорошей хозяйки и матери, но в последнюю секунду я это свидетельство прохлопала.

Директор. Нам необходимы рекомендации третьих лиц. Может быть, вы знакомы еще с кем-нибудь?

Нора. Нет. Мой муж хотел, чтобы я вела хозяйство и не общалась с кем попало, потому что женщина не должна смотреть по сторонам, ей можно заглядывать только себе в душу или взирать снизу вверх на мужа.

Директор. Официально ваш муж не являлся начальником, как я, например.

Нора. Нет, он был начальником! В банке. Я вам дам совет: не позволяйте работе ожесточить вас, как это произошло с моим мужем.

Директор. Одиночество там, на вершине, всегда ожесточает. Почему вы сбежали?

Нора. Я хотела на рабочем месте пройти путь развития от объекта к субъекту. Возможно, в моем лице дополнительный луч света озарит мрачный фабричный цех.

Директор. В наших помещениях светло, и они хорошо проветриваются.

Нора. Я хочу поднять на новую высоту человеческое достоинство и неотъемлемое право личности на свободное развитие.

Директор. Поднимать вы вообще ничего не сможете, поскольку ваши руки будут заняты более важным делом.

Нора. Главное – я стану человеком.

Директор. Мы задействуем исключительно людей; кого-то из них можно так назвать с большим правом, кого-то с меньшим.

Нора. Я должна была покинуть свой дом, чтобы стать человеком.

Директор. Многие из наших сотрудников женского пола с удовольствием отправились бы за сотни километров, чтобы найти себе дом. Зачем вам понадобилась чужая обстановка?

Нора. Потому что свою я изучила прекрасно.

Директор. Вы умеете печатать на машинке?

Нора. Я могу выполнять работу секретаря, вышивать, вязать, шить.

Директор. На кого вы работали? Название фирмы, адрес, номер телефона.

Нора. Частным образом.

Директор. Частная работа не равнозначна работе в обществе. Когда вы начнете работать в обществе, вы сможете избавиться от своего положения объекта.

Нора. Я думаю, что особенно подхожу для необычных заданий. Обычное я всегда презирала.

Директор. Почему вы думаете, что созданы для необычного?

Нора. Потому что я женщина, внутри которой происходят сложные биологические процессы.

Директор. И какова же ваша квалификация в той области, которую вы называете необычной?

Нора. По своей сути я очень ласковая и художественно одаренная.

Директор. Тогда вам следует снова вступить в брак.

Нора. Я – ласковая бунтарка, я не простая личность, а многогранная.

Директор. Тогда вам не следует снова вступать в брак.

Нора. Я пытаюсь найти себя.

Директор. Работая на фабрике, каждый раньше или позже находит себя, один здесь, другой там. К счастью, мне не нужно работать на фабрике.

Нора. Я боюсь, при работе за станком мой мозг вряд ли будет по-настоящему востребован, мне трудно с этим смириться.

Директор. Ваш мозг нам не нужен.

Нора. В моем браке ему не находилось применения, и я, собственно, рассчитывала, что теперь…

Директор(перебивает). У вас здоровые легкие и глаза? Есть ли у вас больные зубы? Боитесь ли вы сквозняков?

Нора. Нет. Я следила за своим телом.

Директор. Тогда вы прямо сейчас можете приступать к работе. Есть ли у вас другие навыки, о которых вы забыли упомянуть?

Нора. Я уже много дней ничего не ела.

Директор. Как необычно!

Нора. Сначала я займусь чем-нибудь обычным, но только на время, до тех пор, пока не примусь за необычное.

2

Фабричный цех. Ева, Нора и другие Работницы за работой.

Работница. У тебя есть дети?

Нора. Да. И в моей крови тоска по ним. Кровь во мне тоскует. Но мой рассудок говорит: «Нет», потому что важнее всего – я сама, даже важнее детей.

Работница. Работа над человеком или, например, работа на текстильной фабрике у нас, женщин, в крови. Мы лишь должны дать этой крови выход.

Ева. Кстати, здесь малокровие – излюбленное профзаболевание.

Работница. Когда на протяжении восьми лет проделываешь один и тот же путь на работу и обратно, знаешь почти всех в лицо. Иногда по дороге я прислушиваюсь к разговорам и радуюсь, что наряду с несущественными вещами речь заходит и о союзе, и об интересах рабочего класса.

Работница. Двадцать минут спустя я вхожу в ворота и снимаю с крючка контрольный жетон – мое второе, принадлежащее предпринимателю, «я».

Работница. В половине седьмого начинается работа за станком, моя трудовая деятельность.

Ева. В семь я прекращаю существовать, теперь я – Ничто.

Работница. Во время работы мы уносимся мыслями к мужьям и детям, к нашей истинной доле.

Ева. Станок – это ложная доля.

Нора. Тогда следует оставить все это и отправиться на поиски своего истинного предназначения, которое, быть может, лежит в совсем иной области. Например, я отважилась на этот шаг.

Ева. Может быть, мое предназначение – вазопись или обрядовые танцы в индийском храме. Откуда мне знать?

Нора. Ты должна попробовать себя в разных сферах. Ты должна заглянуть себе в душу и действовать согласно тому, что там увидишь.

Работница. Мое предназначение – это дети, на которых у меня, к сожалению, не хватает времени, потому что я должна работать на фабрике.

Нора. Бывают такие моменты, когда надо бросить все и больше ни о чем не беспокоиться.

Ева. А ее как раз очень беспокоит, что без нее дети подохнут с голоду.

Работница. Ты знаешь, Нора, мы не понимаем, как ты могла оставить своих беспомощных малышей!

Работница. Вместе с ними ты должна была оставить часть своего сердца!

Работница. Мы – простые женщины, но мы на такое не способны.

Нора. А вот я устроена куда более сложно и оказалась на это способна.

Ева. Многие из нас желали бы иметь более сложное устройство, например, быть такими же сложными, как станки, которые мы обслуживаем.

Нора. У меня непростая сущность, и мне требуется много времени для ее постижения.

Работница. Фабричное производство оставляет нас безучастными, в производстве детей мы участвуем всей душой.

Работница. Если бы у нас не было детей, мы бы не могли мечтать о том, что наши дети когда-нибудь достигнут большего.

Нора. Я заплатила высокую цену: когда я оставила детей, моя душа раскололась на части.

Ева. Считается, что первое разделение труда – это разделение труда по воспитанию детей между мужчиной и женщиной. Однако эту работу женщина выполняет одна. Так она снова приобретает целостность и становится как новенькая.

Работница. Если мы будем разрываться на части, то не справимся с работой, ей нужно отдаваться целиком.

Ева. Иногда, по собственной прихоти, станок убивает тебя, и тогда ты тоже оказываешься разорванной на части.

Нора. Фу, как ужасно!

Работница. Мы должны быть благодарны за то, что нас это еще не коснулось.

Работница. Вон идет мастер с новой партийной листовкой.

Нора. Какие чудесные детские праздники мы устраивали! Некоторые воспоминания врезаются в тебя, как нож.

Ева. Женщина представляет собой полную противоположность станку, она приходит в движение благодаря чувствам. Ее не нужно вращать.

Работница. Мы, женщины, вынуждены заниматься трудовой деятельностью и потому не можем заботиться о детках.

Ева. Но стоит мужчине протянуть нам руку, и у нас тут же появляется возможность заботиться о детках: об одном, о двух, а то и больше.

Нора. Однажды мужчина протянул мне руку, но я оттолкнула ее.

Ева. Многие из нас с удовольствием отправились бы за сотни километров в поисках мужской руки. И с радостью променяли бы на нее станок.

Нора. Но мужская поддержка приводит к тому, что рано или поздно между партнерами разверзнется пропасть – кризис неизбежен.

Работница. На это у нас нет времени.

Работница. На это есть время только у буржуа.

Ева. Наступление эпохи экономической нестабильности принесет с собой безработицу, и нас все равно оторвут от станка.

Работница. И тогда деторождение опять превратится в творчество.

Ева. Тогда домашний очаг вновь станет важен.

Работница. Тогда, наконец, мы сможем на законном основании вернуть мужчинам наши обручальные кольца, как ты и говорила, Нора.

Ева. И золото мы отдадим за железо.

Нора. Кольцо нужно возвращать не из чувства долга, а ощутив в этом потребность, осознав, что мужчина вдруг снова стал чужим.

Работница. Этого нам не понять. Это для буржуа.

Ева. Сначала отдадим золото за железо, а потом отправим детей на фронт.

Работница. Тогда и мать снова начнет сиять красотой.

Ева. Скоро так и будет, скоро это время придет!

Работница. Настанет время, когда человеку будет позволено не скрывать своих чувств.

Нора. Иногда нужно уметь забывать о чувствах.

Ева. Отец не станет скрывать чувства боли, получив пулю в живот, мать – чувства радости оттого, что ей позволено оплакивать мертвых сыновей.

Работница. Сегодня миром правит эгоизм.

Нора. …а вдруг женщина тогда превратится в дойную корову? В конце концов, именно это и заставило меня сбежать!

Работница. Это будет так чудесно: женщины прильнут к мужчинам и скажут, что больше не хотят быть своевольными и властолюбивыми!

Работница. Я тоже люблю помечтать. Я мечтаю, что наступит время, когда женщина сможет сказать мужчине о том, что ему не следует плохо обращаться со своей матерью, потому что когда-то она подарила ему жизнь.

Работница. Мы могли бы подарить гораздо больше жизней, если бы не должны были стоять за станком.

Работница. Отдаться мужчине – вот кульминация жизни, к сожалению, и к этому привыкаешь.

Нора. К станку я так и не смогла привыкнуть. А еще я никогда не привыкну к тому, что между женщиной и мужчиной нет равенства. Против этого нам тоже нужно бороться!

Работница. Это для буржуа.

3

Фабрика, раздевалка: шкафчики и т. д. Нора, Ева, молодой Десятник.

Десятник. Я люблю тебя, Нора. Я понял, что люблю тебя, как только осознал, что ты – наилучший из доступных мне на сегодня вариантов. Правда, и я для тебя – наилучший вариант, учитывая твое теперешнее положение. Я хорошо выгляжу…

Нора. …девочка замечает большой пенис брата или товарища по играм (он так отчетливо выделяется, бросается в глаза) и сразу понимает, что это – аналог ее маленького, незаметного органа, только гораздо более ценный. С этого момента она оказывается во власти зависти к пенису и уже больше не в состоянии создавать культурные ценности.

Десятник. Ты употребляешь слова, которых я никогда не слышал, за исключением одного, которое в устах женщины мне нравится гораздо меньше, чем у нее в руках.

Нора. Я стараюсь отодвинуть мысли о любви как можно дальше. Для любви нет ничего ценного, нет ничего лишенного ценности, потому что любовь бескорыстна, она не ищет ничего, что будет принадлежать только ей. А я хочу, очень хочу найти то, что будет только моим.

Десятник. Вот и я тоже. Ты должна принадлежать мне.

Ева. А почему я не могу стать твоей? Я для тебя на все готова!

Десятник. Мне не нравится, когда себя предлагают, мне нравится, когда женщина знает себе цену.

Ева. Я здесь уже много лет, а ты меня совсем не любишь.

Десятник. Женственность Норы пострадала гораздо меньше, потому что она еще не так долго стоит у станка. Нора – в большей мере женщина, чем ты.

Ева. Но у меня выше производительность труда.

Нора. Сейчас не время для любви, сейчас время искать себя.

Ева. Если ты не можешь меня любить, то хотя бы обрати внимание на тот факт, что темпы производства снижаются, машинный парк не обновляется, а наш поселок приходит в упадок!

Десятник. Женщина ожесточается, если ее чувства остаются без ответа. Ты не должна удивляться, что твоя любовь ко мне остается без ответа.

Ева. Если бы мы не украшали наши дома цветами, отсутствие ремонта еще сильнее бросалось бы в глаза.

Десятник. В тебе нет ни проблеска чувства.

Нора. Народ в своей массе настолько женствен, что его мысли и действия в гораздо большей мере определяются чувствами, нежели трезвым рассудком, говорит Адольф Гитлер.

Ева. Но это же сейчас совершенно не к месту!

Десятник. Мне нравится слушать тебя, Нора! Я не слежу за словами, но твой голос звучит, как музыка. Он музыкален, потому что чувства делают женщину красивой.

Ева. Но я же люблю тебя!

Десятник. А мне какое дело?

Ева. Разве ты не видишь, как наши дома, декорированные цветочными вазами и кружевными занавесками, приходят в упадок? Как рассыпаются садовые гномики? Неужели ты видишь только Нору? Ты же чуть было не стал представителем профсоюза…

Нора(перебивает). Ева, женщины должны быть солидарны и не ревновать друг к другу, потому что от природы они обладают сильным внутренним чувством единства.

Десятник. Когда любишь, упадка не замечаешь. Поэтому, Ева, ты любишь меня вовсе не так сильно, как утверждаешь.

Нора. Ева, где твоя гордость? Почему ты позволяешь так себя унижать?

Ева. В любви нужно уметь забывать о гордости.

Нора. Я бы не смогла. Но я все равно хочу остаться твоей подругой. Ты согласна, Ева?

Ева. Тебе легко быть великодушной!

Десятник. Я хочу Нору. Я хочу Нору.

Нора. Любовь не ищет того, что будет принадлежать только ей. А я хочу, очень хочу найти то, что будет только моим. Я переживаю процесс внутреннего брожения.

Ева. Все равно придет время, когда для чувств не останется времени, потому что эта фабрика пойдет с молотка, потому что наши рабочие места…

Десятник(перебивает). Как раз это мне в тебе и не нравится! У тебя нет времени для чувств. Даже у мужчины должно быть время для чувств.

Нора. И я тоже сильно сопротивляюсь чувствам. Когда испытываешь чувства, часто оказываешься в дураках, потому что становишься слабым.

Ева(десятнику). А вот я люблю тебя! Я не сопротивляюсь.

Нора. Эта среда вообще не создана для того, чтобы будить чувства.

Десятник. Когда любишь, среда исчезает, остается только любовь.

Нора. В нормальной половой жизни ценность женщины определяются ее цельностью и неприступностью; чем больше женщина становится похожа на шлюху, тем меньше она стоит.

Десятник. Я снова не совсем тебя понял. Нора, ты не должна так говорить со мной! Это унижает любящего мужчину.

Ева. Возможно, эта среда будет разрушена, а любовь так и не постучится в твою дверь.

Десятник. Это я понял, и это мне совсем не нравится.

Ева. Я люблю тебя!

Десятник. Но я хочу не тебя, а Нору.

Нора. Но я тебя совсем не люблю.

Десятник. Ты так думаешь только потому, что ты не знаешь, как это – любить меня.

4

Нора подметает пол в цеху, Десятник сидит тут же и наблюдает за ней. Время от времени он пытается дотронуться до нее, но Нора все время уклоняется. Входит Секретарша.

Секретарша. Я должна поставить вас в известность, что завтра после обеда господин директор по персоналу проведет экскурсию по нашему предприятию для господ из дружественной фирмы. Если вы – женщина, то сегодня ваш рабочий день закончится на час раньше, чтобы вы могли навести порядок, и не забудьте, пожалуйста, о клозетах.

Нора. Но я и так все время навожу порядок!

Секретарша. Кроме того, руководство фирмы выразило желание, чтобы вы приготовили небольшую приветственную программу, что-нибудь из области культуры. Как мне сообщили, госпожа Хельмер, вы обладаете известной склонностью к подобным вещам, которую, пожалуй, лучше было бы назвать навыком. Говорят, вы прежде вращались в таких кругах, где культура что-то значила, и это еще в какой-то мере по вам заметно. Так что будьте добры, пару песен со смешанным хором без оркестра, как на прошлогоднем фабричном празднике, потом, может быть, какой-нибудь танцевальный номер, ну, вы сами знаете, что нужно.

Нора. А вы разве не женщина?..

Секретарша. Ну, естественно. А разве не видно?

Нора. Почему же тогда вы выглядите не так, как должна выглядеть женщина? Почему вы не улыбаетесь? Почему вы так серьезны?

Секретарша. Секретарше директора нет необходимости постоянно держать улыбку. Ее жизненные обстоятельства и без того хороши.

Нора. И вы не ощущаете никакого родства со мной?

Секретарша. Когда женщина рожает, ей приходится испытывать определенную боль. Это единственное, что нас объединяет. Хотя, весьма вероятно, что боль я буду чувствовать сильнее, чем вы. (Уходит.)

Нора. Я могла бы завтра станцевать тарантеллу. Меня научил этому мой супруг.

Десятник. Не надо! Не танцуй тарантеллу! Ты увеличишь пропасть между нами.

Нора. Если бы какая-нибудь другая женщина могла станцевать тарантеллу, она бы так и сделала. Но кроме меня порядочных исполнителей здесь нет.

Десятник. Но заводской хор – это уже почти профессионалы!

Нора. Исполнив завтра танец, я тихо уйду из твоей жизни. Прошло еще несколько недель, моя боль стала невыносимой, и эта боль говорит мне, что быть вдали от детей я больше не могу. Долгое испытание позволило мне это осознать.

Десятник. Ты не можешь так поступить, Нора! Ты не можешь уйти! Работа – это не только боль, не только испытание.

Нора. Я дошла до предела.

Десятник. В танце ты будешь слишком выделяться, и на фон, то есть, на меня, уже никто не обратит внимания.

Нора. Я здесь больше не выдержу. Я должна вернуться в ту среду, где меня ждут дети. Я хочу исправить свою ошибку: теперь я хочу жить только для моих малышей.

5

Кабинет Директора по персоналу. Директор произносит речь, в это время консул Вейганг и еще некий Господин вполголоса разговаривают друг с другом. Ясно, что главные здесь именно они. На заднем плане – еще два-три человека, секретарь и т. п.

Директор. Господин консул Вейганг, вы стали одной из самых заметных фигур в экономической жизни нашей страны. Вы, текстильный король, заботитесь о всеобщем благе, будучи президентом Олимпийского общества, Международного союза по охране природы, Союза содействия альпийской мысли, а также членом Совета по политике стимулирования социально-экономического развития развивающихся стран при Министерстве экономического сотрудничества и Совета по внешней торговле при Министерстве по бюджету.

Вейганг(тихо). Во всяком случае, мой пост президента Союза оптовой и внешней торговли оказался очень кстати, когда у моей фирмы были кратковременные финансовые трудности.

Господин. Я хорошо помню, Вейганг, как вы, будучи руководителем этой организации, в которой через 12 земельных и 75 отраслевых союзов представлены 100 тысяч фирм, воспользовались своей властью и добились государственного поручительства на сумму в 14,5 миллиона, а также поручительства на проценты от администрации округа для высокоспекулятивной сделки по закупке египетского хлопка. Вот это и называется сращиванием административных и коммерческих ресурсов.

Вейганг. До натурального волокна мне больше нет дела, будущее за волокном искусственным.

Господин. В чем смысл сегодняшней экскурсии, скажите же, наконец, не скрывайте!

Вейганг. Терпение, мой дорогой!

Господин. А разве у министра… (Вейганг прикладывает палец к губам, Господин начинает говорить тише.) …разве у министра не было возможности заглянуть в документы? Вы знаете…

Директор(громко и самодовольно). Глубокоуважаемый господин консул, на вашей малой родине вы, кроме всего прочего, занимаете пост председателя Экономического совета при Правительстве федеральной земли, а также Экономического форума нашей столицы. Наряду с этим вы, господин консул Вейганг, заседаете в пяти наблюдательных советах и правлениях, в том числе в советах пивоварни «Бройнингер», Херди-банка, а также Государственного банка кредитования промышленности.

Вейганг и Господин отошли к окну, разговаривают очень тихо.

Господин. Как вы думаете, насколько успела распространиться информация о том, что этот участок стал объектом спекулятивной сделки…

Вейганг. Говорят, что с недавнего времени в рабочем коллективе наблюдается беспокойство, потому что станки постепенно устаревают, ну, вы понимаете… потом еще этот поселок… конечно, в него уже никто ничего не вкладывает.

Господин. Люди начинают испытывать страх.

Вейганг. Хорошо, что и другая сторона, ну, вы понимаете… наши друзья, которым все еще принадлежит этот объект, не заинтересованы в инвестициях. Предприятие уже давно нерентабельно, транспортные проблемы…

Господин. Но вы же все равно планируете перенести производство.

Вейганг. С другой стороны, если мы сейчас проявим слишком большой интерес к этому участку, нам перестанут доверять, не забывайте об этом.

Господин. С другой стороны, если они хотят продать фабрику, то они должны представить нам ее как рентабельное предприятие.

Вейганг. С другой стороны, никто не должен заподозрить, что определенные круги заинтересованы в этом участке и планируют на самом деле…

Господин. Дебаты об энергетическом обеспечении завершены…

Вейганг. Да, будущее за энергетикой. Я всегда восхищался этим Хуго Штиннесом!.. Как ему удалось создать этот гигантский мегакартель, объединив горизонтальный энергетический траст «Сименс-Шукерт» с доставкой угля и железа из района Рейнэльбе…

Господин. Разве вы тогда не планировали валютных?..

Вейганг. Тогда я еще не был к этому готов. Вы же знаете, он скупал иностранную валюту на марки, которые одолжил в имперском банке, что, конечно, привело к неслыханному падению курса марки.

Господин. А затем вернул ссуду, заплатив малую долю изначальной суммы.

Вейганг. А маленьким людям пришлось возить деньги на тележках, отправляясь за ежедневными покупками.

Господин. Вот это были времена!

Вейганг. Они наступят снова.

Господин. Если за дело возьметесь вы, так и будет.

Вейганг прикладывает палец к губам, обнимает собеседника за плечи и молча подталкивает его вперед, в первый ряд. Директор по персоналу, осушив между тем бокал, продолжает говорить.

Директор. За ваши труды и заслуги вы, господин консул, были избраны почетным гражданином вашего родного города, почетным сенатором тамошнего университета, а также почетным президентом Международного центра оптовой торговли в Брюсселе, вы награждены Большим орденом за заслуги, Памятной медалью вашего родного города, Большим серебряным почетным знаком…

Вейганг хочет покинуть помещение, Господин собирается последовать за ним, но Вейганг показывает ему, что он должен остаться и занять других господ. Подмигнув и жестами дав понять, что он все понял, Господин остается. Вейганг уходит один, не привлекая внимания.