Текст книги "Наследники графа. Александрин"
Автор книги: Елена Тюрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Глава 1 Виконт и виконтесса
Девушка торопливо надевала почти невесомую батистовую сорочку, подготовленную специально для первой ночи. Она не видела, что муж вошел и смотрит на ее отражение в зеркале.
– У тебя красивое тело.
– Откуда ты знаешь? – встрепенулась юная виконтесса, выпутываясь из пены батиста. – Ты ведь не подсматривал? Ты пообещал не смотреть!
Он улыбнулся, вспоминая только что увиденное.
– Все, – сообщила она и вышла из-за ширмы. – Я тебе нравлюсь?
Перед ним стоял хрупкий ангел с распущенными длинными волосами, сияющими золотом в свете свечей. Молодой человек едва сдерживался, чтобы не наброситься на Анну с поцелуями. Арман боялся напугать ее, свою теперь уже законную супругу, излишней спешкой.
– Чудачка! Конечно, ты мне нравишься!– сказал он.
Черные волосы, мягкими волнами обрамлявшие лицо, смягчали его несколько надменные черты. Она невольно залюбовалась красотой сияющих светлых глаз мужа.
– Я хочу тебя и очень сильно тебя люблю. Я так долго мечтал об этой минуте! – добавил виконт.
Анна не была готова услышать столь откровенные речи. Она отвернулась, чтобы скрыть свое замешательство.
– Что-то не так? – спросил новоиспеченный супруг.
– Меня смущают твои слова, – ответила девушка. – Я ведь воспитывалась в монастыре.
Арман не стал комментировать ее слова. Сердце виконтессы колотилось, как сумасшедшее. Она безумно боялась того, что должно было случиться.
– Пожалуйста, погаси свечи.
– Зачем?
– Я очень прошу тебя, – взволновано сказала Анна. – Погаси.
– Хорошо, если ты настаиваешь.
Девушка кивнула. Виконт выполнил ее просьбу. По тому привычному движению, с каким молодой муж притянул ее к себе, она поняла, что он не раз имел дело с женским полом. Чтобы не испугать, не стал трогать ночную рубашку, только целовал ее губы и лицо. Рукой провел по небольшой аккуратной груди, почти не защищенной тонкой тканью. Анна закрыла глаза. По телу прокатилась теплая волна. Но страхи не давали расслабиться. Когда виконт, наконец, вошел в нее, она глухо вскрикнула. Терпела, закусив губу и крепко зажмурившись.
Утром, когда Арман встал и прошел к кувшину с водой, Анна украдкой посмотрела на мужа. Ее взору впервые открылось его обнаженное тело – мускулистое, с широкими плечами, узкими бедрами и красиво очерченными прямыми ногами. Он заметил, с каким любопытством его рассматривают и едва заметно улыбнулся. Снова лег с ней рядом, поцеловал в губы. Анна положила голову ему на грудь. Поглаживая ее волосы, он вдруг произнес тихо и задумчиво:
– Однажды ты будешь носить моего ребенка.
Они лежали так еще некоторое время – просто молчали и обнимались.
– Хочешь, я принесу вишен? Их собрали сегодня утром. Ты любишь вишни? – неожиданно спросил Арман.
– Конечно, но это может сделать служанка.
– Нет, я сам принесу их тебе.
Виконт встал, надел халат и вышел. Когда он вернулся, его взору представилась более чем неожиданная картина: молодая жена с напуганным видом стояла у стены, неловко прикрываясь своей ночной сорочкой, а его мать тщательно исследовала простынь на кровати. Полотна балдахина неистово колыхались от ее порывистых движений. Арман замер в дверях и нахмурился.
– Что вы делаете, матушка?
– Ну вот, наконец-то, – вместо ответа проговорила графиня. – Всего пара капелек. Я это забираю.
Она стянула простынь с супружеского ложа и вышла, не удостоив невестку даже взглядом. Виконт последовал за ней.
– Графиня, вы объясните, что это значит?
– А вы разве не знаете, Арман, что так принято? Простынь с кровью молодой жены после первой брачной ночи полагается сохранять.
– Так бесцеремонно врываться в спальню – тоже входит в эту традицию?
– Разве я была бесцеремонна? Вот когда после первой ночи с вашим батюшкой к нам в спальню явились его мать, тетки и сестры – вот это было бесцеремонно.
– Это унизительно.
– Ничего, хочет быть графиней – привыкнет, – с ноткой злорадства бросила мадам де Куси.
– В первую очередь Анна хочет быть моей женой.
– Это она так сказала? – усмехнулась женщина.
– Да, она любит меня не за то, кто я.
– Вы наивны, сын. А я ей не верю.
– Почему?
– Потому что она очень юная и бедная. А юные нищие девушки бывают врушки, – пожала плечами графиня.
Пораженный виконт ничего не ответил на слова матери. Графиня же улыбнулась сыну и потрепала его по волосам:
– Даже не верится, что этот красивый мужчина и есть то дитя, которое я когда-то родила в жестоких муках.
Случившееся окончательно выбило Анну из колеи. Она всхлипывала, уткнувшись лицом в плечо мужа.
– Графиня не верила, что я целомудренна! – тихо пожаловалась девушка.
– Не принимай все это на свой счет. Я два года постигал военную науку на море, а когда вернулся, всех волновал только один вопрос – когда я женюсь. И главное – на ком. Мне в жены даже прочили одну красотку. И теперь графиня просто не может смириться с тем, что я ослушался, сам выбрав себе жену. Но скоро она успокоится.
– Замужем даже суровее, чем в Древней Спарте. Там, по крайней мере, сразу скидывали в пропасть и не мучили.
Такое сравнение насмешило виконта.
– Откуда ты знаешь про законы Спарты?
– Монахини дали мне хорошее образование. А то, что они не рассказывали, я узнавала из книг в библиотеке. Пробиралась туда ночью и читала.
– Могу тебя успокоить – девочек спартанское воспитание не касалось. И вообще то, что слабых мальчиков сбрасывали в одно из ущелий Тайгетовых гор – миф, который описал Платон.
– …А почему ты не захотел жениться на той девушке?
– Потому что она мне не нравилась. Злющая, словно Горгона, – пошутил виконт.
– Медуза Горгона на самом деле не злая. Ее заколдовали, – стала с серьезным видом пояснять Анна. – Это грустная история. Убить спящую, беременную, заколдованную женщину11
Медуза Горгона была беременная от изнасиловавшего ее Посейдона. Заколдовала Медузу Афина за то, что та хотела состязаться с ней в красоте.
[Закрыть]… Как можно после этого называть Персея героем?
Арман удивленно посмотрел на жену.
– Интересное умозаключение. Особенно для твоего возраста.
Когда молодой виконт Арман де Куси де Монмирай решил жениться на юной сироте Анне де Боул, вся его семья восстала против этого брака. И в первую очередь мать, статс-дама королевы Марии Медичи Изабелла де Куси.
Семья жила в старом замке близ Монмирая на северо-востоке Франции, в провинции Шампань. Отец виконта, граф де Куси, был соратником старого короля Генриха IV и являлся одним из тех, кто поддержал его в борьбе за трон. Поэтому род графа, и так бывший одной из ветвей знатнейшей французской фамилии Монморанси, пользовался огромным уважением как при дворе, так и во всей Франции. Породниться с Куси желали многие дворяне. Но двадцатипятилетний виконт, единственный наследник огромного состояния, не спешил связывать себя узами брака. После окончания коллежа Арман несколько лет плавал на военном корабле. Ему даже прочили блестящую карьеру на военно-морском поприще. Однако молодой человек вскоре бросил эту затею, решив, что ему ближе дипломатия, и поступил в Парижский университет.
Виконт повстречал будущую супругу в мае 1619 года во время одной из конных прогулок во владениях отца.
Анна бежала по тропинке, подпрыгивая от избытка чувств. Она любила тут гулять и наслаждаться одиночеством. В последнее время жизнь в доме деда все сильнее тяготила ее. Когда позади раздался конский топот, девушка оглянулась. Красивый молодой человек в костюме цвета слоновой кости и роскошном коричневом плаще спешился. Держа под уздцы коня, он с интересом рассматривал ее. Анне стало невероятно стыдно, когда она поняла, что незнакомец видел, как она по-детски прыгает по тропинке.
– Добрый день, мадемуазель, – сказал молодой человек приятным низким голосом, от которого по спине юной блондинки пробежали мурашки. – Я вас искал.
Понимая, что впервые в жизни видит этого господина, Анна, конечно же, не поверила.
– Что за ерунда? – не очень вежливо фыркнула она.
– Честное слово, – заверил брюнет. – Сегодня отправляясь на прогулку, я решил, что найду самую красивую девушку во Франции, и вот мне повезло.
Анна улыбнулась. Она стояла, спрятав руки за спиной – поза, привычная со времен монастыря, куда мадемуазель де Боул была отдана дедом на воспитание. Девушка рассматривала незнакомца. Широкие плечи, густые темные волосы, потрясающий профиль, чувственное, умное, очень привлекательное лицо, классическая линия подбородка, синие глаза… Арман всегда производил на женщин неизгладимое впечатление, хотя редко придавал этому значение.
– Почему вы здесь одна? – спросил юноша.
– Я всегда здесь гуляю сама, – растерялась блондинка.
– Тогда давайте прогуляемся вместе, – с лукавым видом предложил виконт. – Я провожу вас до дома.
– Хорошо, месье, – уже приветливей отозвалась девушка.
– Как вас зовут?
– Анна.
– А меня Арман.
Обычно уверенная в себе, мадемуазель де Боул держалась очень застенчиво. Ей было неловко за свою скромную одежду и за то, что у нее даже нет гувернантки или компаньонки, которая могла бы сопровождать ее во время прогулок. А еще она была очарована новым знакомым. И было заметно, что юная красавица тоже произвела на Армана чрезвычайно сильное впечатление.
Они долго гуляли, болтая о всякой чепухе. Сначала больше говорил он, но постепенно Анна тоже стала что-то рассказывать. Под конец она совсем оживилась, и даже звонко смеялась его шуткам.
– Если завтра вы не придете в это же время на это же место, – сказал молодой человек. – То я объявлю вас в розыск, и по вашему следу ринутся все ищейки страны.
– В таком случае я лучше приду, – смеясь, ответила девушка.
Она и не догадывалась, что можно быть счастливой до такой степени. Каждый раз встречаясь взглядом с Арманом, она понимала, что он ощущает то же самое. Глаза обоих теперь постоянно светились радостным светом.
Такие встречи стали частыми. И надо отдать должное виконту – он никогда не позволял себе ничего лишнего. А в начале лета сделал Анне предложение, тут же объявив о помолвке родителям.
Девушка была внучкой разорившегося дворянина, мать родила ее от какого-то моряка-англичанина. Тот оказался еще и протестантом. Таким образом, маленькая блондиночка с ангельской внешностью стала позором для своей семьи. Удачное замужество ей не светило, поскольку никакого приданого за семнадцатилетнюю внучку дед не давал. Всем ее богатством были очаровательная внешность, а также исключительной красоты и силы голос. Но виконта и не интересовало ее приданое. Он по-настоящему влюбился впервые в жизни и собирался, не смотря ни на что, сделать любимую своей супругой.
Никто не одобрил желание наследника жениться на бесприданнице. Хорошее происхождение девушки тоже ставилось под сомнение.
– Изабо, я думаю, наш сын уже давно в состоянии отвечать за свои поступки и жить своим умом, – пытался все же поддержать выбор Армана граф де Куси.
Но графиня хоть и слушалась мужа во всем, тут была непримирима. И, тем не менее, виконт добился своего.
День свадьбы стал для Анны днем искренних эмоций и фальшивых улыбок. Поэтому когда он, наконец, подошел к концу, девушка вздохнула почти с облегчением. Почти… Ведь вереди было самое пугающее.
То пренебрежительное отношение, которое Анна сразу почувствовала в доме супруга, проявлялось все яснее. Согласно распоряжению графини де Куси, никто не явился помогать девушке подготовиться к первой брачной ночи. По мнению матери виконта, нечего было оказывать этой проходимке столько чести.
Анна справилась сама. Ей не впервой было самостоятельно расшнуровывать корсет и вынимать из волос многочисленные шпильки. Небрежно сброшенное роскошное свадебное платье нежно розового цвета осталось лежать на кресле… Лиф сего одеяния был расшит серебром и отделан драгоценными камнями, рассыпанными по ткани как маленькие сверкающие звездочки, а верхнюю юбку украшали вышитые цветы и ленты22
В 16–17 веках подвенечное платье белого цвета надеть могла лишь «Христова невеста», т.е. девушка, которая захотела посвятить себя Богу, уйти в монастырь. «Обычные» невесты же шли под венец в платьях розового или светло-голубого цвета. Темные цвета не использовались совсем.
[Закрыть].
***
Изабелла де Куси, считавшая брак сына мезальянсом, вскоре все же смирилась, поняв, что плебейская супруга виконта прекрасно воспитана и умна. Но мнения своего не поменяла. Через год после свадьбы скончался граф де Куси, а еще через три года, не дождавшись столь желанных внуков, почила его жена.
Так вышло, что наследника молодая графиня подарила супругу лишь через пять лет брака. Это был мальчик, получивший в честь деда имя Ангеранн-Ренард де Куси де Монмирай. Первые роды прошли на удивление быстро. А вот второй сын, родившийся спустя четыре года, появлялся на свет тяжело.
В ту ночь графиня проснулась от тянущей боли в животе. Позвала старую служанку Луизу, помнившую ее супруга еще мальчишкой. Старуха, закатив пышные рукава и склонившись над мадам де Куси, ощупала живот.
– Дитя уже опустилось. Ничего, родите быстро. Хоть и тощая, но бедра широкие. Тем более вторые роды…
У старой Луизы было сосредоточенное лицо. Приказала девушкам принести чистых полотенец, нагреть воды. Схватки усилились, и молодая графиня закусила губу, напряглась. Застонала, откидываясь на подушку. Нахлынули боль и безразличие. Думала только о том, чтобы это все скорее закончилось.
Но время тянулось томительно. Свечи в комнате догорели, служанка зажгла еще. Граф то ходил по коридору, то останавливался напротив ее двери. Из комнаты Анны донесся стон. Потом вскрик. Опять стон. Слышалось бормотание Луизы.
Что-то шло не так. Ребенок упорно не хотел появляться на свет. Уставшая, ослабевшая, плохо соображающая графиня то теряла сознание, то приходила в себя. Луиза постоянно была рядом. Обтирая ее лицо влажным полотенцем, подавая стакан с водой. Уже совсем расцвело, когда младенец, наконец, издал первый писк. Его мать лежала в глубоком обмороке и не знала, что произвела на свет мальчика.
– Ребенок здоровенький, доношенный. А вот мать слишком слаба, – сказала Луиза, заворачивая в пелены дитя. – Кровь не останавливается. Доктора надо звать.
Арман осторожно взял у старухи новорожденного. В комнате было душно и пахло кровью.
За доктором послали еще ночью, поэтому он приехал быстро. Осмотрел так и не приходившую в себя женщину.
– Она выживет? – спросил граф.
Он и сам двигался медленно, устало после бессонной, полной переживаний ночи.
– Думаю, вам нужно быть готовым ко всему. Увы.
Графиня вся горела, бредила. Однако днем кровотечение у нее прекратилось.
– Она выносливая. Будет жить, – с уверенностью заявила Луиза.
Служанка днем и ночью сидела у постели госпожи. Спала тут же в кресле.
Прошло уже несколько дней, было раннее утро, и солнце нещадно светило в окно, когда Луиза буквально подпрыгнула от разбудившего ее голоса:
– Где он? Покажите мне ребенка.
– О, Господи! Напугала-то как! – вскочила, хлопая сонными глазами, словно сова, старуха. – Наконец-то очнулась!
– Где ребенок? – повторила Анна.
– Сейчас, сейчас принесу мальчика.
Однако первым делом Луиза поспешила к графу.
– Мадам в себя пришла! Требует сына! Вставать вздумала, идти за ним. Совсем обезумела, после такой потери крови где только силы берутся подняться!
– Отнесите графине ребенка, – приказал граф де Куси кормилице.
Он вошел в спальню жены вместе с несшей младенца женщиной. Та осторожно передала мальчика матери. Темный пушок на голове, светлое личико, синие глаза…
– Сын… – произнесла Анна, величественно и спокойно глядя на завернутого в белоснежную ткань младенца.
В свете ложившихся на постель между полотнами балдахина солнечных лучей она казалась невероятно прекрасной, словно окруженной сиянием…
Ребенку было решено дать имя Армэль-Валентин. Маленький виконт рос на удивление крепким и здоровеньким.
В год его рождения граф де Куси получил дипломатическую должность в Испании, и семья покинула Францию. Они пока даже не догадывались, что впереди их ждет еще одно радостное событие – появление на свет дочери. А также первый в жизни серьезный разлад…
Глава 2 Разлад в семье
1636 г. Испания. Мадрид.
Стройная всадница в кремовой амазонке и маленькой треуголке с пышным светлым пером скакала верхом на белом жеребце. В солнечном свете графиня де Куси казалась отлитой из чистого золота статуэткой – так изысканно и прекрасно она выглядела.
На лесной тропе ее уже ждали. Мужчина на вороном коне. Молодой англичанин, только недавно назначенный послом Англии в Испании, был пленен прекрасной француженкой. Он так не хотел ехать сюда! Но эта дивная блондинка с голубыми, как сапфиры глазами, которую он увидел, только сойдя с корабля, так поразила его, что Испания стала казаться лучшей страной во всем мире.
– Вот и вы, – радостно воскликнул мужчина.
Его конь нетерпеливо пританцовывал на месте. Графиня отнюдь не разделяла восторга своего воздыхателя, но влюбленный мужчина не замечал этого. Она подъехала к нему достаточно близко, чтобы Виктор смог дотянуться до нее и поцеловать. Англичанин страстно терзал ее губы поцелуем, в то время как она думала, как же прекратить эти отношения, и слабо сопротивлялась, сдерживая его пылкость. Рука мужчины гладила под юбкой ее ногу в мягком коричневом сапожке и плотно облегающих тело кальсонах. Конь графини нервно отшатнулся, что дало ей возможность отстраниться от навязчивого кавалера. Зачем она вообще с ним связалась, зачем позволила себе эту глупую интрижку? Видимо сказалась обида на мужа. Тот, занятый дипломатическими вопросами, в последнее время уделял супруге мало внимания. А ей, молодой чувственной женщине, мужское внимание было необходимо, как воздух.
– Когда мы с вами снова встретимся? Я ни о чем больше так не мечтаю, как заключить вас в свои объятья, – говорил Виктор.
– Увы, милорд, иногда судьба противится нашим желаниям. Я не могу вам пока ничего обещать, – улыбнувшись, проговорила она.
– Но почему? Давайте спешимся, прогуляемся. Здесь такие густые заросли, нам никто не помешает.
«Еще не хватало, чтоб меня, как уличную девку, лапали в кустах», – подумала Анна.
Она старалась как-то отвлечь лорда, говорила с ним о событиях при дворе, о том, как его встретил король. Однако политика англичанина интересовала мало, когда рядом была эта красавица.
– Я хочу целовать ваши глаза, ваше лицо, ваши прекрасные руки, – с упоением говорил английский посол.
Мужчина снова привлек ее к себе, настойчиво пытаясь поцеловать. Они не обратили внимания на стук копыт. На дороге показалась кавалькада всадников, и в ехавшем впереди человеке можно было узнать графа де Куси. Он увлеченно что-то говорил своим спутникам, когда увидел жену в объятиях другого. Воцарилась тишина. Графиня повернула голову. На дороге замерли трое всадников. Молодая женщина наткнулась на холодный взгляд мужа. Нарядный, в положенных по рангу орденах… Граф молча смотрел на нее такими страшными глазами, что Анна похолодела. Внутри все сжалось, сердце подскочило и упало вниз. Она растеряно оглянулась, будто ища у кого-то поддержки, несколько секунд глядела на оторопевших мужчин, потом вскинула руку с хлыстом, стегнула лошадь, которая чуть не встала на дыбы, и пустилась вон. Перепуганный конь скакал вперед, унося ее все дальше от ее позора… Арман смотрел ей вслед, склонившись до луки седла, будто на плечи ему обрушилась непомерная тяжесть.
… Графиня приехала домой поздно вечером. Знала, что граф еще не возвращался. В чем была, бросилась на кровать, и лежала, не двигаясь, зарывшись лицом в подушку. Ее служанки не могли понять, что происходит с госпожой. Пытались успокаивать ее, но она только ругалась и гнала их прочь.
Когда ее потрясение улеглось, Анна старательно обдумала случившееся. Конечно, это страшный позор. Что ей теперь делать? Граф наверняка подумал, что поцелуем дело не ограничивалось.
Она давно перестала чувствовать его любовь, такую, какой та была вначале. Но, конечно, это не оправдывало ее безрассудную связь с англичанином.
Была уже почти ночь, когда служанка сообщила, что приехал близкий друг графа де Куси, крестный Армэля, аббат Анри Дюамель-Дюбуа. Анна второпях привела в порядок волосы и спустилась в гостиную. Она была так бледна, что аббат даже сперва подумал, что графиня не здорова.
– Здравствуйте, сударыня. Я по делам в Испании. Вот заехал повидать друзей и крестника. А встретили как-то негостеприимно. Где граф?
– Я не знаю…
Мадам де Куси колебалась некоторое время, потом произнесла.
– Кое-что случилось. Пойдемте наверх. Если он приедет, я не хочу, чтобы он меня видел.
Озадаченный аббат последовал за графиней в ее покои.
– Так что же такого произошло? Что у вас за жуткие тайны? – спросил он.
Анна вздохнула.
– Зря смеетесь. Жути действительно хватает.
Она горько усмехнулась. Молодая женщина понимала, что граф не простит ей измену, как бы ни любил ее. В том, что касалось супружеской верности, он был непоколебим. Брак с ним давал ей гарантию обеспеченности. Но если он решит оставить ее… Этого она сейчас боялась даже больше, чем смерти. Ибо незащищенность делала ее никем. Иностранка в чужой стране, где на падшую женщину смотрят с презрением…
Сев за стол, Анна принялась взволнованно теребить пальцами сережку в виде цветка. Разметавшиеся светлые локоны пышной массой ниспадали на ее плечи, укрытые шалью из розового шелка.
В это момент на улице послышался стук копыт. Графиня встрепенулась и подбежала к окну. По дороге к дому скакал всадник. Она узнала фигуру мужа. Повернулась к Анри. Он увидел, как в страхе расширились ее глаза, как вздымалась грудь от участившегося дыхания.
Через несколько минут шаги графа уже слышались на лестнице. Он быстро шел прямиком к двери ее комнаты. Анне хотелось стать невидимой, или провалиться сквозь землю. Он сейчас убьет ее… Иначе и быть не может.
– Помогите мне… – едва слышно проговорила она, умоляюще глядя на аббата.
Анри был осторожным и дипломатичным человеком, и сейчас его не радовало то, что оказался в такой ситуации. Но он слишком хорошо знал своего друга и понимал, чем это все может закончиться.
Дюамель-Дюбуа поднялся и вышел навстречу графу.
– Что вы здесь делаете? – услышала Анна низкий голос мужа, в котором сквозило невольное удивление.
– Я приехал в Мадрид сегодня, чтобы навестить вас, мой друг. Пойдемте чего-нибудь выпьем. Мне вам столько интересного надо порассказать, – миролюбиво говорил Анри.
– Простите, но вы не вовремя, – решительно сказал де Куси и шагнул мимо него к двери спальни жены. Тот едва успел протянуть руку, чтобы задержать его.
– А, – произнес вдруг граф, недобро глядя на аббата. – Эта презренная шлюха вам уже наплела чего-нибудь? Трусливая тварь решила спрятаться за вашу спину?
Арман был пьян. Причем довольно сильно. Аббат только сейчас это понял.
– Отойдите. И вообще я думаю вам лучше уехать.
– Нет, дорогой друг, не совершайте ошибок, о которых потом будете жалеть. Не берите грех на душу.
Граф вдруг засмеялся зло.
– Вы решили, что я пришел ее убивать? Ну, вы меня повеселили! Я просто выброшу ее вон. Пусть убирается куда хочет. А тебе, потаскуха, не мешало бы выйти самой, а не таиться там, – бросил он в сторону двери.
– Арман, я надеюсь, вы еще не успели наделать глупостей?
– Спрашиваете, не убил ли я этого англичанина? Лишать жизни человека только потому, что он не устоял перед ней?…
Потом он снова вспомнил о жене.
– Открывайте дверь, я жду, или я вынесу ее к чертям.
Граф дернул ручку, и дверь неожиданно поддалась. От удивления он даже отпрянул. Был уверен, что жена заперлась. Но Анна сидела на кровати, прямая и напряженная, кусая губы, и от волнения не чувствуя боли.
При виде супруги на лице де Куси появилась кривоватая усмешка, отчего в уголках губ залегла горькая складка. А глаза чужие – светлые, ледяные, холодные. Арман властно и решительно взял жену за плечо и заставил встать. Та резко отшатнулась, хотела кинуться прочь, но граф подхватил ее на руки и собрался нести. Женщина молча вырывалась. Поняла, что муж и правда сейчас просто выбросит ее на улицу…
– Отпустите меня! – почти взмолилась.
Сердце ее так бешено колотилось, что казалось и ему слышен этот оглушительный стук. Граф распахнул дверь, выволок ее в полутемный коридор. Анна поймала сочувствующий взгляд аббата, который тут же отвел глаза.
Брыкаясь, она довольно ощутимо лягнула графа. Он отпустил ее, собираясь перехватить поудобнее. Графиня бессильно прислонилась к стене. Правда, тут же резко выпрямилась, отступила, выставляя перед собой руку.
– Не приближайтесь ко мне! Молю, не подходите.
С таким же успехом она могла бы просить о чем-то стены или лестницу. Он наступал на нее, и какое-то страшное выражение было в это время на его лице, какая-то не здоровая страсть сквозила в каждом движении.
– Не надо, пожалуйста! – почти шептала Анна.
Наверное, в ее очах отразился такой сильный страх, что это заставило графа остановиться. И вдруг случилось неожиданное. Откуда-то появилась растрепанная и помятая ото сна Луиза. Она ковыляла к своему господину, что-то возмущенно бубня.
– Чего расшумелись, ваше сиятельство? Мальчиков разбудите, они только недавно заснули.
– Иди спать, Луиза, – рыкнул Арман.
Та уже поняла, что случилось нечто серьезное. И вдруг выпалила:
– И графиню вон напугали, еще ребенка скинет. Уже два месяца как дитя носит.
Графиня де Куси искренне растрогалась. Надо же, ее ворчунья Луиза – и такая преданность. Сама-то не успела графу сказать, не уверена была. А как в этом месяце регулы опять не пришли, убедилась, что беременна.
Какое-то время граф молча осмысливал услышанное. Но потом вдруг со злостью произнес:
– Еще и брюхатая? Интересно, от кого?
Луиза выпучила глаза.
– Так ваше дитя же.
– Ну да. Ну да, – проговорил он.
Холодный тон, холодный взгляд. Сейчас он мало походил на того сдержанного и приятного в общении дворянина, каким был обычно на людях. Некоторое время они с супругой молча смотрели друг на друга. Потом граф прошел мимо, почти отшвырнув ее от себя.
– Пойдемте вниз, аббат.
Дюамель-Дюбуа молча пошел вслед за де Куси.
Граф с другом долго сидели в гостиной, проговорили всю ночь. Но о том, что случилось, не упоминали ни словом.
Мадам де Куси переехала в предместье Мадрида, где арендовала особняк. Супруг все же не лишил ее денежного содержания, и оплачивал ее счета. Но больше никак не участвовал в жизни жены. Когда Анна произвела на свет дочь, граф даже не пришел посмотреть на ребенка. Как ни старалась старая Луиза убедить господина, что девочка – его дитя и пора бы им с супругой примириться, ибо это отчуждение никому не приносит добра, граф был непоколебим. Малышке исполнилось две недели отроду, когда служанка решила отвезти ее к графу, показать ему дочь. Анна не противилась этому. Не хотела спорить с Луизой, которая хоть и недолюбливала госпожу еще с тех пор, как Арман пошел против воли семьи, женившись, но все равно с ней переехала. Причем сама вызвалась.
Служанка потом рассказывала, что граф целый пир закатил по случаю рождения дочери. Имя ей дал Александрин Соланж. Напился и все хвастался, какое чудо породил, и какой красавицей девочка вырастет. Видно, глубоко поразило Армана де Куси, что у него дочь родилась. Никогда не представлял, что девочка – это так прекрасно. Был уверен, что только сын – настоящая гордость мужчины.
После этого граф стал часто присылать слугу с распоряжением привезти ребенка. А когда Луиза умерла, отец забрал дочь к себе, не обращая внимания на протесты супруги. Просто приехал в ее особняк в Мадриде, приказал слугам собрать вещи ребенка и увез ее… Но надо отдать ему должное – общению жены с девочкой не препятствовал. Анна нередко даже оставалась в доме на несколько дней, особенно если знала, что муж уехал куда-нибудь по делам. А так как это происходило довольно часто, сыновья не замечали что в отношениях графа и графини что-то не так. Да и дела им особого не было до этого. Тем более что оба мальчика были загружены учебой и могли весь день не видеть никого из родителей.
***
1644 г., 15 лет после отъезда графа и графини де Куси из Франции, и четыре года до Фронды.
Ангеранн-Ренард был тяжело ранен на дуэли. Сцепился с Кристиано Грассо – самым задиристым хамом во всей Испании. Тот спровоцировал юношу, случайно облив его плащ вином и отказавшись извиниться.
– Просить прощения у француза? – хмыкнул Грассо.
В толпе послышался глухой ропот.
– В таком случае француз заставит вас извиниться.
Виконт де Куси обнажил шпагу, обходя пружинистым шагом стол и неотрывно глядя в глаза врагу. Очи его стали красными от гнева. И он первый наскочил. Люди попятились, освобождая место для поединка. Шпаги со звоном схлестнулись, искры высекались при каждом ударе. Куси наскакивал и отступал умело, сдерживая силы, сохраняя дыхание. Но глаза его горели.
Но тут его враг нанес ряд столь стремительных и разящих ударов, что юноше пришлось отступать, а от резкого взмаха он едва успел отвернуться, когда концом клинка тот оцарапал ему щеку. Из разреза под глазом потекла кровь.
Ангеранн с разворота нанес испанцу сильный удар, бедро молодого человека окрасилось кровью. Кто-то одобрительно крикнул.
– Эй, парень, – бросил из толпы какой-то мужчина, по виду иностранец, довольно необычно одетый, говоривший с сильным акцентом. – Если ты эту падаль не убьешь, то я помогу.
Виконт отвлекся на эти слова, пытаясь рассмотреть, кто же этот негаданный союзник, и через секунду ощутил боль от внезапной раны в груди. Юноша оступился и стал падать. Рухнул на спину. И уже лежа на полу со всей силы вонзил клинок в живот противнику.
Тем временем графиня в богато отделанном алом плаще нервно ходила из стороны в сторону по кабинету мужа.
– Делайте что хотите, – говорил ей граф. – Оставайтесь тут, развлекайтесь дальше. Я все решил. Мы с детьми возвращаемся во Францию.
– Я не останусь тут без детей! Мы не можем уехать! Вы хотите потерять все, что у вас есть?
Она хотела сказать что-то еще, когда в комнату вбежал слуга.
– Ваше сиятельство, господина виконта убили!
Анне показалось, что земля уходит у нее из–под ног. Граф только успел увидеть, как она остолбенела, пронзительно вскрикнув, поднесла руку к горлу, вцепилась в ленты плаща, словно ей не хватало воздуха, и вдруг рухнула на пол без сознания. Позвав служанку, чтобы привела графиню в чувства, граф поспешил вниз.
… Юношу внес в дом какой-то незнакомец. Мужчина был диковинно одет, а пышная борода придавала его довольно молодому лицу возраст. Куси пощупал пульс сына и поднял глаза на слугу.
– Он живой! Врача сюда. Быстро!
Когда медик осмотрел раненого, обработал раны и проинструктировал слуг, как дальше за ним ухаживать, граф, наконец, подумал о жене. Направившись в кабинет, где ее оставил, он практически налетел на Анну, которая шла медленно, словно во сне, держась за перила лестницы. Увидела графа, спросила безжизненным голосом:
– Где он?
– Он жив, – быстро сказал Арман. – Но серьезно ранен.
Граф волновался, что супруга сейчас снова потеряет сознание – так изменилось ее лицо. Но она осталась стоять – растерянная и напуганная.
Через минуту женщина бросилась к сыну. Бледный, со стекающими по лицу струйками пота, Ангеранн лежал на диване. Его грудь была перебинтована, на лице виднелась глубокая царапина. Мать упала перед ним на колени, не обращая никакого внимания на стоявшего тут же врача и сидевшего поодаль в кресле незнакомца. Она плакала, гладя молодого человека по голове.
