Текст книги "Операция "Аист". Ищу Маму! (СИ)"

Автор книги: Елена Верная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6.

В квартиру я входила, словно на цыпочках, замирая от каждого скрипа половиц. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица, готовое вырваться на свободу. Мне снова пятнадцать, и вместо того, чтобы прийти домой в десять, я явилась в гулянки в полночь. Только ставки гораздо выше, чем испорченный вечер и родительская нотация.

У нас не хоромы, где можно было бы затеряться, надеясь, что родители не услышат предательский звук открывающейся двери. Они ждали меня на кухне, как жюри на смертном приговоре. И хотя ремень на стол не выложили, как в старые добрые времена, я чувствовала, что сегодня меня будут пороть взглядом, словом, каждым жестом.

Мама сидела за столом, скрестив руки на груди так плотно, словно сковывала себя, чтобы не сорваться на крик. Ее глаза – обычно теплые и ласковые – сейчас напоминали два осколка льда, прожигающие меня насквозь. Папа стоял у окна, отвернувшись от меня, и хмуро смотрел вдаль, в непроглядную темноту за стеклом. Словно там, среди серых многоэтажек, он искал ответ на вопрос, почему его дочь так бессовестно лжет. В воздухе висело густое, осязаемое напряжение, которое можно было резать ножом, и оно давило на меня, словно плита.

– Ну и что ты нам расскажешь, Софья? – тихо спросила мама, стараясь сохранить олимпийское спокойствие. Но я слышала, как дрожит ее голос, и понимала: это затишье перед ураганом.

Я села напротив нее, как школьница перед строгим экзаменатором, и опустила глаза, не в силах выдержать ее испепеляющий взгляд. В голове крутились обрывки нашей с Марком "легенды", но все они казались до смешного глупыми, наигранными, как дешевый спектакль. Но нужно было начинать. Нельзя дать им времени на размышления, нужно задавить их лавиной лжи.

– Мам, пап… я… я хотела вам все рассказать, но… боялась, – начала я дрожащим голосом, чувствуя, как предательски потеют ладони. – Это произошло довольно быстро… Мы с Марком… мы полюбили друг друга. Да, так бывает, – выпалила я, словно оправдываясь за то, что посмела испытать это чувство. – Мы решили пожениться, но не хотели афишировать это до поры до времени. Хотели, чтобы это был сюрприз. Да и мне неловко было, что тут я со своей любовью, а Владику надо операцию делать, и мы на нее копим. Как будто моя личная жизнь важнее…

– Да, владику надо делать операцию, но разве бы из-за этого просили тебя задвигать себя и твои жизнь на задний план? – мама всплеснула руками, и я вздрогнула, понимая, что самое сложное еще впереди.

Папа молча повернулся ко мне, и в его глазах я увидела сложную смесь чувств: удивление, разочарование и… кажется, даже немного сочувствия. Или это просто игра моего воспаленного воображения?

– А этот мальчик… Родион… это его сын? – спросил он, стараясь говорить ровно, но я чувствовала, как дрожит его голос, выдавая бурю, бушующую внутри.

– Да, пап, это его сын, – ответила я, словно роняя на пол тяжелый камень, и окончательно опустила голову. Не могла я выдержать отцовского взгляда, в котором читалось немое: "Как ты могла?". Стало невыносимо стыдно от своей лжи, от своей трусости, и на глазах предательски выступили слезы. – Мы хотели вам его показать, когда немного освоимся, когда будем готовы… Я знаю, что это звучит глупо и эгоистично, но мы действительно боялись вашей реакции. Но вот так произошло, простите нас.

– А почему одна пришла? Где твой новоиспеченный муженек? – отец смотрел на меня сурово, словно допрашивал опасного преступника.

– Он сейчас к своим родителям поехал, – ответила я, стараясь говорить как можно увереннее, хотя внутри все дрожало от страха. – Им тоже нужно все объяснить. Мы договорились, что сначала я поговорю с вами, а потом он – со своими. Просто… они у него немного строгие. Ну, вы знаете, как это бывает.

Мама все еще сверлила меня взглядом, но я заметила, что ее гнев немного поутих. Казалось, она пытается переварить всю ту кашу, что я на нее вывалила. Папа подошел ко мне, обнял за плечи и тихо сказал:

– Ладно, дочка, не плачь. Раз уж так случилось, будем думать, что делать дальше. Главное, чтобы ты была счастлива. Но в следующий раз, пожалуйста, предупреждай нас заранее. Мы же твои родители, нам не все равно.

Эти слова подействовали на меня, как ушат холодной воды. Вместо облегчения я почувствовала еще большую вину, еще больший стыд. Я обняла отца в ответ и прошептала:

– Простите меня, пожалуйста. Я больше так не буду.

Мама вздохнула и сказала:

– Ладно, Софья, хватит реветь. Лучше расскажи нам все по порядку. Как вы познакомились, когда решили пожениться, почему скрывали это от нас? И самое главное – что теперь будет? Мы ведь даже на свадьбе не были. Или вы не делали ничего?

Я начала рассказывать нашу "легенду", стараясь придерживаться плана, который мы набросали с Марком. Говорила о внезапной любви, о желании сохранить все в тайне, о неловкости перед родителями из-за ситуации с Владиком. Врала, не краснея, и чувствовала себя от этого еще хуже, словно предавала самых близких людей. Но нужно было держаться, нужно было убедить их, чтобы хоть как-то выиграть время и придумать, как выпутаться из этого клубка лжи.

– Ладно, – мама завершила мой поток лжи и я замолчала испуганно подняв на нее взгляд. – Ты, я так понимаю, переезжаешь, – я с непониманием захлопала глазами, глядя на мать. – Или ты и дальше собиралась комедию ломать?

– Нет, – ответила сперва покачав головой в знак согласия, а потом в знак отрицания, окончательно запутавшись в собственной лжи.

– В общем, иди, собирайся, дочка, а на выходных ждем тебя с мужем, – похлопал меня отец по спине, словно ничего и не произошло. – Знакомиться будем.

Я облегченно выдохнула. Они поверили! Или сделали вид, что поверили? В любом случае, у нас есть неделя, целая неделя, чтобы разрешить всю эту ситуацию и выпутаться из этой паутины лжи, в которую мы сами же себя и засунули. Неделя, чтобы не потерять все, что мне дорого.

Глава 7.

Марк встретил меня у подъезда, его лицо выражало смесь облегчения и какой-то настороженности.

– Чемоданы? – Баринов вытащил их из багажника и удивленно смотрел на внушительный багаж, будто я собиралась не просто переехать, а эмигрировать.

– И что удивительного в том, что муж и жена будут жить вместе? – я недовольно поджала губы. Усталость и нервное напряжение последних дней давили на плечи непосильным грузом, и мне совсем не хотелось сейчас выслушивать его вопросы.

– Так, погоди, – Марк поставил чемоданы на асфальт, их падение глухо отозвалось в тишине двора, и схватил меня за руку. Его пальцы сжали мою ладонь, словно пытаясь удержать меня от падения в пропасть. – Что произошло? Они поверили? Ты сказала про Родиона? И про свадьбу?

Я кивнула, чувствуя, как к горлу подступает ком. Слезы, которые я сдерживала все это время, грозили вырваться наружу, затопить всё вокруг соленой горечью.

– Всё сказала, Марк. Всё, как мы и договаривались. Каждое слово, каждую деталь. И они поверили. Или сделали вид, что поверили, не знаю. Но они ждут тебя на выходных. Знакомиться. Как с мужем, – и я с укором посмотрела на мужчину. В его глазах я искала хоть каплю сочувствия, но видела лишь отражение собственного страха.

Марк присвистнул.

– Слушай, Сонечка, ну ты даешь, – он попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой, неестественной, как маска. – Не переживай, прорвемся. Что-нибудь придумаем. Может, и вправду сыграем свадьбу? Ну, хотя бы для вида?

– Баринов, ты вообще в своем уме? – я отдернула руку, злость мгновенно вытеснила подступающую истерику. – Ты понимаешь, что будет, когда родители узнают правду? Ты понимаешь, как они ко мне будут относиться? Их и так едва не хватил удар от новости что я вышла замуж за мужчину с ребенком, да еще и тайком.

– Прости, я дурак, – признал очевидное мужчина, опустив голову. Его взгляд метался по сторонам, избегая моего.

– Они и так в шоке от свалившейся новости по поводу брата, теперь еще я со своим тайным браком, – я тыкала в Марка пальцем, словно пытаясь пробить броню его беспечности. – Они ведь мне этого никогда не простят.

– А что с братом? – Баринов нахмурился, его лицо стало серьезным.

– Я говорила уже, – попыталась взять себя в руки, унять дрожь в голосе.

– Не говорила, – спорит мужчина.

– Говорила, – не уступаю. Я точно помнила, что упоминала о болезни Влада, но, видимо, в хаосе последних дней это просто вылетело у него из головы.

– Тогда повтори еще раз, – просит Марк, и в его голосе я услышала неподдельный интерес.

– У него проблемы со зрением, срочно нужна операция, – ответила я недовольно.

– И-и-и-и-и-и? – приподнимает брови Баринов, ожидая продолжения.

– Что и? – я поджала губы, чувствуя, как во мне снова закипает раздражение.

– Когда операция? – интересуется мужчина, а я злюсь на него из-за его беспечности. Мне казалось, что он не осознает всей серьезности ситуации, не понимает, что на кону стоит не только моя репутация, но и здоровье ребенка.

– Сразу же, как только деньги накопим, – хватаю чемодан и тащу в сторону подъезда.

Марк подхватил второй чемодан и поплелся за мной, молча. Я знала, что он сейчас переваривает информацию. С одной стороны – наш адский план, который, похоже, сработал. С другой – мой брат с его злосчастной операцией. Все это навалилось разом, и я чувствовала, как земля уходит из-под ног.

Поднялись в его квартиру, и на нас налетел вихрь по имени Родион. Он явно заскучал под присмотром домработницы и теперь выплескивал накопившуюся энергию.

– Слушай, ну правда, не волнуйся ты так, – попытался он меня успокоить. – Разрулим. Может, и правда, свадьбу сыграем? Ну, фиктивную, конечно. Фоточки сделаем, кольцами обменяемся… Родители успокоятся. А потом, когда все уляжется, тихо-мирно разведемся. Что скажешь?

– Марк, я борюсь с собой, чтобы не наброситься на тебя с кулаками, – признаюсь совершенно честно. Его легкомыслие доводило меня до белого каления.

– Ладно, обсудим позже, – и Марк подхватил на руки мальчика. – Ну как Родя, хорошо провел время без нас?

– Хоцу к маме, – захныкал мальчуган, прижимаясь к Марку.

– Вот именно, – я с укором смотрю на босса. – Нам в первую очередь надо найти его мать.

Марк нахмурился, задумался. Родион, устроившись у него на руках, трогал его за щетину, почесывая ладошку.

– Знал бы – давно бы уже нашел, наверное, – буркнул он. – Я дал все распоряжения своим службистам, но она как сквозь землю провалилась.

– Значит, будем искать вместе, – решительно заявила я. – Давай думать. Женщина же не совсем сумасшедшая, что оставила ребенка в твоем офисе. Она была уверена, что ты в курсе того, кто такой Родион.

– Ну, это если мыслить логически, – согласился Марк. – Но не факт, что у этой дамочки есть логика.

– Придерживаемся того, что логика есть, – я была уверена, что мать Родиона как раз таки в своем уме. А еще у меня сложилось впечатление, что она была в отчаянии, раз оставила ребенка.

– И к какому выводу мы пришли? – Баринов недовольно усмехнулся.

– Что надо сделать тест ДНК, – и я уставилась на Марка, прожигая его взглядом.

– Я клянусь тебе, я не знаю его мать, – мужчина оправдывался, словно пойманный на измене муж.

– Сделай ДНК-тест, – настаиваю и смотрю в упор.

– Хорошо, – сдается Марк. – Сделаю.

– Сегодня же, – я не намерена оттягивать. – Сейчас поедем в клинику.

– Сейчас? – мужчина уставился на меня.

– Да, – кивнула я и вопросительно посмотрела на него, словно беря “на слабо”. В моих глазах читалось не только требование, но и надежда. Надежда на то, что он, наконец, поймет всю серьезность ситуации и начнет действовать.

Глава 8.

– Это какая-то ошибка, – Марк хмуро сверлил меня взглядом, словно ища виноватого, пока я читала заключение, что прислали на электронную почту из клиники, где он сделал тест ДНК. Его лицо было напряженным, скулы выдавались, а в глазах читалось неверие. – Да я их засужу.

– За что? – я отчего-то была уверена, что тест подтвердит то, что и так визуально было ясно. Сходство Родиона и Марка было очевидным.

– Я ни разу в жизни не видел мать Родиона, и понятия не имею кто эта женщина, – и Марк, не сдержавшись, стукнул кулаком по столу. От удара подпрыгнули ручки и карандаши.

– А на меня-то ты за что злишься? За то, что заставила сделать этот тест и узнала правду? – мне было неприятно, что Марк так упорно не хотел признавать, что Родион его сын. Ну не помнил он эту девицу, что бросила ребенка у него в офисе, ну всякое может быть, но почему он так упорно это отрицает?

– Потому что ты думаешь, нет, даже не так, ты уверена, что я тебе вру, – и Марк обошел стол и сел передо мной на корточки, чтобы заглянуть мне в глаза. Его взгляд был пронзительным, словно он пытался разгадать все мои мысли.

– Да тебе ли не все равно, что я о тебе думаю? – мои слова прозвучали как-то жалко, словно крик о помощи, и я поняла, что по щеке скатилась слезинка, хотя я изо всех сил старалась не показать, что меня это задело. После того, что между нами было, я твердила сама себе, что он мне просто симпатичен, что я увлеклась моментом, можно сказать, заигралась, но теперь понимаю, что он зацепил меня. Я влюбилась. Влюбилась в этого сложного, противоречивого мужчину.

– Нет, не все равно, – тихо произнес Марк и взял меня за руку. Его прикосновение было теплым и уверенным. – Мне на тебя не все равно.

– Можешь не волноваться, я не соскочу с нашего договора и доиграю этот фарсовый спектакль до конца, – мои слова были пропитаны горечью и досадой. Я чувствовала себя марионеткой в чужой игре. – Мы слишком много наврали всем, чтобы сейчас отступать. Да и арабы сегодня дадут ответ по правкам и замечаниям.

– Я не из-за этого волнуюсь, – Марк хмуро смотрел на меня. – Считаешь меня бездушной скотиной, который даже своих любовниц в лицо не запоминает?

– Давай закроем эту тему? – мне было горько, неприятно, внутри все рвалось на части, хотя он мне ничего не обещал, в любви не клялся. Я, как говорится, сама себе дурочка, очаровалась моментом. И от этого было тоже больно и обидно. Я чувствовала себя обманутой и преданной.

– Как скажешь, но я докажу, что это какое-то недоразумение, – и Баринов сжал губы в тонкую линию, решительно посмотрев на меня. В его глазах горел огонь, и я понимала, что он не отступит.

– Я буду только рада, – честно призналась. О как же я хотела, чтобы это было действительно недоразумение, но отчего-то я слабо в это верила, имея на руках ДНК тест, пусть и с размытой и неясной формулировкой, но там черным по белому написано, что между мужчиной и ребенком есть родственная связь. – А пока давай поговорим о работе.

– Мои родители ждут нас сегодня вечером для разговора, – произнес мужчина, возвращаясь на место. – И мама сказала, чтобы мы привезли Родиона, она хочет познакомиться.

– А ты с ним поговорил? – миссия подготовки мальчика к встречам с родственниками была поручена Марксиму. И он все утро на это потратил.

– Поговорил, – кивнул Баринов. – Пообещал свозить его в парк аттракционов, если он сделает, как я сказал, но это ребенок и потому не стоит исключать каких-то форс-мажоров.

– Я их не исключаю, – устало потерла переносицу. Я еще не совсем отошла от разговора со своими родителями, а тут новое испытание в лице родителей Марка. Но я знала, что оттягивать поездку к ним не получится. Это когда-то ведь должно было произойти. – Будем надеяться, что Родион не подведет, – согласилась я с мужчиной.

– Арабы прислали утвержденные правки, – вдруг всполошился Марк. – Чем раньше мы все проверим, утвердим со своей стороны, тем раньше этот фарс закончится.

– Да, – я кивнула, пряча горькую улыбку. Когда этот фарс завершится, меня ждет премия, уверена Марк не поскупится, и отставка на все четыре стороны. Не думаю, что наш роман, если можно сейчас так назвать наши отношения, продлится дольше, чем этого будут требовать обстоятельства. Я понимала, что для Марка я всего лишь инструмент для достижения цели.

Мы погрузились в работу, проверяя каждую строчку договора, каждую запятую. Марк был сосредоточен и собран, словно и не было только что этого эмоционального всплеска. Я же, напротив, никак не могла отделаться от мысли о тесте ДНК и его словах. "Мне на тебя не все равно". Что это значит? Просто вежливость, чтобы я не сорвалась и довела дело до конца? Или за этим что-то большее?

Я на мгновение представила что будет после того как мы подпишем контракт и нужда играть во влюбленную пару отпадет. Каково будет мне работать в коллективе, который будет судачить обо мне? Каково будет мне чувствовать взгляды в спину?

Время тянулось мучительно медленно. Каждая правка, каждая запятая казались вечными. Я механически проверяла текст, но мысли витали далеко, то возвращаясь к злосчастному тесту, то рисуя картины будущего, в котором меня ждет неминуемый крах. Марк, казалось, полностью погрузился в работу, его лицо оставалось непроницаемым. Иногда он бросал на меня быстрые взгляды, но я не могла понять, что в них читается.

Когда работа с правками была закончена, и договор отправлен на подпись арабам, я почувствовала себя выжатой как лимон. В голове пульсировала мысль о предстоящем визите к родителям Марка. Я понятия не имела, как себя вести, что говорить. С одной стороны, нужно поддерживать образ влюбленной, с другой – не переигрывать, чтобы не вызвать подозрений. Да и как его родители воспримут меня? Я не богатенькая мажорка, я девушка из простой семьи.

Глава 9.

Рабочий день, пролетевший в лихорадочной спешке и вычитке злополучного контракта, наконец, подошел к концу. Мы с Марком, словно два заправских корректора, вглядывались в каждую букву, выискивая мельчайшие огрехи, чтобы избежать малейшей ошибки или неточности, способной разрушить хрупкое здание нашей аферы. Закончив, мы направились к Марку домой, который на время этого безумного спектакля «семья» стал и моим пристанищем. Там нас уже заждался Родион, маленький ураган эмоций и нескончаемого любопытства.

Стопицот вопросов, куда мы едем, зачем и что его там ждет, обрушились на нас лавиной. Как бы мы ни готовились к этому ответственному мероприятию, я была уверена, что Родя обязательно что-нибудь да спросит. Просто потому, что он ребенок, и его чистый, незамутненный разум не понимает всей сложности и напускной лживости происходящего. Меня слегка раздражала эта ситуация, но я старалась держать себя в руках.

Марк с энтузиазмом настаивал, чтобы Родион называл меня мамой, словно это могло добавить правдоподобия нашей игре. Я же, напротив, попросила мальчика, чтобы он просто старался помалкивать, и если ему что-то понадобится, подходил ко мне и шептал на ушко. Мне казалось, это был оптимальный вариант, позволяющий избежать ненужных объяснений и сохранить хоть какую-то иллюзию правдоподобия. Все просто сочтут ребенка немного стеснительным, не более того. Меня, признаться, это вполне устраивало. Главное, чтобы он не раскрыл нашу игру.

Когда мы подъехали к дому родителей Марка, я почувствовала, как предательский холодок пробежал по спине. Внутри все сжалось от волнения, словно я стояла перед строгой экзаменационной комиссией, готовясь к самому важному экзамену в своей жизни. Родион, на удивление, вел себя спокойно и даже с интересом рассматривал ухоженный сад, мелькавший за окном машины. Словно чувствовал мою тревогу и старался не добавлять лишнего напряжения.

Встретили нас тепло, даже радушно. Мама Марка оказалась очень приятной, располагающей к себе женщиной. С лучезарной улыбкой она сразу же взяла Родиона за руку и повела показывать сад, полный ярких цветов и ухоженных кустарников. Я знала, что у них есть два лабрадора, добродушные и игривые, так что была уверена, что она быстро найдет подход к ребенку. Если бы это был мой настоящий сын, я бы, наверное, была довольна такой встречей. Но сейчас я боялась, что Родя выболтает все что можно и самое главное, все что нельзя. В одно мгновение раскроет наш обман.

Отец Марка, напротив, держался настороженно, внимательно изучал меня взглядом, словно сканировал на предмет лжи и фальши. Серьезный, я бы даже сказала суровый мужчина, словно был противовесом веселой и улыбчивой матери Марка. Его взгляд прожигал меня насквозь, заставляя чувствовать себя неуютно и виновато.

Разговор за ужином тек легко и непринужденно, словно мы и вправду были счастливой семьей. Родион, конечно, не молчал, как мне бы хотелось. Он очаровал всех своими непосредственными вопросами и забавными рассказами, заставляя улыбаться даже сурового отца Марка. Казалось, все забыли о сложностях и просто наслаждались моментом. Но я чувствовала, что за этой идиллией скрывается напряжение. Родители Марка явно хотели узнать больше о наших отношениях, о наших планах на будущее, о том, что мы представляем собой как пара.

После ужина, когда Родион увлеченно играл с лабрадорами в саду, отец Марка пригласил меня на террасу, под предлогом показать закат. Мать же, словно по сговору, увела Марка куда-то в дом. Мы с Марком понимали, что нас разделяют намеренно, но не могли с этим ничего поделать. Видимо, мать решила обработать сына, меня же оставили для допроса отца.

– Расскажите мне, как вы познакомились с Марком, – начал он, не тратя времени на светские любезности. Его голос был ровным и спокойным, но в нем чувствовалась сталь. Я постаралась рассказать историю нашего знакомства в общих чертах, избегая излишних деталей и сосредотачиваясь на позитивных моментах, словно старалась нарисовать идеальную картину нашего романа. Мы договорились с Бариновым еще днем, что расскажем приближенную к правде историю, чтобы не запутаться во вранье.

Он слушал внимательно, не перебивая, но его проницательный взгляд не упускал ни малейшей детали, словно пытался разгадать сложный ребус, скрытый за моими словами. В какой-то момент он спросил о моих родителях, о моей работе, о моих интересах. Я чувствовала себя словно под рентгеном, каждое слово, каждая фраза взвешивались на невидимых весах. Я понимала, что он пытается понять, кто я такая и насколько серьезно я отношусь к его сыну.

– Кто отец Родиона? – вопрос в лоб поставил меня в тупик. Я почувствовала, как кровь отлила от лица.

– Если я вам скажу его паспортные данные, вам это как-то поможет? – я попыталась съязвить, блефовала, надеясь выиграть время. Что я могла сказать? Назвать данные Марка? Думаю, его отец не оценил бы такого рода шутку.

– Нет, но я хотел бы немного понять вас. Завершены ли ваши прежние отношения и не будете ли вы метаться между моим сыном и отцом Родиона, – попытался объяснить мужчина свой вопрос. – У нас всего два сына, и я бы хотел, чтобы они были счастливы.

– Я не имею ничего общего с отцом Роди. У нас все кончено, – я постаралась чтобы мой ответ звучал правдиво. – А Марк никогда не говорил про брата, – я удивленно посмотрела на собеседника, и раздосадованно прикусила язык. А что если это будет показателем для его отца, что у нас несерьезные отношения, раз Марк меня не посвятил о том, что у него есть брат.

– Максим давно живет отдельно и редко к нам приезжает. Я даже не знаю в городе он сейчас или снова уехал из страны, – ответил отец Марка неохотно. Отчего-то мне показалось, что это не самая желанная тема для общения. В его голосе прозвучало что-то похожее на грусть.

– Со своей стороны я хотела бы сказать, что я очень серьезно настроена на отношения с вашим сыном, – я решила не затрагивать щекотливую тему, а ответить искренне. Да, если бы Марк захотел продолжить наши отношения после завершения этого фарса, я бы была рада.

– Я рад это слышать, – улыбнулся мне мужчина. Кажется, его губы за весь вечер впервые растянулись в улыбке. – У вас чудесный сын. Я был бы рад, если бы и у Марка были дети, – усмехнулся мужчина.

Вечер закончился относительно благополучно. Родион, уставший от игр и впечатлений, уснул в машине по дороге домой. Марк всю дорогу молчал, чувствуя напряжение, витавшее в воздухе. Дома, переодевшись в пижаму, я наконец почувствовала облегчение. Словно сбросила с плеч тяжелый груз.

– Ну, как все прошло? – спросил Марк, с тревогой глядя на меня. Его глаза были полны беспокойства.

– Все хорошо, – ответила я, стараясь не вдаваться в подробности. – Родион им понравился, это главное.

– О чем вы разговаривали с моим отцом? – Марк смотрел на меня настороженно вопросительно.

– О тебе и моих намерениях на твой счет, – криво усмехнулась я.

– И какие же у тебя намерения? – на губах мужчины появилась хитрая улыбка, а его руки оказались у меня под пижамой.

– Я успокоила твоего отца, что у меня самые серьезные намерения, – я вспыхнула моментально от прикосновения мужчины. Если уж моему счастью предстоит быть недолгим, пусть уж его костер горит жарко.

– Я бы с удовольствием проверил их немедленно, – и мужчина прижал меня к себе, накрывая мои губы своими в жарком поцелуе. Я хотела расспросить Марка про его брата, но сейчас был совсем не подходящий момент, и я решила отложить разговор на утро. Сейчас я хотела только одного: забыть обо всем и просто наслаждаться его прикосновениями.