Текст книги "Подписчица. Я расскажу о тебе всему миру"
Автор книги: Елена Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Елена Волкова
Подписчица. Я расскажу о тебе всему миру
Часть 1
1. Она появилась в жизни Эммы примерно в конце мая. Прилежная, как ученица, в дневнике которой значились лишь отметки «отлично», она исправно лайкала каждый пост, поддерживала начинания, которые организовывались на страничке Эммы Сильви – одной из признанных онлайн-селебрити. Инфлюенсер, известный блогер в мире «бьюти», – Эмма сумела заявить о себе и прославиться определенных кругах, а также надолго закрепиться в «топах» благодаря экстраординарным выходкам и ярким эфирам.
– Друзья, новые пресеты, способные вдохнуть в фотографии жизнь, доступны к предзаказу. Промокод «Emmi» позволит вам приятно сэкономить, а оставшуюся сумму сможете потратить на что-нибудь… сногсшибательное. Следуйте за мной. – Потоку фантазии Эммы можно было лишь позавидовать. Но разве зависть присутствовала в среде поклонников блогерши? – Едва ли. Скорее радость, любовь и искреннее восхищение. Так, по крайней мере, полагала сама хозяйка страницы.
Эмма Сильви. Эм-ма. Сильная. Эфемерная. Ускользающая, словно ветер. Она была для нее недосягаемым идеалом, сладким сном, мечтой. Вернее, мечтой была не сама, ясное дело, блогерша, – а жизнь, которой та, наряду со своей страницей в интернете, безмятежно и гордо управляла. Прилежная ученица, – целенаправленно, хладнокровно, – решила отобрать у Эммы ее жизнь.
Эмма ничего не знала. Называла ее «Любимая Подписчица», с удовольствием подмечая тонкие, остроумные комментарии незнакомки, радуясь, что страничку читают эрудированные люди со здоровым чувством юмора. Немного скучала, когда под очередным, тщательно продуманным постом комментарий от Подписчицы задерживался и отсутствовал.
Блогерша ошибочно полагала, что не придает особого значения присутствию незнакомки в своей жизни, считала виртуальное общение с Подписчицей лишь прообразом эфемерной интернет-дружбы. А сама постепенно привыкала к ней, позволяя Подписчице незаметно втереться в ее существование.
Сильви никогда не задавалась вопросом «кто она?», не пыталась узнать имени Подписчицы или контактных данных. Ее устраивало безмолвное и безликое присутствие незнакомки, благодаря заметкам и комментариям которой жизнь становилась чуть более насыщенной.
Эмма Сильви – было ее ненастоящее, конечно, имя. Вернее, ненастоящей была вторая часть. Первая, как ни удивительно, оказалась подлинной. «Сильви» девушка позаимствовала то ли от португальской Сильвии, то ли от итальянской Севильи, то ли еще от чего – в любом случае, звучало эффектно, публике нравилось и запоминалось. А большего для счастья блогера и не требовалось. Эммой назвала мама, уверенно вписав в заявление экзотическое, на то время, имя в документ и безапелляционно заявив отцу, что претензии в данной связи не принимаются.
Эмма выросла симпатичной, гармонично сложенной девушкой. В свои двадцать четыре выглядела на двадцать один. Нежное лицо в сочетании со стройной фигурой свели с ума не одного поклонника, – однако девушке данная тема была не слишком интересна. Львиную долю времени и внимания занимал блог, – пока было не до парней.
То, что Эмме недодала природа в плане внешности, было ненавязчиво и разумно компенсировано современными средствами ухода и достижениями косметологии, – так сказать, для завершения идеального образа. Впрочем, подобными хитростями она старалась не злоупотреблять.
В арсенал натурального входили широко распахнутые голубые глаза с длинными черными ресницами, средний – наиболее привлекательный по мнению многих представителей противоположного пола – рост. Точеная фигурка, не лишенная изысканной подкаченности и нежной хрупкости в положенных местах. Белозубая открытая улыбка. Умение высоко поднимать левую бровь при чьей-нибудь удачной шутке или собственной деликатной колкости, – последних, к слову, в лексиконе Эмме было не занимать. Пропитанная духом порой жесткого онлайн-мира, блогерша оперировала колкостями с мастерством аса, кусаться и жалиться умела тоже. Но в целом предпочитала не увлекаться.
Искусственная составляющая Эмминой красоты включала в себя умело наращенные пшеничного оттенка локоны, нюдовые ногти с едва различимой бежевой окантовкой, перманентно подведенные брови аккуратной формы. Все в Эмме было гармонично, – даже «искусственная часть» и придуманное имя.
Врагов у блогерши не имелось, как не было, впрочем, и близких друзей. Таких, чтоб в любое время комфортно, не церемонясь, можно было позвонить в домофон, – а через минуту оказаться у стола на кухне перед кружкой терпкого фруктового чая с задушевными разговорами до утра. Были знакомые. Хорошие знакомые. А друзей не было. Эмма не горевала. Ей было все равно.
«Миссис Сильви», – добродушно прикалывалась иногда почти миллионная аудитория фолловеров, подписанных на страницу. Им, подписчикам, – под зорким контролем группы smm-мщиков, – позволялось словно бы исподтишка, а в самом деле, продуманно и ожидаемо, подглядывать за «цифровым детищем» – эпатажным, ярким, вместе с тем, романтичным образом Эммы Сильви.
Подглядывать за чужой жизнью было увлекательно. Публика подтягивалась.
В последний раз девушка эпатировала аудиторию, прогулявшись по Невскому в почти полностью прозрачном сером платье до пят, где плотные участки материала приходились лишь на самые волнительные места. На остальные зоны, – соблазнительные, обнаженные, – наглости хватило, – а ткани, по-видимому, нет.
Подписчики атаковали блогершу массово, напористо, но нежно: предлагали встречи, предлагали десятки тысяч новых подписок – живых, не ботов; приглашали выпить утренний кофе в Макдональдсе, массаж «без рук», Париж на выходные.
Ответом всегда было молчаливое «NO».
Вообще, Эмма, возможно, не была бы столь строга с жаждущими пообщаться с нею лично, увидеться, обменяться удачными селфи – проводили ведь некоторые из блогерской братвы встречи с подписчиками, собирались в парке или на террасах кафе, пили лимонады, обсуждали текущее. Но Эмма тихо пропускала подобные мероприятия мимо.
Ее напугал однажды эпизод. Он был единственным и достаточно комичным – хотя кому, если подумать, понравится смеяться сквозь слезы? После вспоминали с улыбкой, называли глупостью. А Эмме Сильви той истории – пусть и чужой – хватило с лихвой, чтобы навсегда, как она тогда полагала, забыть про желание встречаться с теми, кто на нее подписан.
Ту девушку звали «Эль Ли», в реальной жизни просто Леной. Являлась она владелицей страницы с парой сотен тысяч подписчиков. Однажды Ли возвращалась с очередной модной тусовки, по дороге решила заскочить в супермаркет. Учитывая, что девушка постоянно участвовала в марафонах похудения, находилась на диетах и блюла «пп», покупки на выходе из магазина казались весьма скудными. Полупустая холщовая сумка, из которой с любопытством смотрели листья хрусткого зеленого салата, свободно болталась в руках Эли и выглядела невесомой. На это-то и клюнули нападавшие. Вернее, целью их, конечно, не была сумка. Целью была девушка. Сама Ли. Беззащитная, прекрасная, «релаксовая», – как частенько называли ее поклонники. И, наверняка, предвкушающая бессмысленный пустой обед-обманку из своей капусты.
Триггер сработал. Заряженные адреналином пранкеры, вооружившись смартфонами, выскочили из-за угла. Неуклюже сталкиваясь между собой плечами, засеменили за жертвой, которая пока ни о чем не подозревала.
Нападавших было двое: молодые парни в черных куртках с капюшонами, надвинутыми на глаза. Один страховал, в руках второго светился вспышкой мобильник с настроенной на видеосъемку камерой – к фиксированию предстоящей сцены подготовились. А сцена обещала быть жаркой. Пранкеры холодели и потели от предвкушения и восторга.
– Обманщица Эли. Ославим на весь интернет. Раскроем тайны красавицы. Не может живой человек питаться одной капустой и быть…настолько совершенным, – сглотнув непонятный ком в горле, пробормотал один.
– Точно, – крякнул довольно другой и включил кнопку «rec». – Начинаем. Все помнишь? Ты пугаешь, я снимаю. Покажем толпе поклонников, что на самом деле скрывает всеобщая любимица.
Бросив в камеру короткое «Заглянем в сумочку Эль Ли? Что внутри: косметика-люкс и свежий салат – или дешевые румяна и кусок масляного торта? Хаха. Узнаем через несколько секунд», приступил к атаке.
Второй включил камеру.
Нападающий подбежал к Эль, толкнул в спину, затем грубо схватил за плечо и дернул за руку с сумкой, пытаясь выхватить. Сумка не поддалась. Тогда он рывком развернул девушку к себе, чтобы на мгновенье увидеть изумленные и испуганные глаза симпатичной девушки лет восемнадцати с длинными, туго заплетенными косами и трепетной улыбкой. Через секунду, впрочем, выражение лица начало меняться: девушка осознала суть происходящего и изумление сменилось упрямством. Теперь взгляд твердо говорил не: «Отпусти, пожалуйста», а «Пожалеешь!».
В мгновение ока нежная Эль взмахнула пакетом с продуктами, по-киношному шустро и ловко раскрутила его в воздухе – и как следует приложилась им к нападающему, угодив негодяю прямо в скулу. Тот взвыл от боли, схватился за лицо. Сел на землю. Девушка рванула прочь. Баночка тунца и молодой зеленый горошек, скромно притаившиеся на дне полупустой сумки для продуктов, сверху прикрытые листьями салата, пришлись как нельзя кстати, сыграв в нелепом спектакле роль защитников.
– Никогда не знаешь, чем закончится подготовка к обеду, – бормотала девушка, спешным шагом удаляясь от нападавших. – Спасибо, тунец. И тебе, горошек спасибо.
Эль почти истерически захохотала и ее нервный звонкий смех эхом издалека долетел до побитого пранкера, на скуле которого разгорался насыщенный розово-фиолетовый синяк.
– Ведьма! – Выкрикнул он с ненавистью, плюнув в пыль. – Ты настоящая ведьма! Ты всегда была сильнее меня…
А затем, неожиданно притихнув, прерывисто выдохнул и прошептал:
– Прости…Больше не потревожу тебя. – И затем, еще тише, уронив голову, словно превозмогая душевную боль, добавил. – Ты слишком для меня хороша.
Все происходящее с расстояния прилежно снимал второй участник нападения. Он не слышал последних слов напарника, а если бы услышал, наверняка немало удивился бы. Слова были произнесены тихим голосом и не донеслись ни до камеры, ни до ушей второго пранкера. Осели на языке первого отзвуком нереализованной мечты о любви, – не преследования и ненависти, – да горьким привкусом дорожной пыли.
Но вернемся к нашей миссис Сильви. Принцип, который она, не стесняясь, озвучивала подругам и друзьям, а также армии подписавшихся на ее страницу фолловеров, звучал следующим образом:
– Я никогда не встречаюсь с подписчиками.
Эмма Сильви нарушила принцип всего однажды – и единственное послабление стало роковым. Но она – Подписчица – была особенной. Жемчужиной среди бесчисленных тонн песка. Ангелом, гревшим ее сердце.
– Ты всегда будешь лучшей, где и с кем бы ты ни оказалась, – ласково нашептывал воображаемый голос Подписчицы – незнакомой комментаторши, «прикрепившийся» некоторое время назад к ее аккаунту. Эмма обожала читать ее.
Любила представлять звучание теплых, убаюкивающих слов, как если бы вдруг очутилась с нею рядом. Делиться эмоциями, мечтами, нарисованными картинами будущего все равно было особо не с кем – разве с парой столь же – знаменитых и равнодушных – приятельниц-блогерш, которым, собственно говоря, восторженный опыт Эммы был до лампочки.
Жизнь Эммы была расписана по минутам. Лишь «изнутри» – согласно взгляду, идущему где-то из глубин сердца – она казалась девушке бессмысленной, вязкой пустой, – иначе откуда взялось бы тошнотворное ощущение абсурдности происходящего вокруг, возникающее в последнее время слишком часто. На самом деле жизнь – та, что с внешней стороны – кипела, пенилась, взрывалась событиями. Поспевай гляди за ритмом.
По понедельникам у Эммы был ланч с подругами с десяти до двенадцати. Строго коул-слоу, омлет, черный кофе. Никаких бургеров, сладких напитков – словом, ничего, превышающего энергетической ценностью ста восьмидесяти килокалорий.
По вторникам – затяжной пилатес и горизонтальный солярий.
В среду девушка посещала косметолога и парикмахера – приличный блогер обязан прилично выглядеть.
В четверг отдыхала после насыщенной программы и записывала ленивые истории про кофе и круассаны, которые покупала в пекарне неподалеку и приносила домой в фирменной картонной коробке. Подписчикам нравились коробки. Неважно с чем – пирожными, платьями, косметикой. Главное, чтобы распаковано было изящно и со вкусом.
Как раз в пятницу у Эммы был день «анпакинга»: обзоры и презентации продукции – кремов, золотистых патчей для глаз стоимостью половины слитка настоящего золота, брендовой одежды в лавандово-фисташковых тонах и даже книг, доставленных заботливыми рекламодателями, – получались «вкусными», как признавались в репостах и «сохраненках» удовлетворенные подписчики.
Суббота и воскресенье у Эммы были особенными. Суббота традиционно и на изобретенных блогершей законных основаниях отводилась под всевозможные мероприятия и тусовки общественного характера – показы, «чилауты», вечеринки, отчеты о которых появлялись в сторис и постах в течение всей ночи. Калейдоскоп событий и лиц объединялся под одним безумным и ярым грифом с названием «суббота».
В воскресенье у Эммы был депрессняк. «Просто не спрашивайте ни о чем», – обращалась она в эти дни ко всем и никому. Отчета держать нашей звездочке было практически не перед кем.
Были ли у Эммы настоящие друзья? А друзья-парни? Любимый молодой человек? – Вполне закономерные, надо полагать, вопросы, который могли бы показаться логичными многим. Особенно учитывая популярность красотки, тягу к раскрытию собственной жизни перед публикой. Однако, про парней блогерша отвечала кратко:
– Парня пока нет.
На самом деле, как, пожалуй, у любой уважающей себя «красавицы-королевишны-и-почти-принцессы» (бывает-бывает, сложно поспорить), у нашей Эммы имелось несколько приятелей мужского пола. Каждому из них отводилась определенная роль. С Витей хорошо было пить кофе, установив стаканы на капоте черного спортивного зверя – мустанга и поглядывая на светящиеся огнями небоскребы с высоты холма за чертой города. С Колей приятно болтать по телефону, обсуждая последние новости из мира тусовок, клубов и общих знакомых. С Сергеем, по секрету, Эмма ездила летом по утрам купаться на озеро, не рассказывая о поездках ни единой душе: ни подписчикам – ни к чему сдавать явки и пароли, ни знакомым – ездить на озеро не престижно, не то что на Эгейское и или Тирренское море. Ни маме – к чему подавать лишние надежды. На то, что дочь образумится и забросит свое «блохерство», как в шутку называла увлечение Эммы мать, займется, наконец, чем-то дельным, надежды таяли, но все-таки, еще имелись.
Девушки, зовущиеся подругами Эммы – Кларисса_М, Линн_Красотка11 и другие, – были никем иным, как относительно недавно взошедшими на веб-небосклоне симпатичными и раскрученными звездочками соцсетей, знакомыми Эмме по многочисленным тусовкам в клубах, светским выходам, где, в большинстве случаев, девушки и пересекались.
Итак, в плане общения – глубокого, вдумчивого, проникающего в душу, заставляющего не спать по ночам, смакуя каждую деталь разговора, перематывая «на репите» взрывающие сердце эмоции – у Эммы Сильви в жизни был почти полный вакуум. Вот почему вечерами, когда зажигалась лампочка блока питания и, тихо стрекоча, включался ноутбук, Эмма ощущала радостное предвкушение. Сейчас она увидит новую порцию комментариев от Подписчицы. Добавленные в «сохраненное», они не терялись, не растворялись в недрах бесконечного, как Вселенная, интернета, и Эмма в любой момент могла насладиться любимыми строками.
Подписчица, по всему, с огромным удовольствием, упражнялась в изящности слова, изобретая все новые и новые обороты, способные пробить непроницаемость, пожалуй, любого мало-мальски читающего, не говоря уж про восприимчивую и одинокую Эмму. Подписчица успокаивала, сладко заморачивала, обволакивала фразами, создавала иллюзию невидимой заботы.
В мире «бьюти» и «фэнси», среди хайлайтеров, лайков, хештегов и геолокаций, определявшими, казалось, практически все достоинства современного человека, послания Подписчицы казались глотком воздуха. Подписчица нужна была Эмме, чтобы дышать.
Подписчица щекотала перышками комплиментов – не банальных, не тех, что давно набили оскомину, – а тонких, подчеркивающих внимательность персоны по другую сторону экрана к деталям, нюансам, эфемерным перепадам настроения хозяйки популярной страницы.
У самой Подписчицы фолловеров почти не было. Несколько десятков полупустых аккаунтов, подписавшихся на незнакомку, конечно, не в счет. Да и к чему подписчики, когда записей в профиле незнакомка не делала, постов – коротких, длинных – не строчила, сторис не создавала.
Она всегда была рядом, на связи. Даже если отсутствовала половину дня, не откомментировав последний горячий пост Сильви, обязательно появлялась ночью, чтобы оставить свой неосязаемый, но желанный след под фотографией с примечаниями. Иногда, если фотографий или постов было несколько, комментарии пропускала. Без нее столбик бесчисленных «вау, супер» и «фотка – огонь» под заметками Эммы казался блогерше пустой стопкой бессмысленных фраз. Подписчица была изюминкой ее блога. Изюмом с солью – лакомством, которое однажды попробовала во время путешествия в Штаты, и не могла с тех пор стереть из памяти абсурдный, непривычный, но абсолютно восхитительный вкус.
Подписчица писала о любви. Под обычной, казалось бы, ничем не примечательной фотографией Эммы незнакомка оставляла такие пронзительные замечания, что пост оживал зачастую именно благодаря им. Под комментариями Подписчицы спорили, приводили примеры, сравнивали и даже делились сокровенными мини-сюжетами из собственной жизни.
– Любовь – это то, без чего тебя нет. – Заявляла дерзко Подписчица и даже массфолловеры, которые обычно не вникали в написанное глубже, чем на полтора слова, принимались, в числе прочих, обсуждать заметки.
– Нет? – Ерничали подписчики. – Что же тогда есть? Смотри: все тут – руки, ноги, работа. Начальство на своих местах, офис никуда не исчез.
– Хахаха! – Потешалась она в ответ, словно неся в молчании какую-то внеземную тайну, обладая давно забытым древним знанием, необходимое всему миру и ведомое ей одной. Но не добавляла больше ни строчки, будто издеваясь, потешалась, наблюдая, как беснуется разворошенное осиное гнездо.
Все хотели любви. Искали поток вдохновения и искренних эмоций между строк, средь бесчисленных записей блогеров, комментаторов, и, если приходилось, даже среди хейтеров. Любовь, тщательно скрывающаяся под весом многобуквенных постов, упакованная в фирменные коробки от кого-то не менее фирменного и крутого, нужна была каждому.
Эмма Сильви была не исключением.
2. По другую сторону экрана, до боли закусив губу и вперившись усталыми глазами в мерцающий в темноте экран, сидя в своей квартирке в спальном микрорайоне Питера, строчила комментарии студентка Катя Смирнова.
– Без любви – ты никто. Любовь – то, без чего тебя нет. – Закончила Катя фразу и поставила точку.
Закинула голову назад, к спине, пытаясь размять напряженные плечи; сжав кисти, повращала кулаками вправо-влево. Кровь быстрее циркулировала по телу, мысли отступали, давая место расслаблению и отдыху. Сегодня она хорошо поработала. Сегодня ее отдых заслужен по праву.
– Неугомонная. – Пробормотала Катя. – Сколько можно постить свою чушь. Хоть бы через день фотографии закидывала, а то зарядит – мне потом почти на каждый вечер работы. Успевай за ней придумывать комментарии, книжки да словари рыть, обороты измышлять. До ужаса надоела. Эмка-балаболка. Пустышка разряженная.
Катя поднялась из-за стола, задвинула поглубже крутящийся стул с потрепанной обивкой – единственный, пожалуй, предмет роскоши – весьма сомнительной роскоши – в ее скромном жилье – и подошла к окну. Из-за окна протягивала руки ночь.
– Как я устала, – опершись руками о подоконник, подумала девушка. – Сколько еще все это продлится?
Катя обвела взглядом небольшую комнату, подсвеченную лишь тусклой лампочкой мини-светильника, прикрепленного к ноутбуку через выход usb. Узкая девичья кровать, покрытая старомодной накидкой («До чего же раздражает! Выкинуть давно пора») в ляпистых завитках. Тканая «дорожка» на полу непонятного цвета, доставшаяся от бабули по маминой линии – тогда, принимая любые, даже незначительные «подарки» Катя улыбалась. Все молодой хозяйке, обживающейся на первой съемной квартире, нужным, дельным, полезным казалось. А сейчас опостылело до тошноты, до скрежета зубного. Старое. Изношенное. Не поддающееся восстановлению, даже если в уборке и стирке до седьмого пота доработаться.
Простой письменный – не компьютерный – стол с облупленными, будто обгрызенными, уголками. И стул. Крутящийся чертов стул, которому, по-хорошему, полагалось находиться если не в шикарной, то, по крайней мере, приличной, стильной обстановке, а не в облезлом интерьере времен царя Гороха.
– Надоела нищета! – Вскрикнула приглушенно Катя и из глаз брызнули злые слезы. Затем, вытерев мокрые щеки с уродливыми серыми подтеками размазавшейся туши, погрозила крутящемуся стулу кулаком:
– Еще посмотрим. Увидим, кто из нас окажется круче, достойнее пожинать плоды «той жизни». – Катя разъяренно и, вместе с тем, растерянно вращала глазами, словно пытаясь понять, откуда вдруг в ней взялось столько жажды к сытому существованию и ненависти к собственной никчемной, в чем она не сомневалась, реальности.
– У меня будет все, – встряхнула головой девушка и перед глазами вдруг четко вырисовался образ улыбающейся Эммы Сильви – улыбку, мимику, мельчайшие нюансы настроения «своей блогерши» Катя изучила и знала наизусть. Словно обращаясь невесомому призрачному образу, Катя медленно произнесла:
– И ты, Эмма, мне в этом поможешь. Я заберу твою жизнь. Мне она пойдет гораздо больше – уж я-то сумею распорядиться возможностями с умом. И именно я буду купаться в ласкающих лучах солнца, пить экзотические коктейли и ловить хрустальные волны Ницц-Барселон-Монако вместо тебя. Буду-буду-буду… – эхом повторила девушка. Черный купол ночного неба молчаливо внимал Катиным душевным излияниям сквозь открытую форточку.
Катя Смирнова приехала в Петербург из Воронежа. Всего год назад, когда она переступила порог вагона, направляющегося, если смотреть по карте, снизу-вверх и немного левее, северная столица приветливо распахнула перед нею свои двери. Распахнула широко, – так, что девушку обдало свежим ветром, повеяло надеждами и какими-то совершенно грандиозными мечтами, предчувствиями и ощущениями.
Кате, восемнадцатилетней на то время первокурснице, казалось, что впереди ее ждет блестящее будущее – по крайней мере, такой мираж с ходу предложил величавый город. Мираж, как оказалось впоследствии, оказался весьма вероломен: все, во что он воплотился – было лишь несбыточной иллюзией, обманкой, в рамках которой Катя по-прежнему оставалась бедной провинциалкой с полным набором грандиозных амбиций и почти всегда пустым кошельком.
Промаявшись в Питере год, девушка решила действовать. Варианты, связанные с кропотливыми видами подработки вроде маникюра, наращивания ресниц и прочее, отмела сразу – слишком хлопотно и слишком малоприбыльно. Кате нужен был размах. Такой, чтобы сразу в королевы и дамки, а, вернее, в топы: верхушки популярных рейтингов, которые сулили и славу, и деньги, и богатых женихов.
Грандиозность амбиций Кати позволяла ей быстро и четко выстраивать грандиозные планы – мелочиться было некогда. Гонгом стукнувшие год назад «восемнадцать», и вслед за ними подкравшиеся «девятнадцать» казались коварными и совсем не «сладкими».
– Ничего. «Sweet» наступит позже, – утешала себя Катерина, – вся моя жизнь вскоре станет сахарной. Тягучей и терпкой, как карамель.
Студентка, в первой половине дня, как правило, пропадавшая на парах в педагогическом институте, казавшихся ей нескончаемыми и бессмысленными, практически все остальное время сидела дома за компьютером. Склонив над клавиатурой голову и изогнув напряженную спину в форму подковы, что, безусловно, портило настроение и осанку, напропалую завидовала тем, кто «устроился».
Итак, Катя Смирнова прозябала в одной из тысяч безликих многоэтажек спального района Питера и страстно мечтала о блестящем будущем. Представляла себя на элитных тусовках в закрытых клубах, в прохладных салонах дорогих автомобилей, приятно пахнущих кожей и парфюмом. Мечтала, как стараниями опытных косметологов и стилистов расцветет как роза, представляла, как благодаря «пп» и тренировкам добьется фигуры своей мечты. Пока что получалось все наоборот.
Хотелось авокадо, лосося, перепелиных яиц. Свежевыжатых соков. Манго. Дыни, на худой конец. – А хватало, вместо перепелиных, на обычные куриные – и то зачастую по скидке. На лимонад вместо фрешей. На дешевые яблоки и печеные пирожки с начинкой. Гламур и блеск заменялись колхозным шиком. Да разве это была жизнь?
Катя почти сходила с ума, глядя, как столичные красавицы наслаждаются жизнью, шопятся в Милане и Нью-Йорке, на выходных летают в Вену и покупают столько пар обуви сколько хотят. Последнее, пожалуй, было одним из решающих аргументов.
– Вот бы мне так, – отчаянно завидовала Катя, сглатывая слюну, каждый раз набегавшую при виде якобы ненароком сделанных небрежно-прекрасных фотографий блогеров со знаменитых кафе и веранд с завтраками и ланчами стоимостью недельного Катиного дохода.
– Посмотрела бы я на них, коли наштукатуренным личикам и ухоженным головкам блогерш пришлось бы волноваться о том, о чем каждый день переживаю я? Чтобы хватило денег на проезд на автобусе и осталось на обед в институтской столовке. Чтобы можно было купить осенние ботинки и при этом не остаться без канцелярских принадлежностей для учебы. Чтобы, входя в магазин, чувствовать себя пусть не хозяйкой жизни, но хотя бы ее законной арендаторшей. – Катя была настроена решительно и слегка агрессивно.
Найдя в сетях Эмму Сильви, – проштудировав перед этим сотни других аккаунтов и отметя их за негодностью, – Катя Смирнова, что называется, «закусила удила». План требовал терпения – девушка приготовилась отсчитывать недели, а то и месяцы. В итоге, начав слежку за Эммой почти в восемнадцать, приблизилась к своей цели лишь ближе к девятнадцати.
– Почти год. – Шипела порой Катя, когда задуманное казалось эфемерной выдумкой, горячечным бредом, который лучше поскорее забыть. Но затем девушка вновь обретала силы, хлестко подстегивая себя и не останавливаясь на достигнутом.
Цель была достаточно сложной. Слишком недоступной. Слишком крутой. Но почему-то Кате во всей «линии обороны» увиделась слабость, пробоина, брешь в неосязаемом виртуальном заборе, сквозь которую можно было пробраться в мир, о котором мечтала. Линию обороны Катя собиралась сломать – или, хотя бы, попытаться.
Так она стала Подписчицей. Ее «Любимой Подписчицей».
Строчить комментарии и сочинять мудреные обороты речи поначалу было забавно.
– Нашлась ведь дурочка, которая все это читает. – Потешалась Катя по ту сторону экрана, замечая, как Эмма с готовностью отмечает «сердечком» понравившиеся строки Катиного авторства. – И не только читает, но еще и в топ выводит. Спасибо, что ж.
Благодаря отметкам Эммы заметки Подписчицы действительно оказывались на виду у остальных, что естественным образом вело к приросту аудитории на странице Кати. Данное обстоятельство, впрочем, не особенно волновало юную интриганку – ее целью сейчас была более крупная добыча.
Потом будут сотни тысяч фолловеров, реклама, слава и лавры – все это будет потом. А сейчас необходимо как можно быстрее и ласковее втереться к блогерше в доверие, заставить думать о себе, не отпускать, не позволять переключать внимание.
– Ты будешь моей, – злорадно потирала руки непризнанная и нераспознанная покамест «звезда». Если бы не явная настроенность Катерины на порабощение интернет-Олимпа со всеми вытекающими бонусами, в словах девушки можно было бы заподозрить некий романтический контекст. Однако, Катя настолько была увлечена атрибутами красивой блогерской жизни, что становилось понятно: самой Эмме Сильви в фантазиях студентки нет.
Идеями и фразами Катя фонтанировала. Не забывая вовремя похвалить и приласкать очередным комплиментом кумира, тут же подбрасывала вопросы:
– Поделитесь, если не секрет, вашими последними достижениями в области фитнеса, пп и поддержания фигуры: как средь вечеринок, капучино и десертов удается сохранять столь безупречную форму?
Эмма таяла от правильно поставленных вопросов, публика запоем читала ответы блогерши. Популярность страницы росла. Пристальное внимание Эммы к Подписчице складывалось в пропорционально увеличивающийся интерес.
Однажды Катя подобралась к Эмме почти вплотную. Вызнала – путем бесчисленных терпеливых просмотров сторис и сопоставления локаций-ракурсов-геотегов – адрес блогерши и подъехала в один прекрасный день прямо к ее дому. Эмма тогда долго отсутствовала – визит Подписчицы совпал с презентацией нового фитнес-проекта в любимом клубе. Так что Кате пришлось немало помаяться перед подъездом, прежде чем она, наконец, заметила приблизившуюся к дому знакомую машину Сильви.
– Желтый «битл». – Незаметно сморщила Катя презрительную гримасу. – Что может быть пошлее? Вот я приобрела элегантный светло-серебристый мерседес на ее месте.
– Но ты не на ее месте… – насмешливо пропел внутренний голос.
– Это временно. – Усмехнулась Катя и прогнала непрошеную мысль прочь. Эмма, меж тем, ничего не подозревая, приближалась к подъезду, на скамейке у которого долгие часы поджидала хищница. Терпеливая затворница. Любимая Подписчица, которую блогерша ни разу не видела в глаза.
Эмма, как всегда, была ослепительно хороша. На экране она смотрелась потрясающе. В жизни была еще миловиднее. В этот теплый апрельский день на ней была надета белоснежная льняная рубашка свободного покроя, мастерски заправленная в кюлоты цвета хаки, так, что казалось, будто девушка только что сошла с какого-нибудь миланского подиума или, как минимум, позировала для глянца. Несмотря на жару, кожа Эммы не лоснилась, сохраняя возмутительную матовость и свежесть, – наверняка, результат какого-нибудь одной ей на свете известного секрета. Или дорогущего косметолога. Или ведьминских чар, которыми, как была уверена Катя порой, девушка была пропитана насквозь. Вот это, последнее, – скорее всего. Катя бесновалась. Как можно всегда оставаться настолько идеальной? Безупречной даже в жару, когда остальные – простые смертные, надо полагать, – обливаются потом и мечтают поскорее очутиться в прохладном бассейне. Или хотя бы речке.
