Текст книги "Охота на джокера"
Автор книги: Елена Первушина
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Накаркали. Это Пикколо. Он просит меня приехать.
– Кто?
– Пикколо, друг Конрада. И если он пишет «срочно», значит это действительно срочно. Вот что, я возьму лошадь в здешней конюшне и поскачу прямиком в монастырь. А вы поезжайте в Дом Ламме и ждите меня. Надеюсь, не случилось ничего непоправимого, но лучше мне поторопиться. До встречи!
И она исчезла прежде, чем Майкл успел сказать хоть слово.
ИНТЕРМЕДИЯ
Три года назад. Аржент.
Джокеры редко видят «свои» сны, слишком часто они лепят чужие. То ли это защитная реакция, то ли затаенная месть тела.
Когда Рида впервые, после своего четырнадцатилетия, увидела сон, он поразил ее почти нереальной ясностью.
Ей было уже двадцать три, и она прекрасно знала всю символику «той стороны», зыбкий язык иносказаний. Однако ее Vorbewust заговорило с ней четко и недвусмысленно.
Ей снилось, что она гуляет летним днем в огромном парке. Почему-то это была Земля. Глянцево-зеленые кроны деревьев, воркующие голуби, старушки с вязанием, молодые дамы с колясками. Молодой крапчатый пес носился за палкой, то и дело подскальзывался на прошлогодней листве.
Детишки лет семи-восьми шли парами за своей учительницей. Рида зачем-то пошла следом. Из разговоров она поняла, что они идут на экскурсию в последнюю тюрьму на Земле.
Тюрьмой оказался ветхий садовый домик, прячущийся среди кустов шиповника. В домик вела потрескавшаяся мраморная лестница в три ступени, четыре колонны поддерживали фронтон. Но экскурсии впускали сбоку – через черный ход.
Сквозной короткий коридор, в конце дверь, также ведущая на улицу. И еще одна дверь: темная, массивная, с запорами и глазком. Ребята цепочкой шли по коридору, каждый на несколько секунд заглядывал в глазок и снова выходил под ясное майское солнце.
У выхода, за маленькой конторкой сидела старушка с недовязанным носком в руках.
Каждого ребенка она останавливала и просила:
– Скажи, сколько там заключенных?
– Один, – отвечал спрошенный.
Старушка гладила ребенка по голове и отпускала.
Рида боялась смотреть в глазок. Ей казалось, она узнает узника, ведь не случайно она сюда пришла.
Но она ошиблась. Человек, сидящий у зарешеченного окошка спиной к двери, был ей незнаком.
Когда она выходила, старушка взяла ее за руку и спросила, ласково улыбаясь:
– Ну, девочка, сколько же там заключенных?
И Рида, неожиданно для себя самой, сказала:
– Много.
Старушка отложила вязание, подалась вперед.
– Кто же там? – теперь в ее голосе ясно слышалось нетерпение.
И Рида ответила:
– Человек и его мысли.
Сновидение можно было, как сказано выше, растолковать и так, и эдак. По Фрейду, Юнгу, Гроффу, мадемуазель Хассэ или Мартыну Задеке.
Но Рида вместо этого, вызвала Юзефа и спросила:
– Что ты скажешь, если я подарю тебе этот дом?
– Спасибо, – ответил Юзеф, краснея.
– Я говорила с адвокатами. Тут есть одна сложность. Мне придется тебя усыновить, а при живых родителях это трудновато. Но иначе мои родичи в Туле попробуют наложить на дом свою лапу. Ладно, это проблемы юристов. В принципе, ты согласен?
– Вы хотите переехать, хелла Рида?
– Да, но это пока тайна. Я хочу передать тебе все мои дела. Переезд будет… несколько необычный. Я улетаю на Землю.
– Почему?
Она пожала плечами.
– Потом сам поймешь. Это чувство края. Пора.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В ЗАПАДНЕ
34.06 – 35.06 Аржент.
Два часа спустя Рида сползла с седла, привязала коня к монастырским воротам, и вразвалочку побрела к дому Конрада. Ноги, отвыкшие от подобных скачек, теперь сладко ныли.
На пороге ее уже поджидал Пикколо.
– Спасибо, что поторопилась, – сказал он. – Тебя никто не видел?
– Думаю, нет.
– Ты удачно попала. Все сейчас в церкви, на службе. Кон хочет поговорить с тобой.
– Поговорить?
– Да-да, он тебе сам все объяснит. Ты проходи в дом, а я его позову.
– Что тут случилось? – Пикколо был как-то необычно суетлив, и Риде стало тревожно.
– Ты проходи. Иди во вторую комнату, ладно? Я все же не хочу, чтоб тебя кто-нибудь заметил.
Он указал ей на дверь в глубине, которую Рида в первый приезд не заметила. Она вошла.
Похоже, раньше здесь была какая-то кладовая. Под потолком еще висели пучки трав, отгоняющих насекомых. Одно маленькое окошко, сбитая из досок кровать, усланная сеном, стол.
– Я тут ночую иногда, – пояснил Пикколо. – Подожди здесь.
– Там, у ограды осталась моя лошадь, – сказала Рида ему вдогонку. – Ее бы надо поводить. Да и спрятать, если уж ты не хочешь, чтобы отец Андрей знал о моем приезде.
– Хорошо, хорошо. Я о ней позабочусь. А чуть позже отведу в дом Ламме.
Оставшись одна, Рида не торопясь, с удовольствием потянулась. Потом неспокойные мысли снова захлестнули ее.
«Почему Кэвин снял ошейник? Жаль, что Майкл далеко, не посоветуешься. Эвристик – конечно не гений, и не ясновидящий, просто всякий раз, когда я собираюсь упасть, он подстилает соломку».
И тут щелкнул засов на двери. Рида не поверила своим ушам. Подскочила, дернула за ручку. Заперто.
– Пикколо, ты здесь? – крикнула она. – Что случилось?!
– Ты уж прости, Рида Светлая, – отозвался он, – но придется тебе здесь немного посидеть.
– Ричард, что за шутки? Где Конрад?
– Конрад со мной согласился. Я побывал в Доме Ламме, узнал подробности про сфиксиду и про твои поиски. Это очень опасно, Рида. Мы не можем позволить тебе так рисковать. Надежнее будет, если ты посидишь под замком.
– Ты это серьезно?
– Конечно. А ты чего ждала? Ты ищешь своей смерти, а мы должны спокойно на это смотреть? Да меня Конрад сам убьет, если я тебя не сберегу.
– И долго ты меня здесь собираешься держать?
– Пока не придумаю, как отправить тебя на Землю.
Рида чертыхнулась. Знай она Пикколо чуть хуже, она, может, и стала бы спорить. Ладно, пусть поиграет. Этот проходимец, как всегда, все рассчитал.
В окно не пролезешь, дверь с петель не снимешь. Из монастырских здесь никто не появится – отец Андрей свято блюдет право гостя на уединение. А если и появится – караул кричать, что ли? Надолго она здесь, конечно, не задержится, но ночь переночевать, похоже, придется.
– Одеяло мне дай какое-нибудь и простынь, – потребовала она. – Не в сене же спать. И про лошадь не забудь.
Простыня, подушка, и одеяло были пропихнуты в окно. Рида опустилась на свое жесткое ложе и погрузилась в мрачные размышления.
Часа через два Конрад принес ей ужин – видимо, пожертвовал половиной своего. Смотрел он грустно и виновато, но в ответ на все ее упреки молча качал головой.
Рида съела все до крошки и велела принести еще хлеба. Она знала, что ночью ей потребуется много сил.
В школе, на уроке зоологии, им как-то показывали живого кролика. (Для детей, родившихся под куполом, это было большим событием). Его носили на лабораторном подносе между рядами.
Поднос доверили, разумеется, лучшей ученице класса. У нее дрожали руки от тяжести кролика и ответственности, и зверек то и дело съезжал к самому бортику.
– Ничего, ничего, – приговаривала учительница, – не бойся, у него есть чувство края.
Услышав ее слова, кролик наконец решился. Оттолкнувшись задними лапами от обомлевшей отличницы, он перелетел через бортик и ударился в бега. Его потом долго ловили.
Вот и у Риды сейчас было такое же «чувство края».
Хватит придумывать отговорки.
Хватит прятаться за чужими спинами.
Нельзя больше.
Пора.
Ночь была беззвездная, но теплая. Рида накинула на окно куртку, чтоб защититься от мошкары и в комнате настала совсем уж кромешная тьма.
Травы пахли так сильно, что казалось, будто ночуешь на болоте. За окном хриплыми руладами призывали возлюбленных Геро.
Рида лежала на спине, выкинув из головы все мысли, и повторяла про себя в такт дыханию:
«Нам не страшен серый волк.
Нам не страшен серый волк».
Сейчас она была так же спокойна, так же неподвижна внутренне, как тогда, когда танцевала на тропинке перед медведем.
Самый центр бури.
Самое средоточье страха.
Тишина.
И темнота вокруг начала меняться.
Становилась то теплой, то холодной.
Подвижной. Живой.
Тонкая, почти невидимая и неслышимая волна подкатилась к кровати Риды.
Подкатилась и помедлила, готовая в любое мгновение вернуться назад.
Рида села на кровати, вздохнула и соскочила в темноту.
И ушла за Темную Завесу, как камень на дно торфяного озера.
Она стояла среди неяркого серо-розового света, над ее головой вспыхивали желтые, синие, алые звезды.
Это были Пепельные Небеса – ее ворота.
Она не торопилась, дождалась, пока звездочки разгорелись поярче.
Вот они дотянулись острыми лучиками до ее плеч, защекотали кожу.
Это было совсем не больно, просто все ее чувства обострились теперь до предела.
Она подняла руку, поймала золотистый лучик, одним движением обмотала вокруг запястья, потянула на себя.
Луч легко отделился от звезды, обнял ее ладонь. По нему тут же заструились пять тонких оранжевых линий, а ридины пальцы обдало жаром.
Играя пальцами, сплетая из линий сложный узор, Рида послала лучик вперед, словно щуп.
Он прорезал светящийся туман, и Рида вошла в пролом, приговаривая шепотом стихи, написанные много сотен лет назад, но всегда охранявшие ее здесь, за Темной Завесой.
Поводя вправо-влево рукой-лучом, Рида искала Конрада.
Сейчас она двигалась в круге новосотворенного пространства, и могла увидеть все предметы такими, какими ей хотелось.
Это был перевод недоступной человеку реальности на язык обычных пяти чувств, такой же, как «телепатия» Ламме.
Увлекайся Рида биополями, она увидела бы сейчас зеленую или серебряную ауру. Но Конрад в ее памяти связан был сильнее всего с ощущением тепла, она и почувствовала тепло.
А потом вдруг ладонь обожгло невероятным холодом. Рида едва не отпрянула, но сдержалась.
Джокер не может шагнуть назад.
Она прищурилась и увидела ясней: белая ледяная броня страха, искрящаяся тысячами колючих кристаллов.
Дворец Снежной Королевы.
Ошейник.
Рида набрала в грудь воздуха, приказала себе не думать о холоде и боли, просто забыть эти слова, и шагнула вперед.
И вошла в страх.
А страх вошел в нее.
Сердце тут же стиснул стальной обруч. Еще полсекунды, и оно остановилось бы, но в эти полсекунды Рида успела отбросить все свои ощущения, как сбрасывает ракета выгоревшую ступень.
Теперь все происходило словно не с ней.
В кровь раздирая руки, Рида протянула их вперед, сквозь лед, и поймала серебряные нити, пронизывающие этот каркас, а сейчас и ее сердце.
А ты в кругу лучись,
Иного счастья нет,
И у звезды учись
Тому, что значит свет.
Теперь нашлась работа для всех десяти пальцев. Нити задвигались, переплетаясь, кроша вокруг лед. Не смотря на все защиты, каждое движение отдавалось болью: руки – сердце – солнечное сплетение.
Но в бреши уже хлынула извечная родная чернота. Страх уходил, осталось только наслаждение – ее ремесло снова было у нее в руках. И снова ей удавалось все, чего она хотела.
Но долго радоваться Рида себе не позволила – это было не менее опасно. Она закрыла глаза и позвала: «Конрад, Кон Юный! Иди ко мне!».
Открыла глаза и увидела его таким, каким знала прежде, – свободным от страха. Под их ногами лежал узкий мост, сплетенный Ридой из серебряных нитей.
Она рассмеялась, схватила его за руку и потянула за собой. Туда, куда вел их мост.
А я тебе хочу
Сказать, что я шепчу,
Что шепотом лучу
Тебя, дитя, вручу.
Они бежали сквозь разноцветные леса, сквозь искрящиеся потоки, сквозь волны земных и неземных запахов. Но Рида твердо знала, что ждет их там, на другом конце моста.
Ошейник всегда приводит к тому, кто его создал.
Лица Рида не разглядела – не было времени. Нагнувшись, она схватила обеими руками ткань моста, несколькими движениями превратила ее в сверкающее белое копье, прицелилась в темную смутную фигуру, и бросила.
И снова на мгновение (дольше никак нельзя) почувствовала обжигающий, запредельный восторг.
Не промахнулась. Попала.
– Рида, любимая, проснись! Пожалуйста, Рида, ты слышишь меня? Пожалуйста, открой глаза!
Это Конрад.
И голос Пикколо.
– Да успокойся, Кон. Видишь, она уже вернулась. И душа ее на месте, честное слово. Дай ей отдохнуть.
Рида вспомнила свои ночные похождения, и ей захотелось завыть от тоски. Загнали все-таки, загнали снова за Темную Завесу. И, как и следовало ожидать, не враги, а как раз самые верные, самые любимые. А теперь воркуют, как над спящей красавицей.
Бегала от них три года и вот – не убежала. Хватит прятаться, Рида Светлая, залезай обратно на престол.
Женщина из тебя получилась никудышная, ничего сама сделать ты не можешь. Быть тебе джокером отныне и до веку.
Дом твой теперь – там.
Она бросила Конраду вместо привета: «Уйди!», отвернулась к стене и неумело, совсем по-мужски, заплакала.
Конрад беспомощно засуетился и бросился бы утешать, да умница Пикколо каким-то чудом его удержал.
Откуда было знать Конраду, что это ее последние человеческие слезы, что она в последний раз посмела пожалеть себя.
Неоткуда и незачем.
Впрочем, для долгих слез времени уже не оставалось. Счет пошел. Рида вытерла глаза, села и спросила без предисловий:
– Где сейчас обретается Кэвин, вы знаете?
– Откуда ты узнала про Кэвина? – изумился Конрад.
– Узнала, – мрачно улыбнулась она. – Нынешней ночью я заразила его страхом. Так что он, едва опомнится, попытается сбежать. Нужно подумать, где лучше его ловить.
– После изгнания он работал в юридической конторе в Дреймине-7, сказал Конрад. – Оттуда его и вытащил Юзеф. Я долго поверить не мог, когда узнал…
– Достаточно, – прервала его Рида, – доскажешь по дороге. Сейчас надо торопиться. Который теперь час?
– Около десяти.
– Ну, если ему дать время на очухивание, да на сборы, часа два у нас есть. Так. Майкл сейчас в Доме Ламме и еще ничего не знает. Пикколо, раздобудь где-нибудь лошадь для Конрада.
Они снова скакали рядом, колено к колену, по зеленым полям, как в старое доброе время. Конрад торопился рассказать, как попал в столь позорный плен.
– Как только ты уехала, твое родня попыталась оспорить завещание. Сделать они почти ничего не могли, но спокойствия Юзефу этот судебный процесс не прибавил. И тут же Туле начала маневры вокруг космопорта. Люди стали уходить из поселка.
Юзеф метался от одного советчика к другому, и каждый говорил ему что-то свое. Я его уговаривал: «Решай сам, ты же джокер. Кто знает лучше тебя?». А он стал пропадать по вечерам.
Я проследил за ним, и обнаружил мирно беседующим с нашим старым другом Кэвином. Тогда я попытался…
– Не надо, – попросила Рида, – побереги дыхание. Я все знаю. И про охотничий павильон, и про сломанный жезл.
Конрад поймал ее руку и прижал на мгновение к губам.
– Я так счастлив, что ты вернулась. Теперь темное время закончится, я уверен. Теперь все будет как прежде.
Риде захотелось его ударить, но она только стиснула зубы.
«Привыкай. Тебе еще не раз придется выслушать подобное»
Она, как и прежде, будет серым кардиналом Аржента, а он, как и прежде будет ее любить. Беззаветно и бесполезно.
Вместо ответа, она хлестнула лошадь. Рида знала, что весит гораздо меньше Конрада и тому придется здорово попотеть, прежде, чем он ее догонит.
В Доме Ламме ее поджидало письмо Клода – вернулся посланник из Туле. Вот уж действительно кстати. Рида жадно схватила конверт.
«Рад был прочесть твои строчки, Прозерпина. К сожалению ничего определенного ответить не могу. Но, думаю, тебе следует узнать вот что: Кэвин в свое время учился у меня создавать иллюзии.
Мы с ним продвинулись довольно далеко, но потом, поразмыслив, я отказался от идеи создать династию джокеров. Он быстро привык пользоваться чужим интеллектом, и почти уже не утруждал свой. Мне это очень не понравилось.
Я думаю, теперь, когда ты оставила наше ремесло, ты меня хорошо понимаешь. Ты, наверно уже почувствовала, какое это наслаждение – думать и действовать самой. Быть собой, а не чьим-нибудь сновидением.
Прощай, я уверен, что у тебя все получится.
К.»
Прочитав, Рида криво улыбнулась. Смешно.
Майкл слушал быстрый, сухой рассказ Риды о ее приключениях и удивлялся про себя.
«Если б я увидел ее издали, ни за что бы не узнал. Жесты совсем другие. А глаза… Ох!».
Тут ему припомнился один из шедевров Марии Гравейн: «Как будто у нее внутри остановилось время»
– Что вы намерены делать, когда догоните Кэвина? – спросил он.
– Мы померяемся силой за Темной Завесой, – она усмехнулась. – Двум паукам в одной паутине не жить. А если серьезно, я сделаю так, что у него навсегда пропадет охота заниматься джокерством.
– А потом его будут судить, – вставил Конрад, недоверчиво поглядывая на гостя.
– Интересно, в чем вы намерены его обвинить? – не удержался тот.
– Меня сейчас больше интересует, как до него добраться, – сказала Рида. – Между нами почти две сотни километров. Дреймин-7 – городок на севере Аржента у самой кромки леса. Там завод органических полимеров. Кэвин поедет на север и пересечет границу с Туле, прежде, чем мы переседлаем лошадей. Есть только один разумный путь – через Темную Завесу.
– Я иду с тобой, – быстро сказал Конрад, и по тону было ясно, что возражений он не потерпит.
– Тогда я тоже, – добавил Майкл.
Ему страх как не нравились ридины глаза.
– Да вы с ума сошли! – всплеснула руками девушка. – Вы не понимаете, чем рискуете.
– Конечно, не понимаю, – сказал Майкл. – Но надеюсь на тебя. Я тебя выбрал в проводники еще на Земле, и с этой должности пока не снимал. Мы начинали это дело вместе, вместе и закончим.
– Я не позволю тебе воевать одной, – подтвердил Конрад.
«Ой, горе-помошники! – Рида присмотрелась к ним повнимательнее. – А ведь идея не до конца абсурдная. Землянин когда-то пошел на смертельно опасный эксперимент. Конрад полгода проходил в ошейнике. Не по своей воле, правда. Зато полгода.
Значит, кое-какая закалка страхом у них есть. Теоретически, есть шанс, что я сумею их протащить. А практически…
Практически даже джокеру легче, когда за спиной кто-то есть. Не в моей власти сделать их за пять минут мастерами, но нам нужно только попасть за Темную Завесу. Дальше – мое дело. А прорваться они смогут.
Как объяснял когда-то Клод, человек умеет все, что ему необходимо. Если они смогут в это поверить…»
– Ладно, Бог хранит безумцев, – вздохнула она. – Майкл, если я отдам Кону твое ружье, не будешь возражать? Нет? Хорошо. Что ж, в поход, мое сумасшедшее воинство!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ПОСЛЕДНЯЯ
1.07. Аржент.
0.00.0 Тоннель.
А когда сообразите:
Все пути приводят в Рим,
Вот тогда и приходите,
Вот тогда – поговорим.
В. Высоцкий.
Путешествие и впрямь оказалось не слишком трудным. Рида не стала далеко отходить от Пепельного Неба – знакомой ей и сравнительно безопасной области. Для того, чтоб соткать новую дорогу, она воспользовалась лучами разноцветных звезд.
Но зато здесь она позволила себе по-настоящему испытать свое мастерство. По обе стороны их пути взлетали «павлиньи хвосты» – огненные протуберанцы. С ридиных ладоней стекали узоры невероятной сложности. Это был ее танец, награда за три года отлучения.
От Майкла с Конрадом требовалось только держаться поближе к ней и не терять присутствия духа. Они справились прекрасно.
А потом – они даже не почувствовали, как это случилось, под ногами у путешественников оказались уже не светящиеся нити, а черная ноздреватая грязь.
Лес был холодным, влажным. Небо сплошь затянуто серыми облаками. Тонкие невидимые струйки дождя ложились на их лица. Чуть в стороне от тропинки шумел, нес клочья пены, неширокий черный поток.
Дреймурцы осмотрелись.
– До границы километров пятнадцать, – сказал Конрад. – Почему мы вышли сюда.
– Я хотела, чтоб между нами было хоть какое-то расстояние. Кэвин наверняка вооружен, и от неожиданности может наделать глупостей.
Они прошли несколько шагов вперед и опустились на корточки над большой грязной лужей.
– Вот они, подковы, – показал Конрад. – Единственный след. Он проскакал на север, потом почему-то вернулся.
Рида покачала головой.
– Он не возвращался. Он спешит в Туле.
– Это смешно! Ты же видишь – следы затоптаны.
– Вижу. Но я знаю, куда ведет его нить.
– Что ты предлагаешь?
В голосе Конрада ясно прозвучало раздражение.
– Пройдем чуть-чуть вперед. Если нам не попадутся другие следы, ты прав.
– Хорошо, – он пожал плечами.
Разгадка нашлась быстро. Через пять десятков шагов из темного бурелома вынырнули полянка и домик.
– Что скажешь, братец Гензель?
Конрад снова взглянул на землю.
– Да, все так. Отсюда на север идет один четкий след.
– Просто здесь Кэвина поджидал кто-то из слуг, чтобы поменять лошадь. Я зайду в дом на минуту.
– Для чего?
– Хочу знать, как давно они расстались.
Было ясно видно, что в охотничьем домике в самом деле недавно побывали люди. На полу свежая грязь, половики сбиты в стороны, в кресле валялась разорванная перчатка. На дощатом столе стояла керосиновая лампа, лежала раскрытая на какой-то карте книга.
Рида на несколько секунд ушла за Темную Завесу и взглянула на предметы потусторонним взглядом. Повсюду были синие горячие на ощупь кляксы – ее метки.
– Кэвин уехал четверть часа назад, не позже, – сказала она, вернувшись.
Конрад дотронулся до стекла лампы, кивнул и наклонился над картой.
– Очень любезно с его стороны. Ему придется сделать крюк – через здешнюю чащобу верхом не проберешься. Думаю, я мог бы перехватить его вот здесь – у моста.
– Ты?
– Да. Пожалуйста, оставь это мне. Я должен ему за Юзека и за ошейник. В конце концов, ты поручала мне следить за порядком. Не бойся, я доставлю тебе Кэвина в целости и сохранности.
Рида в сомнении взглянула на землянина. Майкл незаметно кивнул. Он плохо знал Конрада, но ясно чувствовал: отказать ему сейчас – значит сломать его гордость.
Рида вытащила свой пистолет и протянула Конраду.
– Вот, возьми на счастье.
«Словно обручальное кольцо» – вдруг подумала она.
Тот просиял, будто прочел ее мысли, сжал на мгновенье ее руку и только ступеньки крыльца заскрипели.
Рида улыбнулась Майклу.
– Что ж, похоже, этой истории суждено закончится без нас. Присядем на минутку, а потом – бегом на ближайший пост. Предупредить людей на случай, если у Конрада возникнут проблемы.
Она уже полезла в карман за белковыми таблетками, но тут откуда-то сверху раздался голос:
– Очень хорошо. А теперь, Рида, брось, пожалуйста, свою винтовку подальше. Хотя бы вон в тот угол.
Майкл и Рида вскинули головы. Голос шел из темной галереи, соединенной с первым этажом узкой лестницей.
– Я держу тебя на прицеле, – продолжал он, – но ты, надеюсь, не станешь из-за этого нервничать. Просто брось оружие, и вы будете в безопасности. И я спущусь, чтобы с тобой поговорить. А вы, мейнхеер землянин, пожалуйста не шевелитесь.
Тишина. Рида, секунду подумав, послушно отбросила винтовку в сторону.
Тихие шаги на галерее. По лестнице осторожно спустился…
Это не ошибка принтера. Это последняя возможность для Читателя самому назвать виновника странных событий на Дреймуре. Доказав, тем самым, что он (Читатель) гораздо умнее героев.
С версией Автора можно ознакомиться на следующей странице.
{{со следующей страницы}}
… по лестнице осторожно спустился маленький скрюченный человечек.
Дуло его ружья смотрело точно в ридину грудь.
– Пикколо? – выдохнула она изумленно.
Потом, покачав головой, сказала:
– Тебе придется многое мне объяснить.
– А ты не смотри на меня с таким ужасом. Ты почти ни в чем не ошиблась. Юзеф с Кэвином пытались пройти тоннель и не смогли. Юзеф погиб. Кэвин остался в живых и стал в испуге заметать следы.
Ты все решила правильно. Не догадалась только об одном, да и не могла догадаться. Их свел вместе я.
– Для чего?
– Я был глуп и вообразил, что из двух плохих джокеров можно сделать одного хорошего.
– Для чего это нужно тебе, Рич?
– Помнишь, я говорил тебе: «Посмотри на себя»? А теперь скажу: «Посмотри на Дреймур». Скажи мне, эксперимент твоего предка – Доменика Дреймина удался? Дреймурцы стали не так трусливы, не так близоруки, не так лживы, как люди Земли?
Долгое время я, как и все прочие, в это верил. Пока не пригляделся повнимательнее.
И увидел: мы тоже живем по уши в собственных обманах. И так же душим друг друга, сами того не замечая, сами загоняем себя в тюрьму.
Как ты и Конрад, как Юзеф и его страхи, как я и мой горб.
Ты скажешь, что все это знаешь. Что только джокерам дано видеть истину. Только ведь и ты слепа. Цепляешься за свою верность Клоду, потому что боишься хоть на минуту поверить кому-нибудь другому.
Вот такими увидел я всех нас, и мне тоже стало страшно. И я понял, что у нас осталась только одна надежда.
– Безымянная дорога?
– Да.
– Так ты хочешь, чтобы я…
– Да. Я хочу, чтобы ты прошла безымянную дорогу, Рида Светлая.
– Ты считаешь, таким образом я спасу Дреймур? Мысль оригинальная, Рида принужденно рассмеялась.
– Нет. Но если хоть один человек будет видеть реальность, а не собственные иллюзии, может быть, он найдет выход для других. Кстати, почему один? Я собираюсь идти с тобой. Да и этот землянин – не промах.
– Ты уверен в его согласии?
– Еще бы! Я сам пригласил его сюда. После неудачи, постигшей Кэвина и Юзефа, я решил, как наши досточтимые предки, попросить совета у эвристика. И подал идею Баязиду. А когда мейнхеер Граве привез на Дреймур тебя, мне осталось лишь преклониться перед его умом.
– Замечательно. А пороги на Гелии и сфиксида – чья это работа?
– Моя. Кэвин с Юзефом кое-чему меня научили.
– Сумасшедший, – сказала Рида тихо, – как же ты вынес такое? Один, без всякой подготовки. Это же все равно, что угли из костра голыми руками загребать. Сумасшедший маленький спартанец. Фанатик.
– Вынес. Я выносливый. Это поможет тебе решиться?
– Не это. А кто из вашей веселой компании надел ошейник на Конрада?
Она откинулась назад и внимательно посмотрела на человечка. Майкл не решился бы сейчас сказать, кто кого держит на мушке.
Пикколо помотал головой.
– Ну что с тобой, Рида Светлая? Совсем разуверилась в людях? Клянусь, я виновен лишь в одном: не смог тогда остановить Кона. У меня просто сил не было после того, как я вытащил из тоннеля Юзефа. Я пополз к себе – спать. А Кон нарвался на Кэвина. Кон не подозревает даже о моем участии в заговоре.
Нет, все получилось по справедливости. Кон догонит Аро-младшего и отделает его как следует. Ну а я… Я получил вас двоих.
– А если я откажусь, ты будешь стрелять?
– Ты не откажешься, Рида Светлая. За Темную Завесу тебя тоже силком не тянули. Ты не умеешь жить вполсилы. И смириться с собственной ложью не сможешь. Ты все равно сунешься на безымянную дорогу рано или поздно.
Потому что я плел для тебя иллюзии, а ты шла за ними, как осел за морковкой. И у тебя сейчас одна-единственная возможность доказать, что ты джокер, а не дрессированная скотина.
Рида опустила голову, нахохлилась, как замерзший воробей.
– А ты жесток, – сказала она. – Я не знала раньше. А ты что скажешь, Майкл?
Он осторожно обнял ее за плечи. Что-то сейчас ломалось и в нем. Трещал панцирь, открывалось нутро. Во второй раз в жизни.
– Скажу, что у нас невеселый выбор. Там – смертельная опасность. Но если мы останемся здесь, мы тоже умрем. Вы, Ричард, – от разбитых надежд, Рида – от угрызений совести, а я – от любопытства.
Рида тряхнула головой.
– Постойте, ребята, я чего-то не понимаю! Это что внеочередное заседание клуба самоубийц? Майкл, даже в классических трагедиях автор в конце оставляет кого-то в живых, чтоб было, кому просветить потомков. Я надеюсь, ты останешься здесь.
– Халоймес, Рида, халоймес. Глупости. Не становись между мальчишкой и его леденцом. Обещаю, если мы выберемся из тоннеля, я расскажу, зачем я туда полез. А сейчас – вперед.
– Сейчас – сидеть, – поправила Рида. – Сидеть и слушать. Рич, что там, на безымянной дороге?
– Толком не знаю. Я шел следом за Юзефом, и мы прошли недалеко. Вначале, у входа в тоннель, стоит огромное колесо, вроде мельничного.
Нужно оседлать спицу, а потом, спустя треть оборота, соскользнуть в сам тоннель. Он очень узкий, пробираться там можно только ползком, по-змеиному. А дальше – не знаю.
Да, вот еще. В тоннеле нет нитей основы, и иллюзию там сплести невозможно. Просто очень узкий лаз.
– Крысиная нора, – сказала Рида мрачно. – Крысиная нора, ведущая к всемогуществу. Майкл, у тебя нет ощущения, что это чей-то черный юмор?
– А от чего погиб мейнхеер Юзеф? – спросил Майкл.
Пикколо развел руками.
– Не знаю.
– Ну, хорошо, – Рида отошла к порогу и, щурясь, смотрела на солнце, на верхушки елей.
– Хорошо, – повторила она. – Я – джокер. Я иду. Только, Рич, учти: мы отныне враги. Не поворачивайся ко мне спиной.
И снова привычный им мир растаял в живой темноте, снова над головами троих людей загорелись разноцветные звезды. Рида насмешливо поглядела на своих спутников.
– Ну, вызвались идти, так помогайте. Берите нити, плетите узор. Сейчас неважно какой, главное – увидеть нашу дорогу. Нужно выткать сферу вокруг нее.
Тебе, друг Ричард, учить нечему, ты у нас уже ученый. Майкл, к тебе просьба. Вспомни, что ты чувствовал перед самым экспериментом. Как следует вспомни, вернись в то время. Найди момент, в который уходит страх, и задержись. Понял?
– Кажется да.
– Ни о чем не думай. Твои руки сами знают все, что нужно. Только не мешай им. И даже если не справишься, если проскочит какая-нибудь… вспышка эмоций, не паникуй. До самого тоннеля я буду вас защищать. Любой страх возьму на себя и погашу. Вот в тоннеле – не обещаю.
Майкл послушно протянул ладони вперед и ощутил горячее прикосновение звездных лучей – живых, подвижных нитей основы. Они струились, перекатывались по пальцам.
Вначале его руки послушно следовали за нитью, потом он вдруг понял, в какой узор они должны сложиться, и стал бережно их поправлять. Будто маленького ребенка вел за руку по мосту.
Рида была права: это все было очень похоже на эксперимент. То же восхитительное ощущение не власти – согласованности с незримыми силами, что лепят лицо мира, его видимую сторону. Теперь он знал, что тянуло горбуна и Риду за Темную Завесу.
– Майкл, тихо, не увлекайся, – раздался голос их проводницы.
Майкл осмотрелся. Пепельное небо исчезло. Вокруг, насколько хватало глаз, плясали тысячецветные потоки огня. Остался лишь один-единственный узкий клин темноты. Пикколо указал на него.
– Вот она, безымянная дорога. Идем?
Чем ближе они подходили к темному клину, тем меньше он становился. Наконец они оказались рядом и смогли получше рассмотреть свою цель – темное треугольное отверстие с ровными краями.
«Отверстие в чем?» – спросил себя Майкл.
Узоры, сплетенные ими из нитей основы, казались теперь твердой стеной. А в глубине черного треугольника время от времени мелькали серые полосы.
– Спицы колеса, – пояснил Пикколо.
Какое-то время они просто стояли и смотрели. Потом Рида сказала:
– Что ж, джентльмены, полагаю, мы пришли сюда не для того, чтоб любоваться. Все, что я хотела, я вам сказала. Встретимся на той стороне.
