Текст книги "Лесная ведунья. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Хорошо, если забеременею, так и быть возьму в няньки, – сдалась я.

Зловреднючая чаща, даром что заповедная, радостно запрыгала, с разбегу обняла оторопевшего архимага и вымелась из избы и далее проводить наказательно-обучающие мероприятия.

Когда за ней дверь захлопнулась, охраняб очень тихо произнес:

– Ведьма, а ты не могла бы…

– Чего не могу, того не могу! – сходу сделала я заявление.

И выдохнула с облегчением, едва появился леший.

– Ребенка возьми и пои водой ключевой, – приказала я.

Леший тяжелой громоздкой массой ввалился в избу, и сменил меня на посту удержания одновременно разных степеней контроля.

– Ребенка мог поить и я, – произнес вдруг архимаг.

– Не мог, – возразила, тяжело поднимаясь, – нет в тебе магии.

И встав над ведром с водой, я простерла над ним уже обе ладони и зашептала:

«По небу ветрами,

По земле ногами,

По ночи светом,

Дождем летом.

Вдохом полным,

Выдохом легким,

Криком рождения,

Счастьем свечения…»

И вода в ведре начала светиться легким зеленовато-бирюзовым сиянием. На самом деле страшные вещи творю – сплетаю воедино магию ведьм и магию леса, за такое меня бы с первого курса вышвырнули не глядя, но суровые времена требовали суровых решений.

– Начинай, – приказала я лешему.

И из ведра потянулся первый ручеек, маленький, чуть ли не каплями, в сторону ребенка. Я не следила – знала, что леший контролирует, чтобы каждая капелька попала в рот малыша. И продолжила, используя исключительно ведьминское заклинание:

«Ассарда кеанар,

Аруна аргевар,

Дейшар нэквахар,

Дайсун аграхар!»

И ведро забурлило, вода в нем практически вскипела от магии, а я приказала жене Саврана:

– Подойди, встань на колени между мной и водой.

И едва женщина заняла нужное место, приказала:

– Пей.

Я видела слезы в ее глазах, видела мольбу. Она словно вся, всем телом просила «Детей, детей сначала!». Но я не могла. Первой следовало спасать мать.

– Пей! – приказала повторно, притянув магией притянув кружку и швырнув ее на руки женщине.

И она начала пить. Захлебываясь слезами и рыданиями, пить, старясь не смотреть на детей. А мне оставалось лишь следить, чтобы скверна, сейчас черным пятном пожиравшая ее желудок, была уничтожена… одна проблема – скверна уходить не желала.

Кружка, кружка, еще кружка, и еще…

Женщина уже едва ли могла пить, но каждый раз я, стараясь не смотреть на то, сколько воды осталось в ведре, повторяла:

– Еще.

Она пила. Но глупой жена Саврана не была, и видела как все меньше и меньше воды остается в ведре. Видела и понимала – ее детям практически ничего не останется.

– Я могу еще воды принести, – тихо сказал мне подошедший архимаг.

– Да и леший бы мог, вот только у меня на большее количество сил не хватит. Это ведро рассчитано конкретно под мои возможности, – хрипло ответила ему.

Женщина вздрогнула услышав это, подняла на меня заплаканные глаза, но мой приказ был неизменен:

– Пей.

Тьма покинула ее тело, когда от ведра оставалось меньше четверти.

– Все, – сказала я.

И женщина метнулась на улицу – вода волшебная, пока пьешь не ощущаешь, а как волшба схлынет… Рвало жену Саврана знатно, но никто из нас на такие мелочи внимания не обратил.

– Мальчик, – позвала я.

Сын Саврана насупился, он был смышленым мальчиком, все уже понял, и даже решение принял, сказав:

– Пусть Луняша первая.

У четырехлетней девочки шансов выжить было меньше… но я просто не могла об этом сказать.

– Или пьешь, или я тебя вместе с Луняшей в котел засуну, сварю и съем! – прорычала я.

Но мальчик стоял, и тогда я добавила:

– Луняшу съем первую!

Не знаю, подействовало бы это или нет, но тут вмешался архимаг. Он подошел к мальчику, присел перед ним, и сказал как взрослому:

– Луняша и твой братик маленькие, яд в них распространился сильнее, поэтому после исцеления им понадобится помощь. Ты помочь сможешь, а Луняша?

Мальчик судорожно вздохнул, прогоняя детские слезы, для которых считал себя слишком взрослым видимо, и сказал:

– Хорошо.

– Пей быстро, чем быстрее – тем меньше воды понадобится, – солгал ему маг.

Надо будет запомнить на будущее, что когда у него вот такое выражение лица – охранябушка врет, причем врет нагло и уверенно. Но естественно я лишь на миг обернулась – мне для дела нужно было, чтобы сын Саврана пил, он и принялся. И каково же было мое удивление, когда хватило всего половины кружки.

– Стой, – тихо сказала, вглядываясь в ребенка.

Скверну смыло даже таким количеством воды. Сколько он выпил – глоток, два?

– Молоко ты не выпил, да? – осторожно спросила у мальчика.

Мальчик опустил взгляд на мгновение, затем кивнул головой на стоящего рядом мага, и выдохнул:

– Нет. Ему оставил. Чтобы не хворал.

Вот так вот!

Искоса взглянув на охраняба, подумала, что так стыдно ему, наверное, еще никогда не было. Просто вот врешь и врешь в лицо ребенку, а он, оказывается, тебя помнит еще рабом и вообще тогда спасти хотел.

– Гхм, – прочистил горло архимаг.

– А ведь говорили тебе в детстве – врать плохо, – наставительно поиздевалась я.

Маг метнул на меня злой взгляд, и пошел за Луняшей. Девочка все это время сидела на стуле, сжавшись и, кажется, даже не шевелясь – только испуганные глазенки моргали. Луня не сопротивлялась, когда мужчина подхватил ее на руки, и когда поднес к ведру, но едва наполнил кружку и подал ей, девочка замотала головой отрицательно, отступила на шаг и ротик ладошками прикрыла.

– Пей! – сурово по-мужски сказал ей брат. – Пей, мамка без тебя жить не захочет.

Ох, солнышко, ваша мама без никого из вас жить не захочет – с грустью подумала я.

И пользуясь тем, что жена Саврана все еще была на дворе, сняла с головы шапку ведьмовскую, и маску зеленую, улыбнулась девочке и спросила:

– Хочешь стать красивой прекрасивой?

Малышка удивленно моргнула.

– Вот я раньше была страшная престрашная, а потом выпила воды волшебной и вот! – я гордо поправила волосы.

– Нечесаная, – убрав ладошки от ротика, заметила малышка.

Замечательная какая малышка… все замечает.

– Так, а расческа сломалась, – соврала я.

Маг многозначительно хмыкнул, намекая, что не один он тут детям нагло врет.

– Так я свою дам! – всполошилась Луняша. – У меня гребень костяной, папка из заморской страны привез! Все-все расчесывает! Тебе поможет!

Теперь стыдно стало мне, да.

– Договорились, – шмыгнула носом расчувствовавшись, – а теперь пей давай.

На Луняшу ушло две кружки. В итоге воды в ведре оставалось совсем на дне, когда я повернулась к ребенку. И чуть не выругалась. Матом.

Потому что поил дите не леший, поила Чаща, которая за громадой лешего вполне успешно пряталась, и сейчас вливала в ребенка не только эту ключевую воду, но и молоко! И где только надоить успела?!

Причем заметив, что я ее засекла, Чаща моментом спряталась за лешего и, теперь не отсвечивала от слова вообще совсем никак – не выдавая себя ни единым листочком.

– Молоко откуда? – прошипела я, едва архимаг вынес Луняшку на двор, а мальчик убежал за ними – малышку мутило и я точно знала, что будет ее еще и тошнить.

Чаща осторожно выглянула, протянула руку и от нее ко мне мгновенно выросла лиана, коснулась моей щеки и передала зрелище: «Орущая баба, окосевшая коза, и убегающая в лес с крынкой молока голозадая Чаща».

– Могла бы и прикрыться! – заметила я.

Чаща удивленно на меня уставилась, мол «а что такого, все так ходят».

– Ну я не хожу! – возмутилась я.

Безразлично пожав плечами, моя заповедная зловредина вернулась к попыткам отбить чужого ребенка. Есть такая фраза «могила исправит», так вот – в отношении Чащи эта истина не работает!

– Леший, просто убери ее отсюда, – попросила я, напяливая маску обратно.

Потому что потом сил на это не будет.

Заповедная попыталась было ерепениться, но леший молча поднял ее на руки, молча понес к двери и так же молча передал на руки пытавшемуся войти архимагу. В следующий миг у мага сильно вытянулось лицо и я не могла винить его за это – у кого хочешь вытянется, если кто-то залезет к нему в штаны лианой, на предмет проверки осеменительных способностей.

– Можно я ее сожгу? – очень тихо спросил мужчина, к его чести стоически переносящий вторжение в свое интимное пространство.

– Нельзя, она бессмертная, – обрадовала я.

Архимаг развернулся и молча вышел. Леший закрыл дверь.

А я вздохнула и занялась ребенком.

***

Из избушки меня выносил леший. Как и всегда – перекинув через плечо и неся вниз бессильно болтающейся головой. Леший у меня вообще был свойский и никогда особо не церемонился, поэтому у меня и капюшон и шляпа были на завязочках с самого его появления в моем Заповедном лесу.

Нес меня леший как и всегда в лес под какую-нибудь сосну, под сосной я быстрее всего приходила в себя после осушения. А сейчас меня сила выпила досуха, я даже не имела сил сказать хоть что-то жене Саврана. К счастью и не пришлось – в доме возмущенно заорал уже совершенно здоровый младенец, и женщина поспешила к ребенку.

Это было последнее, что я видела.

К сожалению, не последнее, что услышала.

– Куда ты ее? Эй, с тобой говорят. Стоять!

И тут леший развернулся, да так что меня порывом ветра едва не снесло и прорычал:

– У-хо-ди! Беда от тебя, беда с тобой, беда за тобой!

И архимаг застыл.

А леший понес меня дальше в лес, отнес до сосны, уложил под нею, снял маску и перчатки, сел, как умеют только лешие, в позе пня замшелого, на меня посмотрел, вздохнул тяжело и мне не сказал ничего.

Я бы вот ему что-нибудь сказала бы с удовольствием, только не могла. Лежала, раскинув руки, и просила сосну поделиться силой со мной, моей-то не осталось. Сосна была старая и вредная, делиться не хотела и вообще послала бы подальше, не сиди рядом со мной леший – ему не перечили. А то сегодня ты ему скажешь «нет», а завтра тебя дровосеки «случайно в самый центр Заповедного леса забредшие» срубят… Леший у меня он такой – случайно-мстительный.

– Зазря ты охраняба моего обидел, – сказала я, едва говорить смогла.

– Зазря ты его в лес привела, – ответила мне лесная нечисть.

– Так я привела, мне и обижать, – напомнила лешему.

Глазастый пень посмотрел на меня, вздохнул и не стал ничего больше говорить. Ни когда я почти заснула, ни когда подняли меня с земли знакомые руки, да и понесли в сторону дома.

***

«Пришли…» – донес до меня ветер.

«Две ловушки поставили», – добавил шелест листьев.

«Вино принесли, на пне разместили-и-и-и», – добавил, подвывая волк.

Я проснулась и села, открыла глаза. Через ткань, закрывающую меня от солнца, пробивались назойливые лучи, лес гудел и шумел – радостный, дневной, приготовившийся к новому развлечению, я лежала у себя во дворе перед избушкой, рядом, в кресле, которого у меня раньше не было, сидел мой раб, и с невозмутимым видом читал мой учебник по охранительной магии.

– Чего проснулась? – не радостно спросил он.

– Дык ловить меня пришли, – сообщила, поправляя встрепанные волосы.

– Ммм, – отозвался охранябушка, – а я думаю, с чего все всполошились.

– Развлеченьице, – усмехнулась, поднимаясь.

И устояла с трудом. В смысле с шестом – ухватилась за палку, одну из четырех, которую маг установил, для того чтобы надо мной полог устроить.

– Спасибо, кстати, – поблагодарила его.

– Пустое, – отмахнулся архимаг. – Так что – чай, завтрак или издевательства над неближними?

Недоуменно взглянув на него, признала, что:

– Все три пункта вызывают живейший интерес.

Маг улыбнулся краешком губ, поднялся и ушел в избу, у которой даже дверь скрипеть перестала, то ли смазал, то ли новую сколотил, с него станется. Вообще на удивление рукастый архимаг мне попался, насколько я знаю магическую братию эти без магией и пальцем не шевельнут, а охранябушка не такой… надо бы кстати имя его узнать.

С этими мыслями я, придерживаясь за заборчик, сходила в нужный чуланчик, от него придерживаясь уже за стенку, добралась до бочки с родниковой водой. Умывалась долго, опосля взяла расческу, кое-как волосы расчесала, а тут и охранябушка с завтраком подоспел.

***

По лесу шли быстрым шагом, я с завтраком и охранябушка с маской, перчатками и плащом.

– Я не понимаю, – довольно терпеливо для человека его положения, пусть даже и в прошлом, начал бывший архимаг, – для чего и зачем так развлекаться?

– Потому что это – раз-вле-че-ни-е! – по слогам, как маленькому объяснила я.

– Ведьма, тебе больше развлечься нечем? – вопросил маг.

Ну, вообще-то было чем, но я соврала и сказала:

– Нет.

– Так поучилась бы, – сурово поучительным тоном, произнес охраняб.

А вот это было уже обидно.

– Ты лазил по моей избушке, – обличающее произнесла я.

– Домовой сдал твою учебную ведомость, – в свою очередь «сдал» домового маг.

– Да? Она нашлась? – сильно удивилась я.

Вообще ведомости и тому подобную отчетность ввели маги, будь они неладны. Это поганое веяние подхватили ведьмы, у которых до этого срок обучения был не сильно ограничен, а потом и Лесная Сила подсуетилась, хотя между прочим, у лесных ведуний и ведунов срок обучения вообще ограничений не имел! Бери себе и хоть лет сто сдавай все зачеты с экзаменами, не жизнь была, а сказка… была-была, да и вышла вся.

– Слушай, охрянябушка, – очень ласково начала я, – вот снимем с тебя печать, и иди куда хочешь, а я, между прочим, лесная ведунья, хочу учусь, хочу не очень!

Вот, а то понимаешь ли, учить он меня вздумал.

Маг только стрельнул синими глазами, сжал челюсти и говорить больше ничего не стал. И правильно, а то подошли уже совсем близко.

Я откусила от ломтя с хлебом кусь побольше, и пока жевала, натянула маску, шапку с париком, поправила поганки с мухоморами в накладных волосах, маг галантно помог надеть плащ, а следом и перчатки.

После началось самое интересное.

Я взяла клюку, ухватилась покрепче, и, закрыв глаза в своем теле, открыла в теле затрепетавшей на ветви сойке.

Ловушку готовили знатную.

Одну в другой.

Так под пнем, на котором сейчас стояла бутыль дорогого вина с королевских винокурен, вырыта была яма. Но вот падать в нее мне не довелось бы в любом случае – стоило лишь подступиться к пню, как я встала бы на траву, прикрывающую сеть… А вот сеть уже была примечательная, я бы даже сказала дюже интересная – сама по себе прочная, новая, она была прикрыта магией иллюзии, а значит где-то рядом тут был маг.

И сойка его не видела!

Рывком покинув ее тело, я переместилась в ближайшего черного ворона, и вот тогда разглядела весь масштаб заготовленной пакости.

Во-первых, тут был барон. Тот самый. Странно, что его теща не предупредила, старшему ее зятю помнится, ведьма сделала внушение по всем правилам, а барон вот что-то распоясался. Все с тем же вторым сыном, он засел в кустах и выговаривал хмельному отроку:

– Девка она ладная, это я тебе со всей уверенностью говорю. Красивая даже девка. Волосы рыжие до талии, груди во! – барон обрисовал окружности, до которым и коровьему вымени было далековато. – Кожа белая, аки молоко молочное.

И тут рядом со мной раздалось нетерпеливое:

– Что там?

Дернув плечо, ответила, чтобы отвязался:

– Груди мои великие обсуждают, и молоко молочное.

Поняла что сказала, открыла глаза уже в своем теле, взглянула на охранябушку, тот скептически смотрел туда, где груди то особо и не было, если уж откровенно.

– Вот не надо на меня так смотреть! – прошипела, сжимая клюку.

– А может, мы тебе вымя приделаем? – с абсолютно серьезным лицом, предложил охранябушка, и в синих глазах заискрились смешинки.

И может и стоило бы стукнуть его, да посильнее, а только пользуясь тем, что под маской не видно, улыбнулась радостно. Ведь когда душа болит – смех, это первый шаг… к выздоровлению шаг, а выздоравливать магу придется долго…

– Тебе приделаем, – мстительно пообещала я, – будешь у меня дублером.

Архимаг вскинул бровь, и улыбка скользнула уже по его губам.

А я, вновь сжав клюку, рывком перенеслась в тело ворона.

Сеть была обычная, новая, видать только купленная, но в ней помимо иллюзии было и что-то еще, что-то что вызывало настороженность. Какой-то знак. Он мерцал в двух метрах неощутимый даже для ведьмы или ведуньи, но черные вороны птицы особые – они видели, позволяя увидеть и мне.

– Что там? – маг прикоснулся к моему плечу.

Не открывая глаз, вычертила острием клюки на истоптанной тропке знак, и ощутила, как перехватил мою руку на последнем движении охранябушка.

Постоял, все так же крепко мою ладонь удерживая, и сказал:

– Это знак Ходоков.

Глаза открыла мгновенно. Потрясенно глянула на архимага, вмиг побледневшего, судорожно вздохнула и только спросила:

– Как?!

Маг не ответил. Да и не требовалось – сама все поняла. Ступив в сторону с тропы, тяжело опустилась на пень замшелый, и сидела теперь, нервно кусая губы. Это уже не просто охота за мной, как за нужной женой была, тут цель иная четко прослеживалась – им нужен был мой лес. Точнее – Заповедная Чаща и ее сила. А для чего – долго думать не надо, королевство ведет войну, на войне гибнут крестьянские сыновья да так, что вон в наложники массово подаются, а баронеты готовы даже чудище лестное в жены брать, так что дело ясное – нужна армия. Да такая, которой у Подгорья нет, потому что там магов хватает, ведьмы имеются, а вот Заповедных лесов ни единого.

Охранябушка подошел, сел передо мной на корточки, маску с меня снял, да и взглянул вопросительно своими синими, как летнее небо перед грозой глазами. Он тоже понимал, что происходит что-то паршивое, но не понимал всей сути.

– Знаком Ходоков накрывают обычно кладбища, если поднять их хотят, – проговорил он, переводя внимательный взгляд с моих глаз, на губы, которые я уже до крови искусала. – Объясни, зачем им это здесь, в Заповедном лесу?

– Из-за Заповедной чащи, – тихо ответила я.

Вскинув бровь, охранябушка с заметным сомнением поинтересовался:

– На кой им эта развратница?

Я вспыхнула, и от слов, и от обиды – нечего мою чащу обижать, она не развратница, просто детей любит!

– А потому что ты за бревном, леса не видишь! – высказала возмущенно.

Архимаг нахмурился, демонстрируя, что действительно не видит. И вот смысл на него обижаться?!

– Заповедная чаща – это защита Заповедного леса, – начала терпеливо объяснять я, – и моя защита.

– И? – все так же не понимал он.

Тяжело вздохнув, устало ответила:

– И если на меня знак Ходоков наложить, она примет удар на себя, и распределит так, чтобы всем терновым кустам досталось по капле – она чаща, она действует инстинктивно, а если на каждый охранный куст по капле яда, это ведь мелочь по ее мнению. Так что она распределит…

Договаривать я не стала, ему и не требовалось. Архимаг не зря был архимагом, он все понял:

– И они получат неуязвимую армию из подчиненных способных меняться, передвигаться на корнях и атаковать терновых кустов?

– Да, – прошептала я, – и плюсом – эти кусты будут невосприимчивы к магическим атакам, и даже пламени. Чаща, при необходимости, сумеет защититься и от первого и от второго.

Охраняб долго смотрел на меня своими синими, внимательными глазами, затем глухо спросил:

– Но для того, чтобы управлять чащей, им сначала нужна ты, так?

Я кивнула.

Собственно скрывать смысла не было – ловушку они на меня очень наглядно расставили.

– Так, – маг поднялся, постоял, нехорошо глядя в сторону ловушки, после чего выдал:– Раздевайся.

Я как сидела… да так и осталась сидеть.

– Да раздевайся, говорю, – потребовал мужик, который еще недавно на ладан вообще дышал.

А теперь вот взял и… натянул мою маску на себя. Неожиданно так. Молча сняла перчатки, потом встала, помогла охранябушке с плащом. Плащ был ему короток, пришлось порезать его край на живописные лахмотья, а сапоги мужские маскировать мхом, но в целом, когда закончили, чудище лестное, в смысле ведунья леса, стала на голову выше, в плечах поширше, шагом поувереннее.

– Клюки мне не надо, палку похожую подыщи, – потребовал он… она. Хотя он, а что бывали ведь и лестные ведуны, очень даже были хозяйственные.

Вот и этот хозяйственно приказал:

– Следи за руками, как только махну – спускай на них зверья мелкого, можно птиц, только живых.

– Да я мертвыми управлять и не умею, – мгновенно сообщила я.

Жуткая зеленая маска с хищным крючковатым носом по идее не могла передавать эмоции, но на охранябушке передала, да еще как – я себя просто неучем почувствовала.

А опосля «лесная ведунья» окинула меня насмешливым взглядом и двинулась на моих захватчиков.

Глядя ему в спину, я подумала, что надо бы, во-первых, поправить один из мухоморов, он почти отваливался уже, пришить бы покрепче, а во-вторых, какой рукой махать будет? Как махать будет? Не условились же конкретно!

Но и спрашивать было неловко.

Опустившись на пень обратно, я тихонечко позвала для начала лешего, привыкла уже к нему, да и спокойнее с ним, опосля кота Ученого, просто если не позову, он мне потом не простит, а вот Мудрый Ворон прилетел сам, он всегда заварушки чувствовал.

– Ой, что сейчас будет, – грызя ногти, простонала я.

Моя бравая команда тоже не знала, что сейчас будет, так что интересно было всем, но смотреть послали ворона – у него зрение получше, так что ему и смотреть. А нам видеть, потому как связанны внутренним лесным зрением.

И тут леший выдал:

– Там, в подлеске, под оврагом, еще два мага торчат, и артефактор поглотитель.

Мы бы переглянулись, но уже следили за происходящим глазами ворона. А Мудрый ворон, нагло неоправдывая свое звание мудрого, вместо того чтобы свысока, поодаль смотреть за всем, чтобы у нас полная картина происходящего имелась, взял, да и слетев вниз, устроился на плече хмыкнувшего охранябушки.

– Ты, друг, случаем не ошибся? – мужским низким голосом поинтересовался маг у ворона.

– Вороны не ошибаются, – важно ответила ему не самая умная птица в мире, предоставляя нам теперь не самое четкое изображение с высоты птичьего полета, а подергивающуюся при каждом шаге охраняба картинку.

Леший вздохнул и спросил у меня:

– Может курицу заведем, все полезнее будет.

– Точно, – неожиданно согласился с извечным соперником кот, – по крайней мере, яйца нести станет.

Мудрый Ворон нас слышал, и мстительно сузил глаза – вороны вообще существа мстительные, особенно мудрые. Чувствую хана теперь и коту и лешему.

Но хана пришла не к нам!

Хана наступила ворюгам!

Первое что сделал маг, едва к нему, вышедшему на поляну кинулось пятеро «загонщиков» с ног до головы обвешанные защитными амулетами, причем буду откровенно – даже я бы с такой экипировкой не справилась, охранябушка лишь лениво крутанул клюкой и…

И у нас у всех отвисли челюсти, пасти, рты, а у ворона, который перелетел на ближайшее дерево даже клюв!

Магия?

Да какая ко всем чертям магия?! Охранябушка расшвырял их как котят, причем троих аккурат в заготовленную ловушку, а двоим попросту переломал ноги, после чего остановился, в окружении стонущих и посыпающих проклятиями, и с каким-то даже высокомерием, оглядел ближайшие кусты.

Как выяснилось, остановился не зря.

Секундная задержка, всего лишь секундная, и из-за кустов, которые давно подпилили и держали исключительно для маскировки, выступил отряд! Отряд. Человек в сорок, которых я вообще не видела и не увидела. Да и в целом едва ли что-то смогла бы сделать с ними сама, без призвания Заповедной чащи, что тоже было бы не слишком умным поступком, ввиду имеющейся тут ловушки.

У меня даже слов не осталось! Заявились неведомо как на территорию МОЕГО леса! Пусть на пол мили всего продвинулись, но это МОЙ Заповедный лес, я бы знала сколько тут находится посторонних, я бы…

И тут охранябушка сделал пасс рукой.

Мы все застыли, глядя на него. И почему-то показалось, что мужчина под маской вдруг скривился, явно чем-то недовольный.

Полсекунды и он вновь махнул.

Мы сидим.

Охраняб щелкнул пальцами…

Мы нахмурились, особенно я, потому как – ну вообще нереально щелкнуть пальцами при условии, что они в перчатке, к которой еще и когти приделаны.

Охраняб повернулся и выразительно посмотрел на ворона.

– Слушай, мне кажется, или он сейчас знак подает? – спросил вдруг кот.

Точно! Вспомнила! Сказал же языком человеческим: «Следи за руками, как только махну – спускай на них зверья мелкого, можно птиц, только живых». И как только позабыть умудрилась?!

И я, раскинув ладони, нараспев произнесла слова призыва:

– Как роса поутру,

Как звезды по ночи,

Как ручьи в реку,

Так и ты, зверье, ко мне мчи!

И затрещали мелкие ветки под сотней ног, зашелестели листья на деревьях и кустах, пропуская зверье лесной да птиц свободных, а после стихло все!

И вот сижу я на пне, леший тишком рядом пристроился, кот давно ко мне на руки забрался и… мы на зверье лестное смотрим, они на нас, мы на них.

– Не туда позвала, – уведомил кот.

Ну, в чем– то он был прав.

Я снова раскинула руки да и запела:

– Как роса поутру,

Как звезды в ночи,

Как ручьи в реку,

Так и ты, зверье лесное, к охранябушке мчи!

Олени смерили меня презрительными взглядами, волки посмотрели так, что сходу стало ясно – мы еще встретимся, где-нить зимой темной, но точно встретимся, а птицы решили нас с лешим и котом сильно удобрить, видимо заботясь о нашем росте, но им не повезло – леший всех нас прикрыл стремительно увеличившимся в размерах лопухом, и этим срулям в полете пришлось ретироваться несолоно хлебавши, в смысле нас не загадивши.

Но в любом случае все помчали.

Не так споро, как в первый раз, но очень вовремя прибыли – охранябушка танцевал с шестом как даже не знаю кто, но я лично точно так не умела. И клюка в его руках становилась орудием, крайне опасным орудием, я бы даже сказала многофункциональным. Он одной этой клюкой отбивался от стрел прямо в полете, от копий, от мечей, что двуручных, что кривых по восточному типу, да даже некоторые щиты проламывал на раз!

Так что в целом я не уверена, что в данном случае зверье лесное спасло охранябушку, мне напротив показалось, что прибыли они аккурат во спасение напавших. Ну и слегка были шокированы кратким приказом архимага:

– Гнать прочь! Не убивать.

И самое что интересное – вот мне волки завсегда перечили, порой вообще гордо и игнорировали, а тут вожак рыкнул согласно, да и помчался на гостей незваных. И гнали они их, ох как гнали, даже эта троица с переломанными ногами по-пластунски бросилась наутек.

А вот маг весь интерес к бегущим утратил в то же мгновение – он развернулся, подошел к сети и теперь смотрел, как знак «Ходоков» оплетает трех жертв, словно паук в кокон муху закручивает. Так и эти трое – они еще орали, когда черная паутина сети сковала их по рукам и ногам.

Недолго это длилось – минуты не прошло, опустила архимаг на одно колено, ладонь к земле приложил, за и зашептал что-то свое, ведьмам неведомое, и слова его в свете солнечном красноватой огненной вязью заискрились, заискрились, да и упали, поджигая дары для меня принесенные, сеть рыбацкую магией напоенную и тех троих, что жизнью своей за чужой грех расплачивались. В общем, и эти трое выжили, да и кинулись наутек со всех ног… рук… ползком… подвывая от ужаса, и прочь…

***

Когда охранябушка возвернулся, мы смотрели на него… как на бога. Мы все. Даже олени вернулись, и волки с ними, и птицы больше в полете не гадили – мы восхищались. Мы восторженно смотрели как он пришел, как молча вернул мне клюку… которая, и мы теперь это знали, была способна на многое, как снял с себя нос, маску, перчатки, плащ, с неспешностью воина, что уже завершил бой, и даже не вспотел в процессе…

Архимаг стоял в лучах солнца, и светился… светился… светился…

И это было так прямо ОГО!

Прямо совсем.

– Ведьма, – маг сдул прядь упавших волос с лица, – я так понимаю, суть нашего соглашения меняется?

– В смысле?– удивленно моргнула я.

Синий насмешливый взгляд и издевательское:

– Ты гарантировала, что не будешь приставать ко мне как к мужчине.

И усмешка, растянувшая тонкие губы.

Ореол поблек мгновенно!

– Ах ты… – начала было я, поднимаясь.

– Ну вот, другое дело, – хмыкнул он, полуиздевательски усмехаясь и дальше, – успокоилась? Ты знаешь, облик восторженной дурочки явно не твое. Ну что, пошли домой?

Гад.

Я шла вслед за своим между прочим рабом, который насвистывал что-то веселое, перекинув мой плащ через плечо, и клюку тоже забрал. И выглядел он даже не то чтобы победителем – самым победительным победителем из всех!

А по сторонам от него, иногда забегая вперед так же гордо шли волки. И птицы летели сверху, и да – не гадили. И даже олени держались хоть и поодаль, но все же рядом. И только мы с котом, лешим и вороном как идиоты плелись в конце процессии.

– Нет, ну вот как это называется? – возмутилась в итоге я.

– Это называется мужик, – ехидно подсказал кот.

– Архимаг, – добавил Мудрый ворон.

– Исчезли! – прошипела я, этим двум предателям.

– Да чего ты так? – улыбнулся во все клыки кот. – Хороший же мужик, Чаща Заповедная одобряет.

В этот момент мой верный друг леший взял кота за шкирку двумя пальцами и зашвырнул так далеко, что кот впечатался в дерево и принял умное решение оттуда не возвращаться. Ворон же не зря именовался Мудрым – он совершил мудрый поступок и ретировался сам.

Мы с лешим продолжили идти с чувством глубокого морального удовлетворения.

Минут на пять нас хватило, а дальше не до удовлетворения было.

– Это что ж деется-то? – выдохнула я.

Ученый кот тут же выскользнул из ближайшего дерева, и зашагав рядом с нами, мрачно произнес:

– Недобрые дела, вовсе не добрые.

– Оно понятно, что недобрые, – расстроено цокнула, – но мы ж последний заповедный лес на сто дней пути вокруг! Да и лес – не почувствовала я их! Вторжение только, а сколько, кого, как? Ворожбу, опять же, не призаметила.

Мои други-соратники тоже приуныли, и стало ясно – и леший не ощутил, и кот, и даже ворон.

– Может ведьмак с ними? – вдруг предположил леший.

Ведьмак?.. Коли ведьмак, это многое бы объяснило, например то, что я ворожбу в собственном лесу не почувствовала. Да только откуда ему взяться-то, ведьмаку? Славастена в свое время все пыталась сына своего ведьмаком сделать, да только тут дело в чем – ведьма только ведьма родить ведьмака и способна, а она… не ведьма она. Не ведьма вовсе.

– С Изяславой поговорить нужно, – решила я.

– Думаешь, не ведает она? – спросил Ученый кот.

– Думаю, что нет.

И я пнула веточку с тропинки. Изяслава хорошая ведьма была, правильная, да только имелся у нее один недостаток – влюбилась она. И не в кого-нибудь, а в самого короля, с тех пор… Оно как – ведьмы должны независимость хранить, а коли полюбишь, да так чтобы всем сердцем… То и вышло в итоге, что сама королевская ведьма перед Славастеной голову опускала. Обидно. И то еще обидно, что коли не знает Изяслава, это еще не значит, что возмутится. Для короля сейчас победа важнее жизни, а для нее важнее жизни сам король, так что…

– Все равно поговорить нужно, – решила я. – Не дело это все.

***

Как до избушки дошли, охранябушка зверье лесное выгнал… в смысле отпустил милостиво, а я задумчиво мимо прошла, поднялась по ступеням скрипнувшим, в избушку вошла, за стол села, серебряное блюдце достала, яблоко.