Текст книги "Склад съедобных улик"

Автор книги: Елена Нестерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава V
Суровый апрель

На следующее утро Зоя и Антоша снова успешно подложили в спортивный зал принесенную из дома подкормку для Петра Брониславовича. Это было проще, потому что физкультура стояла в расписании первым уроком. Спортзал оказался открытым, учитель на несколько минут вышел из него, и Зоя с Антошей благополучно провернули свое благотворительное дельце.

– Как мы лихо сегодня обтяпали-то, а? – выходя на холодную неприветливую улицу, перемигнулись Антоша и Зоя.

– Не дадим умереть с голоду нашему Брониславовичу!

А Петр Брониславович тосковал и волновался. Тревожное чувство не отпускало его. Особенно сейчас, когда он стоял на краю школьного стадиона и смотрел, как бегут по занесенным снегом и покрытым лужами дорожкам его любимые ученики – седьмой класс «В». Ему было жалко гонять бедных детишек под снегом и дождем. Но выбора не было.

Петр Брониславович тяжело вздохнул.

У всех нормальных людей в апреле обычно бывает весна, а вместе с ней тепло, радость и приятные заботы. А для Петра Брониславовича радостный весенний месяц апрель вдруг превратился в суровый декабрь. Проблемы и неприятности одна за другой посыпались на его голову. И, казалось, не будет им ни конца, ни края.

…Вот мимо Петра Брониславовича пронеслась в оздоровительном беге основная масса учеников седьмого «В». Ребята, покорные судьбе и свисткам своего учителя физкультуры, понуро бежали, как стадо несчастных овечек. Дул на них холодный ветер, падал тяжелыми мокрыми комками снег. Глядя на своих продрогших питомцев, Петр Брониславович чувствовал стыд и неловкость. Вот пробежали мимо него последние – самые слабенькие в вопросах физической культуры Антоша Мыльченко и Зоя Редькина.

– Давайте-давайте, не отставайте, а то замерзнете! – чтобы хоть как-то подбодрить бедных крошек, крикнул им Петр Брониславович.

– Интересно, он поел или не поел? – глядя на учителя, спросила Зоя у Антоши, который с большим трудом бежал рядом с ней.

– Наверно, поел, – едва переводя дыхание, ответил Антоша. – Он… Минут на пять задержался. А мы все уже на улице были… Я отметил, ох, этот факт…

– И выглядит бодрее! – добавила Зоя. – Вот мы его получше откормим. Он подобреет и перестанет нас на улицу гонять.

А проблемы Петра Брониславовича начались две недели назад. Не успела свалиться ему на голову страшная первая проблема, которая заняла все мысли и все свободное время учителя физкультуры, как за ней следом подоспела вторая.

…Первая вот была какая. После педагогического совета директор школы остановил Петра Брониславовича и попросил задержаться.

– Вы, конечно, знаете, что в восьмом «Г» классным руководителем является Сергей Никитич, учитель географии, – начал директор школы, – так вот решил я в целях, так сказать, обмена, передать классное руководство в восьмом «Г» вам. А Сергея Никитича в ваш седьмой «В» перевести. Как вы на это смотрите?

Петр Брониславович смотрел на это отрицательно. И даже с ужасом. Он очень любил свой седьмой «В», первый в его жизни класс, в котором у него было классное руководство. Таких веселых, добрых и отзывчивых ребят он не видел ни в каком другом классе. И пусть в седьмом «В» не было ни одного отличника, да и хорошистов-то всего ничего, а дети часто устраивали дебоши и даже бунты, влипали в разные истории и не раз подводили своего классного руководителя под монастырь. Это было не важно. Петр Брониславович любил своих гавриков и никому отдавать их очень не хотел. И вдруг меняться с Сергеем Никитичем, учителем географии, которого бессовестный седьмой «В» гонял, как бобика, не слушался и совершенно не уважал!!! Какие бы суровые санкции ни применял по этому поводу Петр Брониславович!

– Я не знаю… – после долгой заминки произнес Петр Брониславович. – Я в восьмом «Г» уроков никогда не вел. У них Генриетта Адольфовна физкультуру преподает.

Генриеттой Адольфовной звали вторую учительницу физкультуры, которая работала в школе на полставки.

– Ну вот, – обрадовался директор. – А теперь вы у них будете. Научите их уму-разуму. Там ребята хорошие, вы не волнуйтесь. Просто им не хватает в воспитании твердой мужской руки. Сами понимаете, что рука нашего Сергея Никитича… ну, так сказать, безвольная, что ли… А вы мужчина решительный. Вот завтра с утра сходите и посмотрите на них.

– А я могу отказаться? – с надеждой спросил Петр Брониславович.

– Конечно, – вздохнул директор. – Но, поверьте, Петруша, это очень и очень важно для педагогического коллектива школы. Вы же – человек-кремень, на вас можно положиться. Ну?

Петру Брониславовичу ничего не оставалось, кроме как согласиться. И на следующий день он, изучив расписание уроков восьмого «Г», на большой перемене отправился знакомиться с будущим своим классом.

А у восьмого «Г» должен был начаться сейчас урок истории. Возле кабинета заранее удрученный Петр Брониславович встретился с Анастасией Геннадьевной – совсем молоденькой учительницей истории. Печально вздохнув, он рассказал ей о том, что ему уготовано в конце учебного года новое классное руководство в неведомом восьмом «Г».

– Ох, – вздохнула Анастасия Геннадьевна и сочувственно покачала головой, – не повезло вам, Петр Брониславович. Это очень сложный класс. В основном хулиганы и двоечники. Это же «Г» – класс выравнивания.

– Ой! А я и не учел! – воскликнул Петр Брониславович горестно. – Ведь правда! Для полного мне счастья…

– Да. Но вы не переживайте. – Анастасия Геннадьевна ободряюще похлопала своего коллегу по руке. – После девятого класса многих из них выпихнут из школы. А некоторых даже и раньше… Вам полегче будет. Пойдемте, на них посмотрите, у меня как раз сейчас в восьмом «Г» урок будет.

– Да, да…

– Только вы сразу не пугайтесь! – с этими словами молодая учительница резко открыла дверь и вошла в класс.

Петр Брониславович еле-еле успел подхватить вихрастого пацана, который летел прямо на Анастасию Геннадьевну.

– Куда ж ты мчишься, как реактивный, – сказал он, держа мальчишку за шиворот. – Чуть учительницу не зашиб.

Мальчишка что-то заверещал и задергался. Но вырваться из железных пальцев учителя физкультуры было невозможно.

А Петр Брониславович словно забыл о том, что кто-то барахтается у него в руке. Потому что страшная картина открылась его глазам. По классу со сверхзвуковой скоростью мотались мальчишки и девчонки, визжали, стреляли друг в друга гнутиками и жеваной бумагой. В воздухе стоял приторный запах дезодоранта, которым щедро брызгался во все стороны пацан, прыгающий с парты на парту, точно макака по веткам.

– Гасите его, гасите! – кричали одновременно несколько человек, пытаясь поймать пацана с дезодорантом.

– Поймаю, табло набью конкретно! – громко орал устрашающего вида панк, которому только что мальчик-макака прыснул дезодорантом прямо в глаза.

Одна девочка вытащила из сумки духи и погналась с ними за макакой, а другая вооружилась еще солиднее – у нее был баллончик с краской. Такими обычно рисуют граффити на стенах. И вот уже пятна краски начали оседать на одежде, лицах и руках, на учебниках, портретах ученых-историков и на наглядных пособиях. Толпа ринулась на девочку, та перекинула баллончик мальчику-макаке. Но панк навалился на него своей мощной тушей, вырвал баллончик из рук и щедро полил им свой немного подзавявший ирокез. Слипшиеся начесанные волосы тут же приобрели нарядный зеленый оттенок.

Петр Брониславович остолбенел.

– Анастасия Геннадьевна, – проговорил он, рассеянно отпуская шиворот своего пленника, – а что же это они у вас так беснуются?

– А это у них перемена, – ответила учительница, пытаясь пробраться к своему столу, – отдыхают, устали, маленькие…

Практически все ученики восьмого «Г» были гораздо выше ростом, чем их молодая учительница. И не скрывали этого.

– Ничего ж себе маленькие устали. Как лошади педальные носятся. И это мои будущие ученики!

В это время еще один ученик, из-за его невероятной скорости Петр Брониславович не смог разобрать, мальчик или девочка, спрятался за спину Анастасии Геннадьевны. А пущенный в него гнутик угодил бедной учительнице прямо в лоб.

– Ага, Накокова, за учительницу прятаться нечестно! – донеслось откуда-то.

– Мазила!

Петр Брониславович среагировал мгновенно – он схватил продолжавшую прятаться за Анастасию Геннадьевну нахалку, открыл дверь и как котенка вышвырнул ее в коридор.

– Побегай там, остынь. И до звонка чтоб я тебя тут не видел, – сказал он очумевшей девчонке, закрывая дверь перед ее носом. – Да что ж они вытворяют-то?

Почесав лоб, на котором наверняка должен был вскочить приличный синяк, Анастасия Геннадьевна вздохнула:

– Так ведь холодно на улице, снег с дождем. Вот им и некуда деваться. Да вы не волнуйтесь, давайте, я вам расскажу, кто тут кто.

Но дети продолжали мелькать, поэтому показать и рассказать, кого именно как зовут, было сложновато.

– Вот та девочка, которую вы в коридор выкинули, это Накокова, как вы, наверно, уже поняли. Читает с трудом, пишет тоже. Зато с устной речью все в порядке, даже с избытком. Хочет быть фотомоделью и утверждает, что в прошлой жизни была Элизабет Тейлор.

– На полном серьезе? – удивился Петр Брониславович, уворачиваясь от пролетающей мимо извалянной в мелу тряпки. – Так эта артистка, Элизабет Тейлор в смысле, и сама жива еще. В какой такой прошлой жизни?

– А вот это для Накоковой уже не важно, – ответила молодая учительница. – Она решила, что была Элизабет Тейлор – и точка.

– Ясно. Серьезная девочка, – не совсем понимая суть разговора, закивал головой Петр Брониславович.

– Да. Но завуч ей уже хорошее местечко в ПТУ присмотрела. Будет учиться на мотальщицу. – Анастасия Геннадьевна указывала рукой на очередного ученика и комментировала: – Так, этого после девятого класса из школы выпихнут, этого, может, даже после восьмого…

– А кто же останется? – снова удивился Петр Брониславович.

– Не волнуйтесь, – успокоила его Анастасия Геннадьевна. – В восьмой «Г» из других классов плохо успевающих учеников насобирают. Как обычно.

Петр Брониславович чуть не подпрыгнул до потолка от такой информации. Но в этот же самый момент он увидел за последней партой крупнокалиберного паренька, перед которым стояла пивная бутылка. Тот спокойно, точно детский напиток «Колокольчик», прихлебывал из бутылки пиво и спокойно наблюдал за окружающими.

– А это… Кто это?

– Это? – Лицо Анастасии Геннадьевны озарилось подобием улыбки. – Это у нас Алешенька Быков.

– А пиво почему у Алешеньки?

– Ну любит он пиво, что поделаешь.

– Именно в школе он пиво любит? – непьющий Петр Брониславович был потрясен.

– Да, – кивнула учительница истории. – А дома и на улице он что покрепче употребляет. Вы не обращайте внимания, что у него физиономия бандита и налетчика. Алеша – добрый мальчик. Суровый, но справедливый. Кстати, администрация школы обещала банкет устроить после того, как Быков последний раз порог школы переступит. Обязательно приходите на банкет. Будет весело.

– Непременно…

Петр Брониславович был много наслышан об Алеше Быкове и его подвигах. И даже, кажется, видел его, когда дежурил на школьной дискотеке. Правда, тогда Алешеньку уже грузили в милицейский «газик».

– А вот еще, обратите внимание, ученики Канищев и Шкорлупенко. Они… – продолжала Анастасия Геннадьевна, но Петр Брониславович махнул рукой и покинул кабинет истории.

В это время прозвенел звонок. Петр Брониславович в полной прострации приземлился на подоконник. Его взгляд остановился на двери, из которой появился Алешенька Быков и не спеша направился куда-то по коридору.

– Заходите, ребята, начинается урок! – крикнула Анастасия Геннадьевна, но мало на кого это подействовало.

Как занимались детишки своими делами, бегая из коридора в кабинет и обратно, так и продолжали заниматься.

– Стой. – Анастасия Геннадьевна схватила за руку ухмыляющегося репера и обратилась к нему: – Шкорлупенко, скажи, а куда это Алеша Быков отправился?

– Быков покурить захотел, – ухмылку репера Шкорлупенко сменило явное уважение. – Сказал: может, еще на урок вернется.

– Как масть пойдет, – добавил приятель Шкорлупенко и что-то еще хотел сказать, но Петр Брониславович в строгой форме велел им зайти в класс и повторять заданный на дом параграф.

Тем ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

– За что на меня свалились эти монстры! – воскликнул Петр Брониславович, едва дверь закрылась. – И как только с ними Сергей Никитич справляется?

– А никак. Они его вообще не воспринимают. Что есть он для них, что нет, – вздохнула Анастасия Геннадьевна.

– Так вот оно в чем дело! – Тут Петр Брониславович окончательно понял, почему директор решил поменять шило на мыло и передать в его руки этих ужасных тиранозавров.

– Успокойтесь, пожалуйста! – Анастасии Геннадьевне было очень жаль Петра Брониславовича, и она, как могла, успокаивала его, гладила по голове, пыталась давать какие-то наивные советы.

Придя немного в себя, Петр Брониславович поблагодарил юную учительницу за экскурсию и трогательное сочувствие, а затем отправился в свой родной спортзал, чтобы поразмыслить над свалившимся на него кошмаром. По дороге Петру Брониславовичу попался один из учеников седьмого «В», Антоша Мыльченко, он на миг мелькнул в толпе спешащих на уроки и скрылся.

«Какие же мои-то в седьмом „В“ хорошие! Как же я без них? Хоть из школы уходи…» – подумал Петр Брониславович. Тоска наполнила его душу.

А через некоторое время навалилась на Петра Брониславовича новая беда. Таинственная, даже опасная. И очень неприятная. Которая повергла ответственного и добросовестного учителя в неописуемый ужас. И это к тому, что и первой проблемы ему хватало по самые ушки.

Поначалу Петр Брониславович страдал от этих проблем только на работе, по дороге домой они как-то постепенно забывались и улетучивались. И в своем радостном, благополучном доме Петр Брониславович забывал о них. Но постепенно эти дурацкие проблемы и неприятности затмили ту светлую радость, которая наполняла сердце Петра Брониславовича, когда он видел милую Галину Гавриловну. Так сильно не хотелось ему нагружать своими проблемами любимую жену, что дома Петр Брониславович все больше молчал, стараясь скрыть свои горестные размышления.

Глава VI
Допрос с пристрастием

Загадочное поведение Редькиной и Мыльченко не давало покоя Арине Балованцевой. С такими заговорщицкими лицами сновали эти два товарища по школе, что это не могло оставить ее равнодушной, ну, просто никак. Ведь Арина Балованцева всегда безошибочно угадывала, где и когда начинается очередное приключение. «А тут явно кроется что-то серьезное», – не переставала твердить она Вите, который уже и сам заинтересовался, что же такое тайное затеяли Гуманоид и Редькина.

Поэтому Арина и Витя продолжали вести за ничего не подозревающими детективами наблюдение. Но пока видели только, как Зоя с Антошей часто появляются у спортзала, долго толкутся под дверью, а потом на минуту, не больше, туда заскакивают. Что-то им от Петра Брониславовича, ставшего в последнее время зловредным монстром, было нужно. Но что, зачем – непонятно. Арина и ее верный друг и телохранитель так и не могли разобраться, что здесь к чему.

И вот, когда терпение уже окончательно лопнуло, на перемене перед последним уроком Зою и Антошу схватили, утащили за огромный шкаф с наглядными пособиями и усадили на стулья. Между ними встал высокий и мощный Витя Рындин, положил им руки на плечи, так что убежать у бедных пленников не было ровным счетом никаких шансов. К тому же узкий проход между стеной и шкафом, единственный путь к отступлению, блокировала Арина Балованцева, глаза которой горели азартным любопытством.

– Ну, давайте, колитесь, что у вас за тайны такие? – довольно миролюбиво спросила у Зои с Антошей Арина. – Нам же тоже интересно, что вы там такое таинственное замутили.

Зоя беспомощно заморгала глазами. Она уже давно хотела поделиться этой тайной с Ариной, которую уважала больше всех в классе. Но не могла этого сделать, потому что обещала Антоше хранить секрет. Поэтому сейчас Зое было очень тяжело. Как быть, она просто не знала.

– Ну, что вы натворили, признавайтесь. – Арина пристально взглянула в Зоино веснушчатое личико. – Почему Петр Брониславович на наш класс взъелся? За что он физкультуру на улице проводит? В арктический спецназ готовит, что ли? Иначе зачем ему нас по снегу в кроссовках гонять?

– А без вас тут явно не обошлось, – вставил словечко Витя. – Видно, разозлили… Так что давайте, не тормозите.

– Выкладывайте все, как есть.

– Говори, Гуманоид. – Витя похлопал Антошу по плечу. – Все равно сознаться придется. Сам знаешь, что у меня рука тяжелая. А мне совсем не хочется насилия. Это же низко, понимаешь?

Антоша и сам понимал, что лучше Витю Рындина не злить. Но какой замечательный рассказ можно было бы написать о том, как сыщика Великолепенского поймали враги и начали пытать. Бить и пытать, пытать и бить… А он бы гордо молчал, мучился, но не сдавался… То, что сейчас были вокруг совсем не враги, а точно такие же, как он, родные одноклассники, – жертвы произвола Петра Брониславовича – в расчет не бралось. Это была художественная условность. Антон увлекся, представив, что его страшно пытают, поэтому не сразу услышал, как Зоя Редькина уже принялась что-то из материалов следствия Арине выбалтывать.

– Молчи, Зоя, молчи! – патетически воскликнул он. – Не смей выдавать тайну следствия!

– Какого еще следствия? – удивились все.

– А, что я говорила? – обернувшись к Вите, Арина радостно прищелкнула пальцами. – Я же видела, что наш Гуманоид идет по следу.

И все с удвоенной энергией принялись расспрашивать Зою и Антошу. Зоя решила, что нужно в стойкости следовать сыщику Антоше, а потому теперь старательно отбрыкивалась от всех вопросов. И даже успела отказаться от того, что только что рассказала. А в том, что Витя Рындин – человек благородный, поэтому бить и мучить ее не будет, Зоя была полностью уверена. И поэтому молчание давалось ей легко.

– И все-таки, – заговорила, наконец, Арина, – тут есть много непонятного. И вы нам должны все объяснить. Почему вас так часто видят у спортзала, который закрыт?

– Ну… Надо, – ответила Зоя.

– А почему Петр Брониславович сказал, чтобы мы в спортзал вообще не ходили?

Антон и Зоя в удивлении переглянулись.

– Не знаю. Мы такого не слышали, – искренне проговорил Антон.

Сам того не подозревая, он был таким простодушным, что все его чувства четко и ясно обычно рисовались на его лице. Это одному себе Антоша казался хитрым и пронырливым. А на самом деле сложно было найти во всей школе мальчика более доверчивого и наивного.

Арина и Витя переглянулись.

– Когда Брониславович это сказал? – спросила у них Редькина.

– Еще на той неделе, – ответила Арина. – Причем все слышали. Не знаю, где вы в это время носились, что все прохлопали. Но совершенно точно, что он это сказал.

– Так вот из-за вас, наверно, и закрыли спортзал? – повернув к себе головы Антоши и Зои, спросил Витя Рындин.

– Нет, нет, не из-за нас! – в один голос закричали Антон и Зоя.

– Очень подозрительно, – заметила Арина. – Ну так что же вы все-таки натворили? Подумайте.

– Как ни посмотри, все на вас сходится, – добавил Витя.

– Антоша, Зоя, мы ж от вас не отстанем, пока не узнаем. Правду, – вздохнула Арина. – Может, вы что-то сделали, и сами не догадываетесь, что из-за этого проблемы начались.

– Я не знаю… – Зоя готова была заплакать.

В это время прозвенел звонок.

– Вить, отпускай. – Арина махнула рукой и вышла из-за шкафа.

Со звонком в класс влетела грозная Овчарка.

– По местам! – рявкнула она, и урок начался.

Зоя и Антон сидели далеко друг от друга. Но они успели перемигнуться и прийти к соглашению, что придется все рассказывать. Вскоре Арина Балованцева получила записку, в которой детектив Антоша торжественно сообщал, что после урока необходимо будет пробраться в спортзал. Где они с Редькиной всю правду и покажут. Арина, точно индейский вождь, молча и с достоинством кивнула.

Всю алгебру Антоша, Зоя, Арина и Витя сидели как на иголках. Овчарка вовсю глумилась и ставила двойки и в любой момент могла добраться до кого-нибудь из них четверых. Но сейчас это никого из них не смущало. Мысли этой четверки были разного качества, но сходились на одном – что же там, в спортзале, за тайна такая?..

Урок закончился. Овчарка, как нарочно, задержала всех минут на пять, заставив записывать под ее диктовку длинные условия домашней работы. И едва она выплыла из кабинета, Витя, Арина и их подозреваемые, подхватив сумки и рюкзаки, со всех ног бросились к спортзалу. Антоша Мыльченко норовил бежать впереди всех, чтобы взять инициативу расследования в свои руки. Но это ему не удавалось. Потому что первыми у дверей спортзала оказались все равно Витя, Арина и Редькина.

– Ну, заходите, сейчас покажу! – не успев отдышаться, как можно торжественнее сказал Антоша, дернул дверь спортзала, но она не поддалась.

Антоша принялся дергать сильнее и настойчивее. Витя усмехнулся.

– Закрыто там, Антоша. Мы уже подергали. Давайте, говорите словами, что вы там показать нам хотели.

И Антон с Зоей, перебивая друг друга, принялись рассказывать о том, как жена Петра Брониславовича отказалась готовить ему пищу и как теперь бедный классный руководитель питается в спортзале, припрятывая съестные припасы за матами.

– Он же не может нам показывать, что страдает, – горячо шептала Зоя.

– И мы ему тайно еду носим, – добавил Антон. – Чтоб ни он, ни кто-нибудь другой не догадался, откуда эта еда появляется.

– Он и злой-то из-за того, что в семействе у него проблемы, – вздохнула Зоя. – Прошла любовь, остались у них в семье одни ссоры. Вот как оно бывает. Жалко-то как Брониславовича.

– Жалко. – Арина Балованцева тоже вздохнула. – Ну и что вы ему сегодня принесли?

Редькина моментально извлекла из сумки пакет:

– Вот, – с гордостью сказала она. – Это Петру Брониславовичу на обед. Запеканка и две сосиски! А утром мы ему плова подсунули!

– Мало. Тут ему на два укуса, – покачала головой Арина. – Ну-ка, братва, есть у кого-нибудь с собой провизия? Кладите в кулек.

Витя вытащил из своего рюкзака карамельку «чупа-чупс» и бутерброд с колбасой, у Арины было с собой только яблоко. Антоша присоединил к общей массе захваченные из дома продукты для Брониславовича.

– Ну, уже солиднее. – Арина похлопала по наполненному до отказа пакету. – Не дадим умереть Брониславовичу голодной смертью. Теперь надо аккуратно ему в спортзал подбросить. Мы на шухере постоим, а Мыльченко пусть несет мешок в спортзал. Ты же знаешь, Антоша, в каком именно месте Брониславович еду прячет?

– Знаю, конечно, знаю! – Антоша чуть не подпрыгнул от счастья. А до этого он уже стоял, пригорюнившись, потому что чувствовал, как инициатива стремительно уходит из его рук в Аринины. А теперь снова он, серьезно рискуя, должен проникнуть в спортзал. Спасибо доброй Арине!

– Ну, Витя, действуй! – скомандовала Арина.

Витя Рындин подошел к закрытой двери и только просунул в замочную скважину две распрямленные скрепки, как дверь внезапно открылась сама. Скрепки-отмычка застряли в замке, Витя даже вытащить их не успел.

На пороге спортзала стоял Петр Брониславович. На лице у него был надет зеленый респиратор, в руках виднелись ведро и швабра.

– Вы чего это тут кучкуетесь? – удивился он, рассматривая четверку ребят из седьмого «В», с которыми мысленно уже начал прощаться.

…Вот уже неделю Петр Брониславович боролся с главной своей бедой. Которая, как известно, свалилась на него нежданно-негаданно.

Бодрой спортивной походкой неделю назад зашел учитель физкультуры в свой любимый спортзал. Только что закончились выходные, которые он провел наилучшим образом: вместе с Галиной Гавриловной совершил очередной прыжок с парашютом. На улице светило солнце, зимний снег растаял, и настроение у Петра Брониславовича было расчудесное.

Он ходил по спортзалу, бодро напевал одну из мелодий, которые разучивала Галиночка на бывшем Зоином пианино, и, как обычно, осматривал дорогой его сердцу спортивный инвентарь.

«Так, что тут у меня с брусьями? – разговаривал сам с собой и со своими железными соратниками Петр Брониславович. – С брусьями у меня порядок. Можно просто маленько подвинтить… А канатик? Подыстрепался малость. Ишь, хвост какой пушистый стал, так по полу и метет… Любят эти обормоты, что большие, что маленькие, как обезьяны, на канате выкаблучиваться. Что ж с ними делать, если требуют движения растущие организмы? Ладно, канат послужит, пока технике безопасности он не противоречит. Так, а остальное хозяйство как тут?.. Ой, да что ж это такое? Да откуда ж оно взялось?»

Петр Брониславович нагнулся над сложенными гимнастическими матами и увидел страшную картину: все их кожаные бока порваны, поролон там и сям наружу высыпается. И весь какой-то пожеванный. Еще в субботу, помнил Петр Брониславович, все было чисто. А сегодня, в понедельник… Грыз и трепал кто-то бедные маты безжалостно.

Прислушавшись, Петр Брониславович услышал, как в углу кто-то шебуршится. Едва он подошел поближе, раздался писк, и множество когтистых лапок заскребли по кожаным матам.

– Крысы! – ахнул учитель, глядя, как разбегаются в разные стороны серые толстозадые твари. – Да откуда ж вас только принесло? Что, попрятались? От меня, братцы, не спрячешься.

Один особенно крупный крысак так самозабвенно жевал поролон и опилки, что убежать со всеми вместе не успел. Только мощный пинок Петра Брониславовича заставил его отбежать и притаиться, да и то недалеко.

Петр Брониславович рассердился не на шутку:

– Вижу, вижу твой серый хвост, вижу толстый зад, наглая твоя шкура! Лень даже меня испугаться? А вот это ты зря! Я с вами разберусь! Думаете, позволю школьное имущество погрызать? Как бы не так. Плохо вы знаете Петра Брониславовича Грженержевского! Я на вас управу найду!

С этими словами Петр Брониславович распинал в разные стороны пожеванную труху и решительными шагами направился звонить в соответствующие органы. По пути он чуть не сбил с ног своего ученика Антошу Мыльченко, непонятно зачем мотавшегося под дверью спортзала.

Но добраться до учительской Петру Брониславовичу была в этот раз не судьба. Пришлось по просьбе Сергея Никитича идти наводить порядок в разбушевавшемся восьмом «Г», после чего у Петра Брониславовича окончательно упало настроение. Никуда он не позвонил и в самом мрачном расположении духа направился домой.

Через день, после очередного посещения своего будущего класса, измочаленный физкультурник вернулся в спортзал.

– Демоны! Вампиры! Монстры, а не дети! – печально вздыхал он, садясь на маты.

Где-то пискнула крыса. Затем послышалась возня и противный звук погрызания. Петр Брониславович замер и прислушался. Визг, грызня и возня не умолкали. Они с каждой минутой становились все отчетливее и наглее.

– И вы еще тут, окаянные! – зло хлопнул Петр Брониславович ладонью по матам. – Обложили меня со всех сторон! Тут эти монстры, там еще одни! Что, вкусные у меня маты? Ешьте, все сгрызайте! Ухожу я из школы, раз тут все против меня, да, ухожу! Буду мясокомбинат охранять, Галиночка пристроит!

Услышав это, грызуны, видимо, все поняли, обрадовались и принялись громко чавкать. Такого Петр Брониславович выдержать уже не мог. Его деятельная натура пересилила тоску.

– Ну, я вам покажу! – крикнул он, бросился в свою каптерку и вернулся с хоккейной клюшкой в руках. – Вот вам, вот! Что, сразу драпать, трусы позорные!

Он принялся лихо махать клюшкой. Перепуганные крысы тут же кинулись врассыпную и надежно затаились по углам. Петр Брониславович уже ни одной не видел, словно их никогда тут и не было.

– Здравствуйте, – услышал он вдруг над самым своим ухом.

– Здрасьте, здрасьте, – не отрываясь от своего занятия, произнес физкультурник.

– Я кому говорю – здравствуйте, – повторил женский голос. – Что это вы тут клюшкой машете?

Петр Брониславович долбанул клюшкой по последнему грызуну и произнес:

– Я крыс гоняю. Отойдите, дамочка. А то они на вас кинутся.

Но дамочка в светло-коричневом пальто усмехнулась и ответила:

– Не кинутся. Потому что я – отравительница крыс со стажем. Вызвана специально вашим руководством.

– Ура! – Радостный вопль раздался на весь спортзал. Это орал от счастья Петр Брониславович, бросая клюшку и хватая дамочку-отравительницу за руки. – Вы – моя надежда! Вы – мое спасение! Ловите, давите, травите их! Делайте с ними все, что хотите! Они мое спортивное имущество жрут!

– Не суетитесь, – спокойно проговорила тетя, пытаясь освободить свои руки. – Вы точно уверены, что у вас крысы?

– Они не у меня, – ответил Петр Брониславович, подтаскивая тетю поближе к матам. – Я их не звал, они сами прибежали.

В этот момент лицо отравительницы крыс как-то передернулось. Но тетенька быстро справилась с собой и улыбнулась Петру Брониславовичу. И тот начал делиться наблюдениями:

– Судя по длинным хвостам и толстым задам, это крысы. Крысы, факт. Видите, вон одна наглая морда опять высунулась. Ну-ка, я ее клюшкой.

С этими словами Петр Брониславович поднял брошенную клюшку и от всей души треснул по крысиной физиономии. Зверюга с обиженным писком тут же пропала за матами.

– Ну что ж, – заявила тетя. – Будем работать. Наметьте мне места их активного выбегания.

Петр Брониславович на миг растерялся.

– Ну, – замялся он, – выбегают они, наверно, из своих нор. Но вот где эти норы и чего крыс в спортзал несет – непонятно.

Тетенька вновь недовольно скривилась, точно Петр Брониславович чем-то ее обидел.

– Тогда покажите места их массового скопления, – потребовала отравительница.

– А, – оживился пострадавший учитель физкультуры, – так сказать, зоны их выпаса и кормежки? Это запросто. Да вот тут они хавают, тут, тут и тут. Видите, сколько нагрызли? И чего им так маты понравились? Бежали бы в столовую.

– Всему свое время, – пробормотала тетенька себе под нос, да так тихо, что Петр Брониславович даже не разобрал, что именно она сказала. – Так, тогда кладу вот здесь и здесь, вы только не растопчите. И вообще, идите отсюда.

Петр Брониславович увидел, как она раскладывает по полу между матами какие-то кулечки. Из одного из них тут же просыпалась гречневая каша с мясом. Не обращая на это внимания, тетенька принялась черпать из банки, которая стояла в ее большой сумке, натуральное черносмородиновое варенье. И стала тоже раскладывать его кучками на полу.

– Ого! – удивился Петр Брониславович. – Вы чего это – крысаков вареньем и кашей подкармливаете? Хорошо им жить будет!

– Это новейшая крысиная отрава, называется «Супердератизация-001», – с гордостью произнесла тетя. – Ну, где, говорите, еще?

– Вот тут… А подействует? Если бы вы знали, до чего эти крысы у меня тут обнаглевшие…

– Гарантия – сто процентов, молодой человек. Мрут, как мухи, – тетя щедро разложила кулечки и варенье и собралась уходить.