Текст книги "Баба-яга Бессмертная"

Автор книги: Елена Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Алена, в чем дело? – Мой жених подошел ко мне и повернул к себе за плечи.

Так я и знала. Началось.

– Ни в чем, – как можно равнодушнее ответила я. – Просто я использовала все силы на Виктора, и от меня сейчас пользы в магии не больше, чем от дерева мяса. А это, – я кивнула на советника, с отвращением допивающего мое снадобье, – все лучше, чем ничего. Дело в том, что разные виды нечисти по-разному реагируют на магическую защиту. Некоторые стараются держаться от нее подальше, а есть и такие, которые будут до утра бродить рядом, карауля свою жертву, пока солнечные лучи не загонят их обратно в логово. Мой сегодняшний способ поможет нам продержаться до утра, а там видно будет. Хотя не уверена, что вокруг бродит восставшее кладбище или полчища вампиров. Еретники не любят соседства с себе подобными.

Я думала, что после этих слов Александр разразится бурей негодования и возмущений в мой адрес, но ничего подобного не последовало. Он только долго и внимательно всматривался в мое лицо, а потом… потом я просто вцепилась в него, чтобы не упасть. Почему-то после такого признания силы окончательно решили мне изменить. Эх, плохой из меня защитник!

– Какого черта, Алена? – Вот теперь начал возмущаться князь, подхватывая меня на руки. – Ты еле стоишь на ногах и еще пытаешься нам читать какие-то лекции. А ну быстро спать!

И он чуть ли не насильно уложил меня на вторую кровать. Я не стала рыпаться, потому что была твердо уверена, что сегодня ничего кровожадного с нами больше не случится. Виктор вообще не вмешивался, благоразумно помалкивая, считая, что весь сыр-бор из-за него и нечего лишний раз лезть под горячую руку.

Наутро мы с Александром отправились к церкви. Одну меня отпускать он отказался категорически, и никакие мои разумные и не очень доводы не помогли. В некоторых вопросах мой жених проявляет завидное упрямство, даже мне до него далеко. Кащей он и в Расстании Кащей, ничего не поделаешь.

На храмовой площади уже собралась довольно большая толпа, которая гудела, бурчала и возмущалась. В том, что такое большое сборище имеет чисто религиозный характер, я искренне сомневалась. У каждого в руках был или крест, или икона, или кол осиновый. В общем, кто чем разжиться успел, то и захватил с собой. Не шутка – нечисть, не дождавшись глубокой ночи, на человека напала. Не сказать, что это было таким уж большим событием (раньше тоже подобные случаи бывали), но в последнее время всевозможные твари стали вести себя скромнее и действовать осторожнее, да и маги местные поизвели их малость.

Мы с трудом протиснулись к самому входу, чтобы узнать, что же стало с нашим «редкостным экземпляром». При этом Александра от меня безнадежно оттеснили, но мне по дороге удалось кое-что узнать. Жители Беловки очень активно обменивались мнениями:

– Эх, не ко времени наш маг уехал, не ко времени…

– Да если б он не уехал, разве такое чудище появилось?

– Говорят, что это новый вид упырей.

– Да нет, обычный вурдалак, только подслеповатый малость, перепутал своего родственника.

– Что вы ерунду городите? Бес это, самый настоящий.

– Бесов не бывает, только черти. И потом, они людей не едят, а только голову морочат.

– Что вы спорите? Это сам Кащей Бессмертный вернулся!

– Да ладно? Не может быть?

– А кому в голову может еще прийти на людей средь бела дня кидаться? Только ему.

Я обернулась на Александра, но он шел с совершенно невозмутимым видом. Казалось, что все эти замечания его нисколько не трогают и вообще он никакого отношения к ним не имеет.

«Наш» еретник лежал у входа в храм, прикрытый холщовой тряпицей, чтобы не пугать народ своим видом. Внутрь его заносить, видимо, побоялись.

– Привет, Баба-яга! – услышала я над ухом тихий шепот, но голос сразу узнала.

– Привет, Михей! – также шепотом отозвалась я. – И давай обойдемся без титулов, мне не нужны лишние проблемы. Узнали, кто это? – И кивнула в сторону еретника.

– Приезжий какой-то, два дня назад к нам прибыл.

А вот это уже становится совсем интересно.

– А ваш местный маг, стало быть, в отъезде.

– Ага.

– А что этот приезжий у вас делал?

– Да ничего особенного, снял комнату в том же трактире, что и вы, да сидел себе тихонечко, никого не трогал.

Я фыркнула. Если это называется никого не трогать…

– Ну до вчерашнего дня, по крайней мере, – поспешно добавил мой добровольный осведомитель. – Мы его и не видели толком, он из своей каморки почти не вылезал. Мне кажется, что он специально поджидал кого-то, а тут вы под горячую руку попались. Слава богу, что ты рядом была, а то неизвестно еще, чем бы дело кончилось…

Я удивленно воззрилась на парня. А он не настолько глуп, как может показаться вначале. Надо будет подумать об этом на досуге.

К нам наконец пробрался Александр, и Михей замолчал, искоса на него поглядывая.

Но тут нас отвлекли. Из дверей храма вышел священник и воздел руки к небу. Мы поторопились протиснуться как можно ближе, пока он не начал свою богобоязненную и вероисповедальческую проповедь, а то мы до вечера ничего не сделаем. Этим святошам только дай волю поговорить.

Увидев нашу троицу (Михей решил от нас не отставать), священник захлопнул рот, уже открытый для начала долгой и занудной речи, и состроил самый великомученический вид.

– Что делать-то с этим исчадием ада? – обратился он к Александру, посчитав его самым умным из нас. Если б он только знал, кем является Александр на самом деле… Но не будем о неприятном.

– Думаю, оставить в церкви на несколько дней, а потом похоронить по христианскому обычаю, – задумчиво ответил князь, приподнимая тряпицу и внимательно разглядывая обезглавленного им еретника. – Он уже совершенно неопасен.

Я присоединилась к нему. Еретник, уже вернув себе вполне нормальный человеческий облик, был мне незнаком, что меня нисколько не удивило. Довольно молодой, лет тридцати пяти, он нисколько не походил сейчас на то чудовище, которое чуть не погубило Виктора.

– Нечисть не хоронят по христианским канонам! – возмутился священник.

– Ну сожгите тогда, – проворчала я. – Вас это больше устроит?

Священник кивнул, а толпа загомонила и заликовала. Еще бы! Это как проводы зимы – песни и пляски будут. А главное – замечательный повод выпить.

В трактире я с разрешения хозяина обшарила комнату неизвестного приезжего. То, что еретник был в живом прошлом магом, я была уверена и хотела найти некоторые подтверждения его причастности к сговору с нечистой силой. Но меня ждало глубокое разочарование. У него был минимум вещей, будто он всего лишь собрался в гости. Ни магических амулетов, ни документов с именем и званием, ни каких-либо других вещичек мне найти не удалось. Ну и как это понимать? Еретником становится, как правило, колдун, при жизни вставший на темный путь, но умерший до окончания заключенного с другим таким же колдуном договора. Это что же получается? Где-то еще один бродит? И почему он напал именно на Виктора? Или как раз Виктор тут ни при чем? Куча вопросов и ни одного мало-мальски вразумительного ответа. Но письмо в Петравию надо отправить, пусть они сами разбираются с таким вопиющим случаем. Магический Сыск для того и нужен, чтобы подобные случаи расследовать.

ГЛАВА 17

В Трехгорию со всеми этими перипетиями мы попали только через неделю. Бедному нашему укушенному потребовалось около трех дней, чтобы относительно поправиться, и это при условии, что я приложила максимум усилий, чтобы ускорить его выздоровление. Он как всегда ворчал и был недоволен вкусом и запахом тех отваров и настоев, которыми я его пичкала, и у меня даже возникло жуткое желание действительно напоить его чем-нибудь особенно изощренным. Подтухшей водицей с ближайшего болотца, например. Но более гуманный Кащей Бессмертный мне не позволил. Он посчитал, что моих снадобий вполне достаточно, чтобы потерять вкусовую чувствительность минимум на месяц. Ну да, лекарства не пряники, со смаком не поешь. А я-то чем виновата?

Письмо в Петравию Главному Магу мы все-таки отправили. Составляли его долго, все втроем. Даже чуть не переругались, путаясь в деталях и настаивая на своей версии как единственно верной. Коллективного творчества не получалось. В итоге Александру первому надоела вся эта канитель и ругань, и он, спрятавшись от нас, написал все сам. Михей даже вызвался добровольно сгонять в столицу, при условии, что я ему снова выделю путеводный клубочек (подарить ему, что ли, еще один, чтобы вокруг дома за ним бегал, если так уж понравилось?). Я дала, мне не жалко. Не знаю, на что рассчитывал этот любитель шерстяных компасов, но на этот раз я направила клубок непосредственно по адресу назначения. Никаких бань и прочих злачных заведений мною предусмотрено не было. Нечего женатому мужику по всяким столичным забегаловкам шляться.

Мы покинули столь «гостеприимно» встретившую нас Беловку только когда я посчитала, что Виктор уже достаточно окреп, чтобы без вреда для своего здоровья и моих нервов добраться до Трехгории.

Мы подъехали к замку в погожий не очень жаркий полдень. Палящий зной наконец немного спал, уступив место благодатной прохладе. Настроение у всех было хорошее, бодрое. Ровно до тех пор, пока в поле нашей видимости не попали ворота замка, которые вопреки всем законам безопасности были немного приоткрыты.

– Это еще что такое? – нахмурил брови Александр, на всякий случай положив ладонь на рукоять меча.

Виктор недоуменно пожал плечами и тоже схватился за оружие. Кто его знает, что тут случилось в наше отсутствие. Хотя замок и считается неприступным для всяких подозрительных личностей, но уж лучше в этом убедиться окончательно.

Мы спешились и осторожно прокрались внутрь. Вот дожили. Уже в собственное жилище чуть ли не ползком пробираемся. Когда же неприятные сюрпризы закончатся-то? Надоело уже. Белка тоже рыпнулась было за нами, не желая отставать от меня, но получила по любопытной морде, а потому обиженно осталась снаружи под присмотром строгого Стража.

Попав внутрь, мы сразу немного расслабились, с нескрываемым удивлением разглядывая представшее перед нами зрелище. Несколько необычное, надо сказать. Довольно многочисленный вооруженный до зубов конный отряд стоял по стойке смирно, ожидая последнего приказа к выступлению. Все взоры воинов с сосредоточенной серьезностью храбрых зайцев были направлены на своего предводителя, роль которого выполняла… Катерина. Она сидела верхом на высоком статном жеребце и всем своим видом выражала решительность и воинственность. Выглядела девушка в этот момент настолько великолепно, что я залюбовалась, а князю пришлось даже подтолкнуть застывшего с открытым ртом Виктора. Между лошадиными ногами сновал неугомонный Сенька, то и дело отпуская раздраженные замечания:

– Подпругу подтяни, еще не хватало свалиться по дороге! Меч подбери, не лопату держишь! Выпрямись в седле, не бабка на лавочке!

Мы взирали на все это в немом недоумении. Причем на нас троих внимания до сих пор так никто и не обратил.

– А что тут происходит? – шепотом спросил Александр у крайнего воина.

– Так… это… вас спасать собираемся… – отозвался тот, тупо похлопав глазами, и тут до него дошло: – Ой, ваше сиятельство…

– Тссс… – приложил палец к губам князь. – А от кого спасать-то?

– А черт его знает? – тоже перешел на шепот вояка. – Вон у того хвостатого спросите. Нас в известность не ставили.

– Разговорчики в строю! – возник тут же рядом Сенька, и наш осведомитель вытянулся по струнке.

Я открыла было рот, чтобы поинтересоваться, для чего вообще весь этот маскарад, но паршивец уже успел умчаться. Это нормально, да? У них тут эпидемия спасательной лихорадки началась?

Мы продолжили с нескрываемым любопытством наблюдать за дальнейшим развитием событий. Сенька тем временем, добежав до Катерины, развернулся к миниатюрной армии и заорал:

– За его сиятельного и всеми любимого Кащея Бессмертного, пусть его бессмертие продлится как можно дольше! За сумасшедшую и неповторимую Бабу-ягу, чтоб она никогда не падала ниоткуда выше кровати! За такого же ненормального советника, потому что в компании первых двух нормальным оставаться просто невозможно! Не дадим им пропасть без вести и кануть на бескрайних просторах Расстании! Мы будем искать их под каждым кустом и корнем, в каждом болоте и луже, перекопаем все поля и равнины! На поиски, достойные только самых отъявленных и…

Наш истерический смех оборвал пламенную речь не в меру разошедшегося хвостатого полководца, и он, обиженно насупившись, уставился на нас и пробубнил:

– Не могли задержаться где-нибудь, вся экспедиция насмарку… У меня ведь только получаться начало…

Воины рявкнули на удивление дружное: «Да здравствует Кащей Бессмертный!» Причем с неподдельным воодушевлением, а Катерина, покинув седло главнокомандующего, уже висла на шее у всех по очереди, оглушив нас своим радостным визгом. Я, конечно, не против, чтобы меня так бурно встречали, но нажить осложнение в виде полной глухоты как-то не очень хочется.

– Неужели вы живы? – без умолку болтала девушка. – Вот радость-то! Какое счастье! А мы тут чуть с ума не сошли! Решили за вами ехать.

– Ты сама-то давно вернулась? – поинтересовался Александр, вздохнув с облегчением, освободившись от ее излишне крепких объятий. – Как экзамены?

– Нет, вчера только! Экзамены на отлично! – радостно сообщила Катерина, повиснув теперь на Викторе. Тот на удивление не отстранился, но болезненно поморщился, когда наша несравненная полководица добралась и до него. – А чего это ты платочком обмотался? – хитро спросила она советника. – Шейку продуло?

– Угу, – буркнул смущенный столь пламенным приемом Виктор. – Ветер неудачный был, клыкастый.

Пугать ужасами о еретнике, чуть не вкусившим мясца советника, никто не рискнул. Еще успеется.

Когда первые восторги и вопли радости улеглись и нас наконец допустили внутрь замка, пришло время узнать, чем мы обязаны столь наспех сколоченному спасительному воинству. Оказалось, во всем виноват неугомонный и не в меру подозрительный Сенька. Едва Катерина вчера переступила порог замка, как кот набросился на нее и начал истерично вопить, что мы давно уже уехали, а от нас ни слуху ни духу, и вообще нечисть в Расстании уж больно кровожадная, а у меня с головой совсем плохо, а Степан слушать ничего не хочет, рукой машет, ну и все в том же духе. Зная Сеньку, я могла быть в полной уверенности, что он добился даже большего результата, чем ожидал. Катерина действительно перепугалась не на шутку. По подсчетам кота (он почему-то был твердо уверен, что мы поедем именно теми буреломами, которыми сюда в первый раз пробирались), вся поездка должна занять не больше недели, а тут уже вторая к концу подходит. Сказать по правде, на месте Катерины меня бы тоже инфаркт хватил, если бы мне с порога такое вещать начали. Вот впечатлительная девушка с Сенькой и решили, что надо брать дело в свои руки и выручать нас собственными силами.

Сам виновник военно-спасательного переполоха понуро сидел все это время под столом и старался вообще не высовываться. Что ж… Его можно было понять. За такое по головке никого не гладят. Но я котом гордилась. Полководец из него при случае неплохой получится, еще бы меч научился в лапах держать, и вылитый Кот в сапогах. Даже Александр не стал на него ругаться – все равно бесполезно. К тому же он как лучше хотел.

За ужином мы поведали нашим друзьям о своих злоключениях в Расстании. Веселая страна, я не спорю, если б не вызывала столько негодования и ужаса у коренного населения Трехгории. По мнению последних, уж лучше один Кащей Бессмертный, чем столько всякой непонятной и вечно голодной нечисти. Тут я была полностью согласна, ведь мне теперь было с чем сравнить, и это при условии, что этот самый Кащей – мой жених. Сообщение о нападении на Виктора Катерина перенесла на удивление стойко, вопреки моим страхам. Только побледнела сильно и чуть в обморок не упала, а в целом держалась молодцом, даже доела мужественно без потери аппетита. Это же сколько силы воли иметь надо? Со мной бы поделилась, что ли? Мы, правда, постарались все немного приукрасить и выставить не в таких трагичных масштабах, как было на самом деле, но все равно получилось не очень весело. Виктор во время повествования о покушении на себя, любимого, сидел, словно на муравейнике, ерзал и вообще чувствовал себя неуютно, уткнувшись носом в тарелку.

– Вот! Что я говорил? – с видом третейского судьи выдал Сенька в конце нашего повествования. – Ни на минуту оставить без присмотра нельзя – так и норовят в какую-нибудь передрягу влезть. И что к вам всякую гадость притягивает?

– Рыбак рыбака видит издалека, – буркнул себе под нос советник.

– Уж кто бы говорил… – хмыкнула я. – Сам-то недалеко ушел, покусанный ты наш.

– Уйдешь от вас, как же…

А на следующий день мы отправились с визитом к Степану и Марии. Во-первых, они тоже наверняка начали волноваться (Сенька умеет иногда выбить из колеи и посеять панику), а во-вторых, до свадьбы-то всего ничего осталось – неделя, надо последние вопросы обсудить.

Степан с Марией нас уже ждали и первым делом усадили за стол. Я, конечно, понимаю, что это синдром гостеприимства, приступ вежливости, порок уважения, ну и все такое прочее. Но мне-то от этого не легче! Вот зачем, скажите на милость, нужно ставить на стол такое огромное количество блюд? Да еще и так обалденно пахнущих? Не армия же оголодавших бабуинов приехала, в самом деле. У меня здоровый, растущий еще организм, который сразу реагирует на все съедобные запахи, особенно с дороги… В общем, я как всегда объелась.

– Пойдем прогуляемся, – предложила мне Катерина.

Мужчины за столом завели свои, одним им понятные, разговоры, и я согласно кивнула. Но осуществить столь героическое намерение было достаточно проблематично – я с трудом вылезла из-за стола. При этом я еще как-то ухитрялась не подавать виду, что мне даже дышать трудно, но чего не сделаешь ради сохранения имиджа.

Первым делом мы проведали уже немного подросших разноцветных овечек. Если честно, я в душе почему-то надеялась, что они уже приобрели вполне нормальный естественный цвет, и виденное ранее – всего лишь плод моего больного воображения, но ягнята не только не поменяли своего ненормального розово-голубого цвета, но и стали еще ярче, чем были, и Мария продолжала безмерно этим гордиться. Ей, конечно, видней, она профессионал в подобном деле, но на мой непритязательный вкус лучше зеленый кот, чем такие овцы. Сеньку, что ли, выкрасить? Интересно, сколько томов полной энциклопедии ненормативной лексики можно будет написать после этого? Наверное, много. Еще и на нормативную хватит, отдельным изданием.

Потом меня заставили мерить свадебное платье, которое было уже полностью готово и теперь скромно дожидалось своего единственного звездного выхода в свет в шкафу. Уж насколько я не люблю всякие платья и юбки, но от этого дизайнерского шедевра глаз отвести просто не могла. А уж когда меня в него всунули… Я сама себя не узнала. Да тут одна ткань чего стоила: тонкая, невесомая, мягкая, можно было просто в нее завернуться – и то потрясающе выглядело бы. И где такую берут только? Дорогая небось. Возникло подлое желание показаться моему жениху, чтобы у него заранее слюнки потекли, но два вполне воинственных кулака, Марии и Катерины, быстро охладили мое поспешное желание.

Дальше заняться особо было нечем, и мы отправились бродить по окрестностям, радостно гоняясь за бабочками, вылавливая зазевавшихся кузнечиков и при этом еще болтая о всяких пустяках. Наверное, только женщины могут делать столько важных дел одновременно, не отвлекаясь ни от одного из них.

Березовая рощица, куда мы забежали, прячась от палящего солнца, встретила нас веселым птичьим гомоном, нежным шелестом листвы и журчанием невидимой пока речки или ручья. Мы остановились в тени перевести дух и медленно пошли к скрывающемуся водоему. Вдруг из-под ног Катерины вспорхнула птица, заставив девушку взвизгнуть и отскочить в сторону.

– Вот зараза какая! – выругалась подруга, прижимая руку к груди. – Так ведь и заикой остаться недолго.

– У нее гнездо рядом, – пояснила я. – Видишь, она не улетает никуда, а прыгает, будто у нее крыло перебито.

– Нужно больно мне ее гнездо, – фыркнула еще не пришедшая в себя Катерина. – Чего пугать-то так.

– Она-то этого не знает. Давай обойдем, а то эта пернатая так и будет перед глазами маячить.

Мы сделали значительный крюк, чтобы у птицы не осталось сомнений в наших птицелюбивых намерениях, и уселись на берегу неширокой речки, которая как раз в этом месте образовывала небольшую запруду. Течение здесь было медленным и почти незаметным. От воды приятно веяло прохладой.

– Я все хотела тебя спросить про ваши тренировки с Виктором. Надеюсь, счет уже идет в твою пользу? Вы вчера их опять возобновили, я видела, – полюбопытствовала я.

В последнее время у нас с Катериной не было возможности побыть один на один и поговорить по душам, поэтому я решила воспользоваться возможностью узнать, насколько далеко зашла их общая страсть к оружию, и скоро ли будет финал.

– Нормально, – как можно равнодушнее пожала плечами Катерина. – Пока ничья. Но я уже нашла у него слабые стороны.

– Если женщина нашла у мужчины слабое место, то, можно считать, мужику хана, – философски изрекла я, хитро посматривая в сторону подруги.

– Да ну тебя, – махнула она рукой. – Этот кадр просто непробиваемый, от него, кроме язвительности, ничего не добьешься.

– Тебе видней, – хмыкнула я и отвернулась, чтобы она не видела моей многозначительной улыбки. – Только язва очень неплохо лечится, надо лишь с правильной стороны подойти.

– Знать бы еще, где эта самая сторона…

Катерина обхватила колени руками и всем своим видом демонстрировала теперь вселенскую тоску. Хорошо еще, что не плакала, а то бы я ее утопила, честное слово. У меня было слишком хорошее и благодушное настроение, чтобы позволить себе его испортить.

– Какой интересный цветок, – рассеянно сказала Катерина через какое-то время. – Я такого еще не видела.

– Где? – сразу заинтересовалась я. Мало ли какие удивительные экземпляры здесь произрастают.

– А вон, – подруга указала пальцем в сторону реки, – у того берега.

Я проследила взглядом в указанном направлении и подскочила, как мышь, учуявшая поблизости склад с сыром и рядом ни одной кошки. Прямо напротив нас покачивался на воде ярко-оранжевый цветок изумительной красоты. Описать его словами невозможно, такое чудо нужно видеть. Заходящее солнце в миниатюре – вот и все, что способна выразить скупая человеческая речь.

– Ух ты! Это же жгучий сердцеед! – возбужденно выдохнула я, подойдя к самой кромке воды и приложив руку козырьком к глазам, чтобы получше рассмотреть растение.

– Впечатляющее название.

Катерина уже стояла рядом со мной и тоже проявляла живейшее любопытство. Как же легко отвлечь женщину от сердечных терзаний – достаточно показать что-нибудь оригинальное и необычное.

– Зато хорошо себя оправдывает, – ответила я. – Он жутко ядовит и вызывает всякие интересные видения, полностью оправдывая свое название. Достаточно взять его в руки и вдохнуть аромат. Я его только на картинке видела, а живьем ни разу.

– Какой ужас! – Катерина сделала два трусливых шага назад. – Тогда пусть чешет дальше, у меня нет желания лицезреть всякие непотребности в собственном воображении. Ты же не собираешься его вылавливать?

– Нет, конечно. Но посмотреть-то интересно.

Цветок медленно, но верно несло слабым течением в нашу сторону. Мы, зажав на всякий случай носы, наблюдали за ним. Река, как зеркало, отражала небо, облака, растущие почти вплотную к воде деревья и… Нет… Наверное, это галлюцинация… Такого просто не может быть! Это не только невероятно, но и невозможно! Галлюцинация, родненькая, скажи, что это всего лишь ты!

В реке вместе с красотами трехгорских берез я увидела отражение моего самого злейшего и ненавистного врага – Васьки. Этого предателя и негодяя, посмевшего не так давно называть меня своим другом, а потом жестоко предать ради призрачной возможности обрести власть над миром. Но он же убит… По крайней мере, мне так сказали.

Я в ужасе отшатнулась, чуть не украсив своей тушкой и так живописные камыши, и уставилась на противоположный берег. Там никого, естественно, не было. Ну все! Нервы досрочно пришли в полную негодность. Прав был Сенька: пора лечиться. Сердце бешено долбилось о ребра, дыхание резко перехватило.

– Ты чего? – изумленно повернулась ко мне Катерина.

– Голова требует срочного ремонта, – с трудом выдохнула я, отмечая предательскую дрожь во всем теле. – Лица на воде уже мерещатся.

– Мне тоже сначала показалось. – Подруга беспечно пожала плечами. – Только это баран.

– Какой баран? – не поняла я, окончательно потеряв надежду на восстановление своей и так ненормальной психики.

– Самый обычный, отбился от отары, наверное. А что ты перепугалась-то так?

Как бы в подтверждение ее слов из кустов напротив высунулась рогатая баранья морда. Слава богу, что еще нормального серого цвета, оригинальных оттенков моя психика точно не выдержала бы.

Я судорожно сглотнула и облегченно перевела дух. Надо же так, барана с человеком перепутать. Хотя некоторые люди мало чем отличаются от этих представителей парнокопытных, по содержанию черепушки так точно. Я мысленно отругала себя за то, что вовремя не усекла признаков надвигающейся паранойи, которую как пить дать подцепила от Виктора.

– Так… Показалось.

– Да ладно тебе, – рассмеялась Катерина. – Ты, наверное, нюхнула этот цветочек, вот и привиделось. Вода и не так еще искажает реальность.

Тут я не могла с ней не согласиться. Вода действительно обладает таким оригинальным свойством, как искривление отраженных предметов, особенно текучая. Померещиться может все что угодно. А еще она очень хорошо впитывает информацию, любую. Именно поэтому многие брошенные в сердцах проклятия у реки имеют гораздо большую силу и серьезные последствия.

«Отражение показывает сущность, но не спасает от наваждения», – всплыли в памяти строки из моей колдовской книги. Как это понимать? И вообще, что к чему относится и насколько это серьезно? Не знаю, как насчет сущности, а наваждение меня посетило вполне конкретное.

Редкостный жгучий сердцеед перестал меня интересовать окончательно, к тому же он уже благополучно миновал место нашего наблюдательного поста и отправился в неспешное путешествие дальше. Ну и черт с ним! В руки его все равно не возьмешь, снадобье не приготовишь, да и баранье отражение, принятое мною за страшный призрак, настроения и любопытства несколько поубавило.

Спасибо, галлюцинация, тебе огромное! Ты меня спасла.

Я облегченно вздохнула, но от мстительного жеста недоброй воли все-таки не удержалась. Легкий взмах руки, несколько слов заклинания, и на бедной животинке не осталось ни одного волоска. На розовенькой голой тушке уморительно смотрелись лихо закрученные рога, напоминая больше дождевых червяков, завязанных морским узлом. Баран, как мне показалось, сначала даже не понял, что потерял самое ценное, за что его, собственно, и кормят, и продолжал с невозмутимым видом жевать свою жвачку. Но легкий прохладный ветерок быстро заставил его заподозрить что-то неладное. Баран повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, в ужасе округлил глаза от увиденного и уставился на нас с таким обиженным видом, что мы с Катериной не выдержали и начали сдавленно хихикать. Стриптиз, похоже, не входил в культурную программу этого сбежавшего шерстяного носителя, и он был оскорблен до глубины души. Это выразилось в жалобном блеянии и стыдливом отходе под сень густых зарослей.

– Что ты с ним сделала? – задыхаясь от смеха и тыча в несчастное животное пальцем, пропищала Катерина. – Это же… Это…

Договорить, что ей напоминает обнаженный баран, она уже не смогла. Я же просто удовлетворенно хмыкнула, очень довольная своей местью. А нечего отражаться так ненатурально! Будет знать, как сбегать от сытой и здоровой пищи. То, что я уже испробовала это же самое заклинание на людях, я благоразумно говорить подруге не стала, но ей и без этого было очень весело.

Лишь один баран не выражал восторга по поводу всего случившегося и затаил на нас кровную обиду. Поняли мы это, только когда оскорбленное до глубины души голое тело, наплевав на все правила приличия, со всей дури врезалось в речную гладь и поплыло в нашу сторону. Выражение его глаз назвать добрым я бы не рискнула.

– Как ты думаешь, он много потребует за просмотр своих сомнительных прелестей? – спросила я, уже готовая драпать.

– Будет лучше, если мы об этом не узнаем, – резво подскочила и моя подруга, не обольщаясь относительно возможности мирных переговоров. С баранами трудно найти компромисс.

И мы побежали, не дожидаясь, когда несчастный поджаренный зверь приблизится к нам на максимально близкое расстояние. В последний момент я краем глаза заметила, как на противоположном берегу качнулись кусты и мелькнула между веток призрачная человеческая фигура. Неужели опять галлюцинация? Неприятное чувство шевельнулось в груди, но думать о нем было уже некогда – баран был гораздо ближе и бежал достаточно быстро, подогреваемый жутким желанием непременно наказать своих обидчиц.

Так мы и неслись – впереди я и Катерина, которая рассматривала нашу гонку по пересеченной местности не более как веселую забаву (я уже видела, чем могут кончиться подобные мероприятия на примере Виктора, поэтому была более серьезна), а следом, на небольшом расстоянии, которое неуклонно сокращалось по мере приближения к дому, скакал голый баран.

– А может… ты… оденешь его… обратно? – радостно задыхаясь, предложила подруга.

– Не могу, не успеваю… – в тон ей ответила я.

Чтобы это сделать, мне нужно было остановиться хотя бы на минуту, но вряд ли рогатая скотинка внемлет моим уговорам и будет терпеливо дожидаться, пока вредная ведьма вернет ему баранье достоинство.

Мы поднажали. От рощицы до Катерининого дома было уже рукой подать, что придало сил не только нам, но и голому преследователю. Из дома как раз вышли Александр, Виктор, Степан и Мария, но так и застыли толпой в дверях, сраженные наповал увиденным зрелищем. Если они хотели отправиться на наши поиски, то мы им значительно облегчили задачу, явившись вполне самостоятельно, да еще и в несколько необычной и, скажем так, пикантной компании.

Воображение у меня хорошее, и картину которая предстала нашим спасателям, я представила во всей красе. Я бы на их месте тоже смеялась. Но больше всех проникся и радовался, естественно, Виктор. Он медленно опустился на ступеньки и почти рыдал, уронив голову на руки. Что ж… Понимаю, ему было с чем сравнить. Все остальные были просто в шоке.