Текст книги ""Без тебя""
Автор книги: Елена Табакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Мы жили на Грейнгер-Парк-роуд. Очень зеленой и чистой улице. Рядом жили друзья моих родителей и я всегда играл с их детьми когда был маленьким. Такси остановилось около сероватого двухэтажного дома с большим количеством окон. Когда проезжаешь по улице можно его не заметить так как перед ним растут деревья и дом словно окутан тайной.
Я был первым ребенком в семье Эндрю и Маргарет Хогарт. Отец был начинающим, но подающим большие надежды хирургом, мать была медсестрой, но когда родился я решила быть домохозяйкой, однако она играла важную роль в профессии своего мужа. Её старший брат Джеймс Лоринс был начальником моего отца и моим крестным. В начале брака моих родителей Джеймс люто возненавидел моего бедного отца и ставил ему палки в колеса в цели успешного окончания хирургической практики. Однако, как говорят, от любви до ненависти один шаг и Джеймс Лоринс стал лучшим другом моего отца и моим крестным. Затем родились Бен и Лили и Джеймс вновь стал крестным. Когда отец, стал зарабатывать приличные деньги, он хотел чтобы мы перебрались в более престижный район, но мать наотрез отказалась. Она так полюбила свою улицу и соседей которые её населяли, что просто не могла представить жизни без них. Отец сопротивлялся не долго, так как поддерживал мать в её чувствах. Поэтому он сделал в доме грандиозный ремонт.
Я вышел из машины и уставился на дом своего детства. В окнах я заметил движения. Из распахнувшейся входной двери выбежала Лили. Она подбежала ко мне и обняв заплакала.
– Ну…тише, тише.
Мать сидела на диване, обложившись старыми фотографиями:
– Мама…
– Эндрю.
Я сел рядом и обнял её. Мама не плакала, она просто закрыла свои зеленые глаза и положила голову на мое плечо.
Похороны состоялись на следующий день. Отца похоронили в семейном склепе рядом с его родителями. Бен приехал из Лондона и рыдал в тайне от всех… вместе со мной.
***
За ужином, как и ожидалось, в основном все молчали. Лили рассказала, что помолвлена с Алеком, другом её детства. В конце концов, все мы знали, что так и будет. После ужина я поговорил с мамой и предложил ей переехать ко мне. Она поблагодарила меня и попросила остаться как можно дольше.
Через несколько дней гнетущая обстановка в доме стало ослабевать. Бенджамин рассказал о своей частной клиники и предложил Лили работать вместе с ним, на что та с радостью согласилась. Мама сидела словно в воду опущенная. Бен и Лилиан уговорили её поехать вместе с ними, а дом продать. Мать долго сопротивлялась, но в итоге согласилась. Она просто не хотела оставаться одна. Мы поехали в Лондон смотреть квартиру Бена и возможный дом всей семьи:
– Не плохо Бен, не плохо.
Я похлопал брата по плечу и огляделся. В квартире было две комнаты, обставленные в современном стиле преимущественно в светлых тонах. Он сказал что за его квартиру дадут отличные деньги так как она почти в центре Лондона.
Естественно он и Лили с матерью не могли разместиться в двухкомнатной квартире, какой бы большой она не была. Мама снова выразила сомнение по поводу идеи переезда. Она считала что Бенджамин должен иметь отдельное жилье так как он взрослый мужчина. Однако мой брат отказался дальше её слушать и заявил, что сейчас только мы его семья и это важнее всего.
Неделю спустя, после ещё нескольких споров на тему переезда и уже наконец-то сложенных миссис Хогарт вещей мы въехали в новый дом на улице Рекс Плейс. Четырех этажный дом из красного кирпича с белой обшивкой очень понравился матери и она первая вошла в него.
Мы смеялись, наверное, первый раз за эти две недели когда Бен решил сам занести столик на третий этаж и не дойдя каких-то пару ступенек уронил его на ногу. Столик скатился со ступеней до второго этажа, и ему пришлось повторить подъем.
Позднее я позвонил Софии и удивился тому, что она уже приехала в Лос-Анджелес. София ждала меня, и я тоже хотел поскорее увидеть её. Я сообщил своей семье, что больше не могу задерживаться, и должен вернутся. Мама с удивлением выслушала мой рассказ о Софии и пожелала мне удачи, также она потребовала, чтобы в следующий раз я приезжал вместе со своей девушкой, на что я с удовольствием согласился.
В Лос-Анджелес я прилетел рано утром. Меня встречала Кэт:
– Здравствуй.
Она обняла меня.
– Здравствуй Кэт, как ты?
– Все хорошо. Как мама и остальные?
– Ох Кэт…
Мы сели в машину.
– Почему нет Софии?
– Я не сказал ей.
– Почему?
Я взглянул в окно и задумался, действительно почему?
– Думаю, так будет лучше. Не хочу, чтобы она видела меня таким…
Кэт приготовила для меня расслабляющую ванную в которой я едва не уснул. Аромат трав очистил мой разум, и даже дышать стало легче.
Я заснул и проснулся лишь на следующее утро.
Номер Софии не отвечал. Я посмотрел на часы – 10:45
– Странно.
Наконец после четвертого звонка она взяла трубку:
– Алё?
Голос был неровный, как будто она бежала:
– София это я. Я приехал.
– Эндрю! Наконец-то. А где ты? Когда ты приехал?
– Вчера утром. Я звонил тебе четыре раза…
– Да, да, прости. У Билла съемки клипа, я поставила на беззвучный режим и сейчас случайно заметила, что ты звонишь. Я освобожусь вечером, ты сможешь приехать за мной?
– Да конечно.
То, что происходило в начале этой недели, было прекрасно. Она помогла мне реабилитироваться после смерти отца и попросила у Билли выходных.
Однако, конец недели стал для меня настоящим адом.
Восьмого ноября, за день до моего дня рождения ко мне на квартиру пожаловал Роберт. Он выразил свои сочувствия из-за смерти моего отца:
– Спасибо Боби, проходи. Виски?
– Э, нет спасибо.
Я удивился, обычно Боби любил пропустить стаканчик.
– Ну что Роберт? Судя по всему съемки продолжать не собираются? Прошло четыре месяца, а от них нету не единого слова.
– Да, скорее всего так. Забудь про них Эндрю. Проект не стоил того.
– Есть что-то новенькое?
– Нет…точнее…– я видел что Роберт хочет что-то сказать, но не знает, как это сделать.
– Ну не тяни Боби, что там у тебя в папке? Очередной сценарий? Ну так давай, я прочту.
– Пожалуй я все таки буду виски.
Боби сам встал и подошел к бару. Налил и одним большим глотком осушил бокал. Он посмотрел на меня и достал из папки газету:
– Что это? – я немного занервничал. Если это очередная идиотская статья я убью Роберта, что он так себя накручивает, не стоит даже волноваться из-за каких-то ублюдков пишущих разную дрянь.
Боби молча подошел ко мне и протянул газету. Заголовок гласил: «От актера к певцу. Равный обмен?» На фото была София и Билли… они целовались.
Я молчал несколько минут. Боби тоже, он лишь ещё раз сходил в бар и принес бокал для меня. Наполнил его и поставил рядом со мной. Я видел, что он заметил, как у меня трясутся руки.
В голове возникали образы целующихся Билли и Софии, я представил как он обнимает её, а она его…
Я отшвырнул газету и уставился в бокал.
– Я знаю, что тебе ни легко, но…
– Боби. Спасибо что ты пришел. Мне очень цена твоя поддержка, но не мог бы ты оставить меня одного. Извини.
Я посмотрел в карие глаза друга и проводил его до двери:
– Понадобиться помощь, позвони мне.
– Да, спасибо.
Как только я закрыл дверь из моего горла вырвался тихий стон. Как будто кто ударил кинжалом мне прямо в сердце. Я облокотился об дверь и сполз на пол. Я слышал быстрые удары своего сердца и думал что сейчас умру. Ангельское личико Софии растворилось в моем сознании и я закричал.
«Что мне делать? Убить его и её? Нет, она этого не достойна, слишком легко, но как же мне поступить? Боже как же хочется поехать и придушить эту Дездемону. Нет, завтра она сама придет ко мне, и я нанесу свой удар. Как она нанесла мне удар прямо в сердце».
***
Настал день моего рождения. Самый ужасный из всех перенесенных в моей жизни. Я думал что первый день рождения который я праздновал вдали от моей семьи будет самым худшим, но я ошибался.
Мне исполнилось тридцать восемь лет.
Мы договорились что праздновать будем одни. Все утро и весь день мне звонили и поздравляли. Ближе к пяти вечера пришла смс от Софии:
«Буду к шести, задерживаюсь у Билла. Целую»
– Задерживаюсь у Билла…– я перечитал смс и тут же стер.
«Сука, ну ничего, мне ещё рога никто не наставлял» С утра я выпил столько виски что должен был лежать пьяный и храпеть на полу в ванной, однако алкоголь не помог притупить боль.
В половине седьмого дверь моей квартиры раскрылась. Я сидел за своим столом удобно расслабившись в кресле. Глаза горели, а в горле пересохло.
– Ты один? – София кинула ключи на маленький столик около двери и быстро сняв куртку пробежала по комнате.
У неё в руках был подарок упакованный в черную бумагу с золотой лентой.
– Один, как всегда…– тихо пробурчал я.
– Что? – она подошла ко мне и погладила мою голову.
София наклонилась и поцеловала меня:
– С днём рождения, – её шепот заставил меня задрожать, кажется я даже протрезвел.
Она поставила на стол подарок и села ко мне на колени. Мне захотелось оттолкнуть её, словно она была вся из грязи:
– Вот! Я присмотрела это для тебя еще, когда ты был в Англии, но в магазине, где я его видела, больше не осталось, пришлось оббежать несколько бутиков.
София протянула мне коробку и нахмурилась. Я не сделал ни какой попытки взять и развернуть свой подарок.
– Ну, хорошо я сама.
Она аккуратно развернула подарок. За листами оберточной бумаги я увидел фиолетовую коробочку из бархата с золотыми буквами JJ. В коробке лежал черный перстень с золотым нарисованным скорпионом. Перстень был гладкий и тяжелый. Она надела его на мой безымянный палец правой руки и поцеловала его.
Я сжал зубы в напряжении и не выдержав поцеловал Софию. Она обвила меня своими руками, словно паучиха и сладко застонала:
– Нет.
Я резко, оттолкнул её, тяжело дыша. Скинул её со своих коленей и встал.
– Эндрю? Что случилось?
Я ухмыльнулся и засунул руки в карманы, облокотившись на арку соединяющую комнаты.
– А ты не догадываешься? Ну, подумай.
Пока она ошарашенными глазами рассматривала меня и пыталась сообразить, что все таки случилось, я погладил прохладный перстень большим пальцем. На сердце стало также прохладно и мне захотелось завыть от боли. Предательство – самое ужасное, что могло со мной случится.
Она подошла ко мне коснулась своими теплыми руками моей груди:
– Что случилось? Это из-за отца?
– Господи…нет, не из-за него. Меня предали, а я не прощаю предателей.
София нахмурилась и прижалась ко мне:
– Кто? Кто тебя предал?
«Она что меня за дурака принимает?»
Я схватил её за плечи и стал трясти:
– Ты! Ты меня предала, и с кем? Боже с моим другом.
– Нет…
– Ох, да ладно тебе София, не строй из себя наивную простоту, я все знаю, газеты трубят об этом на каждом углу. Не хватает актера, так теперь решила изведать рок жизни? – у меня внутри все горело от сдерживаемой ярости. Мне хотелось придушить её.
Я схватил Софию за руку и швырнул в кресло. Достал из стола статью и кинул ей в лицо.
Глаза Софии округлились. Она встала из кресла и быстро пробежав глазами статью разорвала газету, а затем кинулась ко мне.
– Это не правда, клянусь тебе…
Я схватил её за локоть и больно сжал, она зажмурилась от боли и из глаз потекли слезы. У меня сердце сжалось:
– Тогда, это самый потрясающий фотошоп в моей жизни. Я доверял тебе София, – мне было трудно говорить, злость душила хуже петли, – Доверял как никому, а ты так подло поступила со мной. Тут не требуется никаких объяснений, все и так понятно. Сейчас я отпущу тебя и больше никогда, слышишь, никогда не хочу видеть твое ангельское личико перед моими глазами. Обманывай кого-нибудь другого.
Я оттолкнул её от себя и сжал зубы, чтобы не ударить её. София смотрела куда-то мимо меня и ничего не сказав вышла из комнаты.
Тяжело дыша, я медленно сел в кресло. Перед глазами все плыло, а сердце кололо и бешено билось. Закрыв глаза, постарался расслабиться.
Я поймал себя на мысли, что не услышал звук закрывающейся двери. Как только я подумал об этом, сразу почувствовал, что на мои колени кто-то сел. Я не открывал глаза, только сжал кулаки. Она поцеловала меня и прошептала:
– Я не предавала.
Эту фразу я услышал словно в тумане, так как просто не смог противостоять искушению ещё раз обнять её и поцеловать.
Часом позже я открыл глаза и почувствовал теплое дыхание на своей груди. София смотрела на меня и положила руку на мое сердце.
«Как же быстро ты Эндрю прощаешь!»
Я поддался чувством и забылся. Ярость, холодно волной на меня накатила, и я схватил руку Софии.
– Хочешь снова ужалить меня? Думаешь то что произошло все перечеркнуло?
– Эндрю, ну хоть выслушай меня!
Я больно сдавил тонкую нежную ручку и сжал зубы. Сейчас больше всего на свете мне хотелось ей убить.
– Ты, правда меня за дурака держишь?
«Уколоть! Уколоть по сильнее»
– Я просто воспользовался тобой, глупая, маленькая девочка.
Быстро встав с постели, я надел джинсы и повернулся в сторону кровати на которой сидела ошарашенная София, натягивающая на себя одеяло. Я сжал зубы и подскочил к ней. Оперся одной нагой о кровать, и навис над ней. София смотрела на меня своими большими карими глазами, увлажнившимися от слез. Она была подобна ангелу. Ангелу предателю. Я сдерживал себя, как мог. Смотря на её загнанный взгляд мне хотелось обнять её, утешить, словно ребенка, сказать, что я прощаю её, что каждый может оступиться, мне ли не знать, но задетая гордость не позволяла пойти на попятную. Изменили мне, а не я кому-то.
Я не сдержался и схватил её за волосы. За её шелковые волосы, которые так любил пропускать между пальцев когда она тихо спала подле меня. Её волосы пахли как самые прекрасные цветы на свете, даже сейчас я на секунду позволил себе почувствовать этот дурманящий аромат. Я взял себя в руки и посмотрел ей в глаза:
– Ты отлично все сыграла! Тебе место на лучших сценах мира. А меня надо бы повесить за то что я так легко тебе поверил. Теперь-то я понимаю, почему твоя сестра с таким энтузиазмом кинулась мне помогать, вы все заранее это спланировали да? Ну? Что молчим? Нечего сказать?
София тихо плакала. Я ещё раз дернул её за волосы и отпустил.
– Я беременна.
– Что? – мне показалось, что я ослышался.
– Я беременна. Я не была уверенна, так как у меня не самое лучшее здоровье и месячные не приходят в срок, но когда ты был в Англии, я узнала, что беременна.
Я закрыл глаза рукой и сел в кресло.
– И кто отец ребенка? – мой голос был стальной, как будто без чувств. Я сделал вид, что мне все равно, на то что она сказала.
София удивленно посмотрела на меня и вскочила с кровати. Она быстро натянула свои светло-голубые джинсы и черную майку, в которых пришла. Подскочила ко мне и схватила за руку:
– Ты!
Нет, я не поверил ей. Отцом ребенка мог быть и Билли. Бог её знает как далеко она зашла в своем предательстве. Сейчас эта мысль, кажется мне ещё более ужасной, когда я знаю правду.
– И что теперь? Будешь тянуть из меня деньги? Нет, София мне чужие дети не нужны, благодарю.
– Да как ты можешь…
– Как я могу? Ты изменила мне. В газете, да и во всем интернете раструбили, что Эндрю Хогарт рогоносец, а теперь ты сообщаешь мне, что я должен воспитывать чужого ребенка, нет спасибо большое дорогая, но я против. Я больше не хочу видеть тебя София, ты это понимаешь? Ты утратила мое доверие, мне все равно что будет с тобой и этим…ребенком. Иди к Билли и обрадуй его.
София застыла. Слезы перестали течь, и она побледнела словно статуя. На секунду сомнение в правильности выбора одолело меня, но я запретил себе думать об этом.
Я наблюдал как она собралась и не кинув на меня даже взгляда, ушла из квартиры и моей жизни.
Я стукнул кулаком по столу и зарычал от боли которая пронзила меня с головы до ног.
«А если мой?»
***
Ночью я не смог сомкнуть глаз. Память как будто специально возвращала меня в самые милые моему сердцу моменты нашей с Софией жизни. Не один раз я протягивал руку к мобильному телефону чтобы набрать номер Софии, но тут же одергивал себя и называл дураком. Ближе к рассвету я заснул, но и во сне она не оставляла меня.
11 ноября.
В половине седьмого вечера в мою дверь позвонили. На экране я увидел лицо Билла.
– Уходи.
– Эндрю! Открой, надо поговорить.
– Нам не очень разговаривать! Прочь!
– Эндрю! София погибла! Открой я тебе говорю!
Билли сунул в камеру газету.
Я не верил своим глазам. Рука автоматически потянулась к кнопке домофона.
Через минуту на пороге возник Билли. Он медленно вошел и закрыл за собой дверь.
– Эндрю…
Я схватил газету и сел в кресло. Билл присел на край стола возле меня.
«Вчера в одиннадцать часов пятнадцать минут утра, полицией обнаружена машина взятая на прокат. Благодаря этому факту полиция смогла установить личность сгоревшего трупа. Сильно обгоревший труп принадлежал девушки актера Эндрю Хогарта – Софии. Не так давно в прессе были опубликованы фотографии целующейся пары – София и вокалиста группы «Purple» Билли Роуз. Семья Софии Менакер с трудом смогла опознать тело, причины аварии выясняются».
Лишь маленький столбик в газете. На первой странице, маленькая фотография улыбающейся Софии.
Я молчал. В горле встал ком, и текст расплывался перед глазами. Билли забрал у меня газету и заставил посмотреть на него:
– Все это ложь! У нас ничего не было. Я пытался тебе дозвонится девятого, ну почему ты не брал трубку?
– Я …не видел…
– Эндрю! Да посмотри на меня!
Билли налил виски и заставил выпить залпом полный бокал. Горячая волна пробежала по телу и мои глаза заслезились.
– Как ты мог а? Она позвонила мне, все рассказала я не знал что будут такие последствия, я бы не стал просить её…
– Просить? – я взглянул на Билли не улавливая смысл его слов.
– Да…господи, я во всем виноват.
Он встал и стал ходить по комнате:
– Помнишь мою невесту? Ну я рассказывал тебе что собираюсь женится?
– Кажется…
– Так вот, она изменила мне…как же мне было обидно. София была со мной когда я узнал это через одного друга. Я был зол и хотел отмстить ей. Я уговорил Софию разыграть небольшой спектакль, я знал, что за мной следят папарацци. Все это было лишь игрой…я не знал, что ты…
Билли сел на маленький диванчик возле меня и схватившись за голову, зарыдал.
– Она звонила мне, сказала, что уезжает в Россию, поблагодарила за работу…
– Билли. Если ты не против, я хотел бы побыть один.
Он быстро отер слезы и кивнув ушел сказав на прощание лишь – извини.
Я не знаю, сколько просидел в тишине. Голова гудела и грудь разрывалась от сдерживаемых стонов. Если бы я закричал, уверен, что все бы стекла вылетели из квартиры.
Налив ещё виски в стакан я быстро осушил его и с невероятной даже для меня яростью зашвырнул пустой бокал в стену. Сотни мелких осколков разлетелось по комнате, а один полоснул мне по лбу и упал на пол рядом с моими ногами. Кровь просочилась наружу, а место пореза защипало.
Я вытащил мобильный телефон из джинсов и набрал номер Кэт. Она сообщила что видела сегодняшние газеты и поинтересовалась читал ли я. Когда я рассказал ей, что все знаю она облегченно вздохнула и сказала что уже едет ко мне.
«Господи…Господи…Господи…»
Я не мог остановить свои мысли и вновь возвращался к последнему вечеру…
Слова о том, что она беременна, всплывали в моем сознании. После этого я вспоминал свой ответ…«Нет София, мне чужие дети не нужны, благодарю».
– Идиот…урод!
Я тихо застонал и сел возле барной стойке на полу. В груди все сжалось, закололо, было настолько больно, что в глазах потемнело. Я услышал звук открывающейся двери и голос Кэт:
– Эндрю? Где ты?
Увидев меня, она подбежала и присела на корточки рядом со мной:
– Господи, да у тебя кровь идет…
– Кэт…София…– я не выдержал и дал волю слезам.
Она обняла меня, словно ребенка и медленно стала гладить по голове:
– Ну, тише, тише…пойдем, давай вставай.
Она подняла меня и отвела в ванную рыдающего словно мальчишку. Умыла моё лицо, и я увидел маленькие капли крови на белом покрытии ванны.
– Ох Кэт, – я сидел на краю ванны и больше ничего не мог произнести.
– Я знаю, тише,– она открыла нижний ящик комода и достала вату с йодом.
– Кэт, как я мог?
Кэтрин погладила мой лоб и, смочив вату, аккуратно нанесла йод на порез.
Мы долго просидели в ванной. Я рассказал ей всё. Всё что на душе скопилось…обиды, чувства… Она утешала меня и сказала что у каждого свой срок.
– Как ты можешь так говорить? Почему она ехала на машине как считаешь?
Я не дал Кэт предположить и ответил за неё:
– Она ехала в аэропорт Кэтрин! Она уезжала от меня…
– Эндрю, – Кэт замолчала и встала с пола.
– Куда ты Кэт?
– Пойдем, хватит здесь сидеть, обстановка угнетает.
– Да, ты права, но это не только ванная. С тех пор как я купил эту квартиру у меня в жизни произошло столько перемен и все плохие…Продай её!
– Что?
– Продай её Кэт! Не хочу, я больше не хочу быть здесь.
– Но…
Я быстро направился в сторону спальни и вытащив чемодан из под кровати стал складывать вещи:
– Я больше не хочу, здесь находится!
– Но куда ты поедешь?
– В Нью-Йорк.
– Но Эндрю, там квартира ещё не доделана.
– Что нужно там уже есть, да и Кэт, продай эту квартиру. Займись этим сегодня же и посмотри есть ли свободные места до Нью-Йорка.
– Эндрю, а как же съемки?
– Плевал я на съемки! – я закричал и яростно посмотрел на мою бедную Кэт.
Успокоившись, я продолжил:
– Съемки приостановили, и если честно мне уже не хочется их продолжать. Предупреди Боби, что я уехал, но не говори куда. Кэт.
– Да?
Я подошел к ней и взял за руку.
– Никому не говори, куда я поехал и если кто-то догадается, что я в Нью-Йорке сделай все, чтобы эта мысль улетучилась из головы этого человека. Тебе все понятно?
– Да.
Кэт сникла и кажется, сдалась. Она помогла мне собрать чемодан и заказала билет на ночной рейс. Я посмотрел на мой перстень на правой руке и попрощавшись с Кэт отправился в аэропорт.
Глава 2. Пустота.
снова балуется дождь за окном
тучи черные застыли играя,
заставляя думать лишь об одном,
в глубине взгляда пустота немая.
каплями рисует, грустью волнует дождь,
в небе танцует, в лужах ликует дождь,
все что мне нужно, нежно коснуться тебя,
почувствовать свежесть твоих холодных слез.
не переставая, играй с моей душою,
не обжигая, гори во мне адским огнем,
не уходи, останься со мною еще,
огонь не туши, пусть будем вдвоем.
каплями рисует, грустью волнует дождь,
в небе танцует, в лужах ликует дождь,
все что мне нужно, нежно коснуться тебя,
почувствовать свежесть твоих холодных слез.
(Дождь – стихи Вуси Леки)
Квартира была почти завершена после долгого ремонта, не хватало лишь цивильной обстановки. Из мебели здесь было коричневое мягкое кресло, рояль, который завезли неделю назад и кофейный столик. Спальня была полностью готова. Ему захотелось, чтобы квартира была абсолютно пустой, только рояль мог скрасить одиночество. Пальцы опустились на белые клавиши и плавно нажали. Эндрю играл. Адажио, медленно, с закрытыми глазами. Напряженное лицо выдавало попытку услышать нечто большее, чем было на самом деле. Когда музыка ускорилась, стала более насыщенной, он понял, что и это не может ему помочь. Слезы текли не останавливаясь. Он позволил себе эту слабость. Из картонной коробки лежащей возле рояля он вытащил диск с музыкой Вивальди. Впервые за двадцать четыре часа Эндрю улыбнулся. Эта музыка всегда учащала удары его сердца, она должна помочь и сейчас просто обязана. На этом диске была и его любимая мелодия – Палладио.
Как только музыка заиграла, за окном послышались раскаты грома. Выставив посреди огромной комнаты кресло, он открыл бутылку лучшего шотландского виски. Гром, молния, сигнализации машин звучащие на улице и Палладио – великолепная музыка.
Наблюдая в стеклянные, сделанные под старину двери, выходившие на гигантский балкон, Эндрю не мог думать не о чем кроме холодного дождя. Он его спасение! Виски, Водка, другие женщины – ничто не может дать того, о чем он мечтает. Ему просто хотелось забыться.
«Дождь поможет» – пронеслось в его мозгу. В туже минуту двери балкона распахнулись, и в комнату ворвался холодный воздух. Он залпом проглотил остатки виски в бокале, снял рубашку, часы, а также носки. Оставшись лишь в джинсах, он вышел на балкон.
«Должно, получится!»
Выйдя на балкон, он сразу почувствовал «благословенный» холод. Ноги промокли и стали ледяными. Он засмеялся как сумасшедший. В небе бушевала гроза, посылая разряды тока и раскалывая черную массу облаков скопившихся над Нью-Йорком.
Эндрю закрыл глаза и позволил судороге пробежать по своему телу. Холод усиливался. Он провел руками по мокрым волосам и ухмыльнулся.
Задумка удалась, на следующий день он заболел.
***
На дисплее высветилось – 38,4.
– Сука! – он зашвырнул градусник в стену. Маленький дисплей треснул и цифры погасли.
На это ушло не мало сил. В глазах потемнело, и он откинулся на подушку. Эндрю Хогарт болел уже третий день. Температура медленно поднималась. Сил хватало, только что бы принести воды.
– Почему так мало? – он прикрыл глаза рукой. Из-под горы одежды валяющейся на кресле послышался звонок мобильного телефона.
С трудом встав, Эндрю взглянул на дисплей: «Кэтрин». Собравшись с силами, он постарался сделать свой голос как можно бодрее.
– Моя Кэт, ну, надеюсь, звонишь мне с хорошими вестями?
– Квартиру купили!
– Отлично!
– Деньги будут переведены завтра, мне приехать?
– Нет, я в по…– он чуть не закашлял, но вовремя взял себя в руки, – Я в порядке Кэт!
– У тебя странный голос…
«Чёрт!»
– Какой именно, странный?
– Как будто в нос говоришь, может связь плохая…
– Да, да именно свя…– он не смог удержать очередного кашля.
– Ты кашляешь? И говоришь в нос! Ты заболел?
– Нет!
– Да! Я что не слышу?
– Послушай, у тебя разве нет других дел? – он разозлился, Кэт его поймала.
– Есть, но…
– Вот и вперёд, а меня оставь в покое!
Он бросил трубку и отключил телефон. Голова закружилась, и в глазах потемнело. Слабость взяла верх. Медленно Эндрю прошел к кровати.
Два дня спустя.
Ключ плавно вошел в замок. Дверь открылась и Кэт увидела ужасный беспорядок. Эндрю стоял на кухне и пытался сделать себе кофе. Из его рук все валилось, он хмурился и ругался. Эндрю почувствовал, что за ним наблюдают:
– Кэт? – он прищурил глаза.
– О, господи! – она подскочила к нему и заглянула в глаза. Капилляры полопались, и его кожа была горячей, словно огонь.
– Я боялась, что так и будет.
Она побежала к телефону:
– Почему нет гудка?
Он молчал. Кэтрин заметила перерезанный шнур, валяющийся возле тумбочки, на которой стоял телефон.
– Дурак! – Кэтрин быстро вытащила свой мобильный телефон и вызвала скорую помощь.
Эндрю отказался от госпитализации. Врачи сбили температуру и прописали постельный режим, а также уколы антибиотиками. Он заработал себе ангину и был рад этому. С сорока одного градуса за несколько часов температура упала до тридцати восьми:
– Продолжайте колоть ему препараты, вы умеете?
– Да, я работала медсестрой.
– Отлично.
***
Он спал. Кэтрин проводила врача и налила себе чай. Прибрав в комнате, она подошла к лежащему на кровати Эндрю:
– Что же ты наделал? – медленно прошептала Кэт.
В глаза бил солнечный свет. Во рту царила засуха. Эндрю попытался встать, чтобы налить себе воды.
– Лежи!
– Кэт? – он лёг и нахмурился, – Я же сказал тебе не приезжать…
– Ты вообще много говоришь. Если бы я не пришла, ты бы уже был мертв.
– Вот именно! – он сжал кулаки.
– Так вот что ты хотел сделать?!
Эндрю нахмурился и заворчал:
– Нет…
– Да! Господи, ты с ума сошёл?
– Нет.
Она несколько секунд смотрела на его профиль.
– Почему, к примеру, не яд или вены?
Он сглотнул:
– Я хотел…я хотел агонии.
– И тебе почти это удалось! Господи ты действительно сошел с ума.
– Нет! – в который раз повторил Эндрю и сел в постели. Он посмотрел на свои руки:
– Я хотел умереть…
– Пойми, это был несчастный случай, ты не виноват!
– Ты дура! Полная дура! Я виноват! – он кричал, орал на неё, – Она купила билеты на самолёт из-за меня, неужели не понимаешь?
Кэтрин тяжело дышала. Она попыталась успокоить его. Поймала руки Эндрю и притянула его голову к себе:
– Успокойся, тише, тише…
Он сдержал слезы, что бы не опозорится перед Кэт.
***
Через неделю ангина прошла. Кэтрин уехала лишь после торжественного обещания Эндрю, что больше никакой попытки самоубийства не будет.
Попытки больше не было.
– Алё! Дэвид?
– Эндрю? Где ты пропадал пол года?
– Были дела. Ты в Лос-Анджелесе?
– Нет, я сейчас в Нью-Йорке.
– Отлично, я тоже. Нет желание выпить?
– Почему бы и нет? Знаю отличное местечко. Где ты сейчас обитаешь? Говори адрес я приеду.
Дэвид привез его в новый клуб под названием «Черная жемчужина». Эндрю к своему неудовольствию встретил здесь многих своих знакомых. Здесь была элита Манхеттена, светские львицы, знаменитые продюсеры и молоденькие старлетки со своими более взрослыми ухажёрами.
Клуб был пропитан запахом сигар и алкоголя. Они сели в vip -зоне. Несколько столиков отгораживала стена, покрытая замысловатыми восточными узорами:
– Что будешь пить? – пытаясь перекричать музыку, спросил Дэвид.
– Даже не знаю.
– Начнем с водки?
– Пока не хочется, спасибо.
К столику пробрались знакомые Дэвида. Он представил им Эндрю, но тот лишь сухо кивнул молодому человеку с двумя девушками.
Позднее.
Четыре стопки водки, а эффекта ноль. Точнее легкое головокружение, но этого мало. Болезнь не помогла отойти в мир иной, значит, придется искать на земле способы забыться.
– Я сейчас, – сказал Эндрю на ухо Дэвиду и направился в сторону барной стойки.
В баре сегодня работало два бармена. Завидев посетителя, молодой человек с длинными черными волосами, вплетенными в косу, наклонился поближе к Эндрю и сказал:
– Я могу вам чем-то помочь?
– Да! – Эндрю пробежал глазами по ассортименту бара, – Налейте что-нибудь такое сильное, чтобы можно было забыть своё имя. Не обязательно в жидком виде.
Бармен улыбнулся.
«Клиент знает, чего хочет» – подумал он и вытер руки о белое полотенце, висевшее у него на плече. Он кивнул в сторону дальней левой двери, что пряталась в полумраке за барной стойкой.
Эндрю знал, что в этом клубе подпольно продаются наркотики, однако никто не осмеливался взять клуб штурмом и арестовать. «Черная жемчужина» принадлежала высокопоставленному человеку в политическом мире. Бармен попросил напарника подменить его на пару минут, а сам кивнул Эндрю следовать за ним.
Они спустились в подвал. Здесь Эндрю увидел двух амбалов охраняющих темно-зеленую, железную дверь.
Бармен что-то прошептал амбалу, который стоял с лево и тот, кивнув, открыл дверь.
– Вы в первый раз?
