Текст книги "На волне (СИ)"

Автор книги: Елена Вейла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Малфой! – Гермиона не собиралась расплачиваться с ним чем-то непотребным и воскликнула, краснея. – Не надо придумывать ничего такого! Целовать я тебя не стану!

Он тут же снова похолодел и немного отпрянул от неё, а горячие ладони прошлись по талии сжимая её крепче.

– Что? Я как раз хотел попросить тебя не целовать меня ни-ког-да! – проговорил он, брезгливо изгибая губы.

– Я и не собиралась! – Гермиона начала раздражаться.

– Вот и не собирайся! – добавил он огня.

Грейнджер от возмущения попыталась остановиться и споткнулась, когда он потащил её дальше за собой.

– Да ты… Мерлин, что за детские игры? Зачем ты пригласил меня танцевать, вообще? – возмущалась она, нехотя следуя и подчиняясь его движениям.

– Хочу бросить тебя посреди танца на танцполе, – сухо ответил он.

– Малфой! Ты серьёзно?

– Зачем ты спрашиваешь? Просто танцуй и все узнаешь.

– Уф, какой же ты!

Они сделали ещё один круг по залу. Его молчание раздражало так же, как и ехидство.

– Ты… прекрасно. Эм… Выглядишь. – выдавил он из себя.

– Что? – Гермиона от удивления чуть не рассмеялась – он сделал ей комплимент?! – Ты не шутишь? Значит, всё-таки не каракатица?

Драко снисходительно ухмыльнулся:

– Нет, я говорю про твою внешность, а вот танцуешь ты всё так же.

Мерлин! Это было последней каплей.

– Ах, ты! – закричала она. – Знаешь что, кто-то вообще-то учится не покладая рук! Мне некогда танцевать целыми днями, не то что тебе! Отпусти!

– Нет, ты не уйдёшь сейчас! – Малфой цепко удержал её за талию.

Гермиона от возмущения аж забыла все слова.

– Да ты… Да как ты… Отпусти меня! – она попыталась вырываться, но его сильные руки не отпускали из своего плена.

Гермиона уткнулась в белую рубашку носом и резко вдохнула – от Драко приятно пахло, лаймом и океанским бризом. Вот только наслаждаться приятным ароматом и невероятно тесным контактом с вредным слизеринцем ей сейчас не очень хотелось. Она еще раз дёрнулась, отталкивая его ладошками.

– Ты дотанцуешь, – прошипел он, выдыхая прерывисто и тяжёло.

– Незакрытый гештальт? – так же тихо процедила Гермиона.

Неожиданно Драко настолько близко прижался, что она ощутила его твёрдый пресс и… О, Мерлин, она ощутила твёрдость в его паху! Это совершенно выбило её из колеи.

– Ты что… Ты… – обомлела Гермиона. – Ты что возбуждаешься, когда удерживаешь девушку силой?

Он тут же вспыхнул и оттолкнул её от себя.

– Грейнджер, какая же ты дура! Да пошла ты! – выплюнул он и, повернувшись спиной, быстро зашагал на балкон.

Гермиона заметила, как Малфой нервно убирал чёлку с лица и подумала, что среди слизеринцев вероятно нет ни одного нормального парня. Кроме Теодора Нотта.

– Что произошло? – рядом уже стояла Пэнси, разглядывая спину уходящего Малфоя.

– Не знаю. У него… Он… В общем, он был слишком возбужден… – проговорила Гермиона и повернулась к Пэнси. – Почему он такой странный?

Та рассмеялась, но ничего не ответила. Взяла её за руку и потащила к столу.

– Не обращай внимания! Он такой. Я поговорю с ним, – Пэнси хотела последовать за Драко, но Гермиона задержала её.

Что-то непонятное происходило вокруг, и гриффиндорка чувствовала, как подозрение неприятным комком откладывается в районе горла и душит её.

– У него какие-то проблемы? Что с ним? – допытывалась Гермиона.

Паркинсон тяжело вздохнула и пожала плечами:

– У него огромные проблемы, но тебя это не должно беспокоить.

– Пэнси, расскажи мне…

– Это не моя тайна, – та пожала плечами и поскорее ретировалась в сторону балкона.

Гермиона не знала, что и подумать и молча проводила её взглядом. Сегодня она уже второй раз слышала эти слова: «Это не моя тайна», но они снова ничего не объясняли. Она увидела, как Пэнси мягко обняла за талию Малфоя, стоящего у каменных перил. Она что-то спросила у него и тот недовольно покачал головой, что-то резко ответил и вдруг развернулся всем телом и посмотрел на Гермиону. Она выдержала его пронзительный и, даже, наверное, обвиняющий, взгляд. Слизеринец пожевал губу и отвлекся на Пэнси, что-то тихо внушающую ему.

Что вообще происходит? Как с этим связана Паркинсон?

После танцев и лёгкого ужина нежнейшим мясом крабов они ещё немного посидели в ресторане, и Тео пригласил всех на пляж с другой стороны острова. Оказалось, там находился небольшой бар и серф-клуб.

Гермиона умела кататься на доске. В том году ей посчастливилось месяц провести у родителей в Австралии. Местные ребята-серфингисты научили её довольно сносно покорять волну. Поэтому, когда на яхте они с девочками переоделись в купальники, она сообщила, что с удовольствием поучит кого-нибудь управляться с шортбордом – короткой доской для серфинга. Желание изъявила только Паркинсон.

– Я сделаю это, чёрт побери! – заявила она уверенно, поправляя черный купальник бикини.

Пока Гермиона, хохоча и ругаясь одновременно, учила слизеринку вставать на доску на спокойной глади воды, оказалось, что Гарри и остальные парни тоже схватили по доске и поплыли на большую волну.

– Гарри, ты же не умеешь! – крикнула она.

– Я научу его! – отозвался Малфой, чем ещё сильнее поразил Гермиону.

Драко Малфой научит Гарри Поттера кататься на доске для серфинга? Это что-то из разряда фантастических рассказов Луны о несуществующих животных!

Гарри, увидев её ошарашенный взгляд, рассмеялся:

– Гермиона, у меня получится, вот увидишь! – он плыл вперед, придерживая шортборд и щурился без очков. – Давайте устроим соревнование, кто быстрее научит стоять на доске на малой волне, ты свою коровку или Малфой меня!

«Коровка» снова шлепнулась в воду, выскочила, отплевываясь и ругаясь, и с гордостью показала ему средний палец:

– Знаешь что, идиот?! Я встану на волну раньше, чем ты выговоришь экспеллиармус!

– Ох-хо-хо! – расхохотались Люциан и Блейз проходя мимо со своими досками.

Они легко запрыгнули на них, ложась животами, и покатились вперед по воде, помогая себе мощными движениями сильных рук. Малфой посмеивался, сидя на своем шортборде и болтая ногами в воде. Он оценивающе рассматривал Гермиону и еле заметно подмигнул ей, когда она обратила на него внимание.

Он вёл себя так, словно не было последней ссоры, когда она застукала его напряжение в штанах.

Гермиона сглотнула и поправила купальник в районе груди. Ей тоже очень захотелось использовать средний палец, чтобы послать этого глазастого красавчика подальше. Но она лишь выпрямилась и, сделав важный вид, согласилась соревноваться.

Через час мучений, сотен попыток, падений и громких чертыханий, Паркинсон все-таки научилась стоять на доске, балансируя и удерживаясь на очень слабенькой волне. Гермиона уже даже не смотрела в сторону Драко и Гарри. Она по их радостным возгласам поняла, что Поттер оседлал свою первую волну еще минут двадцать назад.

Позже довольные парни подошли к шезлонгам, где девчонки загорали под последними закатными лучами солнца.

– Ну что, проигравшие, – Поттер стряхнул воду с мокрой шевелюры на их согретые солнцем тела и, слушая визги, с довольным видом провозгласил: – Мы тут подумали с Малфоем и решили, что вы нам должны массаж!

Подумали с Малфоем?! Гермиона разглядывала их загорелые в каплях морской воды силуэты и хитрые лица, не скрывая удивление. Сегодняшний день, казался сном. Мерлин! Они подумали с Малфоем! Но почему-то тот факт, что Гарри подружился с Драко даже порадовал её, он нуждался в друге-мужчине.

А ещё, это было очень подозрительно, потому, что она не знала, чего же хочет Малфой.

Паркинсон подпрыгнула на шезлонге и, укрываясь пушистым белым полотенцем, заверещала:

– Идите в задницу! Сами себе делайте массажи! Два дурака! Мы не спорили ни на что!

– Пэнс, тебе что в лом? Сделай мне массаж! – Драко уселся на её лежак, поворачиваясь лицом к Гермионе и произнёс, словно обращается к гриффиндорке. – Пожалуйста.

Гермиона усмехнулась и покачала головой – он что, флиртует с ней? Гарри уселся напротив Малфоя своей широкой загорелой спиной к Грейнджер.

– Гермиона, я был бы тоже очень благодарен… – попросил он, дружелюбно улыбаясь ей.

– Мы не ваши личные массажистки, наглые вы соплохвосты! Ладно, тебе сделаю! – Паркинсон выдавила немного масла для загара себе на руку и начала мять шею Малфоя.

Гермиона заметила, как он прикрыл глаза, наслаждаясь движениями пальцев Пэнси. Она решила не отставать от слизеринки. Почему бы не помять шею своему лучшему другу?

– Гарри, терпи, будет больно… – пошутила она и тоже намазала кожу на его плечах маслом.

Он вздрогнул, но скоро расслабился. Гермиона улыбнулась слишком серьёзной Паркинсон, повторяя движения её рук. Та делала всё очень тщательно и резко, кусая нижнюю губу и поглядывая на Поттера уничтожающим взглядом. Пэнси посильнее сжала трапециевидную мышцу Драко, и он тихонько застонал.

Гермиона массировала очень плавно и медленно, и остановилась на миг, увидев полураскрытые губы слизеринца. Пухлые, влажные… Драко следил за Гермионой. Она заметила, как сверкнули голубыми брызгами его глаза из-под длинных выгоревших ресниц. Он смотрел расслабленно и будто прямо в самую душу. Нет, не в душу, а куда-то глубже, Гермионе стало даже немного жарко. И жар этот шел изнутри. Она разминала шею Гарри, а сама почему-то представляла, как делает это с накачанной шеей Малфоя, как скользит пальцами по его загорелым плечам, мнет его бицепсы, гладит татуировку, слышит его участившееся дыхание. А он не отводил от неё глаз, наслаждаясь массажем от Паркинсон. И это всё было так…

Возбуждающе…

Гермиона облизала губы. Драко опустил на них взгляд и тоже облизнулся. Гермиона шумно выдохнула, а он сжал губы и сглотнул.

– Гарри, тебе нравится? – спросила Гермиона, не отрывая взгляда от Драко.

– Да, очень даже! – откликнулся друг, а Драко понимающе улыбнулся ему уголком губ, и Гермионе показалось, что в его взгляде промелькнула грусть.

Почти в полночь яхта под названием «Волна» отвезла ребят обратно в «Бухту свободы». Они плыли к месту, наслаждаясь видами горящих огней города. Гермиона очень устала и сидела, свесив ноги с борта вниз, подол её платья переливался серебром, ловя огоньки города. Волны бились о корму белого судна, орошая её ноги холодными брызгами, позади о чем-то болтали ребята. Из обрывков разговора, Гермиона поняла, что они хотели продолжить вечер – прогуляться по Рио и потанцевать в одном из самых известных клубов города. Гермиона поймала взглядом белый силуэт Драко. Он снова смотрел на неё.

Почему он такой? Смотрит так, словно она ему нравится, а потом подходит ближе, открывает рот и всё портит? Что это за странная игра? Она не понимала его. Но подозревала, что это какая-то месть. От такого человека можно ожидать всё, что угодно.

От усталости её мысли теперь не носились суетливо и хаотично, а текли плавной рекой, и Гермиона подумала, что сегодня вечером она должна пробраться на яхту, пока хозяин будет отжигать на дискотеке. И всё о нем узнать.

И сколько ребята не уговаривали пойти её вместе с ними, Гермиона отказалась, ссылаясь на головную боль и усталость. И она почти не соврала. Гарри в очередной раз терпеливо выслушал её монолог о вреде алкоголя, проговорил: «Вернусь стёклым, как трезвышко!» и, чмокнув Грейнджер в щеку, убежал веселиться. Она подождала ровно час, заняв себя душем и чтением книги. Зуд исследователя подгонял её вперед, и Гермиона, натянув джинсы и синюю футболку Гарри, чтобы слиться с ночью, поспешила к пристани. Пешком до неё было минут тридцать быстрой ходьбы и это время Гермиона заняла мысленным составлением списка странностей Драко Малфоя.

Яхта Драко выделялась среди остальных лодок и катеров оставленных у пристани. Паруса были убраны, но это не меняло того, что она превосходила их по размеру. На судне, как маячок в ночи, горел лишь свет фонаря. Значит никого не было дома или хозяин спал. Гермиона повела палочкой изучая магический фон – яхта не была заколдована. Озираясь и осторожничая, она медленно прошла по трапу на палубу. И мягко ступая, как кошечка, спустилась вниз по ступенькам к каютам.

В коридоре стояла оглушающая тишина, судно мерно покачивалось на волнах – за бортом, кажется, начинался шторм.

Гермиона зажгла свет на кончике палочки и нырнула под лестницу.

– Алохомора! – произнесла она уже второй раз за день.

Но в этот раз таинственная дверь не поддалась так легко. Она произнесла заклинание несколько раз. Не сработало. Тогда Гермиона решила, что нужно принять решительные меры и тихо прошептала:

– Бомбарда минима! – прозвучал резкий небольшой взрыв, словно рядом Симус Финниган экспериментировал с зельями, и поврежденная дверь с тихим скрипом открылась.

Гермиона осторожно вошла, на всякий случай держа палочку в вытянутой руке. Она подсветила стену, на которой ранее заметила газетные вырезки. И в оцепенении замерла. Это были все газеты и статьи… Про неё. В основном. Иногда на колдографиях встречалось неразлучное «золотое» трио, как называли их газетчики. Грейнджер с ностальгией погладила пальцами улыбающиеся подростковые мордашки Гарри и Рона. Как же раньше им было весело втроём.

В самом центре она увидела газетную вырезку с колдографией с Выпускного бала. Драко стоял открыв рот, наблюдая, как она убегает от него. Оставляя его одного между танцующими счастливыми парами. Гермиона явно видела его расстроенное лицо, резко превращающееся в злое. Именно после этого он догнал её и высказал всё, что думает.

Она огляделась и заметила свою кофту… Ту самую, в которой её притащили в дом Малфоев. Тётка Драко содрала её с Гермионы, чтобы сделать ту мерзкую надпись на руке, от которой Грейнджер потом избавилась. Гриффиндорка коснулась мягкой ткани и заметила, что её постирали. Заметила свои старые конспекты по истории Магического мира, оставленные в Хогвартсе. Маггловскую ручку с пушистым белым кончиком, которую она забыла в библиотеке на четвертом курсе. Свою серебряную серёжку от комплекта, подаренного мамой на день рождения, потерянную на шестом курсе, и ещё какие-то мелочи, принадлежащие ей.

Мерлин! Что значит этот музей посвященный Гермионе Грейнджер? Она покрылась мурашками. Неужели Драко Малфой – маньяк и сейчас она прямо в его логове!

Гермиона скорее бросилась прочь. Она выскочила в коридор и заметила тёмную тень, рванувшую к ней.

– Эй! – услышала она гневный окрик и припустила ещё сильнее.

Выбежала на палубу. Океан бурлил, небо затянуло тучами. Она побежала к трапу, но высокая мужская фигура преградила ей путь.

– Стой! – крикнул Малфой. – Ты была там? Ты… Я могу объяснить!

– Ты просто извращенец! – закричала Гермиона, отступая и вытягивая палочку. – Зачем ты хранишь мои вещи? Ты следишь за мной? Или ты задумал убить меня? Я не понимаю, что… Что происходит?!

– Грейнджер, дай объяснить, убери палочку! – Малфой поднял руки выше, чтобы убедить её, что он не опасен.

– Я не хочу тебя слушать, мне надо всё рассказать Гарри… – она шагнула назад, и вдруг сильная волна ударила по яхте и окатила Гермиону с ног до головы, палочка упала, она сама споткнулась и повалилась за борт. Голову обожгло ударом.

Её крутануло, бросило в сторону и в глубь, и резкая боль отдала в плечо. Гермиона пыталась куда-то плыть, вдохнуть воздух, хаотично двигая руками и ногами. Было слишком темно и не ясно куда стремиться. Мир словно перевернулся. Страх и паника душили, сил вырываться из буйных вод не хватало. Перед глазами проносилась вся жизнь и морская твёрдая мощь толкала и волнами жадно тащила её в океан.

Гермиона Грейнджер пыталась бороться, пыталась плыть, но силы оставляли… Она бы крикнула, но её глотку наполнила соленая беспощадная вода. Самая умная ведьма Магического мира тонула в волнах Атлантического океана почти у самого берега прекрасной Бразилии.

И вдруг сильный рывок! В плечо вцепились чьи-то грубые пальцы и выдернули её наверх. Гермиона жадно глотнула воздуха, захлебываясь солёной водой и дергаясь. Новая порция воды ударила её по голове и снова крепкие спасительные руки…

Она мельком увидела серые глаза… И отключилась…

– Что ты делаешь, сумасшедшая! – слышалось ей в забытьи.– Грейнджер, какая же ты дура! – Гермиона думала, что ей снится взволнованный злой голос.

Очень знакомый… Сил разлепить глаза и взглянуть на спасителя не было. Она конвульсивно дернулась, и из её рта хлынула солёная вода…

Комментарий к Часть 3

Всем привет! Вот и новая глава нашего бразильского сериальчика)))

Скажу честно, то, как Гермиона тонула написано по реальным событиям. Этим летом я чуть не утонула в волнах Чёрного моря рядом с пляжем, в Абхазии. До твердой земли было каких-то пять метров, но я попала под отбойную волну и не могла выбраться. И это было днем, на пляже были сотни людей, но никто и не дернулся ко мне, пока я не помахала рукой из последних сил и не крикнула: “Помогите!”, вспоминаю и мне страшно до огромных мурашек… Но я всё равно люблю море, хоть теперь мой боггарт это большая волна))) Я заставила себя пойти купаться на следующий день и надеюсь, этот страх пройдет.

Жду ваших слов, эмоций и комментариев о главе и вообще о Жизни)

Ваша Вейла)

========== Часть 4 ==========

Она открыла глаза и поморщилась от света. Солнце, заглянувшее в маленькое круглое оконце, щекотало её тёплым лучом.

Гермиона села. Голова кружилась, а во рту было очень сухо, как в пустыне. Она попыталась облизать пересохшие губы. Жутко хотелось пить. Она увидела стакан воды рядом на тумбочке и с наслаждением, громко глотая, выпила всё до дна. Вытерла мокрый рот и огляделась.

Где я? Пронеслось у неё в голове, когда она не узнала окружающую её обстановку – белую комнату, широкую вместительную кровать, круглые приоткрытые оконца из которых веяло морем.

Кто я? Был второй её вопрос. Гермиона никак не могла вспомнить своё имя и вообще ничего о себе. Сколько ей лет, и кто её родители, друзья, как она оказалась здесь, что с ней произошло…

Она медленно встала и осторожно, на слабых ногах, прошла в ванную комнату. Из зеркала на неё взглянула кареглазая девушка с взлохмаченными кудрявыми тёмными волосами. Загорелая, невысокого роста, стройная, с тонкой талией. В белой майке и синих шортах. Она пригладила пышные волосы и зашипела от боли – на затылке оказалась большая шишка.

Гермиона пощупала её, глядя на себя в зеркале и усиленно раздумывая.

«Я ударилась, – подумала она. – Вот почему ничего о себе не помню. Скорее всего это временно, потому что я адекватно мыслю и не в больнице».

Гермиона в раздумье покусала губу, встряхнула головой и решила выйти из комнаты и поискать кого-нибудь, кто поможет ей вспомнить себя.

Она выглянула в светлый коридор и увидела лестницу, ведущую наверх. Что за странное сооружение? В голову никак не приходили верные ответы, и только поднявшись по ступенькам, она поняла, что находится на парусной яхте.

Паруса захлопали над головой, и Гермиона чуть не задохнулась от порыва свежего океанского ветра. Судно плавно неслось по волнам. Было жарко, на небе ни облачка, а на горизонте виднелась земля с каким-то городом.

Гермиона заметила шевеление на носу яхты и осторожно, чтобы не упасть пошлепала туда. Она была босиком и боялась поскользнуться.

Когда она подошла ближе, то увидела парня, который разматывал верёвку. Он стоял к ней спиной, высокий, светловолосый, в одних белых шортах и белой кепке. Его широкие плечи и спина намекали на то, что он много плавает, занимается спортом и загорает. Гермиона закусила губу, наблюдая за его мускулами на предплечьях. Левая рука его была полностью, от запястья до плеча, покрыта татуировкой невероятной красоты – узорами из сплетающихся драконов.

Кто он? Она могла бы наблюдать за ним часами, но ей хотелось узнать кое-что про себя, и Гермиона осторожно покашляла. Он резко обернулся и замер с верёвкой в руках.

– Здравствуйте, – проговорила Гермиона робко – парень и на лицо оказался очень симпатичным: сероглазый, скуластый, с красивыми губами и резко очерченной челюстью.

Она поняла, что смущается от его изучающего взгляда.

– Привет, – осторожно ответил он. – Как ты?

И кинул верёвку на пол.

– Ты знаешь меня? – спросила она, глядя на него с огромной надеждой.

Парень склонил голову и пожал плечами:

– Конечно… Да, я знаю тебя… что происходит?

– Я… Я не помню, кто я. Как меня зовут, напомни, пожалуйста? – потерянно глядя на океан, попросила она и уловила недоумение на его лице.

– Ты… Ты не помнишь? – нахмурился он и сделал шаг ближе, обеспокоенно осматривая её.

Гермиона печально покачала головой:

– Совершенно. Не помню, кто я и кто ты, и где я, вообще. Что случилось? Почему у меня шишка на затылке?

Парень открыл рот, чтобы ответить, но промолчал и озадаченно потёр лоб. Нахмурился. Сжал губы и вдруг выдал:

– Тебя зовут Ге… Генриетта! Но ты любишь, когда я зову тебя Генри.

– Генри? – изумилась Гермиона. – Боже! Это же ужасно!

– Ну, раньше тебе нравилось. Я иногда называю тебя малышка. – произнёс он и сжал губы.

Гермиона мучительно раздумывала. Малышка? Она могла быть его младшей сестрой, подругой или даже девушкой…

– Малышка, звучит лучше… – покачала она головой. – Можно я, пока не вспомню себя, побуду малышкой, а то…

– Хорошо, Генри. Как скажешь, – он широко улыбнулся, его глаза весело засверкали.

Гермиона поморщилась. Имя Генриетта наводило на мысли, что она была нелюбимой дочерью своих родителей.

– А как я тебя называю? – поинтересовалась она, изучая парня и заставляя свой мозг вспомнить хоть что-нибудь, но там всё так же гулял туман.

– О, меня ты называешь, мой хозяин, – ответил он самодовольно и дёрнул бровью.

– Что? – Гермиона отпрянула от него в ужасе, но блондинчик вдруг задорно рассмеялся, мотая головой:

– Шучу, малышка! Обычно, ты называешь меня… – он вдруг посерьёзнел и проговорил с некоторым трепетом. – Ты называешь меня “любимый муж”.

Гермиона остановилась и вгляделась в его лицо внимательнее. Он смотрел, ожидая её реакции. Она смущённо улыбнулась.

Значит, муж. Довольно симпатичный, да ещё и шутник. Гермиона негромко рассмеялась:

– И как же тебя зовут, любимый муж?

Он отчего-то громко и с облегчением выдохнул.

– Эм… Как-то странно снова с тобой знакомиться. Меня зовут… Др… Дэймон, – он протянул руку и она осторожно вложила в его ладонь свою.

– Приятно познакомиться. Твоя жена. По прозвищу «малышка», – Гермиона улыбнулась.

Он нравился ей. Дэймон точно был в её вкусе. Хотя Гермиона не помнила свой вкус, но было в этом парне что-то, от чего внутри неё всё возгоралось. Она ни секунды не сомневалась, что он её муж. Гермиона пожала большую ладонь Дэймона, глядя, как крепко его пальцы обхватывают её пальцы. А потом она придвинулась к нему ближе и обняла, прислонившись к его горячей обнажённой груди щекой.

– Ты поможешь мне всё вспомнить, Дэймон? – она слышала, как он шумно проглотил комок в горле и почувствовала его руки на своей спине.

– Н-да… Конечно, малышка. – проговорил Деймон, глубоко вдыхая и прерывисто выдыхая. – Я помогу тебе.

– Ты расскажешь мне обо всем? Обо мне, о нас? О том, что мы тут делаем и что со мной случилось…

– Да, расскажу…

– Спасибо тебе.

– Малышка, идём поедим. Ты спала до обеда и, наверное, проголодалась, – произнёс он.

– Хорошо, любимый, – проворковала Гермиона, привыкая к мысли, что она замужем за этим заботливым человеком – живот действительно уже несколько раз настойчиво проурчал гимн еде.

Дэймон довольно заулыбался и, осторожно приобняв её за талию, повёл к полукруглой зоне с диванами. Там на столике стояло блюдо, накрытое стеклянным куполом. А под ним пряталась запечённая рыба с овощами. Гермионе показалось, что вилка и тарелка зашевелились, и она взвизгнула:

– Что происходит? Это на магните?

Дэймон удивлённо хмыкнул:

– Почему ты так решила?

– Ну, вилки и тарелки не могут сами двигаться. Это либо магниты, либо магия! А так как магии не существует, значит… – рассудительно проговорила она. – Значит, это магнит.

Муж покачал головой, почему-то очень шокированный её речью, и ответил немного неуверенно:

– Хм… Да, ты права, магии не существует. И ты забыла третий вариант – яхту сильно качает, вот вилки и тарелки ходят ходуном по столу.

Но Гермиона точно видела, что они летали. Она снова дотронулась до своей шишки на голове и решила, что галлюцинации – это последствие удара.

– Расскажи, мне всё… – попросила она.

***

Драко Малфой был помешан на Гермионе Грейнджер с восьмого курса.

Нет. Не так. С самого первого, если быть точнее.

Поначалу она его слишком сильно раздражала умным видом и простотой. А то, что она не лезла за словом в карман и всегда лезла куда не просят, доводило его до белого каления. Драко с первого курса был не равнодушен к Гермионе Грейнджер, но ещё не знал, не понимал тогда своим детским умишком, что конкретно попал. Попал в самую невозможную для него ситуацию, под названием “любовь”… К ней, к грязнокровке. Самое ужасное, что могло случится с потомственным аристократом в седьмом колене, родители которого всю жизнь внушали ему, что магглорожденные самая низшая каста людей.

Как-то незаметно для себя, Драко стал собирать её вещи и складывать их в шкатулку. Вырезать её фото из газет. Сначала, чтобы издеваться над ними – сжигать, рвать, протыкать палочкой и возвращать в исходное состояние. А потом… Потом, чтобы смотреть на её задорное личико долго и беспрепятственно, и дрочить, представляя её во всех самых изощренных позах. И снова ненавидеть.

Когда в коллекции, посвящённой Гермионе Грейнджер, появилась её кофточка, он понял, что это ненормально.

На восьмом курсе отношение к ней изменилось. Драко сгорал от чувства вины. За то, что случилось в мэноре. Видя её в коридорах школы, он хотел подойти и извиниться. Пытался. Делал шаг и останавливался. Она выглядела слишком счастливой, чтобы напоминать ей о том, что сделала его тётка. Тем более, что мерзкую надпись свели с тонкой руки Гермионы ещё перед началом учебного года.

А он стёр это слово из своего лексикона. Больше не было «грязнокровки Грейнджер».

Вина превратилась во что-то другое. Он стал любоваться ею. Он заметил, что у Грейнджер красивый профиль. Красивые кудрявые волосы. Красивые тонкие ладони и длинные пальчики, такие, что хотелось рассматривать их часами. А ещё у неё поразительно тонкая талия, острые идеальные коленки и изящные щиколотки.

Тогда он понял, что бредит ею, хочет быть к ней ближе, общаться с ней, трогать, любить и целовать её, особенно её ножки. Драко ни с кем не хотел этого. Только с Гермионой. Он представлял, как лижет и целует её пальчики и у него всё взрывалось внутри от желания. Драко не понимал, как он мог так низко пасть… Он желал целовать ноги магглорожденной. Он подозревал, что это либо болезнь, либо какое-то наваждение, либо проклятие. Гермиона не была яркой красоткой, не имела пышных форм или пухлых губ… Но он не мог выкинуть её из своей головы, хотя и боролся с собой и своей манией долгие мучительные месяцы.

Месяцы уговоров не следить за ней, месяцы злости на свою слабость.

Он не смотрел на неё… Старался не замечать… Но её голос. Он был везде. На уроках, в Большом зале, в коридорах, у Чёрного озера. Драко думал о её голосе. Мелодичном, звонком, нежном. О её смехе, её волосах, её теле…

А потом случился танец на Выпускном. Ранней весной Драко согласился жениться на Астории Гринграсс. Поэтому пригласил Гермиону лишь с одной целью – проститься с ней навсегда. Драко из последних сил сдерживал себя, чтобы не утащить Грейнджер куда-нибудь в кладовку Филча и не зацеловать её там до смерти. Она выглядела потрясающе. Божественно пахла. Его потряхивало от её близости. Он даже слова не мог вымолвить и был скован. А Гермиона вдруг рассердилась на него, вывернулась из его рук и оставила одного на танцполе. А когда Драко понял, чем это кончится, он догнал и сказал ей то, что не должен был. Он пытался её ненавидеть. И даже её пощечина не помогла унять злость и эмоции.

И вот он бросает Асторию почти у алтаря, уезжает на другой конец мира, живёт себе спокойно и даже радуется жизни, а тут неожиданно появляется она, Гермиона Грейнджер, и сидит перед ним в своём красном купальнике на шезлонге как ни в чём не бывало! Красивая, загорелая, карие глаза блестят.

А потом это выражение лица, когда она узнала его. Как девятый вал! Как ледяной душ! Её обычное неприятие и недовольство, её разочарование.

Малфой чуть не убил Паркинсон.

– Почему ты не сказала, что она будет здесь? – орал он и не верил, что эта стерва не знала, что герои посетят его курорт.

– Я не знала! Честно, Драко! Они никуда не собирались, это точно! – оправдывалась Пэнси: она самая первая и единственная вычислила ещё на шестом курсе, что он сохнет по Грейнджер.

А Драко был готов сразу же исчезнуть из Бразилии, чтобы не видеть Гермиону. Не поддаваться на её чары, не сходить по ней с ума вновь. Сбежать, унести ноги. И он бы не поехал в бар, если бы не Тео. Ни за что. Видеть её. Слышать её голос, от которого он становился придурком… Пытка, схожая с Империо и Круцио смешанных с Сектумсемпрой! А когда Грейнджер села так близко, что он даже запах её волос услышал… Мерлин, он готов был эти мягкие кудри закрутить на кулак и прямо там напасть на объект своего желания.

Но нет! Он смог, сдержался. Драко внушал себе, что ненавидит её, он не тряпка какая-то и не простит её за то, как она подставила его на Выпускном…

И неожиданно… Её мягкие губы на щеке и его губах… Кровь прилила к паху, руки ослабли, язык прилип к зубам… Гермиона почти поцеловала его…

А потом она танцевала с этим гаденышем, и Драко готов был их обоих убить. Он хорошо знал своего друга, знал, что Люц мог спокойно уговорить любую девушку уйти с ним в номера. А Боул ничего не знал о проблеме Драко. И ведь не скажешь ему – «Отвали, это моя…» Кто моя? Люциан в ответ покрутил бы пальцем у виска.

Спасибо Пэнс, что отогнала Боула.

Тогда-то Драко и решил показать себя. Танцевать он любил. И он видел краем глаза – Гермиона была потрясена и восхищёна его танцем с Марикой, знакомой красоткой, с которой он пару раз переспал.

Да, Грейнджер, смотри, смотри, но не трогай!

Он был уверен, она хочет потрогать. Её горящий взгляд многое ему рассказал.

А потом этот разговор на пляже, после того, как Люц бросил её в прямом смысле слова.

Драко не знал, что говорить ей. Он впервые за долгое время был с ней наедине и всё снова портил. Внутри него что-то мешало быть с ней другим. Она сама его отталкивала, каждым словом и вопросом. Драко видел разочарование в её глазах, презрение, равнодушие… Он ей не нравился всё больше… Это было обидно, очень, до боли в сердце, но ведь именно этого он и добивался или нет?

А когда Гермиона закричала на пляже… Ужас пронзил его. Тот день, когда она рыдала на полу в его гостиной встал перед глазами, как вторая реальность. Драко не мог оставить её.

И да, он спас её. Спас уже дважды.